Текст книги "Зловещее светило"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Дэшилл Хэммет,Джеймс М. Кейн,Мария Жукова,Лесли Чартерис,Фрэнк Грубер,Ростислав Грищенков,Юрий Балаян,Игорь Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– О, еще как. Он на камнях просто помешан.

Друз задумчиво почесал кончик носа, уставившись куда-то сквозь стену:

– Вы уверены, что за вами следили, когда вы вышли от Крендала в среду?

– Уверена. Но почему – не знаю. После того как начинаешь думать об этом, слежка мерещится на каждом углу.

– А раньше у вас такие ощущения появлялись? До вашего разговора с Крендалом?

– Нет. Никогда.

– Возможно, вы просто вообразили, что за вами следят, так как появилась причина для наблюдения?

Она кивнула:

– Но сегодня вечером я ничего не придумывала. Такое трудно вообразить.

Друз наклонился вперед, уперся локтями в колени:

– Я верну вам рубины, обеспечу вашу безопасность. Следует позаботиться и о возмещении убытков страховой компании. С мистером Хененом я об этом не говорил, но, полагаю, он возражать не станет.

Она слабо улыбнулась.

Друз продолжил:

– Это я вам обещаю. А вас прошу выполнять мои инструкции, вплоть до завтрашнего утра.

Улыбка ее растаяла, сменилась хриплым смехом:

– Что мне нужно будет сделать? Младенцев топить?

Она встала, потянулась к бутылке.

– Нет, мэм, ничего подобного я от вас не попрошу.

– Моралист, – проворчала она. – А я бы этим занялась с удовольствием.

Друз пожал плечами:

– Сегодня вечером вам придется исполнить более деликатное поручение.

Она посмотрела на него, засмеялась, поставила бутылку и вышла в спальню. Друз откинулся на спинку, вытянул ноги и уставился в потолок, выбивая пальцами на подлокотниках кресла какой-то слышный только ему ритм.

Оделась Кэтрин быстро и скоро уже вернулась, натягивая перчатки. Глянув на лежащего у окна покойника, протрезвела, вздрогнула.

Друз встал:

– Пусть полежит здесь немножко. – Он подошел к окну, отодвинул тяжелый занавес, запер окно. – Выходов в квартире два?

– Два.

Она подошла к столу, достала из ящика замшевую сумочку и переложила в нее из кармана автоматический пистолет. Друз равнодушно следил за ее действиями.

– А ключей?

– Тоже два. Один у портье.

– Что ж… – Он надел шляпу, прошел в прихожую, запер входную дверь. – Второй выход из здания имеется?

Она кивнула.

– Им и воспользуемся.

Они вышли из квартиры, и Друз вывел женщину на 63-ю улицу. По ней они дошли до Лексингтон-авеню, сели в такси. Друз велел водителю ехать на угол 40-й и Мэдисон, откинулся на сиденье:

– Вы с мистером Хененом давно в разводе?

– Он сказал вам, что мы в разводе?

– Нет.

– Тогда почему вы так думаете?

– Я так не думаю. Просто хотел уточнить.

– Мы не в разводе, – подчеркнула она.

Друз не ответил. Кэтрин покосилась на него и поняла, что детектив ждет продолжения. Нервно засмеялась:

– Он хочет развода. Уже не раз приставал, просил развод. Здесь мне тоже нечем гордиться. Но я пока не хочу. Не знаю, почему. Мы никогда друг друга не любили. Не знаю, может, я на что-то надеялась… Хоть и с ним…

– Кажется, я понимаю. Извините, что затронул эту тему.

Она замолчала.

Такси остановилось, Друз расплатился, они наискосок пересекли улицу, направляясь к бизнес-центру, стоящему в нескольких зданиях от перекрестка. С негром-лифтером детектив был на короткой ноге. Они поднялись на 45-й этаж, где одолели пешком еще два пролета узкой лестницы, открыв тяжелую пожарную дверь, вышли на висячую галерейку, по которой добрались до двухэтажного пентхауса, занимавшего всю ширину здания. Друз позвонил, и им открыл худощавый филиппинец.

Детектив ввел гостью в большой, прекрасно обставленный зал с высоким потолком, выходящий на широкую террасу, уставленную шезлонгами, столиками, кадками и горшками с деревцами, кустами и травянистыми растениями. На полу тут и там валялись коврики и циновки. Часть террасы прикрывал полосатый полотняный навес. Площадка обрывалась в пустоту. Ни ограждения, ни перил. Ближайшее здание такой же высоты находилось в нескольких кварталах.

