Текст книги "Тайный ребенок для безжалостного дона (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Ага.

– О Боже. Вы оба умрете. Вы оба такие мертвые, – бормочет она.

– Не совсем утешительные слова, сестра.

– Ты знаешь, что я права. Ты не только спал с ней, но и опробовал ее, а потом целый год скрывал беременность!

– Это было не мое решение, – отмечаю я, нахмурившись. – Я почти не контролировал это.

– Ну и что? У тебя есть ребенок, Роман. С женщиной, на которой ты не женат. Боже мой! Мама потеряет сознание. Сальвадор сойдет с ума. Тони собирается убить тебя.

Моя челюсть сжимается.

– Поверь мне, Роза. Я знаю, как они отреагируют на эту новость.

Она смотрит на мое лицо, и при виде моего выражения ее взгляд смягчается.

– Хотя я тётя. Это восхитительно. Не могу дождаться встречи с ней.

– Ага. Она идеальная девочка.

– И ты любишь ее?

Я выгибаю бровь, отвечая на этот вопрос. Я знал о существовании Кэсси почти три недели. Я встречался с ней три раза. Но, честно говоря, у меня нет сомнений в том, что я чувствую к этой маленькой девочке.

– Конечно, я люблю ее, – грубо отвечаю я. – Она моя дочь.

Роза улыбается.

– Я рада. И я рада за тебя. Ты будешь лучшим отцом.

– Конечно. Пока мой лучший друг меня не убьет, – мрачно говорю я.

– Вероятно, он не убьет тебя, – оптимистично предлагает она. – Но он может никогда и не простить тебя.

Я выдыхаю.

– Ага. Вот чего я боюсь.

Когда на следующий день я прихожу в квартиру, дверь открывает Киара. Я выгибаю бровь, глядя на ее внешний вид.

– Что это за дерьмо у тебя на лице? – спрашиваю я, указывая на черное вещество, покрывающее каждый дюйм, кроме ее глаз, носа и рта.

Ее глаза сужаются.

– Это маска для лица, большое спасибо. Елена, твой папочка здесь, – объявляет она, отходя от двери, чтобы дать мне войти.

Закатывая глаза, я следую за ней. Елена выходит из спальни, держа на руках плачущего ребенка.

– Привет, – говорит она, растерянно улыбаясь. – Ты можешь подержать ее. Она не перестает плакать.

Я немедленно тянусь к Кэсси и притягиваю ее к себе. Прижимая ее к груди, я успокаивающе массирую ее спину – совет, который я узнал в ходе исследований. Пока я изо всех сил стараюсь запомнить миры песни «Twinkle, Twinkle Little Star».

– Мерцай, мерцай, маленькая звездочка, ты выше мира. В ромбе в небе лети лалалалалала. Мерцай, мерцай, маленькая звездочка. Вот ты где, в небе.

Проходит несколько секунд, и вопли прекращаются, растворяясь в мелких вздохах и шумах. Наконец она замолкает, и я ухмыляюсь.

Елена начинает хихикать, давая понять, что я забыл слова. Или, возможно, я никогда их не знал.

– Ты так хорошо с ней общаешься, – говорит она, широко раскрыв глаза.

Она подходит к своей подруге, которая пристально наблюдает за мной. Она шепчет что-то Елене на ухо, от чего та ахает, прежде чем хлопнуть ее по плечу.

– Заткнись, Ки, – бормочет Елена.

Я с любопытством наблюдаю за двумя женщинами, покачивая ребенка на руках.

– Итак, Роман, расскажи мне, как ты прошел путь от парня, стреляющего людям в голову, до этого, – говорит она, указывая на меня.

– Магия, – невозмутимо говорю я.

Она улыбается.

– Это так ценно. Я бы сделала фотографию и отправила Майклу и Тони, но не могу, потому что вы двое не признались.

Я слышу приговор громко и ясно в голосе Киары. Елена издает разочарованный вздох.

– Я сказал Розе, – говорю я, глядя в карие глаза Киары.

– Поздравляю. Ты рассказал об этом одному человеку, который никогда не собирался тебя об этом ругать. Пожалуйста, Роман, – усмехается она.

– И почему ты так обеспокоена? – спрашиваю я ее.

– Потому что я волнуюсь. Все это может так легко взорваться вам прямо в лицо. И я ненавижу, что ты не сможешь справиться с последствиями.

