Текст книги "Эпоха крестовых походов"

Автор книги: Эрнест Лависс

Соавторы: Альфред Рамбо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 46 страниц)

Глэнвиль и Ричард Фиц-Нигель.Теория была при дворе Генриха II не в меньшем почете, чем практика. Ранульф Глэнвиль, который в битве при Альнвике скакал рядом с Ричардом Люси и в 1180 г. сменил его в звании верховного судьи, написал знаменитый трактат о законах и обычаях Англии, в котором постарался согласовать процедуру королевского суда с саксонскими и нормандскими обычаями. Сын Нигеля, Ричард, епископ Элийский и казначей Шахматной палаты, описал в своем «Диалоге о Шахматной палате» (1178) механизм взимания королевских налогов и систему отчетности, причем сообщил множество необыкновенно точных и верных подробностей; он – живой комментарий к Большим сверткам, которые беспрерывно идут от 1155 г. до наших дней.

Царедворцы и моралисты.Если королевский двор был сосредоточием замечательной деятельности, то царедворцы Генриха II беспрестанно подвергались упрекам моралистов и насмешкам стариков. Иоанн Салисберийский в своем «Роlicratus», оксфордский архидьякон Вальтер Мап в своем «De nugis curialaium» сурово бичевали их, не щадя и придворного духовенства. Жиро де Барри написал даже настоящий памфлет против анжуйских государей, которым он льстил и служил при их жизни и которых осмеял после их смерти. Эти упреки были справедливы, когда они обращались против высокомерия, наглости и алчности царедворцев одного из самых деспотических средневековых королей.

Генрих II и Уэльс.Одновременно с водворением порядка в своем королевстве Генрих II старался обеспечить безопасность на своих границах и расширить свое внешнее влияние. Со времени поражения при Альнвике шотландский король, вассал короля Англии, более не нарушал мира. Три экспедиции в Уэльс остались без результата; однако Генрих II не переставал зорко следить за этой границей. Когда умер Давид Фицджеральд, епископ св. Давида (1176), каноники избрали его племянника Жиро де Барри, архидьякона Брекнокского, который происходил как от уэльских князей, так и от нормандских баронов Уэльской марки. Было известно, что беспокойный и смелый Жиро имел в виду восстановить архиепископство св. Давида, чего уэльсцы в 1175 г. потребовали на лондонском синоде, желая свергнуть с себя зависимость от кентерберийского архиепископа. Генрих II на основании формальной погрешности кассировал выборы, и Жиро, несмотря на его царедворческую изворотливость, несмотря на его частые поездки в Рим, никогда не удалось осуществить мечту его жизни. С другой стороны, Генрих II старался, по-видимому, льстить национальному тщеславию кельтов Древней Камбрии. В 1136–1137 гг. вышла легендарная «История британцев», составленная Жофруа Монмоутским на основании одной уэльской книги, которая теперь утрачена. В этой истории описывались похождения Энея и его соотечественников, подвиги сына Аскания Брута, который основал новую Трою на острове Альбиона, названном по его имени Британией, битвы Артура, защитника британской независимости против саксонских завоевателей и т. д. Она тотчас и почти повсюду завоевала успех; все летописцы, за исключением, может быть, одного, прославляют ее правдивость. В конце царствования Генриха II в Гластонбери были найдены будто бы кости Артура, его жены Женевры и его родственника Говэна; распространилось даже поверье, что Артур не умер, а живет у антиподов, что Генрих II письменно выразил согласие признать над собой верховную власть бретонского короля, законного властелина Древней Британии. Если Генрих действительно, как думают некоторые, придавал какое-нибудь значение этим басням, то он делал это, несомненно, исключительно из политических соображений.

