Текст книги "Записки опера особого отдела"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

31

Когда все трое вернулись в особый отдел, майор Нещерет предоставил свой кабинет следователю, а сам переместился к Чернову.

– Ну, рассказывай, что нашли у него в гараже? – не скрывая интереса, спросил он.

Игорь подробно рассказал, обо всем, что там было найдено, и какие пояснения при этом дал сам Козак.

– Вот, видишь, – победно произнес Юрий Иванович, – интуиция меня не подвела. Я как чувствовал, что это его рук дело.

– Но, он все отрицает, – возразил Чернов, – И я почему-то ему верю.

– А ты надеялся, что он сразу во всем сознается? – усмехнулся Нещерет, – Просто ты по натуре своей человек мягкий и продолжаешь людям верить на слово. А в нашей работе нужно верить только фактам. С таким отношением к людям тебе надо было в замполиты идти, а не в КГБ.

– Хорошо, а как тогда объяснить, что грузовая кабина вертолета Ковальчука была не плотно закрыта? Как это мог сделать Козак, если вертолет закрывает только старший техник, – возразил начальнику Чернов.

– Очень просто. Я уже думал над этим. Козак мог проходить мимо вертолета, когда там двери были открыты, и в этот момент положить на полозья какой-нибудь предмет. Например, болт. Ковальчук, закрывая дверь изнутри, мог его и не заметить. Таким образом, образовалась щель.

– Хорошо, – не унимался Чернов, – А цель этих действий? В чем заключается мотив?

– А вот на этот вопрос вы с Мухиным должны мне ответить, – серьезно заявил Нещерет, – Может быть, Ковальчук спит с женой Козака, и тот, узнав об этом, решил отомстить ему. Может быть, Ковальчук задолжал Козаку деньги и не хочет отдавать? Да, вариантов куча. Поэтому я гадать не буду, выясняйте характер их взаимоотношений, а потом будем делать выводы. Пока, все улики против Козака: найденная в вертолете канистра с керосином принадлежит ему, след от охотничьих лыж – тоже его, стропа, которую использовали в качестве бикфордова шнура – ее можно взять где угодно, благо в авиации этого добра хватает. Если я ошибаюсь, убедите меня в обратном. Подтвердите его алиби, которого пока у него нет. Я нормальный человек, но верю фактам, а не эмоциям. Если я окажусь не правым, то не постесняюсь это признать.

Он вопросительно посмотрел в глаза Чернову. Чернов, не стал долго выдерживать паузу и предложил:

– Юрий Иванович, у меня есть предложение, как внести ясность в этот вопрос.

– И каким же образом?

– Мы устанавливаем с Козаком, так называемый, ложный оперативный контакт и даем ему задание выйти на разговор с Ковальчуком. Сами, в тайне от проверяемого, будем контролировать их разговор через возможности оперативно-технического отдела областного Управления. Ни Козак, ни Ковальчук об этом знать не будут, поэтому мы сможем быстро проверить характер их отношений, а также выясним, насколько откровенен с нами Козак.

– Мысль, хорошая, – согласился Нещерет, – Вот только где ты предлагаешь установить прослушку?

– Я думаю, будет лучше, если на квартире у Ковальчука, желательно на кухне. Обычно там проходят все разговоры.

– А если они решат поговорить в гараже? Что тогда? – резонно заметил руководитель.

– Для этого Козаку сразу отработаем линию поведения, чтобы он взял бутылку и вечером зашел домой к соседу. Тем более, что повод для разговора есть, и повод серьезный. Как никак прошел обыск в их совместном гараже.

– Логично, – опять согласился Нещерет, – Но ты должен понимать, что вопрос о проведении оперативно-технического мероприятия за один день не решается. Необходимо время.

– Ковальчук будет находиться в лазарете, как минимум еще 4 дня. Если надо, я договорюсь с начмедом, чтобы его продержали еще пару суток.

– Принимается, – ответил Нещерет, – В таком случае не будем терять времени. Вы с Мухиным занимайтесь проверкой их взаимоотношений, а я вспомню молодость, поеду в Мурманск решать вопрос по использованию техники.

– Тогда, к Вам еще одна просьба, – произнес Игорь.

– Говори.

