Текст книги "Патриот. Смута. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Воинство мое готовилось противостоять буйству стихии.

Но, пока ливень не вдарил, приметил я, что от Богородицкого к нам выдвинулась процессия. Женщины в сопровождении пары крепких мужиков. С корзинками, кадками. Я распорядился общаться максимально спокойно. Послал туда ворчащего Григория. Но, раз он отвечал за припасы воинства, то и с мирным населением ему разговаривать.

Для меня и телохранителей бойцы поставили шатер. Ванька там уже хозяйничал. Можно было бы конечно забиться, насколько это возможно в избы. Но, влезло туда от силы человек ну… Двести. Это даже не десять процентов моего воинства. Так зачем кому-то делать такую поблажку, особенно ущемляя местных жителей.

Должны они видеть, что мы не тати какие, а люди свои. Ради них воюющие и их защищающие. Смуте конец пришедшие ставить.

Спустя полчаса солнце уже почти зашло за горизонт, и мир, покрытый тучами, погрузился во тьму. И вдруг ударило.

Вначале гремел гром, на горизонте били, сверкали всполохами зарниц молнии.

Не знал бы я, в каком времени оказался, подумал бы, что арта современная бьет, а до нас отзвуки доносятся. Зарницы да гул.

Лошади волновались, а люди, на которых смотрел я – крестились.

Все же страх стихи был у людей того времени в крови. Еще бы. Попробуй пережить один ливень в дикой природе. Да, даже в избе, которую сильным ветром да проливным дождем и разметать может, если сложена тяп-ляп. Подмыть нижние бревна, сдуть крышу.

Легко урожай попортить. Градом побить, повалять.

А это – голод!

Дела такие – сложные и страшные. Стихия может убить. Это же не бетонные коробки современных мегаполисов. Нет, все чувствуется и ощущается иначе. Оно и сейчас в деревнях, порой, страшновато, когда мороз вдарит под тридцать. Или ливень зарядит так, что крыша в местах стыков протекать начнет.

А раньше – в несколько раз хуже и опасней. Материалы-то иные и технологии примитивнее.

Но, гроза и ливень задели нас краем.

Прогремело, накатило, влило. Шум дождя за пологами, набухающая от сырости ткань, ветер, проверяющий крепость растяжек, и прочность вбитых колов. Минут пять, может, семь и ушло все. Остался лишь землистый запах после дождя.

Лагерь оживал. Люди выбирались из укрытий, осматривались, поправляли тенты. Начинали теплить костры, сушить то, что промокло.

Ванька отправился хлопотать, а я отрядил вестовых созвать всех на совет. Хотя, не совсем так. До своих бойцов, офицеров, должен был я донести тот план, что родился в моей голове. Никакого совета быть не могло, я решил и буду действовать так. Дерзко, резко и стремительно.

В первый день лета Лжедмитрий должен быть у Тулы. Его надо встретить раньше. Как? мой обоз туда доберется только через два дня. Сутки форы, этого мало. А значит…

В шатре набилось много народу. Весь офицерский состав, мокрый, взъерошенный. Вмиг стало душно. Я изложил суть плана. Собратья переглядывались, перешептывались. Риск, по их мнению, был колоссальным.

– Иначе никак, собратья мои. Не вижу иного варианта.

– Господарь, а если навстречу Ляпунову пойти? – Проговорил Григорий. – Он же в письме писал…

Он осекся.

– К Ляпунову можно вновь послать Федора и малый отряд с письмом. – Я покачал головой. – Только это тоже риск. Если рязанец сговорился с калужским вором, то что? Их войска и так, каждого в отдельности больше, чем нас. Я в вас верю, но если они вместе ударят, обманув, то… – Покачал головой. – Тяжело будет.

– То, что ты предлагаешь, это… – Выступил вперед Тренко. – Это сущее самоубийство.

– Рискую в основном я. – Невесело хмыкнул. – Если не выгорит, вы сами решение принимайте, по ситуации. На Москву идти надо и Земский Собор собирать. Со мной или без меня.

– С тобой, господарь! – Сразу же выдал Григорий. Не ждал я от него, вечно ворчащего такой прыти.

– С тобой, только с тобой!

– Без тебя и речи нет!

– Вместе!

