Текст книги "Палаццо Сольяно (ЛП)"

Автор книги: Ева Модиньяни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

}Когда они подошли к виа Мельзо, молодой доктор поблагодарил обоих за чудесные истории из мира кораллов. Все пожали друг другу руки и попрощались.

Они остались одни, и Урсула налетела на мужа:

– Ты хоть представляешь себе, в какое неловкое положение меня поставил?

– Почему? Что я сделал?

– Я была готова под землю провалиться от стыда, это был просто дружеский вечер, мы едва познакомились, а ты стал выпрашивать прием у гинеколога, и выставил меня полнейшей дурой!

– Думаешь, зря? Милая моя Медведица, моя вина только в том,что я беспокоюсь о тебе, и даже этот юнец предложил посмотреть тебя, а я бы не оставил без внимания его советы.

Урсула замолчала. Эдуардо был прав.

– Прости меня, милый. Как только мы вернемся домой, я сразу же пойду на прием к другому врачу.

Ночью у Урсулы открылось кровотечение, настолько сильное, что Эдуардо вызвал скорую. Он попросил врачей отвезти жену в отделение акушерства и гинекологии.

2

– Какой кретин решил, что у Вас фиброма? – разорялась доктор, пока медсестра вставляла Урсуле в запястье иглу капельницы. – Вызывайте мужа, Вас надо срочно оперировать.

Урсула видела и слышала, что происходило вокруг, но она была слишком ослаблена, чтобы отвечать. Она односложно отвечала на кучу вопросов и сейчас хотела только одного – провалиться в пустоту. Она понимала, что к ней пришел Эдуардо, сквозь плотную вату слышала вопли докторши: «Она потеряла слишком много крови, нужно сделать еще анализы. Вызовите доктора Шанну или доктора Соммаскини, они оставили свои телефоны».

Откуда-то издалека до нее доносился голос Эдуардо:

– Это так серьезно?

– По результатам анализов решим, насколько срочной будет операция.

Потом она больше ничего не слышала.

Урсула очнулась, когда за окном стоял ясный день. На живот давило что-то холодное и тяжелое. Урсулу запутали в дренирующие трубочки. Она открыла глаза и увидела кого-то знакомого в медицинском халате. Она попыталась сосредоточиться, чтобы яснее увидеть лицо, но так и не могла вспомнить. Она так устала. Урсула снова закрыла глаза, позволив теплой ладони успокаивать себя и гладить по волосам.

– Добро пожаловать обратно, Урсула, – шептал ей мужской голос.

Рядом с ней разговаривали, что-то передвигали, открывали и закрывали дверь. Урсула с трудом открыла глаза. Мужчина в зеленом халате , с волосами, спрятанными в зеленой шапочке, в белой маске показался ей похожим на архангела Гавриила, фреской с изображением которого она так восхищалась в детстве.

Доктор Соммаскини. Где я? – прошептала Урсула.

Тебе только что сделали операцию. Мы ждали, когда ты проснешься после наркоза. Сейчас анестезиолог измерит тебе давление, а потом мы переведем тебя в палату, где тебя ждет муж. Он уже весь извелся в ожидании. Как ты себя чувствуешь?

Урсуле не хотелось отвечать, и она просто кивнула, в то время как подошедший анестизиолог проверял ее состояние и объяснял:

– Вы не должны чувствовать боли, я приготовил Вам фантастический коктейль. Увидимся вечером, сегодня и завтра Вы будете много спать, а сон, как известно – лучшее лекарство.

Урсула снова впала в блаженное забытье. Она просыпалась и снова засыпала, она слышала голос Эдуардо, который о чем-то спрашивал, и слышала Соммаскини, который отвечал:

– Мне пришлось все ей удалить. Я удалил внешне здоровый яичник и сейчас мы делаем анализы. Это карцинома. Гистология, тем не менее, подтвердит мой диагноз. Мы еще даем ей плазму, потому что она потеряла много крови.

Она провалилась в сон, иногда просыпалась – кто-то измерял ей давление и мерил температуру, ей меняли на животе ледяной компресс, аккуратно подымали ей спину, чтобы взбить подушку. Она открыла глаза и увидела мужа.

– Привет, Медведица.Как ты? – у Эдуардо было усталое лицо.

– Нормально. А ты?