– Решите вопрос со следователем, чтобы военная прокуратура не принимала пока никаких мер пресечения по отношению к Козаку, иначе у нас ничего не получится, – попросил Чернов.

– Само собой, – уверенно ответил начальник.

Он хлопнул ладонью по колену и решительным шагом вышел из кабинета.

В течение четырех дней Чернов и Мухин с помощью своих негласных помощников, восстанавливали историю взаимоотношений между капитанами Козаком и Ковальчуком. В результате, всплыло несколько интересных моментов из прошлой жизни каждого. В частности, оказалось, что в лейтенантские годы они сожительствовали с сестрами официантками из летной столовой, хотя каждый из них в то время уже был женат. Одно время Ковальчук и Козак были закреплены за одним вертолетом и числились в одном экипаже. Даже имел место случай драки между ними на День военно-морского флота и много других курьезов. Но все это у них было в молодости. Ничего такого, что могло бы повлечь конфликт в последние годы, негласные помощники вспомнить не могли.

Вместе с тем, на согласование и подготовку проведения оперативно-технического мероприятия ушло 5 дней. Как всегда не обошлось без накладок. В тот день, когда в квартире Ковальчука устанавливали прослушивающее устройство, последнего неожиданно выписали из лазарета. Поэтому Чернову пришлось перехватывать хозяина квартиры на подходе к подъезду дома и везти на служебной машине в Североморск в военную прокуратуру на допрос. С его женой получилось проще. Ее заблаговременно вызвали в гинекологический кабинет на плановый осмотр, где по стечению обстоятельств работала супруга майора Мухина. А тем временем, Виктор Николаевич инструктировал капитана Козака в отношении предстоящей встречи с соседом и давал последние наставления по линии поведения. Результат предстоящей беседы все ожидали с большим нетерпением.

* * *

Как и было обговорено заранее, капитан Козак сидел вечером возле окна и ждал приезда домой своего соседа. Его жена несколько раз пыталась выяснить причины столь нехарактерного поведения мужа, но тот принципиально молчал. В конце концов, женщине надоело задавать ему одни и те же вопросы, и она удалась в комнату, где села смотреть нескончаемый сериал «Рабыня Изаура». Наконец, в половине восьмого вечера, на аллее ведущей к дому, показалась фигура капитана Ковальчука. Козак терпеливо выждал рекомендованные 15 минут и, завернув в газету бутылку спирта, вышел на лестничную клетку. Его жена настолько была увлечена фильмом, что даже не заметила ухода мужа.

После звонка, дверь почти сразу же открыл хозяин квартиры.

– Саня, что случилось? – спросил Ковальчук.

– Надо поговорить, – полушепотом произнес Козак.

– Может в другой раз, – извиняющимся тоном предложил Ковальчук, – Я после больнички хотел помыться, тем более, сегодня еще и на допросе был. Поверь, устал, как собака.

– Вася, дело серьезное, ждать не могу, – настаивал штурман.

Ковальчук тяжело вздохнул и посторонился, пропуская гостя в коридор. Козак прошел прямо на кухню и демонстративно поставил бутылку на стол.

– Нет, нет, нет, – возмутился Ковальчук, – Я с этим делом пас. И так еле оклемался.

– А я выпью, – сказал Козак и налил себе четверть стакана. Не произнося никакого тоста, он молча выпил и занюхал кусочком хлеба, лежащим на столе. Ковальчук, стоя в дверном проеме, молча наблюдал за гостем.

– Так, что у тебя за дело ко мне? – спросил он, – Компанию некому было составить?

– Мне не до смеха? – начал Козак, – Меня тоже на допрос вызывали и более того, теперь я у них главный подозреваемый.

– Ты? – удивился Ковальчук, – Почему именно ты, а ни кто-то из нашего полка?

– Да потому что они нашли следы охотничьих лыж, сразу же после попытки поджога.

– А с чего они решили, что это следы твоих лыж, а не чьих-то других. Они что у тебя, какой-то специфический след оставляют?

– Да, в том-то и дело, что охотничьи шире спортивных, а как оказалось, такие в гарнизоне только у меня одного. Более того, в гараже под ними во время обыска обнаружили замерзшую лужу воды.

