Текст книги "Трактир "Бойкая щучка" (СИ)"

Автор книги: Эва Гринерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Два дня в каталажке прошли невообразимо долго и тягостно. Отвлечься на что-нибудь, чтобы время шло быстрее, не получалось. Обо мне, казалось, забыли. На допросы больше не вызывали, только еду приносили два раза в день. Всегда одинаковую – густую кукурузную кашу, кусочек вареной рыбы и ломоть хлеба. И фруктовый кисель.

Пару раз за это время в проёме решетчатой двери промелькнуло лицо Серхио, но возможности поговорить нам с ним не было. Может, кто-то что-то заподозрил – рядом с ним оба раза был другой карабинер. Серхио вроде бы давал мне глазами какой-то знак, однако я ничего не поняла.

Мне оставалось только ждать. Я ждала, что за этой решеткой появится Алехандро. Он должен был прийти. Но время шло, а никто не появлялся. И тогда я поняла, что обманываю саму себя. Это было так просто. Сандро поверил наветам и наговорам на меня, раз не нашел времени даже записку написать.

Я, конечно, не знала, как бы повела себя на его месте и чему поверила бы. Но уж точно постаралась объясниться. Ну или… И снова ловила себя на мысли, что снова и снова пытаюсь думать за Алехандро, а еще задаваться бессмысленным вопросом: почему всё так?

На третий день, устав от бесполезного круговорота мыслей и физического безделья, я попросила у дежурного карабинера ведро и тряпку: вымыть камеру. Тот озадаченно почесал черную с рыжиной бороду и дал мне знак, чтобы подождала. Как будто бы у меня был выбор.

Кивнув, я отошла к окну понаблюдать за знакомыми птичками в ветвях деревьев. Они прыгали, пересвистываясь, словно передразнивая друг друга. Выпорхнуть бы за прутья этой решетки и улететь домой. Закрыв глаза, я представила, как преодолеваю это пространство в потоках теплого густого соленого воздуха, пронизанного горячими солнечными лучами.

Мысленно пролетала милю за милей. Вот и наша маленькая больничка, где меня лечили. Покружив над ней, я словно даже почувствовала слабый запах медикаментов, а услышав, как меня тихо окликнул по имени знакомый голос, даже не удивилась.

– Габриэла… Здравствуй, Габриэла.

Обернувшись, я как будто шмякнулась с высоты своего полёта и снова очутилась в камере.

За решетчатой дверью стоял карабинер с ведром, полным воды и тряпкой. А рядом с ним доктор Марио Перес.

– Доктор Перес! Вы приехали! – я подбежала к решетке, радостная. Карабинер хлопал глазами, также держа в руках ведро. Потом он аккуратно поставил его рядом и отошел немного в сторону, тактично сделав отсутствующий вид.

– Как ты, Габи? – доктор смотрел на меня сочувственно и серьёзно. А я была так счастлива его видеть, что не могла не улыбаться.

– Ну что тут скажешь, доктор Марио, сижу и жду своей участи. Всё, что знала, рассказала комиссару. Скучно ждать просто так, поэтому решила тут немного прибраться. Полы помыть, стол. Хоть чем-то себя занять, – я всё еще улыбалась Марио, но в душе нарастала тревога. Он так пристально смотрел на меня, хмурился и покусывал нижнюю губу.

– Габи, всё очень серьезно. Мы подумали, что тебе необходима помощь адвоката. Сейчас Пабло занимается этим. Карла рассказала мне, как вы провели вечер и ночь. А вот что было дальше… Плохо то, что тебя никто не видел.

Я вдруг разозлилась. Не на доктора, конечно, но досталось ему.

– Да, удивительно! Как же это никто меня не видел, когда я спала дома одна?! Вот у нормальных людей рядом с постелью всегда по паре свидетелей! Кроме меня! А может, пусть сначала найдут тех, кто видел меня в момент преступления?!

– Габи, милая… – мягко проговорил доктор, и мой гнев улёгся. В самом деле, он-то тут при чем. Марио здесь как раз для того, чтобы помочь мне выпутаться.

