Текст книги "Тайны подводных катастроф"

Автор книги: Евгений Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– в 13.33 был запущен и принял нагрузку дизель-генератор – появилась возможность задействовать на продолжительное время электромеханизмы – потребители большой мощности: насосы, компрессоры, вентиляторы, однако этого сделано не было;

– контролировался процесс автоматического расхолаживания ядерного реактора по всем параметрам первого контура и активной зоны, протекавший без отклонений от нормы;

– предпринимались попытки разведки состояния VI отсека (направленная туда разведгруппа в 14.12 войти в отсек не смогла из-за высокой температуры – температуру кормовой переборки V отсека оценили как превышавшую +70 °C[48]48
  1


[Закрыть];

– спрямлялся крен ПЛ заполнением двух ЦГБ правого борта, расположенных в средней ее части;

– в 14.20 был подан ЛОХ из V отсека в шестой;

– пять раз ГКП направлял в V отсек аварийные партии, которые возглавляли капитаны 3-го ранга Вячеслав Юдин и Анатолий Испенков (в состав партий входили лейтенант Константин Федотко, мичманы Владимир Каданцев и Виктор Слюсаренко и старший матрос Игорь Апанасевич);

– для приведения в норму газового состава воздуха II, III, IV и V отсеков, отсеки были провентилированы вытяжными вентиляторами носового и кормового блоков, IV отсек вентилировался с 14.57 до 15.20, V отсек – с 15.20 до 15.57;

– в 16.24 на ГКП получен доклад[51]51
  Зафиксировано в вахтенном журнале ЦП. Прим. авт.


[Закрыть] вернувшегося из V отсека мичмана Каданцева о том, что он, находясь в отсеке, слышал два удара, похожих на взрывы, в районе VI–VII отсеков (предположительно, это могли быть взрывы коробок регенерации воздуха);

– с 14.18 осуществлялся радиообмен с самолетом и с береговым КП через самолет-ретранслятор;

– в 16.45 дано приказание разгерметизировать I отсек, приготовить аккумуляторную батарею к вентилированию.

Все эти решения и действия были естественной реакцией на складывающуюся обстановку. Однако в течение трех с половиной часов не было предпринято никаких мер для реализации имеющихся возможностей сохранения и восстановления остойчивости и запаса плавучести корабля.

Некоторые непосредственные участники событий на К-278 и официальные должностные лица военно-морского ведомства, а с их подачи – и ведомственная печать, связывают «неожиданную» гибель ПЛ со взрывами в ее кормовых отсеках.

Капитан 1-го ранга Борис Коляда (магнитофонная запись доклада капитана 1-го ранга Б. Г. Коляды правительственной комиссии):

«В корме начались взрывы, взрывы такие, что сотрясали подводную лодку. Решили, что это, возможно, взрывается регенерация».

Вице-адмирал Виталий Зайцев, находившийся на ЦКП ВМФ (в своем заключении на «Анализ действий личного состава АПЛ «Комсомолец» при борьбе за живучесть 7 апреля 1989 г.», заявил:

«В 16.24 на ПЛ услышали взрывы в кормовых отсеках. В 16.40 обстановка резко ухудшилась. Подлодка получила дифферент на корму, что свидетельствовало о поступлении воды в прочный корпус и угрозе затопления».

Мичман Владимир Каданцев (магнитофонная запись опроса мичмана В. В. Каданцева правительственной комиссией):

«Когда мы вошли в V отсек для того, чтобы осмотреть, закрыты ли переборочные захлопки и клапан сравнивания давления, то, находясь в кормовой части отсека, услышали в корме два удара, таких: ба-бах, ба-бах… и молчок, больше ничего не было. Офицеры, которые были в III отсеке, агыша^ш их больше…»

Капитан-лейтенант Сергей Дворов (он находился в III отсеке):

«Никаких взрывов я не слышал».

Глубоководные обитаемые аппараты, обнаружившие К-278 в месте ее затопления, провели осмотр и телесъемку. Они зафиксировали полную исправность кормовой оконечности ПЛ в районе VI и VII отсеков.