– Ну и что? – возразил хозяин, – Ты мог на них пройтись. После прогулки они оттаяли, а потом лужа на морозе замерзла. Что, это криминал?

– Да, в том то и дело, что я с весны на лыжах никуда не ходил? – ответил Козак.

– Так ты хочешь сказать, что это я их брал? – с обидой спросил Ковальчук, осознав на что намекает гость, – Я никогда без спроса чужого не беру.

– А как тогда, моя канистра с керосином оказалась у тебя на вертолете? – согласно полученного инструктажа, продолжал задавать вопросы Козак.

– Какая канистра?

– Та самая, которую я привез тебе из Уфы. Я помню, что в гараже они были за ширмой рядом. А во время осмотра оказалось, что твоя на месте, а моей нет.

– А, ну, я ее брал. Мне нужно было набрать керосина для промывки двигателя на автомобиле, – сбиваясь, ответил Ковальчук.

– Ну и брал бы свою, что ж ты мою взял?

– Моя была полная, а твоя пустая, вот я ее и взял, – стал оправдываться Василий.

– Не хитри, моя тоже была с керосином и как ты объяснишь, что потом она оказалась у тебя на вертолете, тем более при таких обстоятельствах?

Ковальчук замолчал на целую минуту, Козак не моргая смотрел на своего собеседника и терпеливо ждал ответа.

– Не хотел тебе говорить, – после паузы начал говорить Ковальчук, – Но свою канистру я как-то брал домой. А когда появилась необходимость промыть двигатель, лень было возвращаться за ней. Вот я и взял твою, но не успел набрать керосина, как там же, на аэродроме, у меня ее и украли. Я тебе об этом не сказал, но подумал, что если тебе понадобится канистра, то отдам свою. Это что, проблема? – взяв себя в руки, ответил Ковальчук.

– Для тебя может быть и не проблема, а мне дело шьют, – обиженно произнес Козак.

– Ерунда, это все, Саня, домыслы все это. – Ковальчук попытался улыбнуться и продолжил. – Не бери дурного в голову. Для выдвижения обвинения по этому поджогу нужны серьезные аргументы. А это все ерунда, на канистре отпечатков пальцев ничьих нет, поэтому может быть это и не твоя даже. Мало ли таких канистр по Союзу ходит. А лыжи, они тоже могут быть не твоими. Никто ведь экспертизу следа не проводил.

– А откуда тогда лед под ними мог взяться? – не унимался Козак, – С весны, за лето вода давным-давно бы высохла.

– Ты намекаешь, что это я их брал? – начал возмущаться Ковальчук, – Ты раскинь мозгами. Сейчас зима и в гараже всегда минусовая температура, откуда там возьмется лужа?

– А лужа там может взяться только в одном случае. Если ты, сняв лыжи, положил их в машину и поехал в гараж. В салоне они оттаяли, поэтому в гараже и образовалась лужа.

– Уходи, – категорично заявил Василий, – Не ожидал я, что ты меня, своего друга, начнешь подозревать в таких вещах. Я не хочу больше с тобой разговаривать.

Он повернулся в дверях и, освобождая проход, дал понять, что разговор закончен.

Козак вышел не прощаясь, оставив початую бутылку на столе.

Когда за ним закрылась дверь, Козак вернулся на кухню, устало опустился на стул и налил себе стакан спирта. В этот момент к нему тихо подошла жена.

– Вася, не надо, у тебя же сердце?

– Да, какое сердце, ты же знаешь, что я здоров, как бык. Надо стресс снять, а то день был очень тяжелым, да еще этот придурок, со своими разборками, – он мотнул головой в сторону двери.

– Вася, – не унималась жена, – А вдруг они все узнают?

Женщина тихо всхлипнула и обняла за плечи мужа.

– Заткнись, дура, – резко оборвал ее Ковальчук, – Никто ничего не узнает. Нет у них против меня ничего.

Он встал, прошелся по коридору, затем, взяв себя в руки, прижал жену к груди и уже более спокойным голосом произнес:

– Извини, все это нервы. Нам нужно переждать недельку пока все уляжется. Зато потом, остаток жизни мы проживем в Канаде, ни в чем себе не отказывая.

– А вдруг все же особисты что-то найдут? – не унималась жена.

