Текст книги "Записки опера особого отдела"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Можете быть свободны, товарищ матрос, и передайте своему командиру, чтобы сообщил мне о принятых в отношении вас мерах.

Матрос отдал честь и пулей выскочил из кабинета.

Игорь удовлетворенно откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Образец почерка подозреваемого он получил. Осталось выполнить вторую часть задачи – изъять копию диссертации. В этом случае, учитывая новые обстоятельства, у опера появился новый план.

Глава 17

Утром, как только Чернов зашел в кабинет, сразу зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – ответил Игорь.

– Капитан Бондаренко беспокоит. Разрешите к вам сейчас зайти, – раздался встревоженный голос на другом конце провода.

– Владимир Федорович, я догадываюсь, по какому вопросу вы хотите со мной поговорить, но я сейчас занят. Если вы не против, я сам зайду к вам в обед. Надеюсь, вы уже придумали, как наказать своего подчиненного, – степенно ответил Чернов.

– С этим у нас строго, он уже сегодня заступит в караул, со старшиной я договорился, – отрапортовал Бондаренко.

– Федорович, не волнуйся, все нормально, я никому о вчерашнем докладывать не буду, – опять перешел с официального на обыденный тон Игорь.

– Хорошо, я буду ждать, – немного успокоившись, ответил Бондаренко.

Дождавшись обеда, Чернов положил бутылку со спиртом в «дипломат», а затем вытащил из стола упаковку таблеток «Фуросемид». К тридцати годам Игорь начал поправляться, особенно после зимы. Поэтому периодически использовал это мочегонное средство в борьбе с лишним весом. Он вытащил из упаковки две таблетки, размял их в порошок и пересыпал в маленький кулечек, который затем спрятал во внутренний карман. Так, проверив все необходимое для продуктивной встречи, он пошел в вычислительный центр.

Бондаренко ждал его в полной готовности. Он даже вышел на крыльцо в ожидании гостя. Когда Игорь зашел к нему в кабинет, на столе стояли тарелки с нарезанным салом, солеными груздями и банкой тушенки.

– Прошу к столу, – произнес гостеприимный хозяин.

Чернов демонстративно открыл портфель и поставил на стол бутылку со спиртом.

– Возвращаю трофей законному хозяину, – сказал он.

– Спасибо тебе, Игорь, а я голову ломал, куда спирт у меня девается? Испаряется, что ли? – стал возмущаться Бондаренко.

– Ну, ты все на бойца не вали, в прошлый раз мы тоже немало «шила» вдвоем испарили, – возразил ему опер.

– Мы – это не в счет, «испаряли» мы представительские расходы, а он спер то, что я на аппаратуру получаю, – продолжал возмущаться старый капитан.

– Федорович, у меня предложение, – начал Игорь, – давай застолье перенесем на вечер, а то ко мне грозился шеф заехать. А сейчас, если есть, лучше чайку твоего попьем.

Бондаренко довольно улыбнулся и стал убирать тарелки в стол.

– Вижу, зацепил тебя мой чаек. Я же говорил, что ты такого нигде не отведаешь. Только моя жена умеет такой чай заваривать.

Он достал из-под стола термос и стал разливать чай по стаканам. Затем, подвинув, стакан поближе к Чернову, серьезно спросил:

– Так где ты моего «орла» поймал?

Игорь посмотрел по сторонам и, перейдя на полушепот, спросил:

– В здании кто-то есть или все уже на обед ушли?

– Да вроде бы никого.

– Выгляни, посмотри, не хочу, чтобы лишние уши слышали наш разговор, – пояснил свою просьбу Чернов.

Бондаренко быстро вышел и пошел проверять помещения центра. В этот момент Игорь быстро высыпал в стакан заранее приготовленный порошок и размешал его чайной ложечкой. Через минуту в комнату вернулся Бондаренко, спокойно сел за стол и сделал глоток чаю.

– Ну, рассказывай, мы одни, – Федорович положил ногу на ногу и приготовился слушать гостя.

Игорь начал рассказывать обстоятельства своей встречи с Лобановым, предварительно обыграв ее «случайность».

Выслушав рассказ, Бондаренко допил чай, и как бы резюмируя все услышанное, заявил:

– Вот так, растишь щенка, холишь, лелеешь, а он вырастает и начинает за пятки кусать. Я ведь ему доверял, как самому себе, а он у меня же и воровал. Если бы не носили погоны, набил ему рожу, чтобы мать родная не узнала.

