Текст книги "Зловещее светило"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Дэшилл Хэммет,Джеймс М. Кейн,Мария Жукова,Лесли Чартерис,Фрэнк Грубер,Ростислав Грищенков,Юрий Балаян,Игорь Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Да, но все эти люди работают, правда, занимают незначительные должности. Тебе просто нужно выяснить, где они трудятся, и пригрозить, что мы наложим арест на их зарплату. После этого они обязательно раскошелятся.

Я беру все бумаги, которые он мне вручает. Как я уже говорил, у меня нет никаких связей, и меня не возьмут в Ассоциацию всемирного парламента.

Дела сбежавших должников ювелирной компании Шугара не лучше и не хуже других, которыми я занимаюсь. Я нахожу первого клиента. Это итальянка средних лет, которая чистит орехи пекан на крошечном складе «Оак и Милтон». Это местечко еще любовно называют «уголком смерти». Итальянка получает по восемь центов за фунт очищенных орехов. Если напрячься, можно очистить за час фунта два. Я не представляю, зачем эта женщина покупала наручные часы, но она их купила – и я заставляю ее пообещать, что она будет выплачивать за них по доллару в неделю.

По второму делу работаю на Седжвик-стрит, рядом с Дивижн. И там я страшно удивляюсь. Я так не удивлялся никогда в жизни. Принц Петр Строгович, с тростью, в коротких белых гетрах и во всем остальном, выходит из маленькой кондитерской. Отступаю назад в дверной проем и наблюдаю, как он неторопливо идет по улице и исчезает в баре. Затем я сам захожу в кондитерскую. Это настоящая дыра – грязные витрины, канцелярские принадлежности разбросаны среди коробок с леденцами и бутылками с безалкогольными напитками. Тут же находится полка с журналами. Рядом с ней сидит самая крупная женщина, которую я когда-либо видел. Ее рост – шесть футов и один или два дюйма. Она весит фунтов двести девяносто или триста, но в ней нет ни капли лишнего жира.

– Что желаете? – спрашивает она хриплым басом.

Притворяюсь, будто не слышу ее, и начинаю перебирать журналы.

– Вам помочь? – продолжает она. – Какие журналы вы ищете?

Я придумываю название детективного журнала.

– Такого у меня нет, но есть много других, тоже детективных. Они ничуть не хуже.

– Они хуже, – возражаю я. – Продавцы всегда так говорят. Вы всегда пытаетесь сбагрить что-то «не хуже».

Женщина начинает тяжело дышать, как астматик, а я ее рассматриваю. Ее глаза кажутся щелочками на пухлых щеках, но это горящие щелочки. Она очень рассержена.

– Убирайтесь отсюда ко всем чертям! – рявкает она на меня, начинает вставать с огромного, специально укрепленного стула, и я несусь к двери.

Когда я вылетаю наружу, принц Петр выходит из бара, промокая носовым платком аристократический рот. Пересекаю улицу и сталкиваюсь с ним на углу.

– Привет, Петр! – говорю я.

Он меня узнает. Но он не особо рад меня видеть.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает принц.

– Да так, Петр, просто пытаюсь найти сбежавшего должника.

– Сбежавшего должника? – переспрашивает он. – Что вы имеете в виду?

– Предположим, вы покупаете в кредит костюм, или кольцо с бриллиантом, или автомобиль. Вы пытаетесь обмануть фирму и переезжаете, не оставив нового адреса. Агент по розыску сбежавших должников находит вас и вручает вам ордер. Этот агент – я.

– Значит, вы – детектив, да?

– Да, я выполняю работу сыщика, но я не совсем детектив.

– Так! – Принц достает монокль и принимается протирать его перчаткой. Потом он оценивающе меня осматривает. Минуту спустя принц решает, что я ему подхожу. – Друг мой, а не согласитесь ли вы выполнить для меня одну работу? Я уже две недели разыскиваю одного человека. Он… он должен мне деньги, как и ваши сбежавшие должники. Как вы думаете, вам удастся его найти?

– Вероятно, но, видите ли, я работаю на агентство по розыску должников и ищу людей только по заданию агентств?..

– Но я вам хорошо заплачу. Вот!

Он извлекает кожаный бумажник и достает из него пару купюр. По пятьдесят долларов. Я беру их у него и разглаживаю:

– Вы платите мне сто долларов за поиск этого человека?

