Текст книги "Замерзший (ЛП)"

Автор книги: Эрин Боуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Пейзаж становится ровнее и скуднее, леса отступают с холмистых равнин и долин. Снега под нашими ногами становится все меньше, пока мы, наконец, снова можем видеть землю. Мерзлую землю, но все же. Я думаю, что становится теплее, но я такой окоченевший после стольких недель холода, что возможно, я просто себя обманываю, пытаясь поверить в это. Я снимаю шапку и расстегиваю свою куртку, получая удовольствие от того факта, что мне не больно глубоко вздохнуть.

– Все эти дни мы двигались к югу, – говорит Клиппер, когда я спрашиваю его о температуре воздуха. Он показывает мне это на своем навигаторе, которым он пользовался экономно, чтобы продлить срок службы батарейки. Отходы скоро закончатся, и мы упремся в массивный кусок синего, который распространяется на север, примерно на две трети страны. Клиппер зовет это Новым Заливом. Граница между ЭмИстом и ЭмВестом проходит вдоль западного берега залива, а на севере, вода разветвляется на две губы, длинные и узкие, напоминающие заячьи уши. Группа А, якобы, находится где-то между ними, на Западной территории ЭмИста.

Но сейчас наша цель это Бон Харбор. Он находится на восточной окраине Залива в милях к югу от того места, где вода разделяется на два уха. Никто ничего не говорил в эти дни – даже Клиппер, который знал, насколько как мы близки – но мы все могли почувствовать эту надежду.

Прибытие в Бон Харбор означало хорошую еду и ванну, но прежде всего, это знаменует собой решающий поворотный момент в нашем походе. Мы будем более чем на полпути до конца, самая трудная часть останется позади. Я никогда не плавал на лодке, но я был бы рад получить такой опыт, только бы дать ногам отдохнуть. Бри предупреждает меня, что проход через Залив может тяжело мне даться, но я смеюсь ей в лицо.

– Это всего лишь вода. Я купался в ней. Почему плавание будет проходить как-то по-другому?

– Я напомню тебе об этом, когда ты будешь блевать за борт, – отвечает она.

Накануне вечером до того дня, когда мы по оценкам Клиппера должны прибыть в Залив, у меня состоялся разговор с Бри, который не включал в себя спор со мной или критику моих недостатков. На самом деле, он скорее был цивильным, и в нем полностью отсутствовала критика.

Команда после ужина отдыхала у костра, когда она села напротив меня и сказала:

– В последствие это ужасно. Ощущать. Ты проходишь через это снова и снова и задумываешься, что ты мог бы изменить, как мог бы поступить по-другому, а что если ты пропустил что-то, что могло бы спасти их.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она говорит об убийстве кто-то, наконец-то отвечая на мои комментарии по поводу Копии моего брата.

– Это именно то, через что я прохожу, – признаю я. – Каждый день я заново прокручиваю это.

– В конечном итоге ты прекратишь анализировать, а вот кошмары могут продолжиться. Мне до сих пор иногда снится мой первый.

– А что случилось? – Она никогда не рассказывала мне подробности, и мне вдруг стало любопытно. – Если не хочешь, можешь не говорить об этом.

– Нет. Все нормально. – Но прежде чем снова заговорить, она в течение долгого времени смотрела на пламя. – Я ходила на разведку с Повстанцами. Мы все рассредоточились сами по себе, у нас был приказ встретиться через два часа. Я, кажется, заблудилась и не могла найти дорогу обратно к месту встречи. Так, я скинув свое оружие, полезла на дерево, чтобы осмотреться. Когда я спустилась вниз, там оказались два члена Ордена. Я не знаю, как я не увидела или не услышала их раньше.

– Они навели на меня свои пушки, а один из них прижал меня к дереву. Я стерла из памяти, как он выглядел, но я помню, что его дыхание было горячим, когда он сказал… Я никогда не забуду его слова: «А она ужасно красивая, Мак. Может быть, мы сначала должны повеселиться с ней».

Я не мог поверить, что она не рассказывала мне об этом раньше. Я пялился на нее, в ужасе от того, что будет дальше.