Генрих II и Ирландия.Ирландия возбуждала жадность уже Вильгельма Рыжего. Ирландцы были католиками, но не подчинялись власти св. престола, только скандинавские колонисты, основавшие города по восточному берегу, признавали верховенство кентерберийского архиепископа. С согласия папы Адриана IV, единственного англичанина, носившего венец св. Петра, Генрих II решил подчинить их себе. Завоевание было начато Ричардом де Клер, графом Стригайльским, которого призвал на помощь лейстерский король, изгнанный коннаутским; затем во главе войска стал сам король (1170–1171); во время гражданской войны 1173–1174 гг. предприятие было на время оставлено и затем возобновлено, хотя и без успеха, Иоанном Безземельным, который принял из рук папского легата корону Ирландии (Рождество 1186 г.). В общем англичане приобрели лишь часть острова, колонизованную некогда скандинавами; остальная часть достанется им лишь пять веков спустя.

Последние годы царствования Генриха IIбыли для него лишь беспрерывным рядом неприятностей. Правда, он закрепил свои союзы посредством браков своих дочерей: Иоанны – с Вильгельмом Добрым, королем Сицилии, и Элеоноры – с Альфонсом VIII, королем Кастилии. С другой стороны, смерть Людовика VII (1180) и вступление на престол 15-летнего юноши на время доставили ему безопасность со стороны Франции. Но в 1183 г. восстал молодой король Генрих; он умер от болезни в Мартеле (в Лимузене), оплакиваемый только отцом и несколькими преданными слугами, как, например, рыцарем-поэтом Бертраном де Борн. Спустя три года Жофруа скоропостижно умер в Париже (1186), оставив свою жену Констанцию беременной; этот ребенок был будущий несчастный Артур Бретанский. Вскоре после этого на Западе было получено известие о взятии Иерусалима Сала-дином (1187); Генрих II и Ричард Львиное Сердце дали обет отправиться в крестовый поход. «Саладинова десятина», разрешенная с этой целью большим съездом, собравшимся в Геддингтоне близ Нортхемптона, была первым общим налогом на движимое и недвижимое имущество, который должны были платить все англичане. Но Филипп Август возобновил враждебные действия; он привлек на свою сторону Ричарда и даже Иоанна, недовольных слишком долгим правлением своего отца. Генрих II неожиданно потерял Мане и Тур; измученный усталостью, изнуренный лихорадкой, он при свидании с Филиппом на Коломбьерской равнине принял все условия, которые поставил ему победитель; он просил только, чтобы ему прислали список изменников, которые служили во французской армии. Услышав в их числе имя своего сына Иоанна, узнав, что тот, кого он любил больше всех на свете, предал его, он мог произнести только: «Довольно!» Его лицо изменилось от гнева, он потерял сознание; его перевезли на носилках в Шинон; три дня он пролежал в бреду и умер, не придя в сознание (6 июля 1189 г.).

Значение царствования Генриха II.Чтобы быть великим королем, Генриху II недоставало, может быть, только самообладания, умения владеть собой в нужную минуту; но его царствование было замечательно. Его усилия организовать обширную анжуйскую державу свидетельствуют о его возвышенном уме, и не он был виной ее распада; его законодательство пережило века. Он нашел королевскую власть униженной, а оставил ее настолько сильной, что она сумела вынести испытания двух дурных царствований и революции. Этот тиран, которого так страстно ненавидели при жизни и обвиняли после его смерти, тем не менее занял одно из первых мест среди великих основателей английского государства. Ричард Львиное Сердце без сопротивления унаследовал всю анжуйскую монархию. Хотя и рожденный в Англии, он был еще более чужд своему королевству, чем Генрих II при своем воцарении. Он был образован; аквитанец по вос-Рпитанию, он любил и понимал поэзию и музыку, он сам сочинял небольшие стихотворения и песни. Он был находчив и саркастичен. Можно думать, что он охотно участвовал в тех остроумных играх, которые так любила его мать и другие знатные дамы того времени, – в так называемых судилищах любви; что касается самой любви, то он предавался ей, как отец, – без удержу и стеснения. Подобно отцу же, он обладал высоким ростом и необыкновенно крепкими мускулами, которыми любил хвастать; подобно ему, он страстно любил охоту и войну; но он не обладал его политическими способностями и еще менее его умел обуздывать свою, подчас дикую, ярость. Он был жаден до денег и падок до внешнего блеска. Ричард был рыцарский король во всем значении этого слова, означающего доблесть и любезность, но также и расточительность, недостаток благоразумия и неосторожность. Он почти не жил в Англии: детство и молодость он провел во Франции, преимущественно на юге – в Пуату и Аквитании; тридцати двух лет сделавшись королем, он лишь два раза приезжал в свое королевство; он провел в Англии несколько месяцев после своего коронования и несколько недель по освобождении из плена. Кроме этих промежутков, он все 10 лет своего царствования провел отчасти в крестовом походе (1190–1192), отчасти в войне с Францией (1194–1199). Его подданные почти не видели его, но он тяжело давал чувствовать им свое отсутствие, изнуряя их налогами.

