Текст книги "Журнал «Если», 2004 № 07"

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Потом, подробно объяснив Сейдж, как найти офис Д.Б., когда она будет готова, Пэтти ушла. Оставшись одна, Сейдж отправилась в ванную комнату, чтобы принять душ, однако в кабинке не оказалось никаких кранов – только несколько трубок из толстого стекла, направленных раструбами внутрь. Следуя путаным инструкциям на дверце, Сейдж встала в кабинку, подняла руки и закрыла глаза. Вспыхнул яркий свет, кожу обдало порывом горячего воздуха… и Сейдж вышла из душа стерильно чистой, а главное – абсолютно сухой. Это было приятное открытие. Все время и усилия, которые уходили у нее на личную гигиену, она могла теперь потратить с гораздо большей пользой. Кроме того, Сейдж наконец стало ясно, как удавалось Пэтти поддерживать столь замысловатую прическу – с такими кабинками укладка могла оставаться в порядке буквально месяцами.

Чувствуя себя заметно освеженной, Сейдж заглянула в стенной шкаф. Он был битком набит самыми разнообразными платьями и костюмами ее размера, но Сейдж не была уверена, что сумеет правильно их надеть и застегнуть, и снова облачилась в комбинезон. Лежа на спине на кровати, она решила включить монитор на потолке, но не обнаружила никаких кнопок или рукояток. Вместо пульта дистанционного управления на столике в изголовье кровати лежала только лазерная указка. Экспериментируя с ней, Сейдж случайно направила луч на потолок, и экран тотчас включился. На нем возникло меню, и она скоро обнаружила, что с помощью той же указки может переключать режимы.

Отыскав канал службы новостей, Сейдж убедилась, что стала сенсацией дня, затмив даже скорые выборы. Перескакивая с сайта на сайт, она видела одни и те же фотографии и видеоклипы, которые сама же разрешила к продаже; вся разница заключалась только в комментариях к ним. К ее большому удивлению, ни один из авторов не отозвался о «Метамеме» и его главе мистере Беддоузе хоть сколько-нибудь лестно.

О Д.Б. писали, как о «скрытном инфомагнате», «бессовестном монополисте» и даже как о «злом гении информационного рынка». Обратившись к обзорной статье, Сейдж выяснила, что судебное разбирательство по вопросу о собственности на ее копирайт серьезно повредило репутации «Метамема». Когда же выяснилось, что гигантская корпорация, скорее всего, проиграет дело, «Метамем» внезапно изменил свою позицию и, не сообщив о своих намерениях, «материализовал» гостью из прошлого на основе записанного на диск кода. На данный момент службы новостей особенно интересовало, зачем Сейдж Оквесасн увезли в «Замок Метамем» и какой еще дьявольский трюк замыслил «злой гений». Какой-то сенатор даже произнес по этому поводу угрожающую речь.

К самой Сейдж средства массовой информации отнеслись куда более благосклонно. Она была действительно популярна, если не сказать – знаменита. Разные каналы на все лады смаковали искусно отредактированные снимки, запечатлевшие ее в момент появления перед репортерами. На фото ее удивленно отвисшая челюсть чудесным образом превратилась в чарующую улыбку, и Сейдж испытала странное чувство раздвоенности, осознав, что в ноосфере появилась вторая Сейдж Оквесасн – передающийся от человека к человеку и с каждым разом становящийся все более реальным и выпуклым образ загадочной, неукрощенной, эффектной женщины. Этот образ не был создан никем и одновременно – всеми, но никто, кроме нее, не был в состоянии ни изменить его, ни быть его живым воплощением.

Выключив экран, Сейдж некоторое время лежала, погрузившись в размышления. Судя по всему, двадцать первое столетие мало чем отличалось от первобытного леса, но она отнюдь не собиралась служить дичью для здешних хищников. У нее самой имелись неплохие охотничьи инстинкты, которые она развила и отточила в джунглях Кембриджа и Массачусетского технологического университета. Сейдж чувствовала, что в этом незнакомом мире она вполне может сойти за свою.

