Текст книги "Эпоха крестовых походов"

Автор книги: Эрнест Лависс

Соавторы: Альфред Рамбо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 46 страниц)

Венгры

Обстоятельства, благоприятствовавшие успехам венгров. – Владислав и Коломан. – Упадок Венгрии (1114–1205). – «Золотая булла». – Татаро-монгольское нашествие; немецкая колонизация. – Прекращение династии Арпада.

Обстоятельства, благоприятствовавшие успехам венгров.Тем, кто склонен сомневаться в замечательных способностях финской расы, достаточно указать на пример мадьяр, которые благодаря выдающимся дарованиям сумели отстоять свою национальность против враждебных народностей, окружавшим их страну со всех сторон. Ослабленные внутренними раздорами и политической смутой, предшествовавшей установлению феодального порядка, они перенесли немецкую иммиграцию, не утратив ни одного из своих прав, и даже татаро-монгольское нашествие лишь на короткое время задержало их развитие. Правда, обстоятельства благоприятствовали им. Горы, окружающие Венгрию с севера и востока, несмотря на то, что венгры не владеют их склонами, составляют отличную оборонительную линию, и славяне, отделенные этой преградой от своих соплеменников, без труда примиряются с владычеством мадьяр, которые притом в ту эпоху щадят их автономию и не нарушают их прав. На юге Кроация (Хорватия) со времени своего присоединения к Венгрии составляет род оборонительной марки, а Византийская империя, которая по своей слабости более не может внушать страха, старается помешать образованию сильной южнославянской державы, которая могла бы очень скоро сделаться опасным центром притяжения.

На севере и западе Венгрия граничит с Германией, но последняя всецело поглощена борьбой, в которой истощают свои силы Гогенштауфены, и не интересуется тем, что делается на востоке. Австрийские маркграфы заняты одновременно множеством предприятий и не могут быть так опасны для своих соседей, как Аскании. Наконец, Венгрия с этой стороны прикрыта славянскими плоскогорьями, которые пока лишь отчасти онемечены, – главным образом, Богемией и Моравией. Таким образом, иностранные колонии всегда остаются в Венгрии чем-то спорадическим, и немецкие императоры легко отказываются от своих прав на верховенство, чтобы приобрести в мадьярах союзников против Пржемысловичей.

Эти благоприятные условия не могли бы надолго обеспечить независимость венгров, если бы не специальные дарования этой расы, соединяющей в себе блестящие военные способности с выдающимся политическим талантом. Быть может, очевидность опасности усилила эти природные способности. Со всех сторон окруженные врагами венгры, подобно норманнам в Англии, сознавали необходимость дисциплины и твердой организации. Их дворянство, крайне высокомерное и ревниво оберегавшее свои права, никогда не обратилось в олигархию; если оно сильно суживает пределы королевской власти, то оно, по крайней мере, отчасти заменяет ее и, вовлекая в круг политических интересов значительную часть нации, подготавливает для будущего почти неисчерпаемый запас сил.

Владислав и Коломан.Два преемника Стефана Святого, Владислав Святой (1077–1095) и Коломан (1095–1114), расширяют границы страны до ее нынешних пределов и обеспечивают конечное торжество христианской цивилизации. Владислав покоряет Трансильванию, которая до сих пор была связана с Венгрией лишь слабыми вассальными узами. В восточных округах ее он поселяет мадьяр, так называемых чеклеров («пограничных жителей»), обязанных отражать вторжения. Он подготавливает присоединение Кроации. Коломан заканчивает его (1102), и кроаты, оторванные от сербов различием веры, без сопротивления покоряются владычеству, которое не посягает на их существенные права.