– В тот момент, когда парень потянулся к поясу, я пнула его в живот и вытащила нож из ботинка, перерезав ему горло. Второй парень убежал, как только я схватила свою винтовку. Я даже не следила за ним, потому что была слишком занята тем, что плакала, как идиотка и смотрела на человека, который истекал кровью у моих ног.

– В течение нескольких недель я продолжала винить себя за то, что вела себя так небрежно, оставила оружие у всех на виду, не слышала их. Я пару раз посещала больницу в Долине Расселин, чтобы получить лекарства: мои головные боли были настолько сильными, что я не могла спать. Я просто хотела все вернуть. Я хотела пережить заново тот день, чтобы все получилось по-другому.

– Этот придурок сам напросился, Бри, – твердо сказал я. – Он заслужил то, что получил.

– Так же как и Копия, которую ты убил, но это не значит, что ты хотел, чтобы это случилось. – Она повернулась ко мне, смотря прямо на меня. Ее светлые волосы, потемнели от пота, щеки были облеплены грязью. Она выглядела дико в свете костра. – Я не рада, что тебе пришлось убить кого-то, Грей. Но я рада, что ты сделал это прежде, чем он убил Эмму. Или еще хуже – тебя.

Она встала и быстро, прежде чем я успел сказать еще хоть слово, ушла.

***

Мы держим быстрый темп с самого рассвета, и в середине следующего дня, когда мне кажется, что мои ноги могут стереться в порошок, земля перед нами исчезает. Мы стоим на гребне утеса, земля обрывается, обнажая гальку с песком и синеву. Синева простирается настолько далеко, насколько может видеть глаз.

Новый Залив.

Его поверхность темнее, чем небо, испещренная белыми барашками, которые нарастают, вздымаются и выбрасываются на берег, будто живые.

– Волны, – вздыхает Бри и раскрывает руки ветру. Он соленый, когда я вдыхаю его, и воздух кажется не таким, проносясь по моей коже, но Бри выглядит как будто он добралась до дома.

– Это лучший подарок на день рождения, – говорит она, не общаясь ни к кому конкретно. Я осознаю, что снова потерял счет дням. Сегодня двадцать третье и настал тот день, в который произошло ее Похищение из Солтвотера. Сегодня ей семнадцать.

– Мы только в нескольких часах ходьбы от Бон Харбора, – объявляет Оуэн, – но мы разобьем на ночь лагерь. Мы отправимся туда завтра утром с торговцами, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Когда палатки были поставлены и ужин съеден, группа находилась в особо хорошем настроении, сидя вокруг затухающего костра.

Сэмми и Сентябрь гармонично пели на весь лагерь, он выстукивал ритм на куске деревяшки, а Эмма качала головой в такт. Даже Бри напевала, чистя свою винтовку. Слева от меня заснул Бо, вытянув ноги в опасной близости к огню. Джексон дал Эйдену соломинку, которой он щекотал нос Бо. Каждый раз, когда Бо отмахивался от нее, как будто прихлопывая муху, у Эйдена начинался приступ смеха.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

Потому что среди нас царило чувство спокойствия, оптимистичный настрой, который я не мог игнорировать.

Нам это почти удалось. Мы почти на месте.

 

Часть вторая: Океан

ДЕВЯТАЯ

КАК ТОЛЬКО КОМАНДА НАЧИНАЕТ отходить ко сну, Ксавье занимает свой пост на вечерние часы. Сэмми провожает Эмму до ее палатки, обнимая ее за талию. Она улыбается, глядя застенчиво, но в тоже время не пытается избежать контакта.

Я всматриваюсь вдаль и ловлю взглядом Бри, покидающую лагерь. Она скользит вниз по утесу, то исчезая из виду, то появляясь на фоне океана. Я кидаюсь за ней.

– И они рассказывают, что ты опытный охотник, – говорит она, почти мгновенно поворачиваясь ко мне. – Я слышала за милю, что ты идешь.

– Что ты делаешь? Все уже готовятся ко сну.

– Это именно то, что я и делаю. – Я немного озадачен таким ответом. – Давай, – говорит она. – Я тебе покажу.

Я спускаюсь к обрыву. Луна убывает, но на небе ни облачка, и так как вокруг нет леса, ее свет, кажется, простирается везде. На пляже что-то темнеет. Палатка Бри. Она обращена к воде, достаточно далеко, чтобы прибой не мог до нее достать, но достаточно близко, чтобы слышать бесконечный рев океана с его приливами и отливами.

