Текст книги "Записки опера особого отдела"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

28

Войдя в штаб, Игорь направился в свой кабинет, но в последний момент передумал и, развернувшись на 180 градусов, пошел в строевую часть. Как всегда на рабочем месте оказалась только машинистка Светлана Быстрова. Он улыбнулась майору и подошла почти вплотную к нему. Пользуясь отсутствием посторонних, она томно спросила:

– Игорек, что-то ты к нам зачастил? Наверное, по мне соскучился?

– Светочка, к сожалению, по делу, – сделав грустное лицо, ответил Чернов.

– Вот так всегда, – обиженно произнесла молодая женщина, – Вас, особистов что, женщины вообще не интересуют? Только дело?

– Ты не права, – улыбаясь, стал шутить Игорь, – Я всегда, когда захожу к вам в отдел, и вижу тебя, то просто забываю, зачем пришел. И только благодаря немыслимым усилиям воли потом вспоминаю. Просто мы особисты, редкие особи, у нас чувство долга перед Отечеством забивает все другие чувства.

– Бедная твоя жена, – с наигранным сожалением произнесла Светлана, а затем, более снисходительным тоном добавила:

– Ладно, редкая особь, говори, что тебе на этот раз нужно.

– Мне нужно полистать папку с рапортами на отпуск офицеров, – сняв с лица улыбку, попросил Игорь.

– Одну минуту, – сказала Быстрова, и демонстративно покачивая бедрами, подошла к шкафу с документацией. Взяв оттуда увесистую стопку бумаг, соединенных скоросшивателем, она вернулась к Чернову и положила ее перед ним на стол. При этом, она излишне низко наклонилась, чтобы в очередной раз продемонстрировать свое пышное декольте. Добившись желаемого результата и поймав на груди взгляд Игоря, она удовлетворенно улыбнулась, а затем, как ни в чем не бывало, направилась к печатной машинке.

Игорь без труда нашел интересующий его рапорт. В нем было указано, что капитан Ковальчук планирует провести свой отпуск по месту рождения в г. Шостка Сумской области. В деле к рапорту был приложен отпускной билет, в котором был указан срок с 22 января по 8 марта, однако на обратной стороне, отметок о постановке на учет в этом городе не было. Не было вообще никаких отметок о том, что он где-то становился на учет. Более того, на внешней стороне отпускного билета была пометка о том, что Ковальчук проездными документами не пользовался и возвратил их назад. Игорь закрыл папку.

– А могу я посмотреть аналогичные папки за предыдущие года, – поинтересовался у Светланы Чернов.

– Можешь, – ответила машинистка, и, указав рукой на несгораемый шкаф, сказала: – Возьми в том сейфе, там все разложено по годам.

По предыдущим годам картина оказалась аналогичной. Капитан Ковальчук никогда не пользовался проездными документами и никогда не становился на учет в месте проведения отпуска. Данный факт насторожил майора Чернова. Конечно, офицеры на Севере получали достойное жалование, но добровольно отказываться от проездных документов к месту проведения отпуска, было непростительным расточительством.

После общения с врачом и просмотром отпускных документов у Игоря появилось больше вопросов, чем ответов. Он зашел в отдел и в коридоре лицом к лицу столкнулся с заместителем начальника.

– Что-то не вижу оптимизма на лице, – произнес майор Нещерет.

Игорь подробно рассказал ему о результатах визита к врачу и сведениях, полученных в строевой части, а также тех сомнениях, которые возникли у него основе новых данных.

Нещерет, около минуты молча смотрел на Чернова, а затем сказал:

– Первое обстоятельство, что его госпитализировали именно 8 ноября в районе обеда, подтверждает его алиби. Хотя, было бы не лишним точнее выяснить время вызова. А вот второе обстоятельство, можно объяснить лишь тем, что он либо скрывает от жены место проведения отпуска. Либо вообще никуда не выезжает. Может быть, у него есть где-то любовница.

Он встал с места, походил немного по кабинету и спросил:

– У него этот брак первый или он ранее был женат?

