Текст книги "Палаццо Сольяно (ЛП)"

Автор книги: Ева Модиньяни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Некоторое время назад, самые богатые семьи Торре преподнесли в дар курии Фиат – тем самым решив облегчить перемещения священника, колесившего с утешениями по всему Неаполю. До того дон Приоре разъезжал на дряхлом мотоциклете еще довоенного производства, и его средство передвижения постоянно приходило в негодность. После долгих бесплодных попыток священник наконец получил права у экзаменатора, который закрыл оба глаза и выдал прелату права, понадеявшись на милость Господню.

– Я тебя обожаю, – улыбнулся Саверио.

– Я переоденусь и потом спущусь к тебе, потому что хочу обо всем знать, – сказала Маргарита, выходя из гостиной.

Через несколько минут она появилась с малышом на руках – ребенок капризничал, так как хотел есть. Маргарита удобно устроилась в кресле и стала кормить малыша грудью.

– Ренцино привез с собой певичку из варьете, как утверждает он сам. На самом деле, как я думаю, он притащил с собой прости господи, занимающуюся самой древней профессией. Мама и папа вне себя, так как мой братец представил эту, эту… как свою невесту. Он уступил отель какому-то французу за мизерную цену, умудрился набрать долгов, и как я понял, хочеть связать свою судьбу с этой путаной.

Маргарита посмотрела на озабоченного супруга. Роль отца семейства здорово изменила его. Он внезапно посерьезнел и повзрослел, от того беспечного студента, которого она знала несколько лет назад, и следа не осталось.

– Мы женаты с тобой меньше года, и уже похожи на старых ворчливых супругов, которые знают друг друга всю жизнь. Может, он ее любит, эту женщину, которую ты так опрометчиво обозвал проституткой. Неужели твой брат не заслужил хоть немного понимания?

– Если бы я показал тебе ту кипу документов, что он привез, вместо понимания тебе бы захотелось прибить этого несчастного. Я не говорю уже о том, что старшие братья должны служить примером младшим. А мама, как и всегда, его жалеет, потому что бедняжка Ренцино так страдал в Африке, так страдал, страдал солдатом, страдал заключенным. И владельцем отеля тоже страдал.

Сытый малыш заснул на руках у Маргариты – молодая женщина позвонила в колокольчик, пришла кормилица и забрала ребенка.

– Ты принесла мне его чистенького и благоухающего, но он опять испачкался, – сказала Маргарита няньке.

– Сейчас я его переодену, и будет спать как ангелок. Я еще никогда не видела ребенка с таким спокойным нравом, – кормилица взяла мальчика на руки.

Оставшись в одиночестве, Маргарита прошептала мужу:

– Мне тоже очень жаль твоего брата. Ты хоть раз подумал о том, какие ужасы он пережил во время войны? Ты думаешь, можно так легко забыть об этом? Я помню его с юности, он всегда был чувствительнее всех нас.

– Но годы идут, и люди взрослеют! А он так и остался мальчишкой! А теперь пытается ввести в семью эту… Веселую Жоржетт.

– Она француженка?

– Австралийка из Сиднея, как утверждает она сама. У нее грубый английский, и зовут ее Мэри МакДональд. Утверждает, что ее семья родом из Ирландии. Отец – электрик в глухой деревне, а мать – портниха.

– Честные труженики, в общем. Расскажи мне, она красивая? – полюбопытствовала Маргарита. Девушка находила всю историю очень захватывающей.

– Не знаю. Я не присматривался. Мама плакала, папа безуспешно пытался сдержать ярость. Этой… не место в нашем доме. Завтра наше имя будут полоскать все! – возмущался Саверио.

– Милый, пойдем в кровать. Мы оба устали. Утром вся эта ситуация покажется менее драматичной.

Уже в постели Саверио обнял супругу.

– Спасибо, милая. Ты всегда меня успокаиваешь. Ты настоящее сокровище, и я очень везучий муж.

Они погасили свет, но Саверио продолжал ворочаться в кровати.

Маргарита включила торшер и спросила:

– Сделать тебе ромашковый чай?

– Зачем? Я спокоен.

– Я вижу.