– Я попросил приготовить мне койку, чтобы провести ночь с тобой, но Соммаскини пригласил ночную сиделку.

– Сколько времени?

– Девять вечера. Ты знаешь, что с тобой произошло?

– Меня оперировали и что-то убрали в животе.

– Именно так, ты скоро поправишься.

– Как дети?

– Очень хотят обнять мамочку. Сейчас тебе придется довольствоваться обществом Саверио и моей мамы. Они прилетели из Неаполя, придут навестить тебя завтра утром.

– Но как же остальные, одни, без бабушки…

– С ними Эмануэла. Сегодня к тебе приходила Дамиана, а ты спала. Завтра она тоже придет. Потом заходил профессор Антонелли, главврач. Он был с Соммаскини. Они оба казались весьма довольными. Говорят, что все идет хорошо, и что тебе больше не будут давать плазму. Завтра начнешь есть нормально.

– Поезжай домой отдохнуть, – прошептала Урсула усталым голосом. Она снова заснула.

Проснулась от звука шагов в палате, кто-то поднимал жалюзи. Она открыла глаза.

Урсулу весело поприветствовала медсестра:

– Здравствуй, дорогая. Сейчас мы с тобой сядем и начнем наводить красоту.

– Сколько времени?

– Шесть утра. Чуть попозже тебе дадут чаю и помогут подняться. Хочешь кушать?

Медсестра обмывала лицо Урсулы теплой водой и наносила увлажняющий крем на ее потрескавшиеся губы.

– Наверное, да.

Медсестра провела необходимые процедуры.

– Ну что я могу сказать? Ты в сознании, температуры нет и давление в норме.

В этот момент в палату зашел доктор Соммаскини. На нем был белый халат, и он широко улыбался. За ним следовали еще две медсестры.

– Добрый день, Урсула! – он присел на край ее кровати. – Я знаю, что ночью ты хорошо спала. А сейчас как ты себя чувствуешь?

– }Спина болит.

– Это нормально. Сейчас тебя поднимут и ты посидишь в кресле. А спина скажет тебе спасибо, – затем Альберто обратился к медсестрам:

– Снимите с нее капельницы и катетеры. Скоро придет анестезиолог и мы решим насчет обезболивающего. Думаю, в любом случае мы можем снизить дозу.

Женщины помогли Урсуле освободиться от катетеров.

– Какое счастье – сама возможность двигаться! – заметила Урсула, пытаясь встать на ноги.

– Хотите сбежать, синьора? – медсестра поспешила поддержать ее.

– Голова кружится, – заметила Урсула, падая на матрас.

Доктор Соммаскини помог Урсуле улечься, приподнял ей рубашку и положил руку на забинтованный живот.

–Больно?

– Нет, но ужасно чешется.

– Рана затягивается. Помогите Урсуле усесться в кресле, – попросил он медсестер. – Ну так как, дадим синьоре чего-нибудь попить и печенья?

Медсестры ушли, оставив их одних.

– Вот так мы и стали близкими друзьями. Я покопался в твоих кишках, – пошутил медик.

Он уселся на железный стул напротив нее. В этот момент в комнату заглянул санитар – увидев Альберто, тот сразу же ретировался.

– Я помню, что ты сказал моему мужу. Ты вырезал очень важную часть меня.

– Знаю, но твоим игрушечкам ты совсем не нравилась, и если бы я не вмешался, мы бы с тобой сейчас не вели светские беседы.

– Игрушечки? Теперь это так называется?

– Матка и яичник звучит лучше?

Вернулся санитар с чаем и печеньем.

– Мне нужно в операционную. Я чуть позже навещу тебя.

– Спасибо, – прошептала Урсула, надеясь, что он скоро вернется.

}Обновление от 09.02.15 }

3

Следующие дни стали самыми тоскливыми в ее жизни. Урсуле казалось, что ее затягивает в зыбучие пески отчаяния. В редкие моменты одиночества она плакала, и слезы не приносили ей никакого облегчения. Через три дня после операции к ней потянулась процессия кораллари,которые приносили подарки и цветы. Урсула с радостью отказалась бы от этих посещений, но она не могла устоять перед заботливым нашествием жителей Торре. Старший сын, свекровь и муж сменялись у ее кровати, и окружали ее любовью и заботой. Она просто не могла им сказать, что хочет немного побыть одна, чтобы свыкнуться с уничтожением собственной женственности.

