Текст книги "Патриот. Смута. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Все свободны.

Собратья поклонились, вышли, весьма озадаченные. Я остался в шатре один, примерно в таком же расположении духа. Ситуация оказалась не простой. Столько сил сходилось в одной точке. Но, что важно. Тулу наскоком и штурмом ни один из нас взять не мог. Хитростью, я как совладал с Ельцом – думаю да, получиться могло. Но, это дело непростое. Там вышло, здесь может и не выгореть.

Если так прикинуть, Ляпунов ведет пять тысяч, ну примерно. Лжедмитрий, также, примерно, столько же. Я, три. В меньшинстве даже против одного из них. И сам город. Там какой-то гарнизон. Не думаю, что двадцать тысяч, которые стояли там во времена Болотникова и отражали удары сил царских войск. Скорее большинство служилых людей ушло в Москву и готовиться к походу на Смоленск.

К тому же Шуйский ждет же татар. Зачем ему защита южных земель? Зачем подставлять свои войска под возможные конфликты с нанятыми степняками? Думаю, увел он столько, сколько мог, оставив самый минимум, чтобы в случае какой-то внезапной агрессии, налет тех же лисовчиков или быстрого рейда Лжедмитрия – была защита.

Стойкая ли она?

Вот здесь очень важный вопрос. Но уверен – она есть и просто так в город войти мне не дадут. А значит, нужно действовать на опережение.

Кто мой враг?

Лжедмитрий. Ляпунов без него рыпнуться не посмеет. А привези я к Туле голову воровского царя, так и ворота, глядишь, откроют. И договориться получиться.

Осталось дело за малым. Голову эту добыть.

Некий план зрел в моей голове, но нужно было обдумать все лучше. Взвесить. Риск был слишком велик. Правда, а как без него в моем деле, я и с татарами под Воронежем рисковал, и в Ельце, очень рисковал. Так и здесь. Либо пан, либо пропал.

Находясь в задумчивости, я потребовал к себе слугу и телохранителей. Шатер, раз его все же поставили, должен был быть использован для ночлега.

Мы разместились в нем на ночлег.

Ночь прошла без происшествий.

Проснулся, потянулся, ждала меня разминка на саблях, как и обещал я Вильяму ван Врису. И Франсуа должен был присоединиться. Только вот с пробуждением вернулась ко мне в голову мысль о том, как план построить и что делать, чтобы со Лжедмитрием раз и навсегда разобраться.

Время-то поджимало.

Ладно, в начале сабли, разминка, зарядка, завтра, а потом работа с картой.

Вышел из шатра. Лагерь также просыпался. С первыми лучами солнца бойцы теплили костры, готовили незамысловатые кушанья. Буквально час и воинство выдвинется вперед. Вопрос, куда. Очень сложный и пока неясный. К Туле? Или наперехват Лжедмитрию.

Сложное решение.

Я проследовал к краю лагеря, обозам. Франсуа приметил меня и присоединился. Сделал реверанс, пожелал доброго утра. Я ответил тем же. От острога спускались все те же трое голландцев. Такое ощущение, что они даже не разоблачались, а спали в одежде. Что вечером. что сейчас на них было все точь-в-точь тоже.

– Доброго утра, господа. Вижу, вы решили принять мое приглашение и размяться. – Я улыбнулся.

Дозорные из моей армии, что сторожили лагерь в утреннюю смену, уставились на происходящее. Часть войска, которая стояла ближе всего к месту нашей разминки, тоже отвлеклась от сборов и смотрела во все глаза.

Скоро должны были подойти мои телохранители, чтобы получить очередной урок от Франсуа, а пока что, я думал, потанцевать с клинками против главного голландца, посмотреть, на что он способен.

Перебрался через возы, крутанул руками, разминая плечи, локти, кисти, вытащил саблю.

– Ну что, Вильям ван Врис. Давайте поглядим, что вы умеете.

Тот спокойно снял шляпу, передал ее одному из своих сотоварищей. Вытащил свой клинок – прямой и чуть более длинный. Шпага – больше предназначенная для колющих, чем для рубящих ударов. Встал в позицию.

Ну, поглядим.

– Нападайте. – Улыбнулся я.

Глава 3

Утро было росистым, но достаточно теплым.

