Текст книги "Замерзший (ЛП)"

Автор книги: Эрин Боуман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Я чувствую, что из меня вышибли весь воздух.

– Но ты ни разу не сдала нас, когда мы были в Долине Расселин, – говорю я. – И для тебя было бы не трудно проникнуть в Технологический Центр и выяснить, как связаться с Орденом.

– Я не собиралась связываться с ними, когда я была там, и они были бы глупы, думая, что я бы это сделала. Зачем мне охотно давать координаты моего расположения – расположения Повстанцев – и позволить им прикончить меня бомбами, которые я уверенна они бы скинули? Насколько тупой они меня считают?

Она ведет себя так же, как и Джексон в Стоунуолле: ставит свою собственную жизнь выше своей миссии. Самосохранение – сильнейшее из мотиваций.

– Так что теперь мы здесь, – говорит она, – и я, наконец, смогла достучаться до них. Согласись, Долина Расселин – это всего лишь название и я не знаю, что мне сообщать и как именно найти ее, не имея никаких непосредственных координат. Я сказала им проверить, откуда мой маячок передал последний сигнал. Этого должно быть достаточно для них, найти твою драгоценную штаб-квартиру, но ничего, если что мы подождем. Как только Орден не будет так занят, – она поворачивает голову к Стене и в это мгновение взрыв освещает небо – ты можешь в этом убедиться, Грей.

Мне становиться плохо. Из-за потери крови. Из-за всего.

– Эмма, я не могу просто ждать и позволить тебе выдать нас. Ты должна понимать это. Но если ты опустишь оружие, мы что-нибудь придумаем. – Я придвигаюсь к ней с опаской.

– Ни одного шага больше.

Я все равно делаю один.

– Ты думаешь, я не смогу этого сделать? – Она крепче прижимает ствол к голове Ксавье.

– Я знаю, что не сделаешь, – еще один шаг. – Потому что ты где-то там внутри. И ты лучше этого. Ты можешь помочь нам. Как Джексон.

– Если он помог вам, это значит, что он более старой модели. Я сильнее его.

Она находится на расстоянии вытянутой руки. Один шаг и я могу выхватить пистолет. Еще один шаг и все будет хорошо.

– Если ты сейчас же не остановишься, он покойник.

– Ты не убийца, Эмма. Я знаю тебя.

Она смотрит прямо на меня, и на какой-то момент, я думаю, что она меня слышит. Я хватаюсь за оружие, и признание на ее лице исчезает. Ее глаза сужаются, ноздри раздуваются, когда она говорит:

– Я не твоя Эмма. Ты ничего не знаешь обо мне.

И она спускает курок.

Раздается эхо.

И она направляет пистолет на мою грудь.

Раздается еще один выстрел.

Я падаю вперед.

Но я не истекаю кровью. Я... в порядке.

Эмма смотрит вниз и обнаруживает, что на ее куртке расплывается темное пятно. Она падает на колени, а потом на бок с подогнувшимися ногами.

Я переворачиваюсь, ища стрелка. Бри опускает винтовку. Ее глаза невероятно напряжены, когда они встречаются с моими, ее губы крепко сжаты, как будто они зашиты. Сэмми смотрит на трупы, как будто он увидел призрака.

Позади нас раздается шум. Отдаленные вспышки.

Копии.

Все несутся к машине, но я проверяю Ксавье. Он мертв. Он мертв и это ужасно, я хочу на это смотреть, но не могу поступить по-другому. Меня выворачивает на снег.

– Грей? – кашляет Эмма.

И даже когда я знаю, что это не она, я направляюсь в ее сторону. Я иду к ней, потому что она произносит мое имя, и ее голос звучит так же, как и у Эммы и я не могу игнорировать это. Она тянется к моей руке, хватая ее, ее пальцы липкие от крови, и она улыбается. Она умирает, но она сияет, как будто это лучший день в ее жизни.

– Они приближаются.

Бри начинает стрелять, и этот звук заставляет меня вздрогнуть, но я не могу пошевелиться.

– Где она? – спрашиваю я наспех. – Настоящая Эмма?

Она делает несколько медленных вдохов.

– Я не знаю.