Внутри церковь вырабатывает свою организацию, собственность крепнет, и королевская власть приучает феодальное общество уважать ее прерогативы. Обязанности вассалов в то время нигде не были определены точнее, нигде подати не взимались легче, чем в Венгрии. Самые страстные противники мадьяр при виде этой превосходной организации испытывают зависть, которую плохо умеют скрыть. Немецкий епископ Оттон Фрейзингенский, удивляясь «милосердию Господа, давшего таким чудовищам столь приятную землю», хвалит их мудрость и покорность королю, «воля которого повсюду признается законом».

Упадок Венгрии (1114–1205).Однако вскоре Венгрия уступает соблазнам, которыми являются для нее смуты в Польше и Руси. Несколько раз она ставит королей на престолы Червонной Руси и Галиции. Это призрачные успехи; ими воспользуются позднее только Габсбурги, которые во время раздела Польши возобновят притязания Белы III и Андрея II на Галицию. В этих дурно веденных войнах нация без пользы истощила свои силы и королевская власть дискредитировала себя. Был момент, когда Венгрия едва не превратилась в византийский лен. Эгоистическая олигархия забирает в свои руки государственные должности. Епископы, владеющие огромными поместьями, составляют настоящее государство в государстве. Андрей II (1205–1235) признает за дворянами наследственные права собственности на вотчины и должности, пожалованные им его предшественниками. Пала не только центральная власть, но и самое королевство, ставшее игрушкой в руках нескольких магнатов; оно было спасено сопротивлением мелкого дворянства.

«Золотая булла».Дворянство отказалось принять за кон, ставивший его в подчиненное положение, и на сейме 1222 г. заставило короля издать «Золотую буллу», которая долгое время являлась основой венгерского государствен ного права. Мадьяры часто говорили о том, что они первы ми на материке Европы ввели у себя парламентский режим, и сравнивали «Золотую буллу» с английской Великой хартией. И не без основания: «Золотая булла», подобно Великой хартии, возвещает основные принципы современного государственного строя – личную свободу, вотирование податей и военных наборов, регулярное созывание сеймов, ответственность министров, право сопротивления госуда рю в случае нарушения им конституции. Однако это не важ нейшие параграфы буллы. Она была направлена не столько против узурпации государя, представлявших незначительную опасность, сколько против притязаний высшей знати, и самым благодетельным ее последствием было именно то, что она сохранила в Венгрии многочисленное мелкое дворянство, ревниво оберегавшее свои права, способное защищать их, практически опытное, воинственное и задорное, которое сделалось одним из самых надежных оплотов на ции и оказывало неодолимое сопротивление как тирании, так и иноземным нашествиям.

К несчастью, – и этим история Венгрии отличается от истории Англии – это мелкое дворянство, внушая другим уважение к своим правам, само не умело уважать права на родной массы. Крестьяне были обращены в самое суровое рабство. Венгрия не имела ни коммун, ни буржуазии. Не то, чтобы там не было горожан, но все они были иностран цы, и само их происхождение заставляло подозрительно смотреть на их вмешательство; они сами никогда не смот рели на Венгрию, как на свое отечество, заботясь более о том, чтобы обеспечить себе привилегированное положение, чем о том, чтобы содействовать благу государства.

Как и в Польше, города, основанные немцами, держались в сторо не от общественной жизни, и немецкая иммиграция имела здесь, хотя и в меньших размерах, те же пагубные послед ствия, как и в соседних славянских странах.

Татаро-монгольское нашествие; немецкая колонизация.В Венгрии, как и в Англии, установление парламентского режима не обошлось без смут, и когда в 1241 г. в Венгрию вторглись татаро-монголы, они увидели перед собой деморализованный и волнуемый внутренними раздора ми народ. Мадьярская армия была истреблена у Моги, на берегу реки Сайо, близ ее слияния с Тейсой, и азиатские орды, предав огню Пешт и Гран, прошли через всю страну до Адриатического моря. Когда волна нашествия отхлыну ла назад, Венгрия представляла собой пустыню; в некоторых округах можно было проехать пятнадцать дней, не встретив человека; голод был так велик, что продавали человеческое мясо; стаи волков, спускаясь с гор, осаждали деревни. Король Бела IV энергично принялся за дело, восстановил порядок, призывал колонистов, и они стекались отовсюду, преимущественно, конечно, из Германии.