– Ничего они не найдут. Они меня даже не подозревают. Если б что-то было, мне бы Горобченко уже сказал.

– А ты думаешь, он скажет? – с надеждой спросила женщина.

– Конечно, скажет, – гордо заявил Ковальчук, – он мне обязан по гроб жизни. Только я один в гарнизоне знаю, что у него в Североморске есть вторая семья и ребенок. У особистов знаешь, как строго с этим делом. Если его руководство об этом узнает, его сразу же с должности снимут. Он и так, сначала пытался меня выжить из гарнизона, но я начал его шантажировать. В конечном итоге договорились, что я молчу, пока у меня все хорошо. А так, сколько раз он пытался решить эту проблему с выгодой и для меня и для себя, даже пытался перевести меня на Черноморский флот. Однажды предлагал мне свою протекцию для поступления в академию, но я опять отказался.

– А что произошло между Вами? Ты мне раньше никогда об этом не рассказывал. – поинтересовалась жена.

– Это длинная и не интересная история, – ответил муж, – Просто по молодости лет Горобченко захотел под меня копнуть. Я об этом узнал и сразу же поставил его на место.

– А Горобченко из гарнизона никуда не перевели? – с тревогой в голосе поинтересовалась женщина. – Я давно его не видела. А на его служебной машине какой-то рыжий майор разъезжает.

– Нет, – ответил муж, – Рыжий – это его заместитель. А сам Сергей Дмитриевич был то ли на сессии в Москве, то ли в отпуске. Но уже должен быть на месте.

32

На следующий день Нещерет и Чернов, закрывшись в кабинете начальника, слушали запись вечерних диалогов.

– Да, занятно, – протянул Юрий Иванович, когда лента закончилась. Он подошел к зеркалу, поправил волосы и с улыбкой спросил:

– Ну, какой же я рыжий? Я контрастный блондин. Да и жене моей цвет волос нравится.

– Это все, что Вы почерпнули из этой записи? – не без иронии спросил Чернов.

Нещерет улыбнулся и вновь подошел к столу.

– Должен признать, что ты был прав. Козак, видимо, действительно не причем, а вот Ковальчук еще тот жук. Выкручивается из любого положения. Я даже не знаю, как его опрашивать. Насчет Канады, он, возможно, выразился фигурально, хотя с чем черт не шутит. Но в одном он прав. Реально нам зацепить его не за что, и предъявить ему нечего. Признаков много, но все они косвенные. Хотя, если честно, я уже не знаю, что в этой ситуации можно еще предпринять. Разве что ждать очередного ЧП с его участием.

– Дорогое удовольствие, – буркнул Чернов.

– Ладно, – вновь встал с места Нещерет, – Возьми кассету с записью, прослушай ее еще раз. Может быть, что-то мы упустили. А я поеду в аэропорт «Мурмаши» встречать Горобченко. Слава богу, закончился период моего царствования, пусть теперь Сергей Дмитриевич решения принимает.

Он надел шинель, опечатал кабинет и вышел из отдела. А Чернов, вернувшись к себе, вновь сел за магнитофон слушать полученную запись. Прослушав ее еще раз, он набрал номер телефона следователя военной прокуратуры капитана Максимова.

– Алексей Михайлович, добрый день, – поздоровался Чернов, – Можно Вам задать один вопрос?

– Здравствуйте, – ответил следователь, – Конечно, если смогу ответить.

– Я хотел у Вас уточнить, во время допроса Ковальчука, Вы ему говорили, что на канистре не обнаружено отпечатков пальцев?

– Нет, конечно, – удивился Максимов, – Я наоборот, официально откатал его пальчики. Но должен отметить, что к этой процедуре он отнесся очень спокойно. А что у Вас появились какие-то новые сведения?

– Да, – подтвердил Чернов, – Но, это не по телефону. Я бы Вас попросил завтра в срочном порядке провести обыск в автомобиле Ковальчука.

– И что мы там будем искать? – поинтересовался капитан.

– Если помните, во время обыска гаража, я открывал багажник автомобиля?

– Не помню, – явно слукавил сотрудник прокуратуры, видимо опасаясь возможного прослушивая телефона.

