Текст книги "Замерзший (ЛП)"

Автор книги: Эрин Боуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Почему вы здесь? – снова сердито рычит Марко.

– Ищем убежище по пути в ЭмВест. Это наша цель, та, что ты и подозревал: пересечь границу.

– Тогда почему отключили камеры?

– Я не делал этого.

– Мы знаем, что ты это сделал. Это единственная причина, из-за которой мы умудрились вас найти! – Мне кажется, он качает головой почти что в смущении. – Сидим на границе, ждем вас, как идиоты. Я должен быть благодарен тебе за такой глупый поступок. – Он сильнее прижимает меня к стене. – Последний шанс, Грей. Назови мне местоположение штаба, и я пощажу оставшуюся часть твоей команды.

– Я уже говорил тебе. Они мертвы. Твои угрозы ничего не значат.

– Будь по-твоему. Мне без разницы получим ли мы месторасположение штаба сейчас или в Таеме.

И это прекрасно. Марко может отвести меня к Франку, бросить меня в тюрьму и пытать меня, чтобы узнать месторасположение штаба. Я умру прежде, чем выдам его. По крайней мере, Бри с остальными смогут сбежать после того, как я уйду. Я отказываюсь отвечать за смерти тех, кто находится под моим руководством.

Марко поворачивается в сторону двери и кричит:

– Готовьте вертушки на взлет. И не забудьте подготовить оружие.

Шаги охранников хрустят по снегу. Марко хватает мою руку и тащит меня.

– Я знаю, твоя команда где-то здесь, Грей, но у меня нет времени искать их. Я позволю бомбам сделать это вместо меня. – Он наклоняется ко мне. – Но так как ты утверждаешь, что они уже давно мертвы, я думаю, ты можешь считать это бесцеремонным разравниванием заброшенной тестовой группы.

И при этом оцепенении, я ломаюсь, потому что я не могу позволить себе остаться в живых одному. Я выкручиваюсь, когда Марко меньше всего этого ожидает и наношу ему удар в живот. Он спотыкается обо что-то невидимое в темноте. Я ударяю еще два раза, пытаясь отобрать у него пистолет. В темноте ничего не видно, хотя он сильнее, чем я ожидал. Его локоть попадает мне в челюсть, а потом ботинок ударяет по внутренней части ноги, под коленом. Я сгибаюсь, а потом падаю, и меня начинают пинать в живот. Снова, и снова. Я пытаюсь встать на ноги, пытаюсь отползти в безопасное место, но каждый раз его нога находит меня в темноте. Я закрываю свое лицо руками, стараясь защитить себя от ударов. Я чувствую, как он хватает меня за рубашку и переворачивает. Его пистолет прямо передо мной, ствол прижат ко лбу.

– Я знаю, что плакаты заявляют, что ты жив, – иронизирует он, – но поверьте мне, когда я скажу тебе, что у меня не возникнут проблемы, если я принесу твой труп, в случае твоего отказа сотрудничать. Я могу получить расположение Повстанцев от кого-нибудь еще. Это только вопрос времени.

– Хорошо, тогда сделай это, – говорю я, уверенный, что он блефует. – Давай. Пристрели меня.

Он снимает свое оружие с предохранителя и тянет спусковой крючок.

А потом он делает невероятное: он выпускает пистолет. Выпучивает глаза. Его руки обхватывают собственную шею.

Я хватаю упавшее оружие и отползаю назад, пытаясь понять смысл всего этого. Марко шипит, изворачивается, хватается за что-то под своим подбородком.

Я отступаю в сторону, и фигура попадает в мое поле зрения: темная кожа, темные одежды, почти неразличимая, кроме белков глаз. Блик. Я не знаю, когда он выбрался из туннелей, или как ему удалось попасть в эту комнату незамеченным, но сейчас он здесь, накинувший веревочную петлю на шею Марко. Он тянет ее со всей силы, и, когда Марко обвисает, Блик позволяет ему сползти наземь.

– Если я смогу пойти с тобой, я приведу твой отряд к Стене. Я клянусь.

– Договорились,– незамедлительно отвечаю я.

Мы пожимаем руки, и в это время Марко, кашляя, поднимается на ноги. Он достает небольшой нож откуда-то из-за пояса, и я направляю на него пистолет. Мы стоим на расстоянии чуть больше вытянутой руки, мое оружие дюймах от его груди, его нож настолько же близко.

