Текст книги "Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов (ЛП)"
Автор книги: Эрнест Генри Шеклтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
На этом беды «Авроры» не закончились, но подробно описывать её путешествие к Новой Зеландии нет необходимости. О попытке достичь Мак-Мёрдо теперь не могло быть и речи. У Стенхауса был потрёпанный, потерявший руль корабль, с несколькими оставшимися тоннами угля в бункерах, он пробивался на север, в тяжёлых погодных условиях при стойких неблагоприятных ветрах и волнении. Аварийный руль нуждался в постоянном уходе, а нехватка угля делала невозможным получить лучшую отдачу от машины. Были времена, когда корабль не мог идти вперёд и беспомощно отдавался на волю волн. Рук не хватало, а один или двое человек создавали дополнительные трудности. Но Стенхаус продемонстрировал прекрасное искусство мореплавания, упорство и настойчивость. Он успешно выполнил один из самых сложных переходов в штормовом и коварном океане. 23 марта он установил связь со станцией Блаф в Новой Зеландии и на следующий день был в контакте с Веллингтоном и Хобартом. Военно-морской офицер в водах Новой Зеландии предложил помощь, но, в конце концов, было решено, что за пределами Порта Чалмерс «Аврору» встретит буксир «Plucky» из Гавани Отаго. Пришлось пережить ещё несколько тяжёлых дней. Аварийный руль частично слетал, корабль не управлялся в бушующем море. Но Стенхаус продолжал, и рано утром 2 апреля «Аврору» взяли на буксир. Она достигла Порта Чалмерс на следующее утро и была встречена с тёплым гостеприимством, которое Новая Зеландия всегда демонстрировали по отношению к исследователям Антарктики.
ГЛАВА XVII. ПОСЛЕДНЯЯ ПОМОЩЬ
Когда я в начале декабря 1916 года добрался до Новой Зеландии, то выяснил, что все меры по оказанию помощи партии в море Росса были предприняты. Правительство Новой Зеландии взяло дело под свой контроль в начале года, ещё до того, как я вошёл в контакт с внешним миром. Британское и Австралийское правительства оказали необходимую финансовую помощь. В Порт Чалмерс в течение года с весьма значительными затратами «Аврора» была отремонтирована и дооснащена, и была полностью готова для путешествия в Мак-Мёрдо. Мой старый друг капитан Джон К. Дэвис, который был участником моей первой антарктической экспедиции в 1907–1909, а позже командовал судном Австралийской Антарктической экспедиции Доктора Моусона, был назначен Правительствами капитаном «Авроры» и уже нанял офицеров, инженеров и экипаж. Капитан Дэвис прибыл в Веллингтон, чтобы встретить меня там по прибытии, и я выслушал его рассказ о текущем положении дел. Я пообщался также с министром Флота, покойным Доктором Робертом МакНэбом, душевным и отзывчивым шотландцем, который питал искренний личный интерес к экспедиции. Стенхаус также находился в Веллингтоне, и я ещё раз повторюсь, что отчёт о путешествии и дрейфе «Авроры» приводил меня в восхищение его мужеством, мастерством и находчивостью.
После всестороннего обсуждения ситуации с Доктором МакНэбом, я согласился, что меры, принятые для спасательной экспедиции достаточны. Было важно время, и вносить какие-то изменения в планы или организацию в последний момент представлялось затруднительным. После того, как капитан Дэвис приступил к своим обязанностям, Правительства договорились на несколько месяцев передать «Аврору» в моё распоряжение, освободив меня от обязательств по её возвращению в Новую Зеландию. Было решено, что капитан Дэвис поведёт судно в пролив Мак-Мёрдо, а я пойду с ним, взяв на себя руководство любыми береговыми операциями, которые только могут потребоваться. Я «подписался» на зарплату 1 доллар в месяц, и мы отплыли из Порт Чалмерс 20 декабря 1916 года. Спустя неделю мы снова увидели лёд. «Аврора» достаточно быстро прошла сквозь пак и вошла в открытую воду моря Росса 7 января 1917 года.
