Текст книги "Палаццо Сольяно (ЛП)"

Автор книги: Ева Модиньяни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Ты слышала радио? Франция и Италия подписали перемирие.

– Ты думаешь, война закончилась? – скептически заметила Клотильде.

– Кстати, окольными путями мне пришло письмо от Пископо. Он уверен, что итальянцы скоро займут Сомали. А с британцами мы еще воюем.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, я не могу больше выносить эти разговоры. Я бы хотела дать тебе книгу, поразившую меня. Это Буццати.

– Татарская пустыня? Я прочитала, и у меня осталось ощущение бесконечной грусти. Предпочитаю Вудхауса с истинно английским юмором – он всегда поднимает мне настроение. Посмотри, как тебе такая вышивка?

– Чудесно! Ты умница и у тебя хорошие глаза, к счастью. Давай отдохнем немного и закажем нам граниту (*освежающий фруктовый напиток).

Возвращаясь, женщины услышали веселые голоса молодежи.

– Вот и кончилось наше спокойствие, – буркнула Клотильде.

– Мамочка, мы голодны, – закричал Ренцино.

– По-моему, учебный год заканчивается слишком рано – им надо бы учиться до октября, как раз до начала следующего года, – прошептала Клотильде Антонии.

В сад ворвались ребята, разгоряченные и счастливые.

– Заказать граниту и вам тоже? – спросила синьора Сольяно.

– Уж лучше мороженое, – ответил Саверио.

Молодые люди уселись в тени, а девушки отправились в кухню помогать горничным готовить мороженое.

– Вы повеселились? – спросила Антония у дочерей.

– Очень, мамочка, – ответила Маргарита и продолжила. – Проф Джавароне нам объяснял столько всего интересного о жизни наших предков много тысяч лет назад. Ты знала, мамочка, что римлянки мылись в лифчике и трусах – да еще и из плотной шерсти?

– У этих бесстыжих совсем не было совести, – вмешалась сестра.

– Какая ты нудная! – разозлилась Маргарита.

– Уж не такая дурочка как ты! – ответила та.

– Нам нужно будет поговорить с тобой вечером, – прошептала Антония младшей дочери.

– Мама! Ты опять за мной следишь и веришь этой зануде! – запротестовала девушка, имея в виду сестру. Женщины вернулись в сад, неся коробку с печеньем, а горничная расставляла на столе вазочки с мороженым. Маргарита уселась между Винченцо Скапече и Саверио Сольяно, «моими рыцарями», как их называла сама девушка. Она была в их компании самой юной, самой обольстительной и самой красивой – с нежной кожей, рыжей косой, тонкими чертами лица и хитрыми глазами. За ней ухаживали многие, но Маргарита уже сделала свой выбор, хотя Ренцино и пытался безуспешно разбить сплоченное трио.

– У меня два билета в летний кинотеатр, сегодня вечером показывают фильм с Освальдо Валенти и Луизой Ферида. Кто со мной? – спрашивал Ренцино, надеясь, что ему ответит Маргарита. Девушка же молчала, и вместо нее подала голос сестра:

– Мама не разрешает нам выходить вечером. И после ужина мы будем заниматься.

– И нам надо заниматься, – подали голос рыцари Маргариты, довольные, что принцесса предпочла их общество.

– Значит, придется идти с мамой. Ей нравятся сопливые истории, – подытожил Ренцино.

– Увидимся завтра, у моря, – Маргарита поднялась из-за стола, и, ни с кем не попрощавшись, отправилась домой.

Вечером, когда девушки были в своих комнатах, Антония отправилась к младшей дочери.

– Милая, мне всегда казалось, что ты старше, чем хочешь казаться. Матильде считает тебя легкомысленной. Почему?

– Ты меня спрашиваешь. Поинтересуйся лучше у синьорины заучки, – зло ответила девушка.

– Я хочу узнать от тебя, – стала настаивать Антония.

– Ну я же ничего не сделала!

– А мне так не кажется, ты все лето кокетничаешь с Винченцо и Саверио, с обоими! – вмешалась средняя сестра.

– Ты просто завидуешь, потому что пускаешь слюни на Винченцо, а он и замечать тебя не хочет! – отбила выпад Маргарита.