Под сводами огромного дома Д.Б. царила почти могильная тишина, и Сейдж вдруг испытала сильное желание устроить шумную истерику, но отложила это на потом. Сейчас ей нужно было собрать как можно больше информации. Следуя полученным от Пэтти указаниям, она вернулась в вестибюль с соснами и отыскала нужный коридор. Пройдя по нему до конца, она приложила большой палец к замку бронированной двери и, сопровождаемая внимательным взглядом камеры наблюдения, бесшумно повернувшейся на консоли, пересекла приемную.

Д.Б. был в офисе один, если не считать виртуального присутствия нескольких взмыленных служащих на двойной панели мониторов. Расхаживая перед ними в одних носках, Д.Б. разговаривал с кем-то по переговорному устройству, оживленно размахивая в воздухе зажатым в руке тапочком. Второй тапочек Сейдж заметила на шкафу, куда Д.Б., вероятно, зашвырнул его в приступе раздражения. На столе рядом с отключенной от терминала клавиатурой лежали надкушенный бутерброд с арахисовым маслом и забытая бутылка «кока-колы».

– Господи, с кем приходится работать! – восклицал Д.Б. – Вы что, никогда не слышали о schadenfreude [3]3
  Schadenfreude (нем.) – злорадство.


[Закрыть]?!.. – Заметив в дверях Сейдж, он знаком пригласил ее войти и указал тапочком на кресло. Сейдж послушно села. – Да-да, schadenfreude!.. Чувство радости и удовлетворения при виде чужих несчастий. Общественные деятели часто приобретают широкую популярность, если с ними случается что-то плохое. Но ведь отсутствие популярности еще хуже, так что одно вполне искупается другим – так, во всяком случае, гласит теория. Попробуйте этот вариант, о'кей?

Выключив один из экранов, Д.Б. с размаху упал в кожаное офисное кресло и простонал:

– Мой собственный отдел по связям с общественностью считает, что я спятил!

– Что ж, службы новостей действительно отзываются о вас не особенно лестно.

Д.Б. повернулся в кресле, глядя на нее сквозь круглые стекла очков.

– Разве я нарушил ваши гражданские права?

– Я не знаю, – честно призналась Сейдж. – А вы нарушили? Он не ответил, только пробарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Казалось, Д.Б. физически не способен сидеть спокойно.

– Итак, вы продаете информацию, – сказала Сейдж.

– Да, – ответил Д.Б., продолжая сосредоточенно стучать пальцами по креслу. – Информация – главный двигатель экономики.

– В мое время считалось, что информация должна быть бесплатной и доступной для всех, – возразила Сейдж.

– Основной закон развития общества гласит: то, что люди считают ценным, становится товаром. Американские индейцы тоже считали, что землю нельзя покупать и продавать, и где они теперь?… – Д.Б. неожиданно поднял на нее взгляд. – О, простите, я совершенно забыл о вашей, э-э-э… этнической принадлежности. Кстати, у вас удивительно красивые волосы.

– Одна из основных примет моей этнической принадлежности, – снисходительно заметила Сейдж.

– Я понял. Благодаря им в графике вы выглядите особенно эффектно.

Сейдж терпеливо кивнула и попыталась снова перевести разговор на него.

– Но ведь существует очень много бесполезной информации. Как вы определяете, что имеет ценность, а что – нет?

По лицу Д.Б. скользнула по-мальчишески задорная улыбка.

– Хороший вопрос. Собственно говоря, это и есть главный вопрос, мисс Оквесасн. С одной стороны, ценность информации определяется точно так же, как стоимость любого товара: ценно то, что редко встречается, и наоборот, то, что присутствует в избытке – дешево. Когда я только взялся за это дело, потоки информации никем не контролировались. Кроме того, никто не умел предсказывать спрос на нее.

– И как вам удалось получить контроль над информационными ресурсами? – поинтересовалась Сейдж, стараясь не показать, насколько пугающей кажется ей подобная постановка вопроса.