Сэмми кричит мне из машины.

– Проклятье, Эмма, – я трясу ее за руку. – Она по крайней мере жива? Скажи, что она жива!

– Я не знаю, – повторяет она. – Но это было слишком легко, быть ею... притворяться, что я тебя люблю. – Она откашливает небольшое количество крови. – Ее воспоминания... эмоции... Я ощущала их так ясно, как день.

Я отрываю ее пальцы от моих.

– Не думай, что ты знаешь ее. В тебе нет ничего от нее. Ты просто обманула нас, вот что ты сделала сегодня вечером.

– Но ты никогда... не подозревал меня, – говорит она между вздохами. – Ни разу. – Улыбается. – Может ты единственный... кто не знает ее.

И мне нечего сказать, потому что я боюсь, что это правда. Сначала Клон моего брата, а теперь и Эммы. Как я могу утверждать, что знаю этих людей, если я не способен почувствовать омерзительную неправильность в них?

Сэмми матерясь, как сумасшедший размахивает руками с места водителя. Я смотрю на Бо и Ксавье в снегу. Они даже не похоронят их достойно.

– Нет времени! – кричит Сэмми, и я знаю, что он прав.

Я отворачиваюсь от Эммы и бегу к машине.

ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

БРИ ЗАБИРАЕТСЯ НА ПЕРЕДНЕЕ сиденье, а я сзади. Мы едва закрыли двери, когда Копии приблизились к свечению костра, Копия меня по-прежнему во главе них. Мы сматываемся, и он теряет нас. Кричит, орет, пинает снег. Его спина выгнута в гневе, руки раскинуты.

Он пугает меня. Он пугает меня больше, чем кто-либо, с чем я когда-нибудь сталкивался.

Он призывает других Копий преследовать нас. Бри высовывается в окно, стреляя по преследующим нас, идущих вслепую, без страха, не останавливаясь за нашей машиной. Земля скользкая от снега, но Сэмми, должно быть, едет достаточно быстро, потому что Бри садится обратно через мгновение. Несмотря на то, что слишком темно, чтобы толком увидеть что-нибудь, я пялюсь на свои руки.

Как это случилось? Я не мог почувствовать, что что-то не так с Эммой и в результате Бо и Ксавье мертвы. Клиппер может быть тоже. Я видел кровь. Я знаю, что он долго не продержится.

А потом все это в одночасье сваливается на меня. Перед глазами встают разорванные Копии, и слышится запах их горящей плоти. Умершая Эмма, Исаак, мой отец. Вот Копия меня направляет ружье мне в грудь и режет шею Джексона и беснуется после нашего бегства на автомобиле. Как я могу быть основанием для всего этого? Почему Джексон был в состоянии бороться с его приказами, а Копия меня нет?

Я ударяю сидение передо мной, закрываю рот руками и кричу в них проклятья.

– Не сейчас, Грей, – говорит Бри сбоку. Я хочу наорать на нее из-за отсутствия ее эмоций. Я хочу обозвать ее бессердечной. Я хочу сказать ей, что она может быть Копией, что она такая же бездушная. Но потом она говорит:

– Позже... я обещаю тебе позже, но не сейчас, – и я понимаю, что она говорит именно те слова, которые я хочу услышать. Это не значит, что я не чувствую эти эмоции, я не могу позволить ими овладеть мной в данный момент.

– Клиппер, – говорю я, вздрагивая при звуке собственного голоса. Он дрожит, и я стараюсь изо всех сил успокоить его. – Я сожалею о том, что было раньше. Ты был прав, отправив тот сигнал бедствия Экспатам. Это единственная причина, почему сейчас мы живы.

Я не упоминаю о том, что я спешу извиниться, потому что я боюсь, что у меня не будет другого шанса, что он будет мертв, если я отложу это.

– Прав или нет ... я до сих пор... наказан, – Клипер с трудом дышит. – Шрапнелью в грудь.

– Мы отвезем тебя к врачу. Может быть в тот город, который ты заметил за Бургом. – Я сразу же хотел отправиться на запад, в сторону Экспатов, но Клиппер долго не протянет. – Куда мы теперь?

– Север, – хрипит он.– Едем на север.

