Текст книги "Зловещее светило"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Дэшилл Хэммет,Джеймс М. Кейн,Мария Жукова,Лесли Чартерис,Фрэнк Грубер,Ростислав Грищенков,Юрий Балаян,Игорь Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Но тогда он знает, что вы не пошли с дворецким… – заговорила она.

– И он знает, что сейчас уже слишком поздно его догонять. Кроме того, здесь гораздо интереснее. Он хочет знать, сколько тузов у меня на самом деле спрятано в рукаве. А я хочу ему это рассказать.

– Но вы же заявили, что только блефуете, – хриплым голосом запротестовала Розмари. – Вы на самом деле ничего не знаете.

Святой покачал головой:

– Я только сказал, что немного преувеличиваю. Пока у меня нет признания, но я надеюсь его получить. Все остальное – правда. Я знаю, почему сегодня произошли все эти события и кто их совершил.

Слушатели не пытались подбадривать Святого, но следили за ним широко раскрытыми глазами так, словно он их гипнотизировал. Розмари с Квинтусом будто испытывали необъяснимый страх перед тем, что Саймон собирался сказать, и поэтому не давили на него, но одновременно были зачарованы. И эти чары оказались настолько сильны, что Розмари и доктор не могли их преодолеть.

Святой использовал момент с максимальной пользой для себя. Он заставил их ждать, пока прошелся к креслу и устроился там, потом закурил сигарету, словно они все просто наслаждались обычной беседой. Театральная пауза была намеренной и предназначалась для нервного срыва одного человека, которого Саймон хотел принудить выдать самого себя.

– На самом деле все так легко, когда разберешься, – наконец заявил Святой. – Наш преступник умный парень, и он придумал такую простую и смелую аферу, что она получилась практически безупречной – если исключить какие-то случайности. А в виде компенсации риска он должен был заполучить миллионы. Только произошла одна неожиданность, которая потом привела к другой.

Саймон затянулся сигаретой, затем задумчиво выпустил дым сквозь губы, на которых играла полуулыбка.

– Неожиданностью явилось обращение Норы Прескотт ко мне. Конечно, она должна была участвовать в афере, но он думал, что может держать ее в руках угрозой. Если она его выдаст, то ее отец лишится синекуры, которая фактически поддерживала в нем жизнь. Это было не очень честно. Если бы только Нора оказалась чуть более разумной! Она достаточно испугалась, чтобы не пойти в полицию. Однако не так сильно, чтобы не подумать обо мне. Она решила, что человек вроде меня может испортить весь план и каким-то образом еще и спасти ее. Поэтому она написала мне письмо. Наш негодяй выяснил это, но не смог это предотвратить. Поэтому сегодня вечером он последовал за ней в «Колокол», планируя также убить и меня, поскольку справедливо решил, что, получив письмо, я начну копаться в деле, пока что-нибудь не выясню. Когда Нора отправилась к эллингу, ему показалось, что дело в шляпе. Он последовал за девушкой, убил ее и подождал меня, чтобы добавить к коллекции. Только тут произошла еще одна неожиданность, он занервничал и сбежал.

И снова Святой сделал паузу.

– Тем не менее наш негодяй все равно знал, что от пускать меня нельзя. Он решил держаться рядом со мной, пока от меня не избавится, – не спеша продолжал Саймон с той же уверенностью. – Он устроил так, чтобы меня привели сюда, и планировал убрать меня, как только придумает подходящий способ. Он дождался конца ужина. К тому времени он уже разработал план. Он только что закончил его обсуждение с сообщником…

– Сообщником? – повторил врач.

– Да, – без всякого выражения подтвердил Святой. – И чтобы между нами не осталось никакого недопонимания, я хочу сказать, что имею в виду липового врача, представляющегося как Квинтус.

Лицо врача побледнело, руки сжали подлокотники и тоже побелели, но Святой даже не пошевелился.

– Я не стал бы даже пытаться, – сказал он. – На твоем месте, брат, я ничего бы не предпринимал. Потому что, если ты это сделаешь, я превращу тебя в фарш.