Профессор Антонелли объяснил ей, что Соммаскини совершил чудо, умело вмешавшись в почти безнадежный случай.

Все это не помогало Урсуле настроиться на позитивный лад, и она еще больше скатывалась в депрессию. Только Альберто вызывал у нее доверие. Гинеколог завел привычку навещать ее вечером, после ужина, когда в палате никого не было. Он придвигал стул к ее кровати, садился рядом, и произносил одни и те же слова: «Я тобой очень доволен, ты быстро поправляешься. Но вот твое настроение мне совсем не нравится…»

– Настроение улучшится, когда я больше не буду в больнице.

Однажды вечером он появился с медсестрой.

– Ты выздоровела, Урсула. Сейчас мы снимем повязки.

Медсестра сняла повязки и стала обрабатывать шрамы Урсулы.

Сняв швы, Альберто заявил:

– У тебя прекрасная рана, если чуть поднимешь голову, можешь посмотреть, что я тебе вырезал.

– Не хочу. Мне достаточно и того, что шрам теперь со мной навечно.

– Это не так. Рассосется со временем. Я сделал тебе больно?

– Немного.

– Врешь. У тебя нет чувствительности вокруг раны.

– А почему тогда спрашиваешь?

– Чтобы понять, до каких пор ты будешь страдать и плакать, – Альберто подмигнул Урсуле, а потом обратился к медсестре, заново накладывающей повязку:

– Оборачивайте поплотнее.

Затем он опустил ей ночную рубашку, и велел:

– А сейчас поднимайся и попробуй походить. Скажи мне, как себя чувствуешь без швов.

Урсула натянула халат, и сделала несколько шагов по комнате.

– Мне гораздо лучше.

– Тогда, – обратился Альберто к медсестре, – принесите мне пожалуйста то, что я велел вам поставить в холодильник.

И уже объяснил Урсуле:

– Нам надо отметить твое выздоровление.

– Ты отмечаешь со всеми пациентами?

– Только однажды. С моей мамой. У нее была та же проблема, что и у тебя. Я прооперировал ее пять лет назад. Это было ужасно – ковыряться во внутренностях собственной матери, зная, что именно оттуда она дала мне жизнь. Сейчас мамочка – бойкая старушка семидесяти лет, и наслаждается жизнью, путешествуя по миру.

Медсестра поставила на стол бутылку шампанского и два бокала. Альберто открыл бутылку и наполнил бокалы золотистой жидкостью.

– За твое вернувшееся здоровье.

Они выпили по глотку шампанского, а потом снова уселся на металлический стул – напротив Урсулы.

– Сегодня я дежурю. Если не будет срочных вызовов, я могу ответить на твои вопросы, догадываюсь, что ты еще и очень раздражена.

– Сколько тебе лет, Альберто? – спросила Урсула.

– Ты впервые называешь меня по имени и мне это очень нравится. Мне тридцать пять, я счастливый холостяк, и обожаю свою работу. Мне нравятся животы беременных женщин, мне нравится помогать рождаться их малышам, я страдаю, когда у женщин непредвиденные осложнения, и с жестокостью пирата я расправляюсь со злом. У тебя теперь все будет хорошо. Ты здорова, Урсула.

– Это ты так считаешь. А у меня нет больше ни матки, ни яичников.

– Но у тебя уже пятеро детей. Неужели недостаточно?

– Мне сорок лет, я надеялась еще на десять лет плодородия. Как бы ты отреагировал, если бы у тебя отрезали яички?

Альберто расхохотался.

– Даже и представить себе не могу! Для мужчины это драма, у женщин все по-другому. К счастью, вы совсем по-другому устроены. Пройдет совсем немного времени, и ты сможешь иметь – снова! – отличные интимные отношения, и даже ты забудешь, что у тебя чего-то не хватает.

– Я снова могу заболеть? – спросила Урсула шепотом.

– Я убрал опухоль, которая убивала тебя. Сейчас ты абсолютно здорова, но наука до сих пор не знает, как и почему возникает рак. Чтобы совершенно исключить риск нового возникновения болезни, я пропишу тебе несколько курсов химиотерапии. Медицина шагнуда далеко вперед, и эти процедуры уже не так ужасны…

Урсула прервала его.