– Я решил не нанимать кучу сборщиков информации, – сказал Д.Б. – Именно так разорилось большинство компаний: им приходилось выплачивать своим служащим слишком большую зарплату. Вместо этого я вложил деньги в посредническую деятельность и предложил свои брокерские услуги квалифицированным специалистам-одиночкам, творчески работающим в области анализа и обработки информации – инженерам, программистам, исследователям, композиторам, модельерам, визажистам, художникам, владеющим компьютерной графикой, сценаристам и прочим. Каждый, кто создавал жизнеспособный продукт, мог прийти к нам; мы подбирали для их товара подходящую «упаковку», находили покупателя и добивались наивысшей возможной цены. И, разумеется, эта система себя оправдала. Очень скоро все производители информационных продуктов постарались освободиться от устаревших форм занятости, связывавших их с той или иной корпорацией. Для них «Метамем» стал наилучшим и самым большим рынком сбыта. С другой стороны, многие компании начали экономить средства, избавляясь от штатных разработчиков идей, так как у меня они могли приобрести гораздо лучший продукт за сравнительно меньшие деньги.

На мгновение лицо Д.Б. сделалось мечтательно-рассеянным, словно он тосковал о старых добрых временах, но тотчас взгляд его снова стал сосредоточенным.

– Между тем главная проблема оставалась прежней. Как отличить ценную информацию от всякого мусора? Совершенно очевидно, что я не мог скупать все подряд. Мне нужно было только то, что пользуется наибольшим спросом. Наверное, я не выдам никаких профессиональных секретов, если скажу, что на информацию определенного сорта существует стабильный спрос, который почти невозможно удовлетворить: сколько бы ты ни продавал, всегда можно продать еще и еще. А другие виды информации не оправдывают даже затрат на их производство. Если представить это в виде упрощенной схемы, можно сказать, что спрос на ту или иную информацию регулируется так называемой «Пирамидой Побуждений». В ее основании лежат те человеческие страсти, стремления и инстинкты, которые принято считать естественными: страх, секс, голод, агрессия и так далее. Лишь удовлетворив их в достаточной степени, люди обращаются к красоте, новизне, оригинальности, романтической чувственности и другим побудительным мотивам среднего уровня. Наконец, на самой вершине пирамиды находится рациональное мышление. Как показывает мой опыт, именно к нему люди начинают стремиться в последнюю очередь. Информация – такая же пища для мозга, как хлеб для тела. Соответственно, мы должны запасать ее примерно в тех же пропорциях, какие диктует Пирамида Побуждений.

– Не высокого же вы мнения о человеческой природе, – заметила Сейдж.

Реакция Д.Б. оказалась неожиданной и довольно резкой.

– Можете считать мои умопостроения циничными, но они принесли мне не один миллиард. Что вы на этоскажете?!

Но Сейдж никак не отреагировала, и гнев Д.Б. остыл так же быстро, как вспыхнул. Поднявшись с кресла, он засунул руки глубоко в карманы и снова принялся расхаживать по комнате из стороны в сторону.

– Если вы спросите, как не надо строить систему распространения информации, я отвечу: нужно давать людям то, что – как вам кажется – им необходимо, вместо того, что они требуют. Все элитарные системы распределения, сколько их ни было, в конце концов завязли в этических проблемах, фактической достоверности, превосходном качестве и высокой культуре. Когда я вспоминаю их вывернутые наизнанку схемы, мне становится просто смешно. Представьте только: вместо матча по борьбе показывать по телевизору балет! Это не только невыгодно, но и антидемократично!

– Минуточку, – перебила Сейдж. – Ведь демократия основывается на широкой информированности народа, на знании гражданами текущих событий и проблем. Как может человек осознать свою принадлежность к обществу, если вместо качественной информации его станут снабжать низкопробным продуктом?

Д.Б. вздохнул.

– Вы рассуждаете как самый настоящий сторонник элитарной системы распределения информации. Вы хотите диктовать людям, что им смотреть и слушать, вместо того чтобы оказать им доверие и дать возможность выбрать то, что они хотят. Но в конечном итоге вы все равно обанкротитесь, потому что подобная система изначально ущербна. И демократия здесь совершенно ни при чем. Настоящая демократия, дорогая моя мисс Сейдж, есть способ дать людям именно то, к чему они стремятся. Таким образом, свободный рынок – это самое демократическое изобретение человечества за всю историю его существования.

