Текст книги "Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов (ЛП)"
Автор книги: Эрнест Генри Шеклтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
«27 февраля, воскресенье. Яростный ветер продолжался всю ночь. Каждую минуту ждали, что палатку снесёт. Проснулись в 5 часов, настолько туманно, что не можем покинуть палатку. Мы по-прежнему очень слабы, но думаю, что сможем пройти двенадцать миль до наших товарищей за один длинный переход. Если бы только прояснилось, на один только день, мы бы не возражали. Это самая продолжительная непрерывная метель, с которой я столкнулся. Без неё у нас не было ещё ни дня путешествия за одиннадцать дней, количество выпавшего снега потрясает. [Позже] Поели в 10.30 и решили отправляться в путь, несмотря на ветер и снег. Вышли в 12. У нас с собой на санях трёхнедельный запас еды – около 160 фунтов [в неделю, прим.], и недельный собачий рацион, ещё 50 фунтов. Весь вес, как я уже сказал, около 600 фунтов, берём также дополнительные сани, чтобы тащить капитана Макинтоша. К нашему удивлению, не смогли сдвинуть сани. За полчаса прошли около десяти ярдов. Мы опрокинули сани и почистили направляющие, после они пошли немного лучше. Я боюсь, что наша слабость гораздо сильнее, чем мы думаем. Колени Хейворда в довольно плохом состоянии, они доставляют ему неприятности и очень болят, мы сделаем ему хороший массаж, когда разобьём лагерь. Собаки растеряли былой задор, кажется, они знают, что вновь идут на юг и это не хорошо для них, такое ощущение, что они делают вид, что дёргают, но типа не могут сделать большего. Я не думаю, что наш темп более чем половина или три четверти мили в час. Поверхность гнилая, снега по колени, а прогноз не сулит ничего хорошего. Обед около 4.30. Продолжали до 11.20, когда разбили лагерь. Было очень темно, чтобы готовить ужин, но вскоре начали и этот процесс. Затем Ричардс провёл час или около того, натирая Хейворда спиртом, от которого ему стало лучше. Если и он свалится, я не знаю, что делать. Лёг спать около 1.30. Сейчас спокойно, но пасмурно, с лёгким падающим снегом.»
«28 февраля, понедельник. Проснулись в 6 часов, видно только немного горизонт. Вышли в 9. Причина задержки – починка унт, которые в очень плохом состоянии. Вчера я сильно обморозил ноги. Около 11 часов начался снег, всё в тучах. Мы должны были дойти до наших бедных парней в три или в четыре часа, но Судьба распорядилась иначе, поскольку вновь сильно завьюжило около 11.45. Остановились в полдень. Я думаю, что партия в пределах очень небольшого расстояния, но мы не можем продолжать, поскольку есть шанс пройти мимо них, так как у нас нет никаких ориентиров, кроме как идти по компасу. [Позже] Вьюжило весь день и ночь.»
«29 февраля, вторник. Подъём в 5 часов утра, всё ещё очень туманно. Немного прояснилось около 8 часов, когда Ричардс заметил что-то тёмное к северу от нас, но мы не смогли разглядеть, что это было. Оглядевшись, заметили лагерь к югу, так что вышли как можно скорее. Дошли до лагеря около 12.45, Уайлд вышел нам навстречу. Мы поприветствовали его, поскольку ожидали найти всех в лежачем положении. Он сказал, что понемногу разминался каждый день, и у них не осталось еды. Затем из палатки вышел Кэп, очень слабый, и прошёл сколько смог. Он сказал: „Я хочу поблагодарить вас за спасение наших жизней“. Я сказал Уайлду идти и накормить их, но, на всякий случай, не есть сразу слишком много, поскольку собираюсь отправиться в путь, как только они поедят. Мы пообедали, и Кэп вышел вперёд немного размяться, и после часа откапывания всё было готово к выходу. Когда мы поднимали Смита, то увидели, что он находился в огромной дыре, которую растопил своим телом. Эта партия провела в одном лагере двенадцать дней. Мы отправились в путь и подобрали Кэпа, который свалился, слишком слабый, чтобы идти самостоятельно. Мы положили его на сани, что взяли с собой, лагерь разбили около 8 часов. Я думаю, что мы прошли около трёх миль, прилично с двумя мужиками на санях и Хейвордом в очень плохом состоянии. Я не думаю, что есть ещё такая партия как мы, трое лежачих, и трое очень слабых, но собаки, похоже, обрели новую жизнь, поскольку мы повернули на север. Я думаю, что они понимают, что находятся на пути домой. Я рад, что мы сохранили их даже тогда, когда сами голодали. Я знал, что они должны были прийти к финишу. Теперь мы должны смотреть вперёд, я думаю, что в это время года мы должны получить в помощь южный ветер. Надеюсь, что температура продержится, поскольку наши спальные мешки промокли насквозь и изношены, вся одежда в дырах, а унты в ветхом состоянии, ни один человек не выйдет в промозглый день в люди в такой гнилой одежде, как у нас. Легли в 11 часов, промокшие насквозь, но со светлыми чаяниями. Надеюсь завтра попытаться достигнуть склада, даже если придётся идти подольше.»
