Текст книги "Когда осенние печали. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Лёнька тоже прибыл навестить родные места, и, увидев Морозова, обрадовался старому другу. Когда-то Лапин приезжал на Сашкину свадьбу, и даже был свидетелем жениха. Огромный областной город ему очень понравился, и через пару лет он перебрался туда совсем, вместе со своей женой Людмилой и дочерью Кристиной. Теперь же, встретившись со старым другом, Лёнька от души уговаривал того бросать это «невыгодное военное дело» и возвращаться туда, где прошли молодые курсантские годы.
«Сашка, большой город – большие возможности! Ты видишь, как я упакован? – Лёнька оттопыривал на себе модную футболку, потом отводил в сторону указательный палец – А Милка?! А Кристинка?! Скажи ей, что тряпка не из бутика, а с рынка, такую морду скорчит, мама не горюй! Мне тоже непросто было – сколько лет в поисках, но ведь нашёл свою нишу! А тебе все карты в руки! Ты же строитель, сейчас строительный бум начнётся, вот увидишь, откроешь свою фирму, не пожалеешь! Хватит уже на ту родину пахать, она вон как о нас «позаботилась!»
«Я – военный строитель, – улыбаясь, уточнял Саша, – тем более, квартиру нам дали… Ну, как я теперь уволюсь, сам подумай?»
«Дурак ты, Сашка… – Лёнька махал рукой и опрокидывал стопку дорогого коньяка, – Это от вас откупаются этими квартирами… Вам государство в тыщу раз больше должно, чем эта ср..ная квартира…»
Аня слушала разговоры друзей и чуть улыбалась уголками губ. Она знала своего Сашу… Человек чести и совести… Он мог сидеть голодным, отдавая последний кусок ей и сыну, но при этом говорить о своём долге и любви к родине.
Вернувшись после отпуска на службу, Морозов узнал, что в вооружённых силах ожидаются очередные сокращения…
«Сашка, ну, ты решил что-нибудь? – школьный товарищ позвонил незадолго до его увольнения, – Давай, думай, тут вариант есть с квартирой… Знакомый мужик хочет в ваш город переехать, у него там свои интересы… Обмен идеальный, у тебя трёшка, у него однушка, зато тебе без доплаты обойдётся!»
…Аню не так заботила однокомнатная квартира, на которую предлагалось обменять их «трёшку», как тот факт, что ей придётся переехать в город, который она в своё время покинула с душевным облегчением. Но их город был небольшим, неперспективным, работы для Саши не предвиделось, а там, куда звал их Лёнька, действительно, открывались многие возможности. К тому же, всё изменилось, и теперь ей вряд ли может грозить встреча с Олегом Дзюбой или самой Александрой. А Виталий… воспоминания о нём давно осели на дно души, и, кажется, прочно приросли к этому самому дну… Да и шансов встретиться в миллионном городе слишком мало.
У них обоих давно своя жизнь… семьи, дети… Возможно, они даже не узнают друг друга.
…Переезд обошёлся совсем недорого. У Морозовых не было ни гарнитуров, ни дорогих сервизов… Саша вообще был готов уехать, взяв в охапку лишь свою любимую жену и любимого сына, но багаж всё же отправить пришлось… Им не удалось встретить новый, 1998 год на новом месте жительства, но в первых числах января семья Морозовых уже выходила из поезда на уже знакомой с молодости железнодорожной станции. Огромный вокзал встретил их всё тем же привычным шумом, и даже номера троллейбусов и трамваев соответствовали старым, привычным маршрутам…
– Анна Сергеевна! – голос физрука заставил Анну вздрогнуть и обернуться, – Подождите…
– Что, Виктор Константинович? – удовольствия от общения с мужчиной она не испытывала, но ответить всё же пришлось.
– Я тут хотел спросить насчёт вашего сына…
– Насчёт Димы? – Анна удивлённо приподняла брови, – Он что-то натворил?!
– Нет, – физрук замотал головой, – но… я приглашаю его в волейбольную секцию… у него хороший рост, и хорошие данные…
– И?..
– А он… – Виктор развёл руками для пущей убедительности, – Он ни в какую…
– А от меня вы что хотите? – Анна чуть насмешливо сдвинула уголок губ, – Чтобы я вместо него пришла к вам на секцию?
