Текст книги "Дело «Нерешительная хостесса». Дело сердитой плакальщицы. Иллюзорная удача"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

– Каким образом?

– Оформив прокат того грузовика-лаборатории.

Мейсон задумался.

– Видишь, Пол… Даже в этом случае власти хотят жить сами и другим дать возможность делать то же самое. Они отдали Маргарет Лорну Нили под суд, но она была оправдана. Что же еще они хотят?

– Они идут по следам Коллистера Гидеона.

– Но он же в их руках.

– Они получили пустой мешок, – сказал Дрейк. – Они считают, что, если бы Гидеон вернул сорок семь тысяч долларов, его можно было бы освободить под залог.

– Гидеон отказался, не так ли?

– Гидеон настаивает, что он не знает, где находятся деньги. Продолжает утверждать, что ночью сейф был взломан.

– Он считает, что кто-то из его служащих навел взломщиков на след?

– Нет, он категорически настаивает, что это сделал кто-то со стороны. Секрет замка сейфа был записан на нижней стороне одного из ящиков его стола. Полиция обнаружила, что ящик был выдвинут из стола, его содержимое разбросано по полу. Взломщики, очевидно, обнаружили код, открыли сейф и забрали деньги.

– Были ли другие следы вторжения в помещение?

– Как я понимаю, очень много. Дверной замок был вырван с корнем. Пропали двадцать долларов, которые Маргарет Нили держала в своем столе, деньги из копилки, что-то около девяноста пяти долларов. Забрали деньги даже из коробки с марками, десяти– и одноцентовые монеты, которыми служащие платили за марки для личной переписки.

– Итак, Гидеон отказался от сделки, отказался от возможности выйти из тюрьмы под залог.

– Он заявил, что не может этого сделать. Сказал, что ему ничего не известно о деньгах.

– Как долго он находится в тюрьме? – спросил Мейсон.

– Гидеон был освобожден в пятницу на прошлой неделе, – ответил Дрейк.

Мейсон задумался:

– Я думаю, что власти не упускают его из поля своего зрения.

– Не знаю, – ответил Дрейк. – Что я хочу тебе сказать. Очень трудно держать человека под наблюдением, если он знает, что это такое, и не хочет быть в таком положении. Рано или поздно он уйдет из-под наблюдения.

– В этом случае лучше всего создать у него впечатление, что ему удалось уйти из-под наблюдения, и затем посмотреть, что он будет делать. По этой причине власти нередко организуют грубое наблюдение, когда за человеком следят почти открыто. Затем объект освобождается от наблюдения, заходя, например, в здание с несколькими выходами или при наличии машины проезжая один или два перекрестка, где свет меняется на красный. Все это хорошо известные уловки. В этом случае грубое наружное наблюдение снимается и начинается квалифицированное ведение слежки.

Обычно объект какое-то время прячется где-нибудь, например в мотеле или гостинице, под вымышленным именем и несколько дней ведет себя тихо. Не обнаружив ничего подозрительного, он выходит из укрытия и попадает в ловушку. Подобное же случилось и с Гидеоном?

– О Гидеоне мне ничего не известно, – ответил Дрейк. – Власти не особенно доверяют мне. Мне сказали, что лучше сотрудничать или…

Дрейк провел ребром ладони по горлу.

– Веди себя спокойно, – сказал Мейсон. – Если дело дойдет до того, что они будут угрожать тебе лишением лицензии, сообщи им, что я дал тебе отпечатки пальцев и что ты работаешь на меня. Пусть они узнают все от меня.

– Хорошо, – ответил Дрейк. – Тем не менее они хотят получить сорок семь тысяч долларов.

– Могут они как-то возместить убытки? – спросил Мейсон.

– Они хотели бы вновь прихватить Гидеона, поскольку он давал сотрудникам полиции ложные сведения.

– Но поскольку прошло так много времени, это уже не является преступлением, не так ли? – спросил Мейсон.