– Сейчас сто долларов. Когда вы его найдете, я заплачу вам еще четыреста. Вы будете работать на меня?

Складываю купюры вчетверо и убираю в карман. В агентстве «Аргус» мне платят по пять долларов за каждого сбежавшего должника. Иногда я нахожу двоих за день. Иногда не нахожу двоих за неделю.

– Фамилия этого человека?

– Робертс, – говорит принц. – В. С. Робертс.

Мне с трудом удается не потерять контроль над собой и не упасть сразу же, а принц продолжает:

– Робертс должен мне пять тысяч долларов. Он дал мне долговую расписку и обещал заплатить…

В. С. Робертс – это фамилия на долговой расписке Тони Друара, которая сейчас лежит у меня в кармане.

– Какой последний адрес Робертса вам известен и как он выглядит? – спрашиваю я.

– Я не знаю, как он выглядит, – заявляет принц. – А его последний адрес… – Принц достает из кармана маленькую записную книжку. – Рукери, дом 518.

Я записываю адрес на карточке.

– Как я понимаю, он там больше не живет?

– Нет, он переехал и не оставил нового адреса. Но вы найдете его?

– За пятьсот долларов я найду и Джона Уилкеса Бута,[5] – заявляю я.

– Бута? Кто это? Я его не знаю.

– Неважно. А вас мне как найти?

Он задумывается перед тем, как мне ответить.

– Я живу в «Григорианских башнях» на бульваре Мичиган.

Это я тоже записываю, а затем задаю вопрос, который меня уже давно беспокоит:

– Скажите, принц, а какой вы национальности?

Ему это нравится. Он расправляет плечи и вставляет в глаз монокль.

– Я – серб, – гордо заявляет он. – Мой кузен был королем Сербии. Король Петр Карагеоргиевич.

Я лично не знаю, где находится Сербия. Имя кажется отдаленно знакомым, но это все. Отмечаю для себя, что как-нибудь нужно будет заглянуть в какой-нибудь справочник.

Я расстаюсь с принцем и сажусь на Седжвик-стрит на трамвай, следующий на юг, но он так медленно идет по Чикаго-авеню, что я высаживаюсь и беру такси. У меня есть сто долларов, и мне хочется узнать, как чувствует себя человек, который может себе позволить легко тратить деньги.

Нужный мне дом на Рукери – это одно из старых офисных зданий, возведенных сразу же после Гражданской войны. Вскоре его снесут и построят на этом месте парковку для автомобилей.

Я отправляюсь прямо к коменданту здания.

– Я ищу мистера B. C. Робертса, у которого в этом здании был офис, – говорю я ему.

– Правда? – спрашивает комендант. – Его ищут и другие люди, включая полицию.

– Полиция? А им он зачем?

– Вы никогда не слышали про В. С. Робертса, мистер?

– А что он сделал, убил кого-то?

Комендант странно на меня смотрит, затем опускает руку в карман, извлекает оттуда лист бумаги и вручает мне. Я смотрю на него. На листе написано:

«Я обещаю выплатить Уильяму Килдуффу пять тысяч долларов за полученную сумму. В. С. Робертс».

Я достаю имеющуюся у меня долговую расписку, выданную Тони Друару, и показываю ее коменданту.

– Привет, простофиля, – говорит комендант. – И сколько вы за свою заплатили?

Я колеблюсь, тяну время.

– По обычной ставке, – наконец отвечаю я.

– Пять долларов?

– Десять.

– Вы на самом деде простофиля. Мы, ирландцы, платили только по пять. Но я слышал, что какие-то поляки и сербы платили по двадцать.

– О-о, – говорю я, не понимая, в чем дело. – Значит, степень дурости зависит от национальности?

– Да, конечно. Большинство из нас, ирландцев, теперь знает, что нас надули. Но эти типы из Восточной Европы, как я слышал, все еще надеются, что что-то получат. Они отказываются верить, что Робертс – мошенник. Этот фальшивый принц помогает им сохранять оптимизм.

– Принц? Вы имеете в виду принца Петра Строговича?

– Да, этого пижона, – говорит он.

– Готов поспорить: он знает, что сказать своим соотечественникам, и хорошо морочит им голову, – смеюсь я. – Хотелось бы мне его как-нибудь послушать.