– Вообще-то это был бы идеальный вариант… – делая вид, что по достоинству оценил её шутку, физрук многозначительно усмехнулся.
– Не могу вам этого пообещать… – во взгляде женщины промелькнула снисходительность, – Ростом я точно не вышла.
– Ну… – мужчина окинул фигурку Анны заинтересованным взглядом, – Это, глядя с какой стороны посмотреть…
– Это все ваши предложения?
– Вообще-то, можно и на ты. Если заметили, в нашем коллективе всё по простому, по-семейному.
– Я заметила. Но не считаю для себя возможным после двух недель работы фамильярничать с коллегами.
– В вас течёт аристократическая кровь?
– Возможно. С вашего позволения я пойду…
– Так как насчёт Димы? – заметив, что женщина собирается уйти, физрук повторил свой вопрос, – Ему нужно заниматься спортом, однозначно!
– Дима выбрал музыку, – Анна не оставляла снисходительной, чуть насмешливой полуулыбки, – боюсь, на спорт его уже не хватит.
– Жаль… – вытянув в трубочку губы, Виктор с сожалением качнул головой, – А я хотел через вас на него повлиять…
– В следующий раз можете влиять прямо в учительской, не обязательно догонять меня в коридоре, – понимая, что разговор о сыне всего лишь предлог завести с ней приватный разговор, Анна посмотрела на собеседника своим обычным, исполненным внутреннего достоинства взглядом, – До свидания, Виктор Константинович.
– До свидания… – тот ещё какое-то время задумчиво смотрел вслед удаляющейся по коридору женщине, – До свидания, Анна… Сергеевна…
***
– Милочка, ну, побудьте ещё немного у нас! – провожая гостью вместе с дочерью, Анна выражала искреннее сожаление по поводу их раннего ухода, – Потом вместе с Лёней и уедете… Они с Сашей давно не общались, пусть ещё поболтают!
– Да пусть болтают! – Людмила Лапина махнула рукой в сторону кухни квартиры Морозовых, где её супруг беседовал с хозяином за бутылкой коньяка, – Просто у меня сегодня был очень тяжёлый день, столько детей больных, ужас… очередная эпидемия… Устала очень, а ещё нужно Кристинке на завтра наряд приготовить, на конкурс.
– А что за конкурс? – Анна перевела взгляд на тринадцатилетнюю девочку, судя по всему, недовольную тем, что мать слишком рано уводит её из гостей.
– Конкурс поэзии, – девочка говорила, слегка жеманясь, – я стихи пишу…
– Какая умница! – Анна улыбнулась своей юной гостье, – Принеси мне почитать, хорошо?
– Хорошо… – опустив глаза, Кристина едва заметно кивнула.
– Дима! – Анна позвала сына, – Иди, попрощайся с Кристиной! Дима!..
– Мы уже попрощались, – двенадцатилетний, довольно высокий для своего возраста мальчик с удивительно синими глазами заглянул в прихожую, – до свидания.
– Пока… – девочка бросила на него едва заметный взгляд, не поворачивая головы.
– До свидания, Дима, – Людмила улыбнулась мальчику, потом посмотрела на Анну, – до чего он похож на тебя, это просто чудо какое-то! Ну, ничего не взял от Саши!
– Все так говорят, – Анна улыбнулась в ответ, – а вот Кристина похожа и на Лёню, и на тебя…
– Жаль, что характер не мой, – шутливо проворчав, Мила приобняла Кристину и поцеловала в щёку, – вся в папулю!
– Недаром он так её любит…
Попрощавшись с Милой и Кристиной, Анна не спешила вернуться на кухню, где за накрытым по случаю прихода гостей столом оставались сидеть Александр и Леонид. Встав напротив трюмо, женщина внимательно оглядела своё отражение.
С годами Анна стала ещё красивее, о чём прекрасно знала сама… об этом говорили и страстные взгляды мужчин, знакомых и незнакомых… Вот и Леонид… Его интерес она заметила ещё тогда, тринадцать лет назад, когда впервые встретилась с ним на родине Александра… Вот и теперь он то и дело скользит по ней недвусмысленным взглядом… Этот взгляд незаметен для окружающих, но сама Анна чувствует его… этот взгляд и смущает, и нравится одновременно… ей кажется, что впервые за много лет она попала в настоящую цивилизацию, вырвавшись из заточения гарнизонных городков… где мужчины одеты в одинаковую форму, а женщины стараются перещеголять друг друга нарядами, которые, по сути, больше и некому показывать…
– Аня! – из кухни послышался голос мужа, – Иди к нам!