– Простите, – я взялась за решетку, губы мои дрогнули, а к глазам подступили слёзы.

– Послушай, – доктор коснулся моих пальцев почти невесомым движением, – и я, и Карла, и Пабло – мы верим, что ты этого не делала. Ты держись, а мы обязательно тебе поможем.

Я кивнула, судорожно вздохнув. Мне так хотелось спросить Марио об Алехандро. Наверняка он что-то знал или слышал о нем.

– Как там Карла? – спросила я вместо этого, – у вас всё хорошо?

Доктор покраснел, как мальчишка, и заулыбался впервые с той минуты, как появился здесь. Видимо, моя подруга достучалась до неприступного сердца нашего эскулапа.

– Всё очень хорошо, очень, – Марио изо всех сил старался не сиять сильно. – Только переживаем за тебя, ждем возвращения.

– Вы упомянули, что Паблиньо занимается адвокатом. Разве мне не положен какой-нибудь государственный защитник?

Марио как-то странно на меня посмотрел и принялся объяснять:

– Здесь трудно найти адвоката, нужно было ехать в адвокатскую контору в соседний город. И то она там небольшая. Вот он туда и направился сейчас попробовать кого-нибудь нанять. Сразу мы не смогли…

Я поняла, о чем речь: они собирали деньги. Богатеев среди нас не было, сочувствующих мне в деревне, очевидно, тоже. Стиснув зубы, я постаралась не зацикливаться на этом моменте. Не отказываться же от помощи друзей, в самом деле. Не время включать гордость. Потом всё им верну.

– Доктор Перес… – заторопилась я, вспомнив важное.

– Зови меня просто Марио и на ты, Габи.

– У меня дома отложено немного денег на открытие трактира, пусть Карла сходит, возьмёт. В моей комнате, – и я объяснила, где найти.

– Она очень хотела повидать тебя, и мы собирались вместе приехать, как только решится дело с адвокатом. Но мне сообщили, что пришли посылки с медикаментами для больницы, и всё равно нужно было сюда ехать получать их. Вот мы и решили, что сейчас уж один поеду. А Карла в больнице дежурит.

Мне было так приятно видеть, что маленькие добрые глазки доктора нашего Переса, загораются теплым счастливым светом, при упоминании моей подруги. Хоть чему-то можно порадоваться.

– Мне пора, Габи, – заторопился доктор, – ах, да, чуть не забыл. Прихватил, что было, уж прости.

И он вытащил из кармана три небольшие книжечки – Sólo para mujeres (Только для женщин), Mamá (Мама) и El reino de Dios (Королевство Бога) одного автора – Грегорио Мартинеса Сьерра, напечатанные на плохонькой желтоватой бумаге.

– Кто-то из пациентов оставил, я и подумал: вдруг тебе станет скучно, и ты захочешь…– он окончательно смутился.

– Спасибо огромное, Марио! – с чувством поблагодарила я. – То, что нужно.

Раздался покашливание: карабинер напомнил о своём присутствии. Я начисто забыла о нем.

– Прошу прощения, доктор Перес, но литературу передавать нельзя, она может оказаться запрещенной, – произнес он важно.

– Вы можете посмотреть, офицер, – вежливо протянул ему книжечки Марио, явно польстив солдату в звании. Тот растерянно взял их в руки, повертел, как мартышка очки и вернул обратно.

– Всё в порядке, – как-то неуверенно сказал он и отвернулся. По-моему, он не умел читать.

Глаза доктора смеялись, когда он отдавал мне книги: кажется, он тоже разгадал растерянность карабинера.

После ухода Марио, я некоторое время сидела на своей лавке, боясь расплескать чувство теплоты и защищенности, которое оставил после себя этот милый человек. А потом все-таки взялась за уборку.

Охранник хмыкал, наблюдая за мной. А потом принес железную щетку и кусок хозяйственного мыла, пахнущего дёгтем.

Я от души натирала все поверхности: стол, лавку, подоконник, решетки. Вымыла несколько раз каменный пол.