– Даже не думай об этом.

– Все, что мне нужно сделать, это позвать на помощь, – говорит он охрипшим голосом.

– Один звук и я тебя пристрелю.

– Ты не спустишь курок.

– Ты уверен, что хочешь проверить меня?

– Нет, – отвечает он. – Скорей всего нет.

Но он не опускает нож. Он атакует.

Я инстинктивно отскакиваю назад, но так как холодное лезвие жалит меня в бедро, я понимаю, что уже слишком поздно, и я упустил свой шанс на выстрел. Марко кидается к двери, но Блик быстрее. Он опять хватается за петлю на его шее и тащит его назад. Марко хрипит, создавая уверенное впечатление того, что нас поймают, но боль, расцветающая над моей ногой настолько резкая и неумолимая, что я едва слышу его. Я ощущаю темноту и начинаю дрожать. Нож вошел в мясистую часть левого бедра и прошелся к моему колену, когда я отскакивал. Лишь на дюйме всего пореза рана опасно глубокая, но уже вытекло много крови. Слишком много крови. Я скинул куртку и обмотал ее вокруг раны, завязав ее как можно плотнее рукавами.

Слышится ужасный скрипучий звук, когда я смотрю вверх и вижу, как Блик тащит что-то похожее на короткую полку в центр комнаты. Он перебрасываем веревку через стропила и тянет хрипящего Марко на книжную полку, затягивая веревочную петлю вокруг его головы.

В моем сознании вспыхивает понимание того, что я вижу. Виселица.

Блик тянет веревку и Марко задыхается, пальцы ног едва достают до полки на полу.

– Он твой до конца, – говорит мне Блик.

Я подхожу ковыляя. Марко мямлят что-то, но я его почти не слышу. Все, что я могу осознать – это пистолет в моей руке и ярость в груди, такая горячая и горькая. Я презираю этого человека больше всех остальных, кого я когда-либо встречал. Он так много забрал у меня, то, что не может быть заменено или отремонтировано, или перестроено. Он держал в своих ладонях бесценные частички моей жизни и задушил их, не задумываясь.

Я поднимаю оружие, целясь прямо в сердце Марко. Я нажимаю на курок.

Это будет громко. Орден услышит. Но я должен это сделать. Мне нужно это сделать.

Моя рука слегка дрожит.

Марко давится своим смехом, звук, вырывающийся из его горла прерывистый и оборванный.

– И твой отец пожертвовал жизнью ради тебя! Какая трата. Посмотри, насколько ты слаб.

Дрожь становится сильнее. Я не могу успокоить свои руки.

– У тебя кишка тонка! – Веселье в его голосе стало отчетливым. – Ты не можешь нажать на курок.

Я опускаю оружие.

– Ты прав. Я не могу.

Триумфальная улыбка расползается по губам Марко.

– Но я могу сделать это, – сказал я, – и это за моего отца. За всех них.

Я поднял здоровую ногу и выбил из-под него полку.

ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я НЕ ОГЛЯДЫВАЮСЬ.

Блик ведет меня в бок к переулку. Я едва могу видеть, куда мы идем, он наверняка запомнил планировку города, потому что он стремительно идет вперед, несмотря на тьму. Я ковыляю за ним, и близко не так тихо как он, потому что мои ноги не готовы к внезапным провалам в земле и моя раненая нога ноет. Я надеюсь, что я не проливаю кровь на снег, давая Ордену очевидный путь преследования. Они обязаны скоро проверить Марко. И это в том случае, если они не слышали нашу борьбу с самого начала.

Мы с Бликом вбегаем в здание с провалившейся крышей, и нам приходится ползти под рухнувшей балкой, прежде чем мы снова можем подняться.

– Сюда, – говорит Блик.

Я двигаюсь навстречу его голосу и нахожу его держащим что-то наподобие коврика, висящего на стене. За ним маленькая комната. Он приподнимает что-то с пола и появляется верхняя ступенька шатко выглядящей лестницы.

Он на полпути вниз, когда Орден находит Марко. Я могу слышать их крики.

– Достаньте его оттуда! Живо.

– Это не имеет значения. Его не спасти.

– Найдите мальчишку!

Не обращая внимания на боль в ноге, я следую за Бликом и закрываю люк над головой.