– Ты не совсем прав, – ответил Дрейк. – Власти стали гораздо умнее. Они вынудили Гидеона дать показания относительно взлома его сейфа, заявив, что продолжают расследовать это преступление. Когда Гидеон указал им, что по истечении столь долгого срока за это уже не наказывают, ему было сказано, что дело вновь расследуется и ему необходимо дать показания о взломе сейфа и похищении сорока семи тысяч долларов, – у них есть какая-то статья о даче следователям ложных показаний во время ведения ими следствия.

Мейсон выказал определенное раздражение.

– Но ведь Гидеон отбыл свой срок, он заплатил долг обществу.

– Но власти не хотят, чтобы жулик улизнул с сорока семью тысячами долларов и отбыл столь короткий срок.

– Ясно, – сказал задумчиво Мейсон. – Итак, полиции известно, что ты что-то знаешь о Маргарет Нили. Ты должен вести с ними дела таким образом, чтобы они зашли в тупик.

– Я сворачиваю все связи, – сказал Дрейк. – Я не хочу участвовать в этом деле. Я умываю руки.

Мейсон покачал головой:

– Нет, ты не можешь этого сделать.

– Что ты имеешь в виду, Перри? Под угрозой моя лицензия на ведение дел. Я не могу скрывать информацию, которая нужна полиции для расследования преступления.

Мейсон ответил, что полиция не собирается кого-либо наказывать.

– Они хотят конфисковать сорок семь тысяч долларов. И все. Я бы снял тебя с крючка и нанял другое детективное агентство, но я не могу никого посвящать в это дело.

– Подумай, какой шум вызовет известие о том, что арестована Лорна Уоррен. Мы не можем допустить этого. Мы не должны разглашать свою информацию.

– Никто ее и не разглашает, – пробурчал Перри. Мейсон не скрывал своих сомнений: – Когда полиция приходит в ярость, Пол, их методы становятся довольно грубыми.

Дрейк ничего не сказал.

– Мне нужно наружное наблюдение, Пол. Я хочу, чтобы миссис Уоррен постоянно держали под скрытым наблюдением. Но она об этом ничего не должна знать. Скажи своим людям, что лучше снять с нее наблюдение, чем вызвать подозрения. Я также хочу, чтобы вы хотя бы в течение нескольких дней последили за Джад-соном Одни. Кроме того, достань из полицейского дела фотографию Гидеона. Пусть все твои сотрудники хорошо изучат ее. Если кто-то из упомянутых мною людей увидит его или вступит с ним в контакт, сразу же ставь меня в известность.

Дрейк застонал:

– Я как раз боялся, что у тебя появится подобная идея. Это ведь очень опасно, Перри.

– Принимать ванну тоже опасно, Пол. Приступай к работе.

Когда Дрейк покинул кабинет, Делла сказала:

– Господи! Если бы у нее было побольше ума!

– Посмотрим на это по-другому, – сказал Мейсон. – Будучи очень молодой женщиной, она увлеклась этим краснобаем, который был значительно старше ее. Она не видела ничего плохого в том, чем они занимались. Она была увлечена им, возможно, любила. Наверное, Гидеону нетрудно было убедить ее взять на сохранение сорок семь тысяч долларов.

– Я допускаю это, – ответила Делла. – И не вижу ничего особенного. Но она, конечно, не должна была из чувства ложной лояльности позволять сейчас вовлекать себя в нынешнюю ситуацию.

– О какой ситуации ты говоришь? – спросил Мейсон.

– Ну… ее муж все знает.

– Знает о чем? ^

– О сорока семи тысячах долларов.

– В цепи косвенных улик недостает очень важных звеньев, – сказал Мейсон. – Во-первых, властям неизвестно, что mhcghc Лорна Уоррен – это Маргарет Лорна Нили. Во-вторых, Горас Уоррен ничего не знает о прошлом своей жены. И в-третьих, если бы власти даже допросили ее мужа, то он не смог бы выступать в качестве свидетеля, поскольку муж не может давать показаний против жены, а жену нельзя принудить свидетельствовать против мужа.

– Хорошо! – воскликнула Делла. – А что вы скажете о себе? Адвокат должен стоять на страже интересов своего клиента, но это не означает, что он может быть соучастником преступления.

– Преступления? Какого преступления? – спросил Мейсон.

– Да, преступления, – сказала Делла. – Гидеон был осужден. Вы не можете скрывать свою осведомленность об этом.

