Текст книги "В Эфире. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Гарцевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Глава 17

Механический гризли встал на задние лапы и заревел. Не так давно на ферме Танаки я уже встречал подобного зверя, но тот был повыше уровнем.

Я достал «хоукмун» и прицелился в морду гризли. Подумал мельком, что со стороны эта сцена тянет на скриншот года: пожар вокруг не стихает, металлические твари выстраиваются для боя, лязгают челюстями и скребут лапами по брусчатке, а между огнем и сталью гордо стоит герой‑одиночка, готовый принять последний бой ради защиты мирного населения.

Да, кадр был поистине голливудский. А через мгновение спецэффекты вообще зашкалили – из огня выпрыгнул Ку‑Кулек, сам весь объятый пламенем и стремительный, как комета. Врезавшись в гризли, он отбросил его на пару шагов и накинулся на свору мехдогов. Расшвырял их в стороны, зарычал не хуже самого гризли, снова подпрыгнул и вцепился тому в загривок.

Рядом со мной появился капитан стражи. Стену огня он преодолел не столь эффектно, как Ку‑Кулек, но тоже вполне уверенно. Спружинил на кошачьих лапах, сбил пламя с гривы, выпрямился и бросил мне буднично, как нечто само собой разумеющееся:

– Помогу.

На меня посыпались системные сообщения о воздействии ауры усиления и сбережения приона. Я даже не знал, что такое бывает. И если полминуты назад я искал пути побега из города, то сейчас будто получил адреналиновый укол. Убрал «хоукмун», врубил полную трансформацию, обнажив два черных клинка. Отметил на периферии зрения, что таймер действия трансформации удвоился, а расход приона замедлился.

А потом я прыгнул к мехдогам.

Может, я и правда был уже наркоманом, кайфующим от осознания силы своего тела и способным чувствовать пульсацию каждой жилки, контролировать напряжение каждой мышцы. Клинки, будучи продолжением моих рук, пели в унисон с азартом и жаждой крови. Я дирижер, я хирург, я джедай, рассекающий стальные тушки врагов точными, скупыми движениями…

Действие ауры прекратилось. Капитан стражи опустошенно рухнул на мостовую, а ко мне вернулась способность трезво соображать. Вокруг валялись металлические обломки. По брусчатке растекалось машинное масло, просачивалось в зазоры между камнями. Я свистнул Ку‑Кульку, помог капитану подняться на ноги. Но едва мы заковыляли прочь, как за спиной полыхнула новая вспышка и ударная волна отбросила меня в переулок.

И все же мы уцелели. Я выдал капитану два кристалла приона и оставил его в чьем‑то опустевшем доме, а сам побежал к городским воротам. Бои шли повсюду, симбионты с Легионерами не сдавались. Пару раз, когда подворачивался случай, я вмешивался – сначала всадил несколько пуль в спины механикам, затем поучаствовал в рукопашной схватке, подсобив кому‑то из защитников города, зажатому в угол. Но чаще просто пробегал мимо.

Отозвал Ку‑Кулька, чтобы его никто не перепутал с питомцами механиков, а потом и вовсе убрался с улицы. Залез на ближайшую крышу и поскакал с дома на дом, пока не достиг городской стены. Задержался там еще минут на двадцать, отбиваясь от отряда Хранителей. После чего наконец преодолел стену, окутанную дымом от горящих домов, и скрылся в полях.

Бежал весь день. Остановился уже ночью в лесу – и то лишь потому, что от усталости начал спотыкаться о корни деревьев. Развел костер, сварганил простенький ужин из подручных ингредиентов, еще минуту назад пробегавших мимо. Закинул в котелок заготовки под эликсиры ночного зрения и расслабился, погрузившись в неглубокую медитацию.

Ночная прохлада разливалась вокруг, тихонько трещал огонь. Ксоко появилась неслышно, коснулась моего плеча и молча села рядом. Поджала ноги, уткнула подбородок в колени и стала смотреть, как пляшут языки пламени. Ку‑Кулек лежал на границе света, чуть поблескивая мифриловыми боками и топорща уши на шорохи, как живой. Временами он поднимал голову, но быстро успокаивался, ворчливо вздыхал и опять пытался уснуть.

Меня повело. Флешбэки из далекой жизни в Таламусе, когда мы ходили в походы, накладывались на сюр от реальности виртуального мира. Но мне было хорошо. Будто так и должно быть, когда все спокойно и на душе, и вокруг. Когда ты не одинок. И когда тебе нужно лишь молчаливое присутствие тех, кто тебя принимает…

Встряхнувшись, я написал пару сообщений. Одно отправил Крысе с предложением вместе поохотиться. Второе предназначалось Фифти, соратнице Вождя – она меня интересовала потому, что происходила из племени Листолазов, с которыми я собирался встретиться. Оставалось надеяться, что обидки Вождя не перекинулись на его команду.

Подбросив веток в огонь, я принялся изучать системные сообщения и прибавки к навыкам. Трансформация перешла на новую ступень, репутация среди симбионтов удвоилась. А в целом моему персонажу добавили два уровня по итогам городского побоища. Я даже пожалел, что Ханнагу пришлось покинуть так быстро. Но напомнил себе, что Слеза сама себя не найдет.

***

В племени Листолазов мне оказались не рады. Не то чтобы я рассчитывал на теплый прием с выдачей квестов, способностей и древних сокровищ, но думал, что хотя бы на порог пустят. Не прокатило. Статус изгоя они разглядели раньше, чем я сам их заметил.

Метров триста оставалось по карте до входа в поселение, когда в землю передо мной воткнулось несколько длинных дротиков. Я поднял руки, изобразил улыбку и пошел дальше. Следующий дротик чиркнул по воротнику доспеха, едва не задев мне шею.

Этот тонкий намек на тяжелые последствия уже нельзя было оставлять без внимания. Я сгрузил на траву тушу кабана, которого подстрелил по дороге, и прокричал, что это – подарок. Добавил, что не желаю зла и хочу поговорить. В ответ прилетело аж целых пять дротиков и устное предложение проваливать подобру‑поздорову. Кто стреляет и кричит, я не видел. Было только понятно, что бьют с верхушек деревьев.

Я отступил метров на двести, спрятался в корнях поваленного дерева и полез в почту. Игнорить меня Фифти не стала, но общалась крайне недружелюбно. Ни «здрасте», ни «до свидания» – лишь скинула мне текст, похожий на те, которые игра добавляет в легенду персонажа:

        «Листолазы – гордое, осторожное племя. Дети природы, живущие в кронах деревьев на берегах озер. Лес принимает своих детей, любит, дает им силу и защиту. Они ценят жизнь в любом ее проявлении и не готовы убивать даже ради собственного пропитания. Листолазы не привечают чужаков, но в своем познании мира живут бок о бок с древними монстрами, охраняющими их территорию. Невидимые в листве, обладающие способностями быстро перемещаться по деревьям, Листолазы – поистине удивительное племя Авроры».

Я вспомнил кровожадную Фифти, облизывающую кинжал во время нашей первой встречи, и хмыкнул. Как говорится, в семье не без урода (ну, или не без подкидыша в данном случае). Отправил ей спасибо и кучу смайликов.

Да уж, своеобразные у нее соплеменники – снобы, пацифисты, веганы. Кабанчика я зря притащил. А монстры у них, значит, вместо сторожевых собак. Не хватает только таблички у околицы: «Осторожно, злой монстр!»

Крыса была уже где‑то рядом и даже предварительно успела наведаться в гильдию монстроловов, получив несколько наводок на особо опасных тварей, которые водились в этих краях. Первым в списке значился «озерный чипактли», а остальных она, по собственному признанию, не стала даже рассматривать.

«Жди меня, я бегу. Бегу‑бегу, жди», – учитывая, сколько сообщений такого рода Крыса прислала мне за последний час, становилось понятно, что здешний чипактли – не жилец. Будь он хоть крокодилом, хоть рыбой, хоть жабой, хоть сложносочиненным гибридом, охотница его достанет.

