Текст книги "Тайный ребенок для безжалостного дона (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Я протягиваю руку, чтобы вытереть пот с его лба. Роман выгибает бедра, ударяя меня под таким углом, что мы оба стонем.

– Черт, – шепчет он.

Он слегка приподнимает меня, прежде чем потянуть вниз для следующего толчка. Я падаю вперед, заглушая стоны ему в шею. Роман, похоже, больше не позволяет мне руководить. Он неумолимо надвигается вверх, трахая меня достаточно сильно, чтобы я закричала. Но я этого не делаю. Потому что у нас в гостиной есть ребенок и тетя, которая определенно знает, что мы делаем, и была достаточно любезна, чтобы забрать нашу дочь и предоставить нам столь необходимое пространство.

Роман целует меня в губы и тихо шепчет:

– Кончи за мной, волчонок.

Его голос подстегивает меня, идеальный спусковой крючок для взрыва. Я чувствую себя бескостной и совершенно сытой, когда падаю на него и делаю легкие прерывистые вдохи. Он не сильно отстает от меня.

– Елена, – стонет он, тоже подходя.

Как только я начинаю глубоко дышать, я целую Романа в щеку и слезаю с него.

– Мне нужно принять душ, – сообщаю я ему.

– Возьми меня с собой, – предлагает он.

Мои глаза сужаются.

– Нет, если ты пойдешь туда со мной, мы пробудем там в течение следующего часа. А у меня просто нет на это времени.

– Ладно, – говорит он, издавая раздраженное раздражение.

Я ухмыляюсь, направляясь в ванную. Двадцать минут спустя я только что приняла душ, одета и готова к работе. Роман натягивает боксеры и рубашку, прежде чем последовать за мной за дверь. Киара смотрит телешоу на невероятной громкости. Она отказывается, когда замечает наше присутствие.

– Я вижу, ты закончила, – говорит она с озорной улыбкой.

– В этом действительно не было необходимости, Ки, – заявляю я, указывая на телевизор.

– Я решаю, что необходимо. Кто знает, что я услышу из этой комнаты, – говорит она, резко вздрагивая.

Не желая вдаваться в подробности, я тянусь к Кэсси. Она хихикает, когда я поднимаю ее и подбрасываю в воздух, только один раз, потому что ее отец помешан на контроле и легко пугается. Моему любимому ребенку уже больше четырех месяцев, и он быстро растет. И хотя мне немного грустно, я также чертовски благодарна, что она такая здоровая.

– Привет, детка, – говорю я тихо.

Она тянется к моему лицу своими крошечными ручками. Ее руки такие мягкие. Подержав ее еще несколько секунд, я передаю ее отцу, который наблюдал за нами с загадочным выражением лица. Однако его лицо смягчается, когда она оказывается в его объятиях. Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы посмотреть на лицо Кэсси.

– Маме нужно куда-то пойти. А папа подвезет тебя с твоей тетей, – говорю я ей. Она улыбается, как будто понимает. Затем я смотрю на ее отца. – Увидимся?

– Да, я заеду за тобой, когда ты закончишь.

Он быстро целует меня в губы, а после я поворачиваюсь к последнему человеку в комнате. Киара смотрит на нас с отвращением.

– Вы трое настолько чертовски идеальны, что это немного тошнотворно, – вздыхает она.

Я смеюсь. Роман закатывает глаза.

– Увидимся позже, Ки, – говорю я своей лучшей подруге.

Она машет мне рукой, явно отказываясь, и откидывается на спинку дивана, чтобы продолжить свое шоу. Взглянув на них в последний раз, я направляюсь к двери.

Удивительно, но Тони уже ждет меня в машине внизу.

Я выгибаю бровь, как только сажусь внутри.

– С каких это пор ты такой пунктуальный?

– Я всегда пунктуален, – отвечает он.

У меня вертится на языке назвать как минимум три случая, доказывающих, что это не так, но я все это отбрасываю. Мы находимся на пути примирения; мне было бы лучше не вступать в драку.

– Конечно. Дурочка я. Ты отлично умеешь приходить в места вовремя, Тони. Лучший.

Его карие глаза сузились.

– Сарказм не очень ценится, – говорит он, хотя я замечаю легкую улыбку на его губах.