Офицерский состав весь воодушевленно меня поддержал. Все они давали клятву и понимали, на что идут.

– Собратья, я решил. – Я смотрел на них, каждому в глаза всматривался. – Только так, совладать можно.

Они кивали, но чувствовал я в их душах и сердцах желание идти со мной. Стремление сражаться и одолеть. Только мало одного стремления. Еще же сила нужна. А противников больше. Да и сама ситуация вокруг Тулы неясная. Сядем, упремся четырьмя лагерями и дальше что? Здесь нужно действовать нестандартно, резко и дерзко.

Таков и был мой план. Немного безумный, но в целом – не страшнее, чем все, что я делал ранее.

– Собратья. – Поднял руку, призывая к тишине и прерывая их ворчание. – Я прошел со многими из вас через многое. Вы знаете, что я сам, с помощью Пантелея, ходил к татарам. В их стан. Вернулся. Сам в первых рядах там, у устья Воронежа сражался. В бой сотни вел. В Ельце тоже, и под ним у талицких бродов.

Сделал паузу, выждал

– Удача не отвернется от нас. От меня.

Они качали головами, ворчали, не одобряли такого плана. Но, здесь вновь подал голос Григорий.

– Храбр ты и отважен, Игорь Васильевич Данилов. Лих. – Он покачал головой. – Собратья, не из-за этого ли мы идем за ним? Разве потому что люди его Царем зовут?

Все молчали.

– Думаю, все мы знаем, что идем мы за этим человеком потому, что он делает. Да, собратья. Берет и делает. И я верю! – Он повысил голос. – Верю, что и в этот раз сделает. Ура! Слава воеводе!

– Слава! Ура! – Вначале недружно, а потом по нарастающей, загалдели собравшиеся.

Признаться, не ожила я такого от этого человека. Да, он всегда был подле меня, недовольный, ворчливый подьячий из Чертовицкого. И сейчас слова его внушили дополнительную веру в правое дело им всем.

– Мы сделаем все, что должно, Господарь! Сделаем, как ты скажешь. – Он внезапно улыбнулся достаточно фанатичной улыбкой. – Мы сделаем все, а дальше, бог решит.

– Спасибо за доверие, собратья. – Я кивнул им. – Значит, на том и порешили, а теперь. Всем отдыхать. Утро будет непростым.

Они расходились, перешептываись, поглядывали на меня. Григорий задержался, смотрел, вздыхал, покачал головой, произнес.

– Если ты погибнешь там… – Оборвал фразу. – Эх, лучше бы я с тобой пошел.

– Нет, ты здесь нужен, как и Тренко, и Чершенский.

– Да знаю. – Он погладил свою бородку, выругался гневно. – Чертовы бумаги.

Развернулся и вышел последним. Остались подле меня только телохранители. Ванька что-то возился на улице. Сушил у костра, видимо, инвентарь какой-то.

– Лихо. – Хохотнул Богдан. – Ох лихо.

Провел рукой по лицу.

Остальные молчали.

– Всем отдыхать. – Спокойно произнес я. – Утро будет ранним, а день тяжелым. Очень

С этими словами разместился на отведенном мне месте, смежил веки. Уже привычно держал под рукой оружие, поворочался немного и провалился в сон.

Глава 5

Утро встретило прохладой. Войско после сырой ночи собиралось небыстро. Тяжелее приходилось и животным. Люди тоже спали в сырости неуютно, не выспались и возились без особой сноровки.

Но ничего – разойдутся.

К тому же – мне поторапливаться надо.

Прошел час, и моя конная полутысяча была готова. Тренко оставался как мой заместитель, командиром оставшихся войск. Теперь авангард и дозоры формировались из конных казаков Чершенского.

Все приказы отданы, план озвучен, люди будут действовать и ждать нас, меня там, где должно.

Как там, в незабываемой классике: «Я приду на пятый день с…», только на этот раз с запада все же, а не с востока. Именно туда вел меня выбранный путь. Там была моя цель.

Лжедмитрий и его голова!

Уже готовый выдвигаться, приметил я, что от Богородицкого отделилось три всадника. Тот человек, с которым я вчера говорил, и еще двое. Подъехали к нам, глазами меня выискивали.

Предводитель поселения спешился, поклонился. Сопровождавшие, что были сильно моложе, совсем безусые, последовали его примеру. Одинаковые, как две капли воды.