– Я с этим разберусь, – кричу я.

– Хм. Просто скажи им поскорее, пожалуйста.

Она встает и направляется в свою комнату, оставляя Елену наедине со мной. На ее лице задумчивое выражение.

– Она права, ты знаешь. Нам нужно сообщить им об этом как можно скорее.

– Да, знаю. Я планировал сообщить эту новость на семейном ужине во вторник, – сообщаю я ей. – Тебе не обязательно там находиться.

– Ты шутишь? Это такой же мой беспорядок, как и твой. Может быть, даже больше. Это я прятала ее целый год. Я буду там.

– Хорошо.

Мы обе несколько минут говорим о внезапном отвращении Кэсси к ее детскому молоку, прежде чем Елена сообщает мне, что ей нужно сходить в продуктовый магазин.

– Я пойду с тобой, – говорю я.

– Нет, все хорошо. Это десять минут езды.

– Я иду. Мы тоже можем взять с собой Кэсси.

Она пожимает плечами, решив не спорить, и направляется в другую спальню. Я слышу, как она сообщает Киаре, что мы уходим, а затем она стоит передо мной с детской сумкой Кэсси.

– Пойдем.

Мы выходим из дома и спускаемся на лифте, решив сесть в машину Елены, поскольку в ней уже есть автокресло Кэсси. Убедившись, что она заправлена, проникаем внутрь. Десять минут езды потрачены на то, чтобы придумать, как лучше всего проинформировать нашу семью о новинке. Когда мы подъезжаем к продуктовому магазину, я паркуюсь, а Елена ждет, пока я возьму Кэсси из ее автокресла. Я выношу ее, когда рядом с ней подъезжает очень знакомая машина.

Мои брови поднимаются вверх, когда я смотрю на темно-зеленый «Мерседес». Затем Тони выходит из водительского сиденья. Он останавливается в нескольких футах от меня и ребенка на моих руках.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – спрашивает он.

Твою мать.

Глава 23

Елена.

Весь мир замирает, когда я смотрю, как мой брат выходит из машины. Он подходит к Роману, и я не понимаю, что он говорит, потому что паника охватывает каждый мускул моего тела. Как будто меня вот-вот собьет поезд, и все, что я могу сделать, это упасть на месте. Я не могу двигаться.

Когда выражение лица Тони становится угрожающим, я вырываюсь из этого состояния. Я бросаюсь к другой стороне своей машины, стоя между братом и Романом.

– Тони, что ты здесь делаешь? – спрашиваю я с колотящимся сердцем. Надеюсь разрядить ситуацию.

– Я поехал за тобой, – отвечает он, не сводя глаз ни с Романа, ни с ребенка на руках. – Видел, как ты выходил из квартиры. Чей это ребенок?

Его глаза наконец встречаются с моими, и я вижу, насколько он сбит с толку. Он ждет, что я скажу ему правду. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но не могу найти слов. Я понятия не имею, как объяснить. Несмотря на все наши планы, мой мозг превращается в кашу в тот момент, когда мне это нужно больше всего.

К счастью, Роман, кажется, контролирует ситуацию лучше, чем я.

– Все в порядке, Елена. Возьми Кэсси, – шепчет он позади меня.

Я поворачиваюсь и принимаю ребенка, держа ее так, чтобы она не смотрела на своего дядю, который быстро приходит в ярость.

– Кто-нибудь объяснит, что, черт возьми, происходит? Я еще раз спрошу, чей это ребенок? – Тони огрызается.

Роман делает глубокий вдох. Видимое напряжение пронизывает каждую мышцу его плеч.

– Это моя дочь, – наконец говорит он. Глаза Тони расширяются от шока. – Не только мой. Наш, – добавляет Роман.

Я провожу свободной рукой по лицу и тихо стону. Нежно, Роман. Действительно нежно.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – рычит Тони.

– Мне нужно, чтобы ты успокоился, Тони. Успокойся и позволь мне объяснить.

Как ни странно, он это делает. Он прислоняется к своей машине и скрещивает руки.

– Я слушаю, – подсказывает он.

Роман делает глубокий вдох. Я прекрасно осознаю, что мы находимся на публике, и если Тони нанесет удар, мы привлечем внимание, которое нам определенно не нужно. Я зажимаю нижнюю губу зубами и нервно жую.

– Год назад, когда Елена уехала в Лондон, она была беременна…

Я должна была знать, что Тони на самом деле не умеет слушать. Он прерывает Романа, посмеиваясь.

– Ты хочешь сказать, что у моей сестры родился ребенок, а я не знал?

– Да, – прямо говорит Роман.

Он действительно плохо с этим справляется.

– Это Кэсси», – говорит он. – Она родилась около трех месяцев назад.

– Хорошо, стоп. Допустим, эта безумная история на самом деле правдива. Скажи, что она забеременела. При чем здесь ты? – требует Тони.

Выражение его лица можно точно назвать затишьем перед бурей.

– Ребёнок мой, – заявляет Роман.

Тони переводит взгляд с Романа на меня позади него, затем снова на Романа. Я вижу, как его глаза темнеют, и он отталкивает Романа назад.

– Ты, черт возьми, шутишь? Ты хочешь сказать мне, что трахнул мою сестру? – кричит он.

Я вздрагиваю, замечая количество людей, которые смотрят сюда. Да, эта ситуация требует деэскалации. И быстро. Видя, как кулак Тони сжимается, как будто он собирается нанести удар, я немедленно встаю между ними. Я смотрю на брата.

– Мы здесь этим не занимаемся, – огрызаюсь я.

– Отвали, Елена. Прочь с дороги! – рычит он.

– Нет. Ты собираешься сесть в машину, прямо сейчас. И я собираюсь поехать с тобой, чтобы объяснить ситуацию. Роман встретит нас дома после того, как отвезёт Кэсси ко мне с Киарой.

Роман наклоняется позади меня.

– Не уверен, что это хорошая идея, волчонок.

– Заткнись! – злится Тони. – И держись от нее подальше.

Прямо сейчас Роман не его дон и не лучший друг уже более десяти лет. Когда Тони приближается, как будто собирается ударить его снова, я делаю шаг вперед. Кэсси все еще у меня на руках и, к счастью, не плачет. Она находится в блаженном неведении, ее глаза осматривают окрестности.

– Тони, пожалуйста, – умоляю я брата. – Мне нужно, чтобы ты не делал этого прямо сейчас.

Грудь моего брата вздымается, когда он смотрит на меня. Затем его взгляд остановился на ребенке у меня на руках, и я увидела, как на его лице промелькнула боль. Он еще раз оглядывается на Романа и направляется к водительскому сиденью своей машины.

Я поворачиваюсь к Роману, чувствуя некоторое облегчение. Он не смотрит на меня. Его взгляд прикован к Тони, который сейчас сжимает руль своей машины.

– Ты уверена, что поехать с ним – хорошая идея? Тони – бомба замедленного действия. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Я качаю головой.

– Мы оба знаем, что мой брат никогда бы не причинил мне вреда. Поезжай и встретишь нас у себя дома. Думаю, сегодня мы говорим правду.

– Бля, – выдыхает Роман.

Он берет Кэсси из моих рук и бережно держит ее. Я чувствую укол вины, когда смотрю на них обоих.

– Роман, – говорю я тихо. – Прости. Этого бы не произошло, если бы я так долго не скрывала правду.

Он качает головой.

– Ты сделала то, что считала правильным, беда. Я буду там, как только смогу.

Я слегка улыбаюсь ему, прежде чем сесть на пассажирское сиденье машины брата. Он даже не смотрит на меня, прежде чем завести двигатель и уехать.

– Ты собираешься меня слушать? – спрашиваю я, через несколько минут после начала поездки.

– Нет, – отвечает он, напрягая мышцы. Его глаза устремлены на дорогу. – Я отвезу тебя к твоему отцу. Тогда ты можешь сказать ему все, что, черт возьми, ты хочешь сказать.

Я делаю глубокий вдох.

– Тони, мне чертовски жаль. Ты понятия не имеешь…

– Нет! Заткнись. Я не могу поверить, что ты действительно это сделала. Ты трахнула моего лучшего друга! – кричит он.

Я делаю паузу, глядя на него.

– Ты странно зациклен на неправильных вещах. Да, я спала с Романом. Но я также скрыла свою беременность и родила, не сказав вам.

Он смотрит на меня глазами, полными гнева.

– Это то, чем можно чертовски гордиться? Ты просто умоляешь меня возненавидеть тебя, не так ли, сестра?

С этими словами мои губы сжимаются, и я отворачиваюсь, глядя в окно. Мои глаза наполняются слезами, но я моргаю. Я не могу с ним так разговаривать. Он не будет меня слушать.

Мы подъезжаем к дому Де Луки, и Тони захлопывает дверь, выходя из машины. Я следую за ним на равном расстоянии, когда он направляется в дом. Я вдруг пожалела, что пришла сюда без Романа.

К сожалению, Мария с моим отцом, как и Роза. Единственный человек, которого не хватает, это Майкл, но, конечно, он решает спуститься вниз по нашему приезду, вопросительно приподняв брови.

– Что происходит? – спрашивает мой отец, поднимаясь на ноги.

Майкл кивает Тони.

– Почему он выглядит таким рассерженным?

На челюсти моего брата дергается мышца, когда он поворачивается ко мне.

– Хорошо? Ты собираешься им рассказать или мне следует это сделать?

Ощущение утопления нахлынуло на меня, когда мое горло перехватило. Я совсем не хотела, чтобы это произошло.

– Тони…

Он пристально смотрит на моего отца.

– Твоя дочь спала с доном.

– О боже, – бормочу я.

Брови папы поднимаются, когда он переводит взгляд с меня на Тони. Все молчат, глядя на нас.

– И это еще не все, – продолжает Тони. – Она, очевидно, забеременела, и у нее есть ребенок.

Если бы земля разверзлась и поглотила меня, сейчас было бы идеальное время. Мои руки вспотели, и я смотрю куда угодно, только не на лицо отца.

– О чем, черт возьми, ты говоришь, Энтони? – задает вопрос отец.

– Да, я тоже хотела бы знать, – говорит Мария. – Что там насчет Романа и Елены?

– Просто успокойся, мама, – тихо говорит Роза рядом с матерью, взяв ее за руку.

Я рада, что она хотя бы в курсе ситуации. Майкл прислонился к дверному проему с пустым выражением лица. Я снова смотрю на отца.

– Папа, я могу все объяснить, – говорю я тихо.

Он выгибает бровь, предлагая мне продолжить, что я и делаю. Я рассказываю им о том, как узнала, что беременна, и покинула страну, потому что не хотела дестабилизировать приход Романа к власти. Потом я рассказываю им о Кэсси. К тому времени, как я закончила, мой отец был бледен, а Мария была близка к потере сознания.

– О боже, – выдыхает она.

Роза сейчас поглаживает спину матери успокаивающими движениями. Мой папа ничего не говорит. Он пугающе молчалив. Кажется, все теряют дар речи. И тогда Роман решает войти в комнату.

Тони даже не колеблется. Он подходит к нему и бьет его кулаком в челюсть. Я задыхаюсь, наблюдая, как голова Романа поворачивается в сторону.

– Вы оба, – говорит Тони, указывая на меня. – Ты для меня мертва.

После этого заявления он выходит из гостиной. Майкл тихо следует за ним. Роман потирает челюсть, глаза ледяные, а мои руки дрожат, когда я поворачиваюсь к отцу.

– Папа, – мой голос звучит шепотом. На этот раз, когда слезы наполняют мои глаза, я не могу их сморгнуть. – Мне жаль. Мне очень жаль.

Выражение его лица бурное, наполненное недоверием. Не говоря ни слова, мой отец медленными шагами выходит из комнаты. Я собираюсь следовать за ним, но Роман хватает меня за запястье.

– Дай ему время, – говорит он тихо.

Я смотрю на него какое-то мгновение, чувствуя, как мое сердце болит с каждым ударом.

Голос Марии легкий, когда она говорит.

– Вы оба, идите сюда.

Выражение ее лица не оставляет места для споров. Роман держит меня за руку, пока мы приближаемся к его матери. Роза одаривает меня легкой ободряющей улыбкой.

– Я должна понимать, что у меня есть внучка? – спрашивает Мария.

Рядом со мной Роман кивает.

– Да. Ее зовут Кэсси.

– И вы двое сговорились прятать ее от семьи больше года?

– Нет, – я резко выдохнула. – Мария, Роман не имел никакого отношения к тому, чтобы я скрывала беременность. Лишь несколько недель назад он даже не знал, что я забеременела, – признаюсь я.

– Неправильно сказала, волчонок, – бормочет рядом со мной Роман.

Если бы взгляды могли убивать, я бы сейчас находилась на глубине шести футов. Мария пристально смотрит на меня и медленно поднимается на ноги.

– Значит, ты не только скрыла свою беременность от семьи, но и от отца твоего ребенка?

Я тихо сглатываю.

– Я не…

– Твое поведение меня не удивляет. Ты всегда была трудным ребенком, Елена. С тех пор, как твоя мать ушла, ты была незакрепленной пушкой, ожидающей момента, чтобы взорваться и уничтожить всех вокруг себя. Я старалась изо всех сил помочь тебе. Я взяла тебя и твоего брата к себе, и вот как ты мне отплатила? – сердито спрашивает она.

Ее слова ранили глубже, чем следовало бы.

– Хватит, мама, – гремит голос Романа.

– А ты? – говорит она, обращаясь к сыну. – Как ты мог быть таким безответственным? Так ты чтишь память своего отца? От тебя женщина забеременела, Роман, и теперь у тебя есть ребенок. Что ты собираешься делать с Занетти? Как ты собираешься об этом позаботиться?

– Я позабочусь об этом, как и обо всем остальном, мама, – ледяным тоном говорит Роман.

Глаза Марии закрываются, а затем открываются и обращают внимание на меня.

– Приведи сюда мою внучку как можно скорее, – приказывает она. – Ты достаточно долго держала ее вдали от семьи.

С этими словами она тоже уходит. Роза тянется к моей руке, и я падаю на диван рядом с ней, кладя голову ей на плечо.

– Все прошло… примерно так же хорошо, как и могло бы пройти, – мягко говорит Роза.

Я могу только стонать в ответ.

На следующий день Роман отвозит меня в дом моей семьи, где, я уверена, находится мой отец. Он паркует машину возле дома, прежде чем повернуться ко мне.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Я качаю головой.

– Нет, мне нужно поговорить с ним наедине.

– Они придут, – твердо говорит он.

– Роман, мой брат практически от меня отрекся. Мой отец отказывается со мной разговаривать. И я понятия не имею, что мне делать.

– Тони справится с этим, – говорит Роман, но его слова не имеют никакого веса.

После того, как мы вчера вышли из его дома, он высадил меня дома, прежде чем отправиться обратно к себе. Сейчас он выглядит измученным. Он сказал, что просматривал контракт с Занетти, пытаясь найти лазейку или что-нибудь, что могло бы помочь ему разорвать его.

Все это полный беспорядок, и я тону в чувстве вины, потому что не могу не чувствовать, что это моя вина.

– Перестань так выглядеть. Все будет хорошо.

Я смотрю на него:

– Правда? Потому что прямо сейчас я почти уверена, что все меня ненавидят.

– Нет, – говорит он, глядя вперед.

– Я отчетливо помню, как ты произнес эти слова, – бормочу я сухо.

Он вздыхает.

– К сожалению, я не обладаю способностью активно ненавидеть тебя, Елена.

Это заставляет меня улыбаться.

– Ну и что? Мы теперь друзья?

Его взгляд пронзительно врезается в меня.

– Ты целуешь всех своих друзей?

Мои глаза расширяются, а рот открывается. Я ищу способ ответить на этот вопрос.

– Все в порядке, беда, – Роман усмехается. – Нам придется поговорить об этом. Но не сейчас.

Мое сердце ускоряется.

– Я сейчас пойду, – объявляю я, открывая дверцу машины.

– Я приеду за тобой. Просто дай мне знать, когда закончишь.

Я киваю и выхожу из машины. Он уехал за считанные секунды. Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться на поставленной задаче. Прежде всего, мне нужно поговорить с отцом.

Неудивительно, что я нахожу его в обсерватории. Сейчас день, и на небе нет ни одной звезды, и все же сюда приходит мой отец за утешением.

Сделав глубокий вдох, я подхожу к нему. Мое сердце сжимается, когда я вижу на столе бутылку бурбона. Мой отец пьет только в тех редких случаях, когда он невероятно расстроен.

– Елена, – говорит он, не глядя на меня. Его глаза прикованы к большому телескопу в центре комнаты. – Знаешь, почему мы назвали тебя Андромедой?

– Потому что маме нравилась греческая мифология и созвездия.

– Да, – кивает он. – Но еще и потому, что в греческих мифах Андромеда – одна из немногих женщин, у которых был счастливый конец. После того, как ее спас Персей, она влюбилась и вышла замуж. А когда она умерла, ее увековечили в виде созвездия на небе. Мы с твоей матерью желали тебе того же. Мы хотели, чтобы у тебя была долгая и счастливая жизнь. Мы хотели, чтобы ты вышла замуж, создала семью. Она хотела больше всего на свете, чтобы у тебя был счастливый конец.

Мои руки сжимаются в кулаки.

– Моя жизнь еще не окончена, папочка.

– Нет, – заявляет он. – Но сейчас там довольно большой беспорядок, не так ли?

В рейтинге того, что человек сказал, что причинило мне боль, мой отец, говорящий мне, что моя жизнь – это беспорядок, был бы на вершине.

Мое горло сжимается.

– Я могу изменить это. Я изменю это.

– После того, как твоя мать ушла от нас, я хотел для тебя лучшего. Я хотел, чтобы ты вырастила из себя удивительную женщину, но ты боролась со мной на каждом шагу. Поэтому я позволяю тебе быть. Я не знал, как с тобой связаться, поэтому решил сделать шаг назад. Это была ошибка.

– Я училась в Гарварде. Я получила степень по бизнесу. Я закончила с отличием! Я старалась изо всех сил, чтобы ты гордился мной!

– Да, это достижения, но когда я говорил тебе, что мне нужно, чтобы ты делал все это? Я просил тебя поступить в колледж в Нью-Йорке, чтобы ты была ближе к нашей семье, но ты отказалась. Я хотел, чтобы ты изучала право, но ты не проявила никакого интереса. Ты всегда делала только то, что хотела, Елена. Я думал, что защищаю тебя, но теперь вижу, что все, что я сделал, это заставил тебя разочароваться.

Я чувствую, как мое сердце разрывается.

– Я скрыла беременность и родила ребенка без твоего ведома. Это не значит, что я совершил убийство.

– В нашем мире, Елена, мы оба знаем, что то, что ты сделала, было намного хуже.

Вот в чем особенность нас, Леганцев: когда мы злимся, мы говорим вещи, которые наверняка причинят боль другому человеку. Мы также можем быть довольно упрямыми. Но наступает определенный момент, когда мы пересекаем этот порог. Где мы просто сдаёмся. Я сейчас нахожусь на этом этапе.

Мой отец ни разу не посмотрел мне в глаза, но я обязательно смотрю ему в лицо, когда говорю следующие слова.

– Если я такое разочарование, то ты, возможно, никогда больше меня не увидишь. До свидания, папа.

Когда текут слезы, я их не останавливаю. Я хватаю телефон, чтобы позвонить Роману. По иронии судьбы, человек, который, как мне казалось, так долго меня ненавидел, – единственный, к кому я могу сейчас обратиться за помощью.

Мы с Романом допустили ошибку, но я уже устала извиняться за случившееся. Я устала извиняться за то, что привела в этот мир свою малышку и любила ее. И я устала извиняться за то, что испытываю к нему чувства.

Глава 24

Роман.

Неудивительно, что моя мама обожает Кэсси. Я смотрю, как она играет с внучкой, держась за щеки с улыбкой на лице. Она по-прежнему отказывается смотреть на Елену, но в последние несколько дней Елена все чаще и чаще привозила сюда Кэсси. Совершенно очевидно, что мама ее обожает.

Я был удивлен, когда закончил встречу в своем офисе и спустился вниз, чтобы найти здесь свою дочь. Видимо, Елена высадила ее и уехала. Я немного волнуюсь за нее. Посмотрев на мать еще несколько секунд, я выхожу на улицу и обнаруживаю Майкла, прислонившегося к стене. Я не видел его несколько дней. Он исчез вместе с Тони черт знает куда после всего фиаско.

– Привет, – говорю я, привлекая его внимание.

Он смотрит на меня один раз, прежде чем отвести взгляд. – Роман.

– Что? Ты тоже злишься на меня?

– Нет, – выдыхает он. – Честно говоря, я больше злюсь на Елену. Она должна была прийти к нам.

– Она думала, что поступает правильно. И, честно говоря, Майки подумай об этом. Год назад мы как раз завершали войну банд с Галло. Я старался держать все под контролем, имея дело с оппозицией слева и справа. Если бы капо узнали, что я жду ребенка от внебрачной девушки, они бы меня настигли. Было бы чертовски труднее заставить их подчиниться.

Майкл смотрит на меня оценивающим выражением лица.

– Это настоящая страстная защита, Ром. Плюс, – бормочет он. – Когда ты начал влюбляться в младшую сестру своего лучшего друга?

Я замираю, удивленный прямотой этого заявления.

– Что? Не удивляйся. Всегда было совершенно ясно, что ты испытываешь к ней чувства. Никого из нас на самом деле не обманула вся эта игра ненависти, которую вы двое затеяли. Елена входила в комнату, и все твое внимание было сосредоточено на ней. Она разозлила тебя так, как никто другой не смог бы. Ты заботился о ней больше, чем следовало бы. Черт, даже Тони знал. Вся его речь, обращенная к нам, когда нам было шестнадцать, о том, чтобы держаться подальше от его младшей сестры, была направлена больше на тебя, чем на меня.

Я помню эту речь. Это одна из причин, по которой я так чертовски старался держаться подальше от Елены. Потому что Тони посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что она под запретом. Я всегда знал, что рискую потерять лучшего друга, преследуя его сестру, поэтому и держался подальше.

– Как он? – грубо спрашиваю я.

– Как ты думаешь, брателло? Последние несколько дней он напился и трахался с девушками из клуба. Я присматривал за ним, следил, чтобы он не слишком сильно веселился и не делал того, о чем пожалел бы. Ты знаешь, какой он.

Я киваю.

– Думаешь, он справится с этим?

Майкл выдыхает.

– Честно говоря, не могу сказать. Это Тони. Он так быстро дует то горячим, то холодным. Прямо сейчас он чертовски зол. Но через несколько дней он, возможно, успокоится настолько, что придет сюда и ударит тебя по лицу.

– Я бы ему позволил, – говорю я.

Я определенно заслуживаю нескольких ударов.

– Ты его семья, Ром. Елена его младшая сестра. Я знаю, что он сказал, но он ни за что не сможет тебя отрезать.

– Хорошо. Спасибо, Майки.

В кармане у меня гудит телефон, и я хватаю его, видя, как на экране мелькает имя Бьянки Занетти. Я стиснул зубы, прежде чем положить телефон обратно. Майкл с любопытством смотрит на меня.

– Что ты собираешься делать с Занетти?

Я пожимаю плечами.

– Я собираюсь разорвать контракт, который мы подписали. Лучшее, что я могу сделать, – это предложить ему что-нибудь, чтобы успокоить его раненое эго.

– Этот человек – миллиардер. Что ты можешь дать ему такого, чего у него еще нет?

– Я понятия не имею, Майки.

Я вздыхаю.

– Что сказала об этом Мария?

– Она спросила, планирую ли я еще жениться на Бьянке. И это забавно, потому что ни за что эта женщина не выйдет за меня замуж, зная, что у меня есть ребенок. Сейчас я ищу способы разорвать контракт. И было бы хорошо, если бы мой гребаный консильер взял трубку.

Сальвадор – еще один человек, который отказывается со мной разговаривать. И это прискорбно, потому что он мне очень нужен прямо сейчас.

– Что ж, тебе лучше разобраться в этом побыстрее. Время истекает, Роман.

– Я знаю.

Майкл пожимает плечами.

– А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно познакомиться с племянницей, – говорит он с легкой улыбкой, прежде чем войти в дом.

Поскольку до конца вечера мне больше нечего делать, я решаю отправиться к Елене. Дверь открывает Киара, одетая в золотое коктейльное платье и белые туфли на каблуках.

– О, слава Богу, – говорит она, проводя меня внутрь.

– Направляешься куда-либо? – спрашиваю я.

– Ага. У меня есть событие, которое я не могу пропустить. Ты пришел в нужное время, потому что мне действительно было неудобно оставлять Елену одну, – говорит она.

Я поднимаю бровь.

– Где она?

– В своей комнате. Я приготовила нам немного еды, но она сказала, что не голодна. Я очень волнуюсь за нее.

Елена отключилась. С момента ее разговора с отцом у нее такое ощущение, будто она совершенно лишена энергии. Это меня разъедало, тем более что она обычно очень полна жизни.

– Я позабочусь об этом, – говорю я Киаре. – Ты можешь идти.

– А Кэсси?

– Она проведет ночь с моей матерью.

– Хорошо. Просто скажи ей, что я ушла и вернусь поздно, – говорит Киара, хватая сумочку. Она останавливается у двери и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. – Роман? Спасибо, что был рядом с ней.

– Я всегда буду.

Киара одаривает меня еще одной улыбкой перед уходом. Как только она уходит, я направляюсь на кухню, чтобы взять с собой еду для Елены, прежде чем отправиться в ее комнату. Я стучу один раз и, когда ответа нет, все равно вхожу. Она лежит на своей кровати под одеялом, когда я вхожу в темную комнату. Я закатываю глаза, тянусь к выключателю и включаю свет.

Она стонет, тут же накрывая глаза одеялом.

– Эй, беда, – говорю я тихо.

Она нюхает один раз, и я понимаю, что она, должно быть, плакала. Прежде чем лечь на ее кровать, я ставлю поднос с едой на прикроватную тумбочку. Я осторожно откидываю одеяло, пока не вижу ее лицо. Ее глаза покраснели и заплаканы.

Иисус. Иногда на нее больно смотреть. В моей груди рождается защитное желание. Я хочу поймать всех ее демонов и уничтожить их. Но ее демоны тоже мои, и пока я не смогу исправить ситуацию, в которой мы оказались, все, что я могу сделать, это быть здесь ради нее.

Елена садится и прищуривается на меня.

– Когда ты услышал слово «заходи»? – спрашивает она раздраженно. – Я, очевидно, хочу побыть одна.

– Я оставил тебя одну на несколько дней. Хватит хандрить, – констатирую я.

– Ты вошёл в мою комнату без разрешения, Роман. Что, если бы я была голой?

Я демонстративно перевожу взгляд с ее лица на тонкую рубашку, которую она носит. Ее соски торчат из-под материала, и мое горло сжимается, когда я заставляю себя снова посмотреть на нее.

– Если только ты на самом деле не голая под этим одеялом, – говорю я хрипло, так как не вижу ее нижней половины. – Думаю, у нас все в порядке.

Ее глаза встречаются с моими, и в их глубине кипит жар. Я рад, что я не единственный, кто чувствует это сводящее с ума притяжение между нами. Честно говоря, это упрощает задачу. Елена откашливается, прежде чем скинуть одеяло и встать на ноги. Она смотрит на меня, положив руки на бедра.

– Что ты вообще здесь делаешь?

Я прислоняюсь к изголовью кровати, закрывая глаза.

– Разве это не очевидно? Я пришел к тебе, волчонок.

– А Кэсси? Где она?

– С моей мамой. Я подумал, ей стоит переночевать там, дать тебе время побыть наедине с собой. Не волнуйся, мама о ней позаботится.

Она на мгновение обдумывает мои слова, прежде чем кивнуть.

– Думаю, мне не на что жаловаться. Я держала ее подальше от ее драгоценной внучки. А теперь, если ты меня простишь, мне нужно в ванную.

Она уходит, а я решаю, пока жду, ответить на несколько важных писем. Когда через несколько минут Елена снова появляется, ее лицо посвежело, и выражение ее лица стало намного яснее.

– Очень странно видеть тебя на своей кровати, – говорит она, подходя к прикроватной тумбочке, куда я положил её еду.

Вместо того, чтобы тянуться к тарелке, она хватает стакан с водой и выпивает его залпом. Я пристально смотрю на нее, когда она начинает уходить.

– Еда на тарелке предназначена для того, чтобы ее съесть, – заявляю я.

– Я не голодна.

Мои глаза сужаются.

– Елена…

На мгновение она пристально смотрит на меня, а когда понимает, что не выиграет, с раздражением хватает тарелку.

– Отлично. Я поем. Тебе когда-нибудь говорили, что ты властный?

– Возможно, я слышал это раз или два, – говорю я, улыбаясь.

Она начинает есть, а я продолжаю просматривать электронную почту. Оно странно одомашнено. Никто из нас не произносит ни слова, и все же я чувствую себя более непринужденно, чем когда-либо за последние дни. Находясь рядом с Еленой, я чувствую то же самое, что и тогда, когда Кэсси у меня на руках – умиротворенная.

Закончив есть, она ставит тарелку. А когда она возвращается, она садится передо мной, скрестив ноги. Я выгибаю бровь, глядя на ее пристальный взгляд.