Текст книги "Зловещее светило"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Дэшилл Хэммет,Джеймс М. Кейн,Мария Жукова,Лесли Чартерис,Фрэнк Грубер,Ростислав Грищенков,Юрий Балаян,Игорь Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Тот вдруг неожиданно заговорил:

– Скаттл, принесите мне, пожалуйста, телефонную книгу и выясните, какие поезда отправляются со станции «Девяносто третья улица» между семью и половиной десятого вечера. Эта информация нужна мне сейчас же.

– Хорошо, сэр, – проговорил шпик, исчезая в сторону звукоизолированной комнатки, где находился телефон. Через пять минут он вернулся: – Поезд отходит от центрального вокзала в семь двадцать, сэр, делает остановку на «Девяносто третьей улице» в семь пятьдесят, в восемь десять приходит на узловую станцию Белтинг, в восемь тридцать он в Роббинсдейле, а в девять тридцать в Бикон-Сити. После этого он становится курьерским и начинает делать остановки только после полуночи. На этих остановках он лишь подбирает пассажиров в пригороде.

– Отлично, Скаттл, – сказал Лейт. – Подключи параллельный телефон и поставь сюда на стол телефонные аппараты.

Когда шпик выполнил его просьбу, Лестер Лейт позвонил в багажное отделение на узловую станцию Белтинг:

– Алло, я ищу чемодан, сданный на поезд, который уходит с центрального вокзала в семь двадцать вечера. Этот чемодан был отправлен вечером тринадцатого и до сих пор не востребован. У меня есть основания полагать, что он в вашем отделении.

– А кто это говорит? – поинтересовался служащий.

– Это оценщик убытка по страховке, – сказал Лейт. – И поторопитесь.

– Одну минуту. – Через некоторое время служащий доложил: – Нет, здесь такого чемодана нету.

– Благодарю вас, – сказал Лейт и положил трубку.

Он позвонил агенту в Роббинсдейл, сделал то же заявление и получил тот же ответ. Однако в Бикон-Сити ситуация была иная.

Там служащий сказал:

– Ну да, есть у нас тут один чемодан. Поступил на этом поезде и не востребован. После того как он не был получен в течение сорока восьми часов, я взимаю за хранение по десять центов в сутки. Что мне с ним делать?

– Опишите этот чемодан, – попросил Лейт.

– Дешевый, с потрескавшейся кожей, желто-коричневый, с ремнями. Довольно большой.

– Какие-нибудь инициалы есть?

– Да, на каждом краю чемодана черным проставлены инициалы А. В. С.

– Прекрасно, – сказал Лейт. – За ним, видимо, зайдут завтра. Багажную квитанцию этот человек не предъявит. Пусть внесет пятьдесят долларов залога и опишет содержимое, а потом можете передать ему чемодан.

– А ничего, что я отдам чемодан без квитанции? – спросил служащий.

– Ничего, если он скажет, что внутри, и если внесет залог в пятьдесят долларов. Квитанция утеряна, и он здесь утверждает, что носильщик выписал неверную квитанцию. Не думаю, чтобы так и было на самом деле, но, в любом случае, чемодан мы нашли, а это все, что нужно. Он будет у вас завтра. А пока откройте чемодан, ознакомьтесь с содержимым и отдайте чемодан только тому, кто сможет описать, что в нем находится. Это важно.

Положив трубку, Лестер Лейт кивнул шпику.

– Думаю, Скаттл, – сказал он. – Ситуация теперь во многом прояснилась.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Тебе не приходило в голову, Скаттл, что Мэйнуэринг прибег к довольно ловкому трюку? До того как ступить на землю, он открыл обезьяне рот и заставил ее проглотить изумруды. По прибытии домой он, видимо, намеревался убить обезьяну сам и достать эти камни. Однако какой-то умник, который об этом догадался, спикировал на него, убил обезьяну, вспорол животному брюхо и достал камешки. Естественно, Мэйнуэрингу не с руки давать полиции полное объяснение случившегося, потому что его признают виновным в контрабанде и подвергнут штрафу. Поэтому ему пришлось изо всех сил приукрашивать дело и выдумывать все эти невероятные вещи о жрецах Ханумана, которые следуют за обезьяной и приносят ее жизнь в жертву.

– Силы небесные, сэр! Вы правы! – воскликнул шпик.