– Даже если он лишает человека объективной информации?

– Достоверная и точная информация никуда не делась. Просто она стоит дороже, – сказал Д.Б. и, перехватив пораженный взгляд Сейдж, добавил, словно оправдываясь: – Ведь для того, чтобы получить достоверную информацию, нужно потратить немало денег, да и спрос на нее невелик. Зануды и «ботаники» просто обязаны платить больше!..

– Но ведь это означает…

– Послушай, Сейдж, – запальчиво перебил ее Д.Б. – Я не просто представляю интересы широких масс; на моей стороне и естественный закон! Свободный рынок функционирует на основе тех же базовых принципов, что и любая экологическая система. В обоих случаях основной движущей силой являются конкуренция и естественный отбор. Каждый раз, когда в такой системе возникает что-то новое, включается механизм конкуренции, с помощью которого не свойственный экосистеме организм проверяется на жизнеспособность. Изредка, впрочем, новые организмы образуют симбиотический союз, который приспособлен к борьбе за существование лучше остальных – и тогда традиционные формы жизни объявляют такой союз «проклятым монополистом» и тащат в суд… – В его голосе прозвучала чуть заметная горечь. – Впрочем, подобных издержек, наверное, не избежать… Главное же заключается в том, что на информационном рынке конкурирующие мемы постоянно борются за место в мозгах людей, и самого значительного успеха добиваются те, которые обладают наибольшей прилипчивостью. Знаешь, какой мем может считаться наиболее удачным?

– Гм-м… Тот, который соответствует действительности?

– Пальцем в небо, моя дорогая Сейдж! Удачным может считаться мем, который воздействует на Пирамиду Побуждений своего носителя и вызывает желание передать его дальше. Мемы, которые соответствуют действительности, в конкурентной борьбе всегда оказываются в проигрышном положении. А знаешь, почему? Потому что мир, как ни странно, устроен довольно примитивно и пошло. И выдумка в нем всегда выглядит интереснее правды. Парадокс, но любая реальность, чтобы хотя бы выглядеть правдоподобной, нуждается в предварительной обработке и соответствующей подаче.

Один из терминалов зажужжал, и Д.Б. включил его нетерпеливым движением пальца. На экране возникло изображение молодого клерка, который явно нервничал из-за того, что ему приходится обращаться к самому боссу.

– Д.Б.! Я, кажется, нашел решение! – с ходу выпалил он. Потом он увидел Сейдж и замолчал, пораженно уставившись на нее.

– Продолжайте! – поторопил его Д.Б.

– Ах да… Вам известно, что в Средней Азии идет война?…

– В Средней Азии постоянно кто-нибудь воюет.

– Мы получили несколько свежих сообщений о жестокостях, о беженцах и прочем. Мне казалось, мы могли бы с успехом их использовать.

– Для привлечения зрителей? – недоверчиво переспросил Д.Б. – Что вы такое несете? Или вы действительно полагаете, что до этого никто, кроме вас, не додумался? Полноте, молодой человек, нужно хоть немного уважать своих конкурентов! Юный клерк заметно увял.

– Да-да, – пробормотал он. – Вы, конечно, правы. И все-таки как нам поступить с этой войной?

– За последние полгода мы выставили на продажу целых три войны, – сказал Д.Б., поправляя очки. – Их рекламный потенциал таков, что о нем всерьез и говорить не стоит.

– Но, босс, этой войной заинтересовались несколько страховых компаний и Организация медицинского обеспечения. Мы могли бы попытаться превратить ее в фирменный продукт, и…

– Что ж, коли так – попробуйте произвести перспективную оценку этих сведений, но мне все равно кажется, что массовый рынок давно перенасыщен сообщениями о беженцах. Это стало общим местом любого военного репортажа. – Д.Б. немного подумал. – Вот что: кажется, я знаю, что нужно сделать… Попробуйте приуменьшить значение этой войны, назовите ее, скажем, локальным конфликтом. Все эти умники тотчас решат, будто мы пытаемся что-то скрыть, и будут требовать самых подробных отчетов. Малейший намек на замалчивание правды действует на интеллектуальную часть публики, как красная тряпка на быка.