– Я очень хочу знать, как прошла твоя встреча с Винченцо, – внезапно выпалил Саверио, раскрыв тем самым причину своего беспокойства.

Маргарита погладила его по щеке.

– Никогда не сомневайся во мне. Я рада, что ты предоставил мне возможность все выяснить, думаю, Винченцо все понял, как и я поняла то, что он твердо намерен обыграть тебя на ниве бизнеса. Он упрямый осел, и ты знаешь это лучше меня. Он дорожит тобой, но страшно не любит проигрывать, и потерпев поражение со мной, наш друг твердо решил победить на профессиональном поприще. Имей это в виду.

– Знаешь что, история Сольяно насчитывает столетия, и никто не отнимет у нас пальму первенства.

Давай уже спать, – успокоившийся Саверио стал зевать.

На следующй день, когда вся семья позавтракала в напряженном молчании, и после того, как все разошлись по дворцу, Ренцино появился в гостиной, где Маргарита находилась только в обществе кормилицы и малыша.

– Я могу поговорить с тобой? – тихо спросил он.

Маргарита с грустью отметила, что годы превратили красивого мужчину в неряшливого толстяка. Ренцино показался ей неудачником, потерявшим окончательную надежду.

– Конечно, мы можем поговорить, даже должны.

Маргарита обняла незадачиливого родственника, потом кивком отпустила кормилицу.

– Ну хоть кто-то мне рад в этом доме. Я так несчастлив. Помнишь, я постоянно шутил и смеялся? А сейчас я чувствую себя нежеланным гостем в своем же доме.

– Давай-ка мы сейчас закажем кофе, и ты все-все мне расскажешь, – Маргарита устроилась в кресле напротив Ренцино.

– Ты хочешь услышать о моих двух сомалийских женах? В обмен на коралловый рог мне подарил их вождь африканского племени, я могу рассказать тебе о Египте и о красоте берберок, о захватывающем очаровании сфинксов, о таинственных рисунках на пирамидах, о том, насколько близко ты чувствуешь Бога – всеми покинутый в бескрайней пустыне, ты так не чувствуешь Его в нарочитой помпезности наших церквей, я могу рассказать тебе, насколько невинны и чисты африканки, насколько ласковы они к незнакомцам, и насколько наши непорочные девы полны злых умыслов. Я не хочу рассказывать тебе о голоде, о жажде, что мне довелось испытать, обо всех кошмарах, обо всех ужасах, о болезнях, что мне пришлось пережить. Я никогда не расскажу тебе об этом.

Горничная принесла кофе. Подождав, пока прислуга уйдет, Маргарита спросила:

– А почему ты не хочешь рассказать мне об этой Мэри МакДональд?

– Бедняжка спряталась в моей комнате, и боится даже высунуть нос – после того холодного приема, что ей оказали. Она хорошая девушка, поверь мне. Только невезучая и несчастная, как и я.

– Тебя нельзя назвать невезучим, Ренцино.

Маргарита даже не притронулась к своему кофе.

– У тебя есть семья, которая тебя любит. Несмотря ни на что.

9

Сольяно никогда не бросали друзей и близких в беде. Маргарита прекрасно помнила об этом, как помнила и о далеких временах, когда Сольяно помогали ее маме и сестрам. И конечно же, они обязательно помогут и сыну, пусть даже его спутница и вызвала столько неприязни. Донна Клотильде охарактеризовала девушку как «ничтожную певичку варьете».

– Она здесь уже шесть месяцев и до сих пор не выучила ни одного слова по-итальянски, – жаловалась свекровь. Тем временем дон Сольяно обеспечил сына деньгами, чтобы тот мог приобрести себе приличный гардероб, посетить стоматолога и даже купить рояль,чтобы возобновить музыкальные экзерсисы.

Маргарита брала девушку с собой в лабораторию и учила различать кораллы – по каратности, учила всем тонкостям мастерства, она пыталась сделать из Мэри добросовестную работницу. Саверио нехотя согласился брать Ренцино с собой в поездки, а потом долго выговаривал отцу:

– Ренцино далеко не глуп, но у него есть один ужасный недостаток: он верит абсолютно всем. Так мошенники лишили его гостиницы. Хорошо, что, не давая ему денег в долг, мы вынудили его закрыть отель и вернуться домой.