Мы больше ничего не говорим, когда он заводит машину, везя нас к нашему семейному дому. Мой отец позвонил нам обоим и попросил пообедать с нами. Я в равной степени нервничаю и надеюсь. Я не видела его несколько недель. Роман сказал мне дать ему время, и я именно это и сделала.

Когда мы подъезжаем к дому, Тони выключает зажигание, но никто из нас не выходит. Я смотрю на него, желая, чтобы напряженное напряжение между нами рассеялось.

– Прежде чем мы войдем туда, я решил, что нам нужно сначала поговорить, – грубо говорит он.

Я киваю, мой рот сжимается в тонкую линию. Хотя его действия намекали на его прощение, на самом деле он не сказал этого слова. Думаю, сейчас самое время.

– Я начну с этого, Елена, – говорит он, пристально глядя на меня. – Я считал тебя своей личной ответственностью с того дня, как ты родилась. Никто меня об этом не просил, и хотя от меня, как от твоего старшего брата, технически этого ожидают, все, что я когда-либо делал, – это защищал тебя.

У меня сжимается грудь.

– Я знаю, – говорю я с резким вздохом. Я не сомневаюсь, что Тони сделает для меня все что угодно.

– Действительно? Потому что, когда ты нуждалась во мне больше всего, ты не пришла ко мне. Ты даже не подумала, что я буду рядом с тобой.

Никакие извинения в мире не исправят то, что я сделала, хорошо, поэтому я молчу. Я не говорю ни слова, позволяя ему продолжать говорить свою правду.

– Я больше не злюсь. Я просто чувствую себя чертовски опустошенным. Ненавижу, что поставил тебя в такое положение, когда ты почувствовала, что не можешь мне доверять.

– Нет, Тони, – качаю я головой. – Я доверяю тебе. Больше чем кому-либо. Но ты оказался в таком же сложном положении, как и Роман. Он нуждался в тебе.

Он выдыхает, и я вижу понимание, запечатленное в его чертах.

– Мне жаль, что я сказал, что ты мертва для меня. Для меня ты никогда не умрешь.

– Я знаю, брателло, – тепло говорю я. – Но я больше не твоя защита. Ты должен жить своей жизнью, Тони. Без ожиданий, без беспокойства. Теперь я могу позаботиться о себе.

Я колеблюсь, прежде чем добавить:

– У меня также есть Роман, который позаботится обо мне.

Его челюсть напрягается.

– Я все еще не на сто процентов в порядке с вашими отношениями. Но я думаю, что мое мнение не имеет особого значения. И, честно говоря, все, чего я хочу, – это самого лучшего для моего маленького сокровища.

Он говорит о Кэсси, в которую влюбился через несколько минут после встречи с ней.

– Это то, чего все хотят, Тони, – заявляю я.

– Хорошо, тогда, – объявляет он, потирая руки. Он усмехается, и вдруг машина больше не кажется маленькой. Как будто он щёлкнул выключателем, и я вернула своего старшего брата. Я знаю, без сомнения, что у нас все в порядке. – Пойдем посмотрим, чего хочет дорогой папочка.

Тони выходит из машины, и я следую за ним. Он обнимает меня за плечи, когда мы идем в дом.

Нашего отца мы находим в холле у подножия лестницы. Тони, не колеблясь, подходит к нему. Папа стучит кулаком по кулаку Тони и ласково ему улыбается. Тем временем я стою в стороне, нервно шаркая ногами.

Отец настороженно смотрит на меня. Усталость морщит глаза.

– Я позвал вас обоих сюда, потому что хотел, чтобы мы пообедали вместе. Нас только трое. Мы не делали этого целую вечность.

Я киваю и покорно следую за ним, пока он ведет нас в столовую. Повар уже приготовил большое блюдо, слишком большое для троих, но я ничего не комментирую, садясь рядом с отцом. Он сидит во главе стола, а Тони сидит с другой стороны. Мы ждем, пока он произнесет милость, прежде чем приступить к еде.

Тихо, немного душно. Тони пытается поддерживать постоянный поток разговора, но ни папа, ни я не отвечаем приглушенно. Воздух в комнате напряжённый, и я это ненавижу. Я так ненавижу это. Но я не буду говорить первой.

– Эта ветчина чертовски потрясающая, – говорит Тони с полным ртом еды.

Я морщу нос.

– Сглотни, прежде чем говорить, Энтони, – спокойно говорит мой отец. – Разве я не научил тебя манерам за столом?