– Конечно, я прав, – слегка нахмурился Лейт. – Не надо изображать, что ты так удивлен, Скаттл. В конце концов, я проявил лишь весьма ординарную сообразительность.

– Но куда же делись драгоценные камни, сэр?

Несколько секунд Лестер Лейт задумчиво смотрел в пространство. Наконец, он сказал:

– Чтобы ответить на этот вопрос, Скаттл, мне потребуются две трости особой конструкции, четыре поддельных изумруда, пачка ваты и жующая резинку секретарша.

– Вы уже просили меня найти секретаршу, – вспомнил шпик.

– Да, просил, – согласился Лейт.

– Если позволите спросить, сэр, какой тип трости вы имеете в виду?

– Мне понадобились бы две трости, идентичные по внешнему виду, – сказал Лестер Лейт. – Две очень большие трости с полыми ручками; то есть в ручке каждой трости должна быть выдолблена полость. Эта полость должна вмещать два искусственных изумруда. И еще: одна трость должна иметь телескопический зажим из металла, который мог бы разворачиваться и фиксироваться или складываться и так фиксироваться. Помимо этого, обе трости должны быть совершенно одинаковыми.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, сэр, – заморгал глазами шпик.

Лейт усмехнулся:

– В конце концов, Скаттл, самое важное – это жующая резинку секретарша. Однако, Скаттл, думаю, на сегодня я уже достаточно поупражнялся в остроумии. Сдается мне, что я приглашен на ужин?

– Да, сэр. Совершенно верно, сэр. Но когда вам нужны эти трости, сэр?

– Они понадобятся самое позднее завтра утром. Я… О чем это я, Скаттл?

– Вы говорили про трости, сэр, когда они вам нужны.

– Боже милостивый, – вздохнул Лейт. – Мне эти трости не нужны. Я лишь прорабатывал разгадку преступления теоретически. Скаттл, ни в коем случае не нужно воспринимать меня серьезно.

– Да, сэр.

– И мне не нужны трости.

– Не нужны, сэр.

– И вата не нужна.

– Точно так, сэр.

– Но что бы ты мог сделать, Скаттл, так это найти мне секретаршу. Пусть каждое агентство пришлет самую искусную жевательницу резинки.

Глава II

Бивер докладывает

Сержант Экли сидел за изношенным столом в полицейском управлении и сердито смотрел на только что закончившего свой доклад тайного агента.

– Проклятие, Бивер, – сказал он. – Бессмыслица какая-то.

Шпик покорно вздохнул.

– У него всегда бессмыслица, – сказал он, – но все как-то складывается в одно прекрасное целое, и добыча ускользает у нас прямо из-под носа. Меня это начинает утомлять.

– Еще бы, – подхватил Экли, – этот чемодан очень важен. Видишь, как оно выходит, Бивер. Этот грабитель, кто бы он ни был, заходил на вокзал и сдал чемодан.

– Это, конечно, определенная зацепка, – заметил шпик. – Но одному Богу известно, что в этом чемодане. Лейт велел работнику багажного отделения открыть его, ознакомиться с содержимым и отдать только тому, кто сможет сказать, что в нем находится. Ну, мы, конечно, могли бы отправиться туда с ордером и…

– Ни в коем случае, – оборвал его сержант. – Это было бы глупо, Бивер. Мы уже не один месяц работаем, чтобы поймать этого человека, а теперь, когда для него приготовлена отличная ловушка, будем такими дураками, что пойдем и стащим наживку сами?

– Значит, вы считаете, камней в чемодане нет?

– С какой, черт побери, стати им там быть? – удивился Экли.

Шпик пожал плечами:

– Случались и более странные вещи.

– Но не такие странные, – повысил голос сержант. – В конце концов, этот грабитель шел на значительный риск, чтобы завладеть камнями. Он, несомненно, следил за Мэйнуэрингом от самой Индии. Тут Мэйнуэринг не врет. А как только камни оказались у него, этот грабитель, конечно же, скрылся в неизвестном направлении. Сейчас он уже, наверное, в тысячах миль отсюда, летит на самолете, но в этом чемодане что-то должно быть – некая часть замысла этого типа. Однако я не понимаю, что это даст Лейту, ведь он, как и мы, не может описать содержимое чемодана.