– Именно поэтому я и опасаюсь привлекать его к значительным сделкам. А если мы доверим Ренцино управлять небольшим магазинчиком, что скажешь? – спрашивал дон Сольяно.

– Ты – босс, тебе решать, – расплывчато отвечал сын.

– Пусть он поучится у тебя еще полгодика. А потом отправим его в Нью-Йорк. Что думаешь?

– Лучше уже пусть сначала поработает в магазинчике в Неаполе. Это рядом, и мы сможем лучше его контролировать.

– Вот от девицы я бы его освободил, – ворчал отец. – Совершенно ненужный балласт. Хорошо еще, что он не женится на ней.

– Папа, эта Мэри ему тоже в тягость, но Ренцино всегда был настолько мягкотелым и чересчур вежливым, что и по сей день боится отправить ее восвояси.

– Интуиция меня никогда не подводила. Пусть уезжает с ней в Америку. А там будь что будет, – отрезал дон Сольяно.

В Нью-Йорке Ренцино с несвойственным ему ранее рвением принялся управлять престижным ювелирным магазином, а Веселую Жоржетт пригласили вести программу спортивного танца на телевидении, где в нее влюбился хореограф. Ренцино с радостью пожелал девушке более счастливой жизни.

В Торре семья отмечала вторую беременность Маргариты, когда до них дошло известие об «освобождении» далекого сына.

– Папа, ты был прав, – признал Саверио.

– Слушай свою интуицию, сын мой. Она никогда тебя не обманет.

Наступили спокойные годы. Маргарита родила девочку, которую назвали Присциллой. Третья дочка, Аркетта, родилась с синдромом Дауна. Дон Саверио Сольяно любил малышку больше остальных детей – он находил для нее самых лучших учителей, превратил ее в ловкую пловчиху, и всегда давал ей только самое лучшее. Сокрушался лишь о том, что Аркетта никак не могла запомнить цифры, значит, она не сможет понять и стоимость денег.

Затем родился Эдуардо. Роды были тяжелыми, и Маргарита заявила Саверио:

– Это наш последний ребенок.

Дети росли в счастливой и спокойной обстановке. Лаборатория стала их игровой комнатой, пока Маргарита сидела за скамьей вместе с работницами, помогая им, когда нужно было поспешить с отгрузкой. Малыши наблюдали и учились. Как и все малыши, ребята обожали слушать истории о далеких временах и первых кораллари больше, чем сказки братьев Гримм.

– Только представьте себе, дети, что в девятом веке в Торре дель Греко было всего восемь тысяч жителей, треть из которых бороздила по морю в поисках коралла, а три сотни женщин занимались его обработкой. Многие из них пробивали дырки и нанизали кораллы на тонкую нить не хуже новомодных дыропробивных станков, – рассказывала Маргарита.

Самым жадным слушателем был Микеле. Он был самым старшим и самым восприимчивым. Если Саверио любил малышку Аркетту, как самую обделенную, то Маргарита просто обожала своего первенца.

В Неаполе Сольяно владели квартиркой на виа Кьяйя, в том же здании, где располагался их престижный ювелирный магазин, в котором продавались жемчуг и кораллы. После того, как Микеле закончил среднюю школу, Маргарита решила отдать его в престижный колледж, где раньше учился и Саверио. Она переехала вместе со старшим сыном и малышом Эдуардо в Неаполь – на пять дней в неделю, а дочери остались с отцом в Торре. В эти годы Саверио сократил поездки, он уже создал сеть распространителей и агентов, которые разъезжали по миру вместо него.

Микеле был замечательным студентом, мальчик обладал феноменальной памятью. Пока его однокашники проводили вечера за домашними заданиями, Микеле разделывался с уроками менее чем за час, и сразу же спускался в магазин, работать. Магазином на виа Кьяйя управляла родственница донны Клотильде, опытная кораллара, обладающая первоклассным чувством стиля. Хозяйке помогали две верные ловкие продавщицы и одна юная ученица. Микеле вел себя довольно невозмутимо в присутствии покупателей. Оставшись один на один с персоналом, он начинал интересоваться всем, а в конце недели, когда мальчик с мамой и малышом Эдуардо возвращался в Торре, Микеле приставал с заранее заготовленными вопросами к отцу.

