Текст книги "Журнал «Если», 2004 № 07"

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Я думаю, это так называемые «аберрационные мемы», которые зародились спонтанно, то есть без чьего-либо участия. Ты в этом отношении похожа на бумагу для мух – к тебе так и липнут самые дикие теории!

– Ты должен немедленно прекратить распространять эти мемы! – резко сказала Сейдж.

– Почему? – Д.Б. казался искренне удивленным.

– Потому что это чушь собачья!

– Согласен, но это вовсе не значит, что подобные мемы не могут приносить прибыль!

Ну разумеется!.. Ио чем она только думала, спохватилась Сейдж. В этом мире главным достоинством информации была не ее достоверность, а способность приносить тысячи долларов.

– Ты выглядишь не особенно довольной, – сказал Д.Б. Пока Сейдж подыскивала подходящее слово для достойного ответа, он вдруг добавил: – Повернись-ка и погляди на ту сторону улицы.

Сейдж послушно повернулась. На противоположной стороне стояло только какое-то массивное здание из серого гранита.

– Видишь дверь на первом этаже? – продолжал тем временем Д.Б. – Войди туда.

– Но ведь… Это же публичная библиотека! – возразила Сейдж.

– Я знаю. Она принадлежит мне.

Только когда он это сказал, Сейдж заметила на вывеске стилизованное двойное «М».

– Но как ты…

– Не важно, просто делай, как тебе говорят. Тебя ждут.

Сейдж решительно зашагала к библиотеке, с трудом прокладывая себе путь сквозь толпу.

– Подождите!.. – бросился к ней мистер Джабвалла. – Вы не можете уйти без…

– Вы сами сказали, что я не Сейдж Оквесасн, – огрызнулась на ходу Сейдж. – А теперь – прочь с дороги, иначе я подам на вас в суд за попытку ограничить личную свободу!

– Ты быстро учишься, просто на лету схватываешь! – похвалил ее Д.Б., но Сейдж не ответила. Выключив телефон, она швырнула его адвокату и ускорила шаг. Всю дорогу до библиотеки ее осаждали девочки-тинейджеры, просившие Сейдж расписаться у них в блокнотах и даже на некоторых частях тела. Сейдж стоило большого труда от них отделаться, но в конце концов она все же добралась до служебного входа. Поджидавшая ее библиотекарша открыла дверь, Сейдж скользнула внутрь и оказалась в благословенной тишине.

– Идите за мной, – поманила ее библиотекарша.

Они вместе поднялись по лестнице и очутились в длинном коридоре, куда выходили десятки кабинетов и комнат. Здесь библиотекарша остановилась у маленькой дверцы, похожей на дверь чулана, и сказала:

– Подождите пожалуйста, пока я схожу за ключами.

Она ушла, а Сейдж принялась изучать рекламный плакат, на котором был изображен взмывающий в небо американский орел. «Свобода слова – то, что мы забыли. Всего за $91.95 в месяц!» – гласила надпись.

Вскоре библиотекарша вернулась и отперла замок. За дверью оказалась спиральная чугунная лестница. Недоумевая, Сейдж поднялась за библиотекаршей на плоскую крышу с гравийной обсыпкой. Дул резкий ветер, его порывы доносили до Сейдж обрывки слов Гарри Дольника, продолжавшего разоряться внизу. Потом над самой ее головой с шумом пронесся какой-то самолет. Круто развернувшись, он отвесно опустился на дальний край крыши, и Сейдж узнала очертания личной машины Д.Б. В борту отворилась дверца, из нее выдвинулись ступеньки трапа, и Сейдж бросилась вперед, гадая про себя, когда же она наконец привыкнет взлетать с крыш на частных самолетах.