– Тогда почему бы вам не сходить на одно из их собраний? Я думаю, что сегодня как раз будет сербский вечер. Они проходят в каком-то зале на Халстед-стрит, рядом с Норт-авеню.

– Послушайте, а как выглядит этот Робертс? – спрашиваю я.

– Вот это и есть самое смешное. Никто не знает. Он никогда не появлялся здесь, в своей конторе. Делами заправляла дамочка. Когда в один прекрасный день нагрянула полиция, она просто вышла и не вернулась.

– Как хитро, а? Ну пока, простофиля!

– Пока, простофиля!

Я выхожу из здания на Рукери, иду по Адамс-стрит и захожу в бар, где выпиваю две большие порции смешанного виски. Мне это крайне необходимо. Это дело – самое подозрительное из всех, с которыми я когда-либо сталкивался.

Долговые расписки по пять баксов за штуку… Сербы.

Беру еще одну порцию виски, потом возвращаюсь в агентство «Аргус». Бетти только что пришла из парикмахерской. Я быстро, но внимательно оглядываю ее.

– Нравится? – спрашивает она.

Прическа высокая, по новой моде.

– Вы, дамочки, с каждым днем становитесь все более чудными, – заявляю я.

– Правда? – холодно говорит она. – Очень хорошо, что я не делала прическу для тебя.

О подобном я раньше не думал, но мысленно это отмечаю.

Оскар Бергер сидит в своем кабинете и потирает руки. У него это получается лучше, чем у торговца тканями на Максвелл-стрит.

– Ну, скольких ты нашел?

– Одну, но получил кое-какие зацепки по еще двоим.

– Только одну? И хорошие перспективы?

– Не психуй, Бергер, – успокаиваю я его. – Они – крепкие орешки, и с ними не легче, чем с остальными, ты сам это знаешь. Скажи мне, ты что-нибудь слышал про афериста В. С. Робертса?

– Конечно, слышал. А ты разве нет? Может, это дело всплыло, когда ты был в отпуске…

– Вероятно. И что натворил Робертс?

– Да ничего особенного. Только надул пять тысяч выходцев из Восточной Европы в нашем городе. Он – изобретатель. Или претендует на то, чтобы им называться. Собирает этих идиотов и рассказывает им, что изобрел тормоз на четыре колеса для автомобилей, но Генри Форд или «Дженерал Моторс» выкрали его у него. Он изобрел радио, но Маркони своровал у него патент. И он хочет подать иск на Маркони, Генри Форда и «Дженерал Моторс». Однако судебные процессы стоят денег, а их у него немного. Поэтому он убеждает этих идиотов из Восточной Европы профинансировать подачу иска. Мистер Робертс вручает им долговые расписки. Они дают ему по десять долларов, а он обещает им по пять тысяч после того, как получит деньги от магнатов.

– И сколько он планирует с них получить?

Бергер поджимает губы:

– Десять или пятнадцать миллиардов. Товарный вагон денег.

– И болваны в это верят?

– Им это нравится! Судя по тому, что писали в газетах, в это дело вложились десять или пятнадцать тысяч человек, заплатив от пяти до ста долларов.

– И Робертс сбежал?

– А ты не сбежал бы?

– Зависит от обстоятельств. Если простачков удалось использовать на все сто – может быть. Но, как я понимаю, здесь живет много болгар и сербов, а они все еще верят в Робертса.

– О-о, конечно, это самая интересная часть дела. Даже до того, как Робертсом заинтересовалась полиция, он предупреждал их, что следует ожидать чего-то подобного – в связи с тем, что мистер Форд, Вестингауз и Эдисон подкупили полицейских и натравливают их на него. Этот Робертс – очень скользкий тип.

– Да? И как он выглядит?

– Это самое смешное. Он никогда нигде не показывается. И когда полиция пыталась его взять, они обнаружили, что никто его не видел.

– Неплохо, – говорю я. – Совсем неплохо.

Оскар Бергер внимательно смотрит на меня.

– А что тебя заинтересовало в этом деле? – спрашивает он. – Робертс и с тебя что-то поимел?

– Нет. Если кто-то предлагает мне больше четырех процентов, я знаю, что это мошенничество. Правда, у меня никогда не будет достаточно денег, чтобы инвестировать их и под четыре процента.

Я выхожу из кабинета Бергера и вижу, как Бетти красит губы.