В камере стало гораздо легче дышать, запах мыла олицетворял собой запах чистоты.

Постелив на стол свою косынку для пущего уюта, пожалела, что нельзя поставить в кружке хоть несколько цветочков. Посетовав об этом вслух, я сподвигла карабинера, который уже с нескрываемым удовольствием смотрел за моими хозяйственными хлопотами, сбегать во двор и принести веточки розовой мальвы и кувшин для них. Рядом я положила книжечки Сьерра и залюбовалась натюрмортом.

У решетчатой двери моей камеры словно невзначай оказался бульдог-комиссар. Наверное, ему доложили о затеянной мной генеральной уборке, и он пришел полюбопытствовать.

Не зная, как реагировать, он покачался на носках, похмыкал то ли удивленно, то ли одобрительно.

– Вы уж прямо как будто надолго, сеньорита, – с любезным смешком произнес он. В прошлый раз его тон был значительно холоднее.

– Да, знаете ли, комиссар, раз уж я здесь оказалась, хоть надолго, хоть нет, хочется чистоты и уюта.

– Мда, что ж… Надо признать, что ваши усилия не прошли даром. Попрошу жену, чтобы собрала вам что-нибудь эдакое… Может, захотите занавесочку или покрывало? Вы у нас барышня изящная.

Комиссар проявлял просто чудеса эквилибристики и переобувания в воздухе. Было непонятно, что этому предшествовало: мои слова, высказанные ему после допроса или какие-то другие обстоятельства.

Впрочем, тут же это и прояснилось.

– Да, кстати, – небрежно сказал бульдог, словно только что вспомнил. – Сеньор Алехандро Гонсалес высказал желание побеседовать с вами. Он приедет завтра или послезавтра. Так я скажу супруге, чтобы собрала вам штучек ваших женских? Я сам в них ничего не понимаю.

Я растянула губы в любезной улыбке:

– Спасибо, комиссар, буду вам признательна. А еще мне хотелось бы принять душ. И чтобы послали ко мне домой за чистой одеждой.

Бульдог кивнул и сделал знак карабинеру.

– Будет сделано, сеньорита Ловейра. За вещами сейчас же пошлют. Хорошего вам дня.

И, не торопясь, удалился.

Надо ли говорить, что я нисколько не удивилась, когда в этот вечер мне подали совершенно иной ужин: пышные, еще теплые лепешки с сыром, сочащиеся чесночным маслом, золотистые ломтики жареной морской форели с лимоном, нарезку из свежих овощей, розовые помидоры, сладкие хрустящие огурчики, листья базилика. И даже тарелку фруктов и кувшинчик вина.

Ну просто тюрьма пять звёзд.

А позже, отдраив себя жесткой мочалкой под холодными струями тюремного душа и надев чистую одежду из дома, я почувствовала себя вообще на вершине блаженства.

Взяв яблоко, я устроилась на постели с ногами, подоткнув вокруг себя симпатичное лоскутное покрывало, переданное мне супругой сеньора комиссара, и раскрыла одну из книг, принесенных доктором Пересом.

Глава 22

Когда мне объявили о приходе посетителя на следующий день, я не сомневалась, что это Алехандро. Наконец-то я смогу объясниться с ним и услышать, что скажет он мне.

Однако, я ошиблась. Передо мной стоял молодой мужчина, постарше меня лет, наверное, на шесть-восемь. Одет он был в светлый свободный льняной костюм, волосы каштановые, мягкие, борода эспаньолка, глаза пронзительные, зеленоватые. Их цвет напомнил мне полосу прибоя на моём пляже – переливающуюся, в золотых солнечных искрах. Модельную внешность незначительно портили оспины на щеках и широкий кривоватый нос, стремящийся куда-то влево, как у боксера. Пока я медленно соображала “откуда к нам такого красивого дяденьку занесло”, незнакомец уточнил:

– Вы сеньорита Габриэла-Роса Ловейра? Я ваш адвокат, Кайо Диас, – и он уверенно кивнул карабинеру на решетку, разделяющую нас. – Будьте добры, впустите меня к клиенту.