– Второй, – ответил Игорь.

– А где проживает его первая супруга?

– Судя, по личному делу, в Североморске.

– Отлично, – оживился начальник, – Тогда выясни ее адрес, бери машину и езжай к ней. Опроси обо всем, о чем посчитаешь нужным.

– А именно? – попытался уточнить Чернов.

– А это уже тебе решать. Ты опер, лицо творческое. А я пока начальник, мое дело маленькое, либо дать тебе добро, либо не дать, – в очередной раз отшутился Нещерет.

Игорь вернулся к себе в кабинет, посмотрел в рабочей тетради записи из личного дела Ковальчука и выписал на отдельный листок адрес его первой жены. В Североморске интересующую его улицу и дом он нашел достаточно быстро. Поднявшись на второй этаж, он позвонил в квартиру под номером 5. Почти сразу ему открыла дверь неестественно худая женщина, одетая в бесцветный застиранный халат, с неопрятно заколотыми волосами и сигаретой во рту.

– Вам кого? – строго спросила она.

– Мне нужна Тамара Александровна Ковальчук, – ответил Игорь.

– Томка, – крикнула женщина, не сводя глаз с нежданного гостя, – К тебе морячок пришел.

Она еще раз оценивающе посмотрела на Чернова, затем усмехнулась и, не спеша, удалилась. Через насколько секунд в коридор вышла миловидная женщина лет тридцати, очень похожая на предшественницу, но только более ухоженная и аккуратная. Видимо они были сестрами. Она с интересом посмотрела на Игоря.

– Я Тамара Ковальчук – представилась она, кокетливо улыбаясь, – А Вы кто?

– Я старший оперуполномоченный Особого отдела майор Чернов Игорь Геннадьевич.

Лицо женщины мгновенно стало серьезным.

– А что случилось? – спросила она.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов относительно вашего бывшего мужа. – пояснил Чернов.

– Он что-то натворил?

– Тамара Александровна, – обратился к ней Игорь, – Вы предпочитаете разговаривать на лестничной клетке?

– Извините, проходите, пожалуйста, – женщина посторонилась, пропуская Чернова в квартиру.

Жилье двух одиноких женщин оказалось более, чем скромным. Обветшалая мебель, местами потертые обои, грубо сколоченные гвоздями стулья, все это свидетельствовало об отсутствие в доме мужской руки и недостатка средств.

– Так что же все-таки случилось? – спросила женщина, указывая Игорю на свободный стул и присаживаясь напротив него.

– На праздники на аэродроме был выведен из строя его вертолет.

– Не понимаю, чем я могу вам в этом помочь? – удивилась хозяйка дома.

– Я бы хотел узнать кое-какие моменты из вашей совместной жизни, но больше о нем, как о человеке.

– А что его новая супруга ничего о нем рассказать не может? – усмехнулась женщина.

– Я, наверное, не правильно выразился, – стал объяснять Чернов, – Меня интересует Ваш бывший муж, как возможный подозреваемый. Я повторяю, возможный. Судя по личному делу, вы прожили вместе почти 8 лет, поэтому, как никто другой, знаете его привычки и особенности.

– Ну, если Вы считаете, что я смогу чем-то помочь, то спрашивайте, что Вас интересует, – согласилась она.

– Расскажите, как вы познакомились и поженились.

Тамара удивленно посмотрела на собеседника, пожала плечами, затем, немного подумав, начала рассказывать:

– Я окончила медицинское училище. По направлению попала в военный госпиталь. Он как выпускник военного училища проходил комиссию на пригодность несения службы на авианесущих кораблях. С этого начинается служба у всех офицеров, кто попадает в корабельные полки. Так, в госпитале и познакомились. Потом он почти каждый день стал ездить ко мне в Североморск. Всегда был таким внимательным, щедрым. Никогда не приходил с пустыми руками, то дарил цветы, то конфеты, иногда приглашал в кафе. Все было очень красиво и романтично, а через полгода сыграли свадьбу.