– Хорошо, сестричка, – говорю ей. – Сегодня вечером я дам тебе шанс. Где ты живешь?

– На Винтроп, дом 4898. Но если ты собираешься ко мне в гости, знай: твой визит может ограничиться пешеходной прогулкой.

– Я люблю физические упражнения, – замечаю я. – Я буду у тебя в семь.

– Меня не будет дома… Что мне надеть?

Бетти – очень милая девушка.

– Ничего вычурного. Пойдем в какое-нибудь тихое местечко.

У меня в кармане почти сто долларов. Я иду в парикмахерскую, где меня стригут и бреют, потом перекусываю в гриль-баре «У Хардинга» на Мэдисон. Затем беру такси и отправляюсь на Винтроп-авеню, дом 4898. Нужное мне место находится в квартале севернее от Лоренс-авеню и в квартале восточнее Бродвея.

Дом представляет собой второсортные апартаменты гостиничного типа. Меня не пускают наверх без предварительного звонка, а когда я связываюсь с Бетти по телефону, она говорит, что сейчас спустится вниз.

Она появляется через пять минут. Я почти не узнаю ее. На ней вечернее платье серебристого цвета, которое, вероятно, обошлось ей в месячное жалованье. Волосы кажутся мягкими и блестящими.

Посмотришь на нее в таком виде и никогда не скажешь, что эта девушка работает на неприглядную контору типа агентства «Аргус».

– Ты выглядишь потрясающе, – говорю ей.

– Раньше ты никогда этого не замечал, – отвечает она.

– Как я мог заметить? Работая на наше агентство, я постоянно пребываю в дурном настроении. Поиск сбежавших должников – не слишком приятное занятие.

– Я сама думаю уволиться, – заявляет Бетти. – На прошлой неделе один из твоих клиентов приходил в офис. Этот взрослый огромный мужчина вопил как ребенок. Ты собирался наложить арест на его зарплату, если он не будет отдавать по десять долларов в месяц за дешевое пианино, которое купил для дочери, чтобы та стала музыкантшей. Однако она изменила свое решение и сбежала с автомехаником.

– Так, остановись! – говорю я. – Позволь мне забыть о розыске должников хотя бы на один вечер. Я и так уже вижу их во сне.

– Хорошо. Куда мы идем?

– В одно местечко, которое я недавно обнаружил, – спокойно говорю я. – Ты никогда не видела ничего подобного.

Останавливаю такси. Бетти подозрительно смотрит на меня, когда я называю адрес водителю, но ничего не комментирует, пока мы не выезжаем на Халстед, неподалеку от Норт-авеню.

Она оглядывается вокруг, тем временем я расплачиваюсь с таксистом.

– Что это, одна из твоих шуток?

Мы стоим перед какой-то дырой, на одном окне висит вывеска: «Кафе „У Пленнерта“. Зал сдается в аренду».

– Нет. Один знакомый сказал мне, что здесь будет интересно.

Кафе представляет собой дешевый бар. Чтобы пробраться в зал, расположенный в задней части здания, нужно его пересечь.

Бетти – смелая девушка. Это я должен признать. Мы минуем бар и оказываемся в зале. Там расположены ряды складных кресел. Большинство из них заполнены мужчинами, женщинами и детьми. В воздухе топор можно вешать.

Почти все собравшиеся мужчины смуглые. Некоторым из них приходится бриться по два раза в день. Женщины тоже смуглые, хотя тут и там можно увидеть блондинок. Резко выделяясь на фоне темноволосых дам, они привлекают к себе внимание.

Бетти, разинув рот, глазеет на собравшихся. Она радуется, когда я сажаю ее на кресло в задней части зала подальше от сцены.

– Что это? – шепчет она мне.

Лицо у нее раскраснелось, и я понимаю, что ей это место не очень нравится.

– Это собрание патриотов – сыновей и дочерей Сербии, – поясняю я. – Вон там, на возвышении, стоит сербский принц.

Да, там находится принц Петр. Он расположился за трибуной и наливает себе воды в стакан. Судя по тому, как некоторые сербы смотрят на принца, можно сказать, что они очень высокого мнения о нем.

На возвышении находятся еще восемь мужчин и одна женщина. Эта женщина размерами соответствует трем мужчинам. Да, это та самая амазонка, которая держит кондитерскую на Седжвик. Она сидит на низкой и прочной деревянной скамье, рядом с краем сцены, откуда может наблюдать за принцем Петром. Она им очень интересуется.

