Текст книги "Палаццо Сольяно (ЛП)"

Автор книги: Ева Модиньяни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Вей с Эдуардо остановились у лестницы старого дома.

– Мы пришли.

– Хорошо. Спасибо, что позволила тебя проводить.

– Почему ты это сделал?

– Не знаю, обычно я не провожаю домой девушек из музыкального бара.

– Обычно я не позволяю провожать себя до дома.

– Спокойной ночи, Вей, – улыбнулся Эдуардо, наблюдая за тем, как девушка поднимается по ступенькам и вставляет ключ в дверь. Вей открыла входную дверь, и посмотрела на грустного красивого мужчину, который ждал, пока она скроется за дверью. Вдруг, повинуясь какому-то непонятному импульсу, девушка предложила:

– Если ты еще не ужинал, предлагаю тебе разделить со мной ужин.

}Обновление от 02.02.15}

7

Эдуардо поднялся по ступенькам, остановившись у парадной двери, он долго смотрел на Вей, пока девушка не сказала: «Чего ты ждешь? Сейчас совсем заледенеешь.»

Вей шла перед Эдуардо по лестнице. Когда они зашли в маленькую квартирку, их встретила согревающая волна тепла. Жилище Вей было довольно-таки старым, со старенькой мебелью и истертым паркетом, истончившимися от старости коврами, скрипящими форточками.

Где твоя подруга?

– Поехала к родителям провести праздники и вернется только завтра.

Они сняли верхнюю одежду и повесили ее на стул. Вей пошла в кухню, а Эдуардо последовал за ней.

– Я женат. У меня прекрасная семья в Италии, я никогда не искал компании. Сегодня вечером мне нужно поговорить с кем-нибудь, – признался Эдуардо.

Она кивнула. Вей понимала, что он разрывался между желанием уйти и желанием остаться.

– Мне почти девятнадцать. В Китае у меня был муж. Он умер. Сейчас я счастливо живу одна.

Вей достала из холодильника круглое блюдо с разноцветной едой, которое можно было бы вполне поместить на обложку журнала.

– Что это?

– Рис басмати, цыпленок в миндальном соусе, и тонкие овощи, нарезанные полосками. Мой отец говорит, что повар может считаться поваром, когда, если нужно приготовить блюдо за десять минут, и причем восемь минут он режет овощи. В этом шкафчике посуда и столовые приборы. Накрой на стол, пожалуйста, а я пока сварю кофе.

Они расположились за столом в кухне, друг напротив друга. А ужин начали с кофе.

– Мне так хорошо с тобой. Тепло, – признался Эдуардо.

– У тебя такие грустные глаза.

– И у тебя. Это твое «счастливо живу одна» заставляет меня думать, что с мужем тебе не повезло. Но во сколько же лет ты вышла замуж?

– Меня насильно выдали замуж в шестнадцать, и это был неудачный брак. Но я не хочу говорить об этом.

– Я вчера остановился в отеле после долгого перелета. Я провожу больше времени в воздухе, чем на земле. Иногда я понимаю свою жену, которая не всегда меня сопровождает, особенно когда нужно торчать в самолете много часов.

– Значит, ты часто одинок.

– Больше, чем бы мне хотелось. И я тоже не хочу об этом говорить.

Они сидели у окна, переполненного ночным небом.

– Посмотри на луну, она больше и ярче, чем обычно. Она так близко, что, кажется, мы можем к ней прикоснуться. Она напомнила мне фильм с Шер, рассказывающей о лунной ночи, подобной этой, ночи, заколдовывающей и мужчин, и женщин.

– Я не часто хожу в кино, – признался Эдуардо.

– А я часто. Меня заразила моя соседка Джулия. Знаешь, она до сих пор мечтает, что однажды станет великой актрисой. А пока ей удалось сняться только в рекламе спрея для ног. И правда, показывают только ее пятки, мягкие и блестящие! – засмеялась Вей.

– А кем ты хотела стать, когда была маленькой?

– Девочкой я мечтала давать концерты, но жизнь повернулась совсем по-другому. Сейчас я счастлива уже оттого, что у меня есть работа, и я могу играть на пианино. В ближайшем будущем я бы хотела поступить в консерваторию. А ты?