«1 марта, среда. Встали в обычное время, хороший южный ветер, но, что хуже, сильная позёмка. Поставили парус, положили Кэпа на вторые сани. Температура понизилась и очень холодно. Блаф в поле зрения. Мы хорошо продвигаемся, до обеда сделали хороший переход. После обеда ветер немного сильнее. Хейворд по-прежнему держится за сани, Кэп дважды упал. Достигли склада в 5.45. Когда ставили лагерь, выяснилось, что свалилась наша полюсная палатка, Ричардс прошёл немного назад и заметил её в бинокль примерно в полумиле и принёс её назад. Хейворд и я очень замёрзли за это время, позёмка это очень плохо. Мораль: смотри за всем внимательно. Вскоре мы поставили нашу палатку, приготовили в темноте ужин и легли около 10 часов.»
«2 марта, четверг. Подъём как обычно. Сильный юго-западный ветер с позёмкой. Забрал со склада двухнедельный паёк. Думаю, что нам хватит, поскольку другой склад примерно в пятидесяти милях к северу отсюда, я взял курс на обход зоны трещин, ни у кого не будет слишком много шансов с двумя людьми на санях и одним калекой. Вышли около 10 часов, пообедали в полдень в сильную позёмку, заняло целый час, чтобы поставить палатку и т. д., настолько силён был ветер. После обеда обнаружил сани погребёнными под снегом, потребовалось некоторое время, чтобы отправиться в путь. Ветер и позёмка очень сильны, поставили полпаруса на первые сани и вышли около 3.30. Движение безупречно, иногда сани нас обгоняли. Продолжали до 8 часов, сделав за день отличный переход, пройденное расстояние около одиннадцати или двенадцати миль. Немного ноет сердце, только бы так и дальше, надеюсь, что сможем дойти. Готовили в темноте, но всё ещё не успокоились. Завалились около 11 часов, довольные собой, хотя и промокшие насквозь от снега, проникавшего сквозь все дыры нашей одежды, в спальники, худшие чем ужасные».
«3 марта, пятница. Подъём как обычно. Всю ночь яростно надрывалась буря. С отвращением обнаружил, что продолжать совершенно невозможно. Ещё несколько часов агонии в этих гнилых мешках. [Позже] Метель усилилась. Развлекали себя починкой унт и комбинезонов, рукавиц и носков. Пока занимались этим, работал примус. Надеюсь на хорошую погоду завтра.»
«4 марта, суббота. Подъём в 5.20. Ещё метёт, но решили отправляться в путь, мы попытаемся и пойдём, несмотря ни на что, поскольку Хейворду становится всё хуже, и никто не знает, кто будет следующим. Нет, это не ошибка, это цинга, и единственно возможное лекарство – это свежие продукты. Я искренне надеюсь, что корабль на месте, если мы не пройдём нагорье за Кастл Рок, что достаточно сложно, задержимся ещё на пару дней. Смит по-прежнему весел, он почти не двигался несколько недель, но должен продержаться. Тронулись в путь в 9.35. Ушла пара часов, чтобы откопать собак и сани, поскольку их полностью занесло. Теперь так каждое утро. Поставили парус, идём с попутным ветром. Хейворд снова залез на сани. Пообедали как обычно, в обед их снова занесло. Теперь занимает некоторое время поставить лагерь, в этой позёмке это ужасно. В полдень ветер немножко ослаб, позёмка стихла. Очень тяжело тянуть с третьим человеком на санях, Хейворд провёл на них весь день. Ветер повернул на два румба к югу, так что у нас попутный ветер. Часом ранее, перед тем как мы остановились, показались Эребус и Террор, приятное зрелище. Надеюсь, что ветер продолжится. Позёмка – злейшая вещь для борьбы с нами, поскольку проникает сквозь одежду, которая мокрая насквозь. Встали на ночёвку в 8 часов. Готовили в темноте и завалились в свои мокрые спальники около 10 часов. Пройденное расстояние около восьми или девяти миль.»