Хотя торговые сношения с Востоком шли более через Венецию, чем через долину Дуная, но Венгрия привлекала купцов своими естественными богатствами. Купцы издавна начали селиться здесь оседло, образуя настоящие колонии; законодательные памятники беспрестанно упоминают об этих «гостях». Ко времени татаро-монгольского нашествия французские и итальянские купцы были настоящими госпо дами Грана. Позднее стали переселяться земледельцы. Око ло 1150 г. Гейза IV призвал фламандцев и поселил их близ крепости Зибенбурга (Германштат); с тех пор немцы назы вают Трансильванию Siebenburgen. Андрей II даровал переселенцам обширные привилегии (1224). Саксонцы, поселившиеся в Трансильвании, образуют нацию, сами избирают своих судей и священников и сохраняют полную полити ческую автономию. Некоторые другие части Венгрии были уступлены немцам еще раньше. Во второй половине ХIII в. количество этих поселений увеличивается, и внутренний склон Карпат от Моравии до Трансильвании покрывается беспрерывной цепью колоний. Они не составляют, подобно саксонцам на востоке, особой нации, но зависят исключительно от короля и пользуются самыми широкими граждан скими привилегиями. Более значительную группу образу ют саксонцы в Ципсе: ими населено 24 города, из которых важнейшие – Лейтшау и Кесмарк.

Поощряя обработку еще незанятых или оставленных зе мель, Бела IV в то же время покровительствовал и торгов ле; старые города поднимаются из упадка, образуются но вые центры. Как почти во всей Восточной Европе, города растут под иностранным влиянием, и буржуазия получает чисто немецкий характер. Мадьярское дворянство оказыва ется более прозорливым, чем славянская аристократия: оно очень скоро замечает опасность, какой грозит стране это мирное нашествие; оно не противится иммиграции немцев и не оспаривает их привилегий, но размещает их особня ком и преграждает им всякий доступ к влиянию на общую политику.

Прекращение династии Арпада.Таким образом, влияние немецкой колонизации на массу населения и на общее состояние умов было в Венгрии ничтожно. Нравы не смягчились, страсти не сделались менее необузданными; цивилизация развивалась крайне медленно, тем более, что при преемниках Белы IV и вплоть до прекращения династии Арпадов (1301) междоусобия почти не прекращались. Лишь при анжуйской династии Венгрия снова достигает славы и благосостояния.

Итак, в Венгрии, как и во всей Восточной Европе, XIII в. заканчивается печально. Повсюду независимые государства находятся в упадке. Стоя между двух огней, теснимые с Востока азиатскими варварами, с Запада немецкой империей, они не сумели ни предусмотреть, ни отвратить опасность. Татаро-монгольское нашествие сломило их последние силы и подготовило нашествие немцев, менее шумное, но фактически более опасное. Русь и Болгария утратили свою независимость; Польша, потерявшая лучшие провинции, кажется, готова забыть свое славянское происхождение; Богемия и Венгрия, покрытые чужеземными колониями и сдавленные кольцом немецких поселений, призывают на свой престол чужеземные династии. Казалось, никогда империя не имела больше шансов овладеть Дунаем, Эльбой, Одером и Вислой.

Но именно в этот период ее успехи были внезапно прерваны анархией, которая после падения Гогенштауфенов на несколько веков воцаряется в Германии; в то же время в Польше, Богемии и Венгрии начинается сильная национальная реакция, которая, хотя и не заглаживает вполне следы прежних поражений, но грозит уничтожить некоторые успехи, казавшиеся наиболее обеспеченными, и надолго останавливает наступательное движение Германии на Восток.

Глава 13
Юго-Восточная Европа в эпоху крестовых походов (1095–1261)

Греческая империя до 1204 г.

Династия Комнинов. – Захват власти Андроником. – Династия Ангелов. – Роль толпы в этих переворотах. – Ослабление римско-византийского патриотизма. – Недостатки государственного строя Византии. – Дробление империи. – Социальное положение страны. – Колонат и рабство. – Муниципальная администрация. – Церковь. – Преследование еретиков. – Монахи-разбойники. – Промышленность и торговля. – Вымогательства фиска. – Вымогательства чиновников. – Экономический упадок империи. – Военный флот. – Армия. – Византийская цивилизация. – Блеск Константинополя.

Династия Комнинов.Почти все государи из династии Комнинов были люди энергичные и деятельные, смелые и настойчивые в своей политике, честные в своей личной жизни. Алексей I без устали воевал на берегах Адриатического моря с норманнами обеих Сицилии, во Фракии с печенегами, узами и куманами, в Малой Азии с турками-сельджуками, наконец, он отвратил опасность, которой грозил Византии первый крестовый поход. Его сын, Иоанн I (1118–1148) по прозванию Калоян, то есть Иоанн Добрый, без устали носится от границ Азии к границам Европы, разбивает печенегов у Берреи и с иконой Богоматери во главе своих колонн прорывает цепь их повозок (1122), обращает в бегство сербов (1123) и венгров (1124), возвращается в Азию, чтобы отнять у сельджуков (1126–1137) и у армян (1137) их завоевания, и умирает во время похода в Киликию.

Еще более блестяща военная доблесть его сына Мануила I (1143–1180). Тотчас после коронования он предпринимает поход против сельджуков, гонит их султана до Икония, нападает на них на пути к их столице, почти один, в императорской одежде, бросается в их ряды, на обратном пути, безоружный, получает рану и лишь к ночи возвращается в свой лагерь (1146). Ускользнув от опасностей второго крестового похода, он отправляется осаждать цитадель Корфу, которую отняли у него норманны; он предпринимает самые рискованные атаки, бросается на приступ сам-друг с мегадуком Контостефаном, и ядро катапульты ранит его в спину (1149). В следующем году он подвергается внезапному нападению печенегов и спасается с раной в щеке. В 1164 г., переезжая через Дунай и заметив, что одна из его лодок тонет, он бросается в реку, чтобы спасти ее. В 1176 г., предприняв поход против Икония, он неосторожно углубляется в Мириокефаль-ское ущелье близ устьев Меандра; турки осыпают греков градом стрел, конница смешивается с пехотой – армия погибает, почти ни один из военачальников не остается в живых, и неверные показывают Мануилу на конце копья голову его племянника Иоанна Ватациса; император бросается в самую гущу турок, и к вечеру ему удается проложить себе дорогу. Этими подвигами он показал своим латинским союзникам и крестоносцам, что не они одни могут похвастать храбростью и даже безрассудством; относясь к делу крестового похода так же страстно, как и они, ведя всю свою жизнь священную войну, которой они отдавались лишь порывами, истинный воин Христа, столь же отважный, как паладины рыцарских поэм, он опроверг легенду о вырождении и трусости греков. Он соперничал с ними на турнирах, которые до тех пор представляли собой чисто латинское мероприятие и на которых рыцарь получал свое высшее посвящение. На турнире 1156 г. в Антиохии Мануил вышел на арену с принцами своего дома и в свалке, где «одни опрокидывались навзничь на круп своей лошади, подняв ноги вверх, другие падали ниц на шею коня, тот падал с лошади, другой бросался в бегство от вражеских копий, прикрыв лицо щитом, где хлопали знамена в руках несущихся галопом всадников, – в этих играх, полных такого разнообразия и изящества, что казалось, будто Венера соединилась с Марсом и Беллона с Грациями, среди страстного соперничества греков, горевших желанием одержать верх над латинянами, и тех, которых приводила в негодование мысль, что греки могут победить их, – император Мануил одним ударом опрокинул двух западных рыцарей» (Никита). В Константинополе западные турниры скоро начали вытеснять с ипподрома те цирковые игры и борьбу партий, которые в течение стольких веков увеселяли и волновали население главных городов империи.

Мануил ввел даже в национальных войсках западное вооружение: маленькие круглые щиты были заменены большими щитами, прикрывавшими все тело, короткие и ломкие дротики – длинными копьями.

Если исключить религиозное различие, греческая империя все более уподоблялась Западу. Прошло то время, когда базилевс боялся брачных союзов с «варварами». Мануил Ком-нин женился на свояченице немецкого императора Конрада III, Берте Зульцбахской, которой он дал греческое имя Ирина; после ее смерти он искал руки католички принцессы Триполийской, затем женился на антиохийской принцессе Марии. Свою дочь Марию он обручил с братом венгерского короля Белой, затем выдал ее за Ренье, второго сына мон-ферратского маркиза Вильгельма. Для своего двухлетнего сына Алексея он просил в жены одну из дочерей Фридриха Барбароссы; когда Алексею минуло 12 лет, он обручил его с 8-летней дочерью французского короля Людовика VII, Агнесой, или Анной (1180). Таким образом династия Комнинов вступила в семью великих западных держав.

Благодаря доблести этих первых Комнинов, а также благодаря их дипломатическому искусству, которое часто одерживало верх над плутнями венецианцев и коварством норманнов, границы империи оставались почти нетронутыми и были даже возвращены некоторые из утраченных владений. От Южной Италии и Сицилии Византия окончательно отказалась: в 1138 г. последний итальянский город империи, Неаполь, открыл свои ворота норманнам. Кроация перешла под власть венгров; Далмацию оспаривали друг у друга венгры и венецианцы; Сербия сохранила свою независимость, но Болгария оставалась подвластной императору, и Дунай по-прежнему служил границей империи. Все Эгейское море, все его острова – даже Крит, Родос и Кипр – зависели от Византии, равно как и восточное и южное побережья Черного моря, от Херсонеса на Крымском полуострове до Кавказа, от Кавказа до Самсуна (единственного берегового пункта, занятого сельджуками), от Самсуна до Босфора. Греческие владения в Малой Азии, граница которых со стороны Икония, правда, часто менялась, простирались до Амастриды по ту сторону Бруссы и Меандра. Киликию греки еще оспаривали у армян.

Внутри единство империи оставалось ненарушенным. Быть может, албанские шкипетары, потомки древних пелазгов, славяне, майноты и цаконы Пелопоннеса и валахи, жившие на Балканах, Родопе и Пинде, не платили постоянно податей, но все признавали верховную власть самодержца. Даже правителей далекого Трапезунда он держал в покорности.

Захват власти Андроником.Это положение дел разрешилось внутренней революцией. Когда Мануил умер (1180), власть перешла к его 12-летнему сыну Алексею II, провозглашенному императором, и к молодой регентше, Марии Антиохийской. Вокруг красивой вдовы толпились поклонники. Она приблизила к себе протосебаста Алексея и предоставила ему полную власть в государстве. Образовался заговор, во главе которого стали принцы и принцессы императорской фамилии. Будучи выданы, они, чтобы спасти свою жизнь, возмутили народ и заперлись в храме св. Софии, где были осаждены войсками регентши. Дело кончилось соглашением и амнистией.

Этой смутой решил воспользоваться Андроник Комнин, двоюродный брат покойного императора; как почти все члены этой фамилии, он был энергичен, храбр и умен; он сопровождал Мануила во многих походах. Но все его достоин– ства омрачались безграничным честолюбием, распутством и жестокостью. Мануил вынужден был удалить его от двора, для чего назначил его правителем одной из областей на границе Кроации (1151), затем в Киликии. Ему дали титул цезаря, чтобы он мог жениться на Констанции, вдове Раймонда Антиохийского, но он предпочел жениться на Филиппе Ан-тиохийской, сестре императрицы Марии, затем бросил ее и женился на вдове иерусалимского короля Феодора. Два раза он пытался умертвить Мануила. Он вступал в заговор сначала с венграми, потом с турками, затем был снова прощен и назначен правителем Энона на Черном море. После этого немолодой уже Андроник, казалось, остепенился; он усвоил манеры серьезного и благочестивого человека и начал писать богословские трактаты. Узнав о константинопольском мятеже, в котором были сильно замешаны его сыновья, Мануил и Иоанн, он взял на себя роль защитника нравственности, оскорбленной дурным поведением императрицы, и покровителя молодого базилевса, притесняемого любовником его матери. Императорский флот перешел на его сторону. Народный мятеж открыл ему ворота столицы. Он велел выколоть глаза протосебасту Алексею, потом со слезами бросился к ногам молодого государя, посетил могилу Мануила и оросил ее слезами. Алексей II был коронован при жизни своего отца; Андроник короновал его вторично, причем сам нес его на руках в церковь. Затем он обвинил императрицу в том, что она навлекла на страну венгерское нашествие, и заставил молодого государя подписать смертный приговор своей матери, которая была задушена и брошена в море. Еще раньше были отравлены дочь Мануила, Мария, и ее муж, цезарь Иоанн. Вожди знати были ослеплены. Погибли даже те, которые оказали помощь Андронику в его предприятии. Узурпатор оставил молодому базилевсу внешние признаки власти, поощрял его вести веселый образ жизни и окружил его стражей. По настоянию толпы, сенат вынужден был признать Андроника императором, соправителем своего воспитанника. Он лицемерно противился этому и как бы против воли короновал себя в храме св. Софии; здесь он возобновил свою клятву охранять и поддерживать Алексея II. Спустя несколько дней молодой государь был задушен в своей постели. Андроник, по преданию, топтал его труп ногами, велел отрезать ему голову и бросить тело в море при звуках музыки (1183). Устрашенный синод даровал убийце полное отпущение.

Затем 60-летний тиран женился на 11-летней невесте Алексея II, Агнесе Французской, сестре Филиппа Августа. Новые казни обрушились на аристократию. Соседние государства наполнились беглецами, которые подстрекали их к войне против узурпатора, осаждая просьбами сицилийского короля, папу, немецкого императора, венгерского короля, иконийского султана и христианских государей Палестины. Андроник удвоил свою энергию и жестокость. Исаак Ангел был осажден в Никее; Андроник обещал жителям амнистию, но, вступив в город, велел перебить всех, кроме Исаака Ангела и епископа. Та же участь постигла Бруссу и Лопадион. Побочный сын императора Мануила, Алексей, был ослеплен, его секретарь Мамал – сожжен живым. В то время венгры и сицилийцы опустошали провинции. Некто Исаак Комнин провозгласил себя независимым на острове Кипре и одел пурпурные сапоги. Взбешенный Андроник издал указ, который осуждал на смерть всех пленных, взятых в гражданской войне, всех, кто уже был ослеплен, а также их родственников и друзей. Непонятно, почему он пощадил своего никейского пленника Исаака Ангела. Вероятно, тирана успокоил его беспечный характер.

Один отшельник по имени Сет, занимавшийся магией, предсказал ему, что не позже сентября 1185 г. его сменит на престоле этот самый Исаак. Андроник только посмеялся над этим. Но во время одной отлучки Андроника его главный советник Агиохристофорита счел нужным арестовать Исаака. Последний, будучи пробужден от своей беспечности близостью опасности, решил защищаться; вооружившись мечом, он прорвал стражу, бросился на Агиохристофориту и разрубил ему голову. Затем он бежал в храм св. Софии и призвал народ к оружию. Тюрьмы, наполненные вождями знати, были отперты. Исаака посадили на коня, бежавшего из царской конюшни и покрытого пурпурным чепраком, и провозгласили императором. Подоспевший тотчас Андроник сделал попытку запереться в своем дворце, но толпа разбила ворота. Он попытался бежать в лодке, но был схвачен Исааком и отдан на волю рассвирепевшей толпы. Благодаря его крепкому телосложению, его муки длились несколько дней; ему вырвали бороду, разбили зубы, отрезали руку, выкололи глаз, затем бросили голого в темницу, потом возили по городу на паршивом верблюде, забрасывали камнями и обливали кипятком; потом его привели на ипподром и повесили за ноги; солдаты забавлялись тем, что кололи и резали его. Поднося ко рту свою обрубленную кисть, он беспрестанно повторял: «Господи, помилуй меня! Зачем ломаете вы поломанный тростник?» Так прекратилась славная династия Комнинов (1185).

Династия Ангелов.Двойная революция, возвысившая и свергшая Андроника, нанесла империи удар, от которого она уже никогда не оправилась. Константинопольская чернь узнала вкус крови; в областях узы покорности были порваны; жестокости, которым подверглись в 1182 г. латиняне, восстановили против империи венгров, норманнов и венецианцев.

Чтобы справиться с этим всеобщим разложением, нужен был энергичный император, нужен был новый Комнин. Между тем Исаак Ангел проявил энергию только однажды, когда защищал свою жизнь от палачей. Спустя 10 лет, во время третьего похода, предпринятого им против возмутившихся болгар и валахов, вспыхнула новая революция.

Его брат Алексей склонил на свою сторону армию, собранную Исааком. Император бежал в Стагиру, но был схвачен там и привезен в Константинополь. Он был ослеплен и вместе со своим сыном Алексеем заперт в одной из башен дворца.

Алексей III (1195–1203), чтобы вознаградить своих помощников по перевороту, должен был грабить империю; он так щедро раздавал чины, что они потеряли всякое значение; его царствование было настоящей анархией. Беспрестанно возникали заговоры и мятежи; народ провозгласил императором сначала некоего Контостефана Астролога, затем Комнина Иоанна Толстого, который, по описанию Никиты, был пузат как бочка. Водворившись в большом дворце, он вместо того, чтобы принять какие-нибудь меры для своей защиты и спасения, в течение тех немногих часов покоя, которые оставил ему Алексей, только и делал, что жаловался на жажду, пил, вытирал пот, стекавший ручьями с его огромного тела, и отдувался, как дельфин, тогда как народ ждал восхода солнца, чтобы разграбить дома богачей. Между тем подоспела варяжская стража, и голова толстяка упал к ногам императора. Таково было состояние Византии, когда явилось латинское войско.

Исаак II был выпущен крестоносцами из темницы и начал править совместно со своим сыном Алексеем IV. 1 августа 1203 г. они были коронованы, а в январе 1204-го свергну-ты с престола. Их царствование продолжалось шесть месяцев. Новый узурпатор, Алексей Дука по прозванию Мурзуфл, «со сросшимися бровями», царствовал под именем Алексея V менее трех месяцев; Исаак II умер от испуга, а Алексей IV был задушен. Вторичное взятие Константинополя крестоносцами не положило конца этим семейным трагедиям; оба свергнутых императора, Алексей III и Мурзуфл, из которых второй был зятем первого, встретились в Мосинополе во Фракии, и здесь Алексей, предательски схватив Мурзуфла, ослепил его и выдал латинянам, которые сбросили его с вершины Феодосиевой колонны (1204).

Исаак II убивает Андроника, Алексей III убивает Исаака II, Алексей IV приводит в Константинополь латинян, чтобы свергнуть Алексея III, Мурзуфл удушает Алексея IV и ослепляет Алексея III – такова вкратце история Ангелов.

Роль толпы в этих переворотах.Самая замечательная черта революций конца XII в. заключается в том, что в них уже менее прежнего заметно участие сената, придворной знати, церкви и армий, носивших более или менее национальный характер. Главную роль играет в них народ или, вернее, чернь Византии. Народ содействует захвату власти Андроником; он же, наскучив своим любимцем, помогает узурпации Исаака Ангела и обращает казнь Андроника в долгую пытку; он же затевает все эти мятежи против Алексея III. Вторая роль в переворотах после черни принадлежит армии, и особенно иностранным войскам, латинским и кавказским.

Ослабление римско-византийского патриотизма.Упадок греко-римского патриотизма обнаруживается в том, что никогда, ни в одну эпоху не обращались так смело за помощью к иностранцам. Мы видели образ действий эмигрантов после воцарения Андроника; при Исааке II мятежники дерзко требуют амнистии, угрожая отправиться к варварам и «помочь им одолеть римлян»; после свержения Исаака II его сын Алексей IV навлекает на империю самого страшного из ее врагов – крестовый поход. Впрочем, это явление было результатом брачных уз с Западом; Ангелы продолжают идти по этому пути: Исаак II женился на Маргарите, дочери венгерского короля Белы III; Филипп Швабский, будущий немецкий император, был его зятем. Среди подданных совершенно исчезло чувство солидарности: Никита рассказывает, как крестьяне во время разграбления Константинополя крестоносцами смеялись над бедствием, постигшим горожан, покупали у победителей награбленное ими добро и старались обогатиться за счет общего бедствия в надежде, что эти латиняне, «пожиратели быков», посетят и их самих.

Дело в том, что сам эллинизм, который до сих пор составлял национальную связь между провинциями, находится теперь в упадке. В Европе он перестал производить впечатление на бывших варваров, образовавших уже самостоятельные государства и церкви. Он не только не делает более приобретений за счет болгар, сербов, шкипетаров, валахов, славян и других народов империи, но во многих областях даже отступает перед ними. На востоке от Босфора он потерял провинции Каппадокию, Пафлагонию, Галатию и Сирию, которые дали православной церкви столько учителей, империи – столько доблестных государей и которые долго составляли главную силу нации и главное богатство государства. Оставшись только при своих европейских провинциях, наводненная чужеземными племенами, Византийская империя оказалась выбитой из колеи. В конце XIII в., поднявшись из упадка, она будет не в силах вернуть себе все провинции, которыми владели еще Комнины и даже Ангелы.

Недостатки государственного строя Византии. Прошло то время, когда одна династия – македонская, основанная Василием I, – могла занимать престол беспрерывно в течение 190 лет, от 867 до 1057 г.; когда попытки захвата власти со стороны тех честолюбцев, которым удавалось достигать звания соправителей, всегда кончались неудачей; когда народ и знать признавали нечто вроде законного престолонаследия. Даже в ту эпоху можно было сожалеть о том, что в империи не существует прочно установленного закона о престолонаследии или наследования от отца к сыну, как во Франции и Англии, или, наконец, регулярной избирательной системы, как в «Священной Римской империи» и государстве св. Петра. Единственный принцип, который можно было различить среди всевозможных государственных переворотов, заключался в том, что император имел право назначать своего преемника, не считаясь, даже по отношению к своим сыновьям, с порядком старшинства по рождению: один из лучших государей, которых дала Византии династия Комнинов – Иоанн Добрый – завещал корону своему младшему сыну Мануилу, обойдя старшего, Исаака. Эта династия, занимавшая трон без серьезного противодействия с 1081 по 1180 г., то есть почти 100 лет, может еще сравниться по устойчивости с династией Василия I. Убиение Алексея II Андроником вызвало глубокую смуту в обществе, дало волю грубым силам и повлекло за собой множество жертв. Эти события нанесли государству неисцелимую рану: престиж царской власти был сломлен навсегда.