Вернувшись к мужчинам, Анна застала Александра уже довольно под хмельком. Он что-то эмоционально рассказывал Леониду, при этом жестикулируя руками.
– Что, Саша? – Анна остановилась в дверях.
– Вот, Лёнька! – поднявшись, Александр обхватил жену одной рукой и горячо прижал к себе, – Вот!.. Вот самое дорогое в жизни, понимаешь?! Анютка! И Димка! А дороже и нет никого, понимаешь?.. И плевать на те чины, на те деньги, на всё плевать!.. И на этих, которые сейчас у власти… на них тоже – плевать!
– Ты на всех-то не плюй, – Лёнька тоже был чуть навеселе, но казался намного трезвее хозяина, – а особенно на власть… При этой власти жить можно… сами воруют, и нам дают…
– А я не хочу воровать! – усевшись на своё место, Александр усадил рядом жену, – Я – солдат! Меня учили родину защищать… Только не эту… а – ту!
– Той родины больше нет, Сашка… нет, и надо с этим смириться, – Лапин нахмурился и, положив на стол локти, чуть подался вперёд, – Смириться, и жить по-новому. Ты правильно сделал, что сюда переехал, и семью перевёз. Посмотри на меня! Я тут уже десять лет. Смотри, чего добился! Квартиру сам купил… ресторан сам открыл… ну, не сразу, конечно! Пришлось в мешках попрыгать пару лет… зато потом пошёл по нарастающей… а почему?.. А потому, что возможности открылись! Ну, кем бы я был при совке?! Культорг! А кто я теперь?! Бизнесмен!
– Неправильно это, Лёнька… – Александр энергично помотал головой, – Неправильно… Человек должен жить, а не выживать… не выкручиваться… своим делом должен заниматься, а не тем, что больше денег приносит! Раньше я жил в своей стране… А теперь?! Мне тридцать четыре, а я уже не нужен! Уволили к чертям собачьим…
– Сашка, плюнь ты на это! Что ни делается, всё к лучшему! Я сказал, с бабками помогу… фирму свою откроешь, будешь заниматься тем, чему тебя родина твоя научила, да ещё и деньги будешь зарабатывать… А страна… нормальная сейчас страна… и жизнь – нормальная…
– Была страна… – Саша нахмурился и тяжело вздохнул, – Да мы её прос…ли…
…Супруг явно перебрал в этот вечер – то ли от радости, что встретился со своим школьным другом, то ли от обиды, что жизнь повернула не в то русло. Анне пришлось увести его в комнату и уложить спать. Квартира, доставшаяся им по обмену, была однокомнатной, и Димке пришлось выключить телевизор, чтобы не мешать спать отцу, и самому улечься в постель – тут же, рядом с родительским диваном.
Вернувшись в кухню, Аня из вежливости снова присела за стол рядом с Леонидом, который не торопился покидать квартиру друга.
– Ты извини Сашу, – она немного смутилась от того, что ей пришлось остаться наедине с мужчиной, – он, вообще-то пьёт мало…
– Да брось ты Аня, – тот махнул рукой, – всё нормально! И ты не переживай… Вы правильно сделали… вот ещё заживёте, увидишь…
– Вообще я тебе очень благодарна… – Анна подняла на него свои синие глаза, – Если бы не ты, мы никогда бы сюда не вернулись… Да что там… я тоже сначала сомневалась… А теперь рада… Работу сразу нашла, Диму в ту же школу взяли, в музыкальную пошёл, хоть и середина года… ну, а квартира… маленькая, конечно, но ничего, как-нибудь… Да нам и ставить-то в неё нечего…
– Аня… – пристально глядя в глаза, Лапин положил ладонь на руку Анны, – Всё у вас будет… я тебе обещаю… И квартиру другую купите… и бизнес у Сашки будет свой… и вообще… заживёте шикарно!