Миссис Хенен села, вглядываясь в мигающие огоньки Манхэттена. Шум города доносился сюда приглушенным, как рокот отдаленного прибоя.

– Прекрасно, – снисходительно похвалила она.

Друз подошел к краю, глянул вниз:

– Рад, что вам нравится. Я убрал ограждение, потому что меня интересует смерть. Когда у меня упадок сил, достаточно глянуть туда, и жизнь снова кажется желанной. Не надо ни через что перелезать, перепрыгивать. Шаг – и…

– Моралист… патологический моралист. Вы пригласили меня сюда для лекции о суициде?

– Я пригласил вас спокойно посидеть и насладиться жизнью.

– А вы?

– Я отправлюсь на охоту. Постараюсь не задерживаться. Если что понадобится – не стесняйтесь, мой слуга все вам принесет, даже виски, если не сможете без него обойтись. Сидите, лежите, отдыхайте… Надоест здесь – у меня богатая коллекция книг по сатанизму, демонологии, магии. Только никому не звоните и никуда не уходите. Ждите, даже если я задержусь.

Она кивнула.

Уже выходя, он обернулся:

– Еще вопрос. Как зовут адвокатов мистера Хенена?

– Мэлон и Стайлз, – ответила она, не задумываясь.

– Счастливо оставаться.

Детектив отсалютовал ей на прощание и вышел, по пути обменявшись парой фраз со своим филиппинцем.

Зайдя в аптеку, Друз позвонил Хенену. Когда тот снял трубку, он сообщил:

– У меня дурные новости. Мы опоздали. Когда я прибыл к миссис Хенен, она не ответила на звонок. Я дал на лапу портье, вошел в квартиру и нашел ее труп. Сожалею… Крепитесь, старина… Да… Задушена… Нет, в полицию не сообщал. Хочу повидаться с Крендалом и свести концы с концами, чтобы ничего не упустить. Чтобы вернуть рубины. Понимаю, они для вас теперь не столь важны, но все же… И пусть Крендал повертится, – с чувством добавил Друз, после чего больше слушал, время от времени реагируя вялыми «да» и «нет».

Завершая разговор, он спросил:

– Я смогу вас застать в районе с полчетвертого до четырех? Отлично. Всего хорошего.

Детектив повесил трубку и вышел на 40-ю улицу.

Джеффри Крендал внешностью напоминал успешного брокера или агента по недвижимости. Консервативный костюм, аккуратно подстриженные усики, широко расставленные серо-зеленоватые глаза.

– Давненько не видались, – сказал он.

Друз кивнул. Он утопал в кожаном кресле ядовито-вишневого цвета в сверхсовременном офисе Крендала. Подняв голову, Друз заинтересовался живописью на стенах кабинета.

Крендал раскурил короткую толстую сигару:

– У тебя есть ко мне какие-то вопросы?

– Да, парочка, – ответил Друз, осматривая последнюю пастель. Дега, весьма среднего качества. Он неодобрительно поджал губы и повернулся к хозяину. Извлек из пиджака короткоствольный «дерринджер», направил его в грудь Крендалу. Тот несколько удивился, вынул изо рта сигару.

– И ответить на них лучше прямо сейчас, – повторил Друз, его полные губы изогнулись в усмешке.

Крендал внимательно смотрел на оружие:

– В чем, собственно, дело?

– В миссис Хенен, – пояснил Друз. – Ее рубины, угрозы все рассказать полиции и ее убийство сегодня, в четверть одиннадцатого…

Крендал попытался улыбнуться.

– С ума сойти, – сказал он, пытаясь сориентироваться в обстановке.

Друз молчал, внимательно разглядывая противника.

Тот прокашлялся, зашевелился в кресле, положил локти на стол.

– Звонить не надо, – предупредил Друз.

Крендал беззвучно рассмеялся, давая понять, что мысль нажать кнопку тревоги и в голову ему не приходила.

– Прежде всего, Друз, я вернул ей те самые камни, которые взял. Во-вторых, я не такой дурак и, естественно, не поверил, что она попрется в полицию. Наконец, – в голосе его появилась уверенность, – я не полный идиот, чтобы угробить ее при таком наборе улик против меня.

