Текст книги "Замерзший (ЛП)"

Автор книги: Эрин Боуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Эрин Боуман – Замезший

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Frozen

Автор: Erin Bowman / Эрин Боуман

Серия: Заложник #2 / Taken #2

Перевод: dias, Kelas, 375447726279, regina_di, AquaMari, Nemain,

spoison, fearlessness, MURCISA, yuliya_liya, nasya29, mariya0812

Редактор: Светлана Дианова

Аннотация

Похищения были лишь началом.

Грей Везерсби сбежал из закрытого города Клейсут в поисках ответов, однако то, что он обнаружил, потрясло его до глубины души. Безжалостный диктатор с абсолютной властью. Армия молодых солдат ослепленных ложью. И нарастающее восстание с желанием бороться за правду.

Теперь Грей присоединяется к команде Повстанцев в суровом путешествии в поисках союзников, которые могли бы навести порядок. Но в мире, построенном на лжи, Грей должен постоянно разбираться в том кто его союзник, а кто враг и действительно ли все так, как кажется на первый взгляд...

ПОСВЯЩЕНИЕ

Моему мужу:

который укажет мне дорогу, когда я потеряюсь и лес, когда мне надо заблудиться .

Оглавление

Часть первая: Поход

ПЕРВАЯ

ВТОРАЯ

ТРЕТЬЯ

ЧЕТВЕРТАЯ

ПЯТАЯ

ШЕСТАЯ

СЕДЬМАЯ

ВОСЬМАЯ

Часть вторая: Океан

ДЕВЯТАЯ

ДЕСЯТАЯ

ОДИННАДЦАТАЯ

ДВЕНАДЦАТАЯ

ТРИНАДЦАТАЯ

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПЯТНАДЦАТАЯ

ШЕСТНАДЦАТАЯ

СЕМНАДЦАТАЯ

ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Часть третья: Выжившие

ДВАДЦАТАЯ

ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Часть четвертая: Союзники

ТРИДЦАТАЯ

ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

БЛАГОДАРНОСТИ

Часть первая: Поход

ПЕРВАЯ

МЫ ШЛИ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ НЕДЕЛЬ. Никто не следовал за нами, кроме снега, ворон и мрачной тени сомнения. Дни становились короче, а вечера холоднее. Я думал, что буду способен справиться с холодом.

Я ошибался.

В Клейсуте зимы были суровыми, и хотя в наших домах было сыро и гуляли сквозняки, у нас все же было убежище. Даже если мне бы пришлось укутаться и отправиться охотиться на целый день, я всегда мог вернуться домой. Я мог разжечь огонь, надеть чистые носки и обхватить чашку горячего чая, как будто бы от этого зависела моя жизнь.

Сейчас же мы шли без остановки. Проникновенный холод. Ночи, проводимые в палатках. Костры под открытым небом. Одеяла, кофты и бесконечное количество слоёв одежды, которых всё равно было не достаточно, что согреть наши тела.

Забавно, что на фоне этого Клейсут выглядит достаточно милым. Когда холодно и я замерзая, дую на руки, пытаясь их согреть, я не могу не вспомнить об уюте в моём старом доме. Мне приходится напоминать себе, что Клейсут никогда не был домом. Дом – это там, где ты в безопасности, где спокойно и можно расслабиться.

Клейсут не был таким местом и никогда не будет. Проект «Лайкос» убедил меня в этом, с того самого дня, когда Франк запер там детей для своих нужд, сгоняя их как скот и выращивая из них идеальных солдат: Копий, человеческих машин, выполняющих все его приказы, совершенных клонов людей, которых он держал в заключении.

И теперь мы направляемся в одну таких тюрем, в забытую группу на Западной территории ЭмИста. Мы собираемся найти оставшихся в живых из Группы A, чтобы предложить им присоединяться к нашей борьбе с Франком. Узнать секреты, которые они хранили все эти годы в тайне. Райдер надеется, что Группа А станет достойной вторичной базой, и поможет нам расширить наше присутствие на противоположном конце страны.

Я гляжу на свои сухие и потрескавшиеся руки. Снова падает снег, нежно рассеивая утренний свет ажурными хлопьями. Я должен что-то сделать. Но что же я должен сделать?