– Но в таком случае мы сами рискуем превратиться в мишень для отравленных стрел, – возразил молодой человек.

– Тебе-то что, сынок, ведь к тому времени ты уже продашь свою войну!..

– Гм-м… О'кей, я все понял, босс. – Экран погас.

Не успел Д.Б. повернуться к Сейдж, как в дверях появилась полосатая фигурка Пэтти, и Д.Б. досадливо поморщился. Взяв свободное кресло, он подтолкнул его в сторону Пэтти. Усевшись, она посмотрела сначала на Д.Б., потом перевела взгляд на Сейдж.

– Скажите, шеф, вы поговорили!..

Д.Б. щелкнул пальцами и повернулся к Сейдж.

– Совсем забыл, я должен был предложить тебе взятку. Презренный металл, так сказать… Впрочем, я уверен, ты уже кое-что поняла. – Он взмахнул руками, словно хотел обнять весь дом. – Все это может стать твоим, если… И так далее, и тому подобное…

– Д.Б.! – раздраженно воскликнула Пэтти. – Вы же обещали!..

– Это было очаровательно, – вставила Сейдж. – Я тронута, честное слово!

– В самом деле?! – Д.Б. неожиданно сделался целеустремленным, как пневматический молоток. – Значит, ты готова подписать контракт?

– Нет.

– Ну ладно… Передай Джабвалле, что я старался, – сказал Д.Б., глядя на Пэтти. – Кстати, что там насчет твоего плана?

Пэтти смущенно заерзала в кресле. Сейчас она выглядела лет на пятнадцать.

– Вы должны обещать, что не будете сердиться, когда я все расскажу.

– О чем ты? – совершенно искренне удивился Д.Б. – Я никогда не сержусь.

Сейдж не выдержала и громко рассмеялась.

– Простите, – сказала она, прикрывая рот ладонью.

– О'кей, моя идея такова… – начала Пэтти. Д.Б. тоже сел в кресло, но тотчас вскочил.

– Нет, постой, сначала я расскажу тебе о своей идее! Пэтти покорно вздохнула.

– О'кей, шеф.

– Должен сразу предупредить, я не использовал никаких аналитических материалов, это просто пришло мне в голову…

– У вас действительно золотая голова, шеф, – сказала Пэтти, и Сейдж показалось, что та и не думала льстить.

– Взгляд со стороны!.. – продолжил тем временем Д.Б. – Вот ключ к моей идее. Как мне кажется, подача материала под таким углом должна привлечь внимание. Пришелец из более простых, немного наивных времен сталкивается лицом к лицу с нашим сложным, насквозь порочным миром и… покоряет его своей добротой и врожденным великодушием.

– Благородный дикарь, неиспорченное дитя природы… – с иронией вставила Сейдж.

– Вот именно! Что-то в духе Руссо с легким колониально-патерналистским уклоном, – подтвердил Д.Б.

– Просто великолепно, шеф! – с воодушевлением воскликнула Пэтти. – И прекрасно согласовывается с моим предложением.

– А именно?

– Кто, по-вашему, является символом нашего насквозь порочного и прагматичного века?… – Пэтти выдержала паузу и закончила драматическим тоном: – Вы, Д.Б.! Сейдж должна покорить вас!

Д.Б. с недоумением взглянул на нее.

– Я что-то не совсем понимаю…

– Любовь! Преследуя какие-то сомнительные цели, вы привозите Сейдж к себе домой, но ее открытость и простота заставляют вас поменяться местами. Короче говоря, вы в нее влюбляетесь. Поверьте, никто ничего подобного не ожидает. Такой поворот событий способен смягчить и очеловечить ваш образ, люди станут от души вам сочувствовать. Еще бы: человек, который никогда никому ни в чем не уступал, в конце концов побежден любовью!

Последовала долгая пауза. Пожалуй, с тех пор как Сейдж в первый раз увидела Д.Б., он еще никогда не оставался без движения так долго.