Последним в IV отсеке побывал мичман Каданцев с задачей закрыть переборочные двери кормовых отсеков и наружную двухбойную захлопку[52]52
  Двухбойная захлопка в промежуточном состоянии соединяет забортное пространство с внутренним трубопроводом вытяжной вентиляции. Если при этом открыта нижняя захлопка, вода поступает внутрь прочного корпуса ПЛ. Нижняя захлопка была открыта, и Каданцев, услышав звук поступающей в отсек воды, оставил захлопку в промежуточном положении и убыл в ЦП. Прим. авт.


[Закрыть] вытяжной вентиляции:

«Я начал ключом закрывать первый запор. Закрыть его я успел где-то на 2/3 всего лишь… Начала поступать вода, зажурчала вода, вода начала поступать по шахте вентиляции в отсек… Журчание воды сразу можно услышать, тем более что труба у нас большая. Я понял так, что лодка уже просела и через решетки в ограждении рубки поступает вода. Я прекратил закрытие… Это было за 2 или 5 минут до 17 часов».

Этап 5: 16.50–17.08 Дифферент достиг критического предела. «Внезапное» опрокидывание на корму и гибель корабля

После всплытия в крейсерское положение началась подготовка к спуску спасательных плотов на воду, которой руководил помощник командира корабля капитан-лейтенант Александр Верезгов. На мостике находился и старший на борту зам. командира дивизии капитан 1-го ранга Борис Коляда.

Контейнеры с плотами, как положено, с помощью штатных приводов были отвалены в рабочее положение и тем самым подготовлены к немедленному спуску на воду. Однако после этого был начат демонтаж верхних крышек контейнеров для извлечения из них спасательных плотов. Обычно таким образом, в нераскрытом состоянии, плоты извлекаются для сдачи их на проверку. Работа эта достаточно трудная (вес плота – около 90 кг). Наконец удалось извлечь из контейнера первый спасательный плот. Крышку второго контейнера тоже демонтировали, но плот из контейнера извлечен не был.

В 16.42 по кораблю было объявлено: «Приготовиться к эвакуации… Исполнителям сдать секретную литературу. Приготовить секретную литературу к эвакуации».

В 16.50 ГКП дал команду всем покинуть корабль. Личный состав, находившийся в отсеках, стал срочно выходить наверх. В это же время был сброшен за борт ранее извлеченный из контейнера плот.

Спуск на воду шлюпки ЛАС-5 мог бы стать действием последнего момента, последним шансом, благодаря которому возможно было бы не допустить столь трагического результата катастрофы. Не поздно это было сделать еше и в 16.50.

На беду, резиновая лодка ЛАС-5, рассчитанная на пять человек, из I отсека не была доставлена на мостик и спущена на воду, что лишило людей, не уместившихся на первом плоту, возможности перебраться на второй, находящийся поодаль.

Дифферент на корму быстро увеличивался, корабль, принимая почти вертикальное положение, быстро тонул.

Выйти успели не все. В последний момент мичман Копейка успел захлопнуть верхний рубочный люк (он же – верхний люк ВС К), который тут же ушел под воду.

В 17.08 подлодка затонула, оставив на поверхности моря 59 человек, которые устремились к плоту, перевернутому вверх днищем.

Около двух десятков человек разместились на нем, остальные, находясь в воде, держались за его края и старались поддерживать своих товарищей, которым у плота не хватило места.

Через некоторое время на поверхность моря, в отдалении, всплыл и раскрылся второй спасательный плот, воспользоваться которым не удалось, т. к. ветром его относило от подлодки…

Не получив приказания с ГКП приготовить индивидуальные спасательные средства, экипаж их не готовил и применять не собирался. Если бы люди успели надеть шерстяное водолазное белье и резиновые гидрокомбинезоны, даже не умевшие плавать в течение полутора-двух часов без вреда для здоровья могли бы находиться на поверхности моря.

Еще позже на короткое время на поверхности моря показалась спасательная камера. При попытке выйти из нее избыточным давлением был выброшен и тут же погиб мичман Сергей Черников. Вслед за ним вышел из камеры чудом оставшийся в живых мичман Виктор Слюсаренко. Камера же вместе с находящимися в ней без сознания командиром корабля капитаном 1-го ранга Евгением Ваниным, командиром дивизиона живучести капитаном 3-го ранга Вячеславом Юдиным и мичманом техником-вычислителем Александром Краснобаевым вновь затонула, накрытая волнами.