– Резонно, – согласился Друз. – Рубины, угроза… Резонно.

Крендал кивнул.

– Логично, – продолжил Друз. – То есть, если я сейчас тебя ухлопаю, то спасу мир от негодяя, который сначала бедную женщину ограбил, а потом убил.

Испуг вернулся на лицо Крендала.

– Осторожно, – предупредил Друз. – Продырявлю, если полезешь за пушкой. И будет у меня еще одно оправдание.

– Да с чего ты на меня взъелся? – взмолился Крендал.

– Нехорошо подбивать дам на обман страховых компаний.

– Я подбивал? Ее собственная идея!

– А кто подменил рубины?

– Да ни боже мой! Я вернул ей то, что взял!

– А откуда ты знаешь, что твой парень не подменил камни?

– Потому что я сам их взял. Своими руками из сейфа вынул. Она выдала мне ключи, я зашел и взял их и не выпускал из рук, пока не вернул. Никто, кроме меня, ими не любовался! – Он схватил со стола зажигалку и зажег погасшую сигару. – Она получила те камни, которые отдала, и если их подменили, то сделали это или до нашей сделки, или после.

Друз помолчал с полминуты, улыбнулся:

– До.

Крендал слабо улыбнулся:

– Ну так в чем же дело?

– Дело в том, что, если бы я тебе не верил, тебе бы сейчас пришлось худо.

Гангстер неохотно кивнул.

– Дело также в том, что тебе все равно плохо придется, потому что, кроме меня, тебе никто не поверит.

Крендал вздохнул и кивнул снова. Вытащив из нагрудного кармана платок, он вытер лицо.

– Но я знаю выход. – Друз поставил револьвер на предохранитель и принялся вертеть его на указательном пальце. – Не скажу, что ты мне нравишься или что ты этого не заслуживаешь… Но это верный выход. В какой-то мере справедливый. Я смогу поймать убийцу, если мы вернем рубины. Настоящие рубины. И, кажется, я знаю, где их искать.

На лице Крендала появился живой интерес.

– Найди мне хорошего «медвежатника», – задушевно промурлыкал Друз. – Сейф на Лонг-Айленде. Ничего сложного. Прислуга может возразить… но и только.

– И искать не надо, – заверил Крендал. – Люблю все делать сам. И ее фальшивки сам брал. Чем меньше народу знает, тем меньше светишься.

– Отлично.

– Когда?

– Сейчас. Где твоя машина?

– У входа.

Они прошли через набитый игроками зал, спустились на улицу, сели в автомобиль. Проезжая по мосту Квинсборо, Друз взглянул на часы: двадцать минут первого.

В 3.35 он уже стоял у входа в свой пентхаус, как обычно, не нашарив ключа. Филиппинец открыл дверь.

– Жаркая ночь, сэр.

Друз швырнул шляпу на стул, улыбнулся вышедшей навстречу миссис Хенен. Без своего костюмного пиджака, в простой, ладно скроенной юбке и белой мужской рубашке она выглядела весьма эффектно.

– Пытаюсь обучить его английскому уже три месяца, но, кроме «Да, сэр», «Нет, сэр» и про погоду, так ничему и не обучил. – Он повернулся к слуге: – Да, Тони, очень жарко.

Они вышли на террасу. Там веял легкий ветерок, из дверей падал рассеянный свет.

– Я уже и не надеялась вас дождаться, – промолвила миссис Хенен.

– Напряженный график. Извините за задержку. Есть хотите?

– Умираю от голода.

– Надо было Тони сказать…

– Ждала вас, слишком нервничала для трапезы.

– Ужин – ну или завтрак – сейчас прибудет. Я заказал на четыре часа. К тому же к нам должен прийти гость. Сейчас я ему позвоню.

Он прошел через гостиную, поднялся по четырем широким ступенькам в небольшую угловую комнату, которую использовал в качестве кабинета. Уселся за стол, подтянул к себе телефон, набрал номер.

Хенен снял трубку.

– Жду вас у себя, на крыше Пелл-билдинг, немедленно. Весьма важно. Лифтер предупрежден… Нет, по телефону не могу. Один, и немедленно.

Он повесил трубку, с минуту посидел, разглядывая свои ладони, вздохнул, поднялся, вышел на террасу. Сел.

– Чем занимались?