Они закончили ужинать, и перешли в зал, который, как объяснила Вей, был одновременно и ее спальней. Нужно было только разложить диван, и кровать готова. У стены, конечно же, стояло пианино. Эдуардо покрутился на сиденье и сказал:

– Я работаю в мире кораллов. Эту профессию я унаследовал от своего отца, тот – от деда, дед – от прадеда, ну и так далее. Первый Сольяно, о котором мы знаем, был неаполитанским коммерсантом, который продавал необработанный коралл евреям в Ливорно, в седьмом веке. Мы по происхождению – неапольские евреи, в вечном конфликте с шумной душой южан-итальянцев и тихой бережливой натурой еврейского народа. Но уже в первых десятилетиях восьмого века мы стали христианами, и оставили Неаполь, чтобы переехать в близлежайший городок, Торре дель Греко. Там я живу и работаю. А ты буддистка?

– Мы, китайцы с островов, практикуем культ наших предков и живем согласно правилам великого мастера Конфуция, чьи поучения руководят каждым нашим поступком. Его жемчужины мудрости передаются от отца к сыну. А сейчас я приготовлю тебе чай с нашими травами. Их собирали мои родители, они живут в бедном квартале Тайпея, а у моего отца огород за городом.

Эдуардо последовал за Вей в кухню.

– Так ты из Тайваня, – заметил он.

– Но почти восемь лет я жила в Гонг Конге.

– А я недавно открыл представительство в Star Tower в Гонг Конге.

– Ты проводишь много времени в Китае?

– Нет. Я часто путешествую по миру, но мой дом, моя семья, моя фирма – в Торре дель Греко, в Италии.

– Театр Ла Скала – там же?

– В Милане, на Севере Италии, а я живу на юге.

Вей смешала разные травы в чайнике, залила кипящей водой, отфильтровала и наполнила две чашки.

– Этот чай поможет тебе заснуть и увидеть прекрасные сны.

– Мне обязательно надо это выпить?– спросил Эдуардо, с сомнением покосившись на чашку.

– Нет, если ты так недоверчив. Я не собираюсь тебя опаивать, чтобы обокрасть, – пошутила девушка.

– Я доверяю тебе, и никогда не думал подобного. Может, ты решила воспользоваться мной совсем по-другому, – в свою очередь, пошутил он.

– Хотела бы я… а сейчас тебе пора, потому что я устала и уже почти полночь.

– А Золушка – сегодня ею работаю я – должна возвращаться домой, – заметил Эдуардо, надевая пальто.

Уже в дверях Эдуардо протянул руку, желая приласкать девушку. Вей отпрянула и застыла. Она отреагировала инстинктивно, ей совсем не нужно было защищаться от этого нежного мужчины, который никогда не причинил бы ей вреда.

– Прости, – прошептала она, – любое прикосновение мужчины меня все еще пугает.

Эдуардо не стал ничего спрашивать, и просто собрался уходить. Вей остановила его, положила руку на плечо и пробормотала еле слышно:

– Если хочешь, можешь поцеловать меня.

Он улыбнулся и молча погладил ее по щеке. Вей вернулась в комнату и наблюдала за ним из окна.На следующее утро, когда она открыла дверь, на дверном коврике она увидела букет белого стефанотиса с приколотой запиской:

«Я спал как убитый и видел чудесные сны. Спасибо. Эдуардо».

8.

Девушка поднесла букет к лицу, чтобы вдохнуть запах. Она подумала, что с тех самых пор, как она вышла замуж, Эдуардо был первым мужчиной, которому ей хотелось бы доверять. Вей спросила себя, увидятся ли они снова. Она отправилась за покупками и заглянула в магазин Ичи, чтобы поздороваться с невесткой.

Ичи была в подсобке, открывала коробки, только что пришедшие из Китая.

– Ты вовремя пришла. Сейчас я приготовлю нам чай.

Мать Ичи присоединилась к ним, в то время как ее отец и еще один продавец встречали клиентов.

– Джерволино принесли нам свадебный список, достойный самого короля. Когда эти итальянцы женятся, они совсем не смотрят на расходы, – заметила синьора Донг.

– Утром я отвезла детей в школу, но у старшенькой, по-моему, началась простуда, -заметила Ичи.

– Куда ты сунула прайс на чайные сервизы? – в подсобку заглянул синьор Донг.

– Уже и чай нельзя спокойно попить, – пробормотала матушка Ичи.

– Утром мой муж вопил, не находя пены для бритья, а она была у него в руках, – сказала дочь.

Как только матушка Ичи вышла, та кинулась к Вей:

– Что с тобой происходит, милая?

– А почему вдруг ты меня спрашиваешь?

– Ты такая… другая какая-то.

– Какая?

– Ты кажешься… счастливой.

– Это так заметно?

– Расскажи мне все.

Вей не хотела делиться, но все-таки сказала:

– Вчера вечером, один из клиентов Мариотт-отеля проводил меня, я пригласила его на ужин… а потом он ушел.

– Ты что-то пропустила. Что произошло после ужина и перед его уходом?

– Мы только разговаривали.

– Мне надо в это верить?

– Придется.

– А если это все, то почему ты так покраснела?

Вей допила свой чай и пробормотала:

– Потому что первый раз в жизни, я чувствую что-то такое, что, как я думала, не почувствую никогда. Какое-то легкое головокружение, и мне хочется все время улыбаться.

– Да ты влюбилась!

– Не думаю. Не уверена. Не знаю…Я никогда никого не любила,даже девочкой. Ему чуть больше сорока и он женат. Он итальянец, постоянно в разъездах по миру, и говорит, что у него замечательная семья. Он не обычный самоуверенный мужлан, наоборот, у него огромная грусть в глазах. Через несколько дней он уедет, и я никогда его не увижу. Но вчера вечером я так ждала, что он меня поцелует, а он ничего не сделал. Мне кажется, это чудо. До вчерашнего вечера в каждом мужчине я видела потенциального насильника.

Вей провела день с Ичи и племянниками. Когда она вернулась домой, в свою квартирку, то увидела и Джулию. В прихожей стояли ее раскрытые чемоданы, а в кухне – грязная посуда. Холодильник был заполнен ветчиной и овощами в упаковках. Джулия же крепко спала в своей комнате. А Вей решила навести хотя бы минимальный порядок. Затем она прошла в гостиную, села на диван и стала снова нюхать цветы, что ей подарил Эдуардо. Чуть позже она приняла душ, переоделась и ушла на работу.

Был понедельник, в гостиницу заезжали новые постояльцы, и в баре было гораздо больше народу, чем обычно. Иногда Вей поднимала глаза, но от Эдуардо не было и следа. В десять она ушла в подсобку, переоделась, натянула пальто и стала собираться домой – одна, потому что ее брат этим вечером работал до полуночи. Она дошла до станции метро, села на поезд, который ехал в Бруклин. В это время поезда ходили реже, надо было ждать не меньше 15 минут. Вей посмотрела на огромные плакаты, в вагон все прибывали и прибывали люди. Вдруг ей показалось, что она услышала знакомый запах. На плечо Вей опустилась чья-то рука, она подняла глаза и увидела улыбающегося Эдуардо. Они смотрели друг другу в глаза, пока поезд несся в непроглядную темноту. Эдуардо наклонился и поцеловал Вей.

9.

Вей растянулась на кровати и выключила свет. Эдуардо обнял ее, прижал к себе покрепче, и провалился в сон.

Он проснулся от дневного света, открыл глаза и увидел Вей.

– Доброе утро, – сказала она ему.

– Сколько времени?

– Семь утра.

– И тебе доброе утро, маленькая китаянка. Иди сюда.

Он раскрыл объятия, и она спряталась у него на груди. Он стал покрывать ее лицо необычайно нежными поцелуями. Вей узнала, как это прекрасно – заниматься любовью с мужчиной, которому она бесконечно нравилась. Этот новый волнующий опыт определенно кружил ей голову.

Они заказали завтрак в номер и с аппетитом поели. Вей понимала, что ей нужно будет уходить из номера Эдуардо. Но сейчас она переживала волшебные моменты, которые никто не сможет у нее отнять.

– Я пробуду в Нью-Йорке еще три дня, – сообщил ей Эдуардо.

– Спасибо за эти прекрасные мгновения, что я пережила с тобой.

– У нас будет еще много таких мгновений до пятницы, если хочешь. Давай оставим взаимные благодарности до расставания.

Страшные периоды жизни тянутся бесконечно долго, а счастливые пролетают в одно мгновение. Три дня пролетели со скоростью трех секунд. Вей ни на мгновение не тешила себя иллюзиями, будто Эдуардо – мужчина всей ее жизни, но она всегда будет благодарна ему, за то, что он любил ее с такой нежностью, и за то, что вылечил ее от всех страхов. Эдуардо проводил ее в Бруклин, а оттуда уже ему надо будет отправляться в аэропорт. Перед тем, как Вей вышла из машины, он вложил ей в руку небольшой бархатный футляр.

Вей открыла – и увидела маленькие коралловые сережки в форме цветка с крохотной жемчужинкой в середине.

– Спасибо, моя маленькая китаянка. Я был счастлив с тобой.

– Не знаю, увидимся ли мы еще, но в любой момент, когда тебе только понадобится, позвони или напиши, и я приду на помощь, – попрощался Эдуардо, протягивая Вей визитку.

В последующие дни Вей наслаждалась повседневностью своего существования гораздо больше обычного, потому что теперь она могла надеяться, что где-то существует мужчина, такой же нежный и ласковый, как Эдуардо, и с которым ее обязательно сведет судьба. Она рассказала обо всем родным и подруге, с которой снимала квартиру.

– А теперь пожалуйста, перестаньте приглашать кандидатов в женихи на обед. В свое время я обязательно встречу нужного человека.

В середине марта одна новость привела Вей в состояние ужаса.

Она пошла провериться, чтобы понять, почему у нее дважды не было месячных. Доктор ответила:

– Синьора Танг, вы беременны.

–Это точно?

– Я уверена.

– Но у меня не может быть детей. Мне удалили яичник.

– Но у вас же были менструации каждый месяц, а это значит, что Вы не бесплодны. Какие-то проблемы с отцом? Мы можем поговорить с ним, если хотите.

– Он иностранец. Он женат и у него двое детей. Он вернулся в Италию, я не думаю, что снова его увижу.

– Вы в состоянии вырастить ребенка без помощи партнера?

Вей решила подумать. Ребенок усложнит ей жизнь. Через несколько месяцев ей придется уйти с работы. А с другой стороны сама мысль, что в ее чреве растет жизнь, дарила ей огромную радость. Вместо умершего ребенка судьба дарила ей другого.

Вей бросит работу в баре, начнет учиться, и никого не будет волновать ее растущий живот. Она понадеялась, что Лан ей поможет, но она все-таки написала письмо Эдуардо: « Сообщи мне, куда тебе писать, чтобы никто не смог прочитать твою почту».

Он ответил через час.

«Милая Вей, с тобой все в порядке? Это моя личная почта, которую кроме меня никто не просматривает».

Вей долго думала, что же написать, потому что не хотела взваливать ответственность за беременность только на одного Эдуардо, но она посчитала правильным сообщить ему о ребенке. Вей хотелось, чтобы ее письмо сначала прочитала Ичи.

–Я чувствовала, что твое приключение не закончится так гладко, как ты мне говорила. Сейчас ты беременна! А кто будет содержать ребенка? Ты боишься, что он посчитает тебя вымогательницей? Ты сдурела? Он тоже причастен к этой истории, так же, как и ты. Давай звони, пусть начинается заботиться о ребенке, или прерывай беременность, – отрезала Ичи.

Вей не ожидала такого цинизма от невестки, ведь она считала ее почти сестрой.

– Ты, сама мать, предлагаешь мне избавиться от ребенка? Я думала, ты будешь счастлива за меня, что мой ребенок станет частью семьи. А если ты не хочешь моего малыша, значит, не хочешь и меня.

Она убежала, хлопнув дверью магазина, прибежала домой, кинулась на кровать и заплакала. Сейчас она осталась одна. Ей не хотелось ничего рассказывать и Эдуардо, потому что и он тоже унизит Вей. 10

– Поговори с родителями, – заявила Джулия, когда обнаружила Вей в слезах, а та рассказала ей о реакции Ичи.

– В Китае у нас культ семьи и мы помогаем друг другу, даже самым дальным родственникам.

– Ну, здесь мы не в Китае, а твоя невестка американизировалась уж чересчур быстро. Конечно, ты создаешь себе большие проблемы, у тебя ни цента за душой, и тебе надо будет перестать работать. Вот так и закончилась твоя сказка, парой сережек, и ребенком, который родится через семь месяцев.

– Именно так, – грустно заключила Вей.

Джулия села рядом с ней на диван и стала гладить по волосам.

– Послушай меня, я собиралась сказать тебе что-то такое, что тебе очень понравится. Я возвращаюсь со встречи со своим агентом. Мне подписали контракт на еще два рекламных ролика, и в этот раз я буду красоваться на дорожных плакатах.

– Ты или твои ноги?

– Мои драгоценные ножки, дорогая! И это еще не все, Фред обеспечил мне пробу в популярном сериале на роль медсестры. Не знаю, возьмут ли меня, ведь они будут прослушивать и других девушек, но если возьмут, то у нас с тобой в кармане контракт на двадцать серий! Разве это не фантастика???

– Конечно, и я буду держать за тебя кулаки, – улыбнулась Вей

– За нас, милая моя, за нас. Потому что у нас наконец-то будет хоть немного денег, и у тебя, и у малыша не будет никаких проблем.

– Ты просто чудо, – растроганная Вей обняла Джулию.

Вей все-таки написала объявление: «Китайская студентка дает уроки игры на пианино – для детей и начинающих». Она добавила номер сотового, е-мэйл, сделала пятьдесят фотокопий и расклеила по магазинчикам района – там, где ее знали. Вей много времени занималась музыкой с детьми Лана – одна из племянниц «заразилась» настолько, что теперь готовится поступать в консерваторию. Вей подумала, что с другими детьми у нее тоже получится.

Когда девушка собиралась на работу, позвонила Ичи, и плача, попросила прощения за свое поведение. Малыш Вей станет и их малышом тоже. Они помирились. Вечером, перед тем как уйти домой, Вей открыла электронную почту, надеясь получить запросы на уроки. А ее ждало сообщение Эдуардо:

«Дорогая Вей, у нас сейчас шесть утра. Я собираюсь в Рим, и оттуда вылечу в Гонг Конг. Ты мне так и не ответила. Что ты хотела мне написать?»

Поддавшись эмоциям, Вей напечатала:

«Сегодня утром я была счастлива. А потом, после реакции моей невестки и Джулии, я не была так уж уверена, что собираюсь сообщить тебе хорошую новость. У меня от тебя будет ребенок. Для меня это чудо, потому что медики сказали мне, что у меня никогда больше не будет детей. Я не собираюсь шантажировать тебя никаким образом, просто мне показалось верным сообщить тебе».

}На следующее утро Вей ждали три письма от знакомых семей из квартала, желающих брать уроки музыки. И никакого ответа от Эдуардо. Ей стало грустно. Может, ему нужно время, чтобы переварить новость.

Вей провела всю неделю, договариваясь о собеседованиях с родителями детей, а еще договаривалась со своим доктором – та порекомендует программу, которой ей нужно будет следовать во время беременности. Вей строила планы на будущее вместе с Ичи и Ланом и радовалась вместе с Джулией, все-таки получившей роль медсестры в мыльной опере. Она все еще продолжала играть в отеле Мариотт – и мечтала во время игры, видела себя вместе с будущим малышом.Мальчика она назовет Стивом, девочку – Кэрри, в честь синьоры Харрингтон. Кто знает, чем закончилась история англичан, которые много лет растили ее как дочь. Она всегда будет помнить их.

Сама того не замечая, она уже начала разговаривать с малышом, прося его не беспокоиться из-за отсутствия отца, ведь она будет любить его вдвойне. Ее брат Лан уже начал любить ребенка – с чердака он достал детскую колыбельку и игрушки. А ее невестка нашла детские ботиночки, ползунки и кофточки. Вей играла, мечтала и улыбалась. На третьем месяце беременности она получила сообщение от Эдуардо:

«Еду к тебе».

Это заявление взволновало Вей.

– А вдруг он… как-то нарушит мои планы?

– Или женится на тебе? – пошутила невестка.

– У него уже есть семья, и я ни за что не позволю ему разрушить свою жизнь из-за меня. Я ему благодарна, но не уверена, что люблю его.

– Раз говорит, что приедет, значит, у него есть причина.

– Вот это-то меня и волнует, даже и думать не хочется.

Вей поступила правильно, потому что проходили дни, а Эдуардо так и не появлялся.

Он возник совсем внезапно, когда она уже прекратила работать в баре и вовсю давала частные уроки – двум девочкам из района и старому пенсионеру, бывшему полицейскому, решившему отыскать в музыке смысл жизни.

– Беременные женщины – самые красивые, – сказал Эдуардо, когда Вей открыла ему дверь.

Она не ждала его, и не знала, что отвечать.

– Я собирался приехать еще месяц назад, но может, ты меня все-таки пустишь?

– Проходи, пожалуйста. А я заканчивала занятие с ученицей.

– Мери Джейн, надень кофточку и застегнись на все пуговицы. На сегодня мы закончили. Увидимся послезавтра.

– Почему ты не предупредил меня, что приедешь?– спросила Вей, когда они остались одни.

– Потому что я не знал, получится ли мне приехать в Нью-Йорк.

– Расскажи, зачем ты приехал.

– Чтобы помочь, – просто ответил он, и обнял Вей.

Он казался еще более красивым и еще более молодым.

– Нам с малышом всего хватает, – уверила Вей.– Медики, которые меня прооперировали, говорили мне, что у меня не будет детей. Я так счастлива сейчас.

– Я тоже, – прошептал Эдуардо.

– Правда?

– Иначе меня бы здесь не было.

– Я не хочу осложнять тебе жизнь, – улыбнулась Вей. – Мы с родными уже обо всем подумали. Я прекратила играть в отеле. Когда родится малыш, я вернусь жить к Лану, хотя бы в первые месяцы. Срок родов – в конце октября, а до того момента я буду давать уроки музыки. А пока я прошла прослушивание в консерватории, и буду там учиться. Когда малышу исполнится два года, я получу диплом и смогу преподавать в школе.Мне кажется, я будто родилась заново. Я полна энергии и за эти месяцы я сделала гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Я ничего не хочу от тебя, и уж тем более не собираюсь сообщать твоей семье о моем малыше.

Эдуардо взял в ладони лицо Вей, нежно посмотрел на нее и ответил:

–За это тебе большое спасибо.Я открою счет на твое имя в банке. И каждый месяц я буду отсылать приличную сумму вам с малышом, кроме того, я хотел бы позаботиться и о его образовании.

Обновление от 04.02.15

Торре дель Греко

1.

Урсула молча слушала рассказ Вей. Она чувствовала боль и горечь, сопереживая несчастьям, которые выпали на долю этой удивительной и отважной женщины. Встреча Эдуардо с Вей произошла более десяти лет назад, и Урсула прекрасно помнила, что происходило у них с мужем в этот период.

Вей продолжила:

– А остальное, синьора Сольяно, Вы уже знаете. Ваш муж запланировал будущее нашего ребенка, он оплатил его колледж и университет, и оставил ему небольшое наследство в Швейцарии.

– Он объяснил Вам, почему выбрал столь… эксклюзивную школу? – Урсула помнила, как Эдуардо настаивал, чтобы все их дети посещали самые обычные школы.

– Синьора Сольяно очень беспокоила судьба предприятия, он объяснил мне, что у всех его детей уже завязаны прочные социальные отношения, а Стиву самому придется строить отношения с людьми, и лучший способ – расти вместе с детьми влиятельных людей. Он хотел доверить Стиву управление предприятием на Востоке.

Этот долгий разговор выбил Урсулу из колеи. Она устала и хотела домой.

В такси она думала об истории Вей и Эдуардо, за которую, как оказалось, и она была частично ответственна. А что касается Стива, то действительно, его будущее, которое запланировал Эдуардо, представляло новые возможности для семьи Сольяно.

– Ну вот и ты наконец-то! – сказала Дамиана, ожидая, пока Урсула расплачивается с таксистом.

– Ты возвращаешься в магазин.

– Да. А ты? Ты поела.

– Сейчас я пойду домой и перекушу что-нибудь, – Урсула совсем не хотела болтать с подругой. – Увидимся вечером за ужином.