Принц отпивает из стакана и поднимает руки. В зале становится тихо, как на кладбище в полночь.

– Мои соотечественники! – произносит принц по-английски.

Затем он начинает болтать на непонятном языке. Он говорит десять минут, и я не понимаю ни слова – пока все собравшиеся не начинают хлопать в ладоши и радостно кричать. Какие-то молодые люди орут на английском:

– К чертям Генри Форда! К чертям «Дженерал Моторс»! Мы поддержим мистера Робертса!

– Весело, да? – спрашиваю я у Бетти, которая сидит рядом со мной.

– Да? Я думаю, ты шутишь.

– Совсем нет. В этом зале ты видишь примерно двести отборных простофиль Чикаго. И они счастливы. Ты только послушай их.

Примерно двадцать или тридцать сербов взбираются на сцену. Принц Петр удостаивает их аристократической снисходительности, и им это нравится. Очень нравится. Всем им.

– Хочешь посмотреть на монокль принца? – спрашиваю я у Бетти. – Подожди минутку.

Я протискиваюсь сквозь толпу и взбираюсь на сцену.

– Привет, принц! – говорю я его королевскому высочеству.

И точно, появляется монокль. Он извлекает его из своей пижонской жилетки и вставляет в глаз.

– A-а, мистер Крэгг! – восклицает он после этого. – Как у вас дела?

– Отлично. И у вас, как я посмотрю, тоже.

– У вас для меня есть информация? – спрашивает он более тихим голосом.

– Нет, информации нет. Но есть ключ к разгадке. Еще день или два…

– Хорошо! Вы сразу же дадите мне знать, да? Это все – часть игры, – неодобрительно пожимает он плечами. – Вы понимаете?

– Да, конечно, понимаю.

Я возвращаюсь к Бетти.

– Ну, тебе достаточно? – спрашиваю я у нее.

– О-о, нет, – сладким голосом отвечает она. – Мне хочется посетить еще одно собрание патриотов. Как насчет болгар? У них ничего не запланировано сегодня на вечер?

– Нет, у них по четвергам. Но на Норт-авеню есть пивной бар…

Она быстро встает.

Мы отправляемся в бар, где меня неожиданно кто-то хватает за руку. Я оборачиваюсь. Это амазонка из кондитерской.

– Вы были у меня в магазине сегодня во второй половине дня, – заявляет она.

Я пытаюсь вырвать у нее руку, но не могу.

– Да, все правильно, я хотел купить детективный журнал. Вы его для меня раздобыли?

– Не пытайтесь меня обмануть, молодой человек, – грозно произносит она. – Я не так глупа, как вам кажется. Я видела, как вы разговаривали с принцем. Именно поэтому я и пришла сюда. Что он задумал?

Я хватаю ее за запястье, и на этот раз она отпускает мою руку.

– Простите, мадам, – говорю я ей. – Но это дело касается только принца и меня.

Она на мгновение переводит взгляд с меня на Бетти и оценивает ее:

– Это ваша девушка?

– Угу. И что?

– Вы – полицейский, – заявляет она. – Я всегда их нюхом чую. Вы – частный детектив. И работаете на принца. Я хочу, чтобы вы сделали для меня одну небольшую работенку. И я заплачу вам в два раза больше, чем заплатил он.

– Он платит мне тысячу.

– Это ложь! У Петра нет таких денег. Я заплачу вам шестьсот.

На ней твидовый костюм, из которого получился бы прекрасный шатер для самого большого циркового слона. Она опускает руку в карман и извлекает пачку денег, потом отсчитывает шестьсот долларов пятидесятидолларовыми купюрами.

– А теперь скажите мне, для чего вас нанял принц?

Я вычеркнул слово «этика» из своего лексикона, когда начал работать агентом по розыску сбежавших должников. Но мне в спину дышит Бетти.

– Это против правил, – заявляю я толстой женщине. – Детектив никогда не предает клиента.

Ее свиные глазки горят точно так же, как днем, когда она разозлилась на меня.

– Хорошо, вы можете не говорить, – заявляет она. – Думаю, я догадываюсь. Но я все равно хочу, чтобы вы на меня работали. Я считаю, что Петр обманывает меня.

– Обманывает вас?