Впрочем, если верить дневнику Артейла, чипактли как раз и был этакой безумной смесью, сотворенной богами Авроры. Он имел изогнутое туловище и хребет, но при этом – крокодилью морду, лапы с когтями и рыбий хвост. А в придачу – зубастые отверстия по всему телу. Жил под водой, но вполне мог выскочить и загнать жертву на суше.

Как бы у нас тут конфликт интересов с Листолазами не нарисовался…

Я написал Крысе, попросив не бить сразу местную фауну, а запастись фруктами, усыпить бдительность стражи, проникнуть‑таки в деревню и пошататься там, чтобы отвлечь внимание.

Когда стемнело, я слопал астральную многоножку и отправил двойника маячить у околицы, привлекая внимание часовых. Ксоко и Ку‑Кулька послал метров на сто правее, строго‑настрого запретив ввязываться в бой. А себе выбрал маршрут посередине – в надежде, что часовые сагрятся на моих компаньонов и обеспечат мне проход.

План сработал, хоть и не совсем так, как было задумано.

Двойника, силуэт которого иногда мелькал за деревьями, за несколько секунд сожрала какая‑то темная тварь. А вот справа творилось что‑то странное. Ксоко, вообще не прячась, мило общалась с мужиками, слезшими с деревьев. Слышался смех, обрывки шуток и веселый лай Ку‑Кулька. Я вдруг понял, что даже не знаю, из какого она племени. Познакомился я с ней в городке Вождя – но туда стекались неписи из разных краев в поисках лечения.

Надо будет обязательно потом спросить…

Пока же я сместился поближе к галдящей толпе, стараясь не выходить на открытое место. Теперь до поселения было рукой подать. Деревья тут росли настолько громадные, что система даже определяла их как игровые объекты. «Аврорианская секвойя», – гласила надпись на всплывающих табличках‑подсказках. Стволы по четыре метра в диаметре – и это только ближайший ко мне первый ряд. За ним в шахматном порядке торчал второй, окружавший большое озеро.

На деревьях росли дома – в темноте, во всяком случае, выглядело именно так. На высоте примерно третьего этажа ветви плотно переплетались, образуя хижины‑чаши. Таких жилых ярусов было несколько, они располагались друг над другом с интервалом в десять‑пятнадцать метров. Оставалось только гадать, удобно ли жить в древесных многоэтажках, но людей там хватало – сквозь ветки сочился неяркий свет.

Между деревьями во все стороны тянулись подвесные дорожки, и кто‑то пробирался по ним, несмотря на поздний час. А вот как залезть наверх, я не понял. Ни ступенек, ни веревочных лестниц, ни даже обычных канатов не попалось мне на глаза. Да и вообще, если не поднимать голову, никак нельзя было догадаться, что над тобой расположен город. Внизу под деревьями постройки отсутствовали, я не заметил мусора или вещей, оброненных сверху.

Разве что кости валялись в траве повсюду.

Из‑за них приходилось ежесекундно смотреть под ноги, чтобы не привлечь внимание хрустом. И постоянно усиливалось чувство тревоги. Мне мерещились шорохи за спиной, а ветер, пропитанный запахом гнилой тины, шептал что‑то угрожающее.

Я спрятался в бугристых корнях секвойи – в глубокой нише, куда не проникал лунный свет, – и стал ждать. Заглянул в почту, нашел еще несколько писем от Крысы, а потом она появилась и сама. Вышла на балкончик самого крупного дома на нижнем ярусе метрах в сорока от меня и, будто скучающая туристка, облокотилась на ограждение, мечтательно глядя на озеро.

        «Я в поселке. Общалась со старостой, у них тут даже отделения гильдии нет. Они вообще странные. Говорят, что здешние звери – это не монстры, а «существа божьи, защиту племени несущие». Прикинь?»

        «Вижу тебя. Посмотри вниз. Правее. Еще правее. Второе дерево от озера».

Я чуть высунулся и помахал Крысе рукой. Она написала мне:

        «Короче, есть квест. У них тут дети пропадать начали. Народ грешит на чихуатетео. Если помнишь, мы таких тварей как‑то уже хотели ловить…»

        «Погоди, не понял. Ты же сама только что сказала – селяне думают, что местные зверюги их защищают?»