– А что же мне известно? – спросил Мейсон. – Что же я знаю?

– Вы знаете… знаете…

Мейсон ухмыльнулся:

– Вот именно, Делла. Возможно, мне известны какие-то слухи, косвенные доказательства. Ведь я видел лишь чемоданчик, наполненный старыми газетами. Это не преступление – собирать газеты в чемодан.

– И каков же тогда наш план действий? – спросила Делла.

– Нас наняли, чтобы охранять миссис Уоррен от человека, отпечаток пальца которого был передан мне. След пальца был сделан Маргарет Лорной Нили. Поэтому мы должны защищать Лорну Уоррен от самой себя.

– Мы должны понимать это задание буквально?

– А разве можно его понимать как-нибудь по-другому? – сказал Мейсон. – Поэтому нам нужно защищать миссис Уоррен от миссис Уоррен.

– Ее прошлого?

– Ее прошлого, настоящего, от всех.

– Как вы можете это сделать? Миссис Уоррен уже передала деньги.

– Но это не значит, что Гидеон получил их. Давай представим, что деньги еще на пути к передаче.

– Горас Уоррен говорил, что деньги еще находились в чемоданчике незадолго до того, как он пытался показать их мне. Открыв чемоданчик, мы обнаружили, что деньги были заменены газетами.

– Очевидно, полиция идет по следам Коллистера Гидеона. Он должен был бы предчувствовать это. Притом Гидеон вряд ли настолько глуп, чтобы сразу же отправиться в особняк Уорренов и забрать деньги. Он должен был бы послать какого-то посредника.

– Одного из присутствовавших на вечере? – поинтересовалась Делла Стрит.

– Трудно сказать, – ответил Мейсон. – Этим человеком мог бы быть один из слуг. Гидеон хитер и умен. Он заранее знал дату своего освобождения. Нельзя исключать, что он внедрил своего человека в число слуг Уорренов.

– Тогда миссис Уоррен уже передала деньги.

– Или слуга выкрал их, – заявил Мейсон. – Или это сделал муж, с тем чтобы жена не передала их вымогателю. А затем нанял меня для ее защиты.

– Какая неразбериха! – воскликнула Делла Стрит.

– Но, – указал Мейсон, – у нас есть одно преимущество. Мы располагаем отпечатками пальцев всех лиц, присутствовавших на вечере. Когда специалисты из грузовика-лаборатории склассифицируют их, мы сможем проверить по криминальным учетам. Возможно, на кого-то есть материалы. Начнем со слуг.

– Предположим, что мы найдем вора, – сказала Делла. – И что? Кто будет подавать заявление?

Мейсон улыбнулся:

– Никто.

– Вы имеете в виду, что отпустите вора с сорока семью тысячами.

– Я этого не сказал, – пояснил Мейсон. – В этом случае придется предпринять какие-то тайные действия, например выкрасть деньги.

– А вы можете написать в полицию заявление и…

Мейсон прервал Деллу энергичным жестом головы:

– В такой ситуации мы не можем подавать заявления. И не по причине подоходного налога. Каждый пришел бы к заключению, что эти сорок семь тысяч Уоррены пытались скрыть от властей и поэтому держали их в чемоданчике в шкафу миссис Уоррен. Вмешалась бы служба внутренних доходов и стала бы проверять все документы, относящиеся к этому делу. Они не оставили бы в покое миссис Уоррен, стали бы копаться в ее прошлом и вскоре обнаружили бы тайну ее платяного стенного шкафа. Нет, это дело нужно вести очень осмотрительно, действовать через специально нанятых людей.

– А что, если миссис Уоррен вообще ничего не говорила о пропаже денег?

– Что она могла сказать? Что ты сказала бы?

Подумав немного, Делла Стрит ответила:

– Мне кажется, я думаю, ничего. Но это было бы страшно – обнаружить пропажу спрятанных сорока семи тысяч долларов и даже слова не сказать об этом.

– Я думаю, – ответил Мейсон, – ты правильно квалифицировала это состояние: ужасное событие!

Глава 6

В тот день позднее привычного зазвонил телефон на столе Деллы Стрит.

Делла сняла трубку:

– Да, Герти.