В салоне Д.Б. разговаривал по видеоселектору сразу с полудюжиной людей. Самолет уже начал взлетать, и Сейдж без сил упала в мягкое кожаное кресло. Она чувствовала себя побежденной. Ее попытка убежать от искусственной реальности «Метамема» привела лишь к тому, что она оказалась в другой, столь же фальшивой реальности, в которой ее личность, ее индивидуальность значили так же мало, и Сейдж невольно сравнила себя с кварком – элементарной частицей, которая, не обладая массой покоя, состоит из одного только вращения. Впрочем, теперь она готова была признать, что проблема оказалась куда сложнее, чем ей казалось вначале. Коллективный разум человечества, увлекшись перспективами, которые сулили свободный рынок и новые технические возможности, в конце концов создал мир, в котором невозможно было говорить правду, и она понятия не имела, как это можно изменить.

Земля, оставшаяся далеко внизу, уже стала похожа на пестрое лоскутное одеяло, когда Д.Б. наконец закончил свои переговоры и сел в кресло напротив. Бросив на него взгляд, Сейдж с удивлением заметила, что он одет в смокинг. Эффект был поистине потрясающим, поскольку прежде в облике Д.Б. не наблюдалось ни малейшего намека на респектабельность.

– Ну и куда мы теперь летим? – спросила Сейдж.

– В Вашингтон. Ведь ты, кажется, хотела встретиться с президентом? Наш человек выиграл выборы, и мы летим на прием по случаю его победы.

– Твой человек? – Сейдж смерила Д.Б. недобрым взглядом. – В таком случае его политический курс вряд ли придется мне по душе.

– Кто знает?… – Д.Б. пожал плечами и машинально поправил манжет. – Видишь ли, новый президент наш человек только в том смысле, что мы разрабатывали его имидж. Что касается политики, то об этом тебе лучше спросить у него самого. Впрочем, насколько мне известно, его политическая платформа мало чем отличается от программ остальных кандидатов. Во время предвыборной кампании все они выступают за всеобщее благоденствие, процветание и тому подобное.

– Что ж, это, пожалуй, самое надежное, что только можно придумать.

– Кстати, Сейдж, прием будет достаточно официальным, так что… Не хотела бы ты заказать что-нибудь из одежды? Я имею в виду что-нибудь, подходящее к случаю?…

Чувствуя себя приговоренным к смерти преступником, Сейдж подсела к одному из терминалов и попыталась выяснить, что теперь носят в свете. Выбор оказался настолько велик, что Сейдж едва не растерялась. Она даже хотела посоветоваться с Пэтти, но потом вспомнила ее полосатую кожу и решила довериться собственному вкусу. Увы, большинство эксклюзивных моделей оказались чересчур сложными, и Сейдж подумала, что не совершит большой ошибки, если выберет что-нибудь из «классики».

В конце концов она остановилась на обтягивающем вечернем платье густого темно-красного цвета и с глубоким вырезом, которое поддерживали тонкие, почти невидимые бретельки. К платью компьютер порекомендовал тонкую шаль в тон, туфли и сумочку, и Сейдж, немного подумав, решила, что ей это подходит. Оставалось только узнать, сколько все это стоит, однако, как она ни билась, компьютер отказывался отвечать, и у Сейдж вырвалось сердитое восклицание, но Д.Б. заверил ее, что она может позволить себе с десяток таких платьев. Вздохнув, Сейдж стала оформлять покупку.

Когда самолет приземлился на крышу какого-то офисного здания на самой границе закрытого воздушного пространства, там уже ждал посыльный с целой дюжиной разнокалиберных свертков и пакетов. Сейдж велела внести их в салон, потом выгнала Д.Б. вон и принялась переодеваться. Платье сидело идеально и ласкало кожу, как вода – такой мягкой и тонкой была ткань, из которой его сшили; рубиновые сережки, покачивавшиеся при каждом движении головой, точно осыпали шею легчайшими поцелуями и вместе с тем были достаточно тяжелыми, чтобы она их постоянно чувствовала. Набросив на плечи шаль из полупрозрачного газа и взяв в руки сумочку, Сейдж шагнула к выходу.

Восхищение на лице Д.Б. подсказало ей, что она выбила сто очков из ста. На долю секунды он даже замер, но тотчас опомнился и галантно предложил ей руку, на которую Сейдж с благодарностью оперлась. Все-таки с Д.Б. она чувствовала себя увереннее.