– Расскажи мне хотя бы, как все прошло с китаянкой.

– Незабываемо.

Дамиана понимала, что Урсуле совсем не хотелось говорить. Урсула сделала себе яичницу и села на диване в гостиной. Она правильно сделала, что поговорила с китаянкой, пусть даже и чувствовала себя ужасно виноватой – ведь именно она должна была быть с Эдуардо в Нью-Йорке. Но у них тогда и вправду выдался сложный период. Урсула включила мобильный и обнаружила несколько неотвеченных звонков. На автоответчике она прослушала сообщение Джульетты, просившей разрешения переночевать у подруги, сообщение от Джанни, который собирался встречать ее в Неаполе, а потом привезти домой. Ей не хотелось разговаривать с ними, она написала два сообщения в ответ, дав разрешение на ночевку дочери, и ответив сыну,что приедет в полвторого.

Снова зазвонил мобильный, Урсула поговорила с Эмануэлой, женой нотариуса Спинелли, только вернувшейся из клиники. Женщины обменялись взаимными извинениями за то, что не присутствовали в самых трагичных моментах жизни друг друга, а Урсула внезапно удивила собеседницу, сказав: «Мне очень повезло, ведь рядом со мной в течение тридцати лет был потрясающий мужчина, только к сожалению, я не всегда это ценила. Мне так не хватает Эдуардо, я задыхаюсь без него, будто без воздуха».

Вдруг Урсуле страшно захотелось вернуться в Торре, походить по дворцу, где родился, жил и работал ее муж, прикоснуться к его вещам, и побыть вместе с их детьми. Позвонив по телефону, она забронировала билет на неапольский поезд, отправляющийся через час, закрыла квартиру и поехала на вокзал. Она приехала в палаццо Сольяно в пол-одиннадцатого вечера. Уличное освещение было выключено, и все здание встретило ее молчанием. Только несколько любвеобильных котов радовали небеса своими воплями. А Эдуардо, когда он возвращался домой один, как и она сейчас, неужели и он встречал пустынный дом?Он тоже проходил по мастерским, как и она, чтобы убедиться, что все в порядке? Он тоже поднимал коралловые веточки с земли, и решал поговорить с начальником производства о такой безответственности? Урсула продолжала гадать, каких еще мелочей она не замечала в Эдуардо, ведь ей это все казалось таким неважным, а на самом деле эти детали составляли личность мужа. Она поднялась на первый этаж и включила офисный компьютер, поизучала отправление и приход товара, проконтролировала доходы и расходы, заметила, что Саверио запланировал поездку на Тайвань на следующей неделе, а Кристина стала работать над последними идеями отца, сделала список к совещанию на понедельник. Самой интересной была идея производства электронной сигареты – из коралла и малахита. Она посмотрела несколько эскизов и оценила возможную стоимость. Урсула вышла из офиса Эдуардо, который сейчас превратился в офис Саверио, а этим офисом владел когда-то и его дедушка. Тоже Саверио.

Сколько креативности и гениальности живут в этих помещениях! Сколько историй пережили эти сейчас такие молчаливые гостиные! Здесь были созданы драгоценности императриц, королев и некоторых савойских принцесс. Четки, ковчеги, подсвечники, бокалы, игольники, вязальные крючки, колыбельки для наследников трона нескольких королевских фамилий… Сейчас страна переживала кризис, но со сколькими трудностями столкнулись Сольяно раньше, за прошедшие двести лет? И со всеми проблемами справлялись с гордо поднятой головой. Так и Урсула переживет нынешний кризис с помощью детей и Маргариты, продли Господь ее годы. Урсула подумала, каково будет участие Стива во всем этом…

2.

Урсула подымалась на второй этаж, когда услышала хлопанье ворот и открывающуюся дверь в прихожей. Урсула поднялась и вздохнула, ведь походка входившего так напоминала звук шагов ее мужа.

– Кто это? – спросила Урсула, стоя на лестнице.

Она увидела младшенького, Джанни, и рядом с ним Марию Соле де Маджистрис.

– Мама! Что ты здесь делаешь? – спросил молодой человек, поднимаясь.