Внезапно ее челюсть отвисла, глаза расширились:

– Подожди минутку. Не клади трубку, Герти.

Делла Стрит повернулась к Мейсону:

– Находящийся в приемной человек заявляет, что он Коллистер Гидеон.

– Да, подумать только, – сказал Мейсон. – Мне кажется, что вскоре нам придется признать, что Гидеон – очень умный человек. Во всяком случае, Делла, пусть он заходит.

– Но, шеф, о Боже, это означает, что он знает.

– Знает что?

– Все.

– Если он передал Лорне Уоррен на хранение сорок семь тысяч долларов, – сказал Мейсон, – он, естественно, знает ее нынешнее местонахождение. Если денег он ей не передавал, но считает ее лояльным себе человеком, он, возможно, внимательно следил за изменениями в ее жизни, и это значительно осложняет проблему.

– Что делать, – спросила Делла, – если он появится здесь?

– Он уже появился, – сказал Мейсон. – Это означает, что, по его мнению, у него есть козыри в руках и он потребует своего. Этот Коллистер Деймон Гидеон становится мне очень интересным. Пригласи его сюда, Делла. Потом скажи Герти, пусть позвонит Полу Дрей-ку и сообщит ему об установлении за Гидеоном наблюдения, как только он выйдет из нашего офиса.

Делла Стрит сказала в трубку:

– Я сейчас выйду, Герти.

Она повесила трубку, вышла из кабинета и через секунду вернулась, введя стройного, хорошо одетого, улыбающегося человека лет пятидесяти.

– Это мистер Мейсон, – сказала она.

Гидеон руки не подал.

– Здравствуйте, мистер Мейсон. Мне не известно, что вы знаете обо мне, но я догадываюсь, что знаете очень много. Могу я присесть?

– Конечно. Что заставляет вас думать, что я знаю о вас все?

– Это ясно как дважды два.

– Не разъясните ли, что означают ваши «дважды два»? – спросил Мейсон.

– Не возражаю, – сказал Гидеон, поудобнее располагаясь в кресле, быстро оглядывая кабинет, действуя как человек, которого обстоятельства вынуждают мгновенно сделать точную оценку обстановки.

– Видите ли, мистер Мейсон, – сказал Гидеон спокойно. – Я мошенник.

– Неужели?

– Это, – поправился Гидеон, – так считает правительство, и присяжные согласились с ним.

– Дальше?

– А дальше федеральная тюрьма почти без сокращения срока.

Мейсон покачал головой, что можно было расценить как жест сочувствия.

– В то время, – продолжал Гидеон, – когда я имел собственное дело и когда я столкнулся с так называемой «справедливостью», у меня работала очень симпатичная молодая женщина, Маргарет Лорна Нили.

– Она, надеюсь, не была вовлечена в ваши дела? – поинтересовался Мейсон.

Гидеон улыбнулся:

– Правительство пыталось привлечь ее к делу, но улики оказались слишком слабыми. Присяжные оправдали ее и осудили меня. Правительство посадило на скамью подсудимых нас вместе, возможно, по злобе, полагая, что, поскольку улики очень неубедительны, присяжные облегчат свою совесть тем, что осудят одного и оправдают другого.

– Кажется, что вы не очень сожалеете об этом, – заметил Мейсон.

– Я не очень сожалею об этом? – откликнулся Гидеон. – А что мне дает мое сожаление? Последние годы научили меня многому, мистер Мейсон. Я пришел к выводу, что главное – не делать ничего, что не приносило бы выгоды.

– Да?!

– Среди прочего эти годы научили меня, что миром, под внешним налетом цивилизации, все-та-ки движут древние принципы выживания наиболее приспособленных и в этой битве безжалостные й беспощадные люди имеют предпочтительные шансы по сравнению с теми, которые руководствуются нормами морали.

– Понятно, – сказал Мейсон. – Но вы до сих пор не сказали, что же привело вас ко мне.

– Чтение газет окупает себя, – заявил Гидеон. – Особенно колонки об общественно-социальных событиях. В дневных газетах я прочел, что мистер Уоррен, известный финансист и прогрессивный бизнесмен, давал неофициальный прием и гости были заинтересованы присутствием мистера Перри Мейсона и его очаровательного секретаря Деллы Стрит.