Саверио с радостью проводил с сыном выходные, объясняя тому сложные механизмы продаж. Когда Микеле исполнилось восемнадцать лет, дон Саверио отправился вместе с сыном в Нью-Йорк.

В Америке Саверио решил, что восемнадцатилетний Микеле, обладающий здравым смыслом и наследственной хваткой Сольяно, останется управлять американским магазином вместо Ренцино, в последние годы все чаще жалующегося и на без того неважное здоровье.

10.

Вечером отец и сын пошли на шпионский фильм, рекламируемый по всему Нью-Йорку. После просмотра они решили вернуться домой пешком – и всю дорогу болтали, скорее как добрые друзья, чем как отец с сыном.

– Ты знаешь, что дядя плохо себя чувствует? – спросил Микеле.

– Я хочу забрать его с собой, в Италию. Ему нужно лечиться, ему нужна семья, которая позаботится о нем, – признал Саверио.

– Согласен. Но кто из нас останется управлять магазином? Этот безупречный мистер Гарри Далтон не кажется мне такой уж хорошей кандидатурой, – заметил парень.

– Мог бы ты заняться магазином на какое-то время?

Молодой Сольяно протер глаза.

– Ты серьезно?

– Я еще никогда не был так серьезен.

– А как же университет? Учеба?

– Ты мог бы взять академический отпуск на год. Много лет назад я тоже брал академ, но я в те годы был далеко не так умен, как ты.

– А мама согласится?

– Она будет ругаться. Помнишь, как ты в детстве научился плавать?

– Ты приплыл со мной на лодке к морю и выкинул меня в воду. Но я уже и до того знал, как барахтаться в воде.

– Ты барахтаешься среди кораллов с рождения. И если ты согласен, я выкину тебя в море бизнеса – я уверен, что ты выплывешь.

На следующий день отец с сыном сообщили Маргарите по телефону о принятом решении – та, конечно же, пришла в ярость.

– Ты ненормальный, на тебя надо надеть смирительную рубашку и сдать в желтый дом! Дай мне поговорить с моим ребенком!

– Конечно, сейчас я передам тебе трубку, но не забывай, что твой ребенок – еще и мой ребенок. Он значительно повзрослел за эти месяцы – ему больше не нужно цепляться за твою юбку. Он уже достаточно был подле тебя, а сейчас, в Нью-Йорке, Микеле показал, что он взрослый, что он не младенец, с которым нужно сюсюкаться, он решительный, смелый, напористый. Нью-Йорк станет его пробным полигоном. И потом, речь идет всего о нескольких месяцах, пока Ренцино не подлечится и не придет в себя.

– Я хочу поговорить с моим сыном! – кричала Маргарита.

Микеле, гордый тем, что отец верит в него, доверяет ему семейное дело, сумел успокоить мать.

Зимой начались проблемы – дядюшка Ренцино медлил с возвращением в Нью-Йорк, а Микеле подхватил бронхопольмонит. Пока Микеле тщетно пытался встать на ноги, магазином управляли преданные друзья семьи. В звонках и письмах отец просил потерпеть – он пытался найти выход, устраивающий всех, чтобы и сын мог вернуться домой, и чтобы дело не оказалось заброшено. В марте Саверио приехал в Нью-Йорк, и обнаружил исхудавшего мальчишку, с остервенением продолжающего работать.

– Бухгалтерская отчетность в порядке. За последние четыре месяца мы увеличили оборот более чем на сорок процентов, – сообщил сын.

– Ты чемпион! Но твоя мать тебя заждалась, выезжаем немедленно.

Микеле улыбнулся. В Торре врачебный уход, материнские любовь и забота не принесли ожидаемого эффекта. Микеле страдал отсутствием аппетита, из-за постоянного жара он все больше и больше слабел.

В больнице, куда отправили Микеле, врачи сообщили, что у парня – врожденная гипертрофия сердца, которая, вместе с так и невылеченным бронхопольмонитом, значительно ухудшила состояние юноши. Микеле умер в конце апреля, ровно через месяц после того, как вернулся из Америки.