Он был коронован в Вестминстере в присутствии архиепископов и епископов, графов и баронов и множества рыцарей (3 сентября). Он дал у алтаря тройную клятву – почитать Бога, святую церковь и ее служителей, праведно судии, свои народы и, наконец, уничтожить дурные обычаи своего королевства и соблюдать хорошие. В тот же день несколько человек из его свиты затеяли ссору с евреями, из которых многие подверглись оскорблениям, были ограблены или убиты – достойное начало царствования, полного вымогательств и насилий. Эти черты вскоре и обнаружились. Все мысли Ричарда были поглощены планом крестового похода. Чтобы добыть денег, он сместил главных министров и чиновников своего отца и заставил их уплатить выкуп; упорствовавшие были брошены в тюрьму. Затем он объявил торг на все государственные должности от высших до низших; наконец, он увел с собой в крестовый поход духовных лиц, таланты которых могли бы найти лучшее применение в Англии, и оставил в стране своих братьев, Иоанна Безземельного и Жофруа, побочного сына Генриха II. Правда, он надеялся привязать их к себе, пожаловал последнему архиепископство Йоркское, а первому – пять графств со множеством замков и регалий. Но он забыл свою собственную историю и не предусмотрел, что они первые употребят во зло его отсутствие.

Иоанн Безземельный, Филипп Август и Элеонора Аквитанская.Действительно, пока он даром тратил время в Сицилии, Иоанн Безземельный завладел властью и затем, узнав о пленении Ричарда в Германии, не постеснялся вместе с Филиппом Августом хлопотать о том, чтобы Ричарда не выпускали из тюрьмы. Он надеялся занять свободный престол; однако он потерпел неудачу благодаря вмешательству Элеоноры Аквитанской, которая, получив свободу по смерти мужа и поумнев с летами, употребляла все свое влияние на пользу короны. Она вошла в соглашение с юстициарием Готье де Кутанс и с примасом Губертом Уолтером, чтобы добыть деньги на выкуп короля. Решено было, что все, духовные и миряне, дадут четвертую часть своего годового дохода и прибавят к этому налогу возможно большую часть своего движимого имущества, «чтобы заслужить благодарность короля», что всякий рыцарский феод пожертвует по 20 су, а цистерциан – всю шерсть, какую они вырабатывают в год. Этот огромный налог был выплачен без ропота, это был первый успех. После этого архиепископ Кентерберийский, назначенный юстициарием вместо Готье де Кутанса (Рождество 1193 г.), решился вступить в открытую борьбу с Иоанном: как архиепископ, он отлучил его от церкви; как юстициарий, он объявил его виновным в нарушении вассальной клятвы; как наместник короля, он пошел против него с войском и отнял у него замки. Когда Ричард наконец вернулся (13 марта 1194 г.), Иоанн был уже окончательно разбит, и королю оставалось лишь действовать законным путем.