– Я потеряю волосы, у меня будет жар, тошнота, и снова вернется депрессия…

Альберто вскочил на ноги и обнял Урсулу:

– Я понимаю, что ты боишься химии. Я думал про другие виды терапии, но я хочу быть уверен, что ты проживешь долгую жизнь. Ты дорога мне, Урсула, я не знаю, я не понимаю, почему, но это именно так.

Химию мы будем делать здесь, в больнице, и я буду рядом.

Урсула рыдала на его плече, и его халат промок от слез. Альберто прижал ее к себе, дожидаясь, пока ее рыдания не прекратятся. Он взял ее лицо в свои ладони, нежно вытер слезы пальцем и ласково поцеловал.

4

Урсула ответила на поцелуй, и прошептала:

– Спасибо тебе.

А потом улыбнулась.

– Возвращайся в кровать и постарайся поспать.

Урсула улеглась на койку и Альберто накрыл ее одеялом.

– У тебя пищит пейджер.

– Слышу, – буркнул он, сунул руку в карман и выключил устройство.

Альберто не хотелось уходить.

– Ты очень нужен кому-то.

– Знаю, сейчас иду.

Он погладил ее по щеке, и уходя, сказал в дверях:

– Спокойной ночи. Завтра я тебя выпишу.

Урсула глубоко вздохнула и закрыла глаза, вдыхая запах вновь обретенного спокойствия. Она призналась самой себе, что никогда еще не чувствовала себя столь умиротворенно. Пусть гинеколог в Торре и успокоил и ее, но Урсула все равно беспокоилась, подсознательно понимала, что заболевает.

– У меня был рак, а этот кретин даже не распознал его. Большая часть нашей жизни зависит не от нас, а от Судьбы.

Урсуле приснился Альберто – ангел, который обнимал ее и укрывал своими крыльями.

На следующее утро к Урсуле пришел Соммаскини вместе с профессором Антонелли. Главврач довольно улыбался.

– Дорогая синьора, знаете ли Вы, что все у Вас хорошо? Я обсудил Ваш случай с доктором Соммаскини, и мы оба согласны, что в целях профилактики Вам следует пройти курс химиотерапии.

– Я знаю, – признала Урсула, усевшись на кровати.

– Это будет более легкий вариант терапии, значит, и последствия не будут настолько серьезными. Вы встретитесь с Альберто через месяц, и он разработает с Вами программу лечения. Кстати, моя супруга шлет Вам наилучшие пожелания. Она до сих пор вспоминает Ваши волшебные рассказы. Когда Вы приедете в Милан в следующий раз, мы ждем Вас в гости.

– Мы обязательно придем.

Альберто добавил:

– Я завел твою медкарту. Звони по любому вопросу, даже по самым незначительным мелочам. Я написал тебе и свой сотовый.

Свекровь и Саверио вернулись домой два дня назад, когда закрыли выставку в Кастелло Сфорцеско и размонтировали стенды.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – проговорил Эдуардо, садясь за стол в их миланской квартире.

Урсула устала, и ограничилась кусочком жаркого и фруктом.

– Мне нужно прилечь, – объявила она.

Дамиана пошла с ней в спальню, оставив Эдуардо убирать со стола.

– Тебе объяснили в больнице, что как минимум месяц ты должна будешь каждый день делать перевязку?

– Ага, а еще запретили душ, пока с раны не спадут корочки.

– Придется мыться по кусочкам какое-то время.

– Как бы я хотела попасть хотя бы в парикмахерскую…

– В твоем состоянии? Даже не думай! Завтра утром я помою тебе голову и причешу тебя.

У меня отлично получается.

– Ты дорога мне, как сестра, – улыбнулась Дамиане Урсула, вытягиваясь на кровати, на простынях, пахнущих свежестью.

– А сейчас отдыхай, увидимся вечером.

Урсула проснулась от нежных прикосновений мужа, гладившего ей волосы.

Она открыла глаза, улыбнулась ему, а он сказал:

– Как же я по тебе скучал, моя Медведица. Я приготовил тебе чай и яблочный пирог.

Сможешь встать?

– Конечно, так кушать хочется.

– Я заказал нам такси с водителем. Я отвезу тебя в Торре через пару дней. Хорошо?

– А твоя машина?

– Порше не очень удобна для выздоравливающей синьоры. Саверио отвез на ней бабушку.

– Как я хочу всех увидеть, особенно малышей. Меня так поддерживали их звонки.