Маргарита прокляла мужа, который вернулся в Нью-Йорк, чтобы закрыть магазин и поручить провереннному агенту продать квартиру, где Микеле жил несколько месяцев. Саверио больше никогда не приезжал в Америку. Мучимый чувством вины, через несколько месяцев он сам заболел.

– Рак простаты, – поставили диагноз медики. – Мы сделаем операцию, но я не гарантирую, что нам удастся его спасти. Болезнь на последней стадии.

Маргарита подумала, что Господь так наказал Саверио за то, что отдалил сына, что не позаботился о нем должным образом. Женщина никому не сказала о своих мыслях. Наступили годы, полные изнурительного, болезненного и безрезультатного лечения. И только поняв, что умирает, Саверио решил попросить прощения у жены.

– Ни ты, ни я, мы оба не знали, что наш Микеле родился с дефектом сердца, – говорила Маргарита, которая за эти годы смирилась с потерей первенца, и была готова к тому, что скоро уйдет и муж.

– Наш сын не умер бы таким юным, если бы остался с семьей, – горестно заключал Саверио.

– Кто знает, милый, кто знает. Древние греки говорили, что юных забирают боги. Саверио, жизнь была благосклонна к нам, и столько нам подарила, так что неудивительно, что часть своих даров она забрала назад. И от нас ничего не зависело.

– Жизнь подарила мне тебя. Ты удивительная женщина, Маргарита Сольяно. Мы прожили прекрасные годы. Помни о нашем счастье, потому что эти воспоминания помогут выдержать тебе все трудности. Позаботься о наших девочках, особенно о моем сокровище, об Аркетте. Будь рядом с Эдуардо. Именно он унаследует семейное достояние, а пока ему следует учиться и работать. Он прекрасно понимает, что его ждет, он знает, что будут препятствия, трудности, разочарования. Я обещал ему, что ты всегда поддержишь его.

– Так и будет, мой милый.

– Знаешь, несколько дней назад приходил Винченцо. Мы говорили о многом. Он пират, разбойник и разгильдяй, но он наш друг, самый близкий друг, который когда-либо у меня был. Мы соперничали все эти годы, но я знаю, если возникнет необходимость, он вам поможет.

– Он поможет утопить нас? – иронично спросила Маргарита.

– Он поможет не утонуть. Он дал мне слово, и я верю ему.

Стив

1.

– Несмотря на свою славу «кораллового хищника», Винченцо Скапече – человек слова, и он дорог мне. Через два года после смерти супруги-японки, он женился на добропорядочной женщине, и напропалую ей изменял. Говорил: «Я гоняюсь за призраками». Я думаю, он искал ту, которая могла бы вызвать в нем хотя бы отголоски юношеской страсти. Но он никогда не нарушал наше с Саверио семейное благополучие, и за это я благодарна ему, – закончила рассказ Маргарита.

Самолет шел на посадку в аэропорту Женевы.

– Милая моя, да ты плачешь, – удивилась пожилая женщина.

– Ваша история меня так растрогала! И помогла многое понять обо мне самой.

 Самолет приземлился, пассажиры стали собираться на выход. Такси, которое заказала Урсула, привезло их к отелю «Президент Вилсон» – здесь всегда останавливался Эдуардо.

– Каждый раз, когда я приезжаю в Швейцарию, мне кажется, что я попадаю в диснеевский мультфильм. Все в строжайшем порядке, чистенькое, причесанное, вымытое – даже кажется игрушечным, не находишь? А мы с тобой принадлежим к шумному народу, наша земля плодородна, а люди большей частью бедны, и цвета природы, равно как и наши чувства, не знают полумер – ты плавишься на жарком солнце, буквально коченеешь от холода на морозе, да и нашим эмоциям нет границ, – задумчиво проговорила Маргарита.

– А Швейцария похожа на обитый ватой уютный мирок, – продолжила мысль свекрови Урсула.

– И хоть этот мирок богат, чувства здесь незначительны.

– Вы волнуетесь? – спросила невестка.

– Это так заметно? Вот и болтаю всякую ерунду, – призналась Маргарита.

Носильщик выгрузил из такси две небольшие дорожные сумки.

– Добро пожаловать, синьоры Сольяно, – дружелюбно улыбнулся портье, а потом вдруг принял серьезное выражение лица, прокашлялся и грустно сказал:

– Весть о кончине синьора Сольяно добралась и до нас. Позвольте мне выразить соболезнования от лица всего персонала.

– Благодарю, – величаво кивнула Маргарита.

– Дирекция отеля забронировала для синьор наш лучший люкс, по цене стандартного номера, который всегда заказывал дон Сольяно, – уточнил старательный портье.

Люкс представлял собой две просторные спальни, две ванные, общую гостиную, в которой женщины обнаружили цветы, фрукты и пирожные. А также два абонемента на бесплатное посещение СПА.

– Думаешь, у нас останется время на эти глупости? – спросила Маргарита.

– Думаю, завтра нам с Вами будет о чем думать. Стив останется с нами до ужина, я даже не знаю, чем занимать ребенка весь день.

– Может, и этот малыш не знает, как себя с нами вести? А для начала я привезла ему подарок. Считаешь, понравится? Мне посоветовал ее продавец.– Маргарита продемонстрировала Урсуле книгу – «Дневник щепки».

Женщины волновались, почти не притронулись к легкому ужину. Они рано легли спать и на следующее утро, в десять, уже ждали директрису колледжа в приемной.

}Руководительница колледжа освободила мальчика на весь день от занятий, и при первых же признаках неудобства, неприятия с обеих сторон, предложила сразу же привезти мальчика в колледж.

– Стив с нетерпением ждал вашего приезда, он в саду. – женщина проводила синьор Сольяно к заднему двору.

– Мама, пожалуйста, подождите меня здесь. Лучше я одна его встречу, – попросила Урсула, спускаясь по лестнице, ведущей в старый парк, деревья в котором разменяли не одну сотню веков. Стив играл с двумя мальчиками, маленьким индийцем и светлым норвежцем. Урсула смотрела на троицу со странным чувством вины. Слишком богатые и слишком занятые родители закрыли своих детей в позолоченнной клетке, будто малыши – ценный груз, а не маленькие создания, о которых надо заботиться и которых надо любить. Конечно, дети заводили международные связи, учились красиво плавать, с изяществом кататься на лошади, не менее элегантно играть в гольф, говорить на одном языке со всем миром. Дети изобретали свой, уникальный язык общения. Но прежде всего они учились молчать о своих чувствах. Они станут высококлассными менеджерами, озабоченными прежде всего результатами финансовой деятельности предприятий, которыми их позвали управлять. Некоторые превратятся в мажоров, транжирящих жизнь вместе с семейными капиталами. Другие кинутся в омут дозволенных и недозволенных удовольствией. Эти дети никогда не узнают уюта семейного очага, заботы и ласки – на каникулах домочадцы осыпают их ненужными дорогостоящими подарками, вместо того, чтобы всего лишь подарить чуть-чуть любви. А дети, обладающие острым чувством интуиции, понимают, что их близкие ждут не дождутся, чтобы избавиться от них.

И Эдуардо, спрятавший малыша сюда, лишил малыша Стива любви китайских бабушки и дедушки, и матери, с таким трудом наладившей существование. Урсула понимала, что малышу нужно как можно скорее подарить мир любви и заботы, мир эмоций и ласки, вне зависимости от реакции ее собственных детей. Мальчик увидел Урсулу, попрощался с товарищами, и побежал ей навстречу.

– Привет, Урсула, – замялся Стив.

– Привет, Стив. Я могу тебя обнять?

Урсула заметила, что товарищи мальчика удалились, поддразнивая друг друга дружескими тычками. Урсула крепко прижала к себе малыша. Они сели на каменную скамью, Стив постарался устроиться поближе к Урсуле.

– Как ты?

– Я закончил учебный год лучше всех.

– Я уже знаю и поздравляю тебя. Но я бы хотела узнать, как твои дела, как ты сам.

– В конце месяца за мной приедет отчим, синьор Кремонези, и на каникулах мы посмотрим Италию – вместе с мамой и маленькой сестренкой. Они назвали ее Кэрри. Мама объяснила мне, что дала это имя малышке в честь Ну Ши, английской пианистки, у которой мама выросла. Она сдержала данное тебе обещание и приехала навестить меня. У меня все хорошо, спасибо. А твои дела как?

– Я потерпела поражение по многим фронтам, мой маленький друг. Неожиданная смерть твоего отца повлекла за собой множество проблем. Мне одной сложно воспитывать детей. Самый старший, Саверио, взвалил на себя ответственность за семейное дело, а двое самых младших наконец-то начали понимать, как важна и их поддержка. Я думаю, и тебе мы тоже найдем занятие, мой малыш. А еще, сегодня со мной пришел один человек.

– Я знаю, это мама моего отца.

– Пойдем к ней, – предложила Урсула.

Маргарита сидела в вестибюле колледжа, ее руки нервно теребили сумочку, как только она увидела мальчика, выпрямилась и как-то напряглась. Пожилая женщина искала в ребенке черты умершего сына.

– Bonjour, madame, – поздоровался Стив.

– Bonjour, Steve. Je suis ta grand-maman, – прошептала Маргарита, наконец расслабившись.

(* – Здравствуйте, мадам. – Здравствуй,Стив. Я твоя бабушка (фр.))

2.

Катер вез женщин и мальчика в ресторан, находящийся в окрестностях Женевы.

– Знаешь, почему я выбрала именно это заведение? Владельцы тоже родом из Торре, и мы знаем друг друга много лет. В субботу ресторан частенько посещают семьи с детьми, хозяева приглашают клоунов и мимов из неаполитанского театра, которые равлекают публику в саду, – объясняла Маргарита Стиву, усевшемуся рядом с бабушкой. Урсула держала малыша за руку.

– Ты знаешь, кто такой Пульчинелла?

Маргарита болтала без остановки, пытаясь разговорить молчаливого Стива.

А тот о чем-то размышлял, задумавшись.

– Если взрослые что-то прячут, значит, то, что они спрятали, нехорошее? – вдруг спросил мальчик.

– Объясни, пожалуйста, я что-то не очень понимаю, – попросила бабушка.

– Неважно, – прошептал ребенок, и развернувшись к окну, стал наблюдать за летающими чайками. Потом добавил:

– Мой отец всегда прятал меня. И только сейчас, когда он умер, я узнал тебя и Урсулу. Это значит, что я плохой для вас.

Женщины застыли в молчании, а малыш продолжил:

– И моя мама всегда мне говорила: «Не задавай слишком много вопросов своему отцу, потому что он не всегда сможет на них ответить.» А если я плохой, то почему папа меня любил?

– Все дети, включая тебя, это лучший подарок, который твой отец получил от жизни. Ему было очень сложно признаться Урсуле, что у него ребенок от другой женщины. Твой отец не хотел никому страданий, а особенно Урсуле, потому что он очень любил ее. Именно поэтому он боялся заговаривать с ней о тебе. Незадолго до смерти он написал ей письмо, в котором рассказал о тебе, просил беречь тебя и заботиться о тебе. Я тоже здесь, и я люблю тебя, потому что ты – мой внук, такой же, как и остальные дети Эдуарда, – Маргарита старалась сдержать слезы.

– Мы хотим, чтобы ты стал частью нашей семьи, если и ты этого хочешь, но сначала нам нужно поговорить с твоей мамой, – добавила Урсула.

– Все так сложно! – улыбнувшись, воскликнул Стив.

– А пока у нас есть время, давайте узнаем друг друга получше, а все остальное решится, – заявила Маргарита.

Они сошли с лодки, прошли по деревянному мостику и оказались в саду, радующем глаз изумрудной зеленью. Одни дети играли в догонялки, другие малыши с удовольствием смотрели представление – акробаты выполняли сложные трюки, а забавные клоуны нарочно пародировали их. Остановшись, Стив стал наблюдать за развернувшимся спектаклем.

На терассе поодаль посетители поглощали пиццу и жареную рыбу. Хозяин ресторана, переодетый неаполитанским крестьянином, поздоровался с женщинами и мальчиком и отвесил всей компании шутливый поклон.

– Донна Маргарита, так это Вы! Я увидел среди заявок фамилию Сольяно, но думать не думал, что это именно Вы! А молодой человек? Мы не знакомы.

– Здравствуйте, меня зовут Стив, – сказал мальчик, протягивая руку.