        «Зверюги – да. Но чихуатетео – это не звери, а человекообразная нечисть. Те, кто умер во время родов, но на тот свет не торопится.          Где их искать – непонятно. Можно выманить на кровь, но…»

        «Помню. Давай ближе к делу».

        «Если тебе нужно что‑то крутое и громкое, то ловить лучше не вампиршу, а чипактли, который в озере. Описание от гильдии и пара скриншотов – во вложении. Посмотри и отпишись. А если все‑таки решим вампиров ловить, я квест пойду приму».

        «Не надо».

        «Чего не надо?»

        «Скриншотов».

        «Почему?»

        «Потому что оно стоит передо мной».

Я писал сообщения, осторожно шевеля пальцами и боясь сделать лишнее движение. А из‑за ближайшего ко мне корневого выступа высунулась зубастая тварь.

В первую секунду я принял ее за крокодила из‑за вытянутых челюстей, но нет – любой крокодил на ее фоне смотрелся бы кротко и безобидно. Зубов у монстра было так много, что они не помещались в пасти и торчали по бокам от нее. Да еще от глаз к загривку протянулась цепочка острых шипов. И даже на месте ноздрей было два огромных клыка, похожих на загнутые рога.

На корень, за которым я прятался, легла когтистая лапа. Выше, на плечевой кости, тоже виднелись шипи‑наросты. Тварь перегнулась через выступ, вылупила желтые, чуть светящиеся глаза и разинула пасть, обдав меня резким запахом сырого мяса и крови. С челюстей свисала слюна, а между клыками застряли кусочки чего‑то темного. Монстр плотоядно присмотрелся ко мне, замер, как собака, повернул голову – и заревел во всю мощь, обрызгав меня слюной.

Крыса что‑то закричала, послышались испуганные возгласы на деревьях, а во мне будто включился режим «бей‑беги». Я саданул по нижней челюсти чудовища кулаком, усиленным трансформацией. Поранился о шипы, но тварь отпрянула удивленно. Мне этого хватило, чтобы выпрыгнуть из ниши. Уклонившись от сдвоенного рога, рассекшего воздух перед моим лицом, я бросился прочь.

«Рывок» я активировать не успел – получил такую подсечку по лодыжке, что со всего размаху приложился о землю. Едва поднялся, как тварь набросилась снова. Ощущение было, будто игрок в американский футбол протаранил меня плечом. Я кубарем полетел вперед, к водоему. Вместе с болью и хрустом в позвоночнике пришло сообщение о дебаффе трехсекундного оглушения. Мои движения замедлились, пелена повисла перед глазами, но я разглядел‑таки, что вода уже совсем рядом.

Чипактли гнал меня в озеро.

Я попытался отползти обратно к деревьям, но тяжелая туша придавила меня к земле. Клыки чудовища прокусили доспех. Меня подняли и потащили. Единственное, что я успел, – это выпить эликсир здоровья, прежде чем холодная вода сомкнулась над моей головой.

Не разжимая пасти, чипактли тянул меня на глубокое место. Оглушение прошло, но я успел наглотаться воды, а жизнь постепенно таяла из‑за ран на спине. Монстр плыл зигзагами – уворачивался от гарпунов, которые Крыса метала с берега, рискуя при этом задеть меня.

Сосредоточившись, я активировал полную трансформацию. Рваный доспех лопнул, освобождая меня из челюстей чипактли, но отплыть я не успел. Монстр обхватил меня лапами, прижал к себе и, перегруппировавшись, нырнул ко дну.

Я не мог размахнуться, поэтому просто прижал к его чешуе кулак и несколько раз подряд, как нож‑выкидушку, активировал прионовый клинок. Раза с третьего пробил шкуру. Монстр открыл пасть, желтые глаза сверкнули в темной воде, и он попытался цапнуть меня за голову. Но тут уже я прижался к нему, обнял, как родного, спрятав голову на груди, и продолжил всаживать клинок ему в брюхо.

Чипактли задергался, ослабил хватку, завертелся, но сбросить меня так и не сумел. Сам я давно уже перестал ориентироваться в пространстве, однако понял, что погружение прекратилось. Теперь мы скользили горизонтально вдоль дна. Потом слабый свет, пробивавшийся с поверхности, исчез полностью – мы вплыли в какой‑то узкий проем. Я то и дело ударялся спиной о стенки тоннеля, чувствовал боль и получал уведомления об уроне.

Здоровья оставалось около тридцати процентов. Перед глазами навязчиво мерцал таймер действия трансформации, сменялись красные цифры. Так обычно выглядит в кино обратный отсчет до самоликвидации.

Девять, восемь, семь…

Лунный свет снова пробился сверху – мы выплыли из тоннеля в смежное озеро. За это время я успел прилично покромсать монстра, его здоровье подходило к желтой зоне. А на моем таймере продолжался отсчет.

Шесть, пять, четыре…

Прионовый клинок больше не работал. Я разжал руки, оттолкнул чипактли и опустился спиной на дно. Сквозь толщу воды я видел луну и звездное небо. Сил почти не осталось. Спиной я почувствовал что‑то острое и, скосив глаза, увидел в придонной мути кучу старых костей.

Три, два, один…

        «В Эфире! Активирован режим бешенства. Учитывая окружающую среду и отсутствие кислорода, жизнеспособность организма может быть поддержана не более 180 секунд. Контроль над разумом будет на это время утерян.

        Внимание! До релиза игры введено эмбарго на публикацию обзоров касательно экспериментальных способностей. В случае раскрытия информации на форуме бета‑тестеров или на сторонних площадках ваш игровой аккаунт может быть заблокирован. Оставить отзыв вы можете напрямую, написав в отдел гейм‑дизайна…»

Я по диагонали прочитал системное сообщение и подумал, что разрабы обнаглели вконец. Дернулся, зарычал от злости – и сообразил, что это уже не мои эмоции, а то самое бешенство. Челюсти свело болью, а под ногти мне будто сунули десяток иголок. Я посмотрел на руки – пальцы удлинились и превратились в когти.

Присмотреться лучше мешали какие‑то изогнутые штыри, торчавшие прямо перед глазами. Но самое страшное – я понял, что штыри эти вырастают из моей нижней челюсти. Потрогал лицо и на ощупь определил, что вместо рта у меня теперь клыкастая пасть от уха до уха. Последнее, что я успел подумать, прежде чем отключился, было: «Ну, теперь точно как Веном, языка вот только нет…»

***

Я приходил в себя урывками. В первый раз сознания хватило только на то, чтобы понять – я живой, лежу весь мокрый на берегу, а система рвется от сообщений. Даже глаза не успел открыть, сразу вырубился опять. А когда очнулся в следующий раз, первая мысль была в том духе, что надо бы переставить будильник минут на десять и еще немного поспать. Впрочем, новое системное сообщение сработало не хуже будильника.

        «В эфире! Внимание, вы находитесь под действием дебаффа «кровотечение». Уровень здоровья приближается к критической отметке».

Не открывая глаз, я пошуршал в инвентаре и применил эликсир здоровья. Системное окошко свернулось, но на его место выскочили другие.

        «В Эфире! Вы пережили приступ бешенства. Уровень приона в организме восстановлен до минимального порогового значения. Повторная инициация пассивного навыка возможна только через 7 дней. Для комфортной игры рекомендуем восстановить уровень приона, а также другие параметры (здоровье и выносливость) в ближайшее время. Возможны побочные эффекты от применения навыка».

        «В Эфире! Вы убили чипактли, получено 18 000 очков опыта. Репутация в гильдии монстроловов увеличена. Репутация при контактах с племенем Листолазов уменьшена».

Читать было тяжело. Я смахнул еще два сообщения о полученных достижениях. Что‑то про «подводного охотника» с плюшками к дайвингу и про «гурмана», способного пополнить запас приона путем поедания зараженного монстра. Еще меня обозвали «трофейщиком» за коллекционирование трофеев с чудовищ.