Миссис Хенен лежала в одном из шезлонгов. Она нервно рассмеялась:

– Слушала радио. Попыталась улучшить свой испанский и английский Тони. Ногти грызла. Чуть со страху не умерла от ваших демонических книжек. – Она вынула сигарету: – А вы?

Он улыбнулся:

– А я заработал свои 35 тысяч.

Она выпрямилась:

– Нашли рубины?

Он кивнул.

– Крендал кипятился?

– Можно сказать и так.

– Где они?

Друз похлопал себя по карману, следя за ее лицом, освещаемым огоньком сигареты.

Она встала, требовательно вытянула руку:

– Могу я их увидеть?

– Да, пожалуйста.

Он вынул из кармана плоскую коробочку, обтянутую черным бархатом, и вручил ей.

Кэтрин открыла коробочку, подошла к двери, осмотрела содержимое при свете.

– Они прекрасны, правда?

– Да, красивые.

Она закрыла футляр, вернулась к шезлонгу, села.

– Думаю, будет лучше, если пока я подержу их при себе, – сказал Друз.

Женщина перегнулась, положила коробочку ему на колено. Детектив сунул рубины в карман. Они еще посидели, наблюдая за огнями в домах на Ист-ривер. Подошел Тони, сообщил, что еда подана.

– Гость наш задерживается, – заметил Друз. – Начнем без него. Ужин не может ждать. Завтрак – тем более.

Они прошли в просто обставленную столовую. Сверкающий белизною и серебром стол был накрыт на троих. Они уселись, филиппинец подал ледяные коктейли, когда раздался звонок. Слуга взглянул на Друза, тот кивнул.

– Пригласи господина к столу, Тони.

Филиппинец вышел, от двери послышались голоса, в столовой появился Хенен. Детектив встал, обратился к вошедшему:

– Простите нас, вы слегка задержались, и мы уже приступили к ужину. – Он указал на пустующий стул. Хенен застыл в дверях, широко раскрытыми глазами глядя на свою жену. Внезапно его рука рванулась к левой подмышке.

– Прошу сесть, – резко бросил Друз.

Он, казалось, не шевельнулся, но в руке его уже появился револьвер, короткий ствол которого уставился в грудь гостю.

Кэтрин привстала. Руки ее конвульсивно смяли белоснежную скатерть, лицо резко побледнело.

Хенен медленно опустил руку. Не сводя глаз с оружия Друза, он скривил губы в жуткой ухмылке. Подойдя к свободному стулу, медленно опустился на него.

Друз обратился к филиппинцу, следовавшему за гостем:

– Возьми у джентльмена пистолет, Тони, и принеси ему коктейль.

Детектив сел, не выпуская своего револьвера, а филиппинец подошел к Хенену, аккуратно и ловко вынул из подмышечной кобуры черный пистолет, подал его хозяину и вышел. Друз повернулся к миссис Хенен:

– Пора кое-что рассказать. Когда закончу, вы можете задавать любые вопросы, только, ради Бога, не перебивайте. – Он еле заметно улыбнулся одними уголками рта, не отводя глаз от Хенена. – Ваш муж жаждет развода. Главная причина – дама, имя которой для нас значения не имеет, и которая собирается выйти за него замуж. И на которой он собирается жениться. Вам он о ней не сказал, опасаясь – возможно, не без оснований – что вы не будете способствовать его намерениям, а, возможно, захотите им воспрепятствовать.

Филиппинец подал Хенену коктейль, которого тот не заметил. Взгляд его оставался прикованным к букету цветов в центре стола. Слуга улыбнулся и исчез в кухне. Друз, все еще не сводя с Дейла ни глаз, ни ствола, продолжил:

– В надежде найти достаточные основания для развода, ваш муж установил за вами слежку, этак с месяц назад, возможно и раньше. Очевидно, ничего ужасного не обнаружил. После разборки с рубинами вы стали чересчур внимательны и обнаружили слежку, естественно, приписав ее Крендалу.

Друз выдержал паузу, нарушаемую лишь глухим гулом города да звуком тяжелого дыхания мужа Кэтрин.

– Когда вы уехали от мистера Хенена в Рослине, – продолжил Друз, – его озарила мысль, что можно покончить с вами, не подвергая себя опасности. Развода вы ему не даете, оснований для судебного иска обнаружить не удалось, а тут подвернулся Крендал. Подозрения в первую очередь падут на него. Мистер Хенен послал за вами своих людей. Добросовестные труженики, они старались, но убить вас не сумели…

Кэтрин неотрывно следила за Друзом.