Я вижу следы и вспоминаю. Клиппер.

В последнее время он иногда покидает нас. Мы останавливались на ночлег или просто глотнуть воды, и затем кто-то замечал, что он пропал. Я всегда брал на себя его поиски.

Я стою и поправляю перчатки, продолжая наблюдать за ним. Вот он поднимается на небольшое возвышение и стоит, прислонившись к берёзе.

– Нам нужно двигаться. Ты готов?

– Грей, – говорит он, поворачиваясь ко мне. – Я не слышал тебя.

Я изображаю улыбку.

– Ты никогда не слышишь.

– И то, правда.

В его голосе слышится безошибочная тяжесть. Он звучит старше. Выглядит он тоже старше. После смерти Харви, который был убит Франком, мальчик занял пост начальника технологий у Повстанцев. Вся эта ответственность состарила его.

– Я скучаю по ней, – произносит Клиппер, касаясь плетеного браслета. Я видел, как мать дала ему его, когда они прощались две недели назад. – И по Харви. – Он пинает ногой запорошенной снегом булыжник.

– Он был... Я не знаю, как выразить это. Я просто чувствую себя потерянным без него. – Харви был Клипперу как отец. Вот, что он имеет в виду. Я знаю это, как и все остальные из нашей команды. Это до боли, очевидно.

– По крайней мере, у тебя есть я, – предлагаю я. – Я именно тот, кто мчится за тобой каждый раз, когда ты уходишь. Это должно что-то значить, верно?

Он смеётся. Звук короткий и прерывистый. Он больше похож на фырканье, чем на что-то ещё.

– Давай. Все ждут.

Клиппер выпрямляется и кидает последний взгляд на бесконечный лес.

– Вы же знаете, что я никогда не брошу вас, парни, верно? Иногда мне просто нужно немного пространства.

– Я понимаю.

– Но ты всегда идешь за мной.

– Это заставляет моего отца чувствовать себя лучше. Мы потеряемся без тебя, и как наш командир, он будет спать лучше, зная, что ты не сбежишь.

Клиппер нахмуривается

– Я мог бы испугаться, но я не трус. – Он сжимает в руках навигатор и прижимает его к груди, когда мы направляемся к лагерю. В последнее время Клиппер проводил слишком много времени, глядя на эту штуку. Я начал думать, что он верит, будто Харви где-то здесь, ожидает его в заснеженном овраге, для чего Клипперу требуется только ввести правильные координаты в навигатор.

Хотя в последнее время мой отец и гонит нас изнурительным темпом, лагерь не кажется разбитым, когда попадает в поле зрения. Палатки такие же яркие, как трава, припорошенная снегом, от костра поднимается тонкая струйка дыма, уходящая ввысь сквозь ветки дерева. Ксавье и Сэмми собирают свою палатку с мёрзлой земли, но все остальные столпились вокруг Сентября, обычной девушки, которая в свои двадцать достаточно милая, что, правда, на первый взгляд не определишь. Она раздает крупу на завтрак. Это была наша еда с тех пор, как мы отправились в путь. Крупа на завтрак, какое-нибудь мясо, которое мы добудем в течение дня на ужин и небольшой отдых между ними.

Бри первая замечает нас с Клиппером. Она одаривает меня широкой и наглой улыбкой. Она ей идет, да можно сказать даже освежает, из-за того, что она всегда хмуриться. Она толкает локтем стоящую рядом с ней Эмму, в натянутой на волнистые волосы шерстяной шапочке. Даже издалека я слышу энергичные слова Бри.

– Они вернулись. Я же говорила тебе не волноваться.

Эмма посмотрела на нас и робко подняла руку в знак приветствия. Я не поприветствовал в ответ. Я хотел бы простить ее, но не могу. Она так быстро нашла мне замену, когда нам пришлось расстаться в начале этого года – я бежал от Франка, а она застряла под его наблюдением в Таеме. Мы просто движемся вперед, как будто то, что у нас было, было бессмысленным, как если бы мы никогда не говорили о птицах и парах и не отстаивали то, что казалось правильным. Я знаю, что глупо держать обиду, но я никогда не умел прощать. Я никогда не был в состоянии закрыть глаза на ошибки или держать язык за зубами, или вообще быть сдержанным. Я не мой брат.