– Здравствуйте, синьора Сольяно

Мария Соле была девушкой Джанни, и единственной дочерью судовладельца, испытывающего серьезные финансовые проблемы с тех пор, как стоимость проката судов резко упала. Пострадали и торрийские акционеры, решившие вложить средства в его небольшую судоходную компанию.

– Это мне хотелось бы знать, что ты тут делаешь, да еще и в такой час.

– Мама, это же вечер субботы!

– И что? – Урсула строго посмотрела на сына, а потом обратилась к девушке:

– А твои родители знают, что ты ночуешь у Сольяно? Ведь именно этим вы и собрались заниматься.

Джанни молчал, а девушка покраснела. Они находились на первом этаже, и Урсула жестом пригласила всех в кухню.

Они зашли в огромное помещение, Урсула открыла холодильник, взяла бутылку молока и наполнила себе бокал. Джанни был самым чувствительным из ее детей, такой хрупкий внешне, он самом деле обладал способностью чаще всех влипать в неприятности. Мария Соле была все еще несовершеннолетней, и ее отец сразу бы воспользовался возможной беременностью девушки, чтобы сбагрить ее с рук и хоть как-то облегчить финансовое бремя.

– Сколько ночей вы уже провели в моем доме?

– Но я же должен был приехать за тобой завтра! – запротестовал Джанни, избегая ответа.

– А я решила сделать тебе сюрприз, и вот я здесь, и жду ответа.

– Сегодня был бы первый раз, – прошептала девушка, стараясь не расплакаться.

Урсула подумала, что материнский инстинкт помог ей и в этот раз. Сейчас ей одной предстоит заниматься детьми, она больше не может рассчитывать на Эдуардо. Если Саверио, Кристина и Паола, ее старшие, были уже взрослыми и ответственными людьми, то Джанни и Джульетта все еще нуждались в присмотре.

Урсула велела сыну отвезти Марию Соле домой и извиниться перед ее родителями за опоздание.

– Спокойной ночи, синьора. Простите меня.

Урсула улыбнулась девушке, встала из-за стола, и обняла ее.

– Ты чудесная девушка, Мария Соле. У твоих родителей достаточно поводов для беспокойства, постарайся не создавать им новых.

А потом с балкона Урсула наблюдала, как они уезжали. Она вздохнула, вернулась в кухню, допила молоко и пошла к себе. Урсула переодевалась, когда Джанни постучал в дверь спальни. Она быстро надела халат, открыла дверь и обняла сына.

– Я люблю тебя, мой безобразник.

– Ты понимаешь, что опозорила меня?

– А ты подумай, как бы ты опозорился перед ее родителями, если бы я тебя не остановила.

Урсула уселась на кушетку и жестом пригласила сына присесть рядом.

– Конечно, мои братья и сестры, как всегда, совершенны, и только я один гадкий утенок!

– Но когда гадкий утенок вырастет, от превратится в самого красивого лебедя. Помнишь, я часто читала тебе эту сказку, когда ты был маленьким…

– Бла-бла-бла! Правда в том, что я не хочу изучать бизнес, а семейное дело не вызывает у меня энтузиазма. Саверио с этими двумя ведьмами, Кристиной и Паолой, презирают меня, и я не знаю, что мне делать со своей жизнью. Когда мы хулиганили малышами, папа всегда обвинял меня. Сейчас его нет, а ты обращаешься со мной, как с младенцем.

– Из всех моих детей ты самый одаренный. Тебе осталось только воспользоваться своими талантами.

–Это все пустые слова. Каким придурком ты выставила меня перед моей девушкой!

– Мне жаль, – извинилась Урсула.

– А уж мне как жаль! – зло хлопнул дверью Джанни.

Женщина спрятала лицо в ладонях и тяжело вздохнула. Может, ей надо было принять другую стратегию с Джанни и Марией Соле. Но какую? Поздороваться и мило спросить, какие кроссворды они собираются решать? Она вспомнила свою мать, от которой ей передалась импульсивность. Урсула частенько обижалась на нее, но потом понимала, почему та поступала именно так, а не иначе. Ее сын отвергал все доводы разума, и так как его самооценка была низкой, очень беспокоил Урсулу. Урсула легла в постель, и думая об ушедшем муже, прошептала: «Как мне тебя не хватает…»