Его тон не допускал и тени каких-либо сомнений и возражений.

Войдя внутрь камеры, он огляделся и одобрительно присвистнул.

– Уютно тут у вас, хорошо устроились. Будем надеяться, что ненадолго.

Я всё еще молчала от неожиданности. Адвокат показался мне… каким-то легкомысленным, не похожим на настоящего профессионала. Скорее, он был похож на актера, играющего роль.

– Вы…То есть вас нанял Пабло Гарсия? – упавшим голосом спросила я. Кайо Диас не внушал мне никакого доверия.

Мужчина резко повернулся, безошибочно уловив мой недовольный тон.

– Сеньорита Ловейра, послушайте, – прищурившись, заговорил он совершенно другим тоном. – За это дело не хотел браться абсолютно никто из нашей конторы. И не только потому, что предложенный гонорар был ничтожно мал. Просто проигрывать никто не хочет. Все факты против вас. Да, я внимательно всё изучил. Так почему же согласился я?

Я сглотнула нервно.

– Так почему согласились вы? – повторила я за ним еле слышно. Если даже адвокат говорит, что дело, скорее всего проигрышное, то как же он сможет мне помочь?

– Во-первых, я люблю сложные задачки. Еще со времени учебы, – он сел на лавку, застеленную пестрым лоскутным покрывалом, и вытащил из своего саквояжа серую папку, а из неё несколько листков с записями. – Представим, что все события и факты – это карты. Обыкновенные игральные карты. И вот сейчас они настолько идеально сложены в колоду, что на первый взгляд кажется: картинка сходится. И дело яснее ясного. Но вот как раз это мне и не нравится.

Я слушала его очень внимательно. Он уже не казался мне поверхностным праздным франтом. Было очень интересно выслушать его аллегорическую теорию.

– Так вот, – продолжал он, – ни в одном деле не бывает такой идеальной комбинации фактов, где и документы, и мотивы, и показания свидетелей говорят об одном… только если что?

Он прищурил теперь один левый глаз и хитро взглянул на меня. Ему хотелось, чтобы я ответила. Но я пока что не понимала и поэтому молча пожала плечами.

– Только если они не подтасованы, – пояснил он, не дождавшись моего ответа. – А это правда, что вы готовите лучшую фокаччу на побережье?

Его вопрос был еще более неожиданным, чем его появление и всё ранее сказанное.

– П-при чем тут моя фокачча? – заикнувшись, спросила я. Нет, это всё-таки какой-то фарс.

– Ваш юный друг Пабло Гарсиа очень горячо говорил о ней, – пояснил Кайо. – О вас, кстати говоря, тоже. Это еще одна из причин, по которой я решил взяться за то, чтобы вытащить вас из этой камеры, хотя и довольно миленькой. Если вы пообещаете, что по окончании дела прекраснейшая девушка в мире угостит меня собственноручно испеченной фокаччой, считайте, что вы уже на свободе.

Меня уже невольно разбирал смех.

– Где же я вам потом найду прекраснейшую девушку в мире? – сохраняя самый серьёзный вид, спросила я своего чуднОго адвоката.

– Ваш юный друг Пабло Гарсиа утверждал, что это вы, – сообщил мне Кайо, и стал зачитывать мне то, что я уже слышала от комиссара. И о проникновении в дом сеньора Гонсалеса, и о нападении на него, и об имеющихся корыстных мотивах, и об отсутствии алиби.

– Как бы ни было печально, но всё это правда, – вздохнула я. – Но я могу объяснить, правда…

– Пока не нужно, – пробормотал адвокат и задумался, перечитывая строчку за строчкой. – Что на самом деле вам нужно было в доме Гонсалеса?

– Хотела найти дарственную на земельный надел, – честно ответила я. – Гонсалес дал отцу деньги под эту землю.

– Ясно-ясно, – перебил меня Диас, – пощипывая элегантно подстриженную бородку. – А расписка была и у него, и у вас, как я понимаю. Значит, дарственная у него не должна была находиться, ага… Пока что не понятно, что к чему, но причина всего происходящего, несомненно, в этом.