– Вы ведь не сердитесь, правда? – спросила Пэтти.

– Нет, не сержусь. – Отвернувшись от них, Д.Б. погрузился в еще более глубокую задумчивость.

– Вам необходимо развиваться, – продолжала уговаривать Пэтти. – Подобный шаг пойдет только на пользу вашей репутации, вашему престижу – всему, что в общественном сознании связано с вашим именем.

– Я думаю, сначала следует спросить у Сейдж, – сказал Д.Б., не оборачиваясь:

Сейдж уже давно гадала, когда эта мысль придет им в голову.

– Я буду говорить прямо, – заявила она. – Сначала вы попытались присвоить мой копирайт, затем похитили меня, потом задумали подкупить. А теперь вы хотите, чтобы я помогала вам разыгрывать какой-то дурно пахнущий спектакль?

– Совершенно верно, – подтвердила Пэтти. – Рекламную машину необходимо как следует раскачать!.. О, ваши акции взлетят буквально до небес! – заверила Пэтти. – Ведь Д.Б. – самый богатый человек в мире! Престиж, слава, богатство – вы получите все, что захотите.

– Представьте на минутку, – перебила Сейдж, – что мне не нужны ни слава, ни богатство. Назовите хотя бы еще одну причину, по которой я должна участвовать в вашем дурацком представлении.

Д.Б. посмотрел на Пэтти, Пэтти посмотрела на Д.Б. Кажется, вдохновение неожиданно их оставило; во всяком случае, никаких идей на этот счет у них, похоже, не было.

Д.Б. опомнился первым.

– Может, ты согласилась бы на это просто ради удовольствия?

Сейдж едва не рассмеялась. Ей продолжало казаться, что положение, в котором она оказалась, становится час от часа все более нелепым.

– Послушайте, – сказала она, – вам это может показаться странным и наивным, но я ученый, а ученым нельзя лгать. Я не смогла бы солгать даже ради вас.

На лице Д.Б. появилось выражение крайнего изумления, смешанного с благоговением.

– Боже мой, Пэтти! – проговорил он. – Знаешь, кто она такая? Сейдж – настоящий человек. И это как раз то, что нам нужно.

Как узнала Сейдж уже на следующий день, утренние часы по традиции отводились для ознакомления со свежими новостями. Только так люди могли усвоить огромное количество информации, необходимое для того, чтобы экономика продолжала работать. Экраны в ее спальне наперебой предлагали услуги соперничавших между собой информационных служб – телевизионные программы, телефонную связь, факс, кино, игры, чат, виртуальный магазин и еще целую кучу малопонятных возможностей, которыми можно было воспользоваться через Интернет. Не в силах разобраться в этом многообразии, Сейдж выбрала первую попавшуюся информационную службу и попыталась добраться до сведений о проекте и людях, пославших ее в будущее. Тотчас же Сейдж захлестнул поток совершенно ненужной информации. В конце концов навигатор, якобы специализирующийся на исторической информации, соединил ее с посвященным поп-культуре сайтом, на котором были собраны все сведения о знаменитых певцах и эстрадных артистах, а также все сплетни и все скандалы за последние сорок лет.

Тогда Сейдж попыталась соединиться с сайтом своей любимой энциклопедии. Он никуда не делся – даже название осталось прежним, однако все статьи оказались распроданы различным спонсорам-рекламодателям. В ответ на каждый научный запрос на экране появлялась красочная картинка с предложением тех или иных товаров. Почти отчаявшись, Сейдж запросила энциклопедию, кто такой Троцкий, и с удивлением обнаружила, что такая статья отсутствует вовсе. Очевидно, Лев Троцкий не обладал достаточным рыночным потенциалом и не мог привлечь ни одного клиента-рекламодателя, хотя, с точки зрения Сейдж, фирмы-производители альпинистского снаряжения проигнорировали его совершенно напрасно.