– Ладно, – сказал Бивер, – свой доклад я сделал. – По его голосу чувствовалось, что он считает, что снял с себя дальнейшую ответственность.

– Двое наших людей будут рядом с этим отделением, – сказал сержант Экли. – Как только чемодан вынесут оттуда, мы подключаемся и отслеживаем его до пункта назначения. Если его получит Лейт, тем лучше. Если он пошлет за ним кого-то, мы будем следить за этим человеком, пока он не приведет нас к Лейту. Если это сообщник нашего жулика, установим слежку и за ним. Конечно, мы все это время понимали, что в рассказе Мэйнуэринга о преступлении что-то не так. Мы были уверены, что все произошло из-за камней. Поэтому мне и хотелось, чтобы ты подбил Лейта разобраться в этом. Конечно, может оказаться, что этот чемодан… Ладно, пусть он будет у нас как наживка.

Бивер поднялся из-за стола.

– Хорошо, – сказал он. – Я рассказал вам все, что знаю. Теперь мне нужно быстро осмотреть этих девиц, когда они заявятся. Полагаю, после них везде будет понапихано резинки.

Сержант Экли сделал неуклюжую попытку сострить:

– Смотри не приклейся, Бивер. А то за Лейтом не уследишь…

Агент хотел было что-то сказать, но потом передумал и направился к двери.

– Непременно держи меня в курсе, Бивер, – предупредил Экли. – Это дело самое важное из всех, которыми ты занимался. Мы схватим Лестера Лейта на месте преступления. Накопаем достаточно доказательств, чтобы признать Мэйнуэринга виновным в контрабанде, а если эти камни соответствуют описанию, получим немалое вознаграждение.

– Вы и раньше считали, что он у вас в руках, – сказал шпик. – Я посоветовал бы подумать, зачем ему понадобились две трости и какую роль во всем этом играют четыре искусственных камня. Иначе опять сядете в лужу.

– Ну хватит, Бивер, – зарычал сержант Экли. – Я веду это дело. А ты, давай, назад на работу, где твое место!

– Хорошо, сержант, – произнес агент с покорным видом.

Он давно уже научился терпеть, и это стало у него почти второй натурой.

Бивер чуть приоткрыл дверь, протиснулся своей огромной тушей в коридор и бесшумно закрыл дверь за собой.

Сержант Экли потянул руку за телефоном.

Глава III

Жевательницы резинки

Шпик разглядывал десяток молодых женщин, откликнувшихся на призыв Лестера Лейта. Они сидели, разбившись в комнате на группки, в умело рассчитанных позах, чтобы показать то, что в объявлении Лестера Лейта было названо «стройные средства передвижения». Каждая старалась привлечь внимание к тому факту, что именно она, а не остальные обладает необходимыми характеристиками.

Однако, как и можно было предположить, исходя из сути посланного в агентство по трудоустройству объявления, на него откликнулись лишь молодые девицы, достаточно повидавшие в жизни и не такие восприимчивые к тому, как обращаются с работающими женщинами. К этому, видимо, привело и упоминание об укоренившемся навыке неприкрыто жевать резинку. Если Лестер Лейт намеренно хотел найти молодую женщину, которая разбиралась бы что к чему, хотела бы рискнуть и была бы необычайно уверенной в себе, то лучшего способа получить то, что требовалось, и не выдумать.

Когда тайный агент Бивер вошел в комнату и стал разглядывать ожидающих кандидаток, ему бросились в глаза быстро и ритмично жующие челюсти. Раздавались безошибочные свидетельства умелого надувания пузырей из резинки, и его черные глазки жадно и восхищенно перебегали с одного выставленного напоказ участка прозрачного шелка, который заканчивался стройной ножкой в красивой туфельке, на другой.

Тайный агент вытащил из кармана двенадцать двадцатидолларовых купюр и прокашлялся. На эти купюры устремились двенадцать пар глаз. Все девицы разом, как по условленному сигналу, перестали жевать. У некоторых челюсти оставались наготове, а шарик жвачки удерживался в равновесии между верхними и нижними зубами, чтобы снова быть пущенным в ход в зависимости от обстоятельств.