«Если бы ты знал, какую свинью он приготовил вам с командиром», – про себя подумал Игорь.

– Не расстраивайся, – попытался успокоить его Чернов, – самое главное, что все это всплыло. Не подпускай теперь к себе его близко – и все будет хорошо. Федорович, я сейчас схожу домой, а часам к семнадцати ты отпусти своих женщин домой, и уже спокойно посидим, «шильца» попьем под твое сало. Договорились?

– Не вопрос. Я женщин хоть сейчас могу отпустить, от них все равно толку никакого.

Игорь встал, застегнул шинель и в сопровождении начальника центра направился к выходу.

– До вечера, – попрощался он и вышел на улицу.

Дождавшись условленного времени, Чернов позвонил Бондаренко. Услышав в трубке знакомый голос, не представляясь, спросил:

– У нас все по плану?

– Конечно, – кратко ответил тот.

– Выхожу, – также лаконично сказал Игорь, и поспешил к месту встречи.

Как и в обед, стол был накрыт, и бутылка открыто стояла на столе. Организатор застолья быстро пропустил гостя к столу, а сам закрыл помещение на ключ.

Без долгих приготовлений он налил себе треть стакана и передал бутылку Игорю. Тот налил себе чуть меньше и разбавил спирт водой.

– Давай выпьем за нас, за настоящих мужиков, – предложил старый капитан и чокнулся стаканами с гостем. Вытерев рот ладонью, он стал быстро закусывать. Не прошло и минуты, как он вновь взял бутылку и налил себе опять. Затем, взглянув на удивленное лицо Игоря, произнес:

– Между первой и второй чтобы пуля не пролетела.

Он залпом осушил стакан и закурил сигарету. Сделав несколько затяжек, он затушил ее и виноватым тоном сказал:

– Игорек, ты посиди здесь, мне надо выскочить кое-куда.

Не дожидаясь реакции, он открыл дверь и выбежал на улицу. Туалета в помещении центра не было. Пользуясь такой возможностью, Чернов снял с гвоздя ключ от комнаты Лобанова, быстро туда вошел и, не включая свет, сразу полез под диван за заветным свертком. К счастью, тот был на месте. Игорь быстро выскочил из комнаты, замкнул дверь и повесил ключ на гвоздь. После этого сунул пакет в «дипломат» и вернулся к столу. Через минуту в комнату вошел изможденный Бондаренко.

– Что случилось? – поинтересовался у него Игорь.

– Ты знаешь, видимо, почки застудил. Сегодня, особенно после обеда, в туалет бегаю, как реактивный. У меня такого никогда не было. Завтра, если не пройдет, схожу в санчасть, – с тревогой в голосе ответил Бондаренко.

– Так, может быть, на сегодня закончим, и ты пойдешь домой, отдохнешь? – предложил Чернов.

– Да, щасс, оставлю я так просто недопитую бутылку, – возмутился Федорович. – Если что-то застудил, то «шило» и прогреет. Давай наливай.

Невзирая на частые выходы за пределы центра, два капитана все же осилили бутылку и разошлись по домам.

Наутро Игорь проснулся с больной головой. Он лежал в постели и думал: «Неужели здесь, на Севере, все служебные вопросы и дальше придется решать только через спирт? Меня так надолго не хватит. Надо искать какие-то новые формы общения. А какие? Насколько удалось узнать людей в гарнизоне, то офицеры и прапорщики в силу своих увлечений условно делятся на четыре категории. Первая и самая малочисленная – это художники. Все свое свободное время они посвящают полотнам. В Мурманск обычно ездят за красками и холстами, покупают специальную литературу, посещают выставки и периодически обмениваются между собой своими работами. Надо отдать должное, у многих из них полотна получались на достаточно профессиональном уровне. Подобраться к этой категории не просто, особенно если нет общих интересов. Вторая категория – охотники и рыболовы. Эта группа поглощает большую часть гарнизона. Но, к сожалению, у меня нет ни удочки, ни ружья. Третья категория – знахари и экстрасенсы. В большинстве случаев это шарлатаны с завышенной самооценкой, пытающиеся убедить окружающих в своей уникальности. Связываться с этой группой нет смысла вообще. Четвертая категория – это лыжники, но, к сожалению, все они одиночки. Есть, правда, еще пятая – любители «шила». Эта категория самая многочисленная и объединяет все предыдущие. Итак, круг замкнулся».