Гидеон сделал легкий поклон в сторону Деллы.

– В сообщении газеты, которое вы, возможно, не читали, отмечается, что известный адвокат Мейсон, чрезвычайно занятой человек, редко посещает какие-либо общественные мероприятия и что гости просто осаждали его вопросами.

– Действительно, – заметил Мейсон, – я не видел этого сообщения.

– Это чрезвычайно интересная заметка. Далее, учитывая тот факт, что Маргарет Лорна Нили сейчас является миссис Уоррен, что вы редко посещаете подобные мероприятия, что присутствовали там со своим секретарем, я прихожу к выводу, что ваше посещение мистера Уоррена носило официальный характер. Кроме того, будучи в определенной степени эгоистом, я допускаю, что мое освобождение из тюрьмы имело как-то отношение к вашему появлению на том ужине.

Далее, если бы мистер Уоррен захотел проконсультироваться с вами, он бы пришел к вам в офис. Ваше присутствие в его доме в качестве гостя говорит о том, что вас пригласили оценить ситуацию, так сказать, более или менее тайно, незаметно.

– В своей адвокатской практике, – сказал Мейсон, – я неоднократно убеждался, что такая беспочвенная риторика несомненно спорна и почти всегда приводит к искаженным выводам.

– Истинная правда! – воскликнул Гидеон. – Видите, подобные ошибки сгубили меня, поэтому я стараюсь больше их не допускать. Однако Вернемся к делу, мистер Мейсон.

– К какому делу?

– Власти всегда хотели выяснить, где находится Маргарет Лорна Нили. Они, кажется, думают, что я знаю, где она проживает. Естественно, моя корреспонденция в последние годы внимательно прочитывалась соответствующими органами, поэтому мне пришлось держаться в тени. Я никому не пис!л и не позволял писать мне. Мне удалось сохранить в голове определенную информацию, откуда ее не могли извлечь любопытные правительственные чиновники.

Вы не поверите, мистер Мейсон, – продолжал Гидеон, – правительство почему-то считает, что незадолго до моего ареста я сумел получить наличными сорок семь тысяч долларов. Спрятал их и по освобождении из тюрьмы заберу себе. Возможно, они считают, это моя соучастница Маргарет Лорна Нили была избрана мною на роль хранительницы или всей суммы, или ее доброй половины. Вам, мистер Мейсон, живущему в атмосфере социального и финансового благополучия, понять это трудно. Но временами следователи ведут себя очень грубо, оскорбительно, допускают произвол.

– Я не заметил этого, – сказал Мейсон.

– Не думаю, что вы могли это заметить, мистер Мейсон, поскольку тактика правительственного следователя при общении с вами и с человеком, который был обвинен в попытках использовать почтовую службу для своей наживы, совершенно различна.

– Вас обвинили только в этом? – спросил Мейсон.

– Это был один из пяти пунктов обвинения. Присяжные оправдали меня по трем пунктам, чтобы показать, насколько они беспристрастны, и обвинили по двум. Главным было обвинение в тайном сговоре, потому что они хотели привлечь к суду моего секретаря и тем самым запятнать ее репутацию. Слава Богу, ей удалось исчезнуть так, что полиция полностью потеряла ее следы.

– Должно быть, она умная женщина, если ей удалось это сделать.

– Да, она очень умна.

– А возможно, у нее были умные друзья, – ввернул Мейсон.

– Конечно, такой возможности нельзя исключать, – признал Гидеон. – Вы не возражаете, если я закурю?

– Нисколько.

Гидеон отказался от сигареты, которую Мейсон протянул ему, а вытащил из кармана длинную сигару, раскурил ее, откинулся в кресле и приветливо улыбнулся Мейсону.

– С вашим юридическим складом ума, – сказал Гидеон, – вы, несомненно, знаете, почему я здесь.

– Я предпочел бы, чтобы вы рассказали мне об этом, – ответил Мейсон.

– Это будет выглядеть довольно грубо.

– Мисс Стрит и я сталкивались с грубостями и до этого, – заметил Мейсон.

– Я знаю, что грубый подход довольно безвкусен.

– До сих пор ваш рассказ велся очень артистично, – сказал Мейсон. – Поэтому вторая часть его должна уравновесить первую.

Гидеон вздохнул:

– Если нужно переходить к железной логике, я готов. Видите, правительство наконец освободило меня, продержав в тюрьме ни минутой меньше данного мне срока.

Следя за Гидеоном, Мейсон ничего не сказал.

– Сразу после суда, – продолжал Гидеон, – мне сообщили, что, если я передам властям сорок семь тысяч долларов, приговор будет более мягким. После вынесения приговора мне вновь дали понять, что у меня появятся хорошие шансы освободиться под залог, если я передам сорок семь тысяч долларов.

– И ни одно из этих предложений вы не приняли?

– Нет.

– Почему?

– Потому, – сказал Гидеон, – что я не знаю, где находятся эти сорок семь тысяч долларов. Я не мог их передать, если бы даже хотел это сделать.

– Поскольку вас освободили, – заметил Мейсон, – правительство, очевидно, потеряло к вам интерес.

– Вы шутите? – ответил Гидеон. – Сейчас, когда я на свободе, кровожадные гончие псы правительства идут по моему следу в надежде, что я приведу их к деньгам. Они хотят посмеяться последними, когда деньги будут в их руках. Фактически они говорят: «Ты не можешь побороть закон, Гидеон. Ты просидел в тюрьме много больше положенного, поэтому пожелаешь воспользоваться этими сорока семью тысячами долларов, когда выйдешь на свободу. Ты отсидел свой срок, мы получили свои деньги. Ха-ха-ха».

– Они преследуют вас? – спросил Мейсон.

–. Конечно.

– Они следовали за вами и сюда?

– Да.

– Ясно, – сказал Мейсон, хмурясь.

– Понятно, почему вы хмуритесь, – сказал улыбаясь Гидеон. – Я пытаюсь преподнести вам свое дело вежливо, в хорошей упаковке, мистер Мейсон, даже если суть его будет довольно груба.

Видите ли, власти считают, что с мошенником можно и нужно обращаться как с человеком низшей категории. Когда правительство выставляет за таким человеком наблюдение, его действия бывают довольно наивными. 6 данном случае было организовано грубое наружное наблюдение.

– Грубое наружное наблюдение?

– С вашим опытом в криминальной области вы, конечно, понимаете, что это означает, – сказал Гидеон. – Суть грубого наружного наблюдения видна из названия. Это такое наблюдение, которое человек обязательно обнаружит.

Если ваш секретарь сейчас откроет дверь в коридор, я думаю, она увидит человека из этой команды, стоящего в углу. При открытой двери он, очевидно, занервничает. Затем повернется и уйдет в дальний конец коридора, будет разглядывать там вывески на дверях, делая вид, что разыскивает какое-то учреждение.

– Это и есть грубое наружное наблюдение?

– Вот именно, – ответил Гидеон.

– Мне кажется, используя такую грубую тактику, власти вряд ли чего добьются.

– Наоборот, они могут добиться очень многого, – сказал Гидеон. – Грубое наблюдение всегда показное, но малоэффективное. Умному человеку очень легко от него уйти. Даже такой простой трюк, как проезд под меняющийся красный свет, дает прекрасные результаты.

Гидеон замолчал, следя за выражением лица Мейсона сквозь сигаретный дым. Его полузакрытые глаза внимательно изучали адвоката.

Спустя некоторое время он продолжил изложение мысли:

– После этого вступает в дело квалифицированное наблюдение. Оно всегда где-то позади, в тени. Я не видел его, да и не должен был видеть. Освободившись от грубого наблюдения, я, например, должен был бы с облегчением вздохнуть, поселиться в маленьком мотеле под вымышленным именем, затем глубокой ночью переехать в другой мотель или в меблированные комнаты, а затем, убедившись, что наблюдатели не висят у меня на хвосте, откопать эти сорок семь тысяч долларов. Во всяком случае, так думает эта правительственная служба.

– И затем они внезапно хватают вас?

– Да, конечно. Квалифицированное наружное наблюдение не будет покидать меня ни на минуту.