Еще бы, лето вот-вот должно уже начаться. Несколько деньков и май сменит июнь. Все те же несколько дней и к Туле подойдут войска Лжедмитрия с запада и Ляпунова с востока. Ну а гарнизон там меня уже и так дожидается.

Но, не о том сейчас мысли.

Голландец, Вильям ван Врис стоял против меня со шпагой в руке. Лучи восходящего солнца играли на клинке, слепили.

Ну что, разомнемся.

Рука с саблей в позиции, чуть выше бедра, вперед не вывожу, хотя можно встать и лучше. Но этому иностранцу и так хорошо. Пусть думает, что я средней руки боец и каким-то чудом одолел Франсуа. Не стоит показывать противнику все свои возможности и силы. Как в поединке, так и на войне.

Такое можно делать только тогда, когда хочешь задавить его и заставить сдаться. Но даже в таком случае лучше не говорить о реальных возможностях, а преувеличивать их.

Глаза в глаза.

Ну что, кошачья твоя физиономия, потанцуем?

Ноги тоже, как положено. Пятка к пятке, ступни углом примерно в девяносто градусов. Чуть в приседе, словно пружины, готовы перемещаться. Улыбка на лице. Готов рубить и кромсать, но задача-то иная. Просто посмотреть на то, что может их… Капитан? В каком чине у них здесь командир роты разгуливает?

Смотрел на него. В целом манера стойки напоминала мне француза. Больше для колющих ударов, чем для рубящих, но… Чего говорить, мой Франсуа даже на этапе подготовки к бою был лучше. Не зря он рассказывал мне историю о том, что является одним из лучших. Наемником, дуэлянтом.

– Атакуй, инфант.

Хитрец. У него оружие длиннее. Хочет показать мне, кто сильнее на встречке уколом. Опасно играет. Так, с неопытным я бы действовать не стал. А он меня же таковым считает.

Ладно, так меня не проведешь.

Я сделал неумелое движение, как бы пытаясь атаковать в левую щеку. Повел руку не быстро, показывая неуверенность. Чуть наклонился вправо, перенося вес туда, обозначил удар. И этого хватило, чтобы голландец тут же среагировал. Шпага его пошла в блокировку, разворачиваясь в защиту квартой.

Но, это было ошибкой.

Мне пришлось немного напрячься. Мышцы после сна еще не совсем разгорелись.

А дальше, как по маслу. Резко сместил вес на левую ногу, перенести ее в бок. Глаза противника расширялись от видимого происходящего. Удивление завладевало им. Но он не успевал хоть как-то отреагировать.

Казалось, вот я атакую по-простецки, как можно не блокировать такой удар?

Но тот же я уже сбоку. Клинок, занесенный для удара сверху, идет слева. В правое плечо после проворота кисти. Огибает, даже не соприкоснувшись с выставленной защитой.

Обозначил удар.

Вильям не успел подставить клинок. Слишком самоуверенно повел себя. Считал меня простаком и обманулся.

Да, его оружие вышло в позицию. Туда, где моя сабля, должна оказать изначально, и куда он устремился блокировать. Только вот меня там не было. Угроза пришла внезапно с иной стороны.

Шлепнул плашмя его по плечу.

Он отпрянул, замотал головой. Не понимал, как такое могло случиться. Удивление на его лице было не показушным, а вполне естественным.

За спиной моей хохотнул Франсуа.

Двое голландцев чуть ли рты не раскрыли, но держались.

– Вильям, не бери на свой счет. – Француз поднял руку в извиняющемся жесте. – Прошу простить. Прошу тебя. Этот русский, наш господарь, воевода и как ты назвал его, ирфант, претендент на трон, невероятен. Правда?

– Где ты учился, ирфант? У каких мастеров? Я даже не мог представить, что… – Он сделал реверанс. – Мое почтение мэтру.

– Не стоит. – Улыбнулся я. – Учителя… Что до них, то с божией помощью. Только с ней.

Естественно никто из голландцев в это не поверил.

Француз, насколько я понимал, считал меня то ли ангелом, то ли чертом. Здесь сказать сложно, ведь наше мировоззрение разделяло не только четыре сотни лет, но еще и различие культурных кодов. Слишком мы были разные, и его взгляд на жизнь отличался от нашего местного менталитета прилично.