И затем он теряет сознание.

Небо озаряется еще одним взрывом, и я клянусь, я слышу, как орут Копии, хотя мы слишком далеко, чтобы это было возможным. Бедро пульсирует, моя штанина стала тяжелой, впитавшая в себя много крови. Мне кажется, я начинаю терять чувство реальности.

– Мы приближаемся к выходу, – объявляет Сэмми. Я вижу как приближается Внешнее Кольцо в моем окне, но прежде чем я могу почувствовать даже малейшие волны облегчения, Сэмми ударяет по тормозам. Мы летим вперед.

– Сэмми! – кричит Бри. – Что за…

Но она не договаривает, потому что становится очевидным, почему Сэмми остановился.

Преграда из света вырастает перед нами. Мы в ловушке. Снова.

Сэмми проклинает судьбу и небеса, и вероятности и ряд других вещей, ударяя при этом руль в ярости. Бри поворачивается ко мне лицом, и свет снаружи автомобиля так ярок, что я могу разглядеть достаточно близко выражение ее лица. Напряженность ее лба. Беспокойство в ее глазах. Страх в уголках губ.

– Что теперь? – спрашивает она.

Но темные фигуры уже подходят к машине, открывая двери. Они не трогают Клиппера, но вытаскивают Сэмми и Бри из передней части автомобиля, а потом сзади и Блика со мной. Я смотрю на то, какой сейчас белый снег. Насколько он свежий и идеальный, и чистый. Это точно конец. Если это будет Копия меня, тот, кто будет совершать расправу, я не хочу этого видеть.

Пара сапог появляется в поле моего зрения, но они не являются типичной моделью Ордена. Я смотрю вверх, пораженный.

Мужчина передо мной одет в толстые штаны, заправленные в сапоги, шерстяную шапку и перчатки, у которых пальцы на половину срезаны, хотя на улице мороз, он предпочел объемный свитер вместо пиджака. Выглядит он примерно возраста моего отца, и темная щетина покрывает его челюсти. Наряд женщины рядом с ним также имеет не соответствия с одеждой Ордена.

Я смотрю на машину позади них. Она выглядит примерно как вертолет Ордена, только немного более побитой. Эмблема на ее стороне знакома мне: синий круг с расположенным внутри красным треугольником, с бледной, неукрашенной звездой в центре.

Это они. ЭмВест. Люди, чьи предки начали Вторую Гражданскую Войну и выпустили вирус на миллионы невинных жизней. Люди, которые сегодня нашли причины, чтобы ответить на наш призыв о помощи, даже когда всего за несколько месяцев до этого я наблюдал их самолеты, атакующие Таем.

– Кто главный? – спрашивает мужчина. Его голос низок и скрипуч, будто он не часто им пользуется.

Я поднимаю руку, и он наклоняет голову на бок и оглядывает нас снова, что-то вроде любопытства и сомнения отражается на его лице.

Женщина указывает на нас ножом.

– Не похоже, что их много, Адам.

Мужчина, Адам, не отводя с нас взгляда, отвечает.

– Нас тоже.

Вдали произошел взрыв, и я растворился в этом моменте, прекрасно осознавая, что Копии все еще преследуют нас, что Клиппер истекает кровью в машине.

– Одному из нас нужен доктор, – когда я говорю это, мою ногу пронзает боль, и я понимаю, что и мне он тоже нужен.

Адам просто приподнимает брови:

– Сколько вас?

– Пять.

Он очерчивает небольшой круг в воздухе указательным пальцем.

– Всех вас.

– Мы потеряли четырех до этого, и еще нескольких в Заливе. Рассталась с еще одним перед отплытием.

Адам наклоняет подбородок, все еще чего-то ожидая, и я раскидываю руки в отчаянии.

– У меня мальчик при смерти в этой машине! Если у тебя есть еще вопросы, так спрашивай. У меня нет времени для игр, даже если вы спасли там наши задницы.

Адам улыбается на это: широкой, блестящей улыбкой, которая настолько белая, что сливается со снегом.

– Я имел в виду, что сказал: Всех вас. Твоих людей. Сколько?

Бри, кажется, понимает суть его вопроса, потому что она отвечает за меня.