– Ну, не важно, – продолжил Чернов, – В ящике с инструментами я увидел кусачки, которыми можно перекусить стальной трос. Было бы очень кстати, если бы вы их изъяли и провели экспертизу, на предмет их соответствия срезу на тросе.

– Это не проблема, но к чему такая срочность? – поинтересовался Максимов.

– Есть основания предполагать, что Козак поделился с ним впечатлениями о ходе обыска в гараже, поэтому не исключено, что Ковальчук попытается избавиться от лишних улик, – пояснил Чернов.

– Хорошо, – ответил капитан, – Завтра с утра я буду у вас в гарнизоне.

Он попрощался и первым положил трубку.

Домой Игорь вернулся в предчувствии скорой победы и оттого был, как никогда весел. Люда удивленно посмотрела на него и спросила:

– Тебя что, повысили в звании или назначили начальником? Я тебя давно таким цветущим не видела.

– Ни то и ни другое. По-моему, я нашел виновника всех поджогов в нашем гарнизоне, – улыбаясь, ответил Игорь.

– И что, его уже арестовали? – поинтересовалась жена.

– Нет, пока, но все к этому идет?

– Тогда не надо ничего рассказывать, чтобы не сглазить. Переодевайся и иди ужинать, я сегодня приготовила рыбу по новому рецепту, тебе должно понравиться, – улыбнулась Люда и вновь скрылась на кухне.

Ночь выдалась бессонной. У младшей дочери начали резаться зубы, и она проплакала до самого утра. Около 6 часов она успокоилась и Люда заснула вместе с ней. Игорь вышел на кухню. Пытаться заснуть в такое время, уже не было смысла. Он захотел достать пачку пельменей из ящика весящего за окном, и вдруг заметил, как в здании штаба, в районе его кабинета, горит свет. Он быстро накинул на плечи меховую куртку и побежал в штаб. Дежурный по штабу, никогда не видевший Чернова в спортивных брюках и в технической куртке, удивленно окинул его взглядом, но ничего не сказав, молча отдал честь. Игорь зашел в отдел, дверь в его кабинет была открыта настежь. Он осторожно заглянул в помещение и увидел там подполковника Горобченко. Тот закрывал сейф Игоря и не слышал шагов Чернова.

– Здравия желаю, Сергей Дмитриевич, – громко произнес Игорь, – Чем вас так заинтересовало содержимое моего сейфа.

Горобченко вздрогнул от неожиданности и, развернувшись спиной к сейфу, начал растерянно бормотать:

– Да, вот после отпуска решил приехать на службу пораньше и посмотреть, как личный состав соблюдает режим секретности.

– И для этого нужно было вскрывать мой сейф? – решительно, глядя в глаза начальнику, спросил Чернов.

– Я хотел прослушать кассету, – стал оправдываться начальник, но затем взял себя в руки и совершенно другим тоном произнес, – Но ее почему-то у Вас в сейфе не оказалось. Где кассета, товарищ майор?

Он двинулся навстречу Игорю.

– А это мы выясним, но только позже, когда все придут на службу, – не двигаясь с места, произнес Чернов, До Вашего появления в моем кабинете, она была в сейфе.

– Майор, ты что, с ума сошел? Ты с кем там разговариваешь? Под трибунал захотел?

Чернов продолжал стоять каменным исполином в дверном проеме, загораживая своим телом проход.

– Пропусти, – сквозь зубы процедил Горобченко.

– Вы отсюда не выйдете до прихода свидетелей, – Чернов пододвинул стул к двери и сел в проходе.

– Нет, ты явно с ума сошел, – начальник подошел к Чернову и, взяв его за воротник куртки, попытался оттолкнуть. Однако, Чернов был гораздо выше и плотнее начальника, поэтому с места не сдвинулся. Тогда Горобченко сделал шаг назад и с силой двинул Чернова в грудь обеими руками. Игорь упал на пол, но, быстро вскочив на ноги, неожиданно для себя, нанес ему мощный удар в подбородок. Начальник рухнул на стоявшие под стенкой стулья, развалив один из них. Он пролежал несколько секунд без движения, а затем стал медленно подниматься. Вытерев ладонью кровь с губы, он злобно произнес:

– А вот теперь ты точно у меня сядешь, уж я об этом позабочусь.