Если судить по ощущения и привкусу во рту, я будто бухал всю ночь, занюхивал старыми носками, а закусывал клопами. Пришла ленивая мысль – нафиг, еще посплю. Я попытался перевернуться на бок, но укололся о что‑то острое. Открыл один глаз – и аж подскочил, уставившись в потухшие глаза чипактли. Пригляделся, понял, что там только голова, выполз из лужи крови и отрубился снова.

Забытье было не столько сном, сколько лихорадкой с кошмарами. Не знаю, сколько я провалялся, но в момент прояснения услышал женские голоса, обсуждавшие что‑то на непонятном мне языке.

Язык звучал неприятно и напоминал шипение, хотя сами женщины были вполне красивые – в темноте я разглядел несколько стройных силуэтов с белыми лицами. Но толком полюбоваться я не успел. Тонкие холодные пальцы на удивление крепко схватили меня за щиколотки и потащили в сторону леса. Я пробовал достать «хоукмун», но шипящее бормотание обволакивало мой разум, и пришел очередной обморок.

Глава 18

        «Добро пожаловать на Аврору! Как правильно встречать гостей? Именно это мы и узнаем из экстренного выпуска «Вечернего эфира». Готовьте протеиновые коктейли, заваривайте синтетический кофе и подключайтесь! На повестке дня – прорыв Хранителей в Ханаггу и удивительная история про Золушку, которая успела до двенадцати переделать все дела по дому… Хотя нет, редакторы подсказывают, что про Золушку – это совсем другая история. Поэтому мы расскажем о том, как механики буквально за одну ночь превратили живописную бухту возле Утеса Черепа в полосу непреодолимых препятствий.

        Как передают наши корреспонденты, Хранители выстраивают оборону на побережье по всем правилам военной науки. Это напоминает сцены из реальной земной истории. Правда, вместо орудий здесь – магические турели механиков, а вместо танков – стальные звери, оживленные колдовством. Баррикады растут, как акции          DRUGA           после выхода обновления.

        Говоря же о событиях в Ханагге, я не могу оставаться беспристрастным, я аплодирую стоя! Хранители не только творят историю, но и опровергают стереотипы, которые доминировали годами. «Сила есть, ума не надо», – эта фраза больше не актуальна. Приветствуем новый принцип: «Ум есть, силы будет еще больше!»

        Пока одни гриндят в грязи, поту и соплях, другие ломают систему. Лакки Эйп, давно ставший легендой на Теллусе, теперь прославился на Авроре. Две недели изысканий в архивах библиотеки – и вуаля! Он активировал цепочку квестов, которая позволила натравить на город противника армию НПС. В итоге Легион потерял Ханаггу. Топовые бойцы из этого клана лишились ценной экипировки, просели в уровнях. И, что еще обиднее, другие игроки перестали их уважать. Хранители тем временем спокойно готовятся ко встрече Орды, не опасаясь больше войны на два фронта.

        Уже сейчас запущен отдельный канал, где в режиме реального времени идет трансляция с Утеса Черепа! Не переключайтесь, будет жарко!»

Очнулся я в какой‑то пещере или темной землянке от резкой боли, пронзившей ногу. Приподняв голову, разглядел худую полуголую женщину. Короткая юбка и множество амулетов на груди, плечах и руках – таким оказался ее наряд. Руки по локоть были выкрашены белой краской. Лицо тоже покрывали белила, но с нарисованным поверх черным черепом. По подбородку стекала капля крови.

Моей, блин, крови!

Я лежал на земле, а вампирша сидела рядом и примеривалась, чтобы еще раз укусить меня за ногу. Я хотел крикнуть и выхватить «хоукмун» (тот был еще при мне, я видел коготь, торчавший из рукоятки), но меня отвлекло системное сообщение.

        «В Эфире! Получен урон, на вас наложен магический эффект от яда чихуатетео – паралич. Длительность: 10 минут. Пассивный навык «защита от яда» активирован, преодолеть паралич не удалось».

        «В Эфире! Вы находитесь в закрытой игровой локации в статусе пленного. Вызов спутников или пета временно ограничен».