– Аньелло, рад служить, – владелец ресторана провел всю компанию к удобно расположенному столику – малыш сможет и есть, и наблюдать за представлением.

– Как идут дела, Аньелло? – спросила Маргарита.

– С Божьей помощью, донна Маргарита, не жалуемся. Что желаете?

– Пиццу! – воскликнул мальчик, к которому, казалось, вернулась вся детская беззаботность. Проглотив свою пиццу, малыш побежал играть с другими детьми.

– Мой Бог, я думала, его ужасные вопросы никогда не кончатся! Хорошо, что Стив повеселел, – прошептала Урсула свекрови.

– Он рано повзрослел, и будет сложно наладить с ним отношения.

– А мне кажется, все гораздо проще, чем Вы думаете. Стив похож на открытую книгу.

– Это точно, он не скрывает своих страхов и сомнений, задает вопросы.

– Нам нужно найти способ стать ближе к мальчику. В конце месяца он едет на каникулы с матерью, а потом ему нужно будет вернуться в колледж, – сообщила Урсула свекрови.

– Я чувствую себя такой неловкой. Тащу с собой книгу, которую купила ему в подарок, и до сих пор не отдала ее. Поговори с его матерью, может, мы можем провести со Стивом хотя бы несколько дней, – сказала Маргарита.

– Завтра же позвоню ей, как только мы вернемся домой.

– Почему бы тебе не остановиться в Милане, и не поговорить напрямую с мамой Стива?

– И что я ей скажу? Я предложу ей отказаться от каникул с ребенком, чтобы мы могли побыть с ним? Или ребенок проведет половину каникул с нами, половину каникул с ней, как принято в семьях у разведенных?

– А почему бы тебе не присоединиться к ним? Мать Стива будет с новорожденной малышкой, наверняка она скажет «спасибо» за твою помощь.

– Даже и не думайте. Наша встреча с ней оказалась очень нелегкой. Тут замешаны и мои чувства, мама.

– И чувства малыша, не забывай. А они важнее твоих и моих сантиментов.

После обеда представление закончилось, и малыш вернулся к столику.

– Мне очень все понравилось, спасибо! Я был несколько раз в цирке, но мог только сидеть и смотреть, а не участвовать.

– Милый, нам нужно уже уходить, – сказала бабушка Стива.

– Мы можем вернуться сюда еще раз?

– Конечно, – добавила Урсула.

– Вечером, когда позвонит мама, я все-все расскажу ей.

Когда лодка отплыла от берегов, Маргарита открыла сумку и достала книгу.

– Я привезла тебе кое-что почитать.

– Спасибо. Надеюсь, что на итальянском, потому что я хочу как следует язык своего отца! О, «Дневник щепки»! Мне говорил об этой книге одноклассник из Торина!

– Будем надеяться, продавец в книжном знал, что советует, – растрогалась Маргарита. И вдруг, повинуясь внезапному импульсу, добавила:

– Послушай, Стив, я решила остаться в Женеве до следующей субботы. Если хочешь, мы можем вернуться сюда и поучаствовать в представлении. А если в ближайшие дни ты захочешь прогуляться со мной, тебе достаточно будет только позвонить в отель.

– А Урсула?

– Ей надо возвращаться в Милан, но очень скоро ты сможешь с ней увидеться.

Урсула прекрасно понимала, что свекровь хочет побыть наедине с новообретенным внуком.

3

Урсула решила остановиться в Милане. Перевалило далеко за полдень, когда она заглянула в магазин к Дамиане.

– Вот уж не думала, что в городе осталось столько людей! – воскликнула Урсула, после того, как поздоровалась с подругой.

– Да что ты, очень многие уже уехали, я тоже закроюсь через пару недель. Ты выглядишь гораздо лучше, чем два месяца назад.

– Расскажи-ка лучше, как поживает твой ненаглядный жених и его вездесущая мамочка, – Урсула решила сменить тему и уселась на мягкий пуф.

Дамиана обратилась к продавщице – девушка вернулась после того, как отнесла парочку заказов в ближайшую гостиницу.

–Завтра утром я приду попозже. Пригласи портниху и не забудь, что надо будет укоротить два платья.