Игорь прервал свои размышления, тихо встал, чтобы не разбудить жену, и пошел в ванную комнату. Около десяти минут он стоял под холодным душем, приводя себя в чувство. Наконец, когда состояние немного улучшилось, он вышел из ванной и направился в кухню варить кофе. Там уже была жена и готовила завтрак. Она строго посмотрела на мужа и сказала:

– Я пониманию, что оперативная работа требует издержек. Я ничего тебе не говорю, когда ты ночью уходишь и возвращаешься за полночь, когда по выходным тебя вызывают то в отдел, то еще куда. Я все понимаю. Но когда ты приходишь с работы в таком состоянии, как вчера, этого я понять не могу. Я никогда не поверю, что этого требовала оперативная работа. Когда мы жили в Приазовске, у тебе тоже была оперативная работа, но ты никогда таким не возвращался домой. Короче, не буду дальше развивать эту тему, но предупреждаю: если ты не остановишься, я заберу детей и вернусь к маме.

Она демонстративно поставила на стол тарелку с яичницей и вышла из кухни. Состояние жены Игорь прекрасно понимал, но не стал ей ничего объяснять, потому что в этой ситуации любые доводы будут малоубедительными.

Дождавшись восьми часов утра, он позвонил подполковнику Можайскому:

– Доброе утро, Андрей Викторович. Готов доложить о выполнении задания. Оба документа у меня.

– Доброе. Неужели тебе хватило одного дня, чтобы все обставить? – удивленно произнес начальник. – Молодец. В 9.00 я тебя жду у себя в кабинете, там все расскажешь.

– Андрей Викторович, нам нужно срочно съездить в Мурманск в Управление КГБ, потому что тетрадь мне сегодня нужно вернуть на место, – напомнил Чернов.

– Тогда сделаем так: я зайду в отдел, зарегистрирую сопроводительные документы – и сразу поедем на моей машине в Мурманск. На обратном пути, не заезжая в отдел, я отвезу тебя в гарнизон, а Иващенко о твоих достижениях доложу сам, – предложил начальник.

В четверть десятого офицеры выехали из отдела. Можайский вел автомобиль, а Чернов сидел рядом справа и смотрел на пробуждающийся от зимы пейзаж. Как только они выехали на трассу Североморск – Мурманск, начальник спросил:

– Судя по амбре в салоне, вчера опять задействовал «традиционный метод»?

– А что, сильно чувствуется? – вопросом на вопрос ответил капитан и отвернулся в сторону окна.

– На воздухе не очень, а в машине довольно ощутимо, – отметил Можайский. – Давай поступим следующим образом. Когда будем проезжать поселок Росляково, ты сходи в аптеку, купи мятную настойку и минеральной воды. Накапай побольше настойки и выпей. Проверенное средство, сам периодически пользуюсь, – он весело подмигнул Игорю, – а пока расскажи, как все прошло.

Чернов начал рассказывать подробно, от начала до конца, не опуская ни одной детали. Андрей Викторович слушал его молча, но периодически на его губах появлялась улыбка.

В Росляково Чернов сделал все так, как рекомендовал начальник. Жидкость получилась неприятная на вкус, но очень пахучая. Когда они подъехали к зданию Управления КГБ, Можайский сосредоточенно посмотрел на Игоря и сказал:

– Ты знаешь, пойду я в Управление сам. От тебя так разит мятой, что «пиджаки» одуреют от твоего аромата. В конце концов, твое присутствие здесь и не обязательно, – в военной контрразведке «пиджаками» называют сотрудников территориальных органов.

Он взял папку с документами и вышел из автомобиля. Ждать пришлось около часа, пока Можайский вновь не появился на пороге здания. Он легкой походкой спустился по ступенькам и сел в автомобиль.

– Все отлично. Фотокопии диссертации будут готовы завтра, а результаты графологической экспертизы обещали сделать в течение трех дней. Еще дня три уйдет на получение заключения о степени секретности документа. Так что по срокам мы успеваем закончить дело до увольнения Лобанова в запас, – отчитался начальник.

– Подождите, Андрей Викторович, о каком увольнении идет речь? Ведь матроса нужно под трибунал отдать за измену Родине, – не скрывая возмущения, возразил Чернов.