– Там твоя палатка, – говорю я.

– Пять баллов, гений.

Я хотел спросить ее, почему она выбрала место для ночлега так далеко от других, когда меня наконец-то озаряет, вкупе с предыдущими ее признаниями и это все чуть не сбивает мне с ног.

– Ты не могла нормально спать с момента Похищения, – говорю я. – Ты скучала по звукам волн.

– Ты об этом помнишь?

– Я помню все, что ты мне сказала в тот вечер. – Ее губы растягиваются лукавой улыбкой, как будто она впечатлена. Или ее это позабавило. – Так ты собираешься спать рядом с океаном? – добавляю я быстро.

– Ага. – Она поднимает брови и тычет мне пальцем в грудь. – И ты должен остаться со мной.

– А это означает, что ты тогда тайком убежишь из собственной палатки до рассвета? Или я должен буду вернуться к себе после моей смены?

– Я действительно не хочу сегодня ругаться, – хмуриться Бри.

Но это то, что у нас лучше всего получается, так и хочется мне сказать.

– Давай просто посидим некоторое время, – предлагает она. – Договорились?

У меня достаточно времени перед моей сменой и так как я не очень устал, я соглашаюсь. Мы разводим небольшой костер и сидим с видом на океан и палаткой у нас за спиной. В воздухе много соли, а волны бесконечны. Они кажутся слишком беспокойными, чтобы дать человеку поспать. Просто когда все полностью замирает, приходит новая волна и обрушивается на землю: постоянное напряжение.

Внезапно, с воды раздался звук, похожий на грустный зов. Он был одинокий, жуткий и протяжный. А потом еще один, в ответ. Два эха друг друга выли в вечернее время.

– Гагары, – сказала Бри. Я не слышал о такой птице, но раз она знает, как их звать, я, конечно, не подвергаю это сомнению.

– Они грустно кричат.

– Но это некая тихая грусть, тебе не кажется?

Они снова кричат, и мне кажется, я понимаю, что она имела в виду. Есть что-то горькое и тоскливое в их воплях.

– Если пара разделяется, они зовут друг друга, пока они не воссоединятся, – объясняет она. – Они всегда прилетали к нам летом в Солтвотер. Их всегда можно услышать, когда сгущаются сумерки. Под их песни я засыпала, как и под шум волн, но птицы зимой мигрируют, как мне кажется в более теплые воды. Если честно, здесь, возможно, не достаточно тепло для них, и опять же, воды не хватает. Возможно, затопление изменило их привычки.

Гагары снова крикнули. Бри сжимает руки и дует сквозь пальцы. Свист, который возникает во время этого действия, поразительно похож на крики птиц на воде. Красивый, запоминающийся и совершенный.

Бри показывает мне, как складывать руки, как сгибать пальцы, куда дуть. Когда она это делает, то кажется, что это так легко, но после нескольких попыток, у меня ничего не получается, кроме как беззвучно дуть в свои ладони.

– Это невозможно.

Она стреляет в меня неумолимым взглядом.

– Это заняло у меня почти месяц, когда я была ребенком, чтобы научиться так делать. Если бы у тебя получилось после двух минут, я была бы в ярости.

– Зная, насколько редко ты злишься на что-то, я не хочу упустить такую возможность. – Я резко засучиваю рукава и складываю руки. Я без успеха дую на них, но гагара голосит в этот же момент. – Посмотри на это! Безупречно.

Я ожидаю ехидного комментария, но этого не происходит. Я поворачиваюсь и вижу, что Бри смотрит на шрамы от ожога на моем левом предплечье. Они выглядят более выраженными в свете костра: неровная кожа, изменение цвета. Интересно, в каком состоянии была бы моя рука, если бы Бо не вытащил меня с пылающей платформы так быстро. Когда Эмма ухаживала за мной, она сказала, что мне повезло, и что рубцы не будут слишком резким. Но даже до сих пор, моя рука все еще не выглядит лучше.

Бри кладет руку на мою кожу, как будто она не видела до этого ожога, как будто она не проводила нашу первую ночь вместе водя своими ладонями по моим шрамам и не целовала мои руки от пальцев до локтя.