– Можно освободиться от него? – спросил Мейсон.

– Можно, хотя довольно трудно. Такая возможность есть. Это требует времени и определенной суммы денег. Честно говоря, мистер Мейсон, у меня есть время, но нет денег.

– Понимаю.

– Я считал, что вы можете исправить это положение.

– Каким образом?

– Мне кажется, что мистер Уоррен не откажется сделать определенный вклад в мое перевоспитание.

– Вы полагаете, что мистер Уоррен – мой клиент?

– Я думаю, что вы его друг, иначе не появились бы на ужине прошлым вечером. Я также думаю, что ваше присутствие в этом узком кругу близких друзей было не без особого значения. Я полагаю, что у вас имелись официальные контакты с некоторыми из присутствовавших гостей, явно заинтересованных в этом. Но я не вижу причин ломать себе голову по поводу вопроса, который, по моему мнению, является совершенно очевидным. Суть его состоит в том, что мистер Уоррен примет любое ваше предложение, целью которого является не допустить обнародования прошлого его жены. Ведь общество безжалостно.

– Вы угрожаете…

Гидеон поднял руки:

– Нет, что вы, мистер Мейсон. Что вы!

– Очевидно, я неправильно понял вас, – подчеркнул Мейсон.

– Конечно. Суть вопроса, мистер Мейсон, в следующем. За каждым моим шагом следит правительственная служба. Мой приход сюда, несомненно, вызовет у нее массу вопросов. Зачем я здесь? Какое отношение я имею к вам или вы ко мне? Моя корреспонденция все эти годы была на контроле. Связей с вами я не поддерживал. Я вам не писал и от вас ничего не получал. Поэтому власти могут прийти к выводу, что вы, очевидно, представляете человека, у которого находятся эти сорок семь тысяч долларов, и я пришел к вам с намерением заключить сделку.

– Понятно, – произнес Мейсон.

– Поэтому правительственные службы начнут проверять ваших клиентов, особенно тех, с которыми вы контактировали в последние дни или будете общаться после того, как я покину ваш офис.

Вас удивит эффективность действий некоторых правительственных чиновников. Они также могут прибегнуть к правилу «дважды два», как это сделал я. Несомненно, они прочитали или прочтут колонку светских новостей в вечерних газетах.

– Ну и что?

– И задумаются над тем, почему вы отступили от своего твердого правила и присутствовали на, казалось бы, чисто светском мероприятии. Начнут копаться в прошлом присутствовавших на этом ужине лиц и в конце концов выйдут на хозяина и хозяйку. И это принесет значительные неприятности, мистер Мейсон.

Адвокат не проронил ни слова.

– Если, – продолжал Гидеон, – мистер Уоррен окажет мне финансовую помощь, это даст мне возможность освободиться от квалифицированного наблюдения правительственных служб и исчезнуть.

– А если нет? – спросил Мейсон.

– В этом случае я не выберусь из финансовых сетей. Они полностью очистили меня, как посадили в тюрьму. И выпустили с такой ничтожной суммой, которая называется «деньги, чтобы выйти из ворот тюрьмы».

Мейсон взглянул на одежду и сигару Гидеона.

– Кажется, вы неплохо преуспели за это короткое время?

Гидеон улыбнулся.

– Скажем, я изобретателен и не совсем глуп.

– И поэтому вы пришли ко мне?

– Вот именно;

– Если я не выполню вашу просьбу?

– Я буду приходить к вам каждый день, – заявил Гидеон. – Каждый мой приход будет вызывать все больше вопросов у правительственных служб. А после моих визитов вы будете связываться с мистером Уорреном или его женой, что вызовет необходимость проведения расследования, результаты которого сильно скажутся на благосостоянии ваших клиентов.

– Очень интересная форма шантажа, – заметил Мейсон.

– Пожалуйста, мистер Мейсон, не употребляйте это слово. Это не шантаж. Я очень уважаю Гораса Уоррена, и мне очень нравится его жена. Я желаю им счастья и стараюсь помочь им.