«5 марта, воскресенье. Проснулись в 6.15. Немного проспал, очень устал после вчерашнего. Ярко светит солнце, ветра нет. Прошедшей ночью это казалось странным, не хлопала палатка. Около 8.30 вновь поднялась позёмка. Вышли в 9.20, поставили оба паруса. Сани идут тяжело, особенно в рыхлых местах. Если бы Хейворд не сломался, то мы бы не ощущали вес столь сильно. Обед в 12.45. В путь в 3. Ветер и позёмка очень сильны. Это хорошее подспорье, иначе бы пришлось челночить. Очертания земли размыты. Пройденное расстояние около десяти или одиннадцати миль, очень хороший результат. Поставились в 7.10 в темноте. Пациенты не в лучшем виде. Надеюсь дойти, если ничего не случится, за четыре дня.»
«6 марта, понедельник. Вышли в 9.20. Достигли склада „тридцать две мили“ в 11 часов. Утром шли с попутным ветром, который немного стих после обеда, вследствие чего пришлось очень тяжело тянуть. Мне кажется, мы должны будем оставить кого-то, если ветер стихнет вовсе. Пройденное за день расстояние около восьми миль.»
«7 марта, вторник. Вышли в 9 часов. Хотя проснулись в 5, очень долго собирались в дорогу. С нашими инвалидами теперь приходится делать вдвое больше работы. Это самый спокойный день за несколько недель. Светит солнце, всё видно. Тянуть трудно. Около 11 часов задул небольшой бриз, поставили парус, но работать ещё очень, очень тяжело. Хейворд и Кэп идут впереди с палками, очень медленно, но это взбодрит их и им станет лучше. Только бы раздобыть свежих продуктов! Около 11 часов решили остановиться и отремонтировать сани, оставить всё снаряжение кроме того, что действительно необходимо. Вышли ещё раз в 2, но поверхность стала столь вязкой, что это не имеет никакого значения. После совета Кэп решил остаться в палатке с трёхнедельным запасом еды, пока мы оттащим Смита и Хейворда. Это задача кажется трудной, впереди ещё около тридцати миль, а помощи взять неоткуда. Наши вещи сгнили, не спали всю прошлую ночь, продрожав в мокрых мешках. Интересно, каковы будут результаты нашей борьбы. Верим в Провидение. Пройденное расстояние около трёх с половиной миль.»
«8 марта, среда. Вышли в 9.20. Сказали Кэпу „до свидания“, забрали Смита и Хейворда. Был попутный ветер, шлось очень хорошо. Надеюсь дойти до Хат-Пойнт за четыре дня. Пообедали у склада № 2. Покрыли около четырёх с половиной миль. В путь как обычно, после обеда встречный ветер, идётся очень тяжело. Продолжали до 6.30. Всего прошли около восьми или девяти миль.»