– Дети тебя любят, но я люблю больше.

– Я знаю, милый, спасибо тебе за все.

Вечером они снова поужинали с Дамианой. Уже в кровати Урсула снова насладилась объятиями мужа.

– Ты знаешь, что мы не сможем в течение долгого времени…

– Знаю, и честно говоря, мне это неважно. Важно, чтобы ты была здорова.

Урсула вдруг подумала о докторе Соммаскини, и подумала, каково это – засыпать рядом с ним.

5

Ты понимаешь, что у меня больше никогда не будет месячных, и всего того, что со всем связано?

А почему бы тебе не посмотреть на ситуацию с другой стороны? С тех пор, как мы стали девушками, мы мучаемся каждый месяц… это хуже, чем ежедневное бритье для мужчин.

Тебе не понять, – Урсула со злостью посмотрела на подругу.

В ночной рубашке, в халате, она свернулась на диване в квартире Дамианы, в то время как Эдуардо отправился навестить нескольких клиентов, надеясь извлечь хоть какую-то выгоду из вынужденного пребывания в Милане.

– Прекрати страдать! – рассердилась Дамиана.

– Да как ты можешь что-то говорить, ты здорова, как рыба, ты понятия не имеешь, что я чувствую и чего боюсь!

– Ты обвиняешь меня в том, что я здорова?

– Ты невыносима! – Урсула продолжала злиться.

– Ну хорошо. Знаешь, что я тебе скажу? Я устала от твоего вечного нытья! Как только тебя муж выносит! Ты решила, что весь мир должен крутиться вокруг тебя, а остальные всего лишь жалкие звезды вокруг великой планеты – тебя.

Урсула поднялась с дивана и с видом обиженной королевы ушла: она понимала, что ее лучшая подруга перешла все границы. В дверях она остановилась и обвиняюще указала пальцем на подругу:

– Вот она, женская солидарность. Ты рассуждаешь, как мужчина! Стыдись!

Она вышла из дома подруги, хлопнув дверью.

Она влезла в кровать, включила телевизор и стала смотреть какую-то бесконечную мыльную оперу.Эдуардо позвонил ей на мобильный, чтобы сказать что будет ужинать с клиентом.

– Я принял приглашение только потому, что знаю – Дамиана приготовит тебе что-нибудь вкусненькое.– – Мы поссорились.

– Ну как всегда. Постарайся побыстрее помириться. Целую, моя Медведица.

Но никто никогда не придавал значения их ссорам. В юности между ними часто вспыхивали ссоры – из-за неосторожного слова или жеста, их мамы, развлекаясь, наблюдали за перепалками девочек, а Дилетта частенько говорила: «Ну чисто сестры!»

– В этот раз я перешла черту, – призналась самой себе Урсула.

Она вылезла из кровати, и открыла дверь, чтобы пойти к подруге. Дамиана на пороге своей квартиры делала то же самое.

– Мы с тобой две дуры, – сказали женщины одновременно.

– Идем ко мне, – позвала Урсула.

– Заварим кофе? – предложила Дамиана.

– Давай покрепче. Мне нужно встряхнуться.

Они расположились в спальне с чашечками кофе.

– Где мы остановились?

– Не помню.

– А я хотела рассказать тебе что-то веселое.

– А почему бы тебе не рассказать мне про твоего радиолога?

– Орландо? Отличный парень, дотошный медик, молчун, который становится красноречивым, только если выпьет немного вина. И только тогда он меня немного развлекает. Мы познакомились у Антонелли. Так вот, жена главврача моя хорошая клиентка, и постепенно, покупка за покупкой, мы стали подругами. У нее разные интересы, ей повезло стать домохозяйкой-люкс, но она очень много занимается благотворительностью. Помогает больным детям, у нее здорово получается собирать средства для их семей, зачастую бедных…

– А Орландо?

– Он обожает летать. У него есть маленький личный самолет, чье обслуживание влетает ему в копеечку, и он настаивает, чтобы и я получила лицензию пилота.

– Ты не кажешься особо в него влюбленной.

– Так и есть.

– Так почему ты с ним?

– Он великолепный рыцарь.

– И этого достаточно, чтобы считать его женихом?

– Ты не так меня поняла, он галантный, внимательный, предупредительный. Редко где можно встретить такого мужчину. Он один из тех, кто, увидив лужу на моем пути, подстелет пиджак.

– И мой муж поступает так же, но он вовсе не рыцарь.

– Ты везучая женщина, и не ценишь своего счастья.

– Не поняла?

– Я говорю только о том, что знаю, и что вижу. Тебе сорок, а выглядишь на десять лет моложе. У тебя прекрасная семья, великолепная свекровь, замечательный муж, который не надышится на тебя. с тобой случилась беда, но я знаю, ты выкарабкаешься. Твой гинеколог тебя обожает и воспылал к тебе пламенной страстью…

– Чтоо?

– В больнице все всё знают,знаешь, больница – это как маленькая деревня, где каждый знает все обо всех. Альберто Соммаскини буквально потерял от тебя голову. Эх, со мной никогда такого не происходило…

– Подожди-подожди! Ты говоришь о чем-то невероятном таким спокойным голосом, будто сообщаешь, что идет дождь!

– Я думала, ты знаешь. А что еще можно подумать, если он устраивал сцены, чтобы побыстрее получить результаты твоих анализов, чтобы достать тебе самые сильные медикаменты – чтобы тебе не было больно. Он постоянно беседовал о тебе с коллегами. Он даже звонил в Цинциннати, чтобы обсудить твой рядовой случай с американцами! Он связался с известным диетологом, чтобы разработать для тебя специальную диету. Да ты что, Урсула, не может того быть, чтобы ты ничего не знала!

– Должна признаться, что Альберто мне нравится больше, чем бы мне того хотелось.

– Ну тогда у тебя проблемы, подружка.

6

Урсула взволнованно улыбнулась, глядя на транспарант у ворот, написанный кривыми буквами: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, МАМОЧКА.

– Как я люблю своих разбойников, – взволнованно проговорила она.

– Они и мои тоже, – пошутил Эдуардо.

– Кстати, где они все?

– Гуляют где-то, помнишь, они же думают, что мы приедем только вечером.

Именно Урсула настояла на том, чтобы выехать из Милана ранним утром. Поездка оказалась комфотной, она вытянулась на удобном заднем сидении лимузина, и даже подремала немного. Они с Эдуардо поднялись по лестнице. Урсула все еще чувствовала слабость.

– Пойду полежу немного.

– Я заплачу водителю и буду ждать тебя в гостиной. Постараюсь найти Титину, чтобы она приготовила тебе что-нибудь поесть.

Дом казался пустынным. Урсула с Эдуардо специально выбрали воскресный день для возвращения – чтобы избежать шумного приема многочисленных служащих. Урсула почти забыла, насколько уютна их спальня. Она переоделась,частично помылась – ей приходилось так обмываться вот уже несколько дней, она проверила потихоньку бледнеющую рану, и понадеялась, что скоро ей удастся встать под горячий душ или понежиться в ванной, полной теплой воды. Урсула надела рубашку и прилегла. К ужину она переоделась, она спустилась на первый этаж, прошла в зеленую гостиную, где царило непривычное молчание. Она открыла дверь в желтую гостиную… и увидела своих детей, кричавших «Ура, мамочка!» – а потом детвора отпустила ввысь разноцветные воздушные шары.

Малышка Джульетта протянула ей букетик ландышей, сделала смешной реверанс и прочитала стишок: « Мамочка, мама, где ты была? Я так скучала, я так ждала, будем смеяться, будем играть, будем мы весело…забыла!» – растерянно протянула малышка братьям и сестрам.

– Танцевать! – хором сказали все дети. Свекровь, сидя на диване между своими дочерьми, ласково улыбалась Урсуле. Титина и Розария, стоя в углу гостиной, шумно сморкались и терли покрасневшие глаза. Эдуардо взял Урсулу под локоть и подвел к креслу. Саверио сидел за пианино, Кристина держала гитару, Паола, Джанни и Джульетта пытались в унисон петь популярную песенку о стрекозе и муравье. Пусть их голоса не отличались мелодичностью, но все их пение выражало огромную любовь к матери.

Урсула и смеялась, и плакала.

– Ты все знал, – сказала она мужу.

– Они целыми днями готовились, – обнял ее Эдуардо, и прошептал:

– Наша банда обожает тебя.