Клиппер побежал вперед, чтобы схватить стакан крупы у Сентября, а мой отец крикнул мне через весь лагерь:

– Что-то ты очень долго!

– Ветер замел его следы, – солгал я. Я не хотел признаваться в том, что, как и Клиппер, я, будучи в одиночестве, пережил мгновение слабости в лесу. Что я останавливался, обдумывая все происходящее: жестокость того с чем мы сталкиваемся, и о том, каким унылым было наше путешествие до сих пор.

Мой отец проглатывает ложку завтрака и прищуривается, глядя на Клиппера.

– Я не хочу, чтобы это повторилось, Клэйтон. – Вся команда замерла, когда услышала настоящее имя Клиппера. – Мы теряем время всякий раз, когда ты прогуливаешься. Грею приходится искать тебя. Мы все должны ждать. Мы не можем позволить себе такие задержки – не сейчас, когда мы можем провалить нашу операцию в любой момент.

Всего спустя три дня после того, как мы покинули Долину Расселин – штаб Повстанцев, Райдер сообщил нам по рации, что один из наших соратников попал в руки врага. Мы сейчас вне зоны действия связи, и не имеем возможность узнать какую-либо информацию или получить новые приказы, если таковые имеются. Однако нам приходится достаточно часто оглядываться назад во время нашего похода. Страх – уродливая штука, преследующая нас.

– Пора тебе уже вести себя как солдат, – добавил отец, указывая подбородком на Клиппера. – Ты слышишь меня?

– О, полегче с ним, Оуэн,– сказал Ксавье, укладывая свою свернутую палатку на дно сумки. Это напомнило мне, как он учил меня охотиться в Клейсуте: он складывал свое снаряжение, чтобы было для меня сигналом следовать за ним в леса. – Он всего лишь ребенок.

Клиппер нахмуривается, очевидно, не соглашаясь с тем, что мальчик тринадцати лет «всего лишь ребенок».

Сэмми прекращает возиться со своей сумкой.

– Да, он просто незрелый, никчёмный, безмозглый компьютерный гений, который может взять любое оборудование и заставить его выполнять приказы. И кстати: Клиппер, ты можешь изготовить машину времени, чтобы мы могли сразу добраться до Команды А? Мои пальцы скоро отвалятся, и я действительно мог бы извлечь выгоду из ускоренного графика.

В группе раздается легкий смех. Я познакомился с Сэмми за игрой в дартс в Долине Расселин, но только на этом задании я действительно узнал его. Он добродушен, бесконечно саркастичен, с острым чувством юмора. То, что надо, чтобы отвлечься.

– Все мы знаем, что тебе холодно, Сэмми, – серьезно сказал мой отец.

– Мне не просто холодно, я замерзаю, – ответил он, борясь с шапкой, съезжающей с его светлых волос. – И только подумайте, что этот ветер делает с моим лицом! Как я собираюсь закадрить какую-нибудь девчонку, когда у меня такие обветренные щеки? – Он хлопает по ним ладонями.

– Единственные девочки, которых ты будешь видеть в обозримом будущем, это трое из нашей группы. И они в тебе не заинтересованы.

Сэмми поднимает брови, как будто он воспринял слова Оуэна как вызов, а мой отец добавляет:

– Понятия не имею.

– Давайте выдвигаться, – сказал Бо. – Стояние на месте только вымораживает нас. – Он, как всегда подергивается, лихорадочно постукивая указательным пальцем по кружке с крупой, и я думаю, что он выглядит самым замерзшим из нас. Его немолодое тело становится все тоньше и бледнее с каждым днем. В свои шестьдесят с небольшим он моложе, чем Франк, но все те годы, что он провел в заключении в тюрьме Таема, не пошли ему на пользу. Иногда я удивляюсь, как Бо делает все это без затруднений. Я ожидал, что он повернет обратно в Долину Расселин в течение первых нескольких дней нашего похода. Я вполне уверен, что Блейн ожидал бы того же.