– Последний раз, когда был подсчет по головам, нас было чуть более двух тысяч.

Адам поджимает губы, как бы пробуя число на вкус и находя его довольно любопытным. Что там говорил Исаак? Если у вас есть хорошая информация – способы расшатывания ЭмИста – ЭмВест всегда готов поторговаться или заключить сделку. Это может быть актуально в данный момент? Они ответили на наш сигнал бедствия только потому, что они думали, что мы могли бы быть полезными в их деле и теперь после подведения Адамом итогов о количестве Повстанцев, он понимает, что эти предположения верны?

– Кое-кто сказал нам, настоящими патриотами являются Экспаты, – говорю я, повторяя слова, которые я впервые услышал от Исаака.

Глаза Адама загораются.

– Я думал, мы могли бы работать вместе. Твои люди. Наши люди. У нас вместе было бы больше шансов на успех.

– Ты знаешь, – говорит Адам с небольшой ухмылкой. – У меня была та же мысль, когда мы решили ответить на ваш призыв.

Мы подходим друг к другу, и одним отрывистым рукопожатием я выражаю преданность Экспатам.

ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

МЫ ПОДНИМАЕМСЯ В НЕБО, и меня сразу же начинает подташнивать. Я держу руку на иллюминаторе, наблюдая, как Бург исчезает из поля зрения. Он до сих пор наполнен взрывами света и хаосом. Я волнуюсь об остальной части людей Блика, размышляя, как они там держатся. По крайней мере, с помощью Экспатов у них есть шанс на выживание. Остальные еще сражаются в воздухе за Стеной, и как только мы взлетели, я услышал приказ Адама о продолжении сдерживания позиций, пока Орден не будет разбит.

Клиппер снова приходит в сознание, сжимая руку Сэмми рядом со мной. Он продолжает делать эти ужасные звуки, вздохи от боли, видимо настолько невыносимой, что я желаю, что бы бомба опять временно оглушила меня. Лицо мальчика выглядит безнадежным. Как будто он просто хочет, чтобы это закончилось.

Я прижимаю голову к окну и желаю, чтобы боль ушла. Боль в моей ноге, груди и разуме. Я начинаю дрейфовать между сознанием и небытием, реальность и сон перемешиваются.

Я вижу Клонированную версию Эммы в облаках, ее куртка вся в крови. «Ты должен задаться вопросом о том дне, когда ты встретил Эмму с Кроу», – говорит она. – «Была ли это действительно она? Или это была я? Жива ли вообще твоя Эмма?» – Она слегка хихикает, и продолжает нараспев. – «Я не скажу. Никогда. Ни за что».

Но я уже знаю. Я не хочу признавать это, но я знаю, что это была моя Эмма, настоящая Эмма в тот день в Таеме. Я был одет как Блейн, но когда она прикоснулась к моему лицу, она узнала меня. Она плакала, переполненная эмоциями. И я все испортил, не взяв ее с собой. Я даже уверен, что Франк видел это воссоединение – у него камеры везде. К тому времени, когда я вернулся за Эммой, он знал правду: что я был Греем, а не Блейном. Что я заберу ее с собой в Долину Расселин. Что он может отправить шпиона прямо в мои нетерпеливые, распростертые объятия.

«Ты такой умный», – поет Эмма среди облаков. – «Только слишком поздно. Очень, очень поздно».

Голос Бри доносится издалека:

– Грей, держи глаза открытыми.

Но Эмма превращается в девушку из туннелей Бурга. «Мои дети слишком маленькие, чтоб уме'еть», – говорит она. – «Никто не п'осил тебя п’иводить Жнецов к нашей две'и».

Я моргаю и она уже Ксавье, с отчетливой дырой в черепе. «Ты оттолкнул Эмму слишком сильно. Ты не думал, что она сделает это, и теперь смотри. Смотри!»

Но я не могу, и когда я не смотрю, появляется Джексон с рваной раной поперек шеи. – «Ты союзник» – И Бо говорит: «Я, наконец, высвободился, наконец-то стал свободен. Но все не должно было так закончиться».