По поводу конструкции ВСК, в адрес которой в прессе было высказано много претензий, необходимо сказать определенно: во время катастрофы, в экстремальных условиях идея, конструкция и техническое исполнение прошли жесткую проверку, подтвердившую ее пригодность к выполнению своего предназначения.

Из оставшихся на поверхности только двое были одеты в спасательные жилеты. Ни гидрокомбинезоны, ни аппараты ИДА-59 использованы не были. Лишь несколько человек были одеты в меховые куртки или в шерстяное водолазное белье, а большинство моряков вышли наверх и оказались в ледяной воде в легкой спецодежде.

Кроме людей, на днище перевернутого плота находилось два мешка с секретной документацией.

В воде, температура которой не превышала +3 °C, до подхода плавбазы «Алексей Хлобыстов» подводники находились около часа. В экстремальной обстановке все члены экипажа вели себя мужественно, стараясь помочь друг другу. На корабле, в аварийной обстановке, не было паники и отказов от выполнения приказаний, и в воде, на месте гибели корабля, в студеном море, моряки держались до последней возможности и погибали, когда уже не оставалось сил, с достоинством людей, до конца исполнивших свой долг.

Из 59 человек, оказавшихся в воде – на плоту или около него, до подхода помощи погибли тридцать человек. Двое погибли в ходе борьбы за живучесть, двое – от отравления окисью углерода, трое не успели покинуть корабль, двое погибли вместе с кораблем, выполняя свои обязанности. Трое умерли на борту плавбазы «Алексей Хлобыстов» от последствий переохлаждения.

Таким образом, общие потери личного состава составили 42 человека. Оставшиеся в живых члены экипажа – 27 человек – подверглись длительному и глубокому переохлаждению.

Все члены экипажа АПЛ «Комсомолец» указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 мая 1989 г. были награждены орденами Красного Знамени.

Глава 4
Следствие – «путь во мраке»

Итак, имелся печальный факт: единственный в мире корабль, способный вести боевые действия с глубин до одного километра, испытанный плаванием на рабочей и предельной глубине погружения, за пятилетнюю безаварийную эксплуатацию оставивший за кормой сотни тысяч миль, пройденных за 540 ходовых суток, совершив за это время два трехмесячных похода на полную автономность, – эта уникальная субмарина погибла на 37-е сутки третьего такого же похода, на плановой боевой службе, хотя ей было предопределено совсем другое назначение…

Сразу же после гибели «Комсомольца» для расследования причин и обстоятельств катастрофы была назначена Правительственная комиссия. Подготовку материалов для этой комиссии осуществила специальная рабочая группа специалистов ВМФ и МСП, состоявшая из нескольких секций.

Военная прокуратура Северного флота уже 9 апреля 1989 г. возбудила уголовное дело по факту катастрофы по признакам преступления, предусмотренного ст. 260-1 УК РСФСР[53]53
  Ст. 260-1 УК РСФСР: злоупотребление властью, превышение власти и халатное отношение к службе.


[Закрыть]. Проведение предварительного следствия было поручено следователю по особо важным делам майору юстиции С. А. Луневу.

Уголовное дело в отношении ЦКБМТ «Рубин» – проектанта К-278, 1-го ЦНИИ[54]54
  Центральный научно-исследовательский институт военного кораблестроения. Прим. ред.


[Закрыть] Министерства обороны СССР, осуществлявшего наблюдение за проектированием, «Северного машиностроительного предприятия» – строителя корабля, Военного представительства МО СССР, контролировавшего строительство и испытания, штаба Северного флота, организовавшего операцию по спасению К-278, а также в отношении командира К-278 капитана I – го ранга Е. А. Ванина и членов его экипажа было прекращено за отсутствием состава преступления 22 мая 1990 г. Тем самым прокуратура Северного флота установила, что проектанты, строители, наблюдатели ВМФ, военные представители, штаб Северного флота (подчеркиваю: в части организации операции по спасению корабля – Авт.), а также командир АПЛ и его экипаж не причастны к произошедшему в Норвежском море чрезвычайному происшествию.