– Господи, Лёня… – Анна усмехнулась и смущённо опустила взгляд, – Мы столько лет жили на коробках и чемоданах… Нам и сейчас за счастье… было бы что на стол поставить да надеть…
– Эх, Анечка… – Леонид чуть сжал женскую тёплую кисть, – Как-нибудь я покажу вам, как люди живут… вы такого не видели, верю… но увидишь, и сама захочешь такой жизни. Тем более… тем более, такая женщина, как ты, не должна прозябать…
– Ну, какая я женщина, Лёня… – Анна вытянула руку из руки Лапина и, покосившись на дверь, приглушила голос, – Обыкновенная, такая же, как и все.
– Ты?.. – глядя на неё чуть исподлобья, он усмехнулся, – Ты – необыкновенная женщина, Аня…
– Не надо меня смущать… – рассмеявшись, Анна почувствовала, как лицо заливается краской, – У тебя своя жена – необыкновенная…
– Милка?.. – он произнёс имя жены как-то отстранённо, – Милка хорошая… но – обыкновенная… А ты – нет… Тебе нужна другая жизнь…
– Какая же? – Анна уже не рада была, что поддержала этот разговор, но всё равно спросила по инерции.
– Я покажу… – Лапин многозначительно улыбнулся, – Как-нибудь я покажу тебе… и ты сама всё поймёшь…
– Знаешь, Лёня… – нахмурившись, Аня уже было собралась выпроводить гостя, но тот и сам всё понял.
– Всё! – подняв вверх обе руки, Леонид поднялся из-за стола, – Анечка, ухожу!
– Мила сказала, чтобы я вызвала тебе такси…
– Зачем?! Я на машине…
– Но ты же выпил! Она сказала, чтобы ты оставил машину у нас под окном…
– Анютка… – он шутливо обнял женщину за плечи, – Я же сказал… ты увидишь другую жизнь… в которой даже гаишники будут отдавать тебе честь, даже пьяному!
Уже провожая его в прихожей, Анна ещё раз предложила вызвать такси, но Лапин стоял на своём – он поедет на своей машине.
– Мила меня отругает… – она растерянно смотрела, как гость застёгивает меховую куртку, – Лёнь, ну, давай, на такси?
– С Милкой я сам разберусь… – окончательно одевшись, он встал напротив Анны и, чуть прищурившись, пристально взглянул ей в глаза, – Я вот о другом сейчас думаю…
– О чём?.. – Анна смотрела на него с обычным для неё достоинством, чуть приподняв подбородок.
– И почему я тебя раньше не встретил?..
Глава 4.
Проводив гостя, Анна вернулась на кухню. Пустая бутылка из-под марочного коньяка перекочевала в мусорное ведро, другая – выпитая на две трети, отправилась в холодильник. Убирая со стола, Анна всё время возвращалась в мыслях к последним словам гостя.
«И почему я тебя раньше не встретил?»
Эти слова и смущали, и нравились одновременно. Выйдя замуж без любви, по одной лишь «симпатии», Анюта так и не прониклась к мужу пылкими чувствами. Саша был надёжным, верным, заботливым, и все эти годы она была окружена его любовью, которая, казалось, компенсировала недостаток её собственных чувств. Они никогда не ссорились, жили дружно. Казалось, что молодая женщина достойно переносит все трудности жизни офицерской жены. Анюта оказалась хорошей хозяйкой, умела уютно устраивать их с Сашей нехитрый быт. Он во всём слушался жену, помогал по дому и всё свободное от службы время проводил с ней и Димкой.
Со стороны могло показаться, что Анюта вполне довольна своей жизнью… Она никогда не упрекала мужа, а, если была в чём-то с ним не согласна, умела находить такие слова, которые убеждали Сашу в его неправоте с одного раза.
Они часто ходили в офицерский клуб на концерты и танцы, принимали у себя дома гостей – Сашиных сослуживцев, и тогда ещё совсем молодая Аня часто ловила на себе недвусмысленные взгляды мужчин. Но за все эти годы она ни разу не дала повода упрекнуть себя в неверности… Жена лейтенанта, а потом и капитана Морозова всегда оставалась исполненной холодного достоинства, которое мужчины расценивали как неприступность, а женщины – как гордыню. Красивая, стройная, сдержанная Анечка была настоящим бельмом на глазу у многих офицерских жён. Она держала дистанцию не только с Сашиными сослуживцами – Анна не заводила близкой дружбы ни с кем, даже со своими ровесницами, соседками по дому.
В первые годы одевалась она недорого, как позволял их с Сашей доход, но даже скромные наряды выглядели на ней изысканно – простое штапельное платьице Аня умела носить так, будто это царская одежда. Трепетное отношение к ней супруга было вообще предметом женской зависти – Саше было нетрудно после службы помочь жене со стиркой, а потом развесить во дворе гарнизонного общежития выстиранное бельё, отвести в садик сына или сходить в магазин.
Впрочем, Анна не злоупотребляла готовностью мужа нести домашние обязанности наравне с ней. Весь их семейный уклад строился на добровольных началах – кто свободен, тот и занимается бытом. Единственное, к чему не был допущен Саша – это кухня. Готовила Аня всегда только сама.
Сдержанность жены в интимных отношениях, казалось, не мешала Александру чувствовать себя счастливым. Отсутствие откровенной страсти со стороны Анюты он принимал за её природную скромность…
В то же самое время, он всегда знал, что дома его ждут любимая женщина и маленький сын, который стал смыслом жизни обоих родителей. Аня была хорошей матерью, направляя всю свою нерастраченную любовь на маленького Димку.
...Сама Анна была бы рада отвечать мужу искренней взаимностью. Ей было хорошо и спокойно рядом с ним… Но душа молодой женщины как будто застыла. Окружающий мир казался ей картинкой за стеклом – цветной, красочной… но всего лишь картинкой, за которую цепляется только взгляд, а сердце не чувствует тепла… Ей казалось, что мир закрылся за стеклянными ставнями тогда – после ночи, проведённой с Виталием… в результате постигшего её наутро жестокого разочарования…
…На что она надеялась, подчиняясь его словам и ласкам накануне свадьбы с другим?.. Ведь всё можно было понять намного раньше, когда он предпочёл их взаимной любви женитьбу на Сандре… И все последующие их встречи говорили только об одном: он не зовёт Аню к себе… не кладёт под ноги весь мир… он всего лишь хочет убедиться, что она носит его ребёнка, удовлетворить своё эго, при этом заведомо соглашаясь, что этого ребёнка будет воспитывать другой отец…
…Виталия нужно было возненавидеть… его необходимо было возненавидеть, чтобы раз и навсегда избавиться от этого мучительного чувства…
…Возненавидеть, чтобы полюбить другого человека – преданного по-настоящему, любящего по-настоящему…
…Но у неё не получалось ни того, ни другого. Ненависть так и не поселилась в её сердце, так же, как и любовь к мужу – не завершив решающего удара, сердце застыло в пограничном состоянии… превратилось в льдинку… И только улыбка сына отзывалась в нём оживающими звуками…
…Улыбался Димка часто – он рос добрым мальчиком. В то же самое время он унаследовал от матери природный аристократизм, сдержанность и чувство собственного достоинства, которые проявлялись во всём – в осанке, движениях, жестах, выражении лица и взгляде синих-пресиних глаз… Внешне он был похож на Анну, и лишь улыбка издалека напоминала улыбку Александра.
Все, кто видели мальчика впервые, поражались такому сходству матери и сына, и первое время Аня гордилась, что Дима – её копия. Первые сомнения начали поселяться в её душе, когда ребёнку исполнилось четыре года. Однажды Димка нарисовал на тетрадном развёрнутом листке чёрно-белые клавиши, при чём, сделал это с поразительной точностью – рояль он видел лишь по телевизору, когда во время концертов оператор захватывал объективом телекамеры руки пианиста. Сам себе напевая известные мелодии, Дима пытался брать «аккорды» на бумаге, совершенно правильно распределяя маленькие пальчики на нарисованных клавишах. Александра эта картина восхитила, а Анну встревожила… Она была уверена, что Димка – сын Саши, ведь у него отцовская обаятельная улыбка и родовое «морозовское» пятно… И пусть оно не на груди, как у Александра, а на затылке, но оно – есть!
Но, с другой стороны, откуда у него такие артистические «замашки»? В роду Саши артистов не было, в её – тоже… Во всяком случае, со стороны Елены Ивановны. Отец Анны был родом из блокадного Ленинграда, сирота, и воспитывался в детском доме. О его семье не было известно ничего, хотя он ещё при жизни посылал различные запросы, пытаясь отыскать след своих родных или какие-либо сведения о своих родителях. Ответов он так и не дождался… Сам он очень хорошо играл на гитаре, но мало ли людей любит осваивать этот инструмент?..
…Но больше всего Анна встревожилась, когда Дима начал каждый вечер усаживать их с Александром на диван, заменяющий в его воображении зрительские места, и начинал «давать концерт». Он торжественно выходил на середину комнаты, объявлял свой «номел», и, усевшись за воображаемое фортепиано, начинал «игру». Звуки Димка воспроизводил самостоятельно, голосом, при этом мелодии были незнакомыми, ребёнок сочинял их сам, на ходу.
Чуть позже ему стало не хватать маминых и папиных аплодисментов, и он уговаривал Анну пригласить к ним соседей, или самим пойти по соседским квартирам – «на гастлоли»! Александр ухохатывался, рассказывая своим сослуживцам, какие неожиданные способности открываются у его сына, но Анне было не до смеха. Она теперь всё больше и больше вглядывалась в лицо ребёнка, которое и так знала до мельчайшей чёрточки, пытаясь найти в нём хоть малейшее сходство с мужем. В то же самое время она ужасно боялась найти в нём совсем другие черты…
К счастью, Дима ничем не напоминал Виталия, и это немного успокаивало Анюту. Вместе с тем открывающиеся таланты ребёнка не давали покоя – мать Виталия была актрисой, очень хорошо пела и играла на музыкальных инструментах.
А, вдруг, Димкин отец вовсе не Саша?.. Да, у него отцовская улыбка, и это пятно… Но кто знает?! Когда-то Виталий привлёк внимание Анюты тем, что чем-то напоминал её собственного отца, а, значит, в общих с ней чертах могут прятаться и черты Виталия…
«Нет… это невозможно… Дима – Сашин сын, сомнений быть не может».
И, всё-таки, за убеждённостью нет-нет, да проскальзывали сомнения… сомнения и страх, что всё это может оказаться правдой.
Иногда эти сомнения оседали на дно души, иногда накатывали волной… Аня гнала их от себя, глядя, как сын и муж улыбаются ей одинаково… Но сомнения всё равно возвращались, принося с собой мучительные воспоминания.
– Мама, ты ещё не ложишься? – сын заглянул в кухню.
– Сейчас, помою посуду, и лягу. А что? Ты чего-нибудь хочешь?
– Нет, – усевшись за столом, Дима положил перед собой локти и поднял на мать синий взгляд, – я хотел спросить…
– Спрашивай, – отвернувшись от раковины, Анна улыбнулась сыну.
– Мы всегда будем жить в одной комнате?
– Пока не знаю… – женщина слегка замялась, – Но надеюсь, что нет. А что?
– Да так… ничего… просто я хотел попросить, чтобы вы подарили мне на день рождения пианино.
– Пианино? – Анна задумчиво вытерла руки кухонным полотенцем, – ты знаешь, я уже думала об этом…
Пианино было давней мечтой сына, но исполнить её за все годы так и не удалось – сначала Дима был слишком маленьким, а потом у его родителей элементарно не было денег на такую серьёзную покупку.
Единственное, что они могли сделать для развивающегося музыкального таланта сына, это договариваться о частных уроках с преподавателями музыки в тех школах, где до этого работала Анна. И лишь на предыдущем месте жительства Димка, наконец-то, поступил в настоящую музыкальную школу. Теперь же обучение должно было продолжиться здесь, в новом городе, и инструмент, действительно, был необходим. Все его преподаватели в один голос твердили, что у мальчика уникальные музыкальные способности, абсолютный слух и хорошие вокальные данные. И, если с вокалом пока приходилось подождать – по причине ломки голоса, то с остальные таланты нужно было серьёзно развивать уже сейчас.
– Но здесь его будет некуда поставить… Да?.. – сын смотрел вопросительно, но с надеждой на отрицательный ответ.
– Ничего, – кивнула Анна, – куда-нибудь поставим. Завтра я поговорю с папой, мы посмотрим по деньгам… Возможно, что не будем ждать твоего дня рождения.