Тони резко сглатывает.

– Конечно, ты это сделал. Но я выбираю, по каким манерам жить, – весело заявляет он.

– Кажется, с чем-то твоя сестра тоже согласна.

Ой, ко мне обращаются? Черт возьми, наконец.

– И это должно означать?

Зеленые глаза метнутся на меня.

– Это значит, что я воспитал вас обоих сильными и стойкими в своих убеждениях. Я вырастил вас, чтобы вы были своими людьми. Независимыми. Вот почему с моей стороны немного лицемерно так злиться, когда ты делаешь именно то, чему я тебя учил.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него.

– Ты приняла решение для себя и сделала все возможное, чтобы его придерживаться, моя милая. И несмотря на все это, я горжусь тобой.

Что-то теплое стекает по моему лицу, и я вытираю слезу.

– Мне очень жаль, папочка. Мне очень, очень жаль.

Он единственный человек, перед которым я не извинилась. Потому что он отключил меня на три недели. Я все еще немного злюсь из-за этого, но, по крайней мере, он снова со мной разговаривает.

– Нет, извини меня. Мне никогда не следовало называть тебя разочарованием. Ты совсем не такая. Ты мое величайшее достижение.

– Здрасьте! – Тони кричит в негодовании.

– Вы оба, – с улыбкой поправляет мой отец.

Моё лицо расплывается в улыбке. Я встаю на ноги и обнимаю его за шею. Папа обнимает меня в ответ, и наконец, впервые за несколько недель, мне становится легче дышать. Я чувствую себя целой.

– Что ж, это повод для праздника, – объявляет Тони. – Я пойду за шампанским.

Ни папа, ни я не смотрим, как он выходит из комнаты. Я отстраняюсь и смотрю на лицо отца.

– Тебе понравится Кэсси, – уверяю я его.

Выражение его лица становится кислым.

– Мне не следовало так долго держаться подальше от внучки.

– Это нормально. С этого момента у тебя есть все время мира с ней. Хотя, возможно, тебе придется разделить опеку с Марией.

Мы оба смеемся над этим.

– Я вижу в тебе так много от твоей матери, моя любовь. Иногда это усложняет задачу. Потому что ты напоминаешь мне о том, что я потерял.

– Что ж, тебе не придется беспокоиться о том, что ты потеряешь меня. Я всегда буду здесь, потому что знаю, какой ты потрясающий.

Выражение лица моего отца светлеет.

– Я знаю, дорогая, – говорит он мне, тяжело дыша.

Я оглядываюсь назад, чтобы убедиться, что Тони нигде не видно, прежде чем снова повернуться к нему.

– Ты когда-нибудь пытался ее найти? Я знаю, что не следует этого делать, но сейчас мне интересно, где она. Если она вообще жива.

Мой отец – воплощение горя. Кажется, он подбирает слова, прежде чем сказать:

– Последний раз я слышал о твоей матери пять лет назад. Когда она садилась на самолет в Германию.

Мое дыхание сбивается.

– Ой. Думаю, она действительно хотела сбежать от нас, да?

Беспокойство отразилось на каждом дюйме лица моего отца.

– Все в порядке, – быстро успокаиваю его я, сумев натянуть улыбку. – Ты у нас есть. И тебя более чем достаточно. И, как я уже сказала, мы всегда будем у тебя.

Часть меня всегда будет интересоваться моей матерью. Но я уже не та, кем была раньше. Я выросла, повзрослела. Мне удалось разобраться в своих чувствах по отношению к ней, и я отпустила большую часть обиды. Моя мать, возможно, не была тем человеком, которым я отчаянно хотела бы быть. Но я точно знаю, что у меня получится лучше, чем у нее. Не важно что.

Тони возвращается с шампанским, и я провожу остаток дня в их компании. Мы разговариваем и смеемся, и все мои тревоги тают. Мой отец рассказывает нам о своем решении уйти с должности консильера, когда звонит мой телефон. Я тянусь к нему, готовая игнорировать звонящего, когда на экране мелькает имя Романа. Отвечая, я бросаю на отца извиняющийся взгляд.

– Привет.

Роман делает паузу. Его тихое дыхание – единственное, что я слышу в течение примерно двух секунд, прежде чем его голос наполняет мое ухо.