А новые мои иностранные знакомцы – да в целом плевать, что подумают по поводу моего мастерства.

Уважение и удивление вызвал. Пока достаточно.

Мы размялись еще немного. Подошли мои телохранители, и я вручил их Франсуа и двум сопровождавшим голландского капитана бойцам. Здесь все же виделось мастерство иноземцев. Мои вояки, может, и превосходили их лихостью и отвагой, но вот с техникой все было несколько хуже. Но, это только пока.

Тренировки со временем выведут мою троицу на достойный уровень.

– Прошу. – Я махнул капитану рукой, и мы отошли к повозке.

За сформированной из телег оградой лагерь уже почти собрался. Люди готовились вступать. Делалось все достаточно быстро и четко. Отставали лишь те, кто откровенно пялился на нашу разминку. Многие из них не видели моих поединков с прошлыми бойцами. В особенности с Франсуа, когда собрался, считай, чуть ли не весь Воронеж.

Показательное выступление вызвало у них невероятное уважение и некий трепет, пожалуй.

И сейчас, когда я сам перестал махать саблей, они с удвоенной сноровкой принялись за дело. Нагоняли. Торопились со сборами имущества. Сотники ругались, подгоняли.

Стояла привычная походная атмосфера.

– Что скажешь на мое предложение? Капитан? – Сделал краткую паузу. Понял, что не ошибся. – Я же верно понимаю твое звание, ты же командир этой роты.

Добавил больше для уточнения.

– Все верно, ирфант. – Он выглядел озадаченным. – Мы подумали и мы… – Он сокрушенно мотнул головой. – Мы готовы учить твое войско. Но, мы очень надеемся, что ты не забудешь наших стараний и усердий. И когда… Заметь, Ваше Высочество, я говорю когда, а не, если, потому что полностью верю тебе. – Перевел дух. – Так вот. Когда ты взойдешь на престол, то сделаешь для нас нечто большее.

Я улыбнулся в ответ. Разговор этого человека был мне понятен. То, что он говорил – вполне естественно. Сейчас он уступал, жертвовал малым, а именно деньгами. Но открыто говорил, что если все случиться как должно, то желает получить взамен нечто большее, чем чеканную монету.

Такой подход рискованный, но он достоин уважения.

Но…

– Не хочу расстраивать тебя, Вильям. Но я не могу гарантировать тебе успех моего похода. – Я немного не так, как хотелось бы произнес эту фразу. Сложно было объяснить ему, что я не иду садиться на трон. Моя цель, это собирать Земский Собор для выборов достойного, сильного царя.

Так и только так.

– Я понимаю, ирфант. – Он пожал плечами. – Фортуна штука непредсказуемая. Сегодня она с тобой, а завтра гуляет с другим. Но, если все сложится так, как того хотел бы ты… Что мы можем получить?

Далеко смотрит. Делит шкуру неубитого медведя.

– Вчера ты отчасти был прав. Этой стране нужны опытные люди, знающие то, как сейчас воют там… – Я махнул рукой на запад. – Там, в Европе. Как ты верно сказал, мы, русские хорошие бойцы…

Да, он говорил не совсем, так, но я решил перефразировать его слова в угоду своему видению ситуации. Люди, что окружали меня, прошли через такие тяготы и лишения, что ни один наемник даже не мыслит. Они стойкие и отважные, а еще в них зарождается, как я мыслил, моими чаяниями чувство патриотизма.

Они, славные воины, но им не хватает навыков современного по тем временам ведения войны.

И я это высказал голландцу:

– Они, хорошие бойцы, которым не хватает выучки и понимания того, как сейчас потребно воевать.

– Мы кое-что знаем в этом. – Хмыкнул он в ответ.

– Так вот. Я бы хотел, чтобы вы стали учить моих людей. А взамен. Что я могу для вас сделать? Земля, титулы, женщины? Осядете здесь, потомки ваши обрусеют.

Он покачал головой. На лице его появилась грустная мина.