Но, конечно, Блейна здесь нет, чтобы подтвердить или опровергнуть эту теорию, и иногда, его отсутствие причиняет боль хуже, чем холод. Я всегда чувствую себя немного потерянным без моего брата-близнеца. В следующий раз, когда я увижу его, ему лучше снова стать самим собой. Я скучаю по брату, который мог не отставать от меня, охотясь, и бежать не запыхавшись. Я даже скучаю по его неодобрительному, осуждающему взгляду, хотя я никогда не скажу ему об этом.

Сентябрь потушила угли и команда разбрелась, чтобы разобрать лагерь. Мы настолько к этому привыкли, что за считанные минуты наши сумки были упакованы, и мы выстроились в ряд.

Я говорил своим ногам двигаться, шаг за шагом. Бри присоединяется ко мне, предполагая, что ее обычное место рядом со мной.

– Думается уже поздно возвращаться назад? – Она произнесла это, будто шутя, но я увидел серьезность на её лице.

– Что? Почему ты так говоришь?

– Чем больше я думаю об этом, тем больше я беспокоюсь, что мы ничего не найдём. В смысле, мы подтвердим информацию Ордена, что Группа А прекратила свое существование несколько лет тому назад. Может мы увидели то, что хотели увидеть в комнате Франка.

– Нет. В тех разрушенных зданиях были люди. Мы оба это видели. Также Бо и Эмма. Мы же все не могли это придумать.

Она глубоко вздыхает.

– И это была самая продвинутая из тестовых групп, – добавляю я. – Даже если мы никого там не обнаружим, хотя такого не будет, мы должны посмотреть, можно ли что-нибудь спасти. Райдер думает ...

– Что на основе этого можно создать хорошую вторичную базу. Я знаю. Он кричал об этом на каждом углу, прежде чем мы уехали. Есть только небольшая проблема в том, что нас некому поддержать.

– И вот почему с нами Клиппер. Он заставит работать свою магию.

Она толкает меня локтем.

– И когда ты стал таким позитивным?

– Когда решил, что одного Сэмми маловато.

Она усмехнулась, и хотя я знал, что Эмма позади нас, я положил руку на плечо Бри и притянул ее к себе.

Ближе к вечеру мы стояли перед городом, которого не должно было быть в долине, по крайней мере, если верить Клипперу. Он использовал свои карты и локатор, чтобы вести нас наиболее безлюдными путями. Иногда мы шли по заброшенной, разрушенной дороге или на большом расстоянии от города, который казался на горизонте детским игрушечным конструктором, так что это поселение стало первым на нашем пути.

Удивительно также то, что с тех пор, как мы несколько дней назад покинули Столичный регион и вошли в Отходы – гигантский участок в основном безлюдной земли, Клиппер заявил, что на пересечение этой местности уйдет две недели. По крайней мере, здесь было ровно. Горный перевал, который мы преодолели в первую неделю нашего путешествия, был настолько трудным, что у меня до сих пор была боль в икрах.

Оуэн достал бинокль.

– Я не вижу ни огней, ни движения. Скорей всего, он заброшенный.

– Может быть, стоит его обойти? – предложил Бо. – Береженого Бог бережет.

Люди, живущие так далеко на западе, скорее всего, безвредные – обычные гражданские лица, пытающиеся построить свою жизнь вне досягаемости от Франка – но мы были очень осторожны и не хотели никому открывать наше присутствие, тем более после того, как Райдер сообщил о захваченном Повстанце.

Я был также удивлен, как и все, когда мой отец, убирая бинокль, произнес:

– Мы срежем. Город заброшенный, и нам всем было бы хорошо переночевать в четырех стенах.

Я подумал о том, как хорошо выспаться в комфорте, на этот раз по-настоящему в тепле, когда заметил ворон. Множество ворон кружилось над зданиями перед нами. Мне не понравилось, что они кружатся, и что их пронзительные крики эхом разносятся по долине.

Оуэн толчком открыл деревянные ворота, открывающие вход в город, и указал жестом нам с Бри войти первыми. Мы прошли под надписью «Город Стоунуолл» с оружием наготове. Тени ворон скользили по снегу, когда мы вышли на главную улицу.

Дома находились в шатком состоянии, но не из-за того что в них долго никто не жил. Признаки жизни были везде: вечнозеленый венок на двери, явно повешенный не так давно, учитывая то, какой он по-прежнему пышный. Тачка, лежащая на боку, как будто ее бросили второпях. Одежда, повешенная в теплый день, но сейчас такая замороженная и жесткая, что скрипит на веревке.