– Не то время, Игорь. Не забывай, сейчас перестройка, и правозащитные общественные организации еще нас сделают врагами. Давай разберемся в юридических аспектах. Его кто-то задерживал при передаче секретных документов представителю иностранной разведки? Нет. Он, согласно своему должностному положению, имел доступ к этой диссертации? Нет. Он ее украл у командира или из «секретки»? Нет. Командир сам ему передал ее. Он знал, что представитель фирмы в Москве причастен к иностранным спецслужбам? Вряд ли. Видишь, сколько всплывает нюансов. Любой адвокат камня на камне не оставит от этого дела, а Лобанова сделают жертвой репрессий КГБ.

Можайский посмотрел на своего коллегу. Тот заметно изменился в лице и молча, невидящим взглядом смотрел вперед. В машине повисла напряженная тишина. Наконец Игорь произнес:

– Не пойму одного: для чего тогда нужно было все это затевать, если на выходе получился пшик?

– А вот здесь, коллега, я с вами не соглашусь, – продолжил подполковник. – Кому нужен арест двадцатилетнего пацана? Тебе? Я думаю, что морального удовлетворения ты от этого не получишь. Ему? За десять лет зоны он не перевоспитается, а превратится в настоящего уголовника и станет абсолютно бесполезным для общества. Его родителям? Вряд ли они выдержат арест единственного сына, на которого возлагают большие надежды. От него будет гораздо больше пользы государству, если он останется на свободе.

Подполковник продолжал управлять автомобилем, периодически боковым зрением наблюдая за своим подчиненным.

– И все же я не могу понять логику ваших рассуждений. К чему вы ведете? – спросил окончательно расстроившийся Игорь.

– А я думал, что ты уже понял, к чему я клоню. Видимо, после вчерашнего тебе нужно более доходчиво объяснять, – он усмехнулся и продолжил: – Сейчас, при наличии имеющих материалов, склонить Лобанова к сотрудничеству с органами КГБ не составит никакого труда. Во вторую половину диссертации наши аналитики в Москве внесут некоторые изменения, и она окажется абсолютно бесполезной для иностранных спецслужб. Более того, пока их научные умы будут придумывать свои контрмеры в противовес нашей дезинформации, их экономика понесет заметный урон. Сам же Лобанов восстановится в МВТУ и будет продолжать сотрудничать с представителями иностранных спецслужб, но уже под нашим контролем. Во-первых, мы, то есть КГБ, сможем знать, что интересует спецслужбы НАТО, их разведустремления. А во-вторых, через него мы сможет периодически поставлять иностранным разведкам дезинформацию в области промышленного шпионажа. А это дорогого стоит. Суди сам, что выгоднее: упрятать Лобанова за решетку или заставить работать в интересах КГБ в частности и государства в целом?

Аргументы начальника действительно были сильными, и Чернов с ними согласился, однако ему было обидно из-за другого. Если бы начальники заранее посвятили его в свои планы, то Лобанова он бы завербовал еще у себя в кабинете, когда поймал с бутылкой спирта. Тогда не было бы ни вчерашней пьянки, ни сегодняшнего скандала с женой.

Тем временем офицеры уже подъезжали к гарнизону.

– Как ты собираешься вернуть тетрадь? – останавливаясь возле штаба, спросил Можайский.

– Сейчас опять позвоню Бондаренко и договорюсь о встрече после работы. У меня будет около двух часов до возвращения Лобанова из караула. Думаю, изыщу возможность положить тетрадь на место, – ответил Игорь.

– Только ради Бога, без «традиционных методов». А то потом по завершению дела как бы не пришлось отправлять тебя на принудительное лечение, – засмеялся Можайский.

– Не придется. Меня раньше жена убьет, – улыбнулся в ответ Игорь.

Они попрощались, Можайский вернул тетрадь и, развернувшись на стоянке, поехал в отдел. Чернов, не заходя в кабинет, направился в штаб соседнего полка к своему коллеге Виктору Мухину. Тот сидел в кабинете, курил и безразлично смотрел в окно.

– Ба-а, кто к нам пришел! Какие люди и без охраны! – радостно воскликнул майор. – Какими судьбами?

– У меня к тебе просьба, – начал разговор Игорь.

– Да сколько можно? У меня после прошлой твоей просьбы так ничего и не забулькало, а у тебя уже вторая, – шутя, перебил его Мухин.

При упоминании о спиртном у Чернова неприятно что-то сжалось в области желудка.