– Так, далеко я не смотрел. Но, земля и женщина… Звучит не так уж и плохо. Но. – Он вздохнул по-настоящему тяжело, и я понял почему. Родина его была не здесь. – Там, далеко на западе, моя страна, там я родился. Там теплее, чем здесь…

– Но там ты простой солдат, Вильям. – Я знал, чем крыть такую карту. – Хорошо, там ты капитан. А здесь? Подумай! – Я развел руками, показывая размеры перспектив. Улыбнулся. – Ты можешь заложить основу своего рода. Стать чем-то большим, чем просто солью земли. Подняться, расправить плечи. Разве нет?

Он смотрел на меня пристально, молчал некоторое время, потом все же заговорил.

– Хорошо говоришь, ирфант. Ты очень интересный человек. Я знаю тебя всего половину суток, а уже хочу сражаться за тебя. Почему?

– Почему же? – Ответил вопросом на вопрос.

– В отличие от Диметриуса… – Он специально на латинский манер произнес так его имя, хотя ранее называл по-нашему Дмитрием. – В отличие от него я вижу в тебе силу и возможность сделать то, что нужно тебе. Вокруг тебя нет тех, кто правит тобой. Тех, кто манипулирует. Ты не похож на пешку в чьей-то игре, как он. Его слова пусты. Он не может отвечать за них. Поэтому, когда в Тушине все началось. Все и побежали.

Я смотрел на него, ждал продолжения.

– Не было там лидера. Вся эта свора полковников, что нависали над Диметриусом, руководили им. Все они струсили. Не смогли сплотиться. Все они тянули одеяло на себя и когда над ним занесли меч сильного полководца. Скопина. То все резко бросили, отпустили, полетели, побежали. – Он сокрушенно покачал головой. – Я видел, как это было. Все рухнуло в один миг. Врага еще не было, вблизи, но паника накатывала волнами. Бушевала. И выяснилось, что вроде бы есть люди, есть войско, есть припасы. Есть все, кроме самого важного. – Он перевел дыхание. – Не было единой, сильной воли.

Я слушал с интересом, а он, разошедшись, продолжал.

– Смотря на тебя, и твое воинство, я вижу, что здесь есть воля. Твоя воля. – Он сделал реверанс и склонился глубоко. – Надеюсь, я не ошибся, ирфант Игорь Васильевич.

– Время покажет. – Проговорил я. Не хотелось давать ему каких-то обещаний. Мы шли воевать, а не прогуливаться. И ситуация могла повернуться по-разному. Добавил. – Сколько вам нужно времени на сборы?

– Мы готовы выступать уже сейчас. Мы собрали все с вечера. Мы знали, что пойдем за тобой. Эта Поле убивало нас. – Он сокрушенно покачал головой. – Мы сидели здесь, ждали. Чего? Святая Дева Мария, я не знаю. – Он хмыкнул. – Дождались тебя. И я рад этому.

– Поговори с Франсуа, он пояснит тебе, как мы будем действовать и что делать.

Он кивнул, поклонился.

А я махнул тренирующимся рукой, выкрикнул.

– Пора собираться! Скоро выступаем!

Но прямо сразу выдвинуться не получилось.

На сборы ушел еще примерно час. Спустя это время авангард стал уходить вперед к следующей остановке между Ельцом и Тулой. Богородицк или Богородицкое, судя по карте. Нарисован он был даже более крупно. Значит, не просто какой-то хутор, где можно остановиться на ночлег, а нечто большее. Крупный поселок или городок?

Интересно.

Видел я, идя вместе с людьми Тренко в авангарде, как от форта выдвинулись голландцы. Ровным строем, под развивающемся на ветру полосатым знаменем, сопровождая движения звуками барабана, неполная рота вливалась в основную массу моего воинства. Вид этот был поистине сильный. Маршировали они напоказ ровно, четко. Будь их несколько сотен, выглядело это бы невероятно грозно.

Мало, слишком мало.

Но надеюсь, это станет не просто вливанием боевой части в воинство, а повысит возможности и скорость обучения. В этом был основной замысел.

Каждый голландец держал на плече мушкет, а на втором – подсошник. Все были снаряжены кирасами, но шлемов не имели. За колонной двигалась пара телег для снаряжения и несколько коней.

Вильям ван Врис – единственный конный из всего отряда, гарцевал чуть сбоку, раздавал приказы.

Провожать их высыпало, и я этого не ожидал, несколько стариков и десяток женщин. Они плакали, махали вслед. Выходило так, что эти вояки защищали их от всяческих бед и проблем всю зиму. А теперь на кого оставалось поселение? Взрослых, в силе мужчин не оставалось.

Вздохнул я, смотря на это. Головой покачал.

Надежда была, что Смута моими усилиями скоро завершиться. И часть людей вернутся в свои дома. Хотя… Земским Собором не закончится противостояние с ляхами. А там еще на севере что-то со шведами сделать нужно. Как-то их с земли Русской выбить.

Дел даже после выборов Царя у меня будет очень и очень много.

Авангард из полутысячи Тренко ушел вперед. Я был вместе с ними.

Через пару часов после выступления мы подошли к небольшой речке. К броду через нее. Не особо-то и широка она была и неглубока с виду. Так, речушка, коих мы прошли уже достаточно. Вроде бы ничем не приметная. Обозам здесь, конечно, не просто будет, но не так чтобы сильно затормозить наше продвижение. Сдюжит пехота, всадники, сопровождающие основные силы, помогут. Преодолеем. Но, что-то в душе моей дрогнуло.

Достал я карту, развернул. Безымянная вроде водная преграда. Отчего же такое странное ощущение?

Рядом Яков ехал, в седле трясся.

– Собрат, скажи, а как называется эта речушка? Знаешь?

– А, господарь. – Он дернулся, повернулся ко мне, улыбнулся как-то глупо. – Непрядва это.

Непрядва! И тут я понял, почему на душе так необычно было!

Каким-то невероятным, шестым чувством ощутил я, что недалеко, может, в каких-то двадцати, двадцати пяти километрах к востоку место нашей воинской славы. Там, где воды этой небольшой речушки впадают в Дон, две с половиной сотни лет назад, князь Дмитрий повел свои дружины на ордынцев.

Там он разбил Мамая.

Сделал то, что ни смог до этого больше ста лет ни один русский князь.

Переход этой реки становился для меня чем-то большим, чем просто преодоление очередного брода. Как Цезарь, ведя свои легионы в Рим, перешел, казалось бы, небольшую водную преграду Рубикон, так и я, преодолевая Непрядву, расставался с Полем. Здесь за этой водной гладью, стремящейся к батюшке Дону, начиналось уже иная земля. Давно уже отбитая у степи, отрезанная территория Московского княжества, царства.

Может, кто-то и думал иначе.

Может, Шат, Ока или какая иная преграда была чертой. Но в душе моей почему-то твердо стояла мысль. Нет – Непрядва, это мой Рубикон!

Именно сейчас ощущалось так, а не иначе. Непрядва делила все на До и После!

Солнце шло к зениту, теплый ветер обдувал меня. Смотрел я по сторонам и, вроде не изменилось ничего. Но сделай несколько шагов, войди в воду. И на иной стороне будет по-другому все.

Пятками повел я коня к переправе. Выкрикнул.

– Первым пойду!

Странно это было.

Ведь я точно знал, что дозорные, которых я разослал уже давно на той стороне. Мне уже приходили сведения о нескольких сожженных хуторах. Об отсутствии людей по обе сторон реки. Но здесь и сейчас что-то говорило мне. Нужно идти первым. Своим примером показать, что я веду свои войска вперед.

Конь вошел в воду. Чуть заартачился, может, тоже ощутил что-то. Или передалось ему мое воодушевление. Было здесь неглубоко. Слева и справа камыши. Всадники, шедшие за мной, тоже вошли в водяной поток. Лошади их фыркали, ржали, вспенивали воду копытами. Бойцы привычно осматривались по сторонам.

Внезапно в небо из зарослей, от воды вспорхнуло две белых птицы.

Лебеди! Откуда они здесь?

За спиной услышал я, как кто-то вскидывает оружие.

– Не сметь! – Выкрикнул строго. – Это добрый знак!

Мы перебрались на другой, левый берег Непрядвы. Я обернулся назад. На горизонте тянулась вереница моего воинства. Впереди нас ждала Москва. Иначе никак. Слишком много всего случилось, чтобы быть случайностями.

Москва и только она. И там – обещанный всему воинству Земский Собор. И будь что будет. Скажут – я Царь. Значит – нужно так моей Родине. Не я выбрал этот путь, а меня люди на него уважением своим воздвигли.

Надо, значит, сделаю.

Именно в этот момент план по противодействию войскам Лжедмитрия сложился в моей голове. Все встало на свои места. Нужно действовать так, а не иначе. Дерзко, резко, в своей манере. Дмитрий, нареченный Донским не убоялся и перешел Непрядву, чтобы атаковать стан Мамая в Поле, где всегда до этого властвовала орда.

И мне страха ведать не следует.

Ударю!

С чистым, свободным от тягот раздумий сердцем я повел авангард дальше, к Богородицкому.

Глава 4

Солнце перевалило за зенит, шло к закату. Погода сменилась на ветреную. Хотя все также было тепло и довольно солнечно, но где-то там, на севере, на горизонте маячили серые, еще не грозовые, но вполне дождевые облака.

К ночи, скорее всего, они доберутся до нас. Будет гроза.

Полутысячный авангард пересек несколько небольших речушек, ручьев.

Местность здесь была полна их, как и вся та, через которую мы шли уже несколько дней. Только вот теперь, все больше вокруг росло деревьев. Степь переходила в лес. Становилось больше елей, они понемногу теснили, привычный мне сосновый бор.

Также все чаще встречались березовые рощи.

Дозоры сообщали, что местность здесь, на сколько ее можно разведать из-за лесов, такая же безлюдная. Хотя я в этом все больше сомневался. Раз растительности больше, то и мест, где можно укрыться и выжить за счет полесования и охоты – больше. Жители разрушенных хуторов, кто выжил, разбежались.

Но кто-то же должен был остаться. Не все погибли и ушли.

Богородицкое оказалось неким островком жизни на этой покинутой богом земле.

Там, по словам вернувшихся дозорных, насчитывалось пара десятков дворов, была поставлена наблюдательная вышка и шла какая-то жизнь. Поля даже возделывались. Моих разведчиков приметили, всполошились.

Ну и они подходить близко не стали. Мало ли. Развернулись, доложили.

Дорога петляла между холмов, и наконец-то мы, когда солнце уже клонилось к закату, вышли к населенному пункту. Он был на горизонте, но дымки вверх не поднимались. Неужели местные жители решили за лучшее убраться, попрятаться, чем встречать воинство.

Хотя в целом – довольно адекватный подход.

Если разбойники в своей наглости рискнули нас пограбить, а голландцы понимали, нападать на них и убивать, смысла никакого нет. То, простое население смекнуло – лучше убраться по добру, по здорову.

Мало ли что.

Полутысяча пошла вперед, и через минут двадцать мы подошли к поселку.

Окрест него колосился хлеб. Я был настолько удивлен, что даже как-то замер, в стременах привстал. Не видел такого уже давно. Все заброшено, покинуто, разграблено и сожжено. А здесь – нива. Зеленые, высокие стебли с колосками. Еще не вызревшие, конечно. Но сам факт – поражал. Также видны были какие-то огороды. Разлапистые листья, взошедшие ровными рядами.

Здесь не умерло сельское хозяйство.

Обочины дороги полнились зарослями. Присутствовал слева от поселка сад, а за ним ширился лесной массив. Справа же, в низине – озеро раскинулось.

Направил скакуна к первому дому.

Моя первая сотня опережала, двигалась туда, уже вошла и осматривала дома снаружи. Верно, нечего полководцу первому в поселок заходить. Вдруг засада или шальной, какой стрелок. Хранили меня собратья.

Но, пусто было, никто не встречал.

Внезапно в кустах, за обочиной дороги, я приметил движение. Вблизи околицы.

– Выходи! – махнул рукой.

Человек десять стало окружать то место, куда я указывал. Переглядывались, озирались. Мало ли, вдруг засада. Но, вряд ли там было больше одного человека. Максимум – двое.

Через несколько секунд, видимо, поняв, что раскрыл себя, явился нам сам скрывающийся. Старичок, согбенный, седой, еле ходящий. Поднялся из высокой травы, трясся, крестился, по сторонам смотрел.

Удирать он не планировал. Казалось, попытайся бежать и развалится.

– Кто таков⁈ – Выкрикнул я, понукая коня, чтобы ближе подойти.

– Так-то, это… – Начал шамкать беззубым ртом старик. – Местный я, господари великие. Местный.

– И чего ты тут, прячешься? Где все?

Ответ я знал, но не спросить не мог.

– Так это. Как ваших увидели, все и разбежались. Господари.

– Ясно, а ты?

– Так я это… Старый я. Куда мне. Да и вам не нужон. И им не особо. Лишний рот. Жить дают и на том спасибо.

– Бросили, значит. – Я криво улыбнулся.

М-да, с одной стороны, дело верное. Как заметил этот старик, он лишний рот, а в Смуту, в тяжелое время и на тех, кто род продолжить может еды может не хватить. В такой ситуации спасать молодых надо, чтобы было кому урожай собрать и дальше жить. Но старика оставлять – как-то не по-людски. А если это разбойники или татары, что тогда?

Глумились бы над ним, ведь без защиты остался.

Смута она все смешала. Все понимания об уважении и чести. Оставила только последние инстинкты – выживание.

– Много у вас оружных? – Продолжил я расспросы.

– Ась…

Хитрый дед, только что все слышал, а здесь внезапно оглох. Как до важных дел добрались, внезапно не слышит.

Подъехал ближе, навис прямо над тем овражком, где он в высокой траве скрываться пытался. Махнул своим людям, чтобы не пугали человека. Видно было, что ни оружия, ничего нет у него. Да и дернуться быстро, напасть он не в силах. Помрет еще от такой нагрузки.

– Служилых в поселке сколько? Отец. Говори. Мы не обидим тебя. И вас всех не обидим. Нам добра вашего не нужно.

Он уставился на меня снизу вверх. С трудом задрал голову, трясся.

– Так-то пятеро, только вроде бы еще побольше будет.

Чего? Смысла фразы я не понял.

– Это как?

– Ну так… Пять, а остальные тоже ратному делу поучаются. Время то нонче такое, что и бабе оглоблей владеть порой надобно.

Ясно.

– Так, отец. Мы воон там… – Я махнул рукой ближе к озерцу, что справа от поселка виднелось. – Встанем лагерем. Вас не тронем. Слово мое крепкое. Слышал, может, кто я такой?

– Так-то… Господарей нонче много. – Он поклонился. – Не ведаю. Я же слепой считай.

– Игорь Васильевич Данилов я.

Старик перекрестился три раза. Поклонился.

– Сам. Господь послал избавителя.

Жест мне понравился, только как-то так думалось мне, что будь на моем месте любой иной сотник, боярин, да и вообще хоть кто-то – повел себя дед так же. Для него все, кто на коне и людьми руководит, избавители. Отчего нет.

– В общем, старик. Слово мое, не тронем вас и добро ваше. Кто у вас там главный, коль захочет, пусть приходит. Поговорим. Скоро войско мое подойдет.

– Войско… – Протянул старик, поглядывая на моих парней, рыскающих окрест.

Я развернул коня и двинулся к водоему. Вся моя полутысяча туда прошла, начала готовиться место для установки лагеря. Осматривали берег, изучали. Вестовой ко мне подъехал.

– Господарь, там висельники.

– Чего? – Не очень я понял, о чем он.

– Висельники, господарь.

– Веди.

Быстро добрались до рощи, что за поселком была.

И правда. Чуть вдали от основного, хорошо оборудованного захода в озерцо, на опушке покачивалось несколько человеческих тел. Воронье прилично поглумилось уже над ними. Дух стоял отвратный.

Четверо трупов разной степени разложения. В исподнем.

Что бы это могло значить?

С дороги, уходящей на север, уверен, видно их было хорошо. А если малым конным отрядом идти, то к водопою-то лошади пойдут. Тут-то всадники всю эту прелесть увидят, все это безобразие. Отпугивала так деревушка от себя всяких лиходеев, что ли? Показывала, что есть здесь те, кто постоять может за себя.

Видимо, так.

Кроме этого, вроде ничего примечательного окрест не было.

Через час подошли основные силы. Дозоры мои разошлись, возвращались, сообщали, что окрест тишина, привычная для этих мест. Но присутствие людское все же здесь ощущалось. Вырубки свежие, силки кто-то из самых внимательных моих бойцов приметил. А еще сети на речушках, следы и тропки хоженые. Даже лодку одну в камышах обнаружили. Только вот людей – никого.