Внизу поджидал роскошный лимузин. Пока он мчал их по улицам Вашингтона, Д.Б. не переставая вертелся на сиденье, то и дело косясь в окно. Было совершенно очевидно, что он нервничает, и в конце концов Сейдж спросила, что случилось.

– Ничего, – коротко ответил Д.Б. – Просто я ненавижу официальные приемы.

К тому моменту, когда лимузин затормозил на закрытой для движения улочке позади Капитолия, он уже обеими руками сжимал колени, чтобы они не дрожали, и все равно его каблуки выбивали по полу нервную дробь. «Пожалуй, – подумала Сейдж, – поддержка нужна не мне, а ему». Наклонившись вперед, она накрыла пальцы Д.Б. ладонью.

– Представь себе, что ты актер, который играет роль самого богатого человека в мире, – сказала она. – А на остальных не обращай внимания. Считай, что завидовать тебе им полагается по сценарию.

Д.Б. смерил ее долгим взглядом, потом кивнул.

– Да, – промолвил он. – Мне будутзавидовать!

На крыльце монументального здания на противоположной стороне улицы уже собралась большая группа зевак и репортеров. Как только Сейдж и Д.Б. вышли из машины, толпа ринулась навстречу, и водителю с охранником пришлось прокладывать путь, расталкивая людей.

На ступенях, застланных красной ковровой дорожкой, было посвободнее – здесь зрителей сдерживали веревочные барьеры по обеим сторонам прохода. Но как только Сейдж ступила на ковер, ее охватило чувство почти физической скованности, вызванное десятками направленных на нее объективов. Поглощенная собственными ощущениями, она не сразу сообразила, что это за здание.

– Это же Библиотека Конгресса! – шепнула она Д.Б., когда они были уже почти на самом верху лестницы. – Может быть, она тоже принадлежит тебе?

– Не заводись, Сейдж, – прошипел Д.Б. сквозь зубы. – Просто я иногда им помогаю, вот и все. Как и большинство правительственных учреждений, Библиотека Конгресса страдает от хронического недофинансирования. Если бы время от времени я не покупал у них информацию, администрация не смогла бы оплатить даже собственных счетов за электричество.

Пройдя сквозь высокие арочные двери, они оказались в Гранд-холле – просторном и высоком зале в стиле бью-арт, богато украшенном вычурной мраморной резьбой, бронзовыми нимфами, оскалившимися чудовищами и позолотой. Практически все свободное пространство было занято гостями, которые заполняли не только боковые холлы с мозаичными полами, но и поддерживаемые изящными колоннами балконы и даже ведущие на них лестницы. При виде этого зала Сейдж почувствовала, как сердце у нее упало. Похоже, она серьезно ошиблась в выборе платья – убранство Гранд-холла предполагало, скорее, оборки и кружевные воланы, но кто же знал!.. Продолжая разглядывать гостей, Сейдж заметила, что большинство входящих женщин оставляет своих спутников и устремляется в дамскую комнату, и решила последовать их примеру.

В дамской комнате Сейдж застала группу женщин, которые о чем-то оживленно разговаривали. Заметив ее, они сразу замолчали и схватились за мобильные телефоны. Складные экраны открылись с недружелюбным клацаньем, точно лезвия выкидных ножей, и дамы принялись сосредоточенно рассматривать свои собственные фотографии, сделанные, пока они поднимались по ступеням. Наступившая тишина прерывалась лишь сдавленными проклятьями и разочарованными стонами, вырывавшимися то у одной, то у другой леди, когда оказывалось, что снимки далеки от ожидаемого идеала, и Сейдж почувствовала себя лишней. Откуда же она могла знать, что у них тут такие порядки? Сделав непроницаемое лицо, она закрылась в одной из отделанных мрамором кабинок, и встроенный в дверь экран тотчас предложил ей заказать другое платье.