Возвращение Ричарда.Он собрал свой совет в Ноттингеме (30 марта). Здесь была и его мать с обоими архиепископами – Губертом Уолтером Иоанн Безземельный Кентерберийским и Жофруа Йоркским. В первый день множество шерифов и комендантов крепостей были лишены своих должностей, и последние пущены в продажу. Во второй день король потребовал суда над своим братом и его главным советником Гуго де Нонан, епископом Ковентри; им были посланы приглашения явиться на суд в шестинедельный срок; в случае неявки первый терял все свои права на престол, а второй должен был подвергнуться одновременно как духовному, так и светскому суду, чтобы дать ответ в своих проступках, как епископ, и в своих злоупотреблениях, как шериф. На третий день король потребовал от землевладельцев по 2 су с каждой «сохи» земли, от рыцарей – выкупа за одну треть их военных повинностей, от цистерцианцев – снова шерсть одного года. Последние выплатили значительную сумму. Наконец, четвертый день был посвящен выслушиванию жалоб на многих сановников, но никакого решения не было принято. Затем совет разошелся; он косвенно восстановил датскую подать под видом новой посошной подати. Из Ноттингема король отправился в Винчестер, где торжественно короновался, затем поспешил в Нормандию (12 мая), где Филипп Август успел сделать большие успехи. Мать короля выехала навстречу ему в Барфлёр и примирила его с братом, упрямым Иоанном Безземельным.

Деспотизм и оппозиция.Ричарду более не было суждено увидеть Англию. Во время этой новой отлучки короля во главе правления стоял архиепископ Кентерберийский, который был вместе с тем и папским легатом. Губерт Уолтер выказал себя справедливым правителем, но обнаруживал чрезмерную строгость при взыскании королевских налогов. В 1198 г. он принужден был потребовать новой посошной подати; один из членов совета, линкольский епископ Гуго, родом бургундец, с которым Генрих II обращался как с равным, произнес такую страстную речь, что совет освободил духовенство от налога. Народ был благодарен ему за это мужество и преувеличивал его добродетели; вскоре после смерти он был причислен к лику святых. Знать не последовала этому примеру, без сомнения, потому, что у нее еще не было вождя. Горожане Лондона восстали по призыву одного демагога, Уильяма, сына Осберта; их мятеж был сурово подавлен; но уже чувствовалось приближение той великой политической смуты, которая наполнит собой все XIII столетие. Королевская власть злоупотребляла своими правами и мало-помалу создавала против себя национальную оппозицию, которая будет бороться то словом, то оружием – сначала, чтобы получить Великую хартию, позже – чтобы сохранить ее.

Смерть Ричарда Львиное Сердце.Выше уже шла речь о победах, одержанных Ричардом над Филиппом Августом, о договоре, который он предписал ему в 1195 г., и о лиге, которую он образовал против него, после того как его племянник Оттон Брауншвейгский в 1198 г. был избран немецким королем. Смерть положила конец его замыслам, грозившим Франции такой опасностью (1199).

Ричард был два раза женат, но не оставил детей. По закону престол, может быть, должен был перейти к Артуру Бретанскому, сыну Жофруа, но достоверно известно, что Ричард на смертном одре заставил всех своих вассалов признать королем Иоанна и что последний без сопротивления был коронован в Вестминстере в день Вознесения.

Иоанну Безземельномубыло тогда 32 года. Он был чувствен, ленив и одушевлен низменными стремлениями. Примеры, которые он имел перед глазами, не могли исправить его дурного характера: ему было 8 лет, когда его мать была заключена в тюрьму; незаконные связи его отца не могли научить его воздержанию, восстания его брата – благодарности; неудавшиеся планы с целью доставить ему княжество у подножия Альп или в Ирландии усилили его тщеславие, тем более, что его алчность и властолюбие остались неудовлетворенными. У него не было ни творческой энергии Генриха II, ни блестящих качеств Ричарда; он походил на них только пороками. Лишенный нравственных и религиозных принципов, он был коварен и жесток; это был негодный человек, сделавшийся дурным королем.

Три крупных столкновения отмечают его царствование: борьба с Филиппом Августом, с церковью и, наконец, со знатью и народом своего королевства; он вызвал их на борьбу своим деспотизмом и своими преступлениями.

Борьба с Францией.Филипп Август, который был старше Иоанна всего на два года, с упорством, которого не могла ослабить никакая неудача, следовал политике, предписанной Капетингам самим положением дел. С севера, юга и запада сдавленная владениями анжуйского дома, французская монархия, чтобы иметь возможность существовать, должна была во что бы то ни стало овладеть Сеной и Луарой, само течение которых влекло ее к Ла-Маншу и океану. Несогласия, господствовавшие в семье Плантагенетов, дали в руки Людовика VII и его преемника превосходное оружие для борьбы с анжуйским колоссом. Людовик VII поддерживал молодого Генриха против его отца; Филипп восстанавливал Ричарда против Генриха II, Иоанна против Ричарда и Артура против Иоанна. Впрочем, он не стремился к борьбе. Подобно Генриху II он предпочитал прочные выгоды доброго мира самым доблестным военным подвигам. Поэтому он после нескольких стычек вступил в переговоры с Иоанном и заключил с ним мир в Гулэ (март 1200 г.). Иоанн уступил ему графство Эврё, выдал свою племянницу Бланку Кастильскую за Людовика Французского и дал ей в приданое лены в Берри и Нормандии, отказался от союзов, заключенных Ричардом с немецким королем и с графом Фландрским, и признал себя данником французского короля, обязавшись уплатить Филиппу 2 тысячи фунтов стерлингов. На этих условиях он был признан королем Англии и герцогом Нормандии с верховными правами на Бретань; Артур был принесен в жертву.

Немного спустя Иоанн добился от папы уничтожения заключенного им 11 лет назад и оставшегося бездетным брака с его кузиной Гависией (вернее, Изабеллой) Глостерской; затем он отнял Изабеллу Тайлефер, дочь графа Эмара Ангулемского, у ее жениха, графа Маршского Гуго IX, и женился на ней (30 августа 1200 г.). Лузиньяны были его вассалами, тем сильнее они почувствовали эту обиду, и восстали. Затем они отвергли суд, который предложил им Иоанн, приведя с собой наемное войско, и апеллировали к сюзерену их сюзерена, французскому королю (1201). Филипп, обрадовавшись случаю, который позволял ему поступить незаконно с соблюдением законных форм, тщетно вызывал своего вассала на суд. Когда прошли все законные сроки, суд перов Франции объявил Иоанна на основании феодального права виновным в измене (апрель 1202 г.). Этот приговор означал, что английский король не может более владеть ни одним леном французского короля и что последний имеет право силой отнять у него те лены, которые он еще беззаконно удерживал за собой. Действительно, Филипп, опираясь на этот приговор, вторгся в Нормандию и в то же время снова вывел на политическую сцену Артура Бретанского; он обещал ему руку своей дочери Марии, посвятил его в рыцари и послал его на Запад с небольшим отрядом в двести всадников. Молодой граф (Артуру было тогда 15 лет) овладел Миребо и запер в замке этого города свою бабку, старуху Элеонору, которая скрывалась здесь; но здесь он внезапно был настигнут своим дядей, который арестовал его вместе с большинством его людей. Что сталось с несчастным юношей, этого мы никогда не сможем сказать с уверенностью. Известно, что Иоанн отказывался взять за него какой бы то ни было выкуп, и вероятно, что, после неудачной попытки умертвить его в фалэзском замке через подосланных убийц, он убил его собственноручно в Руане (апрель 1203 г.). Летописцы того времени сообщают только, что Артур «внезапно исчез»; но есть ясные указания на то, кто был убийца. Человеческое правосудие не постигло его, и, вопреки уверениям некоторых историков, Иоанн никогда не был осужден на смерть за свое злодеяние; по крайней мере, он поплатился за него своими лучшими областями, которых не пробовал даже защищать. Он потерял Нормандию в 1204 г., Анжу, Мен, Турэнь и часть Пуату в 1206. Анжуйская держава была навсегда разрушена.

Эти неудачи тотчас отозвались в Англии. Вначале Иоанн, по-видимому, следовал разумным указаниям своих советников; но смерть матери (апрель 1204 г.) лишила его драгоценного руководителя в континентальных делах, а со смертью кентерберийского архиепископа Губерта Уолтера (июль 1205 г.) порвались и его добрые отношения с церковью.

Стефан Лангтон.Избрание епископов капитулами было формально признано королем Стефаном; с другой стороны, было в обычае, чтобы капитул просил у короля разрешения приступить к выборам; кроме того, король имел право предлагать своего кандидата. На деле же Генрих II и Ричард по своему произволу распоряжались епископскими кафедрами. Но в отношении к кентерберийской кафедре вопрос был более щекотлив: архиепископ, примас Англии, был обычно чем-то вроде первого министра; он приносил королю особую клятву на верность, и естественно, что король приписывал себе исключительное право на замещение этой должности. Между тем викарии области требовали этого же права для себя, ссылаясь на многочисленные прецеденты из саксонской эпохи. Наконец, монахи Сhrist-Church, составлявшие соборный капитул, утверждали, что они одни имеют право избирать своего пастыря, причем указывали на обычай, повсеместно господствовавший в Западной Европе. К этому побуждал их личный интерес. Их богатый монастырь, лежавший на великой международной дороге, соединявшей Англию с материком, оказывал широкое гостеприимство знатным путешественникам, английским и иностранным, которые проезжали через Дувр и Кентербери. Постоянно вращаясь, таким образом, среди светского общества, притом высшего, они усвоили привычки изнеженности и дух непокорности, которые не раз навлекали на них гнев архиепископов. Преемники Фомы Бекета ограничили их привилегии. Губерт Уолтер намеревался даже учредить в Гекинтоне, позднее в Ламбете, коллегию клириков-иноков, которой хотел передать монастырские имения. Эти меры вызывали резкие столкновения, отзвук которых доходил даже до римской курии. Теперь понятно, почему эти монахи, желая поставить над собой прелата, благосклонного к их интересам, собрались в ночь после смерти Губерта Уолтера и поспешно выбрали в архиепископы одного из своей среды, Реджинальда, который тотчас же отправился в Рим за паллией. Епископы апеллировали против этого избрания в Рим, и то же самое сделал король; но последний не стал дольше ждать и назначил архиепископом своего министра Иоанна де Грей, епископа Норвичского. Спустя полтора года Иннокентий III произнес свое решение: он отказал епископам в их притязаниях, признал за монахами исключительное право на избрание архиепископа, но кассировал избрание Реджинальда, как произведенное внезапно, и назначение Иоанна де Грей, как состоявшееся во время апелляции к римской курии. Затем он предложил уполномоченным монахов избрать английского прелата, кардинала Стефана Лангтона, одного из самых благочестивых и ученых богословов своего времени. Хотя монахи тайно обещали королю избрать его кандидата, но все, исключая одного, одобрили выбор папы, который и посвятил Лангтона в архиепископы (июнь 1207 г.).

Иоанн Безземельный и Иннокентий III: король унижается перед папой.Английский король, конечно, имел право быть недовольным поведением монахов и поступком папы, но он происходил из семьи, где досада прорывалась в виде безрассудной ярости: он поспешил наложить свою жадную руку на поместья архиепископства. Папа ответил наложением интердикта на королевство (1208). Иоанн принялся за епископов; многие из них бежали, и он захватил владения их кафедр. Он не допустил Лангтона высадиться в Англии, и в течение пяти лет шла ожесточенная борьба, не приводя ни к какому результату. Но в 1212 г. Иннокентий III снова водворил династию Гогенштауфенов в Италии и Германии; он заручился поддержкой Филиппа Августа в своей борьбе с Гвельфами ив 1213 г. разрешил ему предпринять поход в Англию, чтобы низвергнуть отлученного короля. До английского короля доходили самые мрачные известия; предсказывали, что он будет свергнут в Вознесенье; уэльсцы и шотландцы волновались; французский король быстро заканчивал свои военные приготовления.

Ввиду столь очевидной опасности Иоанн наконец уступил: он признал себя вассалом св. престола, обещал платить ежегодную дань в тысячу фунтов стерлингов, согласился принять Лангтона, вернуть епископам и монахам их имущество и дать им крупное вознаграждение за убытки (15 мая 1213 г.). Спустя два месяца Лангтон в Винчестере снял с него отлучение. Наконец в октябре прибыл папский легат; он снял интердикт и принял от короля вассальную клятву. Иоанн принадлежал к категории политиков с легкой совестью, которые придают мало цены нравственному достоинству; он мог сказать словами другого политика: «Когда гордость скачет впереди, бесчестье и убыток следуют за ней по пятам». В тот момент для него было важно примириться с папой, который, со своей стороны, остановил Филиппа Августа.

Иоанн вскоре снова перешел в наступление. Он заключил союзы со своим племянником Оттоном Брауншвейгским, с графом Фландрским и с феодалами Нижней Германии, врагами Гогенштауфенов. Отряд английского войска соединился с союзной армией, и сам король высадился в Ла-Рошели; но в то время как северные союзники были разбиты при Бувине (27 июля 1214 г.), Иоанн был обращен в позорное бегство Людовиком Французским при Rосhе-аu Моinе. Обесславленный он вернулся в свое королевство, купив у Филиппа пятилетнее перемирие за 60 тысяч марок (октябрь). Там он застал сильное волнение среди знати.

Междоусобная война.Потеря Нормандии повлекла за собой неожиданные последствия. Французские завоевания лишили нормандских сеньоров Англии их континентальных феодов, которые были конфискованы Филиппом Августом, но этот ущерб был не так велик: для них было гораздо важнее сохранить неприкосновенными те огромные имущества, которыми они владели в своей новой родине, и то политическое влияние, которым они пользовались в ней. Они больше всего опасались, чтобы король не сделался слишком могущественным. Пока продолжались те затруднения, которые навлек на себя Иоанн Безземельный своей борьбой с церковью, они оставались спокойными, но когда в 1213 г. Иоанн, примирившись с папой, потребовал, чтобы они отправились с ним во Францию покорять Пуату, северные бароны объявили, что их феодальные обязательства отнюдь не обязывают их к этому, и отказались также уплатить щитовую подать взамен военной службы. Только благодаря вмешательству легата гражданская война не началась тотчас же; но страна уже была подготовлена к ней. Юстициарий Жофруа и архиепископ Лангтон, потребовав на съезде в Сент-Альбане (август 1213 г.) применения законов Генриха I, вызвали этим настоящий энтузиазм среди знати, которая, по-видимому, забыла о существовании этих законов, и сильное раздражение у короля, не выносившего никакой законной узды. Вскоре затем знать, собравшись в кафедральной церкви св. Павла (октябрь 1214 г.), поклялась, что если король откажется подтвердить эти законы грамотой с приложением королевской печати, то она принудит его к этому оружием. Действительно, две тысячи рыцарей, не считая множества пеших и конных слуг, заняли Лондон (24 мая 1215 г.) и двинулись против короля. Они встретили его между Стэнсом и Виндзором, и здесь, на одном острове, носящем название Роннимедский луг, заставили его принять их требования, которые были изложены в «статьях баронов» и в «Великой хартии английских вольностей» (15 июня).

Великая хартия1215 г. не похожа на те хартии, которые были добровольно изданы Генрихом I, Стефаном и Генрихом II при их воцарении. Это был договор, заключенный между Иоанном и баронами, навязанный королю нацией. В сущности, она не изменила предшествовавших грамот, но она точно определила то, что они выражали в общей форме. Она установила строгие нормы в области феодального наследования, опеки и брака, приобретения недвижимых имуществ, наследственного права и системы замещения церковных должностей; она упорядочила судебную организацию, передав гражданские дела постоянной секции королевского суда и установив трехмесячные судебные сессии. Она смягчила систему штрафов и «благодарностей», бывшую источником стольких злоупотреблений. Она оградила личную свободу, постановив, что никто не может быть арестован, задержан, подвергнут личной или имущественной каре иначе, как на основании закона и по приговору своих «пэров». Она обеспечила купцам право свободной торговли, установила однообразные меры в королевстве, утвердила торговые привилегии городов, местечек и портов вообще, и Лондона в частности. Она положила конец расширению королевских лесов и ограничила всемогущество королевских чиновников. Она запретила сеньорам взимать какую-либо помощь, за исключением трех экстраординарных случаев (плена, замужества старшей дочери и посвящения в рыцари старшего сына). Феодальную помощь или щитовую подать можно было взимать лишь в этих трех случаях; в других случаях для этого нужно было согласие Общего совета королевства, который, впрочем, ничем не отличался от больших съездов, собиравшихся при Генрихе II и Ричарде. Хартия определила лишь форму вызова в этот совет: прелатов и крупных сеньоров король должен был приглашать специальным и мотивированным письмом, остальных – посредством общего указа, издаваемого шерифами по графствам не позднее, как за шесть недель до дня собрания. Кроме того, король обязывался отпустить иноземных наемников и назначить наблюдательную комиссию из 25 членов, избранных баронами. Если бы король или кто-либо из его агентов нарушил вольности, занесенные в хартию, четыре комиссара, специально назначенных для этой цели, должны были обратиться к королю с предостережением; если бы по прошествии сорока дней им не было дано удовлетворения, они должны были доложить об этом всей комиссии, и последняя могла прибегнуть к силе.

Великая хартия открывает собой новую эру истории Англии. В XII в. беспрестанно ссылались на более или менее неопределенные обычаи, которым следовали Эдуард Исповедник или Генрих I; в XIII в. нация отстаивает и старается расширить очень точный и подробный акт. Кроме того, Великая хартия касалась всех классов народа, которые и соединяются для ее защиты; борьба продолжается целое столетие, но она завершает духовное объединение Англии и кладет основание ее политической свободе.

Отмена Великой хартии; французский претендент.Еще не успев успокоить баронов принятием Великой хартии, Иоанн отменил ее; заставил папу освободить его от клятвы и отлучить мятежных баронов и самого Лангтона (25 августа). Затем он взялся за оружие в тот самый момент, когда между недавними победителями начались раздоры. С той смелостью, которая уже раз спасла его в борьбе против его племянника Артура, он овладел Рочестером, устрашил шотландцев взятием Бервика и с помощью сводного брата, графа Салисберийского, восстановил свою власть в центре страны. Скоро в руках инсургентов оставался один Лондон. Тогда они обратились к французскому королю. Филипп с виду отказался вмешиваться в это дело, где он имел бы против себя папу, но позволил своему сыну Людовику принять участие в междоусобной войне, хотя, может быть, и не понудил его к этому. Враги Иоанна искусно распространяли ложные слухи. Говорили, что он осужден на смерть за убийство Артура Бретанского и вследствие этого потерял все права на престол; а так как приговор состоялся в то время, когда Иоанн еще не имел детей, то корона по закону должна перейти к его ближайшему наследнику, Людовику Французскому, женатому на его племяннице, Бланке Кастильской. Эти ложные, но правдоподобные соображения были сообщены римской курии и долго служили предметом пререканий; они возбудили справедливое негодование в Иннокентии III, но придали экспе– диции Людовика Французского внешний вид законности, которым так дорожил Филипп Август. Людовик высадился в Стонаре (май 1216 г.) и отправился в Лондон принять клятву верности от «своих подданных»; он сумел привлечь на свою сторону крупных баронов Северной Англии и прогнать короля, который бежал во главе своих наемников, сжигая, грабя и убивая все, что встречал на пути.