– Все вы, юные дамы, кандидаты на эту должность, – начал слуга. – Мистер Лейт распорядился, чтобы я вручил каждой из вас двадцатидолларовую купюру. Это в дополнение к тем тремстам долларам ежемесячной зарплаты, которые будут выплачиваться принятой на эту работу. Мистер Лейт просил передать его признательность за то, что вы были так любезны и пришли сюда, и сообщить вам, что он абсолютно уверен, каждая из вас обладает… «внешними данными», именно так он и выразился. – Шпик еще раз скользнул глазами по ряду стройных ног. – Через минуту мистер Лейт…

Его речь прервал сам Лестер Лейт, распахнувший дверь своей гостиной.

– Добрый день, – сказал он.

Циничная оценка двенадцати пар глаз сменилась интересом.

– Добрый день, – хором ответили кандидатки.

Лейт окинул их взглядом:

– Совершенно очевидно, что, раз должность лишь одна, одиннадцать человек из вашего числа непременно будут разочарованы. Я постарался сделать небольшой вклад, который в какой-то степени смягчит ваше разочарование, и, так как все вы люди работающие, считаю, что будет лишь справедливо по отношению ко всем вам провести выборы как можно быстрее. Поэтому я осмотрю вас и в первую очередь побеседую с человеком, который покажется мне наиболее талантливым. Думаю, вы понимаете, что мне нужны молодые женщины с симметричными конечностями и заядлые жевательницы резинки.

– Послушайте, – спросила одна из девиц, – а при чем здесь жевательная резинка?

– А что вы имеете в виду? – спросил Лейт.

– Это работа или нет? – настаивала девица.

– Это работа, – с серьезным видом заверил ее Лейт.

– Ну хорошо, – успокоилась девица, – просто хочется избежать недоразумений, вот и все.

Лестер Лейт с интересом оглядел ее.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Эвелин Рэй, – ответила девица. – Я хочу сказать, что пришла сюда тщательно изучить это предложение, и считаю, что выражаю и свое мнение, и мнение большинства остальных. Я совсем не уверена, что буду претендовать на эту работу. Мне не нравятся эти ваши шуточки о стройных средствах передвижения. Я стенографирую и печатаю на машинке руками.

Пара других девиц утвердительно кивнули.

Блондинка в дальнем конце очереди задвинула жвачку за щеку:

– Говори за себя, милая. За меня говорить не надо.

Лестер Лейт улыбнулся Эвелин Рэй:

– Думаю, вы и есть та молодая женщина, с которой я хочу побеседовать первой. Заходите, пожалуйста.

Она прошла за ним в его личную гостиную, оценивая его с нескрываемым сомнением.

– Может, вы думаете, что я и есть та, с кем вы хотели бы работать, – сказала она, – но вот я совсем не уверена, что хотела бы видеть вас своим боссом.

– Ясно, – сказал Лейт. – Я понял вас еще в первый раз.

– Замечательно. Что нужно будет делать?

– Так, – начал Лейт, – вам нужно будет сесть на поезд, который уходит с вокзала сегодня вечером в семь двадцать. Вы прибудете в Бикон-Сити в девять тридцать. После этой остановки поезд идет как курьерский и будет останавливаться лишь после полуночи. Я поеду с вами до Бикон-Сити. У нас будет купе.

– A-а, вот оно что, – проговорила она. – Вот что у вас на уме!

– В Бикон-Сити, – продолжал Лейт, не обращая внимания на ее реплику, – на поезд будет погружен чемодан. Открывать его не нужно. Ни при каких обстоятельствах вы не должны даже заглядывать в него. Примерно в двадцать два ноль-ноль вас арестуют.

– За что это? – удивилась она.

– За укрывательство и соучастие в похищении двух изумрудов, – сообщил Лейт.

– А в чем будет заключаться моя вина?

– Ни в чем.

– Как же тогда они смогут арестовать меня?

– Есть такое обыкновение у некоторых наиболее импульсивных полицейских, – отметил Лейт.

– Ну, знаете, мне это не нравится.

– Мне тоже, – уверил ее Лейт.

– Что еще я должна делать?

– Вы поедете на поезде дальше под надзором этих полицейских, пока они не распорядятся остановить поезд, снять вас с него и вернуть в город. В это время вас освободят. Полицейские принесут вам извинения. Вы наймете адвоката и пригрозите подать в суд за ложный арест. Полицейские будут рады пойти на компромисс. Не думаю, что уступки выразятся в получении вами очень крупной суммы наличными, но вы, в конце концов, на какое-то время, несомненно, получите достаточно блата, чтобы отмазаться от штрафов за парковку в неположенном месте или за превышение скорости, которые можете получить вы или ваши друзья в пределах города. Других обязанностей у вас не будет.