– Господарь, с тобой идти хочу. Сам и сыны мои.

– А деревню кто охранять будет? – Спросил я, с интересом смотря на явившихся служить мне бойцов.

– Четверо наших еще остались. Мальчишек я сам учил, они без опыта еще, но горячие. Тут не оставить никак. Да и местных подучили мы. Подрастут немного, и смена нам. – Говорил, глаз не поднимал.

– Вижу, опытный ты воин и раз тегиляй носишь, снаряжен хорошо. – Ответил ему. – Возьму, раз сам желаешь.

– Спасибо.

– Не так просто и быстро. – Я спрыгнул с коня. – Вначале при свидетелях клятва. Все мои ее давали и от меня принимали. Значит, и вам троим так должно сделать.

Он с удивлением на меня уставился.

Выходило, что все, кроме наемников голландцев, которым в целом было не так важное, зачем мы идем к Москве, проходили через это. Европейцы – у меня с ними иной, свой договор.

Обменялись мы клятвами перед строем. Полтысячи бойцов ждало за моей спиной. Лошади храпели, фыркали.

– К Чершенскому тебе. – Махнул рукой.

Он там решит, в какую сотню пристроить.

Отправил я этих троих в ряды своих бойцов. В основное воинство. Пока что им обвыкнуться надо. И моим бойцам к ним присмотреться. Кто знает, что за люди, откуда и почему здесь. На важное дело новобранцев брать – глупая затея.

А мы двинулись вперед.

Авангард основного воинства ушел к Дедилово. Телеги скоро потянуться за ним вслед, еще немного сборов и обоз вместе с пехотой и конницей, осуществляющей прикрытие, сдвинется с места. Растянется по дороге. А я и полтысячи самых опытных, проверенных и хорошо снаряженных бойцов, самый мой надежный кулак – устремились на запад.

Шли быстро, лошадей подгоняли. У каждого было по заводной, чтобы менять. Нам предстоял форсированный марш. Конечно, не сто километров за день, как умудрялись делать татары, когда это оказывалось жизненно важно для дела, но хотя бы половину или чуть больше от этого числа мы должны пройти.

Сегодня шестьдесят, такой план, завтра где-то сорок, но там кони должны успеть еще и отдохнуть. Перед моей диверсией.

Шли колонной, по бездорожью.

Считай, тысяча коней неслась, оставляя за спиной восходящее солнце.

Чуть больше, чем через час добрались наконец до первого ориентира. Не промахнулись. Я сверился с картой. Все так, вроде, похоже, не сбились с пути. Уперлись в речку, что шла от нас, и резко, ниже по течению, сворачивала на юг. Уперта, в нее, в месте, куда мы вышли, впадал небольшой ручеек. Вот по руслу этой реки, по ее течению к полудню быстрого конного марша должны мы добраться до Упы.

Хотелось бы быстрее, но как пойдет.

Двинулись дальше.

Погода не очень-то радовала. Сыро, срывался мелкий дождик, пасмурно, ветрено, достаточно промозгло. Но если нам тяжело с переходом, то и воинство Лжедмитрия сейчас тоже испытывает такие же проблемы.

К тому же на северо-западе, где оно по моим прикидкам двигалось, тучи были более черные. Изредка там били молнии. До нас докатывался гром. Но, это было далеко и вроде как чем больше солнце шло к полудню, тем ситуация менялась в лучшую сторону.

Ехали молча, торопились.

Окрест все та же лесостепь, с холмами и рощами. Только дороги здесь не было – шли напрямик, держась русла, чтобы не сбиться с верного направления. Отсутствие телег сильно упрощало нам жизнь. Ускоряло движение. Армия бы здесь, основными силами шла с муравьиной скоростью. Кое-где встречались сложные изгибы местности. Ручьев было много.

Конно же выходило ощутимо быстрее.

К тому же если раньше нам приходилось идти по тракту, часто петляя, огибая возвышенности и плохо проезжие для телег места, то сейчас все ложилось на возможности наших коней. Там, где они могли пройти, там и шли. А местность, в целом, благоволила.

Речушка петляла по левую руку, но мы двигались, как можно быстрее, прямо, не приближаясь впритык. Для видимости держали дистанцию, срезали углы.