Однако, несмотря на то, что прокуратура Северного флота проводила предварительное следствие по признакам «злоупотребления властью, превышения власти и халатного отношен и я к службе», она н и как не оценила рол ь должностных лиц флота, являвшихся прямыми начальниками командира АПЛ и ее экипажа. Речь идет о командире дивизии и командующем флотилией. Работа этих должностных лиц и подчиненных им структур по исполнению требований руководящих документов, которые регламентируют боевую подготовку экипажей АПЛ, расследована не была.

Главный военный прокурор генерал-лейтенант юстиции А. Ф. Катусев 12 декабря 1990 г. отменил постаноатение о прекращении уголовного дела и перевел его в состояние приостановленного предварительного следствия, а 25 марта следующего года предварительное следствие по признакам преступления, предусмотренного ст. 260-1 УК РСФСР, было возобновлено.

Наверное, немногим известно, что с тех пор и до 28 января 1998 г. Главная военная прокуратура провела следствие по факту катастрофы и гибели большей части экипажа этого корабля и установила подлинные причины и обстоятельства этого чрезвычайного происшествия.

Мое участие в официальном расследовании заключалось в следующем: в середине апреля 1989 г., после личного обращения, Главнокомандующий ВМФ разрешил мне, вице-адмиралу Е. Д. Чернову, с августа 1986 г. – заместителю начальника Военно-морской академии, участвовать в работе секции рабочей группы, которая расследовала технические причины катастрофы. Эту секцию возглавлял начальник 1-го ЦНИИ МО СССР вице-адмирал М. М. Будаев.

Участвуя в работе секции, я подробно разобрался с официальной версией причин ЧП в Норвежском море, имел возможность исследовать все материалы комиссии.

В процессе работы выяснилось, что ни одна из секций рабочей комиссии не исследована качество работы экипажа корабля по эксплуатации его технических средств в походе, действий при борьбе за живучесть технических средств и корабля в целом при возникновении аварии, развитии аварийной ситуации и катастрофе. Об этом обстоятельстве я доложил Главнокомандующему ВМФ, предложив провести исследование этих вопросов. Он отдал такое указание и установил срок его исполнения.

Во исполнение этого указания Главкома в Военно-морской академии была организована внеплановая научно-исследовательская работа группы офицеров – профессиональных подводников: «Анализ действий личного состава АПЛ К-278 при борьбе за живучесть подводной лодки 7 апреля 1989 г. в Норвежском море».

Позже, в марте 1991 г., когда Главный военный прокурор возобновил предварительное следствие по факту катастрофы К-278, меня допросили в качестве свидетеля.

Опыт и знания, полученные в течение 33-летней службы в плавсоставе Подводных сил, личное участие в освоении и эксплуатации опытной глубоководной АПЛ К-278, в расследовании причин и обстоятельств аварии и катастрофы, доступ ко всем материалам Правительственной комиссии дают мне право и налагают обязанность рассказать российским подводникам правду о том, что в действительности явилось причиной катастрофы лучшей подводной лодки ВМФ СССР, и какие обстоятельства создали для этого предпосылки и условия.

Особенности работы органов расследования

Роль лидера в Правительственной комиссии занял один из ее членов – Главнокомандующий ВМФ адмирал В. Н. Чернавин. Он же определил официальную версию ЧП: корабль погиб из-за конструктивных недостатков, заложенных в проект ЦКБМТ «Рубин». В рамках этой версии и повели расследование военная прокуратура Северного флота, секции рабочей группы Правительственной комиссии, возглавляющие заместителями Главнокомандующего и начальниками ведущих управлений ВМФ, руководители привлеченных к расследованию проектных и научно-исследовательских учреждений Министерства судостроительной промышленности (МСП) и ВМФ.

Военная прокуратура Северного флота, послушно следуя заданной версии, не допросила многих профессионалов-подводников, причастных к эксплуатации К-278, показания которых, безусловно, могли быть полезны объективному расследованию. Не были рассмотрены и материалы выполненного в Военно-морской академии «Анализа действий личного состава АПЛ К-278 при борьбе за живучесть подводной лодки 7 апреля 1989 г. в Норвежском море», а также многие обстоятельства, имевшие причинно-следственные связи с катастрофой.