– Детка, мне нужно, чтобы ты послушалась меня и не волновалась, – тихо говорит он.

– Хорошо, – говорю я, и мой пульс учащается.

– Кто-то забрал Кэсси.

Я чувствую, как пол уходит из-под меня, и падаю в бездонную яму страха. Ужас охватывает все мое существо. Потому что эти слова – кошмар, ставший реальностью.

Глава 28

Роман.

Два часа назад у меня был чертовски лучший день в моей жизни. В мире все было хорошо, и я был счастлив. Но это было два часа назад. Теперь все хреново, и я изо всех сил стараюсь не потерять это. Я держусь на волоске, каждый вздох приближает меня к краю. Но моя дочь нуждается во мне.

Я думал, что знаю страх, но то, что я чувствовал раньше, – ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Моя дочь пропала. Она пропала, потому что я не смог ее защитить.

Двери клуба практически распахиваются, когда входят все три Легана.

Елена мчится ко мне, как только наши взгляды встречаются. У нее практически истерика. Как только она оказывается в пределах досягаемости, я беру ее на руки.

– Моя малышка, – говорит она, делая короткие судорожные вдохи. – Роман, где мой ребенок?

Я нежно тру ее спину, пытаясь не обращать внимания на боль в груди. Ненавижу видеть ее такой. Я чувствую себя чертовски беспомощным.

Тони появляется в моем поле зрения, и я отпускаю Елену. Она все еще плачет, но уже начинает брать себя в руки.

– Что, черт возьми, произошло?

Моя грудь сжимается.

– Она была в торговом центре с моей матерью. Они пошли покупать детскую одежду. Кэсси была в детской переноске. По словам мамы, она поставила переноску на пол и на несколько секунд повернулась, чтобы схватить сумочку. Когда она оглянулась, Кэсси уже не было. Как и охрана, которую я им назначил. Человек, которого я нанял охранять их. Он забрал ее.

Я доверила ему защиту моей дочери, а он предал это доверие. Я злюсь. Меня сейчас охватывает такая ярость, что мне, черт возьми, трудно дышать. Но я должен сохранять контроль. Я не могу позволить себе потерять это.

Мама позвонила мне дрожащим голосом, объясняя, что произошло. Я бросился на место происшествия и едва успел ее успокоить. Как только она рассказала мне, что произошло, я попросил Майкла отвезти ее домой. Она винит себя в случившемся, но это не ее вина. Ничего из этого нет.

– Кто этот мужчина? – спрашивает Тони, сгибая руки, как будто ему не терпится кого-нибудь ударить.

– Дэйн, – отвечаю я серьезным голосом.

Я приказал ему следить за моей дочерью, как только я узнал о ее существовании. Некоторое время он следил за ней вместе с Еленой и Киарой.

– Он действовал не один, – говорит Тони деловым тоном.

Я киваю.

– Дэйн – пехотинец. Он получал от кого-то приказы.

– Что? – тихо спрашивает Елена, стоящая рядом со мной.

Хотел бы я знать, любовь моя.

– Занетти? – спрашивает Сальвадор.

Я качаю головой.

– Я ворвался в его офис, как только узнал, что Кэсси похитили. Он клялся, что не имеет к этому никакого отношения, и я ему верю. Он не стал бы похищать ребенка. Это кто-то другой, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Но кто? – Елена спрашивает снова, в отчаянии.

Затем я смотрю на нее, хватаю ее за запястье и притягиваю ближе.

– Я найду нашу дочь, волчонок. Я клянусь тебе в этом. С ней все будет в порядке. Я умру прежде, чем позволю чему-нибудь с ней случиться. Мне просто нужно, чтобы ты мне доверяла. Ты мне доверяешь, да?

Она смотрит на меня секунду, прежде чем кивнуть.

– Да, – выдыхает она.

– Хорошо. Тогда, детка, мне нужно, чтобы ты уехала, – говорю я ей.

Ее зеленые глаза вспыхивают.

– Что? Ни в коем случае.

– Ты уедешь. Потому что сейчас ты ничего не можешь сделать. Все, что ты делаешь, находясь здесь, отвлекает меня. Я уже обещал найти нашу дочь. Позволь мне сделать это, – умоляю я.

В ее зеленых глазах плавают слезы. Она ненадолго закрывает их и смотрит на меня с мягким и немного разбитым сердцем выражением лица.

– Верни ее мне, Ром.

Я притягиваю ее ближе, прислоняя голову к ее лбу.

– Я верну, я обещаю.

Отвернувшись, я поворачиваюсь к Сальвадору.

– Пожалуйста, отвезите ее домой, – говорю я ему. – Моя мама тоже нуждается в тебе.

Его челюсть напрягается, и он понимающе кивает. Когда он выводит свою дочь, я посылаю за ними двух охранников, чтобы убедиться, что они благополучно доберутся до дома. Когда они уходят, я поворачиваюсь к Майклу.

– Почему, черт возьми, их так долго ищут?

Он сжимает челюсть.

– Я делаю все, что могу.

Я в волнении провожу рукой по волосам. У меня звонит телефон, и я вытаскиваю его, готовая швырнуть его о стену, пока не увижу, кто звонит.

– Сейчас действительно неудачное время, Кристиан, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Я знаю. Твою дочь похитили.

– Откуда ты, черт возьми, знаешь?

– Это не имеет значения. Но я также знаю, кто ее похитил.

Мой пульс учащается, надежда вспыхивает в моей груди.

– Скажи мне.

Кристиан делает это без колебаний.

– За этим стоят Руссо.

– Ублюдок! – реву я.

Я вешаю трубку после того, как быстро поблагодарил Кристиана. Руссо хранят молчание уже больше года. После того, как они отказались от переворота моего отца, они ничего нам не сделали. Наши источники сообщили, что это произошло из-за смены руководства. Я не обращал на них никакого внимания.

До настоящего времени.

Моя кровь кипит, когда я смотрю на мужчин, окружающих меня.

Всего год, и я смог отточить безжалостную эффективность, которая гарантирует, что я получу все, что захочу. Через три часа после получения информации от Кристиана мы врываемся в дом Руссо. Двадцать человек, вооруженных до зубов, с приказом стрелять в любого, кто сопротивляется. Когда мы идем в главный дом, раздаются десять выстрелов.

Я практически вышибаю дверь и вхожу внутрь. Здесь не только мужчины, но и женщины. И некоторые дети. Я чувствую укол вины, когда мой взгляд останавливается на двух детях не старше семи лет, на их лицах написан страх. Я смотрю на женщину, которая парит перед ними, пытаясь защитить их своим телом.

– Уведите их отсюда, – приказываю я.

Она, не колеблясь, убегает и уводит детей в безопасное место. Мое видение сосредоточилось на мужчине, сидящем на диване и дрожащем, как лист, когда его испуганные голубые глаза встречаются с моими. Он еще не видел страха. Я двигаюсь к нему, не обращая внимания на женщину рядом с ним, сжимая его руку, как тиски.

Мой пистолет прижимается к его виску.

– Моя дочь в этом доме? У вас есть пять секунд, чтобы ответить. Да или нет, Руссо.

Он дон. Лео Руссо. Он пришел к власти совсем недавно, год назад, после смерти последнего дона. Это объяснило, почему Руссо внезапно замолчали по радио. Но я думаю, что этот дон почувствовал вкус смерти. Это единственная чертова причина, по которой ему пришло в голову перечить мне.

Он сглатывает, прежде чем неуверенно ответить мне.

– Нет.

Мои глаза сужаются. Я нажимаю на спусковой крючок пистолета назад, мои руки жаждут выстрела.

– Тебе лучше говорить чертову правду, Руссо. Если нет, я убью твою жену, твоих детей, каждого человека, которого ты любишь.

– Ее здесь нет, – говорит он, повышая голос.

– Ладно.

Я вытаскиваю пистолет и киваю Тони и еще одному капо позади меня.

– Взять его.

Они немедленно выходят вперед. Лео Руссо приходится вырвать руку жены из своей руки.

– Все в порядке, Дениз. Мне очень жаль, что я сделал это с нами.

Он поднимается на ноги и уходит вместе с Тони. Я поворачиваюсь к женщине, сидящей на диване с дрожащими руками.

– Я не причиню тебе вреда, – говорю я ей. – И мне очень жаль, что я вломился в ваш дом вот так. Но жизнь моей дочери в опасности.

Она смотрит на меня, но не отвечает.

– Твой муж не вернется домой. Я уверен, что ты об этом знаешь.

Не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и выхожу из дома.

Конечности Лео Руссо трясутся во всех направлениях, пока я держу его голову под водой. Иногда немного убедительности кажется самым быстрым и эффективным способом получить то, что я хочу. Как только я убедился, что он понимает, что я ни хрена не играю, я отпускаю его. Тони тащит его к стулу в комнате пыток, застегивая цепи на его запястьях.

Я стою перед ним. Мужчина средних лет, с редеющими каштановыми волосами и бледной, впалой кожей.

– Теперь, когда мы как следует знакомы, Лео, – рычу я. – Скажи мне, где моя дочь. И имей в виду, что каждую минуту, когда ты не отвечаешь, тебе становится намного хуже.

Я указываю на Тони, который держит плоскогубцы. Любимый вид пыток моего отца. Лео бледнеет еще сильнее, широко раскрыв глаза.

– Я-я не знаю, – заикается он.

Мои глаза сужаются в щелки.

– Ты что не знаешь? Где, черт возьми, моя дочь? – кричу я.

– У меня ее нет.

На мгновение все замирает, и в ушах наполняется звон.

Тони – тот, кто задает вопрос.

– Какого черта ты имеешь в виду, говоря, что у тебя ее нет?

Лео немедленно начинает говорить. Он рассказывает мне все о своем плане использовать мою дочь в качестве разменной монеты, чтобы получить контроль над нашими поставками наркотиков. Когда он упоминает о сделке с Иваном, мои глаза сужаются, и меня ослепляет раскаленная ярость.

Иван был тем, кто нас предал. Не могу сказать, что я удивлён.

Лео продолжает свой рассказ, рассказывая нам, как он похитил мою дочь. Его люди ждали у торгового центра Дэйна, который передал им ребенка. Затем они вместе уехали на фургоне.

– Где сейчас Дэйн? – задаю я вопрос.

– Мертв, – категорически отвечает Лео.

Я тихо вздохнула, чувствуя боль от потери возможности отомстить и заставить его страдать.

– Кто его убил?

– Тот же человек, у которого есть твоя дочь, – сообщает он мне. – Он угнал фургон. Убил всех мужчин и забрал ее.

Мое сердце учащается в груди.

– Хватит расплывчатых подробностей, – рычу я, наклоняясь вперед и хватая его за грудь. – У кого моя дочь?

– Энцо, – выдыхает он. – Она у Энцо.

Я собираюсь спросить его, кто такой, черт возьми, Энцо, когда начинает звонить телефон. Тони протягивает его мне. Я смотрю на ограниченный идентификационный номер, мигающий на экране. Один быстрый взгляд на Майкла, и он вытащил свой ноутбук. Он садится, и я уверен, что он готовится отследить номер, пока я отвечаю.

– Привет?

– Роман Де Лука, – произносит незнакомый голос. – Это Энцо Руссо.

Двумя минутами ранее я никогда в жизни не слышал этого имени. Теперь одно упоминание об этом приводит меня в ярость.

– Я не знаю, кто ты, черт возьми, такой, но если на голове моей дочери не окажется хотя бы прядь волос, я…

– Хватит угроз, – перебивает он скучающим тоном.

Моя рука сжимает телефон.

– Я не собираюсь причинять вред твоей дочери. Фактически, я спас ее, – легкомысленно говорит он.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Послушай, – говорит Энцо Руссо. – Мы с тобой хотим одного и того же.

– Я в этом сильно сомневаюсь. Потому что сейчас все, что я хочу, – это вернуть свою дочь и твою голову на пике.

Он делает паузу.

– Ой. Хорошо, я хочу одну из этих вещей. Угадайте, какой именно.

Я издал раздраженный вздох. Кто, черт возьми, этот парень? Тони смотрит на меня и жестом показывает, чтобы я включил громкую связь. Я делаю это немедленно.

– Не догадаешься? – спрашивает он со вздохом. – Хорошо, я тебе скажу. Я также хочу, чтобы твоя дочь благополучно вернулась к тебе. На самом деле ты должен быть благодарный мне. Я спас ее от моего тупого дяди и всех его нелепых планов на нее. Он никогда не отличался особым умом, но я не могу поверить, что он действительно похитил ребенка. И не просто ребенок. Дочь дона. Глупый.

Моя челюсть сжимается.

– С того места, где я стою, кажется, что ты совершаешь ту же ошибку.

– О нет, я не такой. Как я уже сказал, мы хотим одного и того же. Твоя дочь вернется к тебе и…

По какой-то безумной причине он делает паузу. Я смотрю на Майкла. Его мрачное выражение лица – это все, что мне нужно знать, что он не смог определить местонахождение Энцо Руссо.

– И? – подсказываю я.

– Я хочу смерти моего дяди.

Мои глаза обращаются к Тони, который смотрит на меня с таким же замешательством. Серьезно, что, черт возьми, происходит?

– Ты, наверное, сейчас очень сбит с толку, – тянет Энцо. – Интересно, что происходит. Не волнуйтесь, я не буду утомлять тебя утомительной политикой Руссо. Все, что тебе нужно знать, это то, что мой дядя похитил твою дочь, я ее спас, и она сейчас со мной. Я хочу, чтобы ты отомстил и убил его. Сделай это быстро. Возможно, он немного глуповат, но он не заслуживает слишком больших страданий.

Я решаю сосредоточиться на единственной части его заявления, которая меня действительно волнует.

– Ты вернёшь мою дочь? Это все, что ты требуешь?

– Да. И прекращение огня. Меня не интересует бандитская война с твоей семьей. На самом деле, я думаю, нам лучше быть союзниками. Хотел бы обсудить с тобой условия сотрудничества. Всякий раз, когда будешь готов.

– Кто ты, черт возьми, такой, чтобы так решать?

– Дон Руссо, – уверенно отвечает он. – Конечно, как только ты убьешь моего дядю. Тик-так, Роман.

Я провожу рукой по волосам. У меня действительно нет особого выбора. Хотя мне немного больно следовать указаниям сумасшедшего.

– Ладно, – выдавливаю я. – Но какого черта ты хочешь, чтобы я убил твоего дядю?

– Да ладно, мы оба знаем, что он уже мертв, так зачем тянуть с этим. Не позволяй старику продолжать страдать, просто покончи с этим и покончим с этим.

– И ты отпустишь мою дочь? – спрашиваю я.

– В целости и сохранности, – отвечает он. – Честно говоря, она самое очаровательное существо, которое я когда-либо видел. Позвони мне, когда закончишь. Я пришлю тебе подробную информацию о своем местонахождении, чтобы ты мог приехать за ней.

Чертов чудак.

Он вешает трубку, и напряжение напрягает мою шею, когда я поворачиваю ее в сторону. Тони смотрит на меня, в его лице кружится гнев.

– Мы действительно собираемся делать то, что предложил этот псих?

– Да, – просто отвечаю я. – Если мы хотим вернуть Кэсси, мы сделаем именно то, что он просил.

Я не говорю больше ни слова, приближаясь к Лео Руссо, который, кажется, смирился со своей судьбой. Ему есть что сказать, пока я целлю пистолет ему в грудь.

– Скажи Энцо, что он чертов ублюдок.

Это его последние слова, когда я стреляю в него на следующем вздохе, и его грудь замирает. Холод пронизывает воздух. Я фотографирую его тело, мои руки слегка трясутся. Я просто хочу, чтобы моя девочка вернулась в мои руки. Я звоню Энцо, и он не отвечает, но через несколько секунд присылает адрес. Мы втроем выбегаем, как только он это делает. Тони нарушает несколько ограничений скорости и проезжает как минимум три красных светофора за рулем.

Прибываем на место за считанные минуты. Наши пушки наготове, когда мы приближаемся к тому, что выглядит как обычный дом в вполне нормальном районе. Когда я собираюсь выбить дверь, она открывается, и в дверях стоит мужчина. Рыже-каштановые волосы, светло-голубые глаза. На вид он ростом около шести футов и примерно моего возраста. Но для меня все это не имеет значения, потому что на руках у него маленький ребенок.

Мужчина, которым, как я предполагаю, является Энцо Руссо, закатывает глаза.

– Пистолеты – это лишнее. Что, если мои соседи увидят? – говорит он с тихим вздохом. – Хотя вот. Целая и невредимая.

Я практически вырываю дочь из его рук, прижимая ее к своей груди. Мой взгляд скользит по ее лицу, и я облегченно вздохнул, когда ее голубые глаза смотрят на меня. Она в порядке. Она в порядке. Я повторяю эти слова снова и снова в своей голове.

Слава Богу.

Тони и Майкл сомкнулись передо мной, их пистолеты все еще были направлены на Энцо.

Он издает тихий свист.

– Отзови их, Роман.

Моя голова резко поднимается, когда я смотрю на Энцо Руссо.

– Какого черта я должен это делать?

– Потому что я хочу, чтобы мы были друзьями, – отвечает он, его скучный тон совершенно не соответствует тому, что он говорит.

– Ты похитил мою дочь.

Он испускает еще один многострадальный вздох.

– Сколько раз мне придется это повторять? Мой дядя похитил твою дочь. Я спас ее. Она сейчас в буквальном смысле в безопасности в твоих руках. Я имею в виду, что тебе абсолютно никакого вреда.

Я смотрю на него, оценивая.

– Кто ты, черт возьми?

Когда он улыбается, это немного тревожит.

– Скоро ты узнаешь. Я не шутил насчет партнерства. Я приду и найду тебя. И когда я это сделаю, мы сможем обсудить условия. А до тех пор у меня есть право претендовать на титул.

Несколько мгновений я не двигаюсь, глядя на него, не отзывая Тони и Майкла, как он просил. В конце концов мое любопытство взяло верх. Потому что я действительно хочу знать, кто такой, черт возьми, Энцо Руссо. И что он планирует делать.

– Отойдите, – бормочу я.

Оба они немедленно опускают оружие. Энцо кивает мне.

– Скоро увидимся, Роман.

Он возвращается в свой дом, закрывая дверь. Когда он уходит, Майкл быстро вздыхает.

– Самое странное взаимодействие на свете, – заявляет он.

– Чувак полный псих, – соглашается Тони.

Я все еще прижимаю дочь к груди, пока мы идем обратно к машине. Как только мы садимся, я не могу не бросить последний взгляд на дом. И человека внутри.

Кто такой Энцо Руссо?

– Не волнуйся, Роман, – говорит Майкл с пассажирского сиденья. – Я уже работаю над тем, чтобы раскопать все, что можно о нем знать.

Я откидываюсь на спинку сиденья и смотрю на Кэсси.

– Честно говоря, сейчас мне действительно все равно.

Кэсси тянется к моему лицу, ее маленькие ручки нежно постукивают по нему, и я усмехаюсь.

– Пойдем, принцесса. Пришло время встретиться с мамой.

Облегчение, которое я вижу на лице Елены, когда я кладу нашего ребенка обратно ей на руки, пронзает меня. Она так много целует лицо Кэсси, что та начинает плакать. Это чертовски иронично, потому что мою дочь похитили и она несколько часов находилась в руках неизвестных незнакомцев, и я почти уверен, что она ни разу не плакала. Но именно поцелуи ее матери, которые, признаюсь, могут быть немного удушающими, вот что делает это.

У меня вырывается смешок, и Елена резко поднимает голову, когда ее глаза встречаются с моими.

– Почему ты смеешься? – спрашивает она, прижимая Кэсси к груди.

– Я просто счастлив, детка. Я вне себя от счастья.

Она улыбается.

– Ты сделал это. Я верила во все, что только можно, – говорит она мне.

– Спасибо, – выдыхаю я.

Мы стоим так несколько минут, пока моя мама не спускается вниз, а Сальвадор следует за ней. Лицо ее бледно, но в ее чертах нельзя не заметить облегчения, когда она смотрит на внучку. Кэсси перестает плакать, как только оказывается на руках у матери. Но затем мама начинает плакать, и это тоже расстраивает Кэсси. Елена подходит ко мне, и мы наблюдаем, как ее бабушка и дедушка пытаются ее успокоить.

– Ты переезжаешь ко мне, – говорю я.

Мой тон тверд, но она, похоже, не склонна спорить.

– Хорошо, – говорит она тихо, не глядя на меня.

Следующие несколько дней пролетают незаметно. Все наши усилия найти Ивана бесплодны. Он исчез с лица земли. Если он умный, он никогда больше не покажется передо мной. Руссо также прекратили радиовещание. Меня это раздражает, тем более, что попытки Майкла найти информацию об Энцо ничего не дают.

Он не зарегистрирован ни в одной базе данных, к которой имеет доступ Майкл. Насколько нам известно, Энцо Руссо – призрак. Но это не так. Он настоящий мужчина. И когда он будет готов, я уверен, он снова покажет свое лицо.