Когда Сейдж вернулась, Д.Б. стоял в окружении нескольких бизнесменов в дорогих парадных костюмах. При ее появлении мужчины прервали деловой разговор и попытались представиться ей все сразу. Они явно старались перекричать друг друга; некоторые отпускали по поводу ее родного времени более или менее плоские шутки, которые Сейдж удачно парировала. Спутницы бизнесменов взирали на эту сцену с примерзшими к губам улыбками. Когда Д.Б. наконец взял ее за руку и повел прочь, чтобы угостить бокалом вина, одна из женщин, сложенная настолько хорошо, что это казалось неестественным, наклонилась вперед и прошептала Сейдж на ухо:

– А ты неплохо подбираешь аксессуары, милочка! Очень умно, очень дальновидно!..

– Какие же они все гадкие! – вполголоса пожаловалась Сейдж спутнику и демонстративно взяла его под руку, чтобы показать, что он не просто «аксессуар».

– Не обращай внимания. Давай лучше вдрызг напьемся, – ответил Д.Б., взяв фужер шампанского с проплывавшего мимо подноса.

Еще один бизнесмен приблизился к ним и сказал с наигранной сердечностью:

– О, добрый вечер, Д.Б.! Сегодня вас положительно невозможно узнать. Говорят, ваш рейтинг популярности снова рванул вверх? Тягаться с вами просто опасно – недолго и шею свернуть. Кстати, у меня есть для вас кое-что интересное…

У Д.Б. сделался такой вид, словно он готов был задушить настырного собеседника. Когда бизнесмен высказался и, получив в ответ вялый кивок, отошел, Сейдж спросила:

– У тебя телефон с собой?

– Да, разумеется. А зачем он тебе?

– Хочу одобрить собственные снимки.

– Не стоит утруждать себя, дорогая. Этим занимается Пэтти.

– Нет, – жестко сказала Сейдж. – Я хочу сделать это сама.

Д.Б. немного поколебался, потом вытащил из кармана телефон и протянул ей.

– Только не здесь, – предупредил он. – Это не принято. Лучше всего где-нибудь уединиться…

Сейдж кивнула и опустила телефон в сумочку. Как раз в этот момент оркестр, исполнявший «Струнный квартет» Вивальди, перешел на быструю мелодию в стиле кантри, и взоры присутствующих обратились на балкон, где появился победивший кандидат в президенты. Это был худой высокий человек с обветренным красным лицом, одетый в смокинг, ковбойскую шляпу и ковбойские сапоги со скошенными каблуками. Встреченный громом аплодисментов, он несколько раз махнул собравшимся и начал не спеша спускаться по мраморной лестнице, на ходу пожимая протянутые руки и приветствуя помощников из своего предвыборного штаба.

– Пэтти и я с самого начала знали, что против остальных кандидатов он не потянет, – вполголоса сказал Д.Б. – Поэтому мы решили выставить его против полуночных комедиантов…

– Как так? – удивилась Сейдж.

– Поздно вечером передают самые тупые комедии, – объяснил Д.Б. – Мы сумели это использовать: наняли первоклассных писателей-юмористов и сделали его самым смешным парнем в Сети. Электорат покатывался со смеху до самых выборов, точнее – до тех пор, пока не был закончен подсчет голосов. Между прочим, в выборах приняло участие почти тридцать процентов населения!

– Какой поистине бесценный вклад в историю демократии! – с горечью заметила Сейдж.

– Ничего смешного нет, – возразил Д.Б. – Мы только лишний раз доказали, что нельзя вести себя так, словно потребители обязаны выбирать только твой продукт. Их доверие надо заслужить.

Тем временем победивший кандидат в президенты приблизился к ним и остановился. Заметив Д.Б., он по-птичьи склонил голову набок и оглядел его с ног до головы, словно вдруг увидел что-то необычное и забавное.

– Старина Д.Б., неужели это вы?! – воскликнул он. – Наконец-то вы выбрались из своей кельи! Скажите, каково это – вдруг оказаться знаменитым?!.. Впрочем, постойте, я, кажется, знаю!.. – прибавил он под дружный смех собравшихся и, наклонившись вперед, доверительным жестом взял Д.Б. за руку. – Я должен поблагодарить вас за ту стремительную атаку в Сети, которую вы провели в последние три дня. Ваша информация буквально вышибла из эфира моего главного конкурента. Отличная работа, Д.Б., поздравляю!..