Весь экипаж К-278, включая прикомандированных на поход моряков, по представлению Главнокомандующего ВМФ «за мужество и самоотверженные действия, проявленные при выполнении воинского долга» 12 мая 1989 г. был награжден орденами Боевого Красного Знамени[55]55
  Награждение всех находившихся на борту моряков одинаковыми государственными наградами было произведено до завершения расследования прокуратуры СФ, Правительственной комиссией и при отсутствии результатов исследования действий личного состава К-278 при борьбе за живучесть корабля. Прим. авт.


[Закрыть]. А 22 мая, как уже говорилось, прокуратура Северного флота прекратила уголовное дело из-за отсутствия признаков преступления.

В сентябре 1989 г. Военно-морская академия завершила начатое в мае 1989 г. исследование. «Анализ действий личного состава АПЛ К-278 при борьбе за живучесть подводной лодки 7 апреля 1989 г. в Норвежском море» содержал оценку адекватности решений ГКП и действий экипажа возникшей аварии и изменениям обстановки в процессе развития аварийной ситуации, а также анализ выполнения требований действовавшего «Руководства по борьбе за живучесть подводной лодки» (РБЖ-ПЛ-82)[56]56
  РБЖ-ПЛ-82 утверждено начальником Главного штаба ВМФ и является основным документом, развивающим и дополняющим положения Корабельного устава ВМФ СССР по обеспечению живучести ПЛ. Требования настоящего руководства обязательны для всего личного состава ПЛ, судоремонтных и других предприятий и организаций ВМФ. Прим. авт.


[Закрыть] всеми членами экипажа с учетом конкретной складывавшейся обстановки.

Однако адмирал флота В. Н. Чернавин выполненный специалистами Военно-морской академии «Анализ…», о завершении работы над которым ему было доложено, к рассмотрению не принял.

Тем не менее, на итоговом заседании руководства Правительственной комиссии, состоявшемся 28 декабря 1989 г., результаты выполненного в Военно-морской академии исследования были мною доведены до главкома ВМФ В. Н. Чернавина, сопредседателей комиссии О. Д. Бакланова и маршала Д. Т. Язова, а также до члена комиссии – главкома ВМФ. Комиссия была вынуждена продолжить расследование.

Действия высшего командования ВМФ свидетельствовали о желании не допустить объективного расследования причин и обстоятельств катастрофы, что явно противоречило подлинным интересам ВМФ. Стало ясно, что его руководители используют свое служебное положение, власть и авторитет занимаемых высоких должностей и воинских званий во зло Флоту, с целью сокрытия истинных причин аварий и катастроф от плавсостава ВМФ, т. к. они сами причастны к причинам их породившим своею некомпетентностью, халатностью и волюнтаризмом.

Ранее в том же стиле проводились расследования причин и обстоятельств катастроф подводных лодок С-178 (1981 г.), К-429 (1983 г.) и К-219 (1986 г.), когда истинные причины и виновники ЧП были сокрыты от следствия. Так же они решили поступить и с расследованием причин катастрофы «Комсомольца» и гибели большей части его экипажа.

К середине 1992 г. действия В. Н. Чернавина приобрели открытую форму злоупотребления властью, превышения власти, понуждения свидетелей и потерпевших к даче ложных показаний, клеветы и лжи в печати.

Его позиция в этом деле не является следствием недостаточного профессионализма – его действия являлись продуманной и преднамеренной акцией, имевшей цель в очередной раз избежать ответственности за потерю первоклассного и нужного флоту корабля и гибель большей части его экипажа.

Только поэтому он с первых дней расследования упорно вводил в заблуждение правительство, прокуратуру, обшественность страны и подводников, скрывая причины высокой аварийности корабельного состава флота, в первую очередь – подводных лодок. Попытки направить следствие по ложному пути продолжались В. Н. Чернавиным вплоть до освобождения его от должности главнокомандующего ВМФ Российской Федерации в 1993 г.