– Поэтому судья скажет, что у меня был мотив и упечет за решетку или повесит, – прокомментировала я.

Адвокат заинтересованно глянул на меня.

– Мда? Что ж, возможно. Послушайте, сеньорита Ловейра. У меня ощущение, что в этой колоде не достаёт какой-то карты. Я вот точно знаю, что она должна быть, но даже пока не могу предположить, какой она масти. Сейчас я отправлюсь опрашивать всех жителей вашей деревни. Это займет несколько часов. На обратном пути снова загляну к вам. А вы сделайте вот что…

Он прищурил теперь оба глаза и уставился в потолок. А я – на него, разглядывая кривоватый профиль.

– Составьте мне список всех жителей деревни, с которыми вы пересекались в последнее время. О чем говорили, что у вас спрашивали. Даже если вам покажется это неважным, не имеющим отношения к делу или глупым, пишите.

Я проводила Кайо три шага до двери-решетки и протянула ему руку.

– Спасибо вам, сеньор Диас, за то, что взялись за моё безнадёжное дело. За уверенность, которую вселили в меня.

Кайо смешно округлил глаза, они стали как зеленые морские камешки.

– Вот это поворот! Вы же ни на сантим мне не верили, когда я явился спасать вас, как же так? – он рассмеялся и поцеловал мне руку, протянутую для рукопожатия. – Не забывайте, вы будете должны мне большущую фокаччу. Ну или маленькую, хорошо.

– Самую огромную, сеньор Диас! И пасту с креветками в соусе маринара, и бабагануш с теплыми гренками! Всё, что пожелаете!

– Я смотрю, тут весело, – раздался холодноватый знакомый голос.

На нас через прутья решетки смотрел Алехандро, который явился именно в эту минуту.

– Сандро, ты пришел! – ахнула я, забирая свою руку у адвоката Диаса. – Познакомься, это мой адвокат – сеньор Кайо…

– Очень приятно, – перебил меня Алехандро, не дослушав.

– Ну, общайтесь, не буду мешать. Не забудьте о моём задании, сеньорита.

Диас удалился легкой походкой.

Алехандро смотрел на меня внимательно уже некоторое время, когда я поняла, что мне нужно перестать глупо ему улыбаться.

Лицо его выглядело осунувшимся, а одежда помятой, словно он не переодевался и спал в ней несколько дней.

– Как ты? – неуверенно спросила я его. – Тебе, наверное, можно зайти сюда.

– Нет, спасибо, – сухо отказался он. И смотрел, как на врага.

На меня медленно снисходило понимание. До этой минуты я до конца отказывалась верить в это. Алехандро тоже считал, что это я организовала похищение его отца. Что я убийца.

Мне хотелось закрыть глаза и открыть их тогда, когда Алехандро уже здесь не будет. И он не будет смотреть на меня обвиняющим взглядом.

– Я всё знаю, Габриэла.

– Неужели? – вскинула я голову. – Может, расскажешь мне?

Не реагируя на мой вызывающий тон, Алехандро продолжал смотреть на меня, не шелохнувшись.

– Скажи только одно: где мой отец? Или его тело.

– Да ты с ума сошел! – крикнула я отчаянно. – Неужели ты думаешь, что я могла…

– Ты ведь это искала тогда в его кабинете? – Алехандро вытащил из рукава какую-то бумагу. Еще не разглядев толком ни слова на ней, я уже поняла: это та самая дарственная на имя моего отца.

Несколько секунд я только могла хватать губами воздух.

– Ты всё неправильно понял, – прошептала я, наконец, – выслушай меня…

– Где находится мой отец? – повторил Алехандро ровным голосом.

Я покачала головой:

– Не знаю.

– Подумай хорошо, Габриэла. Прежде чем я уйду отсюда, мне нужен ответ.

Отступив на шаг, я сказала ему негромко и отчетливо:

– Убирайся отсюда прочь, Алехандро Гонсалес. Я не хочу видеть тебя ни секунды больше. Ни сейчас, ни тогда, когда ты придешь ко мне просить прощения. Я докажу свою невиновность и верну свою землю. А ты иди к черту, достойный сын своего папаши!