Если мое финансовое положение останется затруднительным, то рано или поздно мне придется выдать себя. Появятся какие-то улики, и власти узнают настоящее имя Лорны Уоррен. Конечно, в настоящее время у них против нее ничего нет, но они задержат Лорну и будут допрашивать. В скором времени станет известно, что она не кто иная, как Маргарет Лорна Нили, которая находилась под судом по обвинению в тайном сговоре в целях получения обманным путем денег, но была оправдана. Я думаю, – продолжал Гидеон, – вы не хотите, чтобы это случилось. Тем более этого не хочет мистер Уоррен, учитывая его высокое положение в свете и деловые контакты.

Я не хочу никаких финансовых обязательств с вашей стороны за мое молчание. Это было бы шантажом. Я просто хочу исчезнуть. Для этого мне нужны деньги: мне необходимо купить автомобиль.

– Зачем? – осведомился Мейсон.

– Чтобы уйти от квалифицированного наблюдения и скрыться.

– Но ведь правительственные службы будут наблюдать и за передвижениями автомобиля.

– Конечно. Делать это нетрудно, особенно с учетом имеющихся электронных приспособлений. Они просто поставят на мой автомобиль приборчик, который будет подавать сигналы и позволит правительственным службам следовать за этим автомобилем, не попадая на глаза его владельцу. Им даже не нужно приближаться к нему. Они могут находиться за три-четыре квартала и тем не менее легко контролировать его движение.

– Тогда, может быть, вы объясните, зачем вам нужен автомобиль, – спросил Мейсон.

– Я попытаюсь проделать такой же трюк со службой наружного наблюдения, который она хочет проделать со мной. Другими словами, они хотят сделать меня излишне самоуверенным, подобное я попытаюсь проделать с ними.

Послушайте, мистер Мейсон, я не буду покупать новую машину. Я приобрету подержанную за наличные. Затем я возьму инициативу в свои руки. Судя по моему опыту, все можно сделать лучше, если держишь инициативу в своих руках.

Деньги, которые я заплачу за автомобиль, естественно, заинтересуют правительственных чиновников, которые попытаются установить, где я их взял. Поэтому мне бы хотелось получить деньги в старых пяти– и десятидолларовых банкнотах. Будет выглядеть так, как будто я поймал кого-то в ловушку и этому человеку пришлось залезать в свои наличные сбережения, чтобы дать мне эту сумму.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Купив автомобиль, я создам у властей впечатление, что не имею понятия об установленном за мной квалифицированном наблюдении. От грубого наружного наблюдения я освобожусь очень просто. Об этом я вам уже говорил.

– Продолжайте.

– Квалифицированное наблюдение будет уверено, что у меня не осталось никаких сомнений в отсутствии за собой наблюдения. Для ведения наблюдения они могут использовать до пяти машин, даже вертолеты.

– То есть они будут держать вас в поле зрения? – спросил Мейсон.

Гидеон ухмыльнулся и сказал:

– Конечно.

– Они в состоянии сделать это? – спросил Мейсон.

– Они очень умные, – пояснил Гидеон, – и у них все козыри. Конечно, я проделаю все известные им трюки, с тем чтобы детективы поняли, будто я уверен, что освободился от грубого наружного наблюдения. Затем я пойду в ресторан, оставив, естественно, машину на парковке. Пока я обедаю, детективы поставят на мою машину «жучок», с тем чтобы вести наблюдение, находясь от меня за два-три квартала.

– Как же вы используете эту ситуацию? – спросил Мейсон.

Гидеон улыбнулся:

– Мистер Мейсон, могу же я не раскрывать всех своих секретов. Будьте уверены, использую. Детективы больше никогда не увидят меня. Как раз в то время, когда они будут упиваться успехом, я дам им по мягкому месту и скроюсь.

– Вы уверены, что можете это сделать?

– Конечно.

– У властей есть очень хорошие, высококвалифицированные специалисты, – заметил Мейсон.

Молчание Гидеона было красноречивым.

– Другими словами, – продолжал Мейсон, – если вы получите деньги, я никогда больше вас не увижу.

– Вот именно.

– А если не получите?

– Буду приходить к вам ежедневно.

– Вы понимаете, что после этого контакта я не захочу больше вас видеть, – сказал Мейсон. – Будете охлаждать свои горячие чувства в приемной, Пока не устанете.