– Мне жаль, что не было возможности вытащить тебя быстрее с этой площади, – говорит она. – Меня убивает то, что это случилось с тобой. Что я позволила этому случиться.

– Это не твоя вина.

– А такое чувство, что моя.

– Ты тоже сделала много хорошего в этот день, – говорю я, вспоминая о том, как я уставился на дуло винтовки, направленной на Харви, за мгновение до того, как ее резиновая пуля попала в меня. – Ты спасла меня от выстрела. Я не знаю, возможно ли, отплатить такой долг.

– Я сделала это не потому, чтобы ты был у меня в долгу, Грей. И я также не сделала это, чтобы спасти тебя от стрельбы в Харви. Я сделала это потому, что это спасло бы тебя. И точка.

Я чувствую улыбку, расцветающую на моих губах.

– Ты понимаешь, почему спасибо не кажется достаточным?

Она толкает меня локтем и гагары снова воют. Бри отвечает им, и я стараюсь сделать то же самое, что-то, что хотя бы отдаленно напоминало их вопли.

– Это был лучший способ закончить мой день рождения, – говорит она, положив голову мне на плечо.

– Мы должны были сделать что-нибудь группой, как мы делали для Сэмми.

– Нет, так лучше. Только ты и я.

Да, только мы вдвоем, думаю я. Всегда на несколько часов. Всегда, когда никто не смотрит. Но не на всю ночь.

Бри наклоняет голову ко мне, предлагая мне свои губы. Я смущаюсь, и она сидит, нахмурившись.

– Почему ты сопротивляешься, Грей?

Я смотрю на ее пальцы, которые до сих пор покоятся на моей коже.

– Скажи мне, – приказывает она.

Только сейчас она спрашивает – желая говорить о нас в открытую, а не прятаться за нашими шутками и поддразниваниями – а правда, лежит как на ладони.

– Потому что... – Я смотрю на море, боясь говорить это ей в лицо. – Потому что, возможно, мы не правы, Бри. – Волна обрушивается на берег. – Ты и я... Может, мы слишком агрессивны друг к другу. Мы либо перегрызаем друг другу глотки или не можем держать руки при себе. Мы будем бороться и кричать, и спорить. Мы бесконечно пихаем друг друга. Мы никогда не останавливаемся, критикуя то, что делает другой. Это выматывает. И это ненастоящие отношения. Не такими они должны быть.

– Да, – твердо говорит она. – Именно такими они и должны быть. Мы команда. Мы подталкиваем друг друга. Если они не честны, не правдивы и без вызова, то какой тогда смысл?

– Может нужно находить баланс? Противовес? Кого-то, кто не такой как ты.

– Как Эмма? – Она смотрит прямо мне в лицо, но я слишком труслив, чтобы посмотреть на нее. Я могу столкнуться с Франком и Копиями, и со Стенами, но девушка, вполовину меньше меня – меня пугает.

– Может быть. Ну, кто-то вроде нее. Я не знаю. Просто Эмма помогает мне справляться с моими слабостями. Она успокаивает меня. Мне, наверное, нужно что-то вроде этого.

– С Эммой ты становишься скучным, Грей. Она делает тебя не опасным.

Эти слова, были сказаны с такой горечью, что я вдруг осмелев, посмотрел ей в глаза.

– Что?

– Ты меня слышал. Она забирает все, что я люблю в тебе и душит это. Не то, чтобы она хочет этого, но именно это и происходит, когда ты с ней. Ты становишься никем. Ты умираешь. Ты становишься тихим и настороженным, и осмотрительным – не самим собой. Я ненавижу это. Я ненавижу то, что я принимаю тебя целиком – и хорошим и плохим – а ты не делаешь того же для меня, ты все еще сопротивляешься. Стараясь так действовать, ты не можешь почувствовать то, что чувствую я. Это так это не работает. – Она машет руками между нами.

– Ну, посмотри на нас. Все что мы делаем – это спорим. Возможно, это и не сработает. Может быть, это никогда не сработает.

– Бред, – выплевывает она. – Часть твоего сердца всегда принадлежала ей, так что не смей говорить мне, это не будет работать, когда ты еще даже не пробовал. По-настоящему.