Розмари Чейз переводила взгляд с одного мужчины на другого:

– Но… вы же не имеете в виду…

– Я имею в виду, что автокатастрофа вашего отца была ложью от начала до конца, – теперь Саймон говорил мягким тоном. – Требовался липовый доктор, чтобы подтвердить наличие травм. Это не получилось бы с честным врачом, весь план пошел бы прахом. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять. Причина в том, что мы все слишком многое готовы принимать на веру. Вы сказали мне, что видели отца после несчастного случая, поэтому я не задавал больше никаких вопросов. Естественно, вы не посчитали себя обязанной говорить мне, что видели его всего замотанного в бинты, словно мумию. Да и он явно не говорил нормальным голосом, а только хрипел. Но ему нужен был Квинтус, чтобы оставаться в таком состоянии.

– Вы, вероятно, сошли с ума! – взвизгнул Квинтус.

Святой улыбнулся:

– Нет. А вот вы уж точно вышли из игры. Очень выгодной казалась роль. Я же сказал, что мы все слишком многое принимаем как должное. Вас представляют врачом, и все в это верят. Теперь вам предстоит изменить образ – вы подпишете признание, которое я обещал сержанту Джессеру. Вы это сделаете для спасения собственной шкуры. Расскажете о том, что Форрест на самом деле не был таким идиотом, каким казался, и о том, как он подслушивал под дверью комнаты Марвина Чейза ваше с напарником обсуждение преступных планов. Ваш приятель разбил здесь окно и выстрелил в вас для произведения нужного эффекта, а затем, после того как мы с Хоппи включимся в схватку, собирался убить нас. Форреста убили, чтобы он ничего не рассказал…

– И что еще? – спросил новый голос.

Саймон повернулся к двери и увидел мужчину. Одет он был нелепо – в темно-бордовую шелковую пижаму и домашние тапочки. Голова оказалась так замотана бинтами, что торчали одни глаза. В правой руке в перчатке он держал револьвер, нацеленный в грудь Саймону. Святой услышал, как Розмари вскочила на ноги, сдавленно вскрикнув, и ответил ей, а не кому-то другому.

– Я предупреждал вас, Розмари, что история нелицеприятная, – сказал он. – Вашего отца убили неделю назад. Помните его секретаря? Это мистер Бертран Тамблин.

XII

– Считаете себя очень умным, да? – злобно спросил Тамблин.

– Не очень, – с досадой признал Саймон. – Мне следовало давно обо всем догадаться. Но, как я уже говорил, мы многое принимаем на веру. Все говорили о вас как о Марвине Чейзе, и поэтому я не сомневался, что это он и есть. Еще больше меня сбило со следа появление Розмари с Форрестом в эллинге в самый неподходящий момент. Именно тогда вы испугались и поспешно сбежали. Я не приближался к разгадке, пока не стал думать о вас как о миллионере-невидимке – человеке, вокруг которого разворачивалась вся суматоха и которого, тем не менее, нельзя увидеть. Тогда все стало понятно. Вы убили Марвина Чейза, избавились от его тела во время ложной автокатастрофы, а вместо него Квинтус привез домой вас. Никто ничего не заподозрил. Квинтус был вашей ширмой. Вы достаточно хорошо были осведомлены о делах Марвина Чейза, чтобы поддержать любой разговор, – вам даже удалось обмануть его дочь во время коротких посещений. Лицо у вас было все в бинтах, говорили вы слабым неузнаваемым голосом, как на самом деле говорит сильно пострадавший человек. И вы приготовились получить как можно больше денег Марвина Чейза – столько, сколько удастся вытянуть из банков и облигаций, пока кто-нибудь не выведет вас на чистую воду.

– Правда?

– О да… Это была прекрасная идея, но события приняли неожиданный оборот. Сначала Форрест. На вас остались следы его крови, она и сейчас на вас, – и вы решили, что не стоит возвращаться в кровать, услышав, как я поднимаюсь по лестнице. Вы снова потеряли голову и устроили ложное похищение. Я не верю, что вы выпрыгнули из окна именно тогда – вы просто перебрались в другую комнату и прятались, пока путь не оказался свободен. Я задумался об этом, не услышав никакого шума отъезжаю щей машины, и никто в меня не стрелял, пока я обходил вокруг дома.

– Продолжайте.