Антония подумала, что ее крестная была права. Ей как можно скорее нужно найти мужа для Матильде и не упустить Маргариту.

– Ну-ка перестаньте ругаться! Сегодня написала Розина, я прочитаю вам ее письмо. Оно и вас касается. Слушайте.

«Дорогая мамочка и сестрички, так прекрасно быть супругой моего Руиза. Вы даже представить себе не можете, насколько он ласков со мной, и не только он, но и вся его семья внимательна и заботлива. Кстати, сейчас я ношу брюки. Я очень странно себя чувствую, но мне кажется, что в брюках я нравлюсь супругу еще больше. Я учусь ездить верхом, изучаю португальский – довольно тяжелый язык. Руиз говорит, что Муссолини сделал ошибку, ввязавшись в войну. Я вспоминаю несчастного команданте Пископо, который всегда считал, что мы вообще не должны были сражаться. Я очень скучаю по всем троим, но особенно по тебе, дорогая мамочка. Если война закончится быстро, следующей весной мы с мужем приедем в Неаполь. Я уже даже запланировала нашу поездку по Бразилии, я хочу, чтобы вы увидели, как прекрасна эта страна.»

– И постскриптум, – добавила Антония, – Розина сообщает, что шлет нам кучу подарков. А мне перепал целый мешок кофе!

Подарки пришли в Неаполь через пять лет, когда город, как и вся страна, превратился всего лишь в груду развалин.

Команданте Пископо, достойный супруг и вечно отсутствующий отец потерпел крушение и погиб вместе с командой у берегов Греции. Антонии, как вдове героя войны, назначили приличную пенсию. Саверио Сольяно и Винченцо Скапече записались в полк, но так как учащихся пока не призывали, свое оружие они использовали только один раз, стреляя во славу приехавших в город американцев.

4.

Война не пощадила и дворец, в котором жили Антония с дочерьми. Однако женщины не остались без жилья – Клотильде их приютила на Капри, на вилле Сольяно. Там Матильде познакомилась с инженером-кораблестроителем, который участвуя в военной компании в России, подхватил туберкулез, и сейчас поправлял здоровье у моря.

Старого князя Бельмонте позвали свидетелем на свадьбу. А принцесса метко откомментировала: «Рыбак рыбака видит издалека, я никогда еще не встречала такую тоскливую пару, и даже не могу себе представить, какие у них получатся дети».

Антония же возразила:

– Мой зять – замечательный олодой человек, моя дочь его любит, и я надеюсь,что они будут счастливы.

Никто из них и представить себе не мог,что по окончании войны, эта чопорная невеста оставит своего добропорядочного мужа и сбежит с моряком-американцем, сыном династии свиноводов из Монтаны, и потом с огромным удовольствием займется свиноводством. В дальнейшем Антония будет получать от своей средней дочери множество писем с вырезками из газет, где Матильде постоянно будут присуждать призы за «самых красивых свиней».

«Здесь я чувствую себя на своем месте, – писала Матильде. – Нет надоедливых салонных сплетен, которые я всегда так ненавидела. Я обожаю своего Джека, он дарит мне все, что нужно: уважение, нежность, труд и много радости. Наверное, я была рождена, чтобы жить в Монтане и просто не знала об этом. Я всегда чувствовала себя уродливой рядом с сестрой, за которой гоняются такие красавцы, мечтающие о настоящей итальянской жене, хотя бы потому, что мы умеем готовить, в отличие от американок. Пусть Маргарита скорее приезжает ко мне».

– К дикарям? Моя сестра, как всегда, такая дурочка, – отрезала Маргарита.

Антония грустно вздохнула и призналась сама себе, что не может справиться с неуправляемой дочерью. Когда освободили юг Италии, Маргарите исполнилось девятнадцать. Ее красота расцвела, и она по-прежнему делила свою привязанность между двумя рыцарями, Винченцо и Саверио. Этот скандальный союз не был секретом ни для Антонии, ни для Клотильде, которые делали все возможное, чтобы скрыть отношения троицы от окружающих.

Клотильде же переживала за своего Ренцино, который ушел в Африку – воевать бок о бок с немцами. Он пережил ливийскую компанию, пережил Черинаику, потом его захватили в плен англичане, и семья перестала получать от него известия.

Клотильде попросила Антонию приехать в Торре вместе с дочерью – женщина нуждалась в поддержке подруги, да и красавица Маргарита будет подальше от Неаполя.

Антония проверила и закрыла маленькую квартирку – съемное жилище, которое они нашли по возвращении из Капри, и уехала вместе с дочерью, не устраивавшей в этот раз никаких сцен.

Они приехали в палаццо Сольяно, где производство уже вновь было запущено. Наконец стала известна судьба Ренцино – его освободили, перевели в Тобрук, в Ливии. Ренцино открыл маленькое дело еще с одним итальянцем и совсем не собирался возвращаться на родину. Он прислал несколько фотографий – вместе с другом и женами-туземками.

–Антония, у него негритянка! – негодовала Клотильде. – Как я наберусь смелости рассказать обо всем мужу?

– Действительно, эта война изменила мир, – ограничилась замечанием Антония.

– Мало того, что между мужчинами и женщинами творится непотребство! Сейчас еще и негритянки! Со всеми их срамными болячками!

– В действительности, это белые принесли им заразу. Не будем уже говорить о позорной резне, учиненной и немцами, и итальянцами. Не хочу даже говорить об отвращении, когда слышу об «избранной расе» Гитлера – еще со времен крестовых походов мы сеем ужас. А однажды эти презренные нам отомстят, – заявила Антония.

– Я схожу с ума от отчания из-за того, что сын не хочет возвращаться, а тут ты еще подливаешь масла в огонь со своими заключениями!

– Твой сын вернется. Пусть развлечется, наберется опыта, а потом вернется.

– А ты, у тебя как получается справляться с Маргаритой?

Антония вдруг ударилась в слезы:

– Разве мы можем что-то изменить?

Вдали от своих «рыцарей» Маргарита дневала в лаборатории. Она тесно работала с мужем Клотильде, завела подробную переписку со своими сестрами. Как-то за столом девушка заявила:

– Когда война закончится, откроются новые рынки: США, Южная Америка – повсюду ценятся итальянские товары. Американцы в Неаполе сошли с ума из-за коралловых сувениров. Может, имеет смысл поехать за границу и посмотреть, какова ситуация на месте?

– Об этом тебе пишут сестры? – спросила Антония.

– Именно об этом.

– Я бы не стал недооценивать твою девочку, – заметил глава семьи Сольяно.

– Об этом вы все время шушукаетесь? – спросила Клотильде у мужа.

– Именно. Думаю, пришел момент открывать представительство в Нью-Йорке. Скоро поедем с тобой в Америку, – заявил коралларо супруге.

Клотильде и Антония обменялись понимающими взглядами. Они просто не должны упускать эту возможность, чтобы окончательно разлучить Маргариту с Саверио и Винченцо.

– Вы с дочерью поедете с нами, – заявила Клотильде.

Антония и Маргарита вернулись в Неаполь, чтобы подготовить документы для поездки за границу. Девушка отправилась навестить своих рыцарей, в их квартирку в Кьяйе – и конечно, молодые люди были осведомлены о том, что их сердечная подруга уезжает.

– Почему ты не воспротивилась этому решению? – спросил Саверио.

– Мы не хотим, чтобы ты попала в лапы какому-нибудь американцу, наверняка за границей тебя будет ждать толпа ухажеров, – запротестовал Винченцо.

– А для меня это прекрасная возможность наконец определиться, с кем из вас двоих я захочу остаться, – подытожила девушка.

– Я устал делить тебя с ним. Выходи за меня, Маргарита. Я стану прекрасным мужем, – заявил Винченцо.

Они впервые заговорили о браке.

– Хорош дружок! – буркнул Саверио.

Это был первый раз, и когда парни оценили друг в друге возможного соперника. Винченцо сделал первый шаг. Маргарита вопросительно посмотрела на Саверио – пусть и не такого импульсивного, но такого же собственника. И Саверио заявил:

– Я еще не готов жениться, но если ты дашь мне пару лет – чтобы встать на ноги, я попрошу твоей руки, и ты знаешь, Маргарита, я выполняю свои обещания.

– Я подумаю. До моего отъезда еще целых две недели.

– А между тем в Америке у нас появится третий соперник, который украдет тебя у нас, – взволнованно выдал Винченцо.

– Мне не нравится, когда вы ругаетесь из-за меня. Я должна выбрать кого-то из вас, так не может продолжаться вечно.

– Почему нет, если мы с ним согласны? Неделю ты будешь с ним, неделю – со мной, – пошутил Винченцо.

– Ты правда так думаешь? – спросила разозленная Маргарита.

– Не говори ерунды! – разозлился Саверио, и хлопнув дверью, выбежал из дома.

– Он просто взбесился, – прокомментировал действия друга Винченцо.

– А что еще ему было делать?

– Заняться с тобой любовью, например. Ну раз наш друг ушел, может быть, пойдем в спальню? – Винченцо попытался обнять девушку. Маргарита вырвалась из его объятий и тоже ушла.

На следующий день, Саверио подарил девушке букет желтых роз.

– Я банален, но я просто не знаю, как сказать тебе, что люблю и что ужасно ревную.

– Хорошо, что ты не застал маму. Проходи, – расчувствовалась Маргарита.

Саверио крепко прижал к себе девушку. Они воспользовались отсутствием Антонии, и в этот жаркий полдень Маргарита рассталась с невинностью.

5.

В Нью– Йорке Сольяно сняли маленькую квартирку в огромном палаццо на Мэдисон-авеню. Там же поселились и Антония с Маргаритой. Розина с мужем и детьми остановились в отеле Пьер. Сначала все были охвачены эйфорией. Американские друзья повсюду приглашали Сольяно.

Сольяно гуляли в Центральном парке, в его окрестностях, ходили в кино, в театр, делали покупки в больших шопинг-центрах. Еще нужно было подобрать место для открытия ювелирного магазина. Дон Сольяно должен был решиться на это обременительное вложение, если хотел расширять рынок. Тем временем съемная квартира превратилась в своеобразный штаб – сюда прибывали и отсюда отправлялись каблограммы в Торре дель Греко, в Тобрук, в Японию, сюда звонили со всего мира, и даже из Монтаны, где два свиновода постоянно откладывали свой приезд, потому что у беременной дочери Антонии были проблемы со здоровьем.

– Я поеду к Матильде, – наконец решилась Антония, не знавшая ни слова по английски и никогда ранее не совершавшая подобных путешествий. Однако, когда это было необходимо, Антония становилась легка на подьем.

Маргарита развлекалась с детьми Розины, и подружилась с обаятельным тестем, который по-прежнему был все тем же внимательным и обожающим супругу мужем. А в остальном предприимчивый бразилец, так же как и Сольяно, стремился выгодно использовать свое пребывание в городе. Детей доверили английской гувернантке, за «хозяйством» приглядывала бразильская домоправительница, и у двух сестер оказалось предостаточно времени для себя.

Прошел почти месяц с их прибытия в Нью-Йорк, и как-то утром, за чашкой чая в баре Пьер, Маргарита призналась сестре: «Боюсь, я беременна».

– Ты же шутишь, правда, – встрепенулась Розина.

}ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 11.02.15 – }23.}02.15}

– Я еще никогда не была столь серьезна и никогда так не волновалась. У меня двадцатидневная задержка, и ты знаешь, что мой цикл всегда был точен, как часы.

– Кто отец?

– Саверио Сольяно, – прошептала Маргарита.

– А Винченцо?

– Я даже не знаю, как он может среагировать.

– Я знала, я чувствовала, что эта дурацкая история плохо кончится! Я тебе сто раз писала, но ты, ты когда-нибудь кого-нибудь слушала? А мама, что скажет мама, когда узнает?

– Не читай мне мораль, это не тот случай. Если бы не Винченцо и не весь мир, сплетничающий обо мне, я была бы даже счастлива.

– Ты идиотка, – отрезала сестра. Остальные посетители заведения вдруг все обернулись на звуки ссоры и стали смотреть на девушек, а Розина почти кричала.

Маргарита стала беззвучно плакать, Розина, поднявшись из-за столика и направляясь к выходу, сказала:

– Послушай меня. Езжай в больницу на чистку. Это единственный способ сохранить доброе имя.