Такими темпами, преодолев пару ручьев и несколько оврагов к обеду, когда солнце вышло в зенит, мы приблизились к устью Уперты. Здесь, чуть дальше, она впадала в Упу. Дозоры доложили об этом заранее, и я повел воинство в брод.

Преодолели одну водную преграду, затем спустя каких-то полчаса вышли ко второй.

Как ни странно, место слияния двух рек не было заболочено. И если после объединения водных потоков через Упу переправиться было уже проблематично, то чуть выше по течению – проще. Как оказалось, удобнее и быстрее перейти каждую речку по отдельности, чем один раз, но более полноводную. Что мы и проделали.

После переправы я погнал коня на холм, осмотрелся по сторонам.

Окрест – ни дымка, ничегошеньки. Бескрайние, незаселенные просторы.

Если сейчас идти по руслу петляющей и вертящейся Упы, уходящему на север, то можно выйти напрямик к Туле. Только нам не туда надо. План иной.

Дальше двинулись на запад.

Следующий ориентир, еще одна речушка. Ее исток – и дальше забирая на север, вновь придерживаясь русла. Названия на моей карте не имелось, но она, несла свои воды на северо-запад тоже впадала в… Упу, петляющую окрест Твери.

Местность оставалась безлюдной.

Дозоры вообще не находили никаких признаков жизни людской. Казалось, округа вымерла, да и не удивительно. Раньше по дорогам хоть какое-то оживление было. Люди селились, закладывали хуторки свои. А дальше, на юг вокруг крепостей жизнь служилая шла. Там и людей больше было и направляли силы.

А здесь – в бездорожье, если и жил кто-то раньше, бортничеством, к примеру, занимаясь или иными лесными промыслами, то в Смуту ушел куда-то. Продавать кому? Да и товар отобрать могут вмиг. Слишком рискованно. Кто воевать подался или в рать посошную прибрали. Или на заработки какие, если повезло и удалось устроиться.

Торговли меньше, работы меньше. Разбойники и татары, от которых никакого спасения нет.

Как жить? Тяжело.

Вот и обезлюдил край совсем. Там, где он только-только начал заселяться сотню, полсотни лет назад, вновь на пятьдесят верст никогошеньки.

Пока шли, раздумывал.

Удивлялся я, что от Тулы не было здесь дальних дозоров. Да и вообще, как-то странно было, что с момента выхода из Ельца повстречали мы много кого. И разбойников, и гонца от Лжедмитрия и, уверен, от Ляпуновых можно было кого-то встретить ближе к Туле. Шел же туда рязанский воевода со своими силами. А вот разъездов дальних, выставленных в Поле не было. Может, слишком далеко? Все же от Богородицкого, откуда мы сегодня выдвинулись, до Тулы еще два дня. Один до Дедилова, где и встанет мое воинство лагерем тренировочным. И еще один до самого города.

Или, все войско Шуйский собрал сейчас в Москве для похода на Смоленск? И у Тульского воеводы сил нет от слова совсем. Только стены прикрыть и ближние села оборонить.

Может в Дедилове Тульские сторожи имеются?

Кто знает ситуацию, но она меня удивляла.

Как-то чудно видеть, что настолько уж безлюдный край. Хутора по дороге сожженные, деревень раз-два и обчелся. Выжгла все Смута или что?

Идя по руслу безымянной речки, вышли мы к вечеру, к месту ее впадения в Упу. Прошли еще немного, чтобы вообще затеряться близ лесного массива. Прикрыться им-то… Да здесь и смотреть некому, но мало ли. Вдруг от Лжедмитрия дозоры столь дальние будут.

Стали лагерь обустраивать, быстрый, походный.

Лошадей в порядок приводили, кормили их припасенным и взятым с собой овсом. День тяжело им дался, а завтра еще один, не простой будет.

И что дальше?

Лес нехоженый, темный, лютый с виду, простирается куда-то на север. Только близ русла идти, как и сегодня – колонной. Единственный ориентир, чтобы не сбиться. Петлять. Здесь особо поодаль не отойдешь. Чаща лютая.