Проход, в который мы попали, не только сделан более грубо, чем большинство туннелей Бурга, но и намного меньше их. Внизу лестницы мы вынуждены лечь на животы. Я слышу звук удара о кремний, и вижу слабый огонек в руках Блика. Стены туннеля вокруг нас грязные, в земле и c валунами. Я сразу же беспокоюсь, что они обрушатся на нас.

– Где мы? – Шепчу я, в то время как мы начинаем ползти сквозь туннель на наших животах.

– Под землей.

– Я это и так знаю. Ты его вырыл?

Он кивает.

– Чтобы у меня имелась возможность выходить на’ужу на моих собственных условиях.

– Это именно то, что ты делал этой ночью? – Я думаю, о журнале, который он держит припрятанным в здании школы, о девичьих снах, которые стали его собственными.

– Нет. Твой друг Сэмми нашел меня, ‘ассказал мне что п’оисходит. Я запе’ Б’уно и Каза в комнате Титуса и отдал п’иказ нескольким людям, кото’ым я дове’яю, пе’едать сообщение: «Г’ядет бой. Оставайтесь в ук’ытии. Ждите, когда я ве’нусь». Потом я зак'ыл твою команду в «Комнате Свистов и Жужжаний». – Он бросает на меня взгляд через плечо, извиняясь. – Я думал, что ты с ними, знаешь ли? Со Жнецами. Я думал, ты поднялся сказать им как нас найти, но потом, Г’ей, я услышал, что тот человек сделал с твоей командой, даже после того, как ты к ним п’ишел. – Он на мгновение замолкает. – Я сожалею.

Я должен был что-то сказать, но мой язык как будто распух и не похоже, что слова исправят то, что было разрушено. Они не вернут назад Эмму, Бо или Ксавье.

– Я не знаю, Жнец ты или нет, – продолжает он, – но я знаю достаточно, чтобы увидеть, что те, кто наве’ху, такие же твои в’аги как и мои. И если ты убегаешь от них, я тоже хочу убежать вместе с тобой. И я хочу убедиться, что мои люди не 'азделят ту же судьбу что и в последний ‘аз, когда те убийцы пе’есекли нашу Стену.

После этого мы ползем в тишине.

Туннель не очень длинный, но мы продвигаемся медленно. Я представляю себе, как много лет потребовалось Блику выкопать его. В итоге мы добираемся, наверное, до его комнаты, заползая через одеяло висящее на стене. Пространство еще более голое, чем у Титуса. Нет стола или стула-ящика. Нет гамака. Просто коврик на полу. Сложенное одеяло отложено в сторону. Ножи аккуратно воткнуты в стену. Я замечаю модифицированные вилы, о которых он упоминал, они закреплены намотанной на них веревкой.

Блик через всю комнату бросается к ним и хватает их вместе с парой ножей.

– Вот, – говорит он, впихивая мне один. Это хорошее оружие, сделанное из кости. Рукоятка гладкая, слегка изогнутой формы, легко вписывается в ладонь, а лезвие, не длиннее моего указательного пальца, умело заточено.

Мы выскальзываем из комнаты Блика и идем по коридорам, пробираясь в «Комнату Свистов и Жужжаний». Дверь не то, чтобы заперта, как сказал до этого Блик, но команда действительно «закрыта». Два человека, которые должно быть, являются друзьями Блика стоят на страже. Они вооружены ножами, которые находятся у них в руках, привязаны к их спинам, свисают с их поясов – а также, они заложили рядами ящиков дверной проход. Любой, выходящий из комнаты, был бы немедленно и быстро схвачен.

– Они не наши в'аги, – говорит Блик, подходя к парням.

Он рассказываем им все, а я перелезаю через ящики, слишком нетерпеливый, чтобы разобрать вход надлежащим образом. Вся команда внутри, сгрудилась вокруг компьютеров. Первой меня замечает Бри. Ее глаза впиваются в меня, потом скользят к моей кровоточащей ноге, потом возвращаются к моим глазам.

– Ты смог вернуться. – Такое впечатление, что она не верит своим собственным словам.

Остальная команда оборачивается, и их лица озаряются. Сэмми обнимает меня так, как часто это делал Блейн, одной рукой сжав мою руку, другой обхватив за спину.