– Я не пытался? Реально? Я? Ведь насколько мне известно, ты единственная, кто убегает каждый вечер назад, в свою кровать.

– Да, конечно, это я виновата, Грей. Обвиняй меня в этом. В свое оправдание могу сказать, что это может быть из-за того, что я чувствую твою нерешительность. Потому что я ловлю взгляды, которые ты бросаешь на нее. Потому что это происходит с того самого дня, как мы встретились. Нет, конечно же, я с удовольствием отдам тебе свое сердце, чтобы ты его растоптал.

– У мне нет такого намерения... ты меня вообще слушаешь? Именно поэтому я просто сказал, почему я так поступаю. Потому что мы оба не правы, Бри. Мы поубиваем друг друга! Ты можешь это понять?

Она засыпает песком огонь, и пляж становится темным.

– О, я понимаю. Я, клянусь, я понимаю тебя так хорошо, потому что я знаю, что у тебя в голове! Я знала, что так случится. Я знала все это сразу. Сделай мне одолжение, ладно? В следующий раз, когда девушка заходит к тебе комнату, обдумай хорошенько, что ты делаешь, прежде чем натянуть на нее одеяло. Я не хочу, чтобы она запуталась, была введена в заблуждение твоими намерениями.

– Я тогда пойду, – сказал я, потому что она была в ярости, и этот дикий огонь я не мог контролировать и не смог бы. Сегодня нормальный разговор не получился.

Я встал, и она вскочила на ноги вслед за мной, распрямляя свои плечи.

– Да, здорово. Вали! Это просто прекрасно! Это все же действительно был прекрасный день рождения, Грей. Я ценю твои усилия.

А потом, с развевающимися волосами на ветру, она направилась к волнам, размахивая курткой. Я думал последовать за ней, но знал, что это бесполезно. Единственные слова, которые она хочет услышать – это те слова, которые я не уверен, что смогу произнести, не обманывая ее.

ДЕСЯТАЯ

УТРОМ БРИ СО МНОЙ не разговаривает. Она даже не смотрит мне в глаза. Когда команда отправляется на север вдоль берега, в направлении Бон Харбора, она бежит вперед, чтобы идти рядом с Ксавье, и я сильно ощущаю ее отсутствие рядом со мной, сильнее, чем я ожидал.

Сегодня еще один безоблачный день, достаточно теплый для того, чтобы отказаться от шапок и расстегнуть куртки. Это так необычно, не быть укутанным во множество слоев одежды, после нескольких недель низких температур. Клиппер говорит, что изменение погоды происходит из-за таких вещей как то, что Залив притягивает теплый воздух и то, что мы находимся южнее, чем мы были, когда отправились из Долины Расселин. Но мне плевать из-за чего это происходит, потому что я наконец-то могу наслаждаться солнцем.

Бон Харбор появился на горизонте задолго до полудня. Он настолько не похож на Таем. Город находится в бухте, у него отсутствует купол, защищающий его, нет красивой вывески или летающей вагонетки. Доки загромождают береговую линию. Бараки стоят вдоль воды, теряющие цвет с разрастанием их от моря. Те, что стоят дальше от берега, кажутся обшарпанными, видимо ветер счищает с них краску. Все пропахло рыбой, и шумная разновидность белых птиц парит над головой, бесконечно визжа.

– Это место потому и называется Бон Харбором*, что выглядит как смерть? – спросил Сэмми, когда мы вошли в город с юга.

– Конечно, нет, – ответил Бо. – Этот город, некоторое время после землетрясения, занимался в основном рыбной отраслью, отсюда и название. Но наводнение продолжилось, и Залив приблизился к Хейвену, поэтому Бон Харбор стал просто забытым, портовым городом, где те, кому не посчастливилось купить проход под купол, живут, как могут.

– Ты знаешь все и обо всем, не так ли? – спрашиваю я. – Они позволили тебе прочитать книгу об истории ЭмИста, когда ты сидел в тюрьмах Франка?

Бо прекращает постукивать по ремням своего рюкзака на достаточно долгое время и подмигивает.

– Это необыкновенно, чему человек может научиться, если будет только слушать.

– Хм... ребята? – Бри машет рукой, чтобы привлечь внимание каждого. Когда я вижу, на что она показывает, мой желудок скручивает.