Что-то хрустнуло под моим ботинком. Я посмотрел вниз.

Пальцы, скрытые под тонким слоем снега.

Пальцы, которые присоединяются к кисти, к руке, к торсу. Я делаю шаг назад и замечаю еще. Останки человека свисают впереди. И внезапно, они везде. Насыпи, казавшиеся мне сугробами, на самом деле тела, гниющие и окоченевшие.

Бри своей винтовкой перевернула то, что было у моих ног. Две пустые глазницы уставились на меня. Когда она заговорила, то это было не громче шепота.

– Что здесь произошло?

ВТОРАЯ

ОТЕЦ ДЕЛАЕТ НЕСКОЛЬКО ЖЕСТОВ, приказывая Ксавье и Сэмми двигаться по переулку, а Сентябрю и Бо по другому. Он кивает мне и Бри, что означает продолжать двигаться по главной улице и проверить ближайшее здание. Мы всегда понимаем его приказы, даже когда он ничего не говорит: рассредоточиться и искать выживших.

Где-то в городе звенит музыкальная подвеска, воспроизводя неровную мелодию, пока мы с Бри идем по улице. Дорога заканчивается перед белым высоким зданием, с крестом на вершине. Тяжелые деревянные двери здания распахнуты, а между ними стоит собака ржавого цвета, которая находится на грани голодной смерти, учитывая ее худое, жилистое тело. Собака скалит зубы, и низкий гортанный рык вырывается из ее пасти, а затем она забегает вовнутрь.

Внутри здание состоит из одного большого помещения, имеющего форму Т. Снег стелется по проходу в котором мы стоим, и который делит ряды скамеек пополам. На сиденьях находятся мертвые, их головы покоятся на плечах, руки сложены, как будто они заснули вечным сном. Несмотря даже на сильный мороз в воздухе слышится запах гнили.

– Грей? – Бри направляет винтовку в сторону возвышения в передней части помещения. Я улавливаю направление и вижу его.

Мальчика, прячущего свечи в рваный мешок. Он маленький и тощий. И грязнее, чем дикое животное. У него темная кожа и растрепанные волосы.

– Эй, – зову его я. – Ты в порядке?

Он подпрыгивает, поворачиваясь на мой голос. Когда его глаза находят нас, они задерживают на оружии Бри, и он медленно отступает, до тех пор, пока не прислоняется к стене. Его собака рычит, стоя перед ним.

– Что здесь произошло? – спрашиваю я.

– Болезнь, – отвечает мальчик, трясущимися губами. – Один заболел. Затем другой, потом ещё один. Они умерли.

Бри опускает ружьё.

– От чего? Что за болезнь?

– Не знаю. Мама говорила, что болезнь с востока, из города под куполом. Она говорила, что они принесли её, зная, что мы можем умереть.

Мы с Бри обмениваемся взволнованными взглядами. Не более чем два месяца назад, мы проникли в Таем, чтобы разыскать вакцину, которая защитила бы Повстанцев от вируса, разработанного в лаборатории Франка. Мы боялись, что он захватит одного из наших, и отправит его обратно инфицированным, постепенно устраняя всех Повстанцев.

– Кто принёс её сюда? – спрашивает Бри. – Эту болезнь?

Но мальчик просто сел на пол, обхватив руками шею собаки. Он был так напуган, что дрожал, или, может быть, он просто замерз.

Бри прошла по проходу, и остановилась в центре Т-образного помещения. Собака зарычала, и она решила не рисковать, не подниматься по лестнице.

– Давай, – сказала она, протягивая руки мальчику. – Мы можем согреть тебя. Помочь...

– Нет! – закричал он. – У них тоже было оружие. Я вам не доверяю!

Бри посмотрела на меня, но я был так же озадачен, как и она. Она повернулась к мальчику и осторожно поднялась до половины лестницы.

– Уходите! – закричал он. – Вы похожи на них. Вы точно такие же, как они!

– Он продолжал кричать, как будто она атаковала его, что заставило собаку прыгнуть на Бри. Она отпрыгнула назад, едва избежав укуса.