– Твой надежный Блик запихнул нас сюда, и я думал, что ты выбрал не того парня кому можно довериться, – сказал он, – но, похоже, в конце концов, он спас твою шкуру. Хотя, черт возьми, Везерсби, ты действительно был на волоске.

– На волоске?

– Он по-поводу отсчета Марко, – произносит Клиппер, стоя рядом с компьютером.

– Сэмми чуть не обмочился от облегчения, когда Марко остановился на два, – сказал Джексон.

Я натянуто улыбаюсь, но не могу заставить себя сказать им правду. Если они слышали обратный отсчет, то они, должно быть, так же слышали, как Эмма подтвердила, что Ксавье и Бо мертвы. Но Сэмми выглядит успокоившимся, Копия балагурит, и только Бри полу отчаянно хмурится, как может только она, что на самом деле является улыбкой – и все это означает, что они, возможно, не услышали выстрела. Они думают, что Эмма еще жива, и маленькая победа, кажется, дает им надежду. Я не могу разрушить это, рассказав, что я был слишком медлителен, что я причина того, что Эмма мертва, как и другие. Мне нужно, что они надеялись, чтобы их надежда питала нас всех, потому что я иссяк.

– Я послал сигнал бедствия, – объявляет Клиппер. – Я не смог связаться с Ксавье и Бо, и затем, когда нас здесь закрыли, я начал думать: об этих компьютерах, о всех тех слухах об ЭмВесте и о задействованных сообщениях Райдера.

– О чем ты говоришь, Клиппер?

– Ты был там наверху с Марко, и мы не знали, вернешься ли ты. Орден окружил нас. Кстати, еще до сих пор окружает. – Взгляд Клиппера переходит с клавиатуры на экран компьютера, и, наконец, возвращается ко мне. – Я подумал, что они наш единственный шанс. Я не мог связаться с ними, так что я просто... Я послал широкоформатный сигнал, призыв. Обращенный к Экспатам. Позвав их нам на помощь.

– Что? – Волна паники проносится через меня. – Я думал, ты говорил, что компьютеры были только в сопряжении с Франконианской сетью.

– Так и есть. Но у Повстанцев всегда были шпионы. Помнишь Кристи, которая помогала тебе с Харви получить вакцину? Кто сказал, что у Экспатов их не может быть? С доступом к Франконианской информации?

– Но если ты отправил сигнал в открытую, это же означает, что Орден также его перехватит?

Он хмурится.

– Ну, да. Всегда есть риск.

– Риск? – ору я. – Как ты мог сделать такую глупость, Клипер? Если Орден еще не вызвал подкрепление, то оно безусловно будет отправлено к нам сразу же после того, как они перехватят твой сигнал о «бедствии». И с чего это Экспатам даже помогать нам сейчас? Мы окружены большими силами Ордена, чем они. Помогать нам – это как отправляться на верную смерть!

– Пошел ты, – говорит Клиппер так тихо, что я почти этого не слышу.

– Прости что?

– Пошел ты! – Он встает и засучивает свои рукава до локтей. – Ты дал мне приказ и я рискнул. Так же как и ты, когда пошел наверх на встречу с Марко. Вот что происходит, когда все идет не по плану. Вы рискуете и надеетесь, что все получится. Харви сделал бы то же самое, что и я. Он отправил бы такой же призыв – я знаю это – я уверен, что ты не стал бы на него орать, как ты орешь на меня. Я может быть и молодой, но я не тупой.

Он останавливается, запыхавшись, и я так поражен его вспышкой, что я совершенно не знаю, что сказать. Впервые, начиная с начала похода, я рассматриваю его не как почти тринадцатилетнего мальчишку, а как члена нашей команды. Не смотря на возраст. Не смотря на должность. И он прав. Во всем есть риск, и все может нам аукнуться. Ведь я сделал то, что считал необходимым, и это убило Эмму.

– Я догадывался об этом, поэтому мы просто будем надеяться, что твой сигнал дойдет до нужных людей, – говорю я.

Клиппер больше не выглядят уверенным в себе, но я бы испытывал к нему больше любви, если бы он мне доказал, что я не прав. Что, выйдя на поверхность, мы найдем союзников, хотящих отвести нас в безопасное место и осуществить нашу мечту.