Дни боли, потери, страха уже закончились. У Урсулы прекрасная семья и целая вселенная, наполненная любовью. Постепенно она вернулась к привычной жизни, окруженная любящими детьми – Урсула проводила дни в лаборатории, следила за работницами, ужинала с друзьями, болтала с мужем тихими вечерами. Так наступил май. Эдуардо уехал в Америку, Урсула вернулась в Милан, оставив детей на попечение Маргариты и старшего сына, ставшего таким ответственным. Дамиана встретила ее на станции, привезла домой и постаралась успокоить. Она будет с Урсулой все то время, когда подруге будет нужна ее помощь.

На следующее утро Дамиана отвезла Урсулу в поликлинику – у нее должны были брать кровь на анализ. После операции прошло сорок дней, через день Урсуле предстоит первая процедура химио терапии, и медикам нужно оценить ее состояние. Когда Урсула выходила из процедурной, врач ей сказала: «Напоминаю, что у Вас консультация с доктором Соммаскини». Урсула знала об этом, потому что Альберто звонил ей за день до того.

– Доктор попросил передать, чтобы вы спокойно позавтракали, все равно он не сможет с Вами увидеться раньше десяти.

У них с Дамианой был еще целый час. Они пошли в бар на корсо ди Порто Романа – выпить капуччино и съесть круассан. С тех пор, как они увиделись, подруги старались аккуратно не упоминать Альберто. И даже этим утром они не говорили о нем. Как только они вошли в отделение акушерства и гинекологии, подруга расположилась на скамейке в коридоре, а Урсула пошла к Соммаскини. Как только она вошла в кабинет, доктор поднялся из-за стола и встретил ее ослепительной улыбкой.

– Как твои дела?

– Я думала, ты мне скажешь.

Альберто уткнулся в какие-то листы перед собой и заявил:

– Я получил результаты из лаборатории. У тебя отличные анализы.

– И нет никакой надежды, что удастся избежать…

Урсула не смогла даже выговорить слово «химиотерапия».

– Избежать-то ты можешь, только вот я тебе не позволю. Потому что нам надо закончить лечение. Потому что химия – это гарантия в случаях, подобных твоему. Завтра утром ты вернешься в отделение, я приготовил для тебя небольшую уютную палату. Ты ляжешь на кровать и будешь лечиться, а через пару часов уже освободишься. А в эти пару часов я составлю тебе компанию. Проходи в комнату рядом, мне надо тебя осмотреть.

Улыбающаяся медсестра пригласила ее:

– Располагайтесь, синьора Сольяно.

Она помогла ей уложить ноги на гинекологическом кресле, накрыла живот простыней. Альберто зашел почти сразу же, пододвинул скамеечку к краю кресла, а медсестра подкатила столик с инструментами. Надевая резиновые перчатки, он сказал:

– Постарайся не напрягаться и не кричать, потому что расширитель холодный.

Урсула напряглась, но не издала не звука, чувствуя холодное железо в своих внутренностях.

– Пожалуйста, расслабься.

Через несколько томительно долгих секунд Альберто выдал:

– Мы закончили.

Он снял перчатки, приподнял простынку и осмотрел шрам.

– Все замечательно, Урсула. Одевайся, я буду ждать тебя в кабинете.

Медсестра помогла ей встать с кресла, принесла ей одежду и прошептала: «Вы не знаете, как Вам повезло, что Вас лечит доктор Соммаскини. Он лучший. Он творит чудеса».

– Я знаю, – прошептала Урсула.

В голове у нее вдруг прозвучал голос матери, Дилетты: «Господь доверил Архангелу Гавриилу сообщить Деве Марии о рождении Иисуса. Так и ты, если доверишься Гавриилу, он всегда будет охранять тебя, ведь он самый надежный из ангелов».

Женщина ушла, и Урсула прошла в кабинет. Альберто ждал ее у письменного стола.

– Сегодня вечером тебе надо будет сделать укол. Кто-нибудь может тебе его сделать?

– Не знаю, может, Дамиана, надо будет ее спросить. Она ждет меня. В любом случае, это не проблема. Найду медсестру, – взволнованно сказала Урсула. Она говорила, заикаясь, потому что превратилась в сплошной комок нервов.

Альберто раскрыл объятия и улыбнулся ей.

– Иди сюда, Урсула.