– Ладно, говори, – хозяин кабинета заметил, что гость не расположен сегодня к шуткам.

– Мне нужно, чтобы ты в половине седьмого вечера зашел в вычислительный центр и что-то спросил или попросил у начальника, не важно что, лишь бы он вышел из кабинета.

– Во сколько-во сколько? – с удивлением переспросил майор. – Ты с ума сошел, я в это время уже ужинаю, а потом с женой смотрю сериал «Рабыня Изаура».

– Витя, но мне очень нужно. С меня пол-литра «шила», – попытался пошутить Игорь.

– Да если вспоминать, сколько ты мне должен, то вряд ли канистрой ограничишься. Ладно, что мне нужно спросить в вычислительном центре? Как пройти в библиотеку? – вспомнил он эпизод из кинофильма «Операция «Ы» и засмеялся.

– Ну, придумай что-нибудь серьезное и правдоподобное. Мне нужно, чтобы ты на пару минут отвлек Бондаренко – и все.

– Серьезное так серьезное. Я у него спрошу: «У вас продается славянский шкаф?» Бондаренко от такого вопроса войдет в ступор, и как раз минуты две ему понадобится, чтобы выйти из него, – Мухин продолжал шутить, видимо, в течение дня ему никто не испортил настроения.

– Витя, ну мне действительно очень нужно, – почти взмолился Чернов, – я потом что хочешь для тебя сделаю.

– Ну, это само собой, – продолжая иронизировать, сказал майор, – а пока давай партию в нарды сыграем.

Он вытащил из шкафа доску и стал, не торопясь, расставлять фишки. Неизвестно почему, но эта игра была популярной во всех авиационных частях. На каждом борту, в каждом эскадрильском домике обязательно она была неотъемлемой частью, и не существовало ни одного человека, который бы не умел в нее играть.

– Играем в простого или супербешенного? – называя варианты игры, спросил Мухин.

– В супербешенного, – сразу ответил Игорь, расставляя свои фишки.

Ограничиться одной партией не получилось, и игра затянулась на полтора часа.

Вспомнив о том, что он не договорился о встрече с Бондаренко, Игорь спросил у Виктора:

– Можно я от тебя позвоню?

– Конечно, – Мухин прищурился от попавшего в глаза табачного дыма, и, шутя, добавил: – К той канистре, которую ты должен, добавь еще сто граммов.

Игорь, уже не реагируя на шутку, набрал номер телефона вычислительного центра.

– Капитан Бондаренко слушает, – почти сразу прозвучал ответ в трубке.

– Федорович, добрый день. Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался состоянием здоровья Чернов.

– Вчера еще так себе, а сегодня все отлично, – бодро ответил старый капитан.

– Рад за тебя. Ты сегодня будешь ждать Лобанова или сразу уйдешь после окончания рабочего дня? – спросил Игорь.

– Да куда ж я уйду? Ключ у нас один. А ты что-то хотел? – без энтузиазма спросил Бондаренко.

– Ты ж мне так и не рассказал рецепт солонины, – напомнил ему Чернов.

– Ну, заходи, – обреченным тоном ответил начальник вычислительного центра и повесил трубку.

«Кажется, я становлюсь навязчивым, – подумал про себя Игорь. – Сегодня верну тетрадь, и надо будет сделать паузу в общении с Бондаренко, а то он скоро будет от меня прятаться».

Затем, обратившись к хозяину кабинета, сказал:

– Витя, спасибо за гостеприимство, но мне надо заскочить домой, а то я сегодня еще не обедал.

– Святое дело, – с пониманием ответил тот.

Игорь быстро оделся и уже на выходе напомнил:

– Виктор, только не забудь о нашем договоре.

– Сможешь потом часы сверить. Ровно в половине седьмого, я зайду на вычислительный центр и совершенно серьезно спрошу у твоего Бондаренко: «Здесь посылают на Марс?» И, услышав соответствующий отзыв, пойду туда, куда он мне укажет.

Они дружно рассмеялись, и Игорь направился домой.

Войдя в квартиру, он услышал стук швейной машинки. Люда, находясь в декретном отпуске, занималась кройкой и шитьем. Хотя на Севере и был полуторный оклад, но там еще не сняли подоходный налог с денежного довольствия офицеров. А учитывая отсутствие северной надбавки, которую Игорь еще не выбрал из-за непродолжительного пребывания во льготном регионе, а также цены в магазинах с северным коэффициентом, то денег в семье хронически не хватало. Поэтому жене приходилось подрабатывать.

Услышав, что домой пришел муж, она вышла в коридор и, не подходя к нему, пошла на кухню. Скандалы в семье Черновых были большой редкостью, но если они происходили, то носили затяжной характер. Игорь также молча проследовал за ней. Люда поставила на стол тарелку с борщом и молча удалилась. На часах было уже около семнадцати часов. Игорь быстро поел, помыл тарелку и вышел в коридор одеваться. В этот момент вышла Людмила и, удивленно посмотрев на мужа, спросила:

– И как расценивать сей демарш?

– Какой демарш? – не понял Игорь.

– Куда ты собрался, на ночь глядя?

– Мне нужно выскочить по делу всего на пару часов, к ужину вернусь, – попытался успокоить ее муж.

– Ну, если у тебя будет такое же дело, как вчера, то можешь ночевать в кабинете, – она демонстративно вернулась в комнату, где стояла швейная машинка, и закрыла за собой дверь.

Игорь взял портфель и направился в вычислительный центр. Он застал там капитана Бондаренко за прежним занятием. Тот сидел в своем кабинете, курил и читал книгу. Увидев Чернова, он не выразил никаких эмоций, а, поздоровавшись, закрыл входную дверь изнутри, вновь сел за стол и уперся взглядом на вошедшего гостя.

– Что с тобой? – глядя на него, спросил Чернов. – Ты сегодня какой-то не такой.

– Мне после вчерашних посиделок жена такую обструкцию устроила! Я же до тебя три дня подряд поддатый домой возвращался, – объяснил свое состояние Бондаренко и добавил: – Игорек, давай сегодня на сухую поговорим?

Чернов облегченно вздохнул, потому что, следуя в вычислительный центр, опасался продолжения вчерашнего вечера.

– Что ты, Федорович, у меня у самого дома режим полного радиомолчания. Жена сутки не разговаривает.

Бондаренко удовлетворенно улыбнулся и предложил:

– Тогда чайку?

Он достал свой двухлитровый термос и налил два стакана.

– Так о чем ты хотел поговорить? – в свою очередь спросил он.

– Ну, конечно же, не о солонине. Просто после утреннего скандала домой идти не хочу.

– Ну, это ты, парень, зря. Тебе сейчас надо быть повнимательнее к жене. Она ведь к Северу непривычная, целыми днями дома одна с детьми. Подруг, видимо, еще нет. Вот и лезут дурные мысли в голову. Тут порой даже моя такие концерты закатывает, что хоть из дому беги. Это на них так полярная ночь действует. Депрессия у них начинается после нее. Мы приехали сюда в начале 70-х, с работой для жены тяжело было, она первые несколько лет тоже дома сидела. Так вот, когда я приходил с аэродрома, она была вся зареванная. Говорила, что одиноко ей, все к матери хотела вернуться. На следующий год еще хуже было. Ревновать меня стала к официанткам из технической столовой. Я с тех пор даже перестал там завтракать и ужинать, только дома. И так продолжалось до тех пор, пока сама в столовую не устроилась. А когда стала среди людей крутиться, то все и нормализовалось. Так что ты особо не дури, не меня своими байками развлекай, а лучше иди домой к жене. Лишний раз обними ее да посуду по своей инициативе помой. А ссора в семье из-за пьянки – это ерунда. Я думаю, не первый и далеко не последний раз. Привыкнет.

В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – настороженно спросил Чернов.

– Нет. Лобанову рано, они должны только оружие сдавать, – ответил Бондаренко.

– Закрой меня в матросской комнате, а то не дай Бог командир приехал, потом устанешь объяснять ему, что мы просто так болтали за закрытой дверью.

Бондаренко открыл комнату Лобанова и пропустил туда Чернова. Тот заскочил в комнату, захватив с собой шинель и портфель. Федорович, закрыв помещение на ключ, пошел открывать входную дверь.

На пороге стоял запыхавшийся майор Мухин.

– Что случилось, товарищ майор? – спросил он вошедшего.

Тот стоял в расстегнутой шинели и держал в руках целлофановый пакет с тюбиком клея.

– Где они? – успокаивая дыхание, спросил Мухин.

– Кто они? – переспросил капитан.

– Матросы. Они побежали в сторону вычислительного центра.