Алехандро дернулся всем телом. Наверное, если бы нас не разделяла решетка, он бы меня ударил. Затем он круто развернулся и ушел, засовывая дарственную на землю обратно в рукав.

А я кинулась к столу, чтобы составить список, который велел мне подготовить адвокат Диас. Нужно было сосредоточиться: ведь в этом списке могло находиться имя настоящего преступника.

Глава 23

Список перевалил уже на третий лист. Я не представляла, со сколькими людьми, оказывается, пришлось познакомиться, сблизиться и просто поболтать за это время.

Сначала я вписывала туда подозрительных, на мой взгляд, людей. Но они очень быстро закончились, да и подозрения были очень смутными и невнятными.

Ну вот если посудить здраво: что такого сомнительного в том, что на рынке продавец крабов спросил меня однажды, не хочу ли я взять у него остаток за полцены. Я бы еще Луизу в список внесла – мою приятельницу-торговку, болтушку, которая вечно скупала у меня половину товара для своих ребятишек.

Впрочем, когда заканчивала перепись населения нашего поселка, Луизу я все-таки записала: Кайо же велел всех, с кем я общалась.

Сюда же в список я кратко заносила то, о чем мы со всеми этими людьми обшались – на какую тему, по какому поводу.

Кайо, вернувшись, ближе к ночи, был восхищен проделанной мною работой.

– Сеньорита, вы непременно должны пойти ко мне в помощники, после того, как мы добъемся вашего освобождения. Ах, ну да, трактир. Точно, я забыл про фокаччу. Что ж, придется смириться. Буду изучать всё это, сопоставляя со своими записями и наблюдениями, – с этими словами он достал и махнул пачкой тонких листов, на которых я успела разглядеть имена Карлы, доктора Переса, Пабло Гарсиа.

– Есть что-нибудь интересное, сеньор Диас? – робко спросила я, очень надеясь на положительный ответ.

– Во всяком случае, общая картина у меня есть. Сейчас буду сидеть всю ночь и выявлять нестыковки. И вы мне очень помогли, если… а впрочем, в любом случае помогли. Я изучу всё и приеду к вам с длинным списком вопросов. Некоторые из них вас удивят, но отвечать на них я попрошу беспристрастно. Чтобы ваши симпатии и антипатии не влияли на ваши ответы, понимаете?

Кайо то балагурил, то говорил совершенно серьёзно, глядя мне в глаза.

– Конечно, понимаю, – кивнула я, приуныв. Адвокат намекал на то, что тем, кто подставил меня, вполне мог оказаться даже кто-то из друзей.

– Вот и хорошо, Габи, – мягко, по-кошачьи потянувшись, зевнул он.

– У вас усталый вид, – не удержалась я. – Столько пришлось из-за меня проездить и стольких людей опросить. Поди еще и не все шли на контакт.

Кайо кивнул, довольный тем, что его усилия и старания не прошли мимо моего внимания.

– Особенно молодой Гонсалес. Я пошел прогуляться к вашему дому: для полноты картины, знаете ли… И там на берегу наткнулся на него. Так он с кулаками на меня набросился. Кстати, удар у него как у девчонки, – Кайо почесал скулу, которая, как теперь было видно, слегка отекла.

– Он что, ударил вас? – вскричала я, подпрыгнув, – что вообще он делал на моей земле? Пришел почувствовать себя её владельцем?! Кстати, я же совсем забыла: дарственная на землю у него.

Кайо, ничуть не удивленный, кивнул.

– Как я и думал. Наверное, обнаружилась при полицейском осмотре дома после исчезновения его отца. Теперь мы знаем, что она существует. Я составлю официальный запрос на изъятие документа в целях приобщения к делу. Не станет он прятать его. Он молод, горяч, но вовсе не дурак.

– Спасибо, сеньор Диас, – благодарно моргнула я.