В конце концов, вспомнив, что говорил вчера Д.Б., она вернулась на домашнюю страницу и, действуя методом проб и ошибок, сумела вызвать на экран список всех принадлежащих «Метамему» информационных служб вместе со стоимостью подписки. Сумма общего месячного абонемента выглядела весьма впечатляющей. Похоже, человек со средним достатком мог позволить себе услуги не больше одной инфослужбы из середины списка, где оказались собраны операторы, предлагавшие весьма однообразный набор опций. В самом низу располагались дешевые инфослужбы с яркими, динамичными заставками, похожими на утренние воскресные мультфильмы, однако они обеспечивали лишь весьма ограниченный доступ к таким популярным темам, как спорт, распродажи по сниженным ценам, порнография и результаты лотерей, и были перегружены рекламой.

Именно поэтому Сейдж обратилась к инфослужбам, возглавлявшим составленный ею список. Только здесь ей был предоставлен по-настоящему полный и разнообразный ассортимент источников информации вкупе с достаточно сложными поисковыми программами, способными до них добраться. Но они были отнюдь не бесплатными. Чем выше была плата за пользование источником, тем более «сырой» становилась информация, но Сейдж поняла, что в этом есть своя закономерность, когда, продравшись через профессиональные и деловые порталы, получила доступ к загадочным и путаным библиотекам поминутно меняющихся текущих данных. Они как будто жили своей собственной потаенной жизнью, и Сейдж невольно сравнила их с нервными клетками цивилизации будущего.

Впрочем, даже этот весьма поверхностный тур по информационной вселенной заставил Сейдж основательно задуматься. Откинувшись на подушки, она не спеша потягивала горячий напиток, который в меню интерактивной домашней системы именовался «старбакс» (он оказался обыкновенным черным кофе), и размышляла. Судя по тому, что она увидела, интернет так и не превратился в виртуальную волшебную страну, где правили отважные и дерзкие хакеры-робингуды. Напротив, киберпространство будущего оказалось таким же скучным, как городская аллея для прогулок, и служило почти тем же самым целям. То, что находилось теперь в Сети, было отнюдь не информацией, а переработанным информационным продуктом – своего рода «Велвитой» [4]4
  «Велвита» – товарный знак популярного сорта плавленого сыра производства компании «Крафт фудс».


[Закрыть]для мозгов, – выглядевшим подчас гораздо более убедительно и достоверно, чем подлинные факты.

Возможно, с ее стороны было наивно полагать, что информация так и останется бесплатной. И все же то, как рынок просеивал и отсортировывал факты, не вызывало у Сейдж ничего, кроме отвращения. Фальсификация и факт, игра и работа, информация и умелая подтасовка – все это безнадежно перепуталось, и она невольно подумала, что Д.Б., возможно, прав, и у нее есть в этом веке свое предназначение, своя роль, которую ей предстоит исполнить. В конце концов, кто, как не посторонний человек со свежим взглядом на проблему, может предостеречь других об опасности, которую они не в состоянии разглядеть?

В конце концов Сейдж все-таки удалось выяснить, что Джеми Никль был единственным оставшимся в живых участником проекта, связанного с разработкой путешествий во времени. Сведения об остальных начинались с официального некролога. Сам проект тоже канул в Лету – во всяком случае никаких сведений о нем Сейдж так и не нашла. Поразмыслив, она отправила Джеми по электронной почте послание, в котором благодарила за свое возвращение к жизни.

Она все еще была в пижаме, когда незадолго до полудня к ней зашла Пэтти.

– Одевайтесь скорее! – бодро сказала она. – Через два часа вам необходимо быть в Нью-Йорке. Д.Б. дает свой личный самолет.

– В Нью-Йорке? – удивилась Сейдж. – Но зачем?

– Вы дадите интервью прессе, – объяснила Пэтти. – И его распространят по всем электронным сетям.

– Вы действительно хотите, чтобы я встретилась с представителями прессы? – настороженно спросила Сейдж.

– Разумеется, – ответила Пэтти. – Ведь должны же мы предъявить вас публике!

– Но вы, конечно, потребуете, чтобы я говорила что-то определенное! Или, точнее, не говорила…

– Вовсе нет. Говорите, что вам угодно, только постарайтесь не выглядеть занудой.

Сейдж подумала, что задает совершенно не те вопросы.

– И сколько заработает на этом «Метамем»?

– Пусть вас это не беспокоит, – поджала губы Пэтти. – Ваш гонорар составит семьдесят пять тысяч долларов.

Сейдж внезапно осенило. Идея, пришедшая ей в голову, была такой простой, что ей оставалось только удивляться, как она не подумала об этом раньше. «Метамем» продавал информацию. И покуда она приносила прибыль, содержаниеэтой информации не имело почти никакого значения.

Стоя перед стенным шкафом, Сейдж некоторое время раздумывала о том, что надел бы информационный мессия, готовясь отправиться в синагогу к фарисеям, чтобы обличить современные нравы. В конце концов она остановилась на просторном шелковом платье в японском стиле, а под ним – черное капроновое трико. Волосы она оставила распущенными: длинные, черные, как вороново крыло, они доставали ей почти до талии. Своим видом Сейдж осталась довольна: выглядела она эффектно и элегантно.

В Нью-Йорк Сейдж полетела с Гансом, который был не только телохранителем и шофером, но и пилотом самолета, оборудованного в полном соответствии со вкусами Д.Б. В просторном салоне громоздились друг на друга десятки компьютерных мониторов, а бар буквально ломился от кофеиносодержащих напитков, которых, по расчетам Сейдж, хватило бы, чтобы оставить без сна все восточное побережье Соединенных Штатов. В хвосте помещалась кабинка световоздушного душа и скромная койка, отгороженная складной ширмой.

Вскоре за иллюминаторами показались небоскребы Манхэттена, и самолет, миновав аэропорт, опустился на частную посадочную площадку на крыше.

Сейдж встретила режиссер сетевого вещания.

– Я предупредила Д.Б., что не могу лгать, – сказала Сейдж, пока молодая женщина вела ее по коридору к лифтам. – И я действительно готова честно ответить на любые вопросы.

– Не беспокойтесь, вы прекрасно выглядите, – ответила режиссер. – Красное вам очень к лицу, а ваши волосы… О, это что-то поразительное! Все просто влюбятся в вас с первого взгляда. Главное, расслабьтесь и постарайтесь держаться естественно.

И все-таки Сейдж продолжала волноваться, однако, когда они вошли в рабочую студию, была настроена весьма решительно. Зрители и корреспонденты уже сидели на скамьях, установленных амфитеатром вокруг центральной площадки, но были странно неподвижны и молчаливы.

Всмотревшись повнимательнее, Сейдж все поняла.

– Но ведь это же роботы! – воскликнула она.

– Не беспокойтесь, они включатся, когда мы начнем запись, – успокоила режиссер. – Вы и не отличите их от живых людей! Мы, во всяком случае, не можем.

Шоу, в котором Сейдж предстояло принять участие, называлось «Виртуальная гостиная Иоланды», хотя центральная съемочная площадка была обставлена, скорее, как кухня. Вновь ощутив легкий приступ неуверенности, Сейдж спросила:

– А какие вопросы мы будем обсуждать? Я хочу сказать, было бы неплохо, если бы часть из них мне сообщили заранее…

– О, вопросы могут быть какие угодно!.. – беззаботно ответила женщина-режиссер. – Но не беспокойтесь, Иоланда – настоящий профессионал. У нее сумасшедший рейтинг!..

В этот момент к ним быстрым шагом приблизилась невысокая темнокожая женщина, излучавшая поистине термоядерную энергию.

– Не верю своим глазам! – с воодушевлением проворковала она приятным, чуть хрипловатым голосом. – Похоже, скрягам из руководства пришлось как следует раскошелиться, чтобы пригласить ко мне на шоу настоящего гостя! Кроме того, они, кажется, потратились и на рекламу. Слышите, как стучит мое сердце?! Техотдел сообщает, что интерес к программе достиг неслыханных высот! – Она внезапно заговорила чуть тише и по-деловому: – Добрый день, дорогая. Меня зовут Иоланда. Уверяю, вы не пожалеете. Покуда еще ни один из участников моего шоу не жаловался на падение популярности.