Прятались, хоронились.

Но, с появлением обозов все стало меняться.

Я специально приказал очень осторожными быть с лесом, расположенным слева от Богородицкого. Мы-то разместились справа, окружали себя привычно возами. Дома мои люди не трогали, посевы не топтали. Никакого ущерба местным не чинили. Приглядывали, только чтобы не случилось чего. А то вдруг там человек тридцать банды какой. Как поймешь – обычный народец здесь живет или как у Красивой Мечи – лиходейский.

К вечеру, когда погода совсем стала ухудшаться, жители Богородицого все же выбрались из леса. Потянулся к своим домам, неуверенно поглядывая на большое скопление воинов близ их поселка. Здесь к гадалке не ходи, им было очень страшно. Но видели они, что не пытается пришедшее воинство навредить им. А погода – устрашала все сильнее.

От поселка к нам, как только туда вернулись первые люди, двинулся один человек.

Я все это время наблюдал за ситуацией сам. Толкнул коня пятками, направил к нему. Телохранители следом пошли, но я руку поднял. Остановил.

– Он один идет, а мне что, за вашими спинами прятаться, что ли? – Усмехнулся. – Но ухо востро держите, если что, сразу ко мне.

Они закивали. Поняли все. Чуть отстали.

– Здрав будь, мил человек. – Обратился я к пришедшему, сидя в седле и смотря сверху вниз.

– И тебе, здравствовать, господарь. – Он поклонился, когда между нами оставалось шагов пять. – Скажи, с чем пожаловал?

Это был довольно молодой служилый человек в тегиляе, что было достаточно необычно. Богато. Сабля на поясе в хороших ножнах. И, я уверен, что имелся у него и саадачный набор, только с собой он его не прихватил. Не драться шел, а говорить. Клинок для порядка и солидности взял.

– К Туле идем. А потом к Серпухову и к Москве. – Говорил я спокойно. – Земский Собор созывать. Царя выбирать.

– Собор. – Он усмехнулся. – Значит, правду люди говаривают. Игорь Васильевич Данилов. – Он поклонился ощутимо ниже, чем в первый раз. – Прощения прошу, что не встретил подобающе.

– Все понимаю, служилый человек. Скажи, а что там за висельники болтаются? Людей пугают.

Он скривился.

– Да хаживали тут. Вот и повесили, в назидание.

– Дело твое, служилый. Но зарыл бы ты их. Заразу какую еще привлечешь на село свое. Мертвым все же в земле место. Прах к праху.

Он вздохнул.

– Так-то оно так. Может, уже и можно, раз ты мимо идешь.

Фраза меня удивила.

– А что, ждали вы меня?

Он помолчал, проговорил неуверенно.

– Вся Русь ждет Царя своего. И конца этой всей Смуты.

– Царя, значит. – Я смотрел на него пристально. – А с чего ты решил, что я Царь?

– Сказывают.

М-да, и не скажешь ничего в ответ. Сказывают-то всякое. Людская молва, как она только через Поле идет? По вот таким городкам да весям? Ведь нет считай никого, а все равно гонцы какие-то вести несут. Слухи разносятся. Знают здесь про меня.

– Так-то и про Дмитрия сказывают. – Проговорил я спокойно. – Да и еще про многих. А ждал почему-то ты меня.

Он вновь поморщился, сплюнул. Ничего не ответил.

– Ладно, служилый человек. Вижу у тебя тут и дом, и кров. За них бьешься. Не потревожим мы вас. Слово мое крепкое.

– Спасибо, господарь.

– Если надо чего, у нас и одежды всякой есть, трофейной. На фураж бы поменяли. По-честному.

– Обдумаю, господарь. – Он поклонился.

– Бывай, служилый человек.

Я развернулся и двинулся к своему военному лагерю. Слухи, значит. Все больше, все обширнее.

Вернулся.

Становище укреплялось. До этого нам сопутствовала удача, и непогода не мешала движению войска. А вот сейчас все же с севера находили тучи. Скорее всего, ночью вольет. Поэтому ставились и крепились с особым усердием шатры. Роща разбиралась на дрова и основы для установки укрытий.