Кусали меня уже трижды, обновляя счетчик действие паралича. Я так и лежал бревном, не в силах пошевелиться, и не чувствовал теперь даже боли. А пассивка, как назло, не срабатывала, хотя десятый уровень «защиты от яда», судя по описанию, давал шанс в двадцать процентов на благоприятный исход. Впрочем, фиг его знает, что под этим понималось конкретно. То ли паралич не срабатывал в каждом пятом случае, то ли время его действия сокращалось. В общем, оставалось действовать по принципу: тужься, авось отпустит.

Тужился я так, что чуть глаза не вылезли из орбит, а в качестве передышки читал новости на форумах. Даже включил прямой репортаж о том, как Хранители оборудуют побережье. Трансляция велась, насколько я понял, прямо с Утеса Черепа, на нем был наблюдательный пункт. Меня это вполне устраивало – чем больше свидетелей, особенно репортеров, тем выше мои шансы на то, чтобы уйти оттуда живым. Хотя Эйп наверняка уже разработал план, как избавиться от папарацци в нужный момент…

А вообще, Хранители развернули на берегу настоящую стройку века и согнали туда тучу огромных механических созданий. Мамонты были отнюдь не самым крупными участниками этой массовки.

На дальних рубежах началась какая‑то движуха, стальные звери нервно задергались. Что‑то громыхнуло, вспыхнуло пламя – и взрыв разметал с полдюжины монстров. Причем пламя было не простое, а аквилонское, знакомое мне по походам с мурлоками. Партизанское движение, судя по всему, пребывало в активной фазе работы. Уокер все же не идиот, чтобы высаживаться вслепую.

Один такой «взрывной» свиток был в заначке и у меня. Если бы я сейчас смог пошевелить хоть пальцем, то, не задумываясь, спалил бы кусачих теток. А кусали они меня методично – впивались в ногу по очереди и глотали кровь. В пещере их оказалось пятеро – четыре молодые, с раскрашенными черно‑белыми мордами, и одна совсем старая, с настоящей костяной маской. К моей ноге старуха пока еще не притронулась – что‑то помешивала в котле, под которым горел огонь, кое‑как разгонявший тьму.

Пахло сырой землей, кровью, застарелым потом, дерьмом. По бокам от меня кто‑то стонал, а из глубины пещеры периодически доносился пронзительный детский плач. Он отзывался во мне причудливой смесью злобы, нежности, грусти, воспоминаний о моем третьем перерождении на Авроре. Не хватало разве что игрового бешенства, которое придало бы мне сил.

Я полез в справочник, чтобы узнать побольше о кровососущих ведьмах. Артейл писал, что чихуатетео соблазняют одиноких путников, заманивая их в свои сети. Но ничего соблазнительного в тощих вампиршах я не заметил. Они вызывали у меня только отвращение и желание вырвать им лица. Ну или хотя бы смыть краску кипятком из котла…

Это приступ ненависти был настолько внезапным, что испугал даже меня самого. И объяснялся он, очевидно, тем, что у меня начиналась прионовая ломка. Если бы не паралич, я выгнулся бы дугой и принялся бы кататься по земле с воем.

Но пока я мог только терпеть и ждать. Перестал напрягать мышцы – наоборот, попробовал их расслабить, насколько это было возможно. Сосредоточил все внимание на правой руке, чтобы выхватить «хоукмун», как только появится хоть капля свободы в пальцах. Однако ни четвертый укус, ни пятый так и не запустил пассивку. Вот и верь после этого в двадцатипроцентные шансы…

Ведьмы‑вампирши, впрочем, тоже начали выдыхаться – теперь им чаще приходилось меня кусать, чтобы поддерживать паралич.

В поле зрения появилось сразу два белых лица, но на этот раз они не задержались возле меня, а сместились куда‑то вбок. Я не мог видеть, что там происходит, но услышал в паре метров от себя мужской крик – злой, громкий, но обреченный. Зато в шипении ведьм слышался триумф. Мужчину‑туземца потащили мимо меня к котлу. Молодой Листолаз бился в припадке, руки и ноги дергались, как под действием тока, на губах выступила пена, а то, что было в его глазах, я предпочел бы вообще не видеть.