В сумерках мы расположились на берегу у излучины реки. Погода ощутимо улучшилась. Дождь перестал моросить, но где-то на горизонте, на севере, полыхали зарницы и бил гром. Но ветер уносил тучи как раз дальше с юга туда. Вроде бы дождя не предвиделось и это очень радовало, поскольку особо никаких укрытий и шатров мы с собой в этот рейд не брали. Планировалось действовать очень быстро и дерзко.

Надеялся я на стойкость и подготовку своих лучших бойцов. Что смогут они противостоять непогоде. И пока что все получалось отлично.

В этой совершенно безлюдной местности разместились своим отрядом. Дозоры выставили усиленные, костры жгли. Тут не людей бояться нужно было, а зверей. Такой лес – это же и волки, и медведи и мало ли кто еще. Не удивлюсь, что, именно блуждая по таким местам у людей русских, появлялись истории про леших всяких, Ззмеев Горынычей, бабок Ежек и прочую фольклорную нечисть.

Забреди в такую чащу, побудь там неделю, две, три, на охоте и при прочем промысле и уверуешь вовсе что угодно. Дикое, мистическое. Лес он же сам по себе живой, и хотя я в душе своей отрицал всякое колдовское и мистическое, как человек советский. Невозможно было не согласиться с тем, что порой даже опытные проводники могли заплутать в чаще. По непонятным причинам пропадали в таких местах туристы и в мое время.

Дикие звери, потеря компаса и прочих ориентиров.

Но, люди выдумывали всякое. Объясняли сложные стечения обстоятельств простым – «леший завел». И, если так задуматься и не разбирать, вполне себе объяснение.

Я приказал в самых крайних кострах сжечь немного пороха. Кислый запах и едкий дым, а также треск и вспышки должны были лучше обычного пламени отпугнуть живность. Если от волков еще как-то отбиться можно, оборонить лошадей. Но если медведь выйдет…

Мы его, конечно, всеми положим, только в ярости своей предсмертной он же таких дел натворит.

Да и не хотелось как-то противостоять хозяину леса.

– Ну и дебри. – Проворчал Богдан смотря по сторонам.

– Угу. – прогудел Пантелей.

Мы все сидели у одного костра. Яков еще к нам присоединился.

– Лес, зло. Степь, благо. – Коротко и четко проговорил раздраженный татарин. Он, чем дальше мы забирались в леса, тем больше нервничал. Озирался по сторонам. Еще бы – для него Поле – дом родной, а здесь из-за каждой сосенки мерещится враг с луком. Волк или медведь. Сама среда обитания для кочевника непривычна.

Вот и нервничает.

Дозоры были выставлены, костры дымили, поскольку дерево было после дождя сырым. А мы завалились спать.

Ночной лес тревожил своими шумами. Не нравилось ему, древнему и нехоженому, что близ реки стоит так много людей.

Пришлые.

Жгут костры, рубят его сыновей на дрова и жерди для кострищ.

Пролетали совы, шуршали мыши, волки выли где-то далеко. Не рисковала стая лезть на нас. Да, добыча могла стать отличной. Но чувствовали, что людей слишком много и отпор мы сможем дать.

Радовало также то, что медведь все же не выбрался к нам за ночь.

Утро встретило хорошей, солнечной погодой, приятным рассветом.

Свернулись быстро и двинулись в путь. Лес прижимался к реке. Полоска луга была достаточно узка, но все же имелась. Берег был пологим, и идти колонной нам все же как-то удавалось. Справа и слева к небу тянулись, формируя почти непроницаемый свод, могучие, вековые деревья. Местами они росли так плотно, что, казалось, пройти за эту живую изгородь ну просто невозможно.

То здесь, то там, где лес чуть отступал и становился менее густым, давай солнечным лучам пробиться сквозь кроны виднелись россыпи грибов. Белых, крупных, нетронутых. Выглядели они весьма странно, я за свою долгую жизнь таких не видел.

Бойцы переговаривались, переглядывались, будто искали вблизи таких более светлых полян, на их окраине, чуть глубже в лес ту самую избушку на Курьих ногах. Пару раз даже казалось, что вот она! Но, это был обман, деревья так сплетались и росли, что издали казалось – рукотворное строение, частокол.

Сам луг, что отделял деревья от воды, был зелен. Местами цвел, полянками то белыми цветами, то синими. Гудели пчелы.

Над головами нашими пролетали птицы. Пели они из леса для нас свои дивные песни, словно переговаривались.

А мы шли вперед, забирая все больше на север. Двигались по руслу чистой, прозрачной лесной реки. Иногда перебирались через ручьи, впадавшие в нее и выходившие из массива леса. На карте их, конечно же, не было.

Там вообще русло Упы было достаточно ровным и указывались только место впадение в нее той безымянной речушки, а также переправа, что была отмечена на дороге от Калуги к Твери. Только, как-то очень странно она помечалась. Вроде не брод, а даже мост. И сторожа рядом. Безымянная.

В целом понятно. От Калуги до Тулы – это уже можно сказать, внутренняя часть Руси, за засечной чертой. Здесь обороной от татарских нашествий заниматься нужно иначе, да и сама по себе переправа вряд ли носила стратегический характер, больше торговый.

Что с ней сталось в Смуту? Интересно.

Вот к ним-то мы и шли.

Просто если по карте, я как-то сел, прикинул еще в Богородицком, до совета… Вряд ли Лжедмитрий поведет свои войска в обход по руслу реки Оки, а дальше по Упе. Это странный план. К тому же Ока там не так полноводна и нужно идти против течения. А дальше – это как я, только конницей двигаться. А судя по тому, что рассказал мне схваченный голландцами гонец все же у вора много пехоты. А пеший воин – это подводы и возы, гуляй-город.

Иначе воевать как-то, а как? Тебя же конница сметет.

Да и крюк невероятный. Это не неделю, а все три можно через Поле идти.

Вот и выходило, что на север они не сунутся. Там царь Василий, что в Москве сидит, хорошо ситуацию контролирует. Вряд ли они рискнут как-то через Серпухов идти. Это же какой крюк. Им же не Тулу взять надо, хотя… Может, и ее хотят, а не только против меня сражаться. Может что-то знает о гарнизоне Лжедмитрий, ведь этот город уже пару раз переходил под его контроль.

Но, через Серпухов слишком опасно. Там, после разгрома Тушинского лагеря лояльные Москве люди и земли. Почувствовали тамошние люди – бояре, дворяне и прочие служилые, что не стоек воренок. Не ждут его там и встретят зло. На реке уверен, и дозоры стоят и прикрытия. Не пройти ему.

А если по рекам вниз, то там прямо так и не пройдешь. Нужно выгружаться и пешком вести войска. А дорог нет.

Единственное, что есть очень странно обозначенное направление между Тулой и Калугой. Вроде даже не дорога, а именно направление, но переправа через Упу на ней обозначена.

Вот к ней-то я и шел.

Поставив все, на то – что угадал план воренка.

Лес казался бесконечным. Река петляла, то забирая чуть на запад, то возвращаясь, но неизменно путь наш лежал на север.

Прошел обед.

Прилично так за полдень дальние дозоры вернулись, доложили, что та самая переправа и мост – впереди. Да, именно мост. Он на карте так и обозначался. Я приказал им тщательно и максимально скрытно провести разведку. Прикрываться лесом, не переходить Упу. Быть по эту сторону и высматривать все.

Не подходить близко, наблюдать только из леса. Коней, если надо, оставлять.

Войско Дмитрия, по повторному докладу уже стояло у переправы. Дозор близко не подходил, наблюдал из леса, издали, может за километра два, если не больше. Восстанавливали там мост. Строили и почти завершали. Укрепляли настил. Порушен он был раньше и сожжен. Это приметно было по части обугленных, но подпертых новыми балок основания.

Острога не было.

Какие-то здания, строения окрест, может, и имелись, но дозорные, что, верно, сочли – лучше в подробности не вдаваться. Их задача – место найти, а что там и как. Это уже иное дело.

Я остановил воинство.

Нам до моста оставалось километров семь, по моим прикидкам. Чуть больше часа конного пути. Дозоры Лжедмитрия в лес не заходили. Не думал его верный воевода, что есть в этих нехоженых лесах хоть кто-то.

Мы стали лагерем. Костры жечь я запретил. Благо погода была нам на руку, хорошая.

Сам решил разведать.

Еще было светло, хоть и вечерело. Взял пару разведчиков и телохранителей, двинулся дальше по руслу реки. Посмотреть самому, подобраться как можно ближе. Вечером нужно все изучить, а утром… Даже за час, два до рассвета нас ждало дело!