«9 марта, четверг. Провели очень плохую ночь, ужасный холод. Температура опустилась до -29 градусов (-35 °C). В 4 утра Спенсер-Смит сказал, что чувствует себя как то странно. Уайлд поговорил с ним. Затем в 5.45 Ричардс вдруг сказал: „Я думаю, что он покинул нас.“ Бедный Смит, в течение сорока дней нескончаемой боли он тащился на санях, но никогда не ворчал и не жаловался. Он провёл ужасное время в своём мокром мешке и трясясь на санях, что было не слишком хорошо для него и его очень слабого сердца. Иногда, когда мы поднимали его на сани, он почти падал в обморок, но за всё время ни разу не пожаловался. Уайлд присматривал за ним с первого дня. Мы похоронили его в его спальном мешке в 9 часов в следующем месте: Ereb. 184º, Obs. Hill 149º градусов. Мы сделали бамбуковый крест и возвели насыпь и гурий с табличкой. После этого тронулись в путь с Хейвордом на санях. Идти было очень тяжело, поскольку в лицо дул встречный северный ветер, температура ниже 20 градусов (~ -3 °C). Что касается обморожений и прочего, страдаем все. Даже собаки выглядят сдавшимися, кажется, что они не проявляют никакого интереса к своей работе. Мы слишком долго в походе, а впереди нет ничего, что взбодрит нас, кроме холода унылой хижины. До полудня прошли около двух с половиной миль, Хейворд каждый раз уходит вперёд, когда мы отдыхаем. Во время обеда ветер сменился на южный с позёмкой, сразу поставили парус. Продолжали с Хейвордом на санях и остановились около 8 часов в темноте. Легли в 10, усталые, измученные и грустные. Надеюсь завтра добраться до склада.»
«10 марта, пятница. Подъём как обычно. Порывы попутного ветра, очень холодно. Шли по очень мягкому снегу до почти 3 часов, в 5 прибыли в Лагерь Спасения. Добрался до края Барьера, нашёл проход в залив, полный тюленей. Собаки очень взволнованы, приходится их стеречь. В бинокль чётко виден мыс Эрмитаж (южная оконечность полуострова Хат-Пойнт, прим.), который в четырёх с половиной милях отсюда. Прибыли туда в 8 часов, было очень темно и ничего не видно. Обнаружили в заливе открытую воду. Поднялись по склону при сильном встречном северо-восточном ветре с позёмкой. Нашли место, примерно на расстоянии мили, но так вымотались, что шли до 11.30, перетаскивая вещи. Этот склон всего около 150 ярдов вверх и каждые три шага мы должны были останавливаться и восстанавливать дыхание. В итоге поставили лагерь и около 2-х ночи легли. Я думаю, что это худший день из тех, что я провёл. Такое разочарование не дойти до хижины, а таскать Хейворда по склонам не очень располагает ко сну.»
«11 марта, суббота. Подъём в 7 часов, взял бинокль и пошёл по склону осмотреться. К своему удивлению, обнаружил открытую воду и, что пак за мысом протянулся на расстоянии мили. Вернулся и рассказал парням хорошие новости. Я думаю, что понадобится ещё два тяжёлых дня, чтобы пройти по взгорью, а мы слишком слабы для этого, боюсь, другие сломаются. Ричардс и Уайлд поднялись, чтобы осмотреть ту сторону залива, и решили, что лёд надёжен. Тронулись в путь в 10.30, обогнули мыс и нашли лёд очень влажным, но проходимым. Не оборачиваясь назад, вскоре вышли на жёсткий лёд и около 3-х, в итоге, прибыли в Хат-Пойнт. Кажется непривычным после всех наших приключений вернуться обратно в старую хижину. Она стоит с тех пор, как мы построили её в 1901 году, и была затем отправной точкой нескольких экспедиций. Когда мы спускались к заливу, я мог представить стоявший там Дискавери, когда Скотт вернулся со своего дальнего юга в 1902 году, корабль украсили тогда наподобие радуги и лейтенант Эрмитаж разносил новости, что капитан Скотт добрался до 82 градуса 17-ти минут. Мы безумно провели тот день. Но теперь наше возвращение совсем другое. Через оставшееся открытым окно хижина наполовину занесена снегом, но вскоре мы всё поправили и занесли Хейворда. Я разжёг огонь, поставил готовиться много сушёных овощей, так как в хижине был приличный их запас. После того, как мы поели, Ричардс и Уайлд спустились к заливу и убили пару тюленей. Ночью я приготовил отменный выбор тюленины, уснули примерно в 11 часов, наелись до отвала. Здесь нет новостей о корабле, мы не видим его, и предполагаем, что он ушёл вместе со всей командой. У меня нет надежды, что он прибудет сюда. Я не знаю, где Кэп возьмёт его.»
«12 марта, воскресенье. Всю ночь из спальных мешков слышались стоны, все страдают от переедания. Хейворд не очень хорош. Встали в 8 часов. Хороший завтрак – каша, мясо, овощи и кофе, больше похоже на банкет. После завтрака Ричардс и Уайлд убили пару тюленей, пока я наводил порядок в хижине. Хейворд едва может передвигаться. Все мы в очень плохом состоянии, но должны продолжать двигаться. Мои щиколотки и колени сильно распухли, дёсны воспалены. У Уайлда почернели суставы, дёсны тоже очень чёрные. Ричардсу чуть лучше. По прибытии в хижину я готовлю еду, которая, как я думаю, ослабит цингу. У собак прошла усталость и они довольно резвы, за исключением Оскара, который страдает от обжорства. После напряжённого рабочего дня легли в 10 часов.»
«13 марта, понедельник. Проснулись в 7. Продолжали делать то же, что и накануне – поглощать тюленье сало и мясо. Готовимся завтра выйти в обратный путь, надеюсь, что все будут в норме. Сделал новую собачью упряжь и подготовил сани. Днём приготовили достаточно тюленины для нашего путешествия туда и обратно, и немного для собак. Легли в 10 часов, чувствуя себя гораздо лучше.»
«14 марта, вторник. Прекрасный день. Вышли после обеда. Глядя на нашу команду, вполне можно было решить, что мы были самой драной партией, которую только можно встретить в походе, вся одежда заштопана, лица черны как у негров – вот таким сбродом идём вперёд. Шли довольно хорошо. Как только обогнули мыс Эрмитаж, сильный встречный ветер с температурой -18 градусов, для нас не самое приятное времяпрепровождение. Прибыли в лагерь Спасения в 6 часов, легли в 8.30, после того как всё приготовили.»
«15 марта, среда. Встали как обычно. Хороший спокойный день. Ночью было очень холодно, температура опустилась до -30 градусов. Шли с хорошей скоростью, несмотря на распухшие конечности, прошли около пятнадцати миль. Очень холодно, когда разбивали лагерь, температура была -20 градусов. Легли в 9 часов.»
«16 марта, четверг. Встали до солнца, в 4.45 утра. Была очень холодная ночь, много не напишешь. Вышли рано. Шлось хорошо. В 10.45 утра прошли мимо могилы Смита и на складе пообедали. Позже увидели лагерь Кэпа и, глядя в бинокль, обнаружили его за пределами палатки, к нашей большой радости машущим руками, поскольку ожидали, что он лежит. Погрузили его в 4.15 пополудни. Рассказали о смерти Смита и об отсутствии судна. Я сказал ему, что вернёмся 17-го, поэтому это был для него сюрприз. Мы свернули его лагерь и, пройдя на север почти милю, остановились. Дали Кэпу тюленины, овощей и смородинового варенья, животворительную для него пищу. Он выглядит плохо. Я надеюсь доставить его за три дня и, думаю, что свежие продукты улучшат его самочувствие. Легли в 8 часов. Пройденное за день расстояние шестнадцать миль.»
«17 марта, пятница. Подъём в 5 часов утра. Вышли в 8. Кэп чувствует себя гораздо лучше после того, как его покормили. Позавтракали в нескольких ярдах от могилы Смита. Был хороший день, шлось прекрасно. Прошли около шестнадцати миль. Ночью очень холодно, температура -30 градусов. Что ожидать от прогнивших мокрых мешков и одежды.»
«18 марта, суббота. Проснулись в 5. Была довольно холодная ночь. Температура -29 градусов. Поверхность очень хорошая. Кэп немного прошёлся, что пошло ему на пользу. Пообедали как обычно. Темп хороший. После обеда шлось здорово. Прибыли в лагерь Спасения в 4.10. К нашей радости, обнаружили лёд в том же состоянии, прибыли в Хат-Пойнт в 7 часов. Хейворд всё так же плох. Расположились, приготовили хороший ужин, все, казалось, пребывали в прекрасном расположении духа. Мы дошли, остаётся только поправить здоровье. Тренировки и свежие продукты должны сотворить чудеса. Мы находились в походе 160 дней и прошли расстояния 1561 милю, хорошая цифра. Я думаю, что по иронии судьбы, бедному Смиту не хватило одного дня. Мыслю, что все вскоре будем в порядке. Легли в 10.30 вечера. Перед сном Кэп пожал нам руки и с большим волнением благодарил за спасение своей жизни.»
Ричардс, подводя итоги работы партии, говорит, что в походах, проделанных в период с 1 сентября по 18 марта, в течение 160 дней, они прошли 1561 милю. Основное путешествие, от Хат-Пойнт до горы Надежды и обратно было протяжённостью 830 миль.
«Снаряжение» – добавляет он, «было старым на момент начала сезона, и это сильно сказалось на более поздних этапах путешествия. В походах отказали три примуса, старая палатка, принесённая назад одной из последних партий, была вся в прорехах в несколько футов длиной. Это затрудняло путешествие во время длительной метели. Унты к концу похода были также в лохмотьях, много времени уходило на починку одежды, становившейся обязательной. Эта запись не будет полной без упоминания о бескорыстной помощи, оказанной Уайлдом двум его товарищам. С момента, когда он остался во время продолжительной вьюги и до смерти Спенсер-Смита, на его попечении находились два беспомощных человека и, несмотря на своё собственное состояние, он был всегда готов, и днём и ночью, служить их нуждам. При температуре за -30 градусов это не лёгкая задача.»
«Без помощи четырёх верных друзей, Оскара, Кона, Ганнера и Таусера партия никогда бы не вернулась назад. Эти собаки с 5 ноября сопровождали санные партии и, хотя темп зачастую был очень медленным, они приспособились и к нему. Их стойкость была выдающейся. В течение целых трёх дней, как-то раз, у них не было даже объедков пищи, и это после периода ограниченного пайка. Хотя они были слабы к концу путешествия, их состояние было хорошим и те, кто вернулся с ними, всегда будут помнить об оказанной ими помощи.
Первый признак какого-либо ухудшения общего здоровья в партии проявился около 82°30’ ЮШ, когда Спенсер-Смит пожаловался на скованность в ногах и бледность. Он списывал это на дыры его ветровке. На 83 градусе, когда он свалился, считали, что отдых ему поможет. Примерно в конце января у капитана Макинтоша появились очень серьёзные признаки хромоты. На этот момент партия была вне Хат-Пойнт и, следовательно, без свежих продуктов, около трёх месяцев.
На обратном пути Спенсер-Смит постепенно становился всё слабее, и ближе к концу путешествия находился в состоянии крайнего истощения. Капитану Макинтошу, путём больших усилий, удавалось оставаться на ногах, пока не началась затяжная буря. Тогда же Хейворд впервые ощутил воздействие цинги, его колени забились. Его болезнь свалила с ног совершенно внезапно, проявившись в резком спазме мышц ног, что они с трудом распрямлялись. У него имелись незначительные проблемы с суставами рук. У Джойса, Уайлда и Ричардса суставы стали жёсткими и чёрными сзади, а общая слабость стала худшим испытанным симптомом. Ноги капитана Макинтоша выглядели хуже всех в партии».
Пять человек, находившиеся теперь в Хат-Пойнт быстро поняли, что зимние месяцы придётся провести там. У них не было известий о корабле, и они справедливо полагали, что с тех пор он так и не вернулся в пролив, иначе ожидал бы их в Хат-Пойнт, или чуть дальше к югу. Морской лёд был взломан и отогнан на север с милю от хижины, и партия должна была ждать, пока новый лёд станет твёрдым вплоть до мыса Эванс. Много свежей тюленины, а также сушёные овощи и другие свежие продукты улучшали состояние пациентов очень быстро. Ричардс растирал опухшие суставы и обнаружил, что это лечение хорошо помогало. К концу марта Макинтош и Хейворд, самые пострадавшие, могли уже ходить. Ко второй неделе апреля Макинтош оправился от боли, хотя задняя часть его ног всё ещё была бледной.
Количество запасов в хижине при разумном потреблении хватало до середины июня. Ричардс и Уайлд убили много тюленей, так что дефицита мяса и сала не было. Заготовили также несколько пингвинов. Единственным средством в хижине для приготовления пищи и отопления была импровизированная печь из кирпича, накрытая двумя листами железа. Она использовалась прежними экспедициями. Плита источала густой дым и часто делала хижину очень некомфортной, а также покрывала мужчин и все их вещи липкой и всепроникающей сажей. О чистоте не могло быть и речи, и это усиливало желание людей попасть на мыс Эванс. В апреле в тихую погоду море замёрзло, но ветер вновь отогнал лёд. 23 апреля Джойс прошёл четыре мили к северу, частично по молодому льду в два дюйма толщиной, и подумал тогда, что партия вполне могла достигнуть мыса Эванс в течение нескольких дней. Однако продолжительная вьюга отнесла лёд прямо от Хат-Пойнт, так что открытая вода стояла до конца апреля вплоть до подножия Виниз Хилл (Vinie’s Hill). Затем наступил период безветренной погоды, и в течение первой недели мая быстро образовался морской лёд. Мужчины предприняли несколько коротких поездок по нему на север. Солнце ушло за горизонт в середине апреля, и не появится теперь более четырёх месяцев.
Последовавшую трагедию описали и Ричардс и Джойс. «А сейчас случился самый прискорбный инцидент» – написал Ричардс. «Утром 8 мая, перед завтраком, капитан Макинтош сказал Джойсу, что намеревается сходить к мысу Эванс вместе с Хейвордом. Капитан Макинтош считал лёд вполне безопасным и прекрасное утро, без сомнения, соблазнило его сменить конуру хижины на больший комфорт и лучшее питание на мысе Эванс». (Макинтошу, естественно, не терпелось узнать, всё ли хорошо у людей на мысе Эванс и есть ли известия о судне). «Он [Джойс] настоятельно убеждал пока не рисковать, поскольку считал, что лёд, хотя и крепкий, был очень молод и, что вьюга почти наверняка отнесёт часть его в море.»
Однако, примерно в 1 час дня, в погоду, явно менявшуюся к худшему, Макинтош и Хейворд вышли, пообещав, в свою очередь, вернуться обратно, если погода станет хуже. Последний раз их видели со склона, когда они находились примерно на расстоянии мили от берега, держа курс прямо на мыс Эванс. В 3 часа дня началась умеренная вьюга, которая позже усилилась до яростной, и партия в хижине сильно опасалась за безопасность отсутствующих людей.
10 мая, в первый день, когда стало возможным выйти, трое оставшихся прошли по льду на север, чтобы попытаться выяснить судьбу ушедших. Следы на льду просматривались достаточно чётко, они тянулись приблизительно на две мили в направлении мыса Эванс. Затем следы резко обрывались и в призрачном свете, насколько хватало глаз, была видна протянувшаяся широкая полоса воды, слегка прикрытая наледью. Сразу же стало понятно, что часть льда, по которому они шли, отнесло в море.
Вся партия намеревалась, если продержится хорошая погода, попытаться пройти через залив при полной луне в районе 16 мая. Когда ушли Макинтош и Хейворд это было невозможно, поскольку сани не могли пройти по морскому льду из-за его вязкой поверхности. Этим вызвано их решение пойти в одиночку, оставив других проследовать с санями и оборудованием, когда поверхность улучшиться. О том, что они точно пропали, узнали только 15 июля, когда партия из Хат-Пойнт прибыла на мыс Эванс.
Запись в дневнике Джойса говорит о том, что он очень сильно предчувствовал беду, когда ушли Макинтош и Хейворд. Он предупредил их, что не стоит идти, поскольку лёд был ещё тонок, а погода изменчива. Макинтош, кажется, верил, что он и Хейворд налегке смогут быстро дойти до мыса Эванс до того, как погода испортится, и если бы вьюга разразилась двумя или тремя часами позже, они, возможно, были бы спасены. У мужиков не было с собой спальных мешков, а только небольшой перекус из шоколада и тюленины.
Погода в июне была плохой постоянно. Не было возможности выйти 16 мая, морской лёд отогнало, и Джойс решил подождать до следующего полнолуния. Когда оно наступило, погода неистовала, так продолжалось почти до полнолуния в июле, когда и была предпринята вылазка на мыс Эванс. В течение июня и июля тюленей добывали очень мало, запасы жира сокращались.
Питание состояло из небольшого количества тюленины и каши. Небольшой имевшийся запас соли закончился, и её изготовили в количестве двух с половиной фунтов, выпарив снег, добытый с уровня, примыкающего к морскому льду. Собаки быстро набирали форму и иногда сами, по собственному разумению, охотились на тюленей.
Отряд выдвинулся на мыс Эванс 15 июля. Они собирались воспользоваться полной луной, но, по странному стечению обстоятельств, выбрали период затмения, и луна большую часть времени, что они пересекали морской лёд, была затенена. Лёд был твёрдым и трое мужчин без труда добрались до мыса Эванс. В хижине на мысе Эванс они встретились со Стивенсом, Коупом и Джеком и узнали, что никто из них не видел капитана Макинтоша и Хейворда. Пришлось сделать вывод, что те погибли. Партия на базе теперь состояла из Стивенса, Коупа, Джойса, Ричардса, Гейза, Уайлда и Джека.
С этого момента мужики жили в ожидании помощи. Когда представилась возможность, Джойс вывел поисковый отряд на поиски тел или любых иных следов пропавших, и впоследствии передал мне следующий отчёт:
«Докладываю, что были предприняты следующие шаги, чтобы попытаться найти тела капитана Макинтоша и мистера Хейворда. После возвращения нашей партии к хижине на мысе Эванс 15 июля 1916 года, я узнал, что капитан Макинтош и мистер Хейворд не прибыли туда, и, зная об обстоятельствах, при которых их последний раз видели, все члены зимовочной партии были абсолютно убеждены, что эти два человека пропали и мертвы – они не могли выжить более чем несколько часов в метель, в которую попали, они были полностью без какого-либо снаряжения.
Был мизерный шанс, что после возвращения солнца их следы могут быть найдены, поэтому в течение весны – августе и сентябре 1916, летом – в декабре и январе 1916-17, были проведены следующие поиски:
(1) Уайлд и я тщательно обыскали остров Неприступности в конце августа 1916 года.
(2) Различные партии в сентябре обыскали берег в сторону Таркс Хед (Turk’s Head).
(3) Вместе с Уайлдом и Гейзом я вышел из Хат-Пойнт 31 декабря 1916 года в 8 часов утра вдоль берега максимально близко к скалам поискать любые места для высадки на берег. В полумиле от Хат-Пойнт мы пересекли снежный склон, на который я уже поднимался в июне 1916-го, в трёх с половиной милях далее находился другой снежный склон, который упирался в стену ледника Блю Айз (Голубой Лёд), которую мы нашли невозможной для прохождения, её снежный склон был сформирован сильными зимними снегопадами. Это были единственные два доступных места. Покрытое расстояние в этот день составило 10 миль 1710 ярдов. 1 января мы продолжили поиски на южной стороне Языка Ледника (Glacier Tongue, прим.) от его основания в сторону моря. Там была зона сильного сжатия, было невозможно подняться наверх ледника из-за широкой трещины. Прошли 4 мили 100 ярдов. 2 января туман прервал поиски. 3-го продолжили осмотр ледника, несколько склонов, образованных снегом, вели на верх, но трещины между ними и языком не позволили пройти дальше. Затем партия проследовала, обогнув Язык, к Тент Айслэнд (Tent Island, прим., небольшой островок в проливе), который также обыскали, полностью обойдя остров. Решили идти к мысу Эванс, приближался туман. Прибыли в 8 часов вечера. Пройденное расстояние 8 миль 490 ярдов.
Я остаюсь,
ЭРНЕСТ ДЖОЙС.»
«Для Сэра ЭРНЕСТА ШЕКЛТОНА,
Руководителя И.Т.Э.» (Имперской Трансантарктической Экспедиции, прим.)
В сентябре из-за сердечной аритмии слёг Ричардс, предположительно из-за напряжённой работы в санных походах. В начале октября партия, состоящая из Джойса, Гейза и Уайлда провела несколько дней на мысе Ройдс, где они собрали всё, что там осталось. Они притащили запасы на мыс Эванс на тот случай, если придётся остаться на ещё одну зиму. В сентябре Джойс, Гейз и Уайлд сходили к могиле Спенсер-Смита и возвели на ней деревянный крест. Спасение пришло 10 января 1917 года, но сейчас пока нужно вернуться к событиям мая 1915 года, когда «Аврору» сорвало с якорной стоянки у мыса Эванс.