В какой‑то момент вампирши не удержали его, уронили рядом со мной на землю. Туземец, молотя руками во все стороны, цапнул меня за ногу. Причем цапнул крепко. Боли я не почувствовал, но разглядел маленькие черные крючки на его ладони. Стало понятно, за счет чего Листолазы так ловко шастают по деревьям.

Парня резко отдернули от меня. Крючки вспороли мне кожу, полетели красные брызги, система уведомила о кровотечении. На этот раз я ощутил‑таки нечто вроде легкой щекотки – и это была хорошая новость. С минуты на минуту оцепенение должно было прекратиться.

Но туземцу я помочь не успел.

Едва он оказался у костра, старуха выхватила кривой клинок и двумя быстрыми движениями отсекла ему кисти рук. Бросила их в котел, опять повернулась к парню и добила его несколькими ударами. Гаркнула что‑то непонятное, и вампирши двинулись в мою сторону.

Я пытался почувствовать руку по‑настоящему. Концентрировал все, что можно было концентрировать (я не йог, не знаю, какие они там пускают чакры по венам). Но все было впустую, реакция нулевая. Одна из молодых ведьм присела рядом со мной на корточки и, схватив меня за лицо когтистыми пальцами, заставила посмотреть прямо на нее. Высунула раздвоенный язык и облизала вампирские клыки – думала, вероятно, что это выглядит сексуально.

Я зажмурился – не столько даже от отвращения, сколько от внутреннего усилия, которое должно было снять мою неподвижность. Старуха снова прикрикнула, голос ее звучал недовольно. Рука на моем лице разжалась, молодая вампирша разочарованно выдохнула, встала и перешагнула через меня.

Послышалась возня и рычание. Теперь мимо меня пронесли довольно крупного зверя, покрытого черной шерстью. Насколько я разглядел в полумраке, это была пантера. Она тоже находилась под воздействием яда, но частично сохранила подвижность и пыталась сопротивляться. Шерсть вздыбилась, а пасть щелкала, как заведенная, хоть и не могла никого достать.

Старуха занесла над кошкой клинок, но та в последний момент сумела извернуться и неуклюже отпрыгнуть в сторону. Приземление вышло не очень, лапы подвели и подломились, а сверху уже навалилась одна из ведьм и вонзила клыки в кошачью шею. Зверь жалобно взвизгнул и перестал дергаться. Старуха не стала медлить – сверкнуло лезвие, и голова пантеры покатилась по земле. Эту голову сразу же подобрали, старая карга что‑то пошептала на ней, отряхнула и бросила в котел.

Это у них суп такой, что ли? Или нового монстра хотят сготовить по методу Франкенштейна?

Я отогнал мысли о том, какая часть меня окажется в котле, и опять сосредоточился на «хоукмуне». Дело вроде бы сдвинулось, мизинец отреагировал, и проклюнулась боль в ноге. Прионовая жажда тоже усилилась, подтачивая изнутри, словно язва. Но этого было мало – две ведьмы уже подошли ко мне, злорадно оскалившись. Мерзость повторилась, меня опять взяли за лицо и стали пугать клыками. Я даже разглядел зеленую слюну на губах у чихуатетео.

Но тут вдруг в пещере засмеялся ребенок.

Не заплакал, не завопил, призывая маму, а именно засмеялся. На меня будто бафф повесили от жреца какого‑нибудь самого доброго из богов Авроры. В голове прояснилось, а все вокруг представилось мне в виде трехмерного чертежа. Мой мозг за секунду просканировал пространство и выделил все существенные детали.

Вот надо мной склонилась вампирша – тянется к моей шее, чтобы впрыснуть новую порцию токсина. Другая тетка уже готова впиться мне в ногу. Позади них – котел и старуха, держащая наготове клинок.

Прионовая язва в желудке у меня лопнула. Острая боль прокатилась по всему телу, я дернулся и вцепился зубами в шею чихуатетео. Прокусил, будто гнилой помидор и, не чувствуя вкуса холодной крови, стал впитывать в себя прион. Проделал все это неосознанно, рефлекторно – сказались, видимо, отголоски бешенства в соединении с непрошеной ачивкой «гурман».