– Я поехал, Габи. Будьте умницей и выполните еще одну мою просьбу. Только так же ответственно.

– Всё, что прикажете, – я приготовилась писать, вспоминать хоть всю ночь.

– Ложитесь спать и проспите всю ночь. Вот прямо до завтрака. И чтобы ни одна мысль не задержалась в вашей кудрявой головке. Вы мне пообещали! – он рассмеялся, и стало еще заметнее, как он устал.

Я улыбнулась ему.

– Вы меня подловили, адвокат. Но делать нечего: постараюсь исполнить обещание.

– Хорошая девочка, – похвалил меня Диас и, прихватив мои записи, ушел.

А я заснула, только лишь коснувшись казенной подушки, продолжая улыбаться.

Утром меня ждал большой сюрприз: снова приехал доктор Перес, а вместе с ним Карла и Паблиньо.

Я еще спала, как и обещала своему адвокату, когда услышала сквозь сон их голоса: такие родные и любимые. Мне снилось, что мы все на моём берегу, собираемся отплыть на моём баркасе. И они торопят меня, тянут за руки, а я всё высматриваю на берегу кого-то. Нас провожают односельчане, машут и улыбаются.

И я точно знаю, что среди них человек, которого там быть не должно. Сквозь радость пробивается тревога.

– Габи! – слышу я голос, – Габриела-Роса! Чара! Чара миа!

– Кто здесь? – кричу я и просыпаюсь, поняв, что кричу на самом деле.

– Габи, проснись! Доброе утро!

Вскочив, я не поверила глазам. Все трое моих самых близких друзей стояли за моей дверью-решеткой и пытались разбудить криками. Вид у них отчего-то был очень довольный.

– Вы здесь, в такую рань! – всплеснула я руками.

– Мы привезли тебе завтрак, – Карла приподняла корзину. – А еще встретили комиссара, и он разрешил нам зайти к тебе. И всё благодаря Марио.

Подруга кинула влюбленный взгляд на своего доктора, а тот полыхал от смущения и имел довольный вид.

Сегодня утром Серхио сменил ночного конвоира у моей двери, наверное, когда я спала. Радостно улыбаясь всем нам, он поспешно отпер решетку и впустил ко мне посетителей.

Я обнимала каждого по очереди и всех троих разом.

Потом повернула ладонями лицо Паблиньо к себе и расцеловала персонально в обе щеки.

– Ой, – пролепетал он, заливаясь краской, – Габриэла!

– Спасибо тебе Паблиньо! Спасибо за адвоката Диаса. Я такую надежду почувствовала! Мне кажется, даже если бы ты специально искал лучше, чем он, не нашел бы.

Карла накрывала на стол: булочки, маленькие пирожки, горшочек с маслом, сыр, оливки, фокачча в льняной тряпице.

– А он вполне такой…красавчик. Не такой, конечно, как Марио. Но тоже ничего.

– Тебе лишь бы красавчик, – отмахнулась я привычно.

– Габи, там в конторе никто не хотел браться, – стал рассказывать Паблиньо, очень довольный. – Все вместе они меня слушали, потом совещались и отказались. Я увидел, что он единственный смотрит на меня, как будто колеблется, и вцепился в него, как клещ.

– И это сработало, – подтвердила я. – Кайо так и рассказал. Так что тебе персональное спасибо. И давайте поедим вместе то, что вы привезли. Заодно и поговорим обо всём.

– Габи, мы же не объедать тебя приехали, – замахал руками Марио.

– Да что вы, милые мои…Думаете, мне еды здесь не хватает? Мне вас всех не хватает и свободы. Скорее бы всё разрешилось…

– Ладно, давайте тогда поедим, я страшно голодная, – объявила Карла. – Встала в пять утра, чтобы приготовить всё это.

– Ты сама готовила? – удивившись, чуть было не сдала подругу с потрохами перед доктором Пересом. Он, по счастью, в этот момент обратился к Пабло и не обратил внимания.

– Сама, – шепнула Карла, – всё вспомнила, всё, как ты учила.

– Молодец, запахи обалденные, – шепнула я в ответ.