И все же в апреле 1990 г. Правительственная комиссия закончила свою работу. В завершившем эту работу Акте были учтены некоторые факты и обстоятельства, раскрытые в материалах исследования Военно-морской академии, но далеко не в полной мере. В сентябре того же года сообщение Правительственной комиссии было опубликовано в средствах массовой информации.

Из этого официального документа не стали ясны ни обстоятельства, ни причины, ни виновные или хотя бы причастные к катастрофе должностные лица флота. Полный текст Акта комиссии опубликован не был, но и он не содержал ответов на вопросы, которые уже тогда должны были определить адекватные меры.

Главкомат ВМФ мог и должен был внести ясность в постановление Правительственной комиссии, разъяснить конкретно (если не обществу, то хотя бы плавсоставу Подводных сил) все о причинах и обстоятельствах катастрофы, равно как и принять на всех флотах адекватные меры для недопущения подобных происшествий впредь.

Но командование ВМФ СССР никаких разъяснений и комментариев Флоту не дало, мер по недопущению подобного впредь не предприняло, виновных или причастных к катастрофе должностных лиц не назвало.

Главнокомандующий ВМФ продолжал «шлифовать» свою версию причин катастрофы: «Авария на К-278, переросшая в катастрофу, произошла в результате проявления конструктивных недостатков проекта АПЛ. С возникновением аварии корабль был обречен на гибель».

При этом главнокомандующий ВМФ не утруждал себя ссылкой на конкретные конструктивные недостатки. Он полагался на авторитет занимаемой им государственной должности и доверие к нему со стороны правительства как руководителю ВМФ страны. Мнение же офицеров флота по поводу происходившей под его личным руководством фальсификации причин трагедии ему было безразлично.

Он не был обеспокоен также и тем, что скрытие уже лично ему известных причин катастрофы от плавсостава Подводных сил таит в себе возможности повторения аналогичных происшествий, потерь и жертв…

Задача озвучивания перечня «конструктивных недостатков» как причин аварии на К-278 была доверена главкомом ВМФ тому же, кто их придумал – начальнику Главного управления эксплуатации и ремонта ВМФ вице-адмиралу В. В. Зайцеву.

Именно в этом ведомстве еще в 1989 г. был составлен перечень двадцати конструктивных особенностей АПЛ пр.685, которые ведомственной военно-морской прессой с подачи Главнокомандующего ВМФ были переименованы в «конструктивные недостатки».

Однако перечень этот был настолько бестолков, убог и нелогичен, что от его рассмотрения отказались даже коллеги вице-адмирала В. В. Зайцева из Главного управления кораблестроения ВМФ[57]57
  Подробнее см. Романов Д. А. Трагедия атомной подводной лодки «Комсомолец». СПб., 1993. С. 158–188; Никитин Е. А. Холодные глубины. СПб., 1998. С. 106–125.


[Закрыть].

«Перечень», родившийся в секции рабочей группы ВМФ, которую возглавлял начальник Главного управления эксплуатации и ремонта вице-адмирал В. В. Зайцев, так и не дошел до Правительственной комиссии, т. к. ни один из пунктов перечня фактически не был связан с подлинными причинами возникновения аварии и перерастания ее в катастрофу[58]58
  Это обстоятельство не помешало Главнокомандующему ВМФ и его подчиненным, а впоследствии – и его преемникам, продолжать бездоказательную болтовню о мнимых конструктивных недостатках АПЛ «Комсомолец», беспардонно используя подчиненную им ведомственную печать и издания Министерства обороны. Прим. авт.


[Закрыть].

К тому времени не осталось сомнений в том, что ни Главнокомандующий ВМФ, ни узкий круг его заместителей и непосредственных подчиненных, поименно допущенных им к расследованию, не желают знать о существовании в кругах ВМФ и МСП версии причин катастрофы, отличной от официальной, придуманной и объявленной лично В. Н. Чернавиным.

Возобновление уголовного дела по факту гибели К-278

Когда стало очевидным, что дальнейшему поиску истинных причин гибели «Комсомольца» и членов его экипажа препятствуют весьма влиятельные чиновники Министерства обороны, которым совершенно не нужна правда об этой трагедии, наступил черед независимой общественности.