Сейдж резко повернулась к Д.Б. На целых полторы секунды она лишилась дара речи.

– Ах ты ничтожество!.. – выпалила она наконец. Д.Б. крепко стиснул ее руку.

– Позволь представить тебе…

– Не позволю. – Сейдж рывком высвободилась. – Так вот, оказывается, в чем дело! Ты использовал меня, как дымовую завесу, чтобы подтасовать результаты выборов.

– Вовсе нет, – ответил Д.Б. и покраснел, как рак. – Я…

– Запомните раз и навсегда, мистер Беддоуз, – не слушая его, отчеканила Сейдж. – Возможно, вам это покажется странным, но я все еще верю в демократию и не желаю служить инструментом, при помощи которого корпорации пытаются еще больше расширить свою власть и свое влияние.

Д.Б. быстро овладел собой – и рассердился.

– Я сделал для демократии больше, чем чертов Томас Джефферсон [5]5
  Джефферсон Томас (1743–1826) – третий президент США, составитель Декларации независимости.


[Закрыть]! – рявкнул он.

– Пичкая людей ничего не значащей информацией, пока они не потеряли способность рассуждать здраво? Так вот, покуда вы снова не вытащили на свет Божий ваш дешевый популизм, позвольте сказать вам еще пару слов. Демократия, мистер Беддоуз, это вовсе не удовлетворение примитивных потребностей большинства. Демократия – это поиск наивысшей, единой для всех цели, которая действительно способна сплотить общество!

В зале наступила полная тишина. Казалось, присутствующие затаили дыхание.

– Может, поговорим об этом как-нибудь в другой раз? – спокойно сказал Д.Б.

– Нет, – отрезала Сейдж, – потому что никакого другого раза не будет. Я заявляю свои права на собственный копирайт. И я разоблачу вас, чего бы это ни стоило!

– Превосходно! – воскликнул Д.Б. – Поступай, как знаешь. Только не забывай, что я в любой момент могу создать еще одну твою копию – более покладистую.

Эти слова подействовали на нее, как удар под дых. Толпа дружно ахнула.

– Провались ты в ад! – выдавила Сейдж и быстро зашагала прочь – туда, где стояло меньше всего народа. Это оказалась лестница. Люди во фраках и вечерних платьях молча уступали ей дорогу, но Сейдж никого не замечала. Поднимаясь все выше по мраморным ступеням, она даже не отдавала себе отчет, что из всех возможных путей отступления выбрала наименее удачный, ибо теперь все взгляды были устремлены только на нее.

Оказавшись на втором этаже, она почти бегом пересекла галерею и свернула в первый попавшийся коридор. Толпа в зале загудела, как растревоженный улей, но ее это уже не волновало. Сейдж слышала только удары собственного сердца, которое стучало как сумасшедшее.

Пройдя по длинной полутемной галерее, она оказалась в восьмиугольном демонстрационном зале, в западной стене которого было три высоких стеклянных двери, выходивших на украшенный мраморными колоннами балкон. Не без труда справившись с массивными, старыми шпингалетами, Сейдж выскочила на улицу.

Она долго расхаживала между колоннами, вновь и вновь воспроизводя в памяти недавний разговор, пока клокочущая в груди ярость не улеглась. Остановившись, Сейдж облокотилась на низкую каменную балюстраду и посмотрела вниз. Клонившееся к закату солнце просвечивало сквозь стеклянный купол Капитолия, и он казался призрачным и хрупким – как и все, что он собой символизировал. Глядя на него, Сейдж вдруг почувствовала себя очень одинокой, запертой в чужом времени, как в мышеловке. Здесь у нее не было ни одного настоящего друга. Д.Б. в кои-то веки сказал правду: для него – да и для всех остальных тоже – она была информационным продуктом, который имел определенную ценность лишь до тех пор, пока спрос на него был устойчивым.

Внизу, на улице, продолжалось столпотворение. Гости все еще прибывали, сверкали блицы фотокамер, горели яркие огни софитов. Несомненно, с горечью подумала Сейдж, недавний скандал уже попал в Сеть. Чтобы отвлечься, она достала из сумочки телефон Д.Б., откинула экран и, приблизив губы к появившемуся на нем значку поиска, отчетливо произнесла свое имя. Телефон отозвался десятками найденных совпадений, но только одно привлекло ее внимание. Это была отдельная папка с пометкой «Сейдж». Заинтересовавшись, она открыла ее и обнаружила множество файлов, очевидно, представлявших собой сделанную Д.Б. специальную подборку. Среди них, однако, оказалось электронное послание, адресованное лично ей и подписанное Джеми Никлем. Судя по дате, оно было отправлено еще два дня назад, но к ней так и не попало.

Чувство, будто она что-то вынюхивает или сует нос в чужие дела, тотчас исчезло. Сейдж вскрыла письмо.

«Сейдж! – говорилось в нем. – Мне кажется, ты обязательно должна узнать одну вещь. Я не успел рассказать тебе об этом сегодня, а теперь одному Богу известно, когда мы снова увидимся и увидимся ли вообще.

Много лет назад, вскоре после того, как мы отправили тебя в будущее, другая группа физиков доказала, что Вселенная обладает темпоральной симметрией. Это, в частности, означает, что у любого кварка, отправляющегося в будущее, имеется совершенно идентичный двойник, который движется в обратном направлении – в прошлое. Эти частицы – ученые назвали их антикварками (не правда ли, оригинально, ха-ха!) – можно легко обнаружить и уловить. Если хочешь, я могу посвятить тебя в подробности этой теории, но суть не в них. Главное (а мы поняли это почти сразу), у нас появилась возможность направить поток антикварков в сторону той же самой черной дыры, которая забросила тебя сюда, в будущее, и, повторив весь процесс, так сказать, с обратным знаком, отправить сообщение в прошлое – в любое прошлое, где только существует приемник антикварков.

Разумеется, первое, что мы сделали, это спроектировали детектор антикварков. Нам казалось, что коль скоро мы только недавно отправили кого-то в будущее, потомки не замедлят ответить тем же, поэтому мы поспешили сделать все, чтобы правильно «собрать» любого, кто прибудет из грядущих веков. Нам потребовалось на это пять лет, и поскольку ты тоже пробыла здесь, в будущем, ровно пять лет (хотя и в виде записи на диске), сейчас мы уже можем отправить тебя назад – и с большой долей вероятности гарантировать, что импульс будет принят и расшифрован.

Поэтому, если по какой-то причине тебе вдруг не понравится будущее и ты захочешь вернуться назад, способ есть. Только позвони мне, и я все устрою.

Джеми».

Прочтя это письмо, Сейдж испытала такое облегчение, что даже закружилась голова. Она не попала в мышеловку, и у нее был друг! А главное, она могла вернуться в свое собственное время – назад, к прежней Сейдж Оквесасн. Громко рассмеявшись, она в приливе чувств поцеловала экранчик телефона, принесший ей столь радостные известия, потом сложила аппарат и спрятала обратно в сумочку. Закатное солнце, выкатившись из-за купола Капитолия, брызнуло ей в лицо потоком золотисто-красных кварков и антикварков.

За спиной Сейдж щелкнул замок двери, и она обернулась. Это был Д.Б. Его галстук-бабочка куда-то пропал, а волосы выглядели так, словно он пытался вырвать их с корнем. Некоторое время они стояли неподвижно и молчали. Д.Б. глядел на Сейдж, а она, повернувшись к нему спиной, любовалась закатным великолепием солнца. Лишь когда пауза стала долгой до неприличия, Д.Б. переступил с ноги на ногу и сказал:

– Послушай, я сморозил глупость!.. Извини меня. Сейдж не ответила, ожидая, что он скажет еще.

– Я бы все равно этого не сделал, – добавил Д.Б. после еще одной паузы. – Копировать тебя было бы безумием! Твоя главная ценность в том, что ты – единственная в своем роде, другой такой нет.

Это заявление заставило Сейдж снова взглянуть на него. На лице Д.Б. застыло точно такое же выражение, какое она видела у него вчера, когда он глядел на закат и готов был мчаться за ним по всему земному шару, хотя и знал, что никогда не сможет им обладать.

– Смотри, вот этот диск. Хочешь, я его уничтожу? – сказал он. Она снова не ответила, и Д.Б. покачал головой.

– Ну хорошо, я отдам диск тебе, чтобы ты сама могла его уничтожить.

Д.Б. готов был добровольно расстаться со своим главным козырем, и Сейдж почувствовала, что гнев, который она испытывала, окончательно остыл.

– Хорошо, – сказала она тихо. – Я согласна. Никаких копий?

– Никаких копий.

И снова повисло неловкое молчание. Д.Б. шагнул к балюстраде, старательно избегая ее взгляда, перегнулся через перила и посмотрел вниз.

– Я не мог сказать этого там, внизу, но твое предположение, будто я использовал тебя ради такой ерунды, как результаты выборов, это самая настоящая чушь. Ты просто не понимаешь, что ты такое, Сейдж! Использовать тебя, чтобы изменить состав правительства на ближайшие четыре года? С моей стороны это было бы просто глупостью. Ведь с твоей помощью я мог изменить весь мир на несколько столетий вперед!

Он небрежно махнул рукой в направлении Капитолия.

– Этот мир меня разочаровал. Он нуждается в пересадке сердца, в серьезном фазовом сдвиге, и именно этого я хочу, именно этого добиваюсь. И ты – моя важнейшая модель, образец, воплощенная идея, способная определить будущую форму мира. Мне потребовалось пять лет, чтобы все подготовить. С твоей помощью я собирался столкнуть культуру с ее орбиты. Ты должна была стать первой представительницей расы homo novus!

– Это уже не просто торговля мемами, Д.Б., – заметила Сейдж.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я это понимаю! – Он бросил на нее исподтишка быстрый взгляд.

– Я вовсе не хотела сказать, что ты глуп, – уточнила Сейдж. Засунув руки в карманы, Д.Б. задумчиво покусал губу.

– Когда я рассердился на тебя, то подумал: наверное, семьдесят процентов женщин, собравшихся в этом зале, с радостью согласились бы со мной переспать.

Сейдж хмыкнула. В его рассуждениях был один изъян.

– Не с тобой. Им нужен не ты, а твое имя, твоя слава…

– …И в то же самое время единственная женщина, с которой я… Которую мне… Нет, наверное, не стоит этого говорить.

Она набрала в грудь воздуха, собираясь прийти ему на выручку, но Д.Б. не дал ей сказать ни слова.

– Нет, молчи! – перебил он. – Я сам должен найти такие слова, чтобы мое желание не выглядело как похоть, потому что дело вовсе не в физическом влечении. Точнее, не только в нем… Проклятье! – Он с силой ударил кулаком по перилам и затряс в воздухе ушибленной рукой. – Ух, как больно!.. Кроме того, есть еще одна причина, по которой я не могу воспроизвести тебя еще раз. Все дело в том, что мне не нужна твоя копия. Мне нужен оригинал, Сейдж! И единственное препятствие заключается в том, что тебе абсолютно все равно, жив я или умру.

– Это неправда.

Д.Б. внимательно посмотрел на нее, зажав ушибленную руку подмышкой.

– Ты хочешь сказать, что предпочла бы увидеть меня мертвым?

– Знаешь, что я только что узнала? – Сейдж повернулась к нему и прислонилась спиной к нагретой солнцем колонне. – Обратное путешествие во времени возможно. Я могу вернуться в свое собственное время.

Его лицо исказилось в пароксизме неконтролируемого ужаса.

– Нет!.. – Круто развернувшись, Д.Б. сделал несколько шагов и остановился, в гневе сжимая кулаки.

– Проклятье! Кто?… Как ты узнала?! – Он снова повернулся к ней. Сейдж хотела ответить, но Д.Б. уже догадался.