Капитан Дэвис провёл «Аврору» вдоль кромки льда мыса Ройдс утром 10 января, и я сошёл с партией на берег поискать какие-то записи в хижине, возведённой здесь моей экспедицией в 1907 году. Я нашёл письмо, в котором говорилось, что партия моря Росса размещалась на мысе Эванс, а по пути назад к кораблю, были замечены шесть человек с собаками и санями, идущие от мыса Эванс. В час дня эта партия поднялась на борт и мы узнали, что из десяти членов экспедиции, оставшихся после относа «Авроры» 6 мая 1915 года, в живых остались семеро, а именно Стивенс, Джойс, Уайлд, Коуп, Ричардс, Джек и Гейз. Эти семеро были в порядке, хотя на них и были видны следы испытаний, через которые они прошли. Они рассказали нам о смерти Макинтоша, Спенсер-Смита и Хейворда, об их собственном тревожном ожидании помощи.
Всё, что оставалось сделать, так это предпринять последний поиск тел Макинтоша и Хейворда. Было невозможно, чтобы они оба выжили. Они были без снаряжения, когда буря взломала лёд во время их перехода. Для них было нереальным выжить более чем несколько дней, а с тех пор прошло восемь месяцев. Джойс уже искал их к югу от Языка Ледника. Я считал, что дальнейшие поиски должны быть проведены в двух направлениях, в районе к северу от Языка Ледника, и у старого депо на Батлер Пойнт, и я попросил об этом капитана Дэвиса.
12 января корабль подошёл к месту в пяти с половиной милях к востоку от Батлер Пойнт. Я повёл партию через прибрежные нагромождения и подтопленный лёд в направлении предгорья, но из-за высоких гребней утёсов и разорванной снежуры не смог добраться до земли. Припай был отделён от места депо, определённому по крюйс-пеленгу относительно двух крупных айсбергов, сидящих к северу от мыса Берначчи. Не было видно как самого депо, так и следов присутствия человека в этом районе. Мы вернулись на корабль и проследовали через пролив к мысу Берначчи.
На следующий день я взял партию с целью обыскать район к северу от Языка Ледника, в том числе остров Резорбек, в поисках следов двух пропавших людей. Мы достигли хижины мыса Эванс в 1.30 дня, а в 3 часа Джойс и я пошли на острова. Мы обыскали оба острова и вернулись в хижину к 7 вечера. Поиски оказались бесплодны. 14-го я вышел с Джойсом на поиски в северной части Языка Ледника, но из-за поверхностной позёмки с юго-восточным ветром решил не продолжать, поскольку у оконечности мыса Эванс быстро двигался лёд, и полынья между хижиной и островом Недоступности становилась всё больше. На следующий день задула юго-восточная метель, покрыв сугробами половину острова. Я считал небезопасным работать в этот день, особенно поскольку лёд отделялся от южной стороны мыса Эванс. Мы провели этот день, приводя в порядок хижину.
16-го мы встали в 3 часа утра. Погода была ясная и спокойная. Я вместе с Джойсом вышел в 4.20 к югу со всей максимально возможной скоростью. Мы добрались до Языка Ледника примерно в полутора милях от его морского конца. Везде были некрутые обрывы, а наверх даже вёл снежный склон. Сверху ледника мы осмотрели в бинокль местность, но ничего не было видно, кроме голубого льда и трещин, никаких выпуклостей. Мы спустились вниз и полубегом полушагом прошли ещё около трёх миль к началу ледника, я увидел, что не было ни малейших шансов обнаружить хоть какие-то останки из-за огромных сугробов, повсеместно покрывающих скалы. У подножия крутых скал сугробы были от десяти до пятнадцати футов высотой. Мы вернулись в хижину в 9.40 и почти сразу же отправились на корабль. Я полагал, что все места, где вероятнее всего могли находиться тела Макинтоша и Хейворда, обыскали. Сомнений не оставалось, что они встретили смерть на взломанном тонком льду, когда 8 мая 1916 года разразился буран. Во время моего отсутствия Уайлд и Джек возвели крест в память о трёх людях, которые отдали свои жизни Экспедиции.
Капитан Дэвис направил корабль на север 17 января. Ледовые условия были неблагоприятными, пак преграждал путь. Мы пристали к западному побережью у острова Данлоп и проследовали к Грэнит Харбор. Каких-либо следов или депо не заметили. «Аврора» достигла основного тела пака примерно в шестидесяти милях от мыса Адэр 22 января. Лёд впереди был сплочён, и Дэвис отправился на юг в открытую воду, чтобы дождаться более благоприятных условий. Северо-западный шторм 28 января позволил судну пройти между паком и землёй у мыса Адэр, и в последний день месяца мы пересекли Южный полярный круг. 4 февраля Дэвис по радио отправил официальный доклад Новозеландскому правительству и 9 февраля «Аврора» пришвартовалась в Веллингтоне. Жители Новой Зеландии приветствовали нас как вернувшихся братьев.