– Правда?! – глаза сына засветились радостью, – Мам, спасибо!..
– Пока не за что, – Аня обняла сидящего на стуле мальчика и поцеловала в тёмно-русую макушку, – главное, чтобы ты не забросил потом занятия.
– Ты что, мама! – Димка аж вытаращил глаза, – Я не заброшу! У меня же… подожди, я сейчас…
Выскочив из кухни, сын тут же вернулся со школьным ранцем в руках. Поставив его на стол, достал из недр нотную тетрадь, открыл и положил перед матерью.
– Что это? – Анна удивлённо рассматривала испещрённый знаками нотный стан, – Баллада…
– Да, это баллада… – Дима торопливо листал тетрадь, каждая страница которой была исписана нотами, – И вот – ещё… и ещё… Это мои баллады…
– Подожди… – удивление сменилось на откровенное изумление, – Это что… твои баллады?!
– Да, – сын с готовностью кивнул, – мои.
– Когда ты успел… А, главное, где?!
– Я ещё там… в прежней музыкалке… Вообще я давно их сочинил, но репетировать стал недавно, и ноты записал недавно. Павел Николаевич посмотрел, сказал, что талантливо…
– Павел Николаевич… – от изумления Анна сразу не могла вспомнить, кто такой Павел Николаевич, – Ах, да… это твой преподаватель…
– Да, – Дима снова охотно кивнул, – ты его видела… Я ему сыграл, он послушал, сказал, что хорошо, и ещё не мог поверить, что я раньше сам изучал музыку… Я вам пока ничего не говорил… Хотел сыграть на новом пианино… ну, если бы вы мне его купили…
– Мы купим… – Анна прижала к груди голову сына, – Мы обязательно купим!
– Папа согласится? Я слышал, что ему сейчас деньги будут нужны…
– Согласится… – Анна в знак согласия прикрыла и вновь открыла веки, – Обязательно согласится!
– А ничего, что у нас одна комната? – по тому, как загорелись его глаза, можно было догадаться, что этот вопрос Дима задал скорее из вежливости, заранее зная, каким будет ответ.
– Ничего… – Анна снова прижалась губами к его макушке, – Главное – твой талант. А мы – твои первые слушатели…
***
Международный женский день было решено отмечать в ресторане, принадлежащем Леониду Лапину. Стол для своих друзей Леонид распорядился накрыть в небольшом банкетном зале. Из присутствующих были лишь Морозовы всем семейством и сам Лапин с Милой и Кристиной.
Как ни старалась Анна, собираясь на торжество, но перещеголять Людмилу Лапину оказалось делом невозможным. Мила была женщиной скромной, тихой, но бриллианты в ушах и на пальцах так играли в свете хрустальных бра, что полностью компенсировали излишнюю скромность своей хозяйки. Одета Мила была по последнему слову европейской моды, так, что Анюта в своём, считавшемся дорогим, костюме всё с того же вещевого рынка, почувствовала себя не в своей тарелке. Точно так же она чувствовала себя днём раньше, присутствуя на праздничном учительском банкете, сравнив, увы, не в свою пользу, выходные наряды женского преподавательского состава.
Анна впервые в жизни испытала недовольство своим внешним видом, когда увидела, какие украшения имеются у её новых коллег… теперь же, оказавшись в узком дружеском кругу, она вновь ощутила смущение… Бриллиантов у неё никогда не было, а единственная золотая цепочка с кулоном на фоне дорогущего ожерелья Людмилы казалась ей теперь дешёвой бижутерией…
Муж не обращал внимания на смущение Анюты, но, не в пример ему, Лапин понял всё сразу. Он весь вечер бросал на неё недвусмысленные взгляды, окончательно вгоняя в краску. Казалось, что он не обращает внимания ни на собственную супругу, ни на дочь, ни на Александра с Димой.
Пригласив Анну на танец, Лапин неожиданно наклонился к её уху.
– Я не устаю тобой любоваться…
– Странные речи в присутствии жены… – чувствуя, как лицо заливается краской, Анюта попыталась отшутиться.
– В них нет ничего предосудительного, – тихо рассмеялся Леонид, – разве плохо любоваться женской красотой? Тем более, со стороны…
– Скажешь тоже… – Анна едва прятала довольную улыбку, – Восьмого марта все женщины красивые.