– Где отмечали свадьбу? – уточнил Чернов.

– Естественно, в Североморске, – удивилась Тамара. – Я ведь местная. У меня здесь в этой квартире жила мама. Она умерла в прошлом году. Отца я помню плохо, он был подводник и погиб, когда я еще в школу не ходила.

Ее глаза покраснели, она взяла платок и вытерла набегающую слезу.

– Извините, я отвлеклась, – она тяжело вздохнула и продолжила: – На свадьбе были все его друзья со службы и мои подруги.

– А родственники? – вновь спросил Игорь.

– Родственники с моей стороны, естественно, были, а с его – нет. Он же сирота.

– И что не было никаких ни братьев, ни сестер, ни дедушек, ни бабушек? – удивился Чернов.

– Никого.

– Извините, Тамара, а в отпуск вы куда ездили?

– Это отдельная тема, – женщина стала нервно теребить в руках носовой платок, – Может быть, потому и развелись. Мы вместе никуда в отпуск не ездили. Он обычно уезжал сам, говорил, что едет на могилу родителей. Всегда, правда, возвращался домой с кучей подарков, дефицитными вещами, парфюмерией. Он ведь родом из города Шостка – это же город химиков, и по его рассказам, там очень хорошее снабжение. Я просилась с ним, но он всегда мне отказывал, хотя я очень хотела посмотреть Украину. Там говорят очень красиво, сосновые и дубовые леса, речка с таким же названием и грибов, не меньше, чем у нас. Сколько я не пыталась завести разговор на эту тему, он сразу начинал злиться и в итоге, все заканчивалось скандалом. Иногда, во время отпуска, он оставался дома, хотя, периодически, не объясняя причин, уезжал на 3–4 дня неизвестно куда. В конце концов, мне это надоело, я поставила вопрос ребром: или мы едем в отпуск вместе к нему на родину, и знакомимся с его дальними родственниками или разводимся. Мне тогда показалось, что он меня либо стыдится, либо там, в Шостке у него кто-то есть. После моего ультиматума, он сильно вспылил, стал упрекать меня, что у меня и так есть все, о чем не могут мечтать мои подруги. Что он ни в чем мне никогда не отказывает, но я тогда уже пошла на принцип. Короче, после этого мы не долго прожили. На первый взгляд может показаться, что повод для развода надуманный, но согласитесь, это же не нормально, за восемь лет семейной жизни ни разу вместе никуда не поехать в отпуск.

– Да, действительно, странно, – согласился с ней Чернов. – А в дальнейшем, вы так и не узнали истинную причину его отказов?

– Нет, я просто вырвала его из своего сердца и не хочу о нем ничего знать, – у нее вновь появились слезы в глазах, и женщина отвернулась.

Игорь хотел извиниться и выйти, но решил задать ей последний вопрос.

– Тамара, – обращаясь просто по имени, спросил Чернов, – А за эти годы, вы не замечали никаких странностей в его поведении.

Женщина вновь повернулась лицом к гостю и после небольшой заминки ответила:

– Да он весь состоял из странностей. Я до свадьбы всегда считала, что воспитанники детских домов в большинстве своем вырастают грубыми, хамоватыми, лишенными элементарных манер.

Она замолчала, обдумывая, как объяснить свою мысль, а затем продолжила:

– А Вася, был настоящий гусар, со всеми присущими светскими манерами. Он был очень обходительным, всегда подавал руку, выходя из автобуса, умел красиво говорить комплименты. Кушал исключительно с ножом и вилкой. Не помню случая, чтобы он утром не побрился или сел завтракать в майке. Его раздражало, когда в разговоре, я в отдельных словах не правильно ставила ударение. Я, тогда шутя, спрашивала у него: Ты учился в интернате или в кадетском корпусе? А он отвечал, что всю жизнь мечтал стать офицером и поэтому с детства зачитывался военными рассказами Куприна, Толстого и хотел подражать их героям.