– В полицию обратиться никто из вас не мог. Они бы установили за Крендалом слежку, чего доброго, еще и арестовали, а это провалило бы весь план. Ваш муж этого не хотел, так как уже давно подменил рубины.

Друз улыбнулся, миссис Хенен машинально скривилась, словно пародируя его улыбку.

– Вы никогда бы не обнаружили подделки, потому что вам просто не пришла бы в голову такая мысль. Подозрения возникли лишь после того, как камни побывали в руках у Крендала. – Друз всем телом повернулся к Дейлу, и улыбка исчезла с его лица. – Мистер Хенен действительно без ума от камней.

Тот не сводил глаз с букета. Друз вздохнул:

– Итак, у мистера Хенена было несколько причин, чтобы желать вашего, скажем так, исчезновения. У него появился шанс переложить всю вину на Крендала. Теперь надо было лишь найти третью сторону и изложить ей все обстоятельства со своей точки зрения.

Миссис Хенен повернулась к мужу, как-то странно ему улыбаясь.

Друз медленно встал:

– И он решил обратиться ко мне. Я идеально подходил для его цели, действуя между законом и преступным миром. Во время нашей с ним беседы один из его людей должен был забраться к вам в дом. По его замыслу, я должен был приехать в вашу квартиру, обнаружить труп и начать расследование против Крендала, которого в результате осудили бы за убийство. Куда лучше развода. К тому же у него оставались камни. Да и на моем гонораре он бы сэкономил, поскольку я не справился с работой.

Дейл вдруг засмеялся высоким, неестественным смехом.

– И схема могла сработать, если бы жена не обнаружила подосланного убийцу, возвращения которого муж с таким нетерпением дожидался. Тот примерно час назад во всем признался. – Друз незаметно подмигнул Кэтрин.

Он извлек на свет коробочку, обтянутую черным бархатом, открыл и положил ее на стол:

– Я нашел это у вас в Рослине. Прислуга сильно возражала против обыска, поэтому пришлось связать их и запереть в винном погребе. Им сейчас, разумеется, несколько неудобно, придется о них позаботиться.

Голос Друза приобрел доверительный оттенок:

– Кстати, я застал там и вашу суженую. Она также была не в восторге от наших действий, пока я не разъяснил ей все в деталях. Кажется, она решила не связываться с нашими проблемами. Боюсь, вам ее уже не найти.

Друз грустно вздохнул, опустил взгляд к рубинам, осторожно прикоснулся пальцем к самому большому.

– Итак, чтобы покончить с этим весьма неприятным делом, я возвращаю вам рубины и жену, как мы и договаривались, – он слегка поклонился миссис Хенен, – и хотел бы получить чек на 25 тысяч долларов.

Реакция Хенена оказалась на диво молниеносной. Он рванул вверх край стола, одновременно вскакивая. Гавкнул револьвер Друза, но пуля вонзилась в толстые доски. Загремело столовое серебро, зазвенел битый фарфор. Хенен уже несся к выходу в гостиную.

Кэтрин отскочила к буфету, замерла там, прижав руки ко рту, не издавая ни звука.

Друз подскочил к двери и замер. В дверях прихожей замер филиппинец с кривым ножом в руке и с очень серьезным выражением на лице. Дейл тоже замер в центре гостиной.

Он первым разрушил напряжение немой сцены и метнулся на террасу. Друз понесся за ним. Хенен метнулся влево, увидел там стену, резко отскочил к неогороженному краю.

– Осторожно! – закричал Друз.

Дейл на мгновение замер на мрачном фоне неба, вскрикнул и исчез.

Детектив застыл на краю площадки, глядя вниз, вытащил платок, вытер лоб. Повернулся, направился обратно. Филиппинец все еще нес вахту в дверях прихожей. Друз кивнул ему и через кухню прошел в столовую.

Кэтрин все еще стояла у буфета, прижав руки ко рту, широко раскрыв глаза. Друз покосился на нее, прошел к телефону, набрал номер. Спросил МакКри:

– МакКри, в квартире миссис Дейл Хенен, угол 63-й улицы и Парк-авеню, лежит труп. Она убила его, защищая свою жизнь. Его босс валяется возле моего дома… Да, именно Хенен. Он только что спустился от меня… не в лифте, напрямую. Обвинение в покушении на убийство миссис Хенен… Да, да…

Он повесил трубку, вернулся в столовую. Вернул продырявленный стол в исходное положение, поднял рубины, положил их в коробочку:

– Я позвонил другу, который работает на Мэлона и Стайлза. Вы, вероятно, знаете, что мистер Хенен не оставил завещания. Мысли о смерти он не допускал.

Друз подобрал ее стул, она подошла, села.

– Когда урегулируют формальности, – продолжил он, – вы незамедлительно выпишете чек на 135 тысяч долларов на имя вашей страховой компании.

Кэтрин кивнула.

– Это, – он указал на рубины, – до тех пор, с вашего разрешения, останется у меня.

Она снова кивнула. Детектив улыбнулся:

– Я с нетерпением буду ждать от вас чека на 25 тысяч долларов, сумма по прейскуранту за мои добросовестные услуги.

– Моралист… – произнесла она медленно, – и к тому же торгаш.

– Да еще и наемник, – добавил Друз с энтузиазмом.

Кэтрин посмотрела на свои крохотные часики:

– Еще даже не утро, но жутко хочется выпить.

Друз рассмеялся, подошел к буфету, достал бутылку, рюмки, налил…

– За правонарушения!

Они подняли бокалы.

Pastorale

James M. Cain

Вне всяких сомнений, Джеймс М. Кейн – один из самых «крутых» авторов детективных рассказов. Иные его коллеги-современники в сравнении с Кейном кажутся просто кисейными барышнями. Ни у кого не было такого энергичного и лаконичного слога, как у него, – ни одного лишнего слова. Этот стиль повлиял на многих выдающихся писателей, пришедших в литературу вслед за Кейном, – особенно на Альбера Камю и Элмора Леонарда. Их произведения так же скупы на слова, как дядюшка Скрудж – на шиллинги.

Особый мотив в работах Кейна – женские персонажи. Многие писатели признавали, что далеко не все представительницы прекрасной половины человечества такие уж «белые и пушистые», но Кейн был буквально женоненавистником. Возможно, на его отношение к слабому полу повлияли события собственной жизни – он был женат четыре раза.

В таких поистине шедевральных произведениях, как «Двойная страховка» и «Почтальон звонит дважды», женщины у Кейна настолько коварны и притягательны, что мужчины ради обладания ими готовы убить кого угодно. Кейн как-то признался, что всегда писал о самой ужасной вещи на свете – о сбывшемся желании. Мужчины в его романах, мягко говоря, не вполне рациональны в своих стремлениях, и беда их в том, что погоня за опасными красотками увенчивается для них успехом.

Включать «Пастораль» в сборник «бульварного чтива» не совсем правильно. Этот рассказ первоначально был опубликован в мартовском номере одного из ведущих интеллектуальных журналов «Америка Меркьюри» за 1938 год. И тем не менее, когда перечисляют великих авторов «бульварного» детектива 1930-х, неизменно называют «большую тройку»: Хэмметт, Чандлер и Кейн. Поэтому рассказ «Пастораль» и вошел в этот сборник.

Пастораль

Джеймс М. Кейн

переводчик – Евгений Фрадкина

Похоже, Берби повесят. Пусть себе спасибо скажет за то, что всегда считал себя больно умным. И нечего теперь таращиться своими выпуклыми голубыми с поволокой глазами. Раньше думать надо было…

Берби уехал из города, когда ему стукнуло лет шестнадцать. Сбежал с одним из бродячих шоу – вроде бы оно называлось «Ист Линн». А когда вернулся, лет через десять, то вообразил, что умнее его никого и нет. Берби убивал время в бильярдной или парикмахерской, ну еще в паре мест околачивался – сидит, бывало, и слушает, о чем болтают парни, а потом этак подмигнет: мол, все они дураки, я один тут башковитый.

Вот спросите меня: а что такого у Берби было в голове? И я отвечу: не шибко много. Конечно, у него всегда имелась работенка: ну, там, малярничал или помогал с ремонтом тем, у кого новый дом, и все такое… Но главное – он играл в баскетбол за школьную команду. Однако недолго. Берби, прямо скажем, староват был уже для школьника, и другие команды подняли крик. Так что больше он не играл… Еще Берби нравилось участвовать в разных представлениях, петь, выступать… Пожалуй, это он любил больше всего. Берби рассказывал, что когда уезжал из города, то прямо не слезал со сцены. Может, и не врал: актерствовал он и впрямь хорошо, нарядится в старинную одежду и чешет пьесу назубок.

Ну так вот, когда Берби вернулся в город, он стал встречаться с Лайдой. Тут нечему удивляться: ведь Лайда была его копией, только женщиной. Она работала продавщицей в промтоварном магазине, а еще подхалтуривала на стороне: мастерила шляпы. Правда, не больно-то она надрывалась в магазине – все больше вертелась вокруг парней, которые заходили выпить кока-колу, и приставала к ним: а не добавить ли в коку нашатыря или лимона и нельзя ли ей сделать глоточек из их стакана. На уме у нее были только тряпки да свидания в воскресный вечер. Тряпки недурные, Лайда сама их шила. Кое-кто из ребят говорил, что договориться с ней о свидании – плевое дело, а уж коли еще и придешь на него, то не пожалеешь. Уж не знаю, с чего это Лайда вдруг вышла замуж за старика, – разве что ей надоело работать в магазине, да хозяйство приглянулось: старик жил на большой ферме, милях в двух от города.

К тому времени, когда вернулся Берби, минул год со дня ее замужества и Лайда, видать, заскучала. Так что она начала встречаться с Берби в саду за домом старика. Муж ее отправлялся спать сразу после ужина, а она выскальзывала из дома – и к Берби. Считалось, будто никто про них не знает. А знали, конечно, все: ведь Берби-то, как приезжал в город часов в одиннадцать вечера – сразу же в бильярдную, и сидел там, развалившись. И если кто-нибудь спрашивал: «Эй, Берби, где это ты шарахался?» – Берби этак оглядывал всех, потом выбирал кого-нибудь и подмигивал. Так что все с ним было ясно…

Как рассказывает Берби – а он много чего рассказывает после того, как ударился в религию, попав в тюрьму, – им с Лайдой пришло в голову, что неплохо бы убить старика. Они прикинули, что ему и так недолго осталось, так отчего бы старикану не отправиться на тот свет сейчас, а не ждать еще пару лет.

К тому же старик вроде просек, что у него за спиной творятся темные делишки. Ну они и подумали: если он выгонит Лайду, не так-то легко будет заполучить его денежки, даже если старикашка помрет своей смертью. А тут еще стали поговаривать о ку-клукс-клане, и Берби решил: будет лучше, если они с Лайдой поженятся, а не то ему, не ровен час, придется снова слинять из города.

В общем, втравил он в это дело Хача. Понимаете, боязно ему было одному убивать старика, помощник требовался. А еще Берби сообразил, что лучше, если Лайды не окажется поблизости. Тогда дело будет смахивать на ограбление. Но я бы на его месте ни за какие коврижки не связался бы с Хачем. Потому что этот Хач был гнусным типом. Он тоже на какое-то время покидал город, но совсем по другим причинам, чем Берби. Хача выслали. За то, что он распорол мешок с почтой, когда вез ее со станции в почтовом фургоне. Прежде чем вернуться в город, он отсидел два года в Атланте. Но я вот что хочу сказать: он был не только нечестным – но и подлым. И рожа у него премерзейшая. Бывало, закажет себе в ресторане яичницу и ест пригнув голову над тарелкой и загородив ее рукой, будто кто собирается отнять у него эту яичницу, а нож держит у самого лезвия, прямо как негр бритву. Никто с Хачем особенно не беседовал. Потому, видать, он ничего не знал о Берби и Лайде и слопал за милую душу всю лапшу, которую Берби навешал ему на уши, – про горшок с деньгами, будто бы припрятанный у старика в камине в задней комнате.

Ну и вот, однажды вечером, где-то в начале марта, Берби с Хачем нагрянули к старикашке. Берби уже услал Лайду подальше. Она притворилась, будто ей нужно за покупками, и уехала на автобусе номер шесть, чтобы все знали, что ее нет дома. Хач как увидел, что она смылась, сразу прибежал к Берби: дескать, сейчас самое время. А Берби только того и надо. Ведь Лайда с Берби уже засунули деньги в горшок, чтобы было что искать. В горшке лежало всего двадцать три доллара. Берби разменял их монетами по один, пять и десять центов, чтобы получилась целая груда. Это были все деньги Берби – можно сказать, сбережения всей жизни.

А потом Берби и Хач взяли лошадь и фургон, что имелись у Хача – он снова занялся извозом, – и отправились к старику. Подъехали с черного хода, обогнув дом, привязали лошадь за домом, чтобы никто не увидал их с дороги, и постучались. Они прикинулись, будто просто ехали мимо и по пути в город остановились погреться, так как чертовский холод. Старик впустил их и дал крепкого сидра, после чего они захмелели. А они уже и так были навеселе, потому что для храбрости приняли на грудь кукурузной водки.

И тут Хач зашел старику за спину и дал ему по голове гаечным ключом, спрятанным под курткой.

Ну а дальше Хач жутко разозлился на Берби, потому что в горшке оказалось лишь двадцать три доллара. Хач ничего не делал, просто сидел и смотрел – сначала на деньги, которые высыпал на стол, потом на Берби. И тут Берби давай заливаться соловьем. Дескать, не сойти мне с этого места, я-то думал, что в горшке никак не меньше тысячи долларов, – ведь, глядя на старика, иначе не подумаешь. Жариться мне в аду, говорил Берби, до чего же неловко: мне в голову пришла эта идея, и я во всем виноват; так что забирай, Хач, все деньги, и будь я проклят, если возьму хоть одну монетку. Да, я себе ничего не возьму, так мне неудобно. А Хач все молчал и поглядывал то на Берби, то на деньги.

И вот, пока Берби разглагольствовал, вдруг кто-то на улице крикнул, а затем забибикал клаксон. Хач вскочил, сунул в карманы деньги и гаечный ключ и спрятал горшок обратно в камин. А потом они с Берби схватили старика, вытащили через черный ход, запихнули в фургон и дали деру. Как те люди не заметили их бегства? Так ведь Хач с Берби подъехали к дому с задней стороны и таким же манером убрались. А в автомобиле у главного входа сидели стариканы из методистской церкви, которые знали, что Лайды нет дома. Лайду они не особенно жаловали, вот и воспользовались случаем заглянуть к старому другу. Они вошли в дом и никого там не обнаружили – вот и решили, что старик подался в город, ну и отправились восвояси.

Но Хач с Берби все равно здорово влипли. Потому что они помчались куда глаза глядят, в фургоне у них лежал труп, и они понятия не имели, куда его девать. И тут Берби начал ныть. А Хач погонял лошадь и молчал, словно воды в рот набрал. Вскоре добрались они до того места, где ремонтировали дорогу. Там все разрыли, а на обочине валялась куча ящиков с инструментами. Хач вылез, сбил замок с одного из ящиков гаечным ключом, достал кирку и лопату и швырнул их в фургон. А потом снова погнал лошадь. Мчали они до тех пор, пока не добрались до леса Нэнси Плаксы, – говорят, там в темную ночь разгуливает привидение. Этот лес начинается через три мили от фермы старика. Туда-то Хач и свернул, а как выехал на поляну – остановился. И тут наконец заговорил. Первое, что он сказал Берби: «Копай могилу!»

И Берби как миленький взялся за лопату. Он рыл два часа, пока не устал так, что едва на ногах держался. Но яма получилась совсем маленькая: земля-то промерзла, и даже с киркой дело шло еле-еле. Хач его остановил, они бросили в яму старика и засыпали землей. Закопать-то они его закопали, а голова торчала снаружи. Хач изрядно попотел, но вбил упрямую башку в яму, а потом присыпал ее землей. Парни забрались в фургон и подались в город.

Только они отъехали, как Хач накинулся на Берби. Дескать, Берби ему соврал. А Берби клялся, что невинен как младенец. Но Хач стоял на своем: нет, соврал, – и для убедительности как следует вмазал Берби. Берби рухнул на дно фургона, а Хач ну его пинать, так что Берби быстренько раскололся и рассказал и о Лайде, и о деньгах. А когда Берби во всем признался, Хач повернул лошадь обратно. Берби поинтересовался: зачем же нам возвращаться? А Хач ему: за подарком для Лайды. И они опять оказались у могилы. Хач заставил Берби отрезать старику голову лопатой. Берби аж тошно стало, но Хач так привязался к старикану, что Берби ничего иного не оставалось. Хач швырнул голову в фургон, и парни снова покатили в город.