– Восьмого – возможно… но вот в остальные дни настоящих, красивых, уже меньше… Я теперь знаю ещё одну…
– Кого же?.. – решив подыграть, Анна лукаво улыбнулась.
– Угадай…
…Она даже не заметила, как сама начала отвечать на его игру… Леонид был импозантным молодым мужчиной. Видной внешности, выше среднего роста, он смотрел довольно дерзким, серым взглядом, будоражащим женские инстинкты… Он как-то незаметно вошёл в жизнь Морозовых, то и дело помогая советами, делами, сопереживаниями… Казалось, он готов был решить все их проблемы, возникающие после переезда на новое место жительства.
Александр был искренне благодарен школьному товарищу, полностью доверяя ему свои планы. Он даже не обращал внимания на то, как Лёнька поедает глазами его любимую Анюту…
…Анна опомнилась, когда стихла музыка. Ей вдруг стало неловко, что она так раскокетничалась с чужим мужем, и, усевшись вновь за стол, бросила осторожный взгляд на Милу. К счастью, та была заняла разговором с Александром, и, казалось, совершенно не смотрела ни на мужа, ни на Анюту…
– Дядя Лёня, а можно я сыграю?.. – Дима, который весь вечер не сводил глаз со стоявшего в углу пианино, наконец, набрался смелости задать вопрос.
– А ты можешь?.. – Лапин удивлённо уставился на мальчика, – А ну, давай… сбацай чего-нибудь!
Торопливо пройдя к инструменту, Димка уселся на стул и открыл крышку… Немного пробежавшись по клавишам, на несколько мгновений затих, потом взял первый аккорд…
– Какая мелодия красивая… – Мила слушала, улыбаясь, – Никогда такую не слышала…
– Это Димка сам сочиняет! – Александр с гордостью смотрел на сына.
– Серьёзно?! – женщина удивилась ещё больше, – какой молодец!
– Мы и сами не знали, – Анна тоже любовалась сыном, – представляешь, он сочинял, сам записывал, хотел сделать нам с Сашей сюрприз.
– Композитором будет! – Леонид встал с места и, подойдя к мальчику, приобнял того за плечи, – А Кристинка стихи пишет… Вот и будете песни сочинять, а?..
– Не знаю, – Дима смущённо пожал плечами, – я как-то не думал… Я просто музыку пишу.
– А будут песни! Кристинка! – мужчина обернулся к дочери, – Нужно стишок написать вот под эту музыку… Сможешь?..
– Ну… – девочка жеманно опустила глазки, – Не зна-а-а-ю…
– Лёнь, ну, что ты болтаешь… – Мила укоризненно посмотрела на мужа, – Какой стишок?.. Это музыкальная пьеса… всё серьёзно, да, Дима?
– Вообще-то, да, – тот согласно кивнул головой, – я ещё не думал о песнях… но я подумаю!
– И в кого он у вас такой? – решив пошутить, Лапин снова отошёл к столу и чуть толкнул локтем Александра, – А, Сашка?..
– Сам не пойму! – Морозов подхватил шутку, не обращая внимания на то, как при словах Леонида побледнела Анна. Музыкантов в соседях, вроде, не было! А Анютка не признаётся!
– Кстати, с песнями – хорошая идея! – захмелевший Леонид сквозь общий смех снова повернулся к Анюте, – Смотри… смотри… Кристинка сочиняет стишки… Димка пишет музыку… я даю своим музыкантам, они исполняют… Нет!.. Пусть Димка сам и поёт… А что?.. Потом вырастут с Кристинкой, мы их поженим… А, Саня?! Милка?.. Нормальная идея?..
– Ну, болтун… – всегда серьёзная Мила чуть качнула укоризненно головой, – Пусть вырастут сначала…
– Да куда они денутся?! – Морозов тоже включился в весёлый разговор, – Вырастут! Пусть женятся, я уже согласен!
– Саша, что ты болтаешь?! – Анна тоже попыталась увещевать своего мужа, – Они ещё дети, а ты такое говоришь…
– Ну, и что?! – тот весело приобнял жену, – Дети-то вырастают… Кристинка дочкой будет! Ты же не хочешь дочку родить…