В связи с возникшей ситуацией в Главную военную прокуратуру обратилась группа депутатов Верховного Совета СССР, судостроителей, офицеров-подводников и членов семей погибших подводников «Комсомольца» с представлением о возобновлении расследования причин и обстоятельств трагедии в Норвежском море.

После этого обращения, 12 декабря 1990 г. Главный военный прокурор отменил постановление о прекращении дела по факту катастрофы К-278 в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а 25 марта 1991 г. предварительное следствие было возобновлено.

Следственную группу возглавил следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры майор юстиции Г. В. Целовальников, которого освободили от участия в каких-либо других расследованиях.

Дело взял под свой контроль президент СССР М. С. Горбачев.

Планировалось провести допросы в качестве свидетелей должностных лиц, причастных к судьбе «Комсомольца» и ранее не приааеченных к расследованию, а также исследовать ряд обстоятельств и ситуаций, не затронутых ранее.

Такой поворот событий, обещавший быстрое и объективное завершение предварительного следствия, как это ни парадоксально, был воспринят Главнокомандующим ВМФ негативно. Следственная группа уже на первых порах встретилась с противодействием со стороны должностных лиц ВМФ.

Казалось бы, имея дело с военнослужащими, следователь мог рассчитывать на лояльность и поддержку командиров войсковых частей, вызывая на допросы их подчиненных в качестве свидетелей. Но военная четкость и исполнительность проявилась обратной стороной: иногда неделями вызванные на допрос офицеры под разными предлогами не являлись в прокуратуру. Несмотря на заблаговременное оповещение месяцами не прибывали эксперты-офицеры, проходившие службу в подразделениях Главкомата ВМФ.

За ходом расследования заинтересовано наблюдай Главнокомандующий, держа подлинным контролем ключевые мероприятия: состав экспертов должен был отвечать его требованиям и согласовывался с ним лично, свидетели и эксперты получали соответствующие инструктажи, а непослушные – соответствующие внушения и даже социальные трудности, вплоть до досрочного увольнения со службы.

Особенно тяжело приходилось следствию с допросами свидетелей, которые являлись прямыми начальниками командира потерпевшего катастрофу экипажа, отвечали за использование и безопасность эксплуатации К-278. Их вскоре после катастрофы возвели на ответственные посты, и они быстро зашагали вверх по «карьерному трапу»[59]59
  Особенно примечательна карьера контр-адмирала О. А. Ерофеева: с августа 1987 г. – командующий флотилией АПЛ Северного флота; в 1990 г. – вице-адмирал, начальник штаба Северного флота; с 1992 г. – адмирал, кавалер ордена Ленина, командующий Северным флотом. В 1996–1998 гг. представлялся Главкомом ВМФ для назначения на должность начальника Военно-морской академии, затем – зам. Главнокомандующего ВМФ. Уволен в запас по состоянию здоровья в начале 1999 г. Прим. авт.


[Закрыть].

Так, ссылаясь на служебные дела, бывший начальник штаба 2-й флотилии АПЛ Тихоокеанского флота, бывший командующий 1-й флотилией АПЛ Северного флота вице-адмирал О. А. Ерофеев, начальник штаба Северного флота, после долгих отказов (мотивированных «служебной занятостью») прибывал в Санкт-Петербург всего на несколько часов, снисходительно давал следователю показания (отнюдь не правдивые) и уезжал по своему усмотрению. Один из экспертов, капитан 1-го ранга, начальник одного из отделов Боевой подготовки ВМФ своей «служебной занятостью» (конечно, с одобрения начальства) сорвал несколько сроков предварительного следствия.

И в самой Главной военной прокуратуре с течением времени некоторые должностные лица изменили отношение к делу. Так, руководителю следственной группы Г. В. Целовальникову поручили ведение еще нескольких уголовных дел (взятки, воровство оружия и т. п.). Его единственного помощника постоянно заменяли, отзывали, направляли в командировки. Дополнительные нагрузки срывали сроки основного дела, сроки следствия многократно продлевались.