– Тогда вы поняли, что нужно исключить возможность звонка в полицию и перерезали телефонный провод. Вам требовалась отсрочка, чтобы довести до конца изначальный план – усилить алиби Квинтуса и убить меня и Хоппи. Перерезывание провода было еще одной ошибкой. Посторонняя банда сделала бы это сразу, чтобы не рисковать. После выполнения работы они не стали бы специально задерживаться для этого. И вы снова не выстрелили по мне, когда я во второй раз вышел из входной двери, поскольку вам хотелось вначале показать, что в Квинтуса тоже стреляли. Затем, когда вы наконец выбрали момент для стрельбы, мне повезло. Я действовал слишком быстро для вас. Когда вы услышали, как я бегу вокруг дома, вы снова скрылись в ночи, чтобы обдумать дальнейшие поступки. Мне не удалось бы вас поймать в темноте, шансов практически не было, поэтому я позволил вам послушать, как разговариваю с дворецким. Я знал: это заставит вас действовать.

Тамблин кивнул.

– Вы допустили только две ошибки, – сказал он. – Форреста я убил бы в любом случае, только мне следовало выбрать для этого более подходящее время. Я слышал, как Розмари однажды вечером разговаривала с ним перед входной дверью, прямо под моим окном, они прощались перед его уходом. Именно тогда я и узнал, что Нора написала вам письмо, и где она с вами встречается.

– А вторая ошибка? – холодно спросил Саймон.

– Когда вы сами себя перемудрили. Вы придумали хитрый план для того, чтобы завлечь меня сюда и обеспечить кульминационный момент ваших полных драматизма откровений. Даже оставили входную дверь приоткрытой, чтобы облегчить мне путь. Вы – тщеславный дурак! Вы получили признание, но неужели вы думали, что я оставлю вас в живых? Ваш блеф вызвал у меня лишь минутное беспокойство. Тогда я боялся, что Квинтус выдал меня. Как только я убедился, что он этого не сделал, то начал забавляться вашей кипучей деятельностью. Теперь мне придется убить и Розмари. Благодаря вам. Квинтус имел на нее виды, и мы могли бы ее использовать для поддержания версии…

– Бертран, боюсь, что вы несете околесицу, – самым серьезным тоном сказал Святой.

Револьвер, нацеленный ему в грудь, не шелохнулся.

– Поясните мне, почему, – поинтересовался Тамблин.

Саймон неторопливо выпустил дым через нос. Он все еще сидел, откинувшись на спинку кресла, расслабленно и безмятежно. Он вел себя так с тех пор, как Тамблин зашел в комнату.

– Потому что теперь вы сами слишком многое принимаете на веру. Вы решили, что я сам себя перемудрил, поэтому перестали думать. Похоже, вам не пришло в голову, что поскольку я ожидал вашего прихода, то прекрасно понимал, насколько дружелюбным вы будете после появления здесь. Вы слышали, как я отдал Дживзу пистолет, поэтому пришли к выводу, что я не вооружен. А теперь взгляните на мою левую руку. Вы видите, что она опущена в карман пиджака. Мой второй пистолет направлен на вас, Бертран, и я готов поспорить, что стреляю быстрее вас. Если не верите, начинайте нажимать на курок.

Тамблин молча смотрел на него несколько секунд и не двигался, затем откинул голову назад, и жуткий трескучий смех вылетел из прорези в бинтах на месте рта.

– О нет, мистер Темплар, – радостно воскликнул он. – Именно вы приняли слишком многое как должное. Вы решили, что Квинтус лишь притворяется врачом, вам и в голову не пришло, что на самом деле он вор-карманник. Вы помните, как он хватался за вас в коридоре наверху? Он вынул обоймы из обоих ваших пистолетов. Вы можете сделать один выстрел – воспользоваться патроном, который остался в патроннике, но Квинтус теперь тоже целится в вас. Вам не удастся убить нас обоих одной пулей. Вы все-таки слишком перемудрили.

Это не было блефом. Саймон понял это интуицией игрока и знал, что смеяться последним будет Тамблин.

– Выньте руку из кармана, – рявкнул Тамблин. – Квинтус прицелится в Розмари. Если вы воспользуетесь своим оружием, то убьете ее, как если бы…

Святой увидел, как указательный палец Тамблина дернулся на спусковом крючке, и ждал острого укуса смерти.