– Пак соби'ает остальных, – говорит Блик с порога. – Они соби'аются подняться наве’х и ‘асс’едоточиться на п'отивоположной сто’оне го’ода, попытаясь создать тем самым отвлекающий манев’. Это даст твоей команде шанс сбежать. Я доведу вас до Стены, а затем п’иведу своих людей после того, когда п’отивостояние закончится. Здесь больше не будет безопасно для нас.

– Ты же понимаешь, что вас превосходят, ведь так, Блик? Оружие, которое находится у тех людей... Мы вам очень благодарны и все такое, но...

– Мы знаем, чему мы п’отивостоим из ‘ассказов наших бабушек и дедушек, – говорит он мне. – И мы здесь, как не никто д’угой, хотим немного отомстить.

Лестница, по которой мы поднимаемся наверх, выводит нас на окраину города, туда, где начинаются поля, захваченные поголовьем скота. Обернувшись, я могу разглядеть огни вертолетов Ордена находящихся возле виселицы. Меня передергивает при мысли о том, что ждет жителей Бурга. Половина меня хочет стоять с ними, но я должен принять решение, и какое бы ужасное оно не было, я лягу костьми за жизнь моих четырех оставшихся членов команды и поставлю их жизни выше сотни людей, которые будут сражаться, пока мы сбегаем. Может быть, это делает меня ужасным. Я не знаю. И у меня нет времени, чтобы дать оценку этому.

Блик указывает вперед.

– Мы побежим, и когда мы начнем, мы не остановимся, пока не достигнем Стены.

Бри вздыхает.

– Как ты только можешь видеть?

Она права. Это кромешная тьма.

– Я не могу, – признает Блик. – Но здесь нет де’евьев, и земля по большей части ‘овная. П’осто дайте своим ногам двигаться и дове’ьтесь своему балансу. Мы уходим, как только мы услышим сигнал.

И после этих слов, позади нас, раздается взрыв. Члены Ордена кричат в растерянности. Лучи от фонарей отражаются от зданий, от снега, от тучных облаков над головой. Жители Бурга начали действовать.

– Тепе’ь! – шепчет Блик, и мы все бежим.

Мы неуклюже и громко пробираемся по снегу. Мне слышно, как вдалеке проходит бой между Орденом и жителями Бурга, но я клянусь, что некоторые голоса становятся ближе. И что лучи от их фонарей мелькают на снегу.

– Там! – кричит кто-то, и мои подозрения подтверждаются. Нас засекли.

– Зови остальных. Отдай приказ.

– Сейчас! Включи сейчас же свет!

Стена света появляется впереди. Вертолеты. Их намного больше, чем те три, что стоят в центре Бурга. Я думаю, что слышу далекий рев, и в одно мгновение понимаю, что Орден вызвал подкрепление. Может быть, после нахождения Марко. Несмотря на это, мы оказались окруженными, в ловушке, нам некуда бежать. Мы притормаживаем.

Когда первый член Ордена спускается вниз с одного из вертолетов, я чувствую нечто подобное тому, если бы кто-то воткнул нож мне между ребер.

У него те же широкие плечи и худощавая комплекция. Те же темные волосы и тихая походка. Тот же подбородок и нос, те же уши и рот, и глубоко посаженные бесцветные глаза.

Это кажется невозможным, даже когда я смотрю на доказательство.

Но это не так.

Это моя единственная операционная модель, как и было написано в записях Франка, и он стоит передо мной.

ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

КРОВЬ СТУЧИТ В МОИХ УШАХ.

Я забираю все свои слова о том, что я раздумывал о желании сохранить небольшой кусочек Блейна, который был в его Клонированной версии. Потому что Копия – она не настоящая. Это клон, это отражение – это не я. Я хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы он исчез. Я хочу, чтобы он никогда не существовал.

Он движется, кулак в воздухе, и небольшая армия, которая я предполагаю, состоит из Копий, выходит из вертолета, чтобы присоединиться к нему на снегу. Они представляют собой разнородную группу. Разного роста и комплекции, с разным цветом волос и кожи. Некоторые из них женщины, но большинство мужского пола.

Копия меня рассматривает наш отряд ужасно расчетливым взглядом. Он просто слегка склоняет свой подбородок, глядя на меня через перегородку носа. Это признание моего присутствия. Кивок, что он меня видит.

Ненадолго у меня была бредовая мысль, что он поможет нам. Что они все помогут. Но в отличие от Джексона, эти Копии не видели Стены. Они не трогали ее, не взбирались на нее. Они летели над ней, а вид ее – если она вообще была видна в темноте – не был ничем, кроме как пятном. Эти Копии не сломаются и не станут неисправными. Независимо от того, насколько я сильно хотел бы этого, они не будут в конечном итоге на нашей стороне.

Губы Копии меня растягиваются в слабой улыбке, будто он может слышать мои мысли. Он указывает пистолетом в нашем направлении и говорит:

– Привет, Грей.

Отдаленный рокот сейчас был больше похож на рев, дополнительное подкрепление надвигалось быстро. Не было никакой возможности, чтобы мы выбрались оттуда.

– Что нам делать? – отчаянно спрашивает Сэмми, но я слишком занят, чтобы ответить ему, хватая Бри и притягивая ее к своей груди.

– Мне жаль, – говорит она в мою рубаку.

– Мне тоже.

Копия меня говорит солдатам:

– Готовься.

Они поднимают оружие. Рев приближающегося врага становится громче.

– Целься.

Сэмми снова:

– Грей! Что нам делать?

Я кладу подбородок на макушку Бри и закрываю глаза, потому что ответ – ничего. Мы проиграли.

– Ог…

Яркая вспышка и я сбит с ног. Мир затихает.

Я мертв.

Я мертв. Я мертв. Я мертв.

Но я до сих пор чувствую, и это – боль.

Везде.

Я заставляю свои глаза открыться. Один из вертолетов в руинах, его металл искорежен и разбросан. Земля вокруг него вскопана, грязь окрасила снег яростными брызгами. Вокруг разбросаны истерзанные тела, месиво из черных и кровавых частей. Те, кто еще жив, бегут в укрытие, но я не могу их слышать. Я не могу слышать ничего, кроме гулкого эха в моих ушах.

Вокруг несет огнем и дымом, и горящей плотью. Тени двигаются над головой, отбрасывая четкие очертания на снегу. Мир вспыхивает снова.

Во второй раз меня отбрасывает в сторону, как будто я ничего не вешу. Я поднимаю руки над головой, защищая себя от случайных кусков металла, которые летят в вниз. Когда я поднимаю взгляд, еще два вертолета уничтожены.

Я вижу Бри боковым зрением. Она ползет ко мне. Ее рот движется, но слов не слышно. Рядом Джексон поднимает Блика на ноги. Они тоже кричат, и я до сих пор не могу их услышать. Я пытаюсь встать, но теряю равновесие.

Звуки возвращаются медленно.

Сначала появляется рев самолета над головой, отступая, за ним следуют размытые крики Ордена об отступлении в укрытие. И потом, наконец, Бри.

– Грей! – Ее голос мутный и приглушенный, как будто она зовет меня под водой. – Проклятье, Грей!

И теперь все четко и резко, когда она хватает меня за запястье. Я заставляю себя подняться, слабо балансируя, и моя поврежденная нога вспыхивает болью. Я понимаю, что могу упасть, но рев над головой снова становится громче.

– Быстро! – кричу я остальным. – Пока они не вернулись.

Сэмми смотрит на небо, и я знаю, что он соединил все кусочки того, что мы имеем воедино. Сигнал бедствия, который послал Клиппер, поймал не только Орден. Кто-то в ЭмВесте услышал наш крик о помощи и пресловутые Экспаты сейчас летают над головой, давая нам небольшой шанс на побег. Конечно, они вполне могут нас убить в процессе этого.

Джексон поднимает Клиппера на ноги – плечо мальчика в крови и я поражен, что он еще в сознании – и мы бежим. Каждый шаг обжигает болью мою ногу. Мы пробегаем между горящими обломками двух вертолетов, Бри на бегу хватает винтовку у лежащего мужчины. Фрагменты частей тела разбросаны среди руин, это солдаты, которые были разорваны, как будто они были бумажными. Снег под нашими ногами окрасился в миллион оттенков розового. Я собираюсь с силами, чтобы меня не стошнило.

Как только позади нас тускнет свет от все еще неповрежденных вертолетов, небо становится ослепительным в третий раз. Даже с такого расстояния, взрыв просто оглушительный. Мы бежим в безопасность темноты, и впервые с момента прибытия в Бург, я рад, что так мало света. Мы становимся временно невидимыми. Но тут я слышу звук шагов за нами: Орден – и ли еще хуже – Копии на нашем хвосте.

Я торможу, когда мы добираемся до Стены. Она вечером кажется особенно массивной. Блик скидывают скрученную веревку с прикрепленным куском металла со своих плеч, и бросает ее вверх, пытаясь зацепиться за Стену. Мы слышим характерный скрежет, и якорь веревки закрепляется на месте, когда он тянет ее вниз.

– Что это? Самодельный крюк? – Сэмми берет веревку и испытывает ее на прочность. – Ты, гений! – Спустя мгновение он как можно быстрее взбирается, упираясь ногами в фасад.

– Хватайте это, – слышится его ответ после некоторого ворчания, и даже притом, что я не вижу его, я знаю, что он поднялся по Стене. – Обхватите себя узлом веревки, и я смогу подтянуть вас. Это будет намного быстрее, чем восхождение.

Я поворачиваюсь к Бри.

– Сначала ты, – говорит она.

– Бри, даже не спорь со мной по этому поводу.

Даже в темноте я могу почувствовать ее хмурый взгляд, но я хватаю ее за руку и тащу к веревке. Она вступает ногами в петлю, которую создал Блик, и Сэмми аккуратно тянет ее наверх. Клиппер идет следующим, его плечо похоже на кусок плохо разделанного мяса. Я никогда не видел оружия, которое может создать такого рода повреждения, и задумываюсь: это обломки вертолета покалечили его или это были фрагменты самого взрывающегося оружия. Клиппер как-то умудряется оставаться в сознании, когда Сэмми тянет его вверх.

–Ты должен взбираться, – говорю я, поворачиваясь к Блику. – Если ты пойдешь обратно к своим людям , ты будешь убит прежде , чем ты доберешься до города.

Я не могу разглядеть его лицо в темноте, чтобы понять его реакцию, но он хватает веревку. Крики преследующих нас Копий теперь хорошо слышны. Море лучей от фонарей качаются вверх и вниз при их приближении, отражаясь от гладкой поверхности Стены. Я направляюсь к Джексону.

– Нет. Уходи, – говорит он.

Лучи от фонарей настолько близко, что едва хватит времени даже для еще одного человека. Но ведь мы союзники. Как я могу оставить его здесь после всего?

– Я один из них, Грей, – говорит он, будто прочитав мои мысли. – Может они поймут это. А теперь, пожалуйста, уходи. Пока все это не стало впустую.

Я нахожу веревку в темноте и шагаю в нее здоровой ногой. Мое плечо ударяется о Стену из-за толчка Сэмми, в то время как я пытаюсь оттолкнуться своей больной ногой, но это слишком больно. Через мгновение руки Сэмми скользнули под мои плечи, и я был поднят на вершину Стены.

Я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как лучи фонарей остановились на Джексоне.

Даже то, что он стоит с поднятыми руками не замедляет Копии. Их там, должно быть, около дюжины, и мой клонированный аналог возглавляет отряд, с оружием на изготовке. Всего в нескольких шагах от Джексона, он делает какое-то движение и как мне кажется, он ударяет кулаком.

Но потом я вижу оружие в его руке: нож, обращенный обнаженным, сверкающим лезвием в сторону локтя.

Руки Джексона тянутся к его шее.

А потом он падает в снег, мертвый.

ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Я КРИЧУ НА СВОЮ КОПИЮ, проклиная его. Как я могу быть способным на это? Как может часть меня убить человека, который держит свои руки над головой, сдаваясь?

Сэмми тянет веревку, прежде чем кто-либо сможет схватиться за нее. Копия меня поворачивается к другим, начиная выкрикивать приказы, требуя сформировать пирамиду, чтобы попасть во Внешнее Кольцо. Более половины из них выглядят рассеянными, уставившись на Стену, также как Джексон, когда он впервые увидел ее.

Мой взгляд перемещается между Копиями, которые увлечены работой и группой Копий в бездействии. Я бы дал руку на отсечение, что Джексон был старой моделью К-Ген4, как и Блейн, и то, что эти Копии, зависли, уставившись на Стену, а не пытаются взобраться на нее, подтверждает, что они такие же. Возвышающаяся Стена несет в себе какую-то помеху в их программировании. Но Копия меня и несколько других, должно быть, модели К-Ген5 – они сильнее. Ничего, похоже, их не беспокоит.