Она прижалась к его груди, а он стал гладить ее по плечам. Постепенно напряжение отпустило ее, Урсула подняла голову и посмотрела в глаза Альберто. Он наклонился к ней, и их губы встретились. Он вздохнул и признался: «Я думал о тебе каждый день – все эти длинные недели, когда ты была так далеко. Я безумно влюбился в тебя, Урсула. Я не буду разлучать тебя с семьей, я не буду мешать тебе. Просто знай, что я люблю тебя. Я вечером приду к тебе и сделаю укол. Сам.»

7

– Ты как-то странно молчишь, – заметила Дамиана. Они с Урсулой взяли такси и возвращались на виа Мельзо.

– Мне не хочется говорить.

– Бедняжка! Только выкарабкалась из болезни, теперь еще и с настойчивым поклонником разбираться придется, – пошутила подруга.

– Давай сходим в парикмахерскую. Мне хочется побыть красивой хоть немного – перед тем, как я потеряю все волосы. А потом ударимся в разгульный шоппинг. Мне надо купить детям одежду. А вечером сходим в кино? – предложила Урсула.

– Отлично. Тогда после парикмахерской я приглашаю тебя позавтракать в «Дон Лисандер».

– Договорились! – воскликнула Урсула с энтузиазмом, которого на самом деле не чувствовала.

Поздним вечером Эдуардо позвонил из Нью-Йорка – Урсула как раз возвращалась домой, попрощавшись с Дамианой. Муж интересовался, как прошел прием, и спрашивал, когда он может позвонить ей завтра.

– Скажи Дамиане, что я благодарен ей за заботу о моей Медведице.

– Обязательно. Когда ты возвращаешься?

– Через несколько дней. Отсюда я вылечу прямо в Китай, если только не буду тебе нужен.

– Тогда увидимся в Торре, на тот момент я буду уже дома.

– Милая моя, ты какая-то странная. Ты уверена, что все в порядке?

Урсула была взволнована, обеспокоена и смущена, но муж был от нее за тысячи километров и он работал.

– Все отлично, дорогой. Не волнуйся, через день после химии я буду в форме.

– Я люблю тебя.

– И я тоже.

Урсуле вдруг захотелось, чтобы ее муж был рядом с ней, и чтобы смог удержать ее от Альберто. Одна она не могла справиться с болезнью, и с волнением, которое врач вызывал в ней – этот красавец все-таки спас ее жизнь. Неужели только одного этого достаточно, чтобы поддаться ему?

– Достаточно и еще останется, – прошептала Урсула сама себе, разбирая покупки.

Снова зазвонил мобильный. На этот раз звонил Альберто.

– Через полчаса буду у тебя. Сходим куда-нибудь поужинать.

Он отключился, даже не дав ей ответить.

Она надела костюм из черного атласа, выбрала пару элегантных туфелек из матового шелка в тон,взяла сумочку и позвонила в дверь Дамиане, чтобы сказать ей, что они увидятся только завтра. Альберто остановил машину у ворот дома Урсулы.

– Я заказал нам столик в ресторане Гранд Отеля. Я иногда там ужинаю, вместе со своими сестрами. У них отличная кухня.

– Я не знала, что у тебя есть сестры.

– Две. Старшая, Мариза, педиатр, Джованна – гериатр. Я же последовал по стопам своего отца. Он был доцентом и тоже работал в поликлинике.

– Был?

– Умер пятнадцать лет назад.

– Почему ты до сих пор не женат? – вдруг спросила Урсула.

– Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. У меня всегда перед глазами мои родители, после тридцати лет брака между ними все еще проскакивали искры, каждый из них был половинкой одного яблока. Когда я встретил тебя, то сразу понял, что ты – моя невстреченная половинка. Я говорю жуткие банальности, но я не знаю, какими словами объяснить, что и почему меня тянет к тебе. Даже если ты никогда не будешь моей.

Швейцар взял у Альберто ключи от машины, они пересекли холл гостиницы и вошли в ресторан.

– Я могу выбрать блюда для тебя? – спросил Альберто, проглядывая меню.

– Скажи, какие.

– Овощи на гриле в качестве закуски, рисовый суп и запеканка со спаржей. На десерт – пирог с яблоками и корицей.

– Но это же больничная диета!

– Завтра у тебя будет тяжелый день, и то, что ты пренебрежительно назвала «диетой», должно стать твоим стилем жизни. Я тебе потом все объясню. И я закажу то же самое.