Она улыбается во весь рот. Зубы у нее такие же большие, как у лошади.

– У него есть женщина. Я хочу, чтобы вы за ним проследили.

– А потом? После того как я увижу его с дамой?

– Вы сообщите мне ее имя и адрес. Это все. Остальное я сама сделаю.

Да уж, она сделает. Вероятно, она пойдет напролом, не считаясь ни с чем. Но это не моя забота. Пока не моя.

– Хорошо, я буду на вас работать, – заявляю я амазонке.

– Начинайте сегодня вечером. Проследите за принцем. Я… не могу сделать это сама. – Она хмурится. – Я привлекаю к себе внимание… своими размерами.

Бетти тычет мне в спину кулаком, но я притворяюсь, будто не замечаю этого:

– Хорошо, мисс…

– Келли, Мейми Келли. Адрес мой вы знаете. Когда узнаете что-нибудь, позвоните мне.

Она покидает бар, примерно через две секунды там появляется принц. Он догоняет нас с Бетти у дверей.

– A-а, мистер Крэгг! – восклицает он и смотрит на Бетти, словно она рекламирует нижнее белье. Однако не останавливается и идет дальше.

Когда мы выходим на улицу, принц принимается размахивать желтой тростью, чтобы остановить такси. Мне везет: еще одна машина припаркована на другой стороне улицы. И хотя она стоит в противоположном направлении, я хочу в нее сесть. Очень хочу.

Я хватаю Бетти за запястье:

– Пошли!

Она вырывает руку:

– Что ты собираешься делать? Ты не можешь таким образом обмануть… клиента.

– Обмануть, черт побери! – фыркаю я. – Да это единственная игра, которую понимает принц. Мы следим за ним!

Я тащу ее на другую сторону улицы и заталкиваю в машину.

– Вон за тем желтым такси! – говорю я водителю. – Пять баксов, если удержитесь у него на хвосте.

– За десять баксов я его догоню! – говорит таксист.

Он красиво выполняет поворот на 180 градусов и чуть не врезается в трамвай. Затем мы бросаемся в погоню, вверх по Халстед.

– Как весело, – говорит мне Бетти, но совсем не это имеет в виду.

Я улыбаюсь ей:

– Понимаешь, малыш, нужно принимать все – и хорошее, и плохое. Я всю неделю, как собака, работаю на Оскара Бергера. Занимаюсь делами, за которые мне стыдно. И что я получаю взамен? Двадцать, может, тридцать жалких баксов в неделю. Теперь появляется шанс сделать настоящие деньги – а ты жалуешься и кудахчешь!

– Это грязные деньги, – говорит она.

Я опускаю руку в карман и достаю долговую расписку на пять тысяч долларов на имя Тони Друара.

– Послушай, Бетти, сегодня утром меня чуть в тюрьму не упекли из-за того, что одного парня убили. Я нашел вот это у него в кармане.

Она смотрит на листок бумаги:

– Это долговая расписка на пять тысяч долларов!

– Угу, и у всех этих сербов, которых ты видела сегодня вечером, имеется, по крайней мере, по одной такой бумажке. Принц Петр – один из главных в самой гнусной афере, о которой я когда-либо слышал. Именно поэтому я работаю по всем направлениям. Я бы делал это, даже если бы мне не заплатили ни цента.

Ну, может, я и на самом деле трудился бы бесплатно. Но я знаю, что трудиться гораздо веселее, если в кармане целая пачка пятидесятидолларовых купюр и еще большая сумма на подходе.

Моя речь имеет успех. Бетти возвращает мне долговую расписку. Глаза у нее блестят:

– Я не понимала, Сэм. Я думаю… думаю, что ты – классный!

– И ты тоже, малыш! – говорю я и обнимаю ее.

Тут машина внезапно тормозит и таксист кричит:

– Вон он, приятель!

– Что?.. Где?

– Он только что зашел в «Красную мельницу».

Я оглядываюсь и понимаю, что мы находимся на Лоренс-авеню, у Бродвея. Вылезаю из машины, помогаю выбраться Бетти и вручаю таксисту пятидолларовую купюру.

– Может, нам и удастся сегодня немного потанцевать, как ты хотела, – говорю я Бетти.

Мы заходим в ночной клуб, и метрдотель сначала осматривает серебристое платье Бетти, а потом широко улыбается мне:

– Добрый вечер, сэр. Столик рядом со сценой?

– Ммм, – говорю я, оглядываясь с видом постоянного посетителя ночных клубов.

– Что-то более уединенное, пожалуйста. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, сэр.

Он идет вдоль отдельных кабинок, расположенных у стены. Я останавливаюсь рядом с четвертой.

– Так-так, принц!

Он уединился с блондинкой, от вида которой кружится голова. Более привлекательной дамочки я не видел никогда в жизни. Принц поднимает голову, и монокль чуть не выпадает у него из глаза.

– Вы! – выдыхает он.

– Да, я. Какое совпадение!

Затем он замечает Бетти и берет себя в руки. Он поднимается из-за стола и кланяется.

– Бетти, позволь представить его королевское высочество принца Петра Строговича, – говорю я.

Боже, помоги мне! Он берет ее руку и страстно целует:

– Вы к нам присоединитесь? A-а, Мици, это мой старый друг мистер Крэгг и мисс…

– Бетти Маршалл.

Метрдотель разочарован. Он лишается чаевых. Я отправляю его прочь взмахом руки.

– Мы присоединимся к друзьям, – говорю я ему.

Мици быстро оглядывает Бетти с головы до ног.

– Я первой его увидела, – прямо заявляет Мици.

– У меня не очень хорошее зрение, – отвечает Бетти.

Они говорят через голову принца. Он шарит по Бетти глазами, лицо у него так и остается грустным, но взгляд становится похотливым.

– У вас красивое платье, мисс Маршалл.

– Правда? – вставляю я. – Посмотри, Бетти, у тебя блестит нос. Может, вам с Мици сходить освежиться?

– Я как раз собиралась, – отвечает Бетти. – Ты идешь, Мици?

Мици смотрит на меня с ненавистью, но встает.

– Она очаровательна, – замечает принц после ухода девушек.

– Она только моя секретарша. Ее парень – профессиональный боксер, очень ревнивый. А теперь, после того как мы разобрались с этим вопросом, давайте поговорим о деле. Вы скрыли от меня информацию, принц. Вы хотите найти В. С. Робертса и все это время на него работаете.

– Конечно, я на него работаю. Но я не знаком с мистером Робертсом. Я его никогда не видел. Он только отправляет мне письма.

– А что происходит с деньгами, которые вы собираете у этих болванов, своих соотечественников?

– Я отправляю их ему. Все отправляю. Потом он пересылает мне мои комиссионные, десять процентов.

– Очень правдоподобный рассказ. Вы собираете деньги у этих людей и пересылаете Робертсу. Он вам доверяет?

Не меняя грустного выражения лица, принц хмурится:

– В этом и заключается проблема. Он мне не доверяет. Однажды, просто ради шутки, я отправил ему не все, что собрал. На следующей неделе я получил от него письмо. Он знал, сколько я оставил себе.

– A-а, значит, у него есть шпион. Кто-то, кто ходит на собрания и проверяет вас. Правильно?

Принц устало пожимает плечами:

– Может быть. Но я не знаю, кто это. Я хотел выяснить, но не смог.

Я пытаюсь догадаться:

– Может, шпиона звали Тони Друар?

Принц воспринимает это болезненно:

– Что вы имеете в виду, мистер Крэгг?

– Ничего. Я просто пошутил.

– Это не очень хорошая шутка. Я вчера отправился на встречу с мистером Друаром, потому что он хотел продать мне долговое обязательство за десять долларов.

– Вы говорили, что приехали к нему, потому что он хотел устроиться к вам на работу.

– Когда я это говорил, я вас еще не знал. Все дело в расписке. Иногда я покупаю долговые обязательства, если это выгодно.

Он врет, черт побери. Может, долговая расписка, выданная за пять долларов, и выгодна для серба, но только не для ирландца.

– На какой адрес вы отправляете деньги мистеру Робертсу? – спрашиваю я.

– Я посылаю их по почте до востребования. Через два-три дня мне приходят комиссионные.

– Но куда вы отправляете письмо? Адрес в Чикаго?

– Да, главпочтамт. Именно поэтому я знаю, что мистер Робертс до сих пор живет здесь.

– Это неплохое занятие для вас, принц. И пока вы получаете деньги, зачем дергаться? Зачем вам видеть Робертса?

Этот вопрос ему не нравится. Он оглядывает меня в монокль:

– Мистер Крэгг, я плачу вам пятьсот долларов за поиски мистера Робертса. Вы хотите и дальше работать на меня?

– Конечно, принц! – заверяю я его. – Я просто пытаюсь побольше выяснить о мистере Робертсе… A-а, вот и девушки!

Они выглядят так, словно в дамской комнате раскурили трубку мира. Я встаю и обращаюсь к Бетти:

– Боже, я только что вспомнил, что мы должны быть на вечеринке у Билла.

– Я как раз собиралась тебе напомнить, – на лету подхватывает Бетти.

– До свидания, принц, – говорю я. – Увидимся через пару дней.

Он хватает Бетти за руку и пытается ее поцеловать. Она вырывает руку.

– Я только что ее помыла, – говорит она ему.

– Но вы оставите свой телефон? Адрес? Мне хотелось бы послать вам цветы.

– У меня аллергия на пыльцу, – заявляет Бетти. – Я терпеть не могу цветы. И у меня нет телефона. Я так и не научилась им пользоваться. До свидания, принц.

– До свидания! – рявкает Мици. – Было так приятно с вами познакомиться.

Мы уходим.

– Милый парень этот принц, – говорит Бетти уже на улице. – Чей-то муж когда-нибудь его обязательно пристрелит.

– Ты забыла про Мейми Келли. У нее явно что-то есть на него.

– Ты собираешься на него доносить?

– Пока нет. Нужно решить с ним еще несколько вопросов.

– А тебе удалось из него что-то вытянуть?

– Угу. Причину, почему он хочет отыскать этого Робертса. Однажды он попытался утаить часть денег и выяснил, что Робертс приставил к нему шпиона. Как я догадываюсь, принц предпочитает сто процентов десяти.

«Красная мельница» находится всего в паре кварталов от жилья Бетти. Я вместе с ней иду на восток по Лоренс-авеню. Потом мы заворачиваем на Винтроп и почти доходим до нужного места, когда она понимает, куда мы направляемся.

– Ты провожаешь меня домой? – спрашивает она. – Какой запоминающийся вечер!

– Запоминающийся будет в следующий раз. Может, встретимся завтра?

– Вероятно, ты поведешь меня на собрание болгар или сибиряков.

Я оставляю Бетти перед подъездом. Она недовольна, но я ничего не могу с этим поделать. Бетти скрывается внутри здания. Я увижу ее утром. Сегодня же мне нужно сделать еще пару дел, а утром рано вставать.

Я отправляюсь в магазин канцелярских товаров на Бродвее, который все еще открыт, и покупаю большую детскую книгу в твердой обложке. Прошу продавца завернуть книгу в красную бумагу, самую яркую, которая только есть в магазине. Он заворачивает ее в блестящую оберточную бумагу, предназначенную для рождественских подарков. Затем я покупаю у него набор почтовых марок и наклейку для указания адреса.

В центр города далеко ехать, поэтому я решаю воспользоваться электричкой. Выхожу на Квинси, иду на почту и отправляю красную посылку. После этого возвращаюсь в свою дешевую гостиницу на Джексон-стрит и ложусь спать.

Я встаю в семь тридцать, завтракаю в кафе «У Томсона» – на этот раз без некрологов. После этого отправляюсь на почту, чтобы посмотреть, сработала ли моя маленькая уловка.

На главпочтамте в Чикаго в зале до востребования находится пара тысяч абонентских ящиков. Чтобы следить за ними за всеми в час пик потребуется не одна пара глаз. Именно поэтому я отправил мистеру Робертсу книгу. Почтовый служащий опустит в абонентский ящик уведомление, в котором сообщит, что для мистера Робертса пришла посылка. И тому придется обратиться за ней в одно из окошек.

Поэтому я убиваю время у стола, за которым заполняют бланки и пишут письма. Он находится у окон, выходящих на улицу. Заполняю восемнадцать или двадцать бланков почтовых денежных переводов на фантастические суммы, потом рву их или засовываю себе в карман. Заполняю бланк каждый раз, когда кто-то выходит из зала с абонентскими ящиками и направляется к одному из окошек за посылкой.

Красную посылку отдают в девять сорок пять. Я чуть не пропускаю этот момент, потому что ожидал мужчину, а это девушка, причем молоденькая, вероятно только что закончившая среднюю школу.