– Мой телефон! О, Господи, как я мог быть таким дураком?! Сейдж внимательно наблюдала за ним.

– Ты знал, – сказала она уверенно. – Знал и скрывал от меня.

– Поверь, Сейдж, я не мог иначе! Ты мне нужна. Я не мог допустить, чтобы ты ускользнула. Я поставил на тебя все!

– Ты забыл, что я не являюсь твоей интеллектуальной собственностью, Д.Б. У меня есть право самой решать за себя.

Она ясно видела: Д.Б. вдруг пришло в голову, что он проиграл, что он больше не контролирует обстоятельства. И это непривычное для него положение вещей потрясло его до глубины души.

– Я… я просто не знаю, что еще сказать, – проговорил он упавшим голосом.

– Как насчет того, чтобы попросить меня остаться?

Д.Б. долго смотрел на нее, и его лицо отражало целую гамму чувств от неверия до робкой надежды.

– Но ведь ты, наверное, не захочешь? – спросил он наконец. Сейдж не ответила, и Д.Б., шагнув вперед, взял ее за руки.

– Сейдж!..

Момент был слишком удобным, им было просто грешно не воспользоваться. Схватив Д.Б. за лацканы пиджака, Сейдж притянула его к себе и крепко поцеловала. Поцелуй снова застал Д.Б. врасплох, но на этот раз он пришел в себя гораздо скорее и даже, похоже, начал получать удовольствие.

– Господи, Сейдж! – восхищенно выдохнул Д.Б., когда они наконец разжали объятия. – Пойдем в…

– Тс-с!.. – Она прижала палец к его губам. – Молчи, ничего не говори. Это еще не ответ, – сказала Сейдж.

– Не ответ?!

– Нет, Д.Б. Понимаешь, я сама еще ничего не решила, и главная моя проблема – это ты. У тебя мания величия, ты манипулируешь людьми так же легко, как дышишь, дело твоей жизни кажется мне достойным всякого осуждения, а твои планы на будущее – отвратительными. И вместе с тем ты ухитряешься быть очаровательным, забавным, смешным – таким, что иногда мне действительно хочется улететь с тобой на твоем самолете далеко-далеко – если, конечно, ты понимаешь, что я имею в виду.

Д.Б. попытался что-то сказать, но Сейдж снова остановила его.

– Если я останусь, то просто не смогу держаться от тебя на достаточном расстоянии, а мне пока не ясно, как тесное общение с тобой скажется на моей нервной системе. Поэтому я решила вернуться. Я только еще не решила – когда…

Он воспринял это заявление на удивление спокойно.

– Что ж, это лучшее из того, на что я мог надеяться.

Д.Б. был, пожалуй, даже слишком спокоен, и в душе Сейдж шевельнулось подозрение.

– Ты знал, что я так скажу?

– Да, – признался он. – Дело в том, Сейдж, что ты действительно вернулась. Об этом говорится в архивных записях.

Сейдж резко оттолкнула его.

– В каких архивных записях?! Я специально просмотрела всю информацию, касающуюся нашего проекта, но там не было никаких упоминаний о моем возвращении.

– Существует информация, которую даже я не продаю.

– Ах ты ублюдок! Если ты знал, что я все равно вернусь, зачем тогда все?!

– В архивах нет сведений, сколько времени ты провела в будущем. Ничего не говорится в архивных записях и о том, что ты здесь делала, что видела. Ты не обмолвилась об этом ни словечком, так как – по твоим же собственным словам – ты боялась, что твой рассказ может помочь этому будущему стать реальностью.

Сейдж снова поглядела на темневший на фоне алого закатного неба купол Капитолия, на улицу внизу, на репортеров, которые наводили на них инфракрасные камеры, чтобы во всех подробностях запечатлеть разыгрывавшуюся на балконе драму.

– И все-таки я ничего не сумела предотвратить, – проговорила она задумчиво. – Значит, это было неизбежно?

– Совершенно неизбежно, – подтвердил Д.Б. Сейдж слабо улыбнулась.

– Ну это мы еще посмотрим.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН