Текст книги "Журнал «Если», 2004 № 07"

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Каждая женщина умеет заниматься макияжем.

– А ты никогда не думала, что могла бы обрести человеческое тело?

Алекс переглянулся с Демьяном. Боец страдальчески поднял глаза к потолку, едва заметно пожал плечами.

– Думала, – спокойно ответила Роза. – Но это не выход, Вероника. Я – корабль. Я вижу мир иначе, чем вы. Даже пилот, подключенный к моему восприятию, получает лишь сотую долю моей информации о мире. Ты бы согласилась, чтобы тебя связали по рукам и ногам, заткнули уши, завязали глаза и подвесили в антигравитационном поле? А ведь я испытаю нечто подобное, если меня поместить в человеческое тело. Человеку – человеческое, Вероника. Но верно и обратное, человеческое – человеку. И никому другому.

– Человеку – человеческое… – задумчиво сказала Вероника. – Спасибо, я поняла твою точку зрения.

– Теперь моя очередь задать вопрос, – произнесла Роза. – Твой голос изменился, когда ты говорила про обретение человеческого тела. С чем это связано?

– Ты наверняка знаешь, – сказала Вероника. – Информация есть в открытом доступе. А судя по тому, как ты приветствовала Трейси, ты выяснила, кто мы такие.

– Кое-что я знаю, – согласилась Роза. – Но ведь сейчас мы говорим запросто, будто две подружки? Поделись со мной своей печалью.

Вероника усмехнулась, и Алекс понял ее мысли. Пациент лечил врача! Но психолог сама напросилась на эту ситуацию.

– Это случилось пять лет назад, Роза. Тогда я уже работала в команде Алекса. После операции по восстановлению корвета Тайи мы отдыхали на Эдеме. Ко мне прилетел сын… обычно он жил на Земле.

– Ты – традиционалистка, – сказала Роза.

– Да. Я сама выносила и родила ребенка, сама вскормила его грудью, выкупила у государства и отдала на воспитание бабушке и дедушке.

– Своим родителям.

– Да. Кириллу было шесть лет. Мы ехали с ним из космопорта, когда в машине отказало управление. Потом выяснилось, что это была диверсия… впрочем, это как раз неважно.

– Люди из секты Перворожденных, им не понравилось, что мы восстановили корвет Тайи, – негромко пояснил Демьян. – Я их всех убил.

Алекс укоризненно посмотрел на бойца, и тот замолчал.

– В машине сработали аварийные системы, – продолжала Вероника. – Но, как оказалось, они не были конфигурированы на спасение ребенка. Кирилл пострадал… очень сильно. Мы не успевали к центру критической медицины. Но у нас был трансмиттер сознания.

– Но трансмиттер не способен хранить информацию, – негромко сказала Роза. – Вам нужен был гель-кристалл.

– Гель-кристалла не было. Я переписала сознание сына в свой мозг.

– Очень опасная затея.

– Возможно. Зато Кирилл жив и может мыслить. Но он… – как ты говорила? – «связан по рукам и ногам, с закрытыми глазами и ушами, в антигравитационном поле»… Он ничего не чувствует, не воспринимает окружающий мир. Он живет в темной пустоте, и единственное, что у него есть, это мой голос. Я рассказываю ему о том, что происходит вокруг. Учу. Воспитываю. Все это – внутри меня, в моем сознании.

– Почему ты до сих пор не дала сыну тело? – спросила Роза. – Ты этого не хочешь?

– Хочу больше всего на свете! – Вероника замолчала. Оглянулась на Алекса. Алекс ободряюще кивнул. – Я хочу, чтобы мальчику восстановили его собственное тело. Это возможно, мы сохранили ткани. Но полноценное тело стоит очень, очень дорого.

– Два миллиона, по расценкам Гедонии. А они не самые низкие в Галактике. Точно такое же на черном рынке стоит миллион двести тысяч. На Высокой Долинке полноценное тело обойдется в семьсот-восемьсот тысяч, – Роза сделала паузу, потом продолжила: – Переписать сознание обратно – около полумиллиона везде, поскольку связано с безвозвратным разрушением трансмиттера. Итого: от двух с половиной миллионов и до миллиона двухсот тысяч. Заработки вашей команды за прошлый год составили…

– Роза, замолчи, – спокойно сказал Алекс.

– Я всего лишь удивляюсь, почему ребенок до сих пор не обрел тело, – вежливо сказала Роза.

– Ты называешь минимальные расценки, – сказал Алекс. – Но летальность при подобной операции составляет пять-шесть процентов. Мы считаем, что это недопустимо много. Нам требуется, как минимум, два клонированных тела, трансмиттер с тройным дублированием и бригада операторов высшей квалификации.

– Как это делается на Геральдике, – заключила Роза. – Да.

– Наверное, если вы успешно выполните мою настройку, денег вам хватит?

– Надеюсь, – сказала Вероника. – Но заметь: я ничего от тебя не прошу.

– Даже если бы я умирала от жалости к ребенку, это ничего бы не изменило, – с сожалением сказала Роза. – Требования к экипажу вшиты в системный код, мои симпатии и антипатии на них не влияют. Кстати, насколько я понимаю, требования к экипажу составляют единое целое с общими законами подчинения.

Трейси огорченно цокнул языком. Конечно, чего-то подобного он и ожидал. Убрать из сознания Розы завышенные требования к экипажу можно, лишь уничтожив ее лояльность вообще.

А что способен натворить разумный боевой корабль, не связанный законами подчинения людям, трудно даже представить. Особенно, если это корабль, подобный «Серебряной розе».

– Я удовлетворила твое любопытство? – спросила Вероника.

– Да, спасибо большое, – лицо Розы на экране обрело мягкие контуры и нарочито-яркие цвета, пропорции исказились, нос съехал влево, уши стекли на плечи, один глаз поменял цвет и приобрел форму прыгающего тигра. Над головой Розы соткался нимб из летящих по кругу золотистых пчел.

Как ни странно, но это по-прежнему было то же самое лицо, и оно даже не стало безобразным.

– Ну и прекрасно, – сказала Вероника. Потянулась. – Лично я не нанималась вкалывать без обеда. Перекусим?

– Давай, – согласился Алекс, вставая.

– Капитан, большая просьба, – вежливо произнесла Роза. – Вы не могли бы задержаться на несколько минут?

Алекс кивнул. Сказал своим:

– Ребята, вы идите в «Зеркало». Я вас догоню.

– В корабельной столовой прекрасный выбор блюд, – сообщила Роза. – Возможно, вы захотите перекусить на борту?

– Мне бы помолиться перед едой, – пробасил Демьян. – А в неосвященном корабле молиться – срамота!

Апекс подождал, пока его команда покинула рубку, и снова сел в кресло. Вздохнул.

Роза терпеливо ждала.

– Спрашивай, – сказал Алекс.

– Капитан, что вы будете делать, когда Вероника соберет требуемую сумму?

– Я пока лишь думаю над этим, – признался Алекс.

– Трансмиттер был неисправен?

– Исправен. Мы просто не умели с ним толком обращаться. Трейси использовал его при прямом общении с мощными компьютерами, а вовсе не для перекачки сознания, тем более – в живой мозг. Сознание мальчика мы все-таки сумели скачать, а вот записать его в разум Вероники не смогли. Процесс уже шел, когда мы поняли, что данные перетекают в никуда. Наверное, Вероника тоже это осознала… и ее разум не выдержал.

– Я искренне вам сочувствую.

– Спасибо, Роза.

– Надеюсь, что вы придумаете достойный выход из ситуации. Я, к сожалению, его не вижу.

Алекс кивнул и поднялся. Двери рубки открылись, на пороге вновь возник белый кролик.

– Спасибо, я найду дорогу, – сказал Алекс.

Но кролик все-таки бежал рядом с ним, смешно подпрыгивая и вскидывая ушки. На две палубы ниже они наткнулись на ремонтного робота, медленно катившегося по коридору. Робот вскинул манипуляторы и, резко ускорившись, бросился на зверька. Кролик кинулся наутек, робот упрямо продолжал преследование. Алекс усмехнулся и дальше шел без провожатого.

Пожалуй, единственный интересный вывод за весь день состоит в том, что отдельные элементы корабля работают автономно: робот гоняется за непонятным объектом, объект улепетывает… Хотя к чему бы ему убегать, он же голографический? Видимо, по той же причине, по которой он не дался Веронике. С целью поддержания иллюзии.

3.

Собрались в кают-компании. К приходу Алекса стол был уже накрыт, Вероника и Трейси выбирали вино к обеду. Демьян, верный старинному русскому обычаю, налил и поставил у своей тарелки первые три рюмки с водкой: за тех, кто в земле, за тех, кто на Земле, и за тех, кто далеко от Земли. Хасан увлеченно рассказывал суровому русскому воину о боевых искусствах Нового Кувейта. Как показалось Алексу, Хасан изрядно привирал, и бойцу-спец это должно было быть понятно. Но Демьян слушал с серьезным лицом, кивал и даже задавал какие-то вопросы.

При появлении Алекса все потянулись к столу.

– У меня готовы предварительные выводы, – сказала Вероника, едва Алекс сел. – Сейчас или после еды? Я могу кратко…

– Сейчас и кратко, – согласился Алекс. Психологу явно не терпелось высказаться.

– Первое. «Серебряная роза» разумна. Это не человеческий разум, у нее присутствуют программные ограничители, но она куда разумнее наших кораблей.

Алекс кивнул. От остальных тоже не последовало возражений.

– Второе. Переубедить ее невозможно. Именно из-за наличия программного ограничения. Пока условие о «совершенном экипаже» не будет выполнено, она не подчинится.

Трейси хмыкнул и пробормотал:

– Особое мнение.

– Говори, – поддержал его Алекс.

– Я могу попробовать снять завышенные требования к экипажу.

– Несмотря на ее предупреждение?

– Несмотря.

– Возражение принято, – согласилась Вероника. – Трейси, если ты сумеешь убрать программный блок, то я сумею ее переубедить. Возможно. Далее… третий пункт. Если план Трейси все же не увенчается успехом, то нам остается только одно – провести боевую операцию и доказать, что люди превосходят Розу по боевым навыкам. Это все.

Алекс отпил вина:

– Вероника, спасибо. Демьян? Что по третьему пункту?

– Повоевать – оно всегда есть где, – задумчиво произнес боец. – А вот чтобы зря людей не убивать и в чужую войну не ввязываться… Обслуживание-7?

– Что это такое? – заинтересовался Хасан. – Я не слышал о такой планете.

– Да это и не планета вовсе… – буркнул Демьян. – Так, космический чулан…

Он явно не был расположен к подробным объяснениям, и Алекс взял этот труд на себя.

– Старая история. Лет сто – сто пятьдесят назад был военный конфликт между Империей и Федерацией Инея.

– Иней? Хорошая планета, – оживился Демьян. – Вроде как мирная.

– Когда-то она не была мирной. Чуть не началась гражданская война. К счастью, конфликт погасили довольно быстро, но одно крупное сражение все-таки состоялось. Остатки боевого флота Инея собрались у космической станции Обслуживание-7. Там богатый узел гиперпространственных каналов, но звезды нет.

– А… – понимающе кивнул Хасан. – Помню-помню…

– Бой длился довольно долго, и силы Инея были окончательно разбиты. В последний миг они пустили в ход три автономных дредноута Брауни. Скажем так, нагадили напоследок. Конечно, приложив определенные силы, Империя могла зачистить весь район. Но когда подсчитали прогнозируемые потери, это сочли нерациональным. Флот Империи отступил, корабли-роботы остались контролировать район. Этим гиперузлом с тех пор не пользуются.

– Приз за зачистку не назначен? – заинтересовался Хасан.

– Нет. По расчетам, в процессе зачистки погибнет десять-двенадцать кораблей линейного класса. Каким-то образом Иней ухитрился купить у Брауни их лучшие корабли. Насколько я знаю, подобных до сих пор не строят.

– А что же Иней не ввел их в битву раньше? – удивленно спросил Хасан. – Что за нелепый гуманизм?

– Дурные у Брауни корабли, – неохотно сказал Демьян. – Дурные не потому, что умные, как наша Розочка. Просто дурные. Мозгов хватает, чтобы маневрировать и стрелять – и все! Если начинают воевать, то уже никому не подчиняются. Захватывают плацдарм и держат. И бьют всех, кто сунется – своих, чужих…

Хасан недоверчиво посмотрел на Демьяна. Потом на Алекса.

– Все верно, – сказал Алекс. – Тут такая штука… прямо Брауни ничего не объясняют, но нам известны четыре района, которые патрулируют подобные автоматические эскадры. Есть версия, что в эти районы выходят гиперканалы из дальних секторов… или вообще из другой галактики. В общем, лезла через эти каналы какая-то дрянь, с которой договориться или нормально воевать невозможно. Поэтому Брауни и создали специальные корабли, предназначение которых – стоять у выхода из гиперканала и жечь все, что появится.

– Без системы распознавания «свой-чужой»? – поразился Хасан.

– Как же так?

– Видишь ли, есть мнение, что чужаки очень хорошо умели взламывать базы данных, разгадывать пароли, маскировать свои корабли. Вот Брауни и приняли радикальное решение: все, что появляется из гиперканала, должно быть немедленно уничтожено. Без всяких переговоров и запросов.

– Зная Брауни, – вступила в разговор Вероника, – я допускаю, что цивилизация чужаков, наоборот, очень добрая и гуманная. Поэтому Брауни и лезут с ними в драку.

– Может быть, может быть, – неожиданно развеселился Демьян.

– Но я бы не стал проверять, Вероника. Не стал бы, да.

Алекс кашлянул. Сказал:

– Господа, все это крайне интересно, но я предлагаю пообедать. Затем шесть часов на отдых и размышления. После этого собираемся и принимаем общее решение.

Сели обедать.

Вероника, как обычно, ела диетические продукты, временами замирая – разговаривала со своим несуществующим ребенком. Хасан увлеченно поглощал суп из мидий и фрикасе из форели в грибном соусе. Трейси, как и подобает последователю пророка Нео, старательно жевал питательную, но безвкусную синтетическую кашу. Демьян, истинный русский воин-спец, не ел, а закусывал витаминизированную водку сытной мясной кулебякой.

Алекс ограничился вареной говядиной с горошком. Он любил вкусно поесть – пилоты вообще склонны увлекаться гастрономией. Но сейчас ему кусок не лез в горло. И вино не пилось. Хотелось сохранить сознание ясным, а тело – бодрым.

Что-то показалось ему странным на борту «Серебряной розы». Какая-то зацепка… какая-то неправильность…

Нет. Не понять. Пока – не понять.

Уже в своей каюте Алекс неожиданно понял, что так цепляло его последний час. Робот. Ремонтный робот, погнавшийся за голографическим зайчиком.

– Корабль, справка: материалы по цивилизации халфлингов, – сказал он, растянувшись на кровати.

Посреди каюты возник экран. Развернулся к Алексу, медленно поплыл к койке. Повис над капитаном, слегка развернувшись для большего удобства.

– Материнская планета, среда обитания, биосфера, традиции и обычаи, – продолжил Алекс. – Акцентировать основные отличия от Земли.

– Планета-прародина халфлингов – Кирресан, вторая планета гаммы Кассиопеи, – мягким баритоном произнес корабль. – Несколько превосходя Землю размерами, Кирресан беден тяжелыми металлами, и гравитация на его поверхности практически равна земной – одна целая, три сотых. Четыре материка расположены…

Алекс внимательно слушал. Где-то здесь, в ворохе известных и ненужных сведений, мог скрываться выход. Халфлинги программировали «Серебряную розу» для людей, но они не могли поменять собственную психологию.

– Культ героической смерти или Ки-кеоп. согласно которому жизнь халфлинга подвергается переоценке в соответствии с его смертью. Чем более достойно и героически прожил халфлинг свою жизнь, тем достойнее он должен умереть. Разъяснение: мирная особь, занятая в сфере сельского хозяйства или производстве культурных продуктов, может умереть от болезни или от старости. Это не является постыдным, поскольку и в жизни особь не претендовала на героизм. Однако если воин погибнет не на поле брани, а в собственной постели, то все его предыдущие подвиги только отягощают ситуацию и подвергают особь посмертному позору. Пример: полководец Бенки (принятое сокращение двадцатитрехсложного имени) дважды наносил огромный урон флотам Цзыгу, фактически – предотвратил разгром халфлингов и перевел войну в позиционную стадию. Но на праздновании Лунного Дождя он употребил слишком много опьяняющей грибной настойки. Это нормальное и даже достойное поведение. Однако Бенки уснул на открытом воздухе вблизи гнезда тшерк – практически уничтоженных, но все еще встречающихся на Кирресане паразитов. Когда он проснулся, тело его было заражено личинками. Это унизительная смерть для воина. Бенки еще не успел погибнуть, а имя его уже было вычеркнуто из всех справочников и исторических книг, предано забвению и поруганию. Большое количество детей, названных в его честь, совершили ритуальное самоубийство, не вынеся позора. Остальные сменили имя. В то же время для мирного селянина смерть от личинок тшерк – подвиг, поскольку своей смертью он помог выявить гнездо паразита.

– Бедный старина Бенки, – пробормотал Алекс. – Дальше…

Он прослушал информацию о промышленности халфлингов (хорошая промышленность), сельском хозяйстве (хорошее сельское хозяйство), биосфере заселенных миров (скудная биосфера, все виды, не приносящие пользы, безжалостно уничтожаются), культуре (большей частью сосредоточена на культе героической смерти – и на релаксационной музыке, кстати, подходящей и для людей). Ничего необычного.

Как ни странно, халфлингов нельзя было назвать воинственными. Культ героической смерти только на первый взгляд предрасполагал к агрессивности. На самом деле Ки-кеоп вынуждал воинов быть сдержанными. Слишком много геройствуешь – какой подвиг прибережешь для последнего дня?

Алекс чувствовал, что где-то здесь есть лазейка, которая позволит подчинить Розу. Она кроется где-то здесь – в обычаях, в культах, во всем этом воинственном героизме (как известно, сильнее всего те цивилизации, которые героизм ни в грош не ставят, а создают дисциплинированную армию). Лазейка была, но вот протиснуться в нее Алекс не мог…

Он уснул под ровный голос своего корабля:

– Семейная жизнь халфлингов забавна и во многом поучительна. Когда женская особь встречает симпатичного ей самца, она оставляет ему «ленту любви» – что-то вроде повестки и визитной карточки одновременно. На следующий день…

К сожалению, Алекс уснул, так и не получив порцию забавных поучений.

Они снова заняли свои места в главной рубке. Решение было принято единогласно, порядок действий оговорен, роли выучены.

Трейси готовился взломать заложенный халфлингами запрет.

Алекс не любил подобных методов. В соревновании двух хакеров однозначно лидирует тот, кто ставил защиту. Конечно, если цена ошибки невелика, если количество попыток неограниченно, если ход мыслей противника известен, ситуация в корне меняется. Но снимать защиту, поставленную не человеческими программистами, да еще и с риском получить неконтролируемый боевой корабль…

Беда была в том, что все другие альтернативы выглядели еще хуже.

На первый взгляд, ничего необычного не происходило. Трейси сидел за пультом и работал с голографическим экраном. Обычный рутинный контроль компьютерных систем. Но одновременно Трейси через нейрошунт искал обходные пути к ядру системы. И когда путь будет найден, он попробует убрать требование на проверку экипажа.

Конечно, сама «Серебряная роза» об этом требовании не забудет. Но тогда в ее власти решать, подчиниться или нет. А уж Вероника постарается ее убедить, к примеру, в том, что снятие программных ограничений – это и есть требуемый от экипажа подвиг.

Трейси работал.

Алекс вызвал на свой экран «капитанскую мигрень» – бухгалтерские отчеты. Истрачено энергии… кислорода… рабочего тела… продовольствия… запасных частей… Принято на борт… топлива… кислорода… продуктов питания… воды…

Все было задокументировано великолепно. Правда, цифры были великоваты, но когда Алекс соотнес их с размерами и тоннажем корабля, то пришлось признать, что корабль вполне экономичен.

Вот только…

– Роза, – негромко произнес Алекс. – За последние две недели, пока корабль находился без экипажа, каждый день списывалось от десяти до девятнадцати килограммов продуктов.

– Да, – согласилась Роза.

– Почему?

– Продукты пришли в негодность или утратили пищевую привлекательность.

Мысленно Алекс разразился долгой и красочной речью в адрес интендантов, снарядивших военный корабль скоропортящимися продуктами. Но интендантов рядом не было, а Роза никоим образом не отвечала за погрузку. Ее дело – хранить доставленное и уничтожать пришедшее в негодность.

– Идиоты, – только и сказал Алекс. – Продукты загружались у халфлингов?

– Нет, у людей. На Гедонии.

– Понятно.

Алекс представил себе горы сырой картошки, живую рыбу в садках, свежеиспеченный хлеб, свежие яблоки и груши. А что? С этих эпикурейцев станется!

– Большой расход силовых кабелей, – заметил он. – И оптоволокно тоже непрерывно списывается.

– Проводятся профилактические ремонтные работы.

Мнение Алекса о халфлингах несколько упало. Корабль, спору нет, они создали хороший. Прекрасный корабль. Но и у него та же самая беда, что у человеческих кораблей: несколько лет после постройки идет непрерывный ремонт.

– Роза! – подал голос Демьян. – Почему не действует носовая торпедная установка номер восемь? И пятая-четвертая лазерные турели третьей палубы?

– Ремонтные работы. Зона ответственности лазерных турелей перераспределена. Скорострельность торпедных аппаратов увеличена на десять процентов.

– Боеготовность? – спросил Демьян.

– Сто процентов. Все нарушения полностью компенсированы.

– Мне не нравится этот непрерывный ремонт, – тихо сказал Демьян. – Хасан!

– Да? – откликнулся техник.

– У меня к тебе большая просьба. Поднимись на третью палубу и проверь…

В этот момент Трейси закричал.

Это не был крик боли или ужаса. Так кричит человек, узнавший что-то ужасное, жуткое – и давно ожидаемое. Так плачут на похоронах профессиональные восточные плакальщицы – одновременно и отрепетированно, и искренне. Алекс повернул голову: Трейси мелко содрогался в кресле, побелевшие ладони сжимали подлокотники, голова была запрокинута, глаза закрыты, из полуоткрытого рта лился горестный вой.

«Алекс, помоги мне!»

Голос «Серебряной розы» ворвался в его сознание через нейротерминал. И прежде чем Алекс успел ответить, мир расплылся, исчез, уступая место виртуальной реальности.

Под ногами – что-то серое, мягкое, аморфное. Пытаешься приглядеться, но детали теряются, плывут, будто смотришь с земли на надвигающееся дождевое облако.

Над головой бесконечное пространство рассеянного белого света.

А перед ним – «Серебряная роза». Нет, просто Роза. Красивая женщина, и на этот раз не нарисованная, настоящая… настолько, насколько это слово применимо к виртуальности.

Ее губы шевельнулись:

– Алекс, прости, но нельзя было терять время.

Алекс огляделся. Протянул руку, коснулся ее ладони. Настоящая, живая и теплая ладонь.

– А теперь – можно?

– Можно. Мы в пилотажном режиме, время теперь течет медленно, – Роза едва заметно улыбнулась и тут же посерьезнела: – Трейси пытался снять программное требование на проверку экипажа.

– Что ты с ним сделала?

– Ничего. Там независимые защитные программы. Трейси снял часть ловушек, я наблюдала за ним. Но… – Роза развела руками. – Сейчас он сходит с ума.

– Как? Почему?

– Защитные технологии халфлингов не такие, как у людей. Ваш компьютер мог нанести силовой удар, сжечь ему нейрошунт – или нейрошунт вместе с мозгами. Халфлинги действуют тоньше. Сейчас Трейси переживает все кошмары, которые его когда-либо пугали. Он может выдержать еще пять-десять секунд. Полминуты – если у него очень стабильная и устойчивая психика. Но я бы не стала на это полагаться.

Алекс кивнул:

– Что мы можем сделать?

– Я – ничего. Защитные программы независимы. Трейси надо вывести из виртуальности физически. Очень хорошо, что он использует нейрошунт, а не перестроенные нервные клетки.

– Пророк Нео пользовался электронными шунтами… традиция. Но чем нам это поможет?

– Надо отключить нейрошунт.

– Как?

– Вручную. Аварийный выключатель расположен чуть ниже контактной пластины.

Алекс поднял руку, машинально потер затылок. Его собственный нейротерминал представлял собой измененные нейроны коры головного мозга.

– Не знал, что электронные шунты снабжены выключателями.

– Аварийные выключатели – тоже дань традиции. Их стали устанавливать после Снежной Войны и Бунта Фагов. Но эта традиция может спасти Трейси. Ты должен в течение пяти секунд добраться до Трейси, откинуть с его левого виска прядь волос, зафиксировать голову одной рукой, а другой сильно нажать на выключатель. Тогда он выйдет из Сети и, скорее всего, сохранит рассудок.

– Цирк… – прошептал Алекс.

– Я сделаю все, что могу. В момент твоего выхода из виртуальности кресло развернется к Трейси, а корабль получит небольшое ускорение. Тебя швырнет в сторону Трейси. Главное – не споткнись.

– Пять секунд, – Алекс попытался представить всю последовательность действий. – Я попробую.

– Если хочешь, я несколько ускорю твои рефлексы. Двигаться быстрее ты вряд ли сможешь, а вот с координацией движений станет лучше.

– Хочу.

Роза улыбнулась:

– Повторю еще раз. Ты вскакиваешь, прыгаешь вперед, инерция бросает тебя к Трейси. Ты фиксируешь его голову, убираешь волосы и нажимаешь на выключатель. Все понятно?

Алекс кивнул.

– На счет «три», пилот, – Роза помолчала секунду. – Я действительно не желала ему зла. Это было вне моей власти… Один. Два. Три!

Алекс прыгнул.

Виртуальный мирок растворился. Он снова был в рубке, уже на ногах, уже не в кресле. Пять – он бежал к Трейси, его волокла, тащила вперед инерция. Четыре – все уже двигались, все были на ногах – Вероника, Хасан, Демьян. Но они не успевали. Никак не успевали…

Три – успевал только Алекс.

Два – левой рукой он отбросил с виска Трейси прядь волос, правой рукой зафиксировал голову. На виске блеснула крошечная монетка нейрошунта.

Один – Алекс ткнул в крошечный бугорок выключателя.

Ноль – прядь волос скользнула обратно на висок, попала под пальцы, Алекс давил – и все никак не мог нажать крошечную кнопку.

Минус один. Трейси орал, захлебывался истерическим визгом. Его голова моталась из стороны в сторону, черные линзы, прикрывающие глаза, отражали огоньки пульта. Алекс все пытался убрать волосы и нажать кнопку. Все пытался и пытался – уже понимая, что опоздал…

– Ты опоздал.

Он снова стоял перед Розой. Серый туман под ногами, белый свет над головой.

– Это была тренировка, Алекс. В чем твоя ошибка?

Руки Алекса тряслись. Он вдохнул и выдохнул. Пробормотал:

– В чем ошибка? Я не подозревал, что у него такие сальные волосы.

– Видимо, пророк Нео не завещал своим последователям регулярно мыться, – Роза улыбнулась. – Ничего. У нас есть время на несколько тренировок.

Они повторили операцию еще пятнадцать раз. Последние три раза Алекс успевал вовремя, даже с запасом в одну секунду.

И только после того, как последняя тренировка и не подумала кончаться, Алекс понял, что это уже настоящий мир и настоящая жизнь.

В общем-то, вполне разумный подход. У него не было лишнего повода паниковать – и он успел.

– Убери ты свой шприц, – укоризненно сказал Демьян Веронике. – Мужику лучше всего поможет хороший глоток!

Трейси, все еще всхлипывая, принял из рук Демьяна металлическую фляжку и сделал пару глотков. Очки сползли, и Алекс в который раз поразился, какими блеклыми и беззащитными были глаза хакера.

– Что случилось-то? – поддерживая Трейси за плечи, спросил Демьян. – Ментальный удар?

– Персональный ад, – прервал его Алекс. – Защитные программы халфлингов наводят на взломщиков индивидуально подобранный кошмар. В субъективном виртуальном времени он длился очень долго.