Однако, преодолевая ожесточенное сопротивление и препятствия, чинимые причастными к катастрофе должностными лицами, к концу 1997 г. предварительное следствие вплотную приблизилось к финишу…

Тернист и ухабист был путь следственной группы к правде о причинах катастрофы лучшего корабля подводной армады СССР, но Главная военная прокуратура все же нашла ключ к решению проблемы.

Таким ключом стали судебно-технические экспертизы.

Судебно-технические экспертизы

Почти год понадобился следственной группе майора юстиции Г. В. Целовальникова для того, чтобы разобраться с материалами предварительного следствия, проведенного прокуратурой Северного флота.

В январе 1992 г. в рамках возобновленного предварительного следствия по уголовному делу о катастрофе К-278 была назначена комиссионная (т. е. проводимая комиссией, а не отдельным экспертом) судебно-техническая экспертиза. Эксперты должны были ответить на вопросы, касающиеся условий и обстоятельств формирования, проведения боевой подготовки и подготовки к походу на боевую службу второго экипажа К-278, а именно:

– определить круг должностных лиц, на которых лежала обязанность обеспечить подготовку этого экипажа к последнему походу, всесторонне и объективно оценить уровень этой подготовки и принять решение о выпуске экипажа в море 28 февраля 1989 г.;

– определить, соответствовали ли действия этих должностных лиц при подготовке экипажа по вопросам борьбы за живучесть требованиям руководящих документов и сложившейся практике;

– определить, соответствовала ли подготовка к походу всех категорий личного состава экипажа предъявляемым к ним требованиям, с учетом их образования, опыта предыдущей службы, обучения в Учебном центре и боевой подготовки в соединении за весь период существования экипажа, а также с учетом действий при борьбе за живучесть во время аварии;

– исследовать, обеспечивала ли морально-психологическая подготовка экипажа высококачественное выполнение во время боевой службы стоявших перед ним задач.

Эксперты должны были также ответить на вопросы, касавшиеся качества действий личного состава второго экипажа непосредственно при борьбе за живучесть во время аварии, переросшей в катастрофу, а именно:

– отвечали ли действия личного состава второго экипажа требованиям руководящих документов по борьбе за живучесть с учетом конкретной обстановки и возможностей использовать технические средства?

– если требования «Руководства по борьбе за живучесть подводных лодок» и других руководящих документов не были реализованы, почему это могло произойти и какие вредные последствия это повлекло за собой?

– была ли возможность исключить массовую гибель людей?

Экспертам также предстояло оценить правильность и своевременность действий должностных лиц из числа высшего командования ВМФ и поисково-спасательной службы Северного флота по оказанию помощи второму экипажу.

В состав комиссии экспертов отобрали специалистов по планированию, организации, методике боевой подготовки экипажей подводных лодок: офицеров штабов плавающих соединений, имевших большой стаж и опыт работы. На роль экспертов пригласили и профессионалов-подводников, обладавших значительным опытом службы в инженерных должностях не только на подводных лодках, но и в электромеханических службах (ЭМС) плавающих соединений и объединений АПЛ. Им предстояло оценить качество подготовки экипажа к борьбе за живучесть и фактических действий при борьбе за живучесть в конкретной аварийной обстановке. Состав судебно-технической экспертизы был согласован с высшим командованием ВМФ.

В комиссию вошли двенадцать офицеров: капитаны 1-го ранга М. Г. Антонов, Н. И. Гонцарук, В. А. Голубев, П. П. Дерюгин, В. А. Деев, В. П. Жуковский, Г. В. Лушин, Б. Ю. Муратов, В. Н. Пасаженников, Н. Я. Щербина, капитаны 2-го ранга Е. Н. Власов и П. В. Чибиряк.

Работа комиссионной судебно-технической экспертизы продолжалась три года и десять месяцев.

Как и положено, эксперты ознакомились с материалами дела: документами боевой подготовки экипажа и подготовки к боевой службе, протоколами допросов оставшихся в живых членов экипажа и свидетелей, объяснительными записками, стенограммами, магнитофонными записями, материалами Правительственной комиссии, документами опытной эксплуатации, совместными решениями ВМФ и МСП (касающимися К-278), технической документацией пр.685 и всеми другими документами, имевшимися в распоряжении предварительного следствия.