На оштукатуренных стенах переулка, по которому мы идем, висит ряд плакатов. Большинство из них запугивают арестом тех, кого поймают на укрывательстве, торговле или даже беседе с гражданином ЭмВеста. Несколько из них сообщают о недавнем захвате и казни Харви. Но большинство плакатов, висящих высоко, так чтобы было не достать и перекрывающие другие плакаты, предупреждающие о комендантском часе, гласят вот о чем:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЭМИСТА, ВКЛЮЧАЮЩИЕ В СЕБЯ: ВОРОВСТВО, МЯТЕЖ, ШПИОНАЖ И ГОСУДАРСТВЕННУЮ ИЗМЕНУ».

И над перечислениями преступлений написано мое имя и изображено мое лицо, смотрящее на улицу серыми глазами из-за которых меня так и назвали. Это последнее фото, видимо, сделанное с помощью камер Франка, с того времени когда я вернулся в Таем за вакциной. Меня, безусловно, опознают в Бон Харборе.

– Черт, – сказал Сэмми. Я подумал, что он отреагировал на плакат, но я прослеживаю его взгляд и только тогда понимаю, что хуже уже не может быть.

Двое из Франконианского Ордена на аллее впереди допрашивают пожилую женщину, которая нервно вытирает руки о передник.

Ксавье поворачивается к Джексону.

– Чертов Клон спалил нас.

– Я? – начал было говорить он. – Как интересно? С помощью телепатии? Магии?

– Ты взял наш передатчик! И радировал кому-то!

– Мы заключили сделку: вы оставляете меня в живых, а я доставляю вас во Внешнее Кольцо. У меня даже нет того, что я должен отослать – расположения вашего штаба – так зачем мне рисковать своей жизнью, чтобы вызвать кого-то из Ордена, кто сможет или не сможет быть в состоянии вытащить меня из этой передряги?

Ксавье выглядит разъяренным.

– Ох, я не знаю, возможно...

– Клиппер и Ксавье с лошадями остаются со мной, – жестко отдает приказ мой отец. – Остальные рассредоточиваются. Мне плевать, как вы это сделаете, просто сделайте это немедленно. Встречаемся в доках после захода солнца, если у нас все получится.

– Но Копия – сказал Ксавье. – Он...

– Не сейчас, – отрезал Оуэн. – Нет времени.

Мы рассредоточиваемся не слишком быстро. Я почему-то застрял с Джексоном после того, как Ксавье спихнул его на меня. Мы вдвоем бежим к ближайшей боковой улице – точнее, бегу я, а Джексон отказывается это делать, поэтому мне приходится тащить его за собой. Я отправляюсь в первый дом, который встречается нам на пути. Он одноуровневый и расположен на углу улицы и переулка, по которому мы только что бежали. Хотя в данный момент дом пустой, но в нем разложена одежда на сушилке и несколько блюд стоят на столе, в том числе чаша с фруктами. Кто-то обязательно вернется.

Я двигаюсь в кухню, где находится окно, выходящее на переулок. Смотря в него, я вижу своего отца.

– Ты хочешь, чтобы тебя поймали, – сказал Джексон с ноткой юмора в голосе.

– Заткнись.

– Я просто констатирую факт.

Я прижимаю его стене.

– Ты что не понял? Ни слова.

На улице мой отец достал свою шапку и надел ее, не смотря на то, что погода стоит теплая, но я понимаю, зачем он это сделал. Между шапкой, его голубыми глазами и бородой, он уже не выглядит как очевидный отец парня на плакатах. Ксавье держит под уздцы двух лошадей со своей стороны, а Клиппер схватился за лямки рюкзака, сжимая их так крепко, что его костяшки побелели.

Члены Ордена машут им остановиться, когда они к ним приближаются. Красные треугольники на груди кричат об опасности, и мне хочется, чтобы мой отец развернулся и убежал. Нечего ждать хорошего от этих людей.

– Доброе утро – говорит один из них. Его слова трудно различимы через оконное стекло, но я слышу достаточно хорошо.

– Доброе, – эхом отвечает Оуэн.

– Что принесло вас в Бон Харбор? – спрашивает вторая. Женщина. Ее лицо квадратное и худое, а ее шея настолько толстая, что создается впечатление, что ее и нет вовсе.

– Что заставляет вас думать, что мы только что приехали?

– Здесь особо не требуются лошади, – отвечает женщина, рассматривая вожжи в руках Ксавье.

– Мы планируем продать их, – отвечает мой отец. – Они были необходимы, чтобы добраться сюда, но нам нужна лодка, а не лошади.

– А куда вы направляетесь?

– В Хейвен, – отвечает Клиппер.

– Вы намного южнее. Откуда вы?

– Еще дальше на юг, мэм, – продолжил Клиппер.– Там есть небольшой городок в Южном Секторе. Наша семья там и живет.

– Так вы все родственники? – спрашивает мужчина.

– Это мой сын и племянник, – говорит Оуэн про Клиппера и Ксавье, что выглядит достаточно правдоподобно.

– И вы приняли решение путешествовать на лодке и на лошади из Хейвена к Южному Сектору?

– Не все люди, живущие под куполом, могут позволить себе приобрести машину. Да и путешествие через Отходы не лучший вариант, там слишком легко застрять без топлива. Я не хочу показаться любопытным, но есть ли смысл в ваших расспросах?

Коренастая женщина нахмурилась.

– Да, есть. – Она протянула копию плаката. – Мы ищем этого парня. У нас есть основания подозревать, что он направляется на запад, и возможно, через этот город или через соседние в Новом Заливе.

Оуэн некоторое время рассматривает фотографию.

– Я не видел его.

– Вы уверены? – спрашивает женщина, складывая руки на груди. – Этот парень может быть достаточно убедительным, когда это необходимо. Если он обещал вам что-нибудь в обмен на молчание, то вы должны знать, что он не сдержит свою часть сделки.

– Уверяю вас, мы никогда его не видели, – говорит мой отец, – но если что-то изменится, мы сразу же кого-нибудь оповестим. Это не хорошо, что преступник где-то рядом.

– Тоже верно, – отвечает она

– Мы свободны, можем идти? Я надеялся в полдень продать этих лошадей.

– Да. Спасибо, что уделили нам время.

Они проходят мимо с лошадьми на поводу, и я чувствую как воздух, наконец-то, возвращается в мои легкие. Но через секунду дверь дома распахивается, и Эмма с Эйденом вваливаются внутрь.

– Что вы здесь делаете? – шиплю я на нее, когда она закрывает дверь.

– Мы были в одном доме, но туда вернулся хозяин, и нам пришлось вылезти из окна.

Я выглядываю на главную улицу. Члены Ордена свернули за угол дома и направляются на наш переулок.

Эмма следит за моим выражением лица.

– Они идут в нашу сторону, не так ли? Они приближаются?

Мы слышим шаги ботинок по утоптанной земле. Потом раздается стук в нашу дверь.

Джексон на мгновение выглядит позабавленным. Он сдал нас, как Ксавье и подозревал. Но потом Копия замечает Эйдена, трясущегося в страхе, и его поведение меняется на что-то настолько близкое к тому, чтобы стать обеспокоенным, что я меняю свое мнение. Может быть, Орден отправил Джейсона с Блейном, чтобы они нас только перехватили и все.

Стук повторяется.

– Ничего не говорите, – шепчу я. – В конечно итоге, они уйдут.

– Это Франконианский Орден! – кричит снаружи женщина. – Мы проверяем все дома на этом переулке. У вас есть двадцать секунд, чтобы открыть дверь или мы будем считать, что дома никого нет, и откроем его сами.

– Позволь мне поговорить с ними, – предлагает Эмма.

– Что? Нет!

– Я скажу им, что видела тебя в городе или что-нибудь на подобие. Я могу это сделать. Ничего сложного.

Она выглядит такой уверенной в себе, такой самонадеянной. В ее глазах сверкает надежда, такая непоколебимая, что ее, кажется, было не остановить. Но я не мог допустить, чтобы Эмма рисковала собой из-за нас. Франк мог подозревать, что она последовала за мной в Долину Расселин прошлой осенью, и только потому, что я видел плакаты только с моим лицом, не значит, что Франк не сделал еще один плакат с ее лицом.

– Возьми Эйдена и отправляйся в дальнюю комнату, – сказал я Эмме. – Найдите гардероб или что-либо в этом духе и спрячьтесь там, пока я вас не позову.

– Позволь мне сделать это. – Ее голос был твердым, почти отчаянным.

Дверь задрожала из-за стука.

– Эмма, пожалуйста, не заставляй мне повторять снова.

Она резко выдыхает и берет Эйдена, отправляясь в боковую комнату в тот момент, когда женщина начинает обратный отсчет.

– Десять... Девять...

Помещение слишком тесное, чтобы выпустить стрелу, поэтому я беру нож с кухни и грожу Джексону.

– Открой дверь и скажи им, что ты видел меня на другом конце города.

– Восемь... Семь...

Он смотрит на нож в моих руках.

– Вы не получите коды доступа к Группе А, если я умру.

– Шесть... Пять...

– Мы сохраняем тебе жизнь, и ты помогаешь нам, если мы сталкиваемся с членами Ордена, – напоминаю я ему. – Ты говорил это в Стоунуолле.

– Четыре…

– Ты хочешь, чтобы они обыскали дом? Нашли Эйдена? Наказали его, потому что он здесь со мной?

– Три...

Глаза Джексона мечутся между мной и дверью.

– Я справлюсь.

– Два...

Я перерезаю веревки, сковывающие его запястья.

– Один...

Он открывает дверь и наклоняется вперед, прикрывая меня от взора Ордена.

– Извините за задержку, – говорит он. – Я был в туалете.

– Ничего страшного, – отвечает женщина. Шуршат бумажки. – Мы ищем вот этого парня и проверяем, граждан, пока мы тут. Хотим удостовериться, что он не держит кого-либо против воли.

– Мне кажется я... Точно. Я видел этого парня в окне, выходящем на переулок. – Голос Джексона был на удивление убедительным. – Я думал, что он направляется в свой дом, но он, возможно, искал место, чтобы спрятаться.

Я слышал, как женщина забрала плакат обратно.

– На этом переулке, говорите? – Джексон, должно быть, кивнул или указал направление, потому что она сказала: – Спасибо.

Дверь закрылась, и я снова начал дышать и как будто тяжесть спала с моей груди. Я схватил Копию, который вытирал лоб, создавая впечатление, что вся эта встреча принесла ему головную боль, и вдавил его в кресло в гостиной.

– Эмма! Все в порядке.

Она выглядела сердитой, когда появилась с Эйденом. Не это выражение я привык видеть на ее лице, и я знаю, почему она так смотрит на меня – дело в том, что я на мгновение отдал наши жизни в руки Копии. Но это окупилось, и я ни о чем не жалею.

Я связываю запястья Джексона, охватывая веревкой раны, которые начали проявляться.

– Спасибо, – говорю ему я. – За оказанную нам помощь.

– Я помогал мальчику, а не тебе. Я буду делать то, что мне нужно, чтобы, в конце концов, попасть в место, в которое собирался. У меня нет выбора.

– Каждое действие является результатом выбора. Даже у Копии.

Он скептически фыркает. А я смотрю на Эмму, которая положила руку на плечо Эйдена.

– А где остальные? – спрашиваю ее я. – Вы видели, куда они отправились?

– Сэмми с собакой просто сидят в открытую. Реально умно. Бо с Сентябрем спрятались в доме напротив.

– А Бри?

– Я не знаю. Я видела, как она бежала по крышам. Одна.

Эти слова обнадежили меня, потому что если Бри сама по себе, я знаю и не сомневаюсь, что с ней все хорошо.

*Прим. Переводчика: Bone Harbor (англ.) – дословный перевод – Гавань Костей.

ОДИННАДЦАТАЯ

МЫ ПО ОЧЕРЕДИ ПРИНЯЛИ ВАННУ. Вода, текущая из крана, была немного соленой, но после принятия душа я ощутил чистоту и свежесть, и этого было достаточно, чтобы сделать меня счастливым. В ванной комнате не было окна, и мне было приятно, позволить Джексону пожить небольшой частной жизнью, после того, как я убрал из помещения все лезвия и все остальное, что, как мне кажется, он мог использовать против нас.

Хозяин дома еще не вернулся, хотя небо начинало потихоньку темнеть. Нам бы следовало поскорее уйти, но Эмма настояла меня подстричь.