– Мне безразлична моя репутация! Маму только жаль, как она все воспримет? Но если она пережила трагическую кончину отца, то переживет и рождение внука у незамужней дочери.

– Ты не просто идиотка, ты клиническая идиотка! И даже не надейся, что я буду помогать тебе с этим ребенком.

– Бедняжка, он только начал расти во мне, и ты уже хочешь его убить. Никогда, никогда, никогда! – раскричалась Маргарита.

– Маргарита, я уверена, что ты вызовешь войну между Сольяно и Скапече, в итоге обе семьи от тебя отвернутся, и ты останешься одна-одинешенька, с нашей несчастной матушкой, и будешь растить безотцовщину, – предрекла Розина.

Дома Маргарита постаралась спрятать красные и опухшие глаза.

– Что случилось? – спросила донна Клотильде.

– Ничего. Я поругалась с Розиной.

– Вечно ты с кем-нибудь сцепишься, – обреченно махнула рукой женщина.

– Хотите знать, почему?

– Нет, я ничего не хочу знать. Звонила твоя мать. Ты стала теткой в четвертый раз. У твоей сестры мальчик, и она неплохо себя чувствует. Антония предлагает тебе приехать в Монтану как можно скорее, потому что тебя там ждет парочка неженатых свиноводов.

Маргарита проводила Клотильде, осталась одна и заказала междугородный разговор с Неаполем.

Ожидая соединения, девушка нервно бродила по квартире. Розина права, абсолютно права – Маргарита только вызовет войну между Скапече и Сольяно, и в итоге останется одна с ребенком. Хотя, если выбирать из двух вечных соперников и ее вечных кавалеров, именно Саверио всегда внушал ей больше доверия.

Зазвонил телефон.

– Неаполь на линии, – предупредительно сообщила телефонистка.

Маргарита услышала голос Винченцо Скапече.

– Когда ты вернешься?

– Скоро. Прилечу самолетом. Я бы хотела поговорить с Саверио.

– Он в Торре. А почему ты не хочешь разговаривать со мной?

– Потому что именно за него я выйду замуж.

Воцарилось молчание, настолько долгое, что Маргарита подумала, будто связь прервалась.

– И ты так спокойно мне об этом говоришь?

– Не думай, что выбор был легким. Я всегда буду любить тебя, Винченцо, но моего решения это не изменит. Пожалуйста, скажи Саверио, что я скоро прилечу.

Маргарита полетела домой одна, она дрожала от страха, но в то же время была преисполнена решимости расставить все точки над «и». Саверио встречал девушку в аэропорту Рима с огромным букетом роз.

– Я столько свечей поставил Мадонне дель Арко, я так долго молился ей, и она услышала мои молитвы, – воскликнул счастливый Саверио, прижав к себе Маргариту.

Когда они возвращались в Торре на машине, Маргарита спросила его:

– Как отреагировал Винченцо?

– Он уехал на острова Фиджи.

– Где это?

– Где-то между Китаем и Австралией. А перед тем как уехать, он заявил, что объявляет мне войну.

– Что?

– Коралловую войну. « Я скуплю не только весь жемчуг и кораллы, я скуплю все мидии и всех черепах. Я заставлю тебя заплатить за это, Саверио, и заплатить дорого».

Однако юный Сольяно выглядел триумфатором – одной рукой он крутил руль Альфа Ромео, а второй рукой обнимал дрожащую девушку.

– Не будь таким самоуверенным, ты не знаешь всего, – прошептала Маргарита.

– Что еще я должен знать? Ты сделала свой выбор, и мне этого достаточно. Через два года, как я и запланировал, мы поженимся, и счастью моему не будет предела.

– Я не думаю, что у нас есть столько времени, потому что я жду ребенка. Ты помнишь, что случилось перед мои отъездом в Нью-Йорк? – прошептала Маргарита.

Рука Саверио сползла с ее плеч, он припарковал машину у обочины, повернулся к девушке и сказал:

– Это значит, что мы должны пожениться как можно скорее, потому что я привык нести ответственность за свои поступки.

– Конечно, я знаю об этом, и именно поэтому я выбрала тебя. Ты любовь всей моей жизни, – заявила Маргарита.

Саверио крепко прижал ее к себе и прошептал:

– Я люблю тебя, я буду счастлив на тебе жениться, и я рад нашему ребенку.

6.

Саверио стоял над колыбелькой маленького Микеле и счастливо ему улыбался. Маргарита подошла к колыбельке и вынула малыша, села с ребенком у окна и стала кормить его грудью. Саверио устроился рядом и заявил:

– Я люблю нашего малыша и его прекрасную мамочку, жду не дождусь, когда можно будет дать жизнь второму.

– Милый, дай мне вздохнуть. Может, в следующем году.

– Может? Ты в чем-то не уверена?

– Беременность – это довольно утомительное состояние, меня пугают и боли в родах. Мне нужно больше времени, чтобы забыть об этом.

– Не заставляй меня чувствовать себя виноватым, – пошутил Саверио.

– Что мы будем делать сегодня вечером? – спросила Маргарита.

Они должны были присутствовать на благотворительном вечере в Яхт-клубе, молодая женщина с нетерпением ждала первого выхода в свет после утомительных месяцев материнства.

– А разве ты не знаешь? – удивился Саверио.

Маргарита все прекрасно знала и даже долго готовилась. В Неаполе она приобрела пышную шуршащую юбку из черной тафты и изящную белую шелковую блузку – этот скромный, но элегантный наряд только подчеркивал ее красоту. Маргарита знала, что обязательно встретит Винченцо Скапече, она не видела его больше года, и хотела выглядеть наилучшим образом, даже если боялась этой встречи.

Девушки, благосклонно принимающей ухаживания «двух рыцарей», больше не существовало – зато появилась юная новобрачная, обожающая мужа и своего малыша.

Винченцо все еще был в отъезде, когда она вышла замуж за Саверио. Новость настигла его на австралийском берегу – куда он переехал после островов Фиджи. Через два месяца после бракосочетания Саверио получил подарок от бывшего друга: гарпун для рыбалки с коралловым наконечником, и письмо.

«Я знаю, что именно Маргарита выбрала тебя, и я не буду нарушать вашу семейную идиллию, потому что люблю вас обоих. Но ты меня прекрасно изучил, и догадываешься, что я этого так не оставлю – и я отомщу тебе в бизнесе. Я стану самым богатым коралларо и ты будешь умолять меня о помощи. Счастья тебе, и сыновей побольше.».

Винченцо приехал через шесть месяцев – когда до рождения малыша оставалось несколько недель Ребенок официально считался бы семимесячным. Двое бывших друзей встретились в официальной обстановке – по случаю открытия американской Торгово-промышленной палаты в Италии. Они искренне обнялись, Винченцо поприветствовал родителей Саверио, представил свою японскую невесту и по совместительству дочь посла Японии в Риме. Девушка казалась воздушным созданием, сошедшим с акварели на пергаментной бумаге.

За столом японка чистила виноград, ягодку за ягодкой – перед тем, как съесть. Она разговаривала вполголоса и почти не улыбалась.

– Вы поженитесь? – спросил Саверио у Винченцо.

– Благоволение посла мне понадобится.

– Значит, это будет коммерческий союз.

– Конечно, и мои цели ты прекрасно знаешь, – злорадно улыбнулся Винченцо, хлопнув друга по плечу.

Он женился на японке, сыграв свадьбу в Италии, а потом и в Японии. Из Токио молодожены поездом отправились в Кобо – супруга Винченцо погибла в железнодорожной катастрофе. Он стал вдовцом, но все-таки успел завести необходимые связи со страной Восходящего солнца. А этим вечером, как и все, Винченцо появился в Яхт-клубе.

– Все я знаю, – шептала Маргарита, накидывая на плечи полотенце – малышу Микеле надо было срыгнуть, и он мог испачкать мамин наряд.

– Вот только не уверена, что мне хочется быть на этом вечере.

Пришла кормилица и занялась ребенком. Маргарита дала няньке наставления, и вышла вместе с мужем. Сначала они отправятся на производство, Саверио что-то нужно было найти в кабинете.

– Скажи лучше, что ты не хочешь видеть Винченцо.

– И да, и нет. Не знаю.

– Ты чего-то боишься?

– Я не боюсь, милый. Я просто не знаю, что ему сказать.

– Ничего ему не говори.

– Почему вы, мужчины, такие примитивные?

– Почему вы, женщины, так привыкли усложнять жизнь себе и другим?

– Потому что мы чувствительнее, и видим не только черное и белое, но и серые оттенки. Я знаю, что мы живем и будем жить в Торре, где рано или поздно с ним столкнемся. Но сейчас, на официальном вечере, где все за всеми наблюдают, все видят, и видят даже то, чего нет, я бы предпочла избежать общения с ним. То, что было между нами тремя, до нашей свадьбы…

– Этого уже нет. Более того, я рад, что женился на женщине, которая предпочла меня другому мужчине, ухаживавшему за ней. Тебе не о чем переживать, любимая.

– Иисус Мария, как Вы прекрасны, донна Маргарита, будто сошли с картины, – воскликнула горничная, принимающая у Маргариты пальто.

– Неправда, у меня огромная грудь и живот, – признала Маргарита, смотрясь в зеркало. Ей не нравились комплименты, она с радостью принимала их только от мужа.

Маргарита была готова встретиться с друзьями и знакомыми, включая и Винченцо Скапече.

Они с мужем находились в холле Яхт-клуба, когда увидели бывшего друга. Тот докуривал сигарету – увидев чету Сольяно, он приблизился к супругам, одарив их широкой улыбкой.

– Твоя жена стала еще прекраснее после вашей свадьбы.

Винченцо обратился и к Маргарите:

– Брак и материнство превратили тебя в шедевр.

– И ты в форме, я думала, ты еще не пришел в себя после утраты, – заметила Маргарита, намекая на недавно случившееся.

– Я еще скорблю, но не хочу огорчать моих друзей, – ответил Винченцо.

Маргарите хотелось сказать, что она не видит особой скорби. Троица поднялась по ступенькам в ресторан, наполняющийся гостями. Появились и родители Саверио. Все устроились за одним столом – среди гама, шума, веселой музыки и радостных приветствий.

Директор ресторана приблизился к их столику и проговорил:

– Дон Саверио, Ваша горничная на проводе. Говорит, это важно.

Сольяно-старший немедленно отошел, и вернувшись к родным, сообщил:

– Ренцино вернулся и не один. С ним какая-то… женщина.

7.

– Мы с твоим отцом немедленно возвращаемся домой, извинись за нас перед остальными, – велела Клотильда сыну.

– И мы с вами, – поднялась Маргарита.

– Даже не вздумайте, – заявил дон Сольяно.

В те годы Ренцино приобрел и расширил гостиницу в Аддис Абеба, он же и дал своему отелю новое название – «Отель Европа». Иногда Сольяно неплохо зарабатывал, но чаще всего влачил жалкое существование. Отца с братом Ренцино считал скрягами, потому что те отказывались ему помогать в трудные периоды – Ренцино вместо коммерческой жилки обладал характером мечтателя. С тех пор как отец отказал старшему сыну в очередном кредите, мотивируя отказ тем, что семья вложила все в нью-йоркские производства, Ренцино больше не давал о себе знать. Дон Сольяно тщетно надеялся, что первенец взялся за ум и перестал строить воздушные замки. Сейчас же Ренцино вернулся совершенно внезапно, да еще и с женщиной.

Когда родители возвращались в палаццо, Саверио сообщил гостям о неожиданном приезде брата. А потом обратился к жене.

– Маргарита, речь все-таки о моем брате, и я бы очень хотел понять, что же происходит, – Саверио объяснил необходимость пойти за родителями.

– Я с тобой. Что я тут буду делать одна?

– Останься, пожалуйста. Это очень важное мероприятие, и хотя бы один Сольяно должен на нем присутствовать.

Маргарита кивнула в знак согласия. А потом негромко спросила:

– Как же я вернусь домой?

Саверио серьезно посмотрел на друга:

– Винченцо, когда все закончится, окажи мне услугу – пожалуйста, отвези домой мою супругу.

– Спасибо за доверие, – буркнул вечный соперник.

– А я тебе и не доверяю, гадкий ты змей. Я верю в Маргариту.

– Он специально так сделал, – прошептал Винченцо Маргарите, когда Саверио ушел.

Она задумчиво посмотрела на бывшего ухажера: быть может, Саверио и правда захотел оставить их одних.

– Все это время я чувствовала себя страшно виноватой, за то, что не позвонила тебе, не попрощалась с тобой, как будто бы между нами совсем ничего не было. Я столько раз хотела объяснить тебе, почему выбрала Саверио, хотела сказать тебе, что любила тебя, даже если выбрала его. И я благодарна тебе за все прекрасные моменты, что мы пережили втроем – ты, я и Саверио. Ты мой самый лучший друг.

Винченцо выслушал ее, а потом спросил:

– Так почему ты все-таки предпочла его – мне?

– Я вдруг поняла, что ты всегда хотел иметь то, чем обладал Саверио. Думаю, и любил ты меня только потому, что меня любил он. Я хотела сказать тебе все это еще год назад, но у меня не было возможности, потому что ты уехал.

Винченцо грустно посмотрел на Маргариту и пробормотал:

– Я знал, что потерял особенную женщину, и я больше не могу ненавидеть Саверио за то, что он тебя завоевал.

Двери ресторана распахнулись, впустив армию метрдотелей и официантов с подносами, полными самой разнообразной еды. Шумная эйфория сотен гостей вдруг позволила Маргарите и Винченцо почувствовать себя наедине друг с другом.

– Что мы здесь с тобой забыли? – спросил Винченцо Маргариту.

– Это наш долг. Мы – кораллари, как и все остальные гости.

В этот момент к столику подсели президент общества по добыче кораллов, начальник полиции и старый прелат дон Пеппино Приоре, знавший как облупленных почти каждого из присутствующих.

– Где твой муж и твои свекры? – сразу же обратился священник к Маргарите.

– Ренцино вернулся из Африки.

– Вот так вдруг?

– Вот так вдруг.

– Почему я из тебя будто щипцами должен вытягивать слова? – нетерпеливо воскликнул прелат.

– Дон Пеппино, да если бы я хоть что-то знала, то сразу бы Вам все рассказала. Если придете к нам домой завтра утром, донна Клотильде Вам все поведает.

– Вели этому сыну Божию, прожигателю жизни, как можно скорее явиться ко мне и покаяться во всех грехах, – закрыл тему священник.

– Не правда ли, этот морской лещ восхитителен? – обратился к присутствующим начальник полиции.

– С тех пор, как страна начала приходить в себя после войны, мы забыли о «рыбе для бедняков», сразу накинулись на изысканные сорта. Сейчас в ресторанах народ заказывает лосося и лангуста, и если попросишь простого леща, на тебя смотрят как на умалишенного, потому что эта рыба стоит недорого.

– пробурчал священник.

– Кстати, о новых веяниях: вы знаете, что сейчас продают одноразовые носовые платки? – спросил Скапече.

– Как это – одноразовые? – удивилась супруга начальника полиции.

Маргарите быстро надоели разговоры на банальные темы.

– Я бы хотела вернуться домой, – прошептала молодая женщина. Она наконец выяснила все с Винченцо и чувствовала себя умиротворенной.

В действительности Маргарите хотелось знать, что же происходит дома.

– Я отвезу тебя.

– И не думай, – вмешался дон Пеппино. – Я позабочусь о донне Маргарите.

На самом деле священник уже назубок знал разговоры всей этой публики и ужасно скучал.

– Скажи своему мужу, что я нарушил его приказ, но не ослушался вышестоящего начальства, -пошутил Винченцо, и, наклонившись к Маргарите, прошептал:

– Я тебя никогда не забуду.

8

Дворец казался погруженным в тишину. На часах пробило одиннадцать вечера, и все разошлись по своим комнатам. Только Саверио не спал – ждал Маргариту в гостиной, пытаясь убить время за раскладыванием пасьянсов.

– Ты быстро.

– Как раз успею покормить Микеле.

– Почему Винченцо не поднялся?

– Меня привез дон Пеппино. Ужин еще не закончился, но я хотела вернуться домой.

– Ты, как всегда, беспокоишься на ровном месте. Знаешь же, что этот прелат водит хуже самого распоследнего пьяницы.

– И именно поэтому, вы, прихожане, подарили ему автомобиль? – пошутила Маргарита.