– Смотри, мы предлагаем помочь тебе, – огрызнулась она, но это прозвучало так, словно она хочет сделать что-то противоположное.

– Разве ты не видишь, что пугаешь его?

Голос заставляет нас троих вздрогнуть. Мы оборачиваемся и видим Эмму, стоящую у входа в здание.

– Я не пытаюсь его напугать, – говорит Бри сквозь зубы.

– Но ты это делаешь. – Эмма проходит мимо меня по проходу и замедляет движение только тогда, когда оказывается около лестницы. Собака рычит теперь более решительно, имея перед собой двух потенциальных обидчиков своего хозяина. – Может быть, только один из нас должен сделать это, – произносит Эмма.

Бри закатывает глаза.

– Прекрасно. – Она идет ко мне и бормочет. – За этим будет весело понаблюдать.

Я ничего не говорю, потому что уже знаю, что Эмма успешнее успокоит мальчика. Голос Эммы звучит как свежий снегопад, в то время как голос Бри похож на скрипучую дверь. И Эмма движется, как будто в открытом поле, осторожно и мягко. Я не уверен, что она способна напугать кого-либо, даже если бы ей это захотелось

Мы с Бри наблюдаем, как Эмма поднимается по лестнице и садится на расстоянии вытянутой руки от мальчика, казалось бы, не замечая, что собака еще сильнее оскалила зубы. Она бросает мальчику шерстяную шапку.

– Возьми это, – говорит она. – Давай. Ты, наверное, замёрз.

Он двигается так быстро, что я это едва улавливаю движение. Рука двигается и хватает шапку. Он борется с непослушными волосами.

– Я Эмма. А как тебя зовут?

Мальчик моргает, хлопая глазами.

– Эйден, – наконец-то произносит он.

– Сколько тебе лет, Эйден?

– А сколько тебе лет?

Эмма засмеялась, и губы мальчика так же ненадолго растянулись в улыбку.

– Мне восемнадцать. В прошлом месяце был день рождения.

Мальчик считает на пальцах.

– Мне восемнадцать минус десять.

Эмма отпускает комплемент, какой он умный и Бри скрещивает руки.

– Удача, – говорит она мне. – Я смогла бы разговорить его, если бы у меня было больше времени.

– Уверен, ты смогла бы. – Бри бросает на меня взгляд, и поскольку я не чувствую толчка в плечо, продолжаю. – Знаешь, а я не смог бы лучше. Эмма хорошо находит контакт с людьми.

– А мы нет?

Бри прищуривается и смотрит так, словно хочет ударить кого-то.

– Нет. Определенно нет.

Эмма впереди предлагает руку Эйдену.

– Мы собираемся развести огонь и приготовить ужин. Хочешь поесть с нами? Согреться? – Он кивает и медленно берет её руку. Как только Эйден решается её довериться, его собака, кажется, тоже начинает ей доверять. Не полностью, потому что она не перестает рычать, но она идет за ними по проходу и ее зубы уже не видны.

Эйден замирает в нескольких шагах от нас.

– Мне никто не нравится с оружием, – говорит он.

Бри фыркает.

– Видите? Я была обречена с самого начала.

Эмма опускается на колени рядом с мальчиком и берет обе его руки в свои.

– Эйден, я не знаю, что с тобой произошло. И тебе не надо рассказывать мне, если ты не хочешь, но просто знай, что не каждый с оружием плохой. Некоторые люди позволяют силе оружия вскружить им голову и совершают страшные вещи. Мы не такие.

Эйден кивает, глядя вверх на нас с Бри.

– А что на ужин?

– Какое-то мясо, – отвечаю я, и мой желудок урчит при этой мысли.

– С картошкой? – спрашивает он. – И со свежим хлебом?

– Размечтался, парень.

Мы нашли остальную часть команды в здании, которое выглядело как столярная мастерская. Тут был сводчатый потолок и целый ряд станков вдоль стены, которые были покрыты опилками и заготовками. Разделочные ножи и рубанки терпеливо ждали, как будто плотник просто вышел на свежий воздух.

Кто-то очистил центр комнаты, за исключением нескольких стульев и скамеек, и Сентябрь начала разводить огонь на каменном полу. Она нашла большую кастрюлю в одном из заброшенных домой, и, судя по запаху, также несколько банок куриного бульона. Бульон кипел, пока курица на вертеле шипела над огнем.

– Где ты нашла курицу? – спросил я.

– Некоторые были еще живыми в курятнике на западной стороне города, – сказал Ксавье, раздувая огонь. Его взгляд упал на Эйдена. – Где ты нашел парня?

– Я не думал, что здесь есть выжившие, – сказал мой отец, глядя на карту, которую он изучал вместе с Бо и Клиппером.

– Их и нет, – ответил Эйден. – Только я и Расти. – Собака в восторге выбежала вперед.

– Я сказала Эйдену, что он может присоединиться к нам за ужином, – объяснила Эмма.

Мой отец нахмурился, но сказал:

– Конечно.

Немного позже, мы сгрудились около костра, чувствуя тепло в первый раз за долгое время, и поедали куриный суп, такой вкусный, что никто не беспокоил разговорами.

– Они пришли утром три недели назад, – внезапно произнес Эйден. – Я вырезал линии на моем кроватном столбике, чтобы считать дни.

Мой отец замирает, ложка останавливается на полпути ко рту.

– Кто пришел?

– Мужчины. В черной униформе. Они сказали, что им нужна наша вода. Я был наверху в своей спальне, когда они пришли. Мама сказала оставаться там.

Эйден посмотрел на дверь, как будто там могли появиться темные силуэты мужчин.

– Колодец находится рядом с нашим домом, – наконец произнес он. – Я иногда высовывался из окна своей спальни и стрелял по нему камушками из рогатки. Софи, она была моей кузиной, тоже так делала.

Была. Мальчик уже настроился говорить так о людях, которые всего три недели назад были живы.

– Мужчины пошли прямо к нашему колодцу и начали выкачивать воду, – продолжал Эйден. – Господин Беннетт, который работал в кузнице, подбежал и попытался остановить их. Он говорил очень много плохих слов. Человек в черном сказал что-то о стране, нуждающейся в нашей воде, и когда господин Беннетт не прекратил кричать, человек вынул свое оружие, а затем господин Беннетт был уже мертв.

В комнате стало так тихо, что потрескивание огня звучало так же громко, как выстрелы. Эйден снова начал дрожать, и Эмма посадила его к себе на колени.

– Они осушили колодец и уехали. На следующий день люди начали заболевать. Мама начала кашлять и заперла меня в моей комнате с нашим последним кувшином воды, запасом хлеба и сыра. Я думал, что сделал что-то плохое, потому что она закрыла носовым платком рот и не смотрела на меня. Она велела мне держать окно закрытым, и взяла с меня обещание не открывать его.

– И я не открыл. Даже когда я увидел их, идущих по городу, плачущих и кашляющих. Их кожа была ободрана. Их глаза стали желтыми. Некоторые из них забрались на своих лошадей и уехали. Большинство пошли в церковь и молились там. Я наблюдал за ними из своего окна, но я держал его закрытым, как и велела мне мама. Я не касался окна до тех пор, пока не настала тишина, и когда это случилось, я распахнул его и вылез.

– Все кто остались, были мертвы. Мама была в постели. Я хотел похоронить ее, потому что знаю, что я должен был это сделать, но я не был достаточно сильным, чтобы перетащить ее. Я мог управиться только с маленькими, с младенцами. И с Софи. Я похоронил Софи тоже.

Он продолжал рассказывать, о том, как он жил за счет консервированных фруктов и куриных яиц. Как он плавил снег для питья и собирал одежду и одеяла из других домов, чтобы согреться. Как он возвращался в свой дом только один раз в день, чтобы поставить засечку на столбике его кровати, но никогда не задерживается из-за запаха гниения. Я не понимаю, как кто-то настолько юный мог пройти через это в одиночку.

– Мы с Расти остались в доме мистера Беннетта, потому что он был пустым, – объяснял Эйден. – Не смотря на то, что я выбегал за едой, становилось все сложнее находить куриц и лошадей – большинство из них стали больны или умирали. Вы собираетесь оставить меня здесь? Утром?

– Конечно, нет, – отвечает Эмма, но все остальные хранят молчание. Выражение лица Бри наполнено болью и я знаю, что она думает о том же, что и я: восьмилетний мальчик замедлит наше продвижение.

Оуэн проводит рукой по волосам и смотрит на огонь.

– У нас строгий график.

– Вы не серьезно.

– Это не то, чего бы мне хотелось, Эмма, но мы проходим в среднем по двадцать миль в день. Он отстанет от нас, без вариантов.

– Так мы просто оставим его здесь? – теперь она почти кричала. – Вы не можете! Мы можем посадить его на лошадь, если вы беспокоитесь о темпе.

– Мой отец молчит, отводя глаза. Эмма поворачивается ко мне. – Скажи ему, Грей. Пожалуйста. Если кто-то и может переубедить его, то только ты.

Она выглядит еще более отчаявшейся, чем когда я узнал о ней и Кроу, когда она извинялась передо мной снова и снова. Интересно, если поддержать её сейчас, станет ли разговор проще. Они будут настаивать на том, что лучше, даже если мы будем пытаться из всех сил.

Но отец был прав. У нас есть только две недели, чтобы добраться до Бон Харбора, маленького городка, который расположен возле океана, протянувшегося на север через полстраны. Там нас ждет лодка, чтобы переправиться к Группе А, одновременно скрывая нас от глаз Ордена. Без лодки нам пришлось бы пройти рядом с городом под куполом. Хейвеном – я вспомнил, как Клиппер называл его. В любом случае, Эйден значительно нас задержит.

Я смотрю на мальчика в свете огня, и он выглядит полным надежды, его глаза столь же широки, как и у Эммы. Я не хочу подводить никого из них.

– Если мы оставим его здесь, то это все равно, что дать ему умереть от голода, – говорю я своему отцу.

Он вздыхает, потирая лоб.

– Ты прав. Вы оба правы. – Он смотрит на Эйдена долгое время. Снова выдыхает и произносит: – Ты можешь поехать, но только пока мы не найдем более безопасное место, где ты сможешь остаться жить.

– О-о, благодарю вас, – восклицает Эйден. – Спасибо вам! Могу ли я взять с собой Расти?

– Почему бы и нет? Хорошо будет иметь собаку рядом. Они умные создания, хорошо разбираются в характерах людей и превосходные охранники.

Сэмми хмурится.

– Сэр, я польщен, что вы такого высокого обо мне мнения, но мне немного обидно, что вы ошибочно приняли меня за собаку.

Вся группа покатывается со смеху.

– Давайте спать, – командует Оуэн. – Все. Сейчас же. Завтрак на рассвете и потом выдвигаемся.

ТРЕТЬЯ

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ Я ВТОРОЙ СТОЮ НА ЧАСАХ, и это означает, что у меня фактически получается целая ночь непрерывного сна. Мы меняем очередность и в худшем случае, я не буду отдыхать на следующий день.

Снаружи холодно и порывистый ветер. Здание столярной мастерской у меня за спиной скрывает меня от ветра, а Расти рядом со мной, составляет мне компанию. Он хороший сторожевой пес, как и ожидал мой отец. Дважды он услышал что-то прежде меня, его уши поднимались, и оба раза это было не чем иным, как енотом, пришедшим полакомится мертвецами.

Я наблюдал, как проходят минуты на наручных часах, о которых Клиппер говорил, что они на «солнечных батарейках». Он привязывал их к рюкзаку, позволяя солнцу напитать их, благодаря этому он мог каждый вечер назвать точное время. Когда мое время закончилось, я иду обратно, где все крепко спят, тесно лежа возле импровизированного костра. Я нахожу Бо, который всегда заступает на вахту после меня, и бужу его. Он ворчит, тянется за своей курткой и выходит.

Я подползаю к костру и разворачиваю свой спальный мешок. Бри с одной стороны от меня, отец – с другой.

Несмотря на то, что я оказался в тепле в первый раз, как мне кажется, за века, я не могу уснуть. В темноте столярной мастерской все мои сомнения кажутся преувеличенными. Группа А кажется все еще далеко, и Блейн еще дальше с каждым днем нашего продвижения.

Бри ворочается, подкатываясь ко мне в поисках дополнительного тепла. Я могу почувствовать её пульс даже через спальные мешки между нами. Я улыбаюсь, закрываю глаза и неожиданно легко засыпаю.