– Габи, – повернулся ко мне доктор, – расскажи, что в итоге с адвокатом? Мне в общении он тоже очень понравился, сразу видно профессионала. Хотя он и необычный.

Я с воодушевлением стала рассказывать:

– Он взялся за дело как настоящий детектив. Раскручивает дело с самого начала. Гораздо лучше, чем полицейские, которые только и сделали, что засунули меня за решетку по первому оговору.

За решеткой послышался шорох и обиженный кашель Серхио.

Я прикрыла рот ладошкой и хихикнула. Потом извинюсь перед ним.

– Согласен, Габи. Хотя у меня и создалось впечатление, что у него на подозрении все мы, – доктор взглянул в сторону решетки и выразительно покашлял, словно отвечая Серхио. Мол, дружище, нас тут всех обижают.

Это было так потешно, что мы вчетвером расхохотались и не могли угомониться минут пять, смахивая невольные слёзы и вновь закатываясь смехом, с которым, казалось, сходило на нет всё былое напряжение.

– Я вижу, что на сговор сообщников это не похоже, да и побег здесь явно не оговаривается, – послышался добродушный голос.

Бульдожий комиссар смотрел на нас через решетку, мило улыбаясь. Руки он при этом сложил на необъятном животе и был похож сейчас на добрую бабушку.

– Не хочу мешать вашему свиданию, сеньорита. Просто хочу сообщить, что согласовал кое-что с начальством. Это вас обрадует.

– Меня отпустят домой? – радостно воскликнула я.

Комиссар покачал головой.

– Рано говорить об этом… Рано. Мы… эмммм… не можем отпустить нашего единственного… Вас не можем отпустить пока. Да.

– Вашего единственного подозреваемого, – подсказала я ему. – Говорите, чего уж там.

– Но вы теперь сможете гулять по вечерам в моем личном саду. Он примыкает к участку, – поспешил обрадовать меня комиссар. – Доктор Перес сегодня подписал поручительство, а вчера это сделал ваш адвокат. Так что сегодня вечером подышите воздухом, в сопровождении конвоира, конечно.

Он чуть поклонился, уходя.

Так вот почему они приехали. Значит, Кайо переговорил об этом с комиссаром еще вчера вечером. Что ж, и то хорошо. Хоть небо увижу не в клеточку, по травке босиком похожу.

– Спасибо! – крикнула я ему вслед.

– Ничего, Габи, – тихонько сказал доктор, – скоро и совсем отпустят. Он молодец, этот Диас.

Я помолчала. Меня посетила мысль, которая сразу показалась мне очень четкой и правильной. Друзья поняли, что я не просто так замолчала и не перебивали моё сосредоточенное молчание.

– Сейчас я скажу кое-что неожиданное. И это будет большая просьба. Видит Бог, что мне этого не хотелось, но у меня нет другого выхода, – я снова замолчала, просто потому что не представляла, как с этим можно справиться без меня.

– Ну что же ты, говори! – затормошила меня нетерпеливая Карла.

– Срок отдачи долга Гонсалесу подходит к концу. Алехандро решил, что я его враг и не станет ждать: он меня с удовольствием утопит, пока я здесь. И я просто отсюда не выйду, теперь уже из-за невозвращенного долга. Если вы откажетесь, я тоже пойму. Слишком трудно то, о чем я хочу вас попросить. Но я пойму…

Перед моими глазами словно живой, показался мой баркас – обновленный, готовый пуститься в новое плавание. Его трап был приветливо развернут, готовый принимать гостей.

А проклятый Гонсалес просто спалит бедный кораблик, когда тот станет его собственностью. Время, время, оно так поджимало, что его просто не было. А ведь всё уже готово…

–Так что ты придумала, Габриэла? – спросил уже и Паблиньо. Доктор тоже смотрел вопросительно. Они еще не догадывались, о чем я хочу попросить. Это было слишком, но другого выхода у меня не было.

Вздохнув, я ответила:

–Я очень вас прошу: проведите открытие трактира без меня.

Все трое недоуменно уставились на меня.