– Какие матросы? Не было здесь никого. Вы можете сказать, что произошло? – недоумевая, спросил Бондаренко.

Мухин, поменяв тон, начал рассказывать:

– Представляешь, Федорович, возвращаюсь я с командно-диспетчерского пункта, смотрю: за тренажерами какие-то тени мелькают. Я туда, а там три матроса, меня увидели и как кинулись в твою сторону. Я подбежал к тому месту, где они стояли, а там вот что валяется, – Мухин показал на пакет и тюбик с клеем, а затем продолжил: – Я за ними, а они свернули за угол твоего центра и как в воду канули, токсикоманы чертовы. Представляешь, кому мы охрану аэродрома доверяем?

– Ужас, – невозмутимо согласился с опером Бондаренко, – но сюда никто не забегал, тем более что и дверь была закрыта.

– Ну, извини за беспокойство, – Мухин сделал растерянный вид, немного молча постоял на пороге и медленно направился в сторону штаба.

Капитан закрыл за ним дверь и выпустил из укрытия Чернова. Пока Бондаренко общался с майором, Игорь аккуратно положил тетрадь на место и спокойно ждал завершения из разговора.

– Кто это был? – спросил он начальника вычислительного центра.

– Твой коллега с соседнего полка. Я смотрю, вам уже совсем нечем заняться. Это же надо, майор КГБ среди ночи за матросами-токсикоманами бегает, – не переставал возмущаться старый капитан. – Вот раньше особисты были! Их вообще не было видно, но зато они все обо всех знали. И боялись их больше, чем командира. Знаешь, как раньше твоих коллег назвали в полках?

Он не стал ждать ответа Игоря, а сразу ответил сам:

– Майор «Добрый вечер», потому что когда они приходили в кабинет или на стоянку, у людей в глазах темнело.

Бондаренко сел на стул и рассмеялся от своей же шутки.

Игорь улыбнулся собеседнику и произнес:

– Да бог с ним, с Мухиным. Ты, Федорович, прав, что касается наших женщин. Спасибо тебе за совет. Пойду мириться с женой.

Он встал, неторопливо надел шинель и, захватив портфель, на прощание крепко пожал руку старому капитану.

«Как жаль, что с этим открытым и добрым человеком приходится вести двойную игру», – про себя подумал Игорь. Он вспомнил училищную жизнь и первые годы офицерской службы. Как было легко и приятно быть самим собой в отношениях с людьми! К сожалению, в жизни часто приходится заниматься не тем, чем хочется, а тем, чем надо. И пока ты носишь погоны, не ты выбираешь, чем надо заниматься, а совсем другие люди и обстоятельства.

Он посмотрел на часы, стрелки часов показывали 18.55. Игорь улыбнулся. Кажется, сегодня он сдержал свое слово перед женой.

Игорь зашел домой, открыв дверь своим ключом.

– Игорь, это ты? – услышал он голос жены.

– А кто ж еще, – снимая обувь, ответил он.

Людмила вышла в коридор и удивленно посмотрела на мужа. Она не ожидала, что сегодня он придет так рано.

– Ужинать будешь? – спросила она.

– Я еще не проголодался, – ответил Игорь, – давай лучше посидим, посмотрим телевизор. Кстати, сейчас должно быть какое-то кино.

– Ага, твой любимый сериал «Рабыня Изаура», – с иронией в голосе ответила Людмила.

Услышав название фильма, Игорь вспомнил о Мухине. Тот сегодня вечером собирался смотреть его вместе с женой. «Надо поблагодарить товарища за помощь», – подумал Чернов и стал набирать номер телефона своего коллеги.

– Витя, большое тебе спасибо за содействие, – сказал Игорь, услышав ответ в трубке.

– Служу трудовому народу, – бойко ответил Мухин и, усмехнувшись, добавил: – За канистру обещанного «шила» я для тебя и не такое сделаю.

– Ты молодец, отлично придумал, я все слышал, когда ты заходил к Бондаренко. Феллини отдыхает.

– Еще бы, – довольно ответил майор, – прослужишь с мое в контрразведке – и у тебя фантазия работать будет.

Он засмеялся и, попрощавшись, положил трубку.

Игорь сел на диван, обнял жену, следуя совету капитана Бондаренко, и стал смотреть бразильский сериал. Ему показалось, что более нудного испытания в его жизни еще не было, но вина перед женой обязывала разделить с ней сегодняшний вечер.