Не успел он закончить фразу, как в кабинет вошел майор Нещерет.

– Что здесь происходит? – удивленно спросил он.

– А вот, Юрий Иванович, вы стали свидетелем неуставных взаимоотношений между подчиненным и начальником. Разъясните ему, – он показал пальцем на Чернова, – какие статьи Уголовного Кодекса Российской Федерации он нарушил.

Нещерет перевел вопросительный взгляд на Игоря.

– Он украл кассету с записью разговора Ковальчука, – пояснил свой поступок Чернов и рукой указал в сторону открытого сейфа.

Теперь заместитель начальника вновь вопросительно посмотрел на своего шефа.

– Что ты на меня смотришь? – закричал Горобченко на Нещерета, – Я здесь начальник и все будет так, как я считаю нужным.

Он сделал ударение на слове «Я». Затем, выйдя в коридор, заявил:

– Я поехал в отдел Флота, писать рапорт о проведении служебного расследования, – И, развернувшись, быстро вышел из помещения.

Нещерет и Чернов молча посмотрели ему в след.

– Напрасно ты его ударил, – не поворачивая головы, сказал Нещерет, – Конечно, никто по этому факту уголовного дела возбуждать не будет. Ни один из начальников не пожелает иметь такое ЧП в своем коллективе, а вот в должности или в звании тебя понизить смогут.

– А я тоже не буду молчать, – возразил Игорь, – Я напишу рапорт по поводу хищения им кассеты, имеющий гриф «Совершенно секретно».

– Ну, это еще надо доказать? – не уверенно произнес Нещерет.

– А что тут доказывать, – успокоившись, ответил Чернов, – Ключ от моего кабинета он мог взять только у секретаря отдела.

Он подошел к двери секретариата и легко ее толкнул. От прикосновения она со скрипом открылась.

– Пользуясь тем, что сегодня Вы еще исполняете обязанности начальника отдела, я напишу рапорт на Ваше имя по поводу незаконного проникновения в мой кабинет, вскрытия сейфа и хищения «сов. секретной» кассеты, а когда придет прапорщик Гринчик, то, я думаю, он напишет Вам подобный рапорт по поводу незаконного вскрытия секретариата.

– Ишь, как ты все разложил, – протянул, улыбаясь, Нещерет, – Да, ты оказывается коварный парень.

– С волками жить, по волчьи выть, – ответил Чернов, беря в руки лист бумаги и ручку, – Я защищаться буду до последнего.

Ровно через час аналогичный рапорт от секретаря отдела прапорщика Гринчика также лег на стол заместителю начальника отдела. А вместе с тем, телефон прямой связи с Особым отделом ВВС Флота молчал. Ближе к десяти часам в отдел приехал капитан Максимов. С ним были двое мужчин в гражданской одежде, которых он представил, как понятыми. Чернов в этот момент позвонил командиру полка и попросил вызвать в отдел капитана Ковальчука. Полковник Масюнин, уставший от всех разбирательств, уже не задавал никаких вопросов, а молча исполнял все просьбы и требования военной прокуратуры. Через двадцать минут в отдел прибыл второй подозреваемый. Он был явно взволнован, его глаза бегали, не здороваясь ни с кем, он с порога спросил:

– Подполковник Горобченко здесь?

– Нет, – ответил Нещерет, – А зачем он Вам?

– Мне нужно с ним поговорить.

– Я его заместитель, можете поговорить со мной, – предложил свои услуги Нещерет, делая вид, что не в курсе их взаимоотношений.

– Нет, мне нужен Сергей Дмитриевич. Я могу его подождать? – спросил Ковальчук.

– Не можете, – за руководителя отдела ответил следователь прокуратуры, – У нас есть ордер на обыск Вашего автомобиля. Поэтому не будем терять времени, пройдемте.

На этот раз следователь пошел досматривать автомобиль с майором Пшеничным, который сам изъявил желание поучаствовать в следственном действии. Во время обыска, следователь принял решение изъять все содержимое багажника автомобиля. По словам, Пшеничного, Ковальчук держался относительно спокойно, не высказывал никаких претензий и не возмущался. Единственным его требованием было, вернуть весь инструмент в целости и сохранности.