ГЛАВА XVIII. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ
Предыдущие главы этой книги представляют собой повествование о нашей экспедиции. То, что мы потерпели неудачу в достижении цели, было связано, я осмелюсь это утверждать, не с какой-либо небрежностью или ошибками в её организации, а в основном с естественными причинами, то как беспрецедентно суровыми летними условиями в море Уэдделла. Но, хотя экспедиция потерпела неудачу в одном отношении, я думаю, что она была успешной во многих других. Было проведено большое количество важных научных исследований. Метеорологические наблюдения, в частности, имеют экономическое значение. Гидрографические работы в море Уэдделла во многом прояснили тайну этого, наименее известного из всех морей. Я приложил к этой книге краткий научный отчёт, а более подробные результаты научных исследований должны пока подождать до лучших времён, когда будет время для их обработки. Затем результаты будут обнародованы.
Как о положительной стороне экспедиции можно с уверенностью сказать, что товарищество и стойкость её членов было достойно самых лучших традиций Полярных исследований, и для меня было честью иметь под своим началом команду, которая даже в мрачные дни, полные тревог и напряжения от постоянной опасности, поддерживала свой дух и выполняла свою работу. Ту же энергию и стойкость, которую люди продемонстрировали в Антарктике, они проявили и во время войны в Европе. И проследив за нашими судьбами на юге, Вам, быть может, будет интересно узнать, что практически каждый участник экспедиции во время войны служил в тех или иных войсках в регулярных частях. Несколько человек по-прежнему находятся за границей, и по этой причине мне невозможно поведать подробности о них на страницах этой книги.
Из пятидесяти трёх человек, что вернулись из пятидесяти шести, ушедших на юг, трое были убиты, а пятеро ранены. Четверо были награждены, а несколько упомянуты в наградных донесениях. Маккарти, самый лучший и работоспособный из матросов, всегда весёлый в самых сложных обстоятельствах, и кого по этим причинам я выбрал сопровождать меня в путешествии на лодке к Южной Джорджии, погиб в Проливе (Ирландском море, прим.). Читам, ветеран Антарктики, кто бывал за Южным полярным кругом чаще, чем кто-бы то ни был, утонул, когда судно, на котором он служил, было торпедировано за несколько недель до Перемирия. Эрнест Уайлд, брат Фрэнка Уайлда, был убит во время траления мин в Средиземноморье (по официальным данным он умер от тифа 10 марта 1918 г. в военно-морском госпитале на Мальте, прим.). Маугер, плотник «Авроры», был тяжело ранен во время службы в Новозеландской пехоте, и не может теперь заниматься своим ремеслом. Сейчас он работает на правительство Новой Зеландии. Оба хирурга, Маклин и Маклрой, служили во Франции и Италии, Маклрой был тяжело ранен в сражении на Ипре. Фрэнк Уайлд, принимая во внимание его уникальные знания льда и ледовых условий, был сразу же отправлен на Северный русский фронт, где его усердие и способности были удостоены высшей похвалы.
Маклин служил поначалу в Йоркширском полку, а потом перевёлся врачом в Tanks (?). Пройдя со своим батальоном итальянский фронт, он был награждён Военным Крестом за храбрость при уходе за ранеными под огнём противника.
Джеймс (физик, прим.) служил в инженерных войсках в подразделении звуколокации, и после многих дней, проведённых на фронте, возглавил школу звуколокации, чтобы учить других офицеров этому последнему и самому научному дополнению к искусству войны.
Вордье отправился во Францию в рядах полевой артиллерии и был тяжело ранен при Армантьере.
Хасси служил в течение восемнадцати месяцев во Франции в дальнобойной артиллерии, участвуя в каждом большом сражении от Диксмёйде до Сен-Кантена.
Уорсли, по прозвищу «Билл – глубинная бомба», данным подчинёнными, благодаря успехам в этом особом способе уничтожения германских подводных лодок, получил орден «За выдающиеся заслуги» и записал три субмарины на свой счёт.
Стенхаус, который командовал «Авророй» после Макинтоша, служил с Уорсли его вторым офицером, когда потопили одну из немецких подводных лодок, и за участие в бою получил крест «За выдающиеся заслуги». Впоследствии он стал командовать одним из «Тайных кораблей» и несколько раз участвовал в противолодочных операциях.
Кларк служил на минном тральщике. Гринстрит на барже на Тигре. Рикенсона направили в звании лейтенанта в инженерные войска, Керр инженером вернулся в торговый флот.
Большинство экипажа «Эндьюранс» служило на минных тральщиках.
Макинтош, Хейворд и Спенсер-Смит из партии в море Росса погибли за свои страны так же, как и те, кто отдал свои жизни на полях Франции и Фландрии. Гук, радист, теперь командует дирижаблем.
Почти весь экипаж «Авроры» вступил в Новозеландскую пехоту и доблестно служил на различных театрах войны. Некоторые были ранены, но об этом невозможно получить более подробную информацию.
Сам я, вернувшись после спасения оставшихся в живых в море Росса, предложил свои услуги правительству и был направлен с миссией в Южную Америку. Когда она была выполнена, я, как специалист, был направлен на север России ответственным по вопросам снаряжения и транспорта (Arctic Equipment and Transport), служа вместе с Уорсли, Стенхаусом, Хасси, Маклином и Брокльхерстом, последний собирался с нами на юг, но будучи кадровым офицером, был вынужден уйти на фронт. Он был трижды ранен и отступал от Монса. Уорсли направили на Архангельский фронт, где он отлично проявил себя, остальные служили со мной на Мурманском фронте. Тамошние конвои имели точно такую же одежду, снаряжение и сухие пайки как у нас в экспедиции. Было не сложно получить всё лучшее для них, и в результате нашей работы не было зарегистрировано ни одного случая обморожения.
Если рассматривать экспедицию в качестве единого подразделения, то из пятидесяти шести человек трое погибли в Антарктике, трое были убиты в боях, пятеро ранены, так что наши потери были довольно высоки.
Но некоторые пошли ещё дальше, сплотившись и сформировав костяк для следующей экспедиции, когда трудные времена пройдут, и научные исследования смогут быть продолжены.
ПРИЛОЖЕНИЕ I. НАУЧНАЯ РАБОТА
Джеймс Манн ВОРДЬЕ, Кембридж, лейтенант артиллерии
Исследования, которые предполагалось провести в экспедиции, изначально планировались для береговой партии, работающей с постоянной базы на земле, но только в Южной Джорджии это удалось сделать. На этом острове, где провели целый месяц, геолог собрал очень разнообразный материал и начал картографирование местности, магнитолог короткое время поработал с некоторыми из его инструментов, а метеоролог смог посотрудничать с аргентинским коллегой в Грютвикине. Понятно было, насколько важны метеонаблюдения для аргентинского правительства, и оно, соответственно, делало всё, что в их силах, чтобы помочь, как в начале, так и в конце экспедиции. Биолог посвятил большую часть своего времени китобойному промыслу, на острове располагались не менее семи китобойных станций, а также собрал коллекцию прибрежной фауны и в сопровождении фотографа изучал жизнь птиц и привычки морских слонов вдоль восточного побережья.
С началом путешествия у каждого учёного было своё особое направление работы, которым он готовился заняться. Биолог поначалу занимался сбором планктона и взятием проб воды для определения температуры и солёности. В этом ему с самого начала помогал геолог, который, в свою очередь, занимался промером глубин под руководством корабельных офицеров. Этот период перехода к югу был очень насыщен, поскольку учёным, помимо собственной работы, приходилось нести вахту и взять полное попечительство над собаками. В это же время, помимо прочего, биолог пытался разобраться с богатым собранным на берегу материалом.
Когда стало окончательно ясно, что у корабля больше нет никаких шансов освободиться ото льда в сезоне 1914–1915, в обязанностях учёных произошли радикальные изменения. Они были освобождены, насколько это возможно, от судовых забот и, таким образом, были в состоянии посвятить себя почти полностью своим собственным научным интересам. Метеорологические исследования приняли более определённую форму, инструменты, предназначенные для береговой базы, установили на борту судна, включая самопишущий барограф, термометры и анемометр, с помощью которых были получены очень хорошие результаты. Физик после небольших проблем установил свой квадрантный электрометр, однако, в течение всей зимы приходилось постоянно бороться с инеем, формировавшимся на открытом воздухе на частях его аппарата. Точные результаты, таким образом, постоянно искажались. Определение магнитных констант также занимало изрядную часть его времени.
Помимо коллекционирования планктона, биолог мог теперь более часто опускать одну или другую из его драг, заботясь теперь, только чтобы не истощить свой запас консерванта, который был ограничен. Взятие проб воды было основано на лучшей системе, так что эта серия стала почти равномерна курсу корабля. Геолог оставил все мысли о камнях, хотя иногда они и попадались в донных заборах, поэтому его работой стала почти полностью океанография, включавшая изучение морского льда, донных отложений, физиографию морского дна, ежедневное звукозондирование, кроме того, он помогал биологу с измерениями температуры и солёности воды.
Научная работа, осуществляемая каждым учёным, была настолько обширна, насколько это было возможно, но в соответствии с духом времени больше внимания следует уделить работе, практические и экономические результаты которой наиболее полны. Метеоролог всегда руководствовался влиянием климата Антарктики на другие южные континенты, геолог рассматривал лёд с точки зрения мореплавания, а биолог вынес китобойный промысел во главу своей программы. Приложенные здесь отчёты показывают, насколько научная работа в Антарктике помогает в практической деятельности в части экономического развития земель севернее от неё.
СПЕЦИФИКАЦИЯ МОРСКОГО ЛЬДА
Д. M. ВОРДЬЕ
Во время путешествия «Эндьюранс» вскоре было замечено, что термины, используемые для описания различных форм льда не всегда согласуются с приведёнными в глоссарии Маркхема и Милла в их «Руководстве по Антарктике» 1901 года. Естественно, было обычным делом повторять терминологию, используемую со времён первого путешествия капитана Скотта, поскольку эти термины были характерными для всех антарктических путешествий нынешнего века. Основные изменения в номенклатуре, должно быть, произошли в последнюю четверть XIX века, со времён последней морской антарктической экспедиции в 1875 году до экспедиции Дискавери 1901 года. В последней глоссарий Маркхема и Милла, конечно, скорее же всего, использовался, но, видимо, не полностью, и их терминология основывалась, насколько можно судить по состоянию льда, на глоссарии Скорсби, выпущенном в 1820 году, который, по праву, может быть принят за основу во всей его полноте, ибо никто из написавших не сможет внести больший вклад, нежели Скорсби, объединивший более чем десятилетний опыт китобойного промысла с наукой. Значимее прочих он может быть принят как практическое руководство для моряков, а также изучающих формации льда.
То, что некоторые устаревшие термины Скорсби не пережили время безразличия к полярным исследованиям, в пику Маркхему и Миллу, ничуть не показатель, что их значимость исчезла, и что оригинальное использование изменилась раз и навсегда. Пересмотр терминологии, поэтому, в настоящее время необходим. Там где это возможно, определения Скорсби и его преемников, Маркхема и Милла, используются до сих пор. Моя цель – дать определение терминам, фактически используемым полярниками.
Формулировки перечисленных авторов наиболее точны:
У. Скорсби, «Обзор Арктических регионов», 1820, том I, стр. 225–233, 238–241.
К.Р. Маркхэм и Г.Р. Миллс, «Руководство по Антарктике», 1901, pp, xiv-xvi.
Д. Пэйер, «Новые земли в пределах полярного круга,» 1876 г., том I, с. 3–14.
У.С. Брюс, «Полярное исследование», библиотека университета, 1911, стр. 54–71.
Необходимо также упомянуть ежегодные публикации Датского метеорологического института, описывающие ледовые условия прошедшего лета в Арктике. Они публикуются на датском и английском языках, так что термины, используемые в них, общепризнанны, и это даёт надежду на то, что, таким образом, они могут быть средством, предотвращающим искажение Антарктической терминологии в результате эволюции, хотя редкий моряк сегодня знает оба Полярных региона. В датских статьях упоминаются шесть различных типов морского льда, а именно невзломанный полярный лёд (многолетний) (unbroken polar ice), прибрежный лёд (припайный) (land-floe), большие ледовые поля (great ice-fields), сжатый паковый лёд (tight pack-ice), открытый лёд (open ice), бухтовый лёд (bay-ice) и ледяная каша (brash). За исключением бухтового льда, который наиболее известен как молодой лёд, все эти термины актуальны и для Антарктики.
Slush or Sludge (Снежура). Начальная стадия замерзания морской воды, когда её консистенция становится вязкой. Термин также используется (но не часто) для сильно разбитой ледяной каши.
Pancake-ice (Блинчатый лёд). Небольшие округлые льдины с задранными краями, которые образуются на лёгкой волне из вновь образовавшегося льда, куски которого соударяются друг с другом и формируют приподнятые края.
Young Ice (Молодой лёд). Применяется для любого незаторошенного льда около фута толщиной. Из-за пластинчатой структуры льдины легко трескаются, и там, где лёд не очень толстый, судно под паром может пройти без особого труда. Молодой лёд может образовываться из слипшихся «блинов» или наслоения «чёрного льда» (тёмный нилас, корка льда до 5 см тёмного цвета, прим.), возможно покрытого «ледяными узорами», образующимися за счёт замерзания морской воды.