– Три недели, – подтвердил Трейси. Глоток из солдатской фляжки и впрямь был ему необходим. – Три недели и еще полдня… Я все ждал… я знал, вы поможете. Отключите… И вы помогали! Два раза помогали, а потом оказывалось, что это провокация, что это по-прежнему виртуальность! И все заново!

– Трейси, поверь, на этот раз все честно, – сказал Алекс. – Мы настоящие. Мы отключили тебя от Сети.

– Капитан отключил, – благоговейно сказала Вероника. – Алекс, я потрясена твоей реакцией!

– Верю, – пробормотал Трейси, выбираясь из кресла. – Теперь все немного по-другому. Когда нейрошунт отключается на самом деле, это чувствуешь… – Он замолчал. Обвел товарищей тоскливым взглядом. И с горечью признался: – Я не смог. Снял семнадцать защитных программ, а у халфлингов семнадцать – ритуальное число. Я расслабился, поверил, что защита вся… на это и был расчет. Мне бы немного передохнуть…

Алекс покачал головой:

– Нет. Нет, Трейси. Хватит. Ты отличный программист, но соревноваться с негуманоидами – гиблый номер.

– Халфлинги – гуманоиды, – заметил Хасан.

– Гуманоиды, но не люди, – Алекс приподнял Трейси из кресла. – Пошли. Всем вернуться на свои места.

Они вышли из рубки. На этот раз Алекс не стал выпендриваться – вызвал транспортную кабину и приказал:

– Капитанская каюта.

– Что вы хотите, капитан? – спросил Трейси, пока капсула скользила между палубами корабля.

– Поговорить.

– А… – хакер кивнул. Капитанская каюта всегда была максимально защищена от подслушивания. Даже центральный компьютер корабля не имел здесь неотключаемых датчиков.

Транспортная сеть «Серебряной розы» была совершенна, как и весь корабль. Выход из капсулы открылся прямо в каюту. Они вышли, и Алекс с любопытством огляделся.

Формально он имел полное право жить в этой каюте. Хоть и временно, но Алекс являлся полноправным капитаном «Серебряной розы».

Но большая ошибка – привыкать к роскоши хорошей мебели, к высокому потолку, к просторным комнатам, к санитарной комнате с настоящим бассейном и сауной. Все это приличествовало бесящемуся с жиру туристу на круизном лайнере, но никак не капитану боевого корабля.

– Богато, – сказал Трейси, садясь в ближайшее кресло. Хакер приходил в себя.

Дверь в транспортную капсулу медленно закрылась и превратилась в экран. На экране расстилалось зеленое поле. Колыхалась на ветру трава, ползли по небу облака. Где-то далеко-далеко на горизонте блестела вода: то ли изгиб речушки, то ли берег озерца. Алекс ощутил секундный, но острый приступ ностальгии.

Даже пилоты-спец любят планеты. Иначе они не возвращались бы из рейсов.

– Сменить вид. Обзор. Ближайшая планета. Вписать в экран, – скомандовал Алекс.

На экране возник серо-голубой шар Гедонии. Интерфейс на корабле был понятливый.

– Тут найдется выпить? – спросил Трейси.

– Проверим, – ответил Алекс.

Бар он обнаружил в шкафу из драгоценного синего дерева – или очень удачной его имитации. Но выпивка уж точно не была имитацией. Сладкий ром с Эдема, коньяк с Земли, водка с Московии, знаменитый, марсианский самогон – вода из древних морей, генетически модифицированный ячмень, приправлено медом песчаных термитов… Алекс достал бутыль белесой опалесцирующей жидкости. Поставил на журнальный столик.

– Надо же… с Большого Сырта! – восхитился Трейси. – Только раз пробовал. Он соленый, в отличие от массовых сортов. Там соленые источники, и воду специально не дистиллируют…

Алекс достал положенные для самогона граненые стаканы, откупорил бутыль, налил.

– С днем рождения, Трейси. Компьютерщик кивнул.

– Спасибо, капитан.

Они выпили. Вкус и впрямь был солоновато-терпкий, с едва уловимой медовой нотой.