Неестественную тишину нарушило громыхание взорвавшегося пороха, но Святой не почувствовал ни шока, ни боли. Не веря своим глазам, он смотрел, как Тамблин зашатался, словно ему в спину врезалась трамбовка. Потом Бертран слабо покачнулся, правая рука опустилась, револьвер выскользнул из пальцев. У него подогнулись колени, а потом и все тело рухнуло, как срубленное дерево… А затем Святой увидел похожую на куб фигуру питекантропа. Это Хоппи Униац стоял в дверях, держа в волосатой руке пистолет, из дула которого струился дымок.

Потом Святой услышал еще один глухой удар справа и повернулся. Это пистолет Квинтуса упал на пол. Когда Хоппи посмотрел на липового врача, Квинтус принялся дико размахивать руками в воздухе.

– Не стреляйте! – закричал он. – Я подпишу вам признание. Я никого не убивал. Все делал Тамблин. Не убивайте меня…

– Он не хочет, чтобы его убивали, Хоппи, – сказал Святой. – Я думаю, что мы оставим его полиции – для разнообразия. Это поможет убедить их в нашем благородстве.

– Босс, у меня получилось, – опуская оружие, заявил Униац.

Святой кивнул и встал с кресла. Им овладело странное ощущение. Он был жив и никак не пострадал.

– Я знаю, – ответил он. – Еще полсекунды, и он стал бы самым знаменитым убийцей в мире.

Униац посмотрел на тело на полу и нахмурился.

– A-а, он, – неопределенно произнес Хоппи. – Да… Но послушайте, босс, у меня получилось!

– Конечно! – сказал Святой. – Ты и раньше это делал. А рассказ мистера Квинтуса спустит тебя с крючка.

К нему приближалась Розмари Чейз. Она побледнела, но двигалась твердо и уверенно. Саймон Темплар подумал, как много времени он потратил на другие заботы, что успел забыть, насколько она красива и насколько теплые и красные у нее губы. Девушка протянула ему руку, а, поскольку он все еще оставался Святым и всегда им будет, он обнял ее.

– Я знаю, что это тяжело, – сказал Саймон. – Но мы ничего не можем изменить.

– Сейчас почему-то все не кажется таким ужасным, – ответила она. – Наконец я знаю, что мой отец не участвовал во всем этом… Как мне отблагодарить вас?

– Благодарить нужно Хоппи. – Святой посмотрел на него. – Я никогда не ожидал, что ты умеешь читать мысли, Хоппи, и я бы многое отдал, чтобы узнать, что заставило тебя покинуть кухню в такое подходящее время.

Униац моргнул, глядя на него.

– Так я же говорю, босс, что у меня получилось, – объяснил он, нахмурив брови для усиления эффекта. – Когда вы позвали дворецкого, он как раз открывал для меня еще одну бутылку виски. И на этот раз у меня все получилось! Я выпил ее до последней капли не отрываясь. Вот я и пришел сообщить вам об этом. – На лице Униаца появилась широкая улыбка. Он неописуемо гордился собой. – Я сделал это, босс! Это что-то, не правда ли?

Pigeon Blood

Paul Cain

На поприще бульварного чтива подвизалось множество второсортных и третьесортных писак. А чего вы хотите – цент за слово, а то и за два? Но были и талантливые, попадались писатели экстра-класса. Вполне возможно, Пол Кейн (1902–1966) принадлежит к последним. К сожалению, он слишком мало написал, чтобы об этом можно было судить с полной уверенностью. Всего около дюжины рассказов, семь из которых вышли отдельной книгой «Семь убийц» (1946), и повесть «Шустряк» (1933), которая привела в восторг Рэймонда Чандлера. Она фактически состояла из пяти взаимосвязанных рассказов, которые по отдельности публиковались в «Черной маске» в 1932 году. В издательстве «Даблдэй» ее оценили невысоко, поскольку книга плохо расходилась, не переиздавалась – зато сейчас представляет библиографическую редкость. Возможно, издатель был прав, ибо критика тоже единодушно громила «Шустряка», перегруженного жестокостью и насилием. Многие читатели, однако, этого мнения не разделяют, и сейчас повесть считается шедевром «крутой» детективной литературы.

Шестнадцатилетний подросток Джордж Кэррол Симс приехал в Голливуд, желая сочинять сценарии, чем и занялся под псевдонимом Питер Рюрик. Они не пользовались успехом и денег ему не принесли, и он решил писать детективные рассказы под псевдонимом Пол Кейн. Впрочем, за последние 30 лет жизни Джордж Кэррол Симс ничего не издал. «Рубины голубиной крови» впервые появились в «Черной маске» за ноябрь 1933 года и вошли в сборник «Семь убийц».

Рубины голубиной крови

Пол Кейн

переводчик – Юрий Балаян

Она прильнула к баранке открытого родстера. Глаза ее, суженные до двух оперенных ресницами щелочек, дергались то вверх, то вниз, от блестящей ленты дороги перед радиатором к зеркалу заднего вида на ветровом стекле, в котором быстро увеличивались два ярких кружка. Она постепенно вдавливала педаль акселератора в пол, не слыша ничего, кроме рычания мощного мотора.

Резкий звук – и на ветровом стекле расцвел мерзкого вида цветок с дыркой в центре. Женщина выжала газ до упора, побледнела, глаза ее расширились, губы сжались в тире. Покрышки взвыли, машина с трудом вписалась в плавный поворот. Фары преследователя приближались. Второй и третий выстрелы… Пули, похоже, пролетели мимо или зарылись в корпус родстера, не причинив вреда. Следующий пропорол левую заднюю камеру, машина вильнула, потеряла устойчивость… Внезапно впереди вынырнуло яркое пятно, как раз рядом с дорогой. Заправочная станция! Спасение! Женщина вывернула руль, нажала на тормоз. Автомобиль замер. Второй промчался мимо, не снижая скорости. Последний выстрел – спинка переднего сиденья, с которого только что встала женщина, украсилась свежей дыркой.

Из будки заправки выбежали двое, третий остался в дверях. Дама вернулась на сиденье, тяжело и неровно дыша.

Один из подбежавших тронул ее за плечо:

– Вы не ранены, мэм?

Она молча покачала головой.

– Бандиты? – спросил второй, невысокий мужчина средних лет.

Женщина открыла сумочку, вынула сигарету:

– Наверно. – Она закурила и жадно затянулась.

Тот, что помоложе, уже обследовал машину:

– В баке дырка. С таким далеко не уехать.

– Да, – бесцветным голосом подтвердила она. – Хорошо, что я здесь остановилась. – И дама сделала глубокую затяжку.

– Уже третье нападение за эту неделю, – сказал пожилой.

– Можете вызвать мне такси? – обратилась женщина к парню.

– Конечно. – Он опустился на колено перед продырявленной шиной. – Глянь, Эд, почти надвое.

– Такси для вас, мэм? – переспросил тот, что остался в дверях.

Она улыбнулась, кивнула. Человек исчез внутри, через минуту вернулся:

– Уже вызвал, мэм. Придется немного подождать.

Она поблагодарила.

– Самый опасный участок на всем Лонг-Айленде, – вздохнул заправщик. – Они пытались спихнуть вас с дороги или сразу открыли пальбу?

– Сразу.

– У нас здесь хорошая мастерская. Если хотите, можем все отремонтировать.

– Да, конечно. Сколько на это уйдет времени?

– Дня два. Ветровое стекло придется доставить из Квинса. Да и бензобак…

Она вынула из сумочки визитную карточку и вручила механику:

– Когда справитесь, позвоните.

С боковой дороги вывернуло такси, подкатило к станции. Женщина вышла из своей машины, подошла к нему.

– Знаете, как быстрее добраться отсюда до Манхэттена? – спросила она шофера. – На меня напали тут, на шоссе, мало ли, вдруг впереди поджидают… С меня на сегодня хватит… Хочу домой.

Дама явно нервничала.

Водитель, крупный краснолицый ирландец, усмехнулся:

– Побыстрее – уж мне ль не знать, леди. Миллион вариантов. Довезу в полной безопасности, не беспокойтесь.

Она помахала рукой троим с заправочной станции и уселась в такси. После того, как машина исчезла, мужчина, которому она вручила визитку, поинтересовался, что на ней напечатано:

– Миссис Дейл Хенен. 580 Парк-авеню.

Пожилой возвел глаза к небу:

– Во как. Жена этого Хенена, миллионера. Парень наварил кучу денег в Оклахоме. Нефть. Водитель его мне рассказывал, как он начал. Не было у него ни шнурка для башмака, ни места, куда этот шнурок положить. Так он отстрелил себе на ноге большой палец и огреб десять штук страховки по несчастному случаю. Как раз на первую скважину хватило. А теперь у него тут поместье под Рослином.

Человек с визиткой кивнул:

– Что ж, со счетом можем не стесняться. – И он засунул карточку в карман.

Такси остановилось почти на углу 63-й и Парк-авеню. Женщина вышла, расплатилась и поспешила скрыться в доме. Войдя в свою квартиру, она сразу же заказала междугородний звонок в Рослин, Лонг-Айленд.

– Дейл. Началось. За мной гнались, стреляли. Чуть машину не угробила. Что делать – не знаю. Даже если я позвоню Крендалу и скажу, что не буду… не пойду в полицию… Он все равно прикажет меня убрать, для верности. Да, дома буду. Что значит «не бойся»… Ладно, ладно… Пока.

Она повесила трубку, подошла к большому круглому столу в центре комнаты, налила себе щедрую порцию виски. Руки все еще тряслись. Она криво усмехнулась, подняла бокал ко рту, осушила его залпом и поставила на пол, посмотрев на крохотные часики, красовавшиеся на запястье. Десять минут десятого.

Почти точно через час перед узким фасадом дома из серого гранита на Восточной 52-й остановился большой черный «Паккард». Из него вышел мужчина высокого роста. Он пересек тротуар и позвонил. Дверь открылась, автомобиль уехал, а мужчина вошел внутрь. В ярко освещенном холле он сдал шляпу и трость, поднялся по лестнице двумя этажами выше. Оглядел зал, заполненный людьми, подошел к столику возле окна на 54-ю улицу и подсел к сидевшему за ним человеку:

– Мистер Друз, не так ли?

Его собеседник лет пятидесяти, крепкого сложения, ухоженный, седой, аккуратно расчесанный, какой-то чрезмерно чистый, не спеша сложил газету, поднял взгляд.

– Мистер Хенен, – отозвался он глубоким, каким-то металлическим голосом.

Высокий кивнул, откинулся назад, скрестил руки на впалой груди. Возраста он был неопределенного: тридцать пять, а может, сорок пять лет, возможно, еще старше; тонкие бесцветные волосы подстрижены коротко, лицо узкое, глаза карие, рот скошенный, подвижный. Он спросил:

– Знаете Джеффри Крендала?

Друз посмотрел на нового посетителя без всякого выражения, повернулся и подозвал официанта. Дейл Хенен заказал виски с лимонным соком.

– Знаю. А что?

– Чуть больше часа назад Крендал или его люди попытались застрелить мою жену, когда она возвращалась из моего имения под Рослином.

Хенен подался вперед, в широко раскрытых глазах – выражение обеспокоенности.

Официант принес ему виски, поставил перед Друзом бутылочку «Перье» и стакан.

Друз медленно налил себе минералки:

– Так что же?

Хенен сделал глоток:

– Это дело не для полиции, мистер Друз. Я в курсе, что вас интересуют дела такого рода, поэтому и взял на себя смелость обратиться к вам.

– Какого рода? Пока я не вполне понимаю, о чем вы.

– Извините. Мне несколько не по себе. Могу я рассчитывать на конфиденциальность?

– Полагаю, что да, – нахмурился Друз. Он выпил полстакана «Перье» и покосился на остаток так, как будто отведал не заокеанской минеральной воды высшего качества, а отечественных помоев.

Дейл рассеянно улыбнулся:

– Вы знаете миссис Хенен?

Друз медленно покачал головой, принялся вращать стакан в ладонях. Казалось, все самое интересное в мире сейчас оказалось сосредоточено именно там.

– Мы уже давно не живем вместе, – продолжил Хенен. – Однако друг к другу относимся с симпатией, с пониманием; можно даже сказать, остались друзьями. Понимаете?

Друз кивнул.

Хенен приложился к виски, продолжил в быстром темпе:

– Есть у Кэтрин – всегда была – одна слабость. Даже порок. Склонность к азартным играм. Еще до нашей свадьбы она уже почти целиком спустила собственное состояние. Немалое. После того как мы расстались, проиграла около 115 тысяч долларов. Я покрывал ее долги. – Хенен осторожно откашлялся. – Сегодня ранним вечером она позвонила мне в Рослин и сказала, что ей срочно надо меня увидеть. Я предложил встретиться в городе, но она предпочла приехать. Около семи уже была у меня.

Он замолчал, закрыл глаза и медленно почесал пальцем лоб:

– У нее проблемы с Крендалом.

Друз разделался с «Перье», поставил стакан и внимательно посмотрел на Хенена.

– Около двух недель назад, – продолжил тот, – она задолжала Крендалу 68 тысяч, но продолжала играть, надеясь на удачу. Ко мне обращаться не захотела, знает, что у меня на рынке провал за провалом, все тянула да тянула, пока Крендал не потребовал деньги. Денег у нее нет, и они спланировали хитрую схему. У нее остались семейные рубины, ценный комплект, «голубиная кровь», древние, дедовские, с незапамятных времен. Тянут на 175 штук. Отец ее застраховал их на 135 тысяч сорок лет назад, и страховка с тех пор аккуратно поддерживалась… – Дейл допил виски, откинулся на спинку стула.

– Полагаю, затея состояла в том, что рубины исчезают, миссис Хенен получает страховку, Крендал получает долг, а у нее остается 67 тысяч на булавки, – продолжил за него Друз.

Хенен чуть порозовел:

– Совершенно верно.

– Скорее всего, – развил мысль Друз, – страховая компания не пустилась в лишние расспросы, страховку выплатила, и ваша жена отдала долг Крендалу.

Хенен кивнул, вынул из кармана черепаховый портсигар, предложил Друзу сигарету.

Тот покачал головой, спросил:

– И детективы компании не доставили никаких неприятностей мистеру Крендалу или его… исполнителям?

– Нет. Все прошло чисто. Крендалу не впервой. – Дейл зажег сигарету. – Но Кэтрин захотела получить рубины обратно, как они договаривались. – Он оперся локтями о стол. – А Крендал всучил ей подделку. И она это обнаружила.

Друз улыбнулся:

– Ну, при таком раскладе попался, скорее, Крендал, а не наоборот.

Хенен грустно понурился:

– Мы в Нью-Йорке, мистер Друз. Здесь Крендал и ему подобные творят что пожелают. Он заявил Кэтрин, что все ей вернул. Ну и как ей поступить? Признаться полиции и страховщикам, что она сжульничала? Тем не менее жена решила ему пригрозить.

Друз изобразил изумление.

– Кэтрин – дама вспыльчивая. Она так разозлилась, что готова была на все. Сказала Крендалу, что, если тот через три дня не вернет рубины, она сознается и сообщит, что он их украл. Конечно, она бы не стала этого делать, но в отчаянии надеялась запугать этого мерзавца. И он испугался. Поверил. Разговор у них произошел в среду, с тех пор за ней следят. Завтра суббота, третий день. Сегодня за ней увязались, погнались на шоссе и чуть не застрелили.

– Она не пыталась больше выйти на Крендала?

– Нет. Она ждала рубинов – до этого вечера. А теперь боится вообще ему показываться на глаза. Соваться к черту в пасть, ха!

Друз подозвал официанта, попросил счет:

– Где она сейчас?

– У себя дома. 63-я улица, угол Парк.

– И что вы намерены предпринять?

– Уже предпринимаю. К вам обратился. Я слышал о ваших методах от знакомых.

– Тогда проясним позиции.

Хенен согласно кивнул, раскурил следующую сигарету.

– Я один из немногих, – продолжил Друз, – кто все еще верит, что честность имеет рыночную стоимость и окупается. Честность – мой бизнес.

Дейл криво ухмыльнулся.

Друз, не обращая внимания на гримасу, продолжил:

– Связи у меня, конечно, имеются, и немалые, но главное в моей работе – соблюдение справедливости. Я имею в виду реальную справедливость, не книжную, пылящуюся в обложках кодексов, хромоногую и косоглазую. Разница существенная. – Друз усмехнулся. – И, знаете, окупается.

– Мой случай вас интересует?

– Да.

– Пять тысяч аванса устроит?

Друз слегка повел плечами:

– Вы оценили рубины в 175 тысяч. Я берусь вернуть рубины и сохранить жизнь миссис Хенен. В какую сумму вы оцениваете ее жизнь?

Дейл нахмурился:

– Ну, знаете…

– Ладно, скажем, тоже в 175 тысяч, – мило улыбнулся Друз. – Итого 350 тысяч. Моя ставка – десять процентов, треть авансом. Итого, аванс – 10 тысяч.

Все еще хмурясь, Хенен кивнул:

– Согласен.

Он вынул чековую книжку и авторучку.

– Если не выполню работу, деньги верну, – заверил Друз.

Не прекращая заполнять чек, Дейл снова кивнул. Собеседник заплатил по счету, записал телефон клиента и адрес его жены. Вышли они вместе. Друз пообещал позвонить в течение часа и подозвал такси. Хенен проводил глазами направившуюся на восток машину, нервно закурил и зашагал по Мэдисон-авеню.

– Сообщите ей, что я от мистера Хенена.

Портье положил трубку, обратился к Друзу:

– Квартира 3Д.

В ответ на протяжное «Войдите!» он открыл дверь и вошел в квартиру. Кэтрин Хенен стояла возле круглого стола, опираясь на него одной рукой, опустив другую в карман длинного синего халата. Ее вполне можно было назвать красивой. Грубоватая красота женщины, ведущей бурный образ жизни. Смуглая, глаза большие, темные, точеные черты лица, рот большой, сочные, красные губы…

Друз поклонился, поздоровался, представился. Попросил разрешения присесть.

– Прошу, – она кивнула на кресло, не двигаясь с места.

– Вы пьяны, – констатировал Друз.

– Еще как.

Он улыбнулся:

– Завидую. Мне, к сожалению, желудок не позволяет.

Он обвел взглядом комнату. Заметил возле окна лежащую на спине мужскую фигуру. Руки вытянуты вперед, ноги странно подогнуты. На лице кровь. Друз поднял брови, спросил, не оборачиваясь к миссис Хенен:

– Извините, а этот человек тоже пьян?

Она хрипло засмеялась:

– Как сказать. Клюшки перебрал. – Женщина указала на валяющуюся рядом с мужчиной клюшку для гольфа.

– Ваш друг?

– Не сказала бы. Друзья с пожарной лестницы не входят. Да еще с пушкой на изготовку. Но я увидела его раньше, чем он меня.

– А где оружие?

– Здесь. – Она вынула из кармана халата небольшой автоматический пистолет.

Друз подошел к лежащему, осмотрел его.

– Этот господин решительно и окончательно мертв.

Миссис Хенен поглядела в сторону покойника, отошла нетвердым шагом к письменному столу у стены. Отхлебнула из стоявшей там бутылки: – Знаю. – Она повернулась к Друзу: – Ну и что?

– Соберитесь с духом, забудьте об этом. Нам предстоит кое-что поважнее. – Он мотнул головой в сторону покойника. – Давно?

– С полчаса.

– Пытались выйти на Крендала? Я имею в виду – до этого визита. После того как вернулись.

– Да. Не застала.

Друз вернулся к креслу:

– Мистер Хенен доверил ваш случай мне. Прошу вас присесть и ответить на несколько вопросов.

Она тяжело опустилась в кресло:

– Вы детектив?

Друз улыбнулся:

– Можете называть меня поверенным. По внеюридическим вопросам. – Он пристально посмотрел на даму в халате. – Если мы вернем рубины и обеспечим вашу безопасность, а также, – он слегка кашлянул, – убедим мистера Хенена компенсировать издержки страховой компании, вы останетесь удовлетворены?

Она кивнула и открыла рот, но Друз не дал ей вымолвить ни слова:

– Сами рубины как камни, как драгоценность для вас важны? Или ваши, скажем так, разногласия с мистером Крендалом вызваны иными мотивами? Самолюбием, самоуважением…

Она улыбнулась:

– Самоуважение… Много у меня его осталось… И все же – да, хоть я и дура, конечно. Зло взяло, знаете ли…

Друз улыбнулся:

– Сами по себе рубины, вне зависимости от вопросов самоуважения, мистера Хенена интересуют?