В Арктике принято называть эту форму льда «бухтовый лёд», в Антарктике, однако, последний термин неверно используется для обозначения припайного льда (fast-ice), и такое название неправильно используется вот уже пятнадцать лет. Термин бухтовый лёд, таким образом, возможно вообще следует исключить, когда даже в Арктике его значение не однозначно, поскольку это может быть как вязкая «снежура», образующаяся при замерзании морской воды, так и твёрдый плоский образовавшийся лёд.
Land floes (Припай) (по существу – неподвижный лёд). Тяжёлый, но не обязательно заторошеный лёд, как правило, покрытый глубоким снегом, который в течение летнего сезона остаётся неподвижным за счёт естественных природных преград или сидящих на мели айсбергов, когда большую часть льда относит. Его толщина, таким образом, больше среднего. В разное время он назывался «fast-ice» (ныне межд. обозначение припая), «coast-ice», «land-ice», «bay-ice» у Шеклтона, Дэвида и экспедиции Шарко, и возможно, что название Дригальского Schelfeis тоже самое.
Floe (Льдина). Площадь льда, ровная или заторошеная, границы которой находятся в поле зрения. Понятие включает в себя любые размеры от ледяной каши до поля. «Тонкая льдина» один-два фута толщиной (любые тоньше – это «молодой лёд»). Те, что толще двух футов называют «тяжёлыми льдинами», как правило, они заторошены, и в Антарктиде, во всяком случае, покрыты довольно глубоким снегом.
Field (Ледовое поле). Площадь льда таких размеров, что его границ не видно с топ-мачты.
Hummocking (Торошение). Возникает во время любых процессов давления, вследствие чего ровный молодой лёд становится взломанным и вздымается вверх.
Hummocky Floes (Заторошеный лёд). Наиболее подходящий термин для того, что также называют «старым паком» и «сплочённым паком» у Дэвида и Scholleneis (плавучий лёд, нем.) у немецких писателей. В отличие от молодого льда, его структура не пластинчатая, но становится пятнистой вследствие стекания определённого процента соли, и он становится почти прозрачным.
The Pack (Пак). Термин очень часто используется в самом широком смысле и описывает морской лёд любой площади, любой формы и подвижности. Французский термин – banquise de derive.
Pack-ice (Паковый лёд). Имеет более ограниченное применение, чем термин выше, описывает заторошеные льдины или сплочённые области молодого льда и лёгких льдин. Паковый лёд «сплочён» или «непроницаем», если льдины, составляющие его, в тесном контакте, «разрежен» – если по большей части, они не соприкасаются. В обоих случаях это мешает, но не обязательно останавливает, навигацию.
Drift-ice (Дрейфующий лёд). Разреженный лёд, где площадь воды превышает площадь льда. Как правило, дрейфующий лёд находится в пределах досягаемости волнения, и это приводит к разрушению пакового льда, размер льдин становится значительно меньше, чем в предыдущем определении (Скорсби использует термин дрейфующий лёд для кусков льда промежуточного размера между льдинами и ледяной кашей, однако, такое значение практически не используется). Антарктический или арктический пак, как правило, обладает поясом или краем дрейфующего льда.
Brash (Ледяная каша). Небольшие фрагменты льдин и округлые гранулы, образовавшиеся в результате разрушения других форм льда.
Bergy Bits (Обломки айсбергов). Бесснежные глыбы льда размером с дом от ледников или заторошеного пака.
Growlers (Гроулеры). Ещё более мелкие куски морского льда зеленоватого цвета, едва показывающиеся выше уровня воды.
Crack (Трещина). Любого рода разлом или раскол в поверхности морского льда.
Lead or Lane (Канал или протока). Трещина, вскрывшаяся до такой ширины, что становится судоходной. В Антарктике принято называть каналы каналами, даже когда они замёрзли и покрыты молодым льдом.
Pools (Полыньи). Любая замкнутая площадь воды в паке, длина и ширина которой примерно равны.
(Современная общепринятая номенклатура, естественно, несколько отличается от приведённой, да и в тексте зачастую используются термины, актуальные для того времени, более подробно можно посмотреть на http://www.aari.nw.ru/gdsidb/glossary/r1.htm#4-3-1, http://www.geophotobank.com/Article/term-page_ice-ocean.pdf и других ресурсах, прим. пер.)