Сэмми подталкивает меня двигаться. Я последний раз смотрю на распростертое тело Джексона, и мы аккуратно спускаемся во Внешнее Кольцо. Впереди в лагере виднеется огонек. Мы мчимся к нему.

По ходу бега моя хромота становится сильнее, но я с остервенением подталкиваю себя. Я могу различить, как Блик помогает Клипперу, а Бри приближается с винтовкой наперевес. Я понятия не имею, как много членов Ордена обнаружили здесь нашу команду, но наша машина тут единственная в поле зрения, так что, по крайней мере, выясняется, что они были пешком.

Когда я почти равняюсь с Бри, она резко останавливается. Она поворачивается с выражением ужаса на лице. Качает головой. Машет мне, чтобы я остановился. И я вижу почему.

Эмма.

Она не мертва. Она жива. Ксавье тоже. Но она приставила пушку к его голове. Эмма держит Ксавье на мушке, а Бо лежит лицом в земле, снег под ним потемнел.

– Это достаточно близко, – спокойно говорит Эмма.

Я, наверное, вижу все не так. Должно быть. Она одаривает меня своей привычной полуулыбкой. Вместо типичной боли в груди, этот выражение ее лица заставляет мой желудок сжаться.

– Того члена Ордена никогда не существовало, ведь так? – оправляюсь я. – Ты убила Бо, перекинулась на Ксавье, использовала рацию, чтобы связаться с Марко.

– Очень хорошо, Грей, – говорит она. Узел в животе стягивается, когда я осознаю, что это не первый раз, когда она нас предает.

– И это ты была на лодке. Ты сказала, что ходила за бинтами, но ты связывалась с Орденом.

– Я беспокоилась, что ты сомневаешься во мне с того момента, как ты увидел меня над картами Исаака, – говорит она, улыбаясь еще шире. – Но любовь – забавная вещь, не так ли? Она ослепляет нас.

– Грей, – умоляет Ксавье. – Пожалуйста…

Эмма прижимает пистолет к его голове немного сильнее, и он замолкает. Остальная часть команды вываливается в лагерь позади меня, и я слышу, как их шаги замирают.

– Эмма, почему ты это делаешь? Франк обещал тебе что-то? Он сказал, что отпустит Картера? Освободит Клейсут?

– Ты думаешь, мне не хочется этого делать? – усмехается она. – Ты думаешь, что у меня сейчас что-то типа момента слабости?

Такое чувство, будто я разговариваю с незнакомцем.

– Не может быть, чтобы ты реально хотела этого, Эмма.

– Но я хочу! – она практически кричит. – Я хотела этого с того самого момента, когда ты забрал меня из Таема, и я даже не могу сказать тебе, как трудно было быть настолько терпеливой, чтобы дождаться нужного момента. И вот почему это так удивительно, не так ли, Грей? Потому что в отличие от Блейна и Джексона, ты даже не думал, что это возможно.

Мое дыхание прерывается и я осознаю правду.

Это не Эмма.

Это никогда не было Эммой.

Эмма до сих пор в Таеме. Или еще хуже – умерла. Девушка, стоящая передо мной, выглядит также как она. Я был глупцом – таким глупцом – предполагая, что Копия будет создаваться только на основе Похищенного.

– Я могла бы это все это прекратить еще тем утром на «Кэтрин», – добавляет она, – но нет, тебе нужно было ворваться ко мне, заставляя меня сбросить мой вызов в тот самый момент, когда я была в состоянии выйти на контакт. Я была так близко, но мне просто пришлось прекратить. Сделать из себя застенчивую и смиренную барышню с опущенными ресницами, как я всегда делала в твоем присутствии.

Она выглядит чувствующей отвращение от этой идеи. Это выражение инициирует определенные моменты, которые сейчас кажутся до боли очевидными. Как она не пролила ни единой слезинки, когда как я спас ее в Таеме, несмотря на то, что она пережила. Ее раздражение, когда я позволил Джексону пообщаться с Орденом в Бон Харборе вместо нее, и ее небрежное замечание по поводу его скорости, когда он открыл Внешнее Кольцо, потому что, возможно, это действительно можно было сделать быстрее. И ее глаза. Они казались такими безжизненными и мертвыми в последнее время, такими безэмоциональными. Такими отличными от Эммы. Она даже рассказала нам о признаке, как определить свой собственный вид, и я был слишком слеп, чтобы увидеть это.