На секунду на лице женщины появилась грустная улыбка. Так улыбаются люди, когда вспоминают что-то чистое и светлое в своей жизни, чего уже невозможно вернуть. Она замолчала, устремив взгляд в одну точку, а затем, тяжело вздохнув, продолжила:

– А иногда, у него без причины наступала депрессия. Он мог неделями со мной не разговаривать. В этот период его было страшно о чем-то спрашивать. Любое мое слово он моментально воспринимал, как повод для скандала. Правда, потом просил прощения, но мне от этого было не легче.

– А какие-то вредные привычки или склонности у него были? – уточнил Игорь.

Женщина опять на минуту задумалась, пожала плечами и сказала:

– Он почти не курил. Выпивать стал только тогда, когда в полк попал, а ничего другого я за ним не замечала.

Женщина умышленно рассказывала о своем бывшем муже в прошедшем времени, лишний раз подчеркивая, что связь между ними утрачена окончательно и бесповоротно.

– Тамара Александровна, большое Вам спасибо, за то, что уделили мне время и извините, если я невольно причинил Вам боль, – поблагодарил Тамару Чернов.

Он встал и прошел в коридор. Женщина продолжала сидеть в прежнем положении.

– Всего Вам доброго, – на прощание сказал Игорь.

– И вам того же, – смахнув набежавшую слезу, ответила Тамара.

29

В гарнизон Игорь вернулся в непонятном для себя состоянии. С одной стороны, он получил интересную информацию. С другой стороны, осознание того, что он невольно причинил душевную боль женщине, не давало ему покоя. Но еще больше его волновал вопрос, где все-таки находился Ковальчук во время всех произошедших ЧП. На этот вопрос могли ответить только соседи, обойти внимание которых в гарнизоне было практически не реально. Чернов заскочил в отдел, в двух словах доложил начальнику о результатам общения с Тамарой Ковальчук, и, оставив его переваривать новые сведения, поспешил в домоуправления, чтобы получить список соседей проверяемого.

Не прошло и получаса, как он вернулся.

– Что случилось, – удивился Нещерет.

– Я все узнал. Но появились новые вопросы, – Чернов положил на стол поквартирный список соседей Ковальчука.

Нещерет внимательно перечитал его дважды, а затем, отбросив список в сторону и, подняв глаза на Чернова, спросил:

– Козак Александр из соседней квартиры – это тот самый, кого вы подозревали в организации предыдущих поджогов?

– Именно, – тихо ответил Чернов.

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – тяжело вздохнув, произнес Нещерет и, вновь взял в руки список.

– Товарищ, начальник, – иронично обратился Чернов к старшему коллеге, – Пока Вы будете принимать командирское решение, я с Вашего позволения, опрошу одного негласного источника. Вдруг что-то интересное сообщит.

– Только, будь другом, хватит новых вопросов. Узнай от него что-нибудь конкретное. А то мой мозг не выдержит такой нагрузки. Закипит, – улыбаясь, попросил Нещерет.

– Тут уж, как карта ляжет, – ответил Игорь, вновь выходя из кабинета.

Чернов шел на вычислительный центр для встречи с капитаном Бондаренко. Тот много лет сотрудничал с Особым отделом КГБ, но в последнее время эти контакты стали происходить реже, потому что круг его общения агента значительно сузился. Благодаря новому месту службы, на аэродроме он практически не появлялся. В силу преклонного для младшего офицера возраста, дружеские отношения он сократил до минимума, отдавая предпочтение семье и домашнему хозяйству. На свой страх и риск, Владимир Федорович держал в заброшенном сарае за пределами гарнизоном несколько свиней и очень гордился своими фермерскими успехами. Помимо этого, он промышлял ловлей зайцев петлями, хотя старался не распространяться на эту тему.

– Какими судьбами? – воскликнул старый капитан, увидев на пороге Чернова.

– Шел мимо, дай думаю, зайду, – традиционной фразой ответил майор.

– Не надо мне рассказывать сказки. Ты часто мимо ходишь, а вот заходишь редко.

– Вы правы, Владимир Федорович. Каюсь, грешен. Захожу только по необходимости. Рутина затянула и никак не могу с ней разделаться, – попытался оправдаться Игорь.

– Хорошо, можешь считать, что извинения приняты, – улыбнулся капитан, – Рассказывай, что тебя привело ко мне?

– Вы, наверное, слышали, что в третьей эскадрилье пытались поджечь вертолет?

– Слышал, – ответил Бондаренко, – Но боюсь, что вряд ли тебе чем-то смогу помочь. Мне никто никаких подробностей не рассказывал.

– Мне нужна ваша консультация, – пояснил майор и сразу же продолжил, – На вертолете кто-то перерезал блокирующий трос на грузовой кабине. Я пробовал его перерезать штык-ножом, но безрезультатно. Чем его можно перекусить?

Бондаренко молча, не вставая со стула, открыл ящик стола, вытащил оттуда специальные кусачки и тонкий стальной тросик, напоминающий тот, которым была заблокирована дверь вертолета. Он, также молча, практически без усилий, отрезал два небольших кусочка и протянул их Игорю. Затем улыбнулся и сказал:

– Чудак-человек, и за этим ты ко мне пришел? Да эти кусачки есть у любого техника в наборе инструментов.

– А Вам они зачем? – поинтересовался Игорь.

– Как зачем? Петли на зайцев делаю, – спокойно ответил тот и предложил, – Чаю хочешь?

Чернов отрицательно покачал головой. Затем, подошел к окну и стал молча смотреть в окно. На улице уже было темно и кроме своего отражения в стекле ничего не было видно. Бондаренко не спеша, налил кипяток в кружку, положил туда три куска сахара и опустил ситечко с заваркой. Периодически он посматривал на гостя, но не мешал ему собраться с мыслями.

– А когда на зайцев петли ставите, Вы в сопки на лыжах ходите? – выйдя из состояния замешательства, спросил Игорь.

– Да делать мне больше нечего, – удивился капитан, – Я их ставлю сразу за свинарником. Зайцы – зверьки не глупые. Они к человеческому жилью тянутся, потому что там всегда зимой корм найти можно. Их даже вокруг аэродрома больше, чем кошек на помойке.

– А куропатки? – неожиданно поинтересовался Игорь.

– Что куропатки, – не понял Бондаренко.

– Куропатки тоже к человеческому жилью тянутся?

– Да, ну что ты, – протянул капитан, – Куропатки – птицы пугливые и осторожные. Они человека близко к себе не подпускают. Вот их нужно подальше от гарнизона искать.

– Спасибо, Федорович, – радостно воскликнул Чернов, – Ты не представляешь, как ты мне помог.

Он схватил свободную руку капитана и стал ее трясти так, что собеседник разлил чай на стол. Затем, схватив шапку, бегом выскочил из его каморки. Бондаренко посмотрел ему в след, вытер рукавом стол и произнес:

– Какие ж они все чокнутые эти особисты. Хоть бы раз нормальный попался.

30

Подойдя к штабу, Чернов вспомнил, что сегодня даже забыл пообедать. Заходить в отдел, и в который раз рассказывать Нещерету о результатах проведенных бесед у Игоря желания не было. Нужно было связать воедино все, что было получено за последние дни. Он решил пойти домой и там все спокойно обдумать. В последнее время, как ни странно, но именно дома, а не в рабочем кабинете, Игорю приходили в голову самые неожиданные решения. Вечером он долго не мог заснуть, в его, казалось бы, стройной цепочке рассуждений не хватало одного или двух звеньев для того, чтобы быть абсолютно уверенным в правоте своих предположений. Так, незаметно, он погрузился в сон.

Утром он проснулся позже обычно, и наскоро приведя себя в порядок, выдвинулся на службу. На удивление, в кабинете начальника с утра оказалось достаточно многолюдно. Там уже сидели секретарь отдела прапорщик Гринчик, майор Мухин, майор Дубовик и представитель военной прокуратуры, которого ранее Игорь видел на аэродроме.

– Очень хорошо, что ты подошел, – не обращая внимания на опоздание подчиненного, обратился Нещерет к Чернову, – К нам приехал товарищ из военной прокуратуры с очень серьезными намерениями.

Гость встал с места и представился:

– Капитан Максимов Алексей Михайлович, старший следователь военной прокуратуры.

В ответ Чернов назвал себя и протянул ему руку.

Моим руководством, – начал капитан, – принято решение о возбуждении уголовного дела по последнему факту. – Он вытащил из папки и показал всем постановление, – В связи с этим, у меня есть санкция на проведение обысков в гарнизоне. Фамилии в постановлениях не указаны, поэтому обыскивать будем тех, кого вы посчитаете нужным. У нас подобное не практикуется, чтобы на месте решать кого обыскивать, но, учитывая, что в этом году аналогичные ЧП уже имели место, военный прокурор пошел на такой беспрецедентный шаг и взял на себя полную ответственность.

– 37 год отдыхает, – тихо шепнул Мухин Дубовику и улыбнулся.

Представитель прокуратуры никак не отреагировал на эту реплику, а только вытер платком пот со лба и продолжил:

– Нами проведены экспертизы изъятых с места происшествия вещественных доказательств. В результате установлено, что в канистре находился керосин. В качестве бикфордова шнура использовалась парашютная стропа, пропитанная тем же керосином. Возгорание не произошло только из-за того, что оплавилась горловина канистры и жидкая пластмасса залила горящий шнур. В результате низкой температуры воздуха, испарения керосина были незначительными, поэтому не произошло ожидаемого возгорания. Если б вместо керосина в канистре находился бензин, то взрыв произошел бы в считанные секунды. У преступника не было бы даже времени скрыться с места преступления.

Капитан положил заключение на стол, и, обращаясь ко всем присутствующим, спросил:

– Ну, с кого начнем?

Не успел Чернов предложить свою кандидатуру, как его перебил Нещерет:

– Мы с офицерами посовещались и решили, что в первую очередь необходимо провести обыск в гараже у капитана Козака.

Чернов с Мухиным удивленно переглянулись и одновременно перевели взгляд на начальника.

– Что Вы на меня смотрите? – спросил Нещерет, – Вы сами говорили, что в обоих случаях были следы охотничьих лыж. И сами меня уверяли, что такие лыжи есть только у Козака.

– Я вас ни в чем не уверял, – буркнул Мухин.

– Ну, какая разница, кто мне об этом говорил. Вы оба его проверяли. И Вы, Виктор Николаевич, не представили мне никаких данных, которые бы свидетельствовали о невиновности этого офицера.

– Я не пойду на обыск, – категорично заявил Виктор, – Мне с этим человеком еще служить. Вдруг ничего не найдем, как я потом людям в глаза смотреть буду.

– А, кстати, что будем искать? – вмешался в разговор следователь.

– Как что? – удивился Нещерет, – Сами лыжи, керосин, стропы и все остальное, что может иметь отношение к поджогу. Виктор Николаевич, – обратился он к Мухину, – вызывайте в отдел Козака.

Тот, тяжело вздохнув, набрал номер телефона командира полка и передал тому просьбу своего руководителя. Затем, вытащив пачку сигарет и, вспомнив, что заместитель начальника не курит, спросил:

– Вы не против, если я выйду покурить?

– Я тоже, – вскочил со стула капитан юстиции.

– Травитесь на здоровье, – разрешил хозяин кабинета.

Гринчик и Дубовик вышли вслед за ними. Как только закрылась дверь, Нещерет посчитал нужным, дать кое-какие пояснения Чернову.

– Провести обыск у Ковальчука мы сейчас не можем, так как он лежит в санчасти. Версию об его причастности я не отбросил. Более того, отправил его фотографию и запрос в Шосткинский горотдел милиции, чтобы нашли его одноклассников и опросили в отношении него. Я не думаю, что все они разъехались по стране, наверняка кто-то остался в городе. А дальше, будем смотреть по обстоятельствам.

Не прошло и пятнадцати минут, как в отдел прибыл капитан Козак. Он вежливо поздоровался со всеми присутствующими и вошел в кабинет начальника.

– Козак Александр Васильевич? – официально обратился к нему представитель военной прокуратуры.

– Так точно, – ответил офицер, оглядываясь по сторонам.

– Вы подозреваетесь в покушении на умышленный вывод из строя боевой техники…, – стал зачитывать капитан все статьи, по которым возбуждено уголовное дело.

– Вы в своем уме? – переходя на крик, возмутился Козак, – Какое покушение, какие статьи? Я не имею никакого отношения к этому поджогу.

– А что Вы так нервничаете? – перебил его следователь. – Мы вас не обвиняем, но у нас есть основания Вас подозревать.

– Что Вы от меня хотите, – обречено произнес капитан, присаживаясь на стул.

– Нам нужно провести обыск в Вашем гараже, – вмешался в разговор Нещерет.

– Да, пожалуйста, с вызовом ответил офицер, – Но я не могу утверждать, что все предметы, находящиеся там, принадлежат мне.

– Это как? – не понял его следователь.

– А так. Гараж у меня есть, а вот автомобиля нет. Поэтому я его сдаю в аренду своему соседу капитану Ковальчуку. А вот что он там хранит, я не знаю. Моя там только картошка.

– В любом случае, официально гараж Ваш, поэтому проводите нас туда, – стал настаивать сотрудник прокуратуры.

– Как хотите, – согласился Козак, – Пойдемте, проведу.

Он встал со стула, надел шапку и, со злой ухмылкой, спросил:

– Мне как идти, руки за спиной держать или мне наручники наденут?

– Если хотите, можно и в наручниках, – невозмутимо ответил капитан юстиции.

Козак хмыкнул и, развернувшись, последовал на выход.

– Иди вместе с ними, – обратился Нещерет к Чернову, – За одно и двух зайцев убьешь, узнаешь, что там Ковальчук хранит. По пути возьми в казарме пару матросов в качестве понятых, чтоб потом на месте их не искать.

– Хорошо, – ответил Игорь, и последовал за следователем.

Во время пути, Козак не проронил ни слова. Также молча, подойдя к гаражу, он снял замок, включил свет в помещении и пропустил туда Чернова с Максимовым, матросы – понятые остались стоять на входе.

Основное пространство гаража занимал автомобиль Ваз-2106. В помещении был спертый воздух, пахло бензином и гнилым картофелем.

– Перед началом обыска, я предлагаю Вам добровольно выдать все предметы, имеющие отношение к делу, – официальным тоном предложил следователь.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – категорично ответил штурман и демонстративно закурил сигарету.

Максимов присел на табурет и стал писать протокол. Чернов прошел внутрь гаража и стал осматривать его содержимое. В углу за шкафом, он увидел пару охотничьих лыж. Они, действительно, были необычные. Чуть более полутора метра в длину и сантиметров пятнадцать в ширину. Игорь покрутил их и увидел на полу под ними небольшую замершую лужицу.

– Как давно Вы ими пользовались? – спросил он у Козака.

– А с тех пор, как Вы у меня винтовку забрали, так и перестал. Надобность в них отпала, – с вызовом ответил капитан.

– А мне кажется, что ими пользовались совсем недавно. Иначе бы за лето вода успела высохнуть, а тут, наоборот, замерзла, – заметил Игорь.

Козак с недоверием посмотрел на оперуполномоченного и подошел ближе к лыжам, чтобы проверить его наблюдение. Он присел на корточки, пальцем потрогал лед, и недоуменно произнес:

– Понятия не имею. Я, действительно, ими не пользовался с самой весны. Может быть, Ковальчук брал?

– А Вы ему разрешали? – уточнил следователь.

– Да, он никогда и не спрашивал. Хотя, что ему мешало бросить их в машину, выехать за гарнизон походить по сопкам, а потом вернуть на место. Что с этими лыжами случиться?

В это время Чернов продолжал осматривать гараж. За ширмой на стеллажах, он нашел пластмассовую канистру, точно такую же, какую обнаружили на вертолете, только синего цвета. Он взял ее в руки и показал Козаку.

– Ваша канистра?

– Нет, Ковальчука, – не задумываясь, ответил штурман.

– Вы в этом уверены? – уточнил Максимов.

– Конечно, уверен. Я сам ему привез ее из командировки, когда вертолет гоняли в ремонт в Уфу. А что здесь такого? Я и себе такую же купил, только зеленую.

– Вы можете ее показать? – попросил следователь, взглянув на Чернова.

– Конечно, – ответил Козак, и стал ее искать за той же ширмой. Не обнаружив емкости в основном помещении, он спустился в подвал. Через минуту, он вылез из погреба и удивленно произнес:

– Ее нигде нет.

– А может быть, Вы ее кому-то отдали? Или у Вас, ее кто-то одолжил на время? – спросил Чернов.

– Да, никому я ее не отдавал, я в ней керосин держал на всякий случай.

– А давай посмотрим, что там, в багажнике автомобиля Ковальчука? – предложил Чернов следователю, – может быть, она там?

– Не имеем права, это собственность Ковальчука, а у нас нет ордера на обыск его автомобиля, – категорично ответил Максимов.

– А мы не для протокола, а для самоуспокоения, – сказал Чернов, открывая багажник.

Возражать было поздно. Все трое заглянули внутрь багажника. Там находились: запасное колесо, ящик с инструментами и две пластиковые бутылочки. Чернов поочередно открыл каждую из них и понюхал. Как и в автомобиле у майора Пшеничного в одной был спирт, в другой керосин.

– «Джентльменский набор» заполярного автомобилиста, – усмехнулся Козак, наблюдая за действиями Чернова.

Игорь открыл ящик с инструментами и сразу же его закрыл. Прямо сверху лежали точно такие же кусачки, какие ему совсем недавно показывал капитан Бондаренко.

Все, что хотел увидеть в этом гараже Чернов, он увидел. Надев перчатки, он вышел на свежий воздух и стал терпеливо ждать, пока следователь закончит писать свой протокол. Козак, подписав документ, подошел к Чернову.

– Меня сейчас должны взять под арест?

– Почему ты так решил? – удивился Игорь.

– Ну, как же. Судя по вашим лицам, вы нашли то, что искали. Я, конечно, ничего не могу понять, я не знаю обстоятельств поджога вертолета, но, у меня появилось предчувствие, что сейчас все сходится на мне, – глядя прямо в глаза, спросил Козак.

Чернов отвел взгляд и, немного подумав, сказал:

– Знаешь, Саша, в мою версию случившегося, ты однозначно не вписываешься. Но кто-то тебя, очень грамотно тебя подставляет. Поэтому, в твоих интересах сейчас воспринимать нас не как сатрапов, а как своих адвокатов. Поверь, мне или Мухину не будет легче от того, если тебя посадят. Для нас сейчас вопрос чести найти настоящего преступника, а без твоей помощи это будет очень сложно сделать.

– Что от меня нужно? – решительно спросил капитан.

– Для начала, когда из санчасти выйдет Ковальчук, прийти к нему и выяснить, брал ли он твои лыжи, куда пропала твоя канистра, и вообще, что он думает по поводу поджога на своем вертолете. А там дальше посмотрим.

– Черт, – выругался Козак, – все так не вовремя. Я только что договорился с командиром полка о переводе в корабельный полк, а тут опять, вляпался. Да, ладно, был бы виноват, а то так, за здорово живешь.

– Ты раньше времени не паникуй, еще никто никаких выводов не делает, – посоветовал ему Чернов.

В этот момент следователь закончил свое дело. Он закрыл папку с документами и обратился к Козаку:

– Закрывайте гараж, но мы с вами не прощаемся. Мне еще нужно официально Вас допросить?

Козак тяжело вздохнул, посмотрел на Чернова и произнес:

– Я к Вашим услугам.