Мир сжимается, сокращается, словно я вошел в тоннель. Рука Бри в моей руке. Я чувствую ее пальцы, в милях от меня, но сжимающие мои. Никаких слов, просто обнадеживающее пожатие. Мое зрение слегка восстанавливается, когда вертолет приземляется.

Как-то я оказываюсь вне машины, рука обернута вокруг шеи Бри. Мы двигаемся, но она делает большую часть работы. Впереди находится приземистое здание белого цвета. И женщина с темно-рыжими локонами бежит нас встречать.

Земля движется подо мной. Это происходит медленно, будто замирает время. Я поворачиваюсь к Бри, потому что хочу предупредить ее о том, что грядет, но я успеваю произнести только ее имя, прежде чем падаю в снег.

Я просыпаюсь в чужой постели, испытывая жажду и совершенно истощенный. Бри спит в кресле рядом со мной, одна рука лежит на матрасе возле меня, почти как если бы наши пальцы были сплетены, прежде чем она задремала.

Осмотрев помещение, понимаю, что мы в обыкновенном доме. Стены в спальне цвета грязного персика, на окнах шторы настолько тонкие, что первые лучи зари просвечиваются сквозь них. Рядом с кроватью находится тумбочка, стакан воды стоит на ее изношенной поверхности. Я беру воду и делаю несколько глотков. Жидкость попадает в мой желудок, который был пуст слишком долго.

Стиснув зубы, я сажусь и отодвигаю простыни. Моя штанина высоко отрезана со стороны моего раненого бедра, рану обработали и перевязали. Я поднимаюсь с кровати. Переносить вес на ноги не особо приятно, но я справляюсь.

До тех пор пока я не встаю, готовый к новой волне боли, я не замечаю, какой маленькой и беззащитной выглядит Бри. Я до этого не видел ее спящей, не в такой ясности, и теперь, когда утренний свет проливается на нее, все, что я могу видеть – это спокойная, умиротворенная девушка, с таким выражением лица, которое я обычно у нее не вижу. Лоб гладкий, поскольку она не хмурится и не морщинится. Ее брови выглядят элегантно, ее губы изящны. Все в ней становится мягче, когда она во сне. У меня такое впечатление, как будто я засвидетельствовал какую-то большую тайну, увидев ее нежную сторону, которую она никогда не показывает миру.

Она вздрагивает, делая маленький, крошечный вздох. Она собирается проснуться с ужасной болью в шее, если она останется в кресле, так что я поднимаю ее и переношу на кровать.

– Грей? – бормочет она. Она все еще спит, и мое имя произносится с оттенком паники, как будто ей снится кошмар. Она даже сейчас хмурится.

– Я здесь, – говорю я ей. – Я здесь и все хорошо.

Ее губы дергаются в улыбке, и ее лицо становится как прежде, будто сон стал спокойнее.

И в этот момент я забываю все, что она сказала мне под Бургом, потому что это то, чего я хочу: заставить ее страхи исчезнуть. Успокоить ее и просто быть рядом, когда она нуждается во мне. Всегда.

Я наблюдаю, как несколько белокурых прядей волос трепещут вместе с ритмом дыхания Бри. Я знаю, что я должен найти команду, но все, что я хочу сделать, это забраться в кровать. Я хочу заснуть, прижимая спину Бри к своей груди и обнимать ее своей рукой вокруг талии, потому что если мы будем вместе, то мы будем в порядке. Я знаю ее всего пять месяцев, но у меня такое впечатление, что намного больше. Я пропустил, когда она стала моей второй половинкой, и теперь мысль о преодолении шторма, бушующего вокруг нас, кажется даже невозможной, если мне придется делать это в одиночку. Честно говоря, мысль о том, чтобы ничего не бояться без нее кажется совершенно абсурдной.

Она была права. Насчет нас. Насчет того факт, что я боролся с этим. Почему она всегда должна быть права?

Я положил руку на ее плечо, но я не бужу ее. Я не знаю, как даже начать извиняться. Я был неправ во всем... Я действительно нуждаюсь в тебе, в нас, в огне, в том, чтобы быть напуганным и поставленным под сомнения, и быть отвергнутым… Я был неправ, и я сожалею.

Ничего из этого