– Послушайте, – сказала она, – это просто ерунда какая-то.

Лейт вынул из кармана три стодолларовые купюры:

– Хочу подтвердить вам свои искренние намерения и выплатить месячную зарплату авансом. Похоже, вы человек честный.

– Честный, но прямой, – заявила она. – Что будете делать вы в этом купе между центральным вокзалом и Бикон-Сити?

– Читать.

– А что вы будете делать после того, как поезд покинет Бикон-Сити?

Лестер Лейт улыбнулся:

– Чем меньше вы будете знать об этом, тем лучше.

Эвелин Рэй задумчиво смотрела на три стодолларовые купюры:

– Деньги немаленькие.

Лейт кивнул.

– И работы немного, – добавила она.

Лейт снова кивнул.

– Что еще нужно делать?

– Жевать резинку. Жевать резинку в больших количествах. Резинка, кстати, будет предоставляться как часть дорожных расходов. Платить за нее вам не придется.

Она задумчиво посмотрела на него изучающим взглядом бывалого человека, а потом медленно кивнула:

– Не думаю, что вам можно доверять, но какая разница? Договорились.

Лейт вручил ей три стодолларовые купюры.

– А первое, что вам нужно будет сделать, – сказал он, – это объяснить остальным кандидатам, что вакансия занята.

– Что ж, придется говорить быстро, чтобы донести эту мысль, особенно до той блондинки. – Она послюнила пальцы, рассеянно вынула изо рта шарик жевательной резинки и механически прилепила его под ручку кресла.

Лестер Лейт кивнул про себя, одобрительно улыбаясь.

Когда она уже взялась за дверную ручку, он сказал:

– Работать начинаете немедленно. Прошу объяснить Скаттлу, моему слуге, что я не хочу, чтобы в течение следующего часа меня беспокоили, а сами пока постарайтесь собрать чемодан и приготовиться к поездке. Встретимся сегодня вечером на центральном вокзале, и будьте готовы сесть на поезд в семь двадцать.

Когда дверь за ней закрылась, Лейт открыл ящик стола и вынул оттуда кусок прозрачного зеленого стекла, отграненного наподобие большого драгоценного камня. Пройдя на цыпочках к креслу, в котором недавно сидела молодая женщина, он прилепил этот кусок стекла к шарику жевательной резинки, твердо придавил большим и указательным пальцами на несколько секунд, а потом постепенно отпустил.

Глава IV

Подброшенный ключ

Слуга тихонько приоткрыл дверь личной гостиной Лейта, осторожно просунул руку, а потом протиснулся в узкую щелку сам. Наблюдавший за ним лениво прищуренными от изумления глазами Лестер Лейт заметил:

– Скаттл, что тебе стоит открыть дверь пошире и пройти в нее, а не открывать на несколько дюймов и втискиваться боком.

– Да, сэр. Я знаю, сэр. Вы мне это уже говорили. Просто такая привычка, сэр.

Лейт обеспокоенно уставился на него широко открытыми глазами:

– Скаттл, что за чертовщина у тебя там под мышкой?

– Трости, сэр.

– Трости, Скаттл?

– Да, сэр.

– Боже мой, какие еще трости?

– Разве вы не помните, сэр, те, что вы заказали, с полыми ручками, а одна с регулируемым зажимом, который может разворачиваться и фиксироваться?

– Скаттл, – произнес Лестер Лейт, – мне не нужны эти трости.

– Не нужны, сэр? Я считал, что вы велели мне раздобыть их.

– Нет, – сказал Лейт, – я лишь сказал, что, по-моему, человек, у которого были бы две такие трости и привлекательная секретарша, заядлая любительница жевать резинку, может раскрыть тайну убийства обезьяны. Но я не поручал тебе добыть эти трости.

– Извините, сэр. Должно быть, я неверно вас понял. Я думал, они нужны вам, чтобы раскрыть тайну…

– Нет, нет! – воскликнул Лестер Лейт. – Я лишь излагал теоретическую возможность решения.

– Но вы наняли секретаршу.

– Знаю, – сказал Лейт. – Но это совсем другое дело. Я нанял ее на общепринятых принципах.

– Прошу прощения, сэр. Ужасно сожалею, но я думал, что вы хотите получить эти трости. Теперь, когда они уже у меня, сэр… что же…

– О, ну, раз они уже у тебя, я мог бы на них и взглянуть. Подай их сюда, Скаттл.

Шпик передал трости. Лейт осмотрел их, поджав губы и прищурив глаза.

– Довольно искусная работа, – старался шпик. – Видите, у этих тростей вместо ручки лишь набалдашник, и он отвинчивается. Место соединения тоже довольно хитро скрыто, не правда ли?

Кивнув, Лейт повернул головку одной из тростей. Она быстро отвинтилась. Лейт заглянул внутрь и удивленно отпрянул.

– Послушай, Скаттл, – изумился он, – тут изумруды!

– Нет, сэр, это не изумруды, сэр. Это лишь их имитации, как вы и заказывали.

– Заказывал, Скаттл?

– Ну, вы упомянули их в числе вещей, которые могли бы позволить вам раскрыть тайну убийства обезьяны.

– Скаттл, мне это не нравится, – с укоризной произнес Лейт. – Я излагал теоретическую возможность решения. За каким дьяволом мне нужно раскрывать тайну убийства обезьяны?

– Не могу знать, сэр, кроме того, что вам доставило бы глубокое удовлетворение прийти к выводу, что ваши умозаключения оказались верными.

– Мне не нужно так затруднять себя, чтобы убедиться в верности моих умозаключений, Скаттл, – раздраженно проговорил Лейт. – Стоит рассмотреть основные факты этого дела, и они говорят сами за себя.

Шпик взволнованно провел языком по толстым губам.

– Да, сэр, – с готовностью поддакнул он. И тут же спросил: – Вы, кажется, хотели сказать, что вы считаете основными фактами, сэр?

Лестер Лейт холодно посмотрел на него:

– Ничего я не хотел, Скаттл.

– Вот как, – охнул шпик.

– Кстати, – заметил Лейт, – я выдал Эвелин Рэй месячную зарплату авансом.

– Да, сэр. Мисс Рэй так и сказала мне, сэр. Она сказала, что вы хотите, чтобы вас не беспокоили в течение часа, поэтому я подождал, чтобы вручить вам трости. Вероятно, вы были заняты?

– Вероятно, да, Скаттл.

– Мне тут чертовски несладко пришлось, сэр, если позволите так выразиться, – пожаловался шпик.

– А что случилось? – поинтересовался Лейт.

– Да убирал после этих молодых женщин.

– Разве они оставили после себя беспорядок? – удивился Лейт.

– Жевательную резинку, сэр. Думаю, никогда в жизни мне не приходилось выполнять такую неприятную работу. Она была налеплена под ручками кресел, на набалдашниках, под столом. Она была везде – в самых невероятных и самых досадных местах, сэр. Опускаешь руку на ручку кресла, а там к пальцам прилипает мокрый шарик изжеванной резинки.

Лейт зевнул, вежливо прикрыв рот четырьмя пальцами:

– Я не сомневаюсь, Скаттл, ты помнишь, что в разосланной заявке на секретарш я писал, что требуются жевательницы резинки, которые не задумываются, куда ее положить, и склонны оставлять ее остатки где попало. Я уверен, Скаттл, что эти молодые леди лишь старались продемонстрировать, что они должным образом подготовлены для этой должности. Ведь, в конце концов, Скаттл, ты же знаешь, работу в наши дни получить непросто, поэтому трудно винить этих юных дам в том, что они старались не упустить работу, за которую еще и хорошо платят.

– Вот как раз это мне никак не понять… если вы не сочтете это за дерзость, сэр.

– И что же это, Скаттл?

– Зачем вам потребовалась молодая женщина, которая была бы такой заядлой жевательницей резинки, привыкшей к тому, чтобы, как вы сами это определили, не задумываться о том, куда ее положить.

Лейт кивнул:

– Да, скажу я тебе, Скаттл…

– Скажете что, сэр?

– Что понять тебе не удалось, – резюмировал Лейт.

Лицо шпика стало кирпично-красным от злости.

– Ну а теперь, – сказал Лейт, – мне нужно кое к чему подготовиться. Кстати, Скаттл, ты обратил внимание, в газете было сказано, что сегодня вечером мистер Мэйнуэринг собирался посетить Клуб исследователей, чтобы послушать лекцию «Изменения в психологии туземных верований»?

– Да, сэр, – подтвердил шпик.

– Вероятно, это будет очень интересная лекция, – заметил Лейт.

– Вы собираетесь там присутствовать?

– Я? – переспросил Лейт. – Боже правый, нет, Скаттл! Я умру там от скуки. Я лишь заметил, что лекция, вероятно, будет весьма интересной… для тех, кто склонен к таким вещам. Кстати, Скаттл, ты бы лучше собрал мою сумку и заказал мне купе на сегодняшний поезд, отходящий в семь двадцать.

– Купе, сэр?

– Да, Скаттл.

– Хорошо, сэр. Куда?

– A-а, до самого конца, – беспечно заявил Лейт. – Куда идет этот поезд. Я не верю в половинчатые меры, Скаттл.

– Я подумал, что, возможно, вы хотите ехать только до Бикон-Сити, сэр.

– Бикон-Сити? – повторил Лейт. – За каким дьяволом мне ехать до Бикон-Сити?

– Полагаю… Я не знаю, сэр.

– А вот я абсолютно уверен, что не знаешь, – подвел итог Лейт, давая понять, что разговор окончен.

Когда Лейт вышел из комнаты, лицо верзилы-шпика исказилось от ярости, и он, сжав кулаки, потряс ими в сторону двери.

– Черт бы тебя побрал! – зарычал он. – Черт бы тебя побрал с твоими насмешками и высокомерием! Скоро я буду иметь удовольствие видеть тебя в камере, а когда это произойдет, предоставлю тебе возможность кое о чем подумать! Ты абсолютно уверен, что я не знаю, да? Ты – со своей жевательной резинкой! Ага!

Шпик плюхнулся на большое кресло, вытер платком пот со лба, потом засунул платок в карман и обхватил толстыми пальцами ручку кресла. Крякнув от досады, он тут же вскочил и стал вытирать пальцы о платок.

– Еще одна жвачка! – раздраженно воскликнул он, устало раскрыл лезвие здоровенного перочинного ножа и, опустившись на колени, приготовился соскребать мокрый шарик жевательной резинки.

Его внимание привлекло что-то зеленое. В качестве эксперимента он постучал по нему лезвием ножа. Тут в его глазах загорелся интерес, он отрезал этот шарик жвачки и уставился на вдавленный в него кусок зеленого стекла.

Несколько секунд шпик испуганно смотрел на него, выпучив глаза. Потом, с шариком жевательной резинки и драгоценным камнем из стекла, так и прилепленным к лезвию его ножа, он, широко шагая, рванулся к телефону звонить сержанту Экли.

– Алло, алло, алло, сержант, – затараторил Бивер, как только на линии послышался голос сержанта. – Это Бивер говорит. Я разгадал всю эту штуку.

– Какую штуку? – недоуменно спросил сержант Экли.

– Все это убийство обезьяны.

– Давай, – скомандовал сержант Экли. – Выкладывай.

– Убийство обезьяны – это лишь уловка, – сказал Бивер. – Значение во всем этом деле имеет только жевательная резинка. Помните, как эта медсестра сидела за столом и жевала резинку все время, пока таможенники обыскивали Мэйнуэринга, а потом, конечно, таможенники обыскали и ее.

– Ну и что? – спросил сержант Экли своим самым обескураживающим тоном. – Какое, черт возьми, отношение имеет к этому жевательная резинка?

– Неужели вы не понимаете, сержант? – горячился Бивер. – Пока она жевала резинку с некоторой долей нервозности, естественной при таких обстоятельствах для молодой женщины, она имела возможность отправлять в рот целые партии жвачки, не вызывая ни малейшего подозрения.

– Ну и? – Голос сержанта Экли был рассчитан на то, чтобы охладить пыл даже самого верного сторонника.

– А произошло вот что, – продолжал Бивер, который говорил уже чуть медленнее и уже не так уверенно. – Жуя резинку, она сидела там на столе, болтая ногами. Пожевав немного, она вынимала комок резинки изо рта и прилепляла его под стол. Потом она начинала жевать новую резинку. Так вот, эти изумруды были у нее. Пока они обыскивали багаж и задавали вопросы Мэйнуэрингу, она вдавила эти изумруды в жвачку под столешницей в офисе таможенного инспектора под самым его носом. Потом, после того как они закончили осматривать ее и ее багаж и Мэйнуэринга и его багаж, она придумала предлог, чтобы вернуться в офис таможенного инспектора. Помните, в газете говорилось, что она поблагодарила его за любезность. Так вот, выражая свою благодарность, она сунула руку под стол и вытащила оттуда изумруды. А потом ушла. Все проделано очень ловко.

Последовала долгая пауза, во время которой шпик молчаливо ждал и слушал, а сержант Экли продолжал задумчиво молчать.

– Ну, – не выдержал в конце концов Бивер, – вы где, сержант?

– Конечно, здесь, – буркнул Экли. – Что еще, Бивер?

– Что еще? Разве этого не достаточно? Я все разгадал. Именно таким образом…

– Мне кажется, ты неоправданно возбужден весьма очевидным фактом, Бивер, – сказал сержант Экли. – Я понял все это, как только ты сказал, что Лейт настаивает, чтобы его секретарша была заядлой жевательницей резинки и оставляла ее где попало.

Шпик охнул, а через минуту проговорил:

– Понимаю. Вам это первому пришло в голову.

– Совершенно верно, – подтвердил сержант. – Кстати, Бивер, как тебе это пришло в голову?

– Я просто размышлял над этим, – устало проговорил шпик.

– Нет-нет, Бивер. Давай не отнекивайся. Что-то должно было натолкнуть тебя на эту мысль.

– Я пришел к этому путем умозаключений.

– Но ведь что-то должно было подтолкнуть тебя к этому.

– А вас что подтолкнуло к этому? – спросил тайный агент.

– Я, – с достоинством начал сержант Экли, – достиг больших высот в своей профессии, чем ты, Бивер. Причина в том, что мой ум приучен делать выводы гораздо быстрее, чем твой. К тому же у меня больше времени для того, чтобы сосредоточиться. Ты был занят выполнением своих обязанностей слуги. Я просто уверен: что-то помогло тебе догадаться. Что же именно? Соблюдай субординацию, Бивер.

– A-а, ладно, – устало вздохнул тайный агент. – Я случайно обнаружил, где Лейт натаскивал свою секретаршу. Он дал ей шарик жвачки и кусок зеленого стекла размером с довольно крупный изумруд. Она практиковалась прилеплять жвачку под ручку своего кресла, а потом вдавливать туда изумруд. Ясное дело, они тренировались, чтобы потом проделать это.

– Вот что тебе нужно было сказать, как только ты до меня дозвонился, а не пытаться пустить пыль в глаза всякими дедуктивными умозаключениями, – с укором произнес сержант Экли. – Чтобы этого больше не было, Бивер. Понятно?

– Понятно, – сказал шпик, кладя трубку.

Глава V

Надувной костюм

Когда прибыл Лестер Лейт, Эвелин Рэй стояла у выхода на платформу. Ее челюсти легко ходили туда-сюда в привычном ритме заядлой жевательницы резинки. Хотя до отправления поезда оставалось лишь две минуты, она не выказывала признаков нервозности и, лишь подняв глаза на Лестера Лейта, мимоходом бросила:

– Эй, привет. А я уж начала думать, что вы собираетесь бросить меня у алтаря.

– Это вряд ли, – сказал Лейт. – Но я был сильно занят. Что ж, передайте ваши сумки носильщику и пойдем.

Кондуктор уже кричал: «Поезд отправляется», – когда Лейт, схватив Эвелин Рэй за руку, бегом потащил ее через ворота. Как только за ними прошмыгнул носильщик с багажом, медная цепь с лязгом встала на место, и большие двери закрылись – курьерский в семь двадцать официально отправился. На самом деле он подождал, пока Лейт со своей новой секретаршей займут свои места, и лишь потом со скрипом тронулся.

Расположившись в купе, Лейт открыл портфель и вынул коробку жевательной резинки с набором различных вкусов.

– Я хочу, чтобы вы перепробовали все это и сказали, что вам больше нравится.

А на вокзале человек в штатском докладывал по телефону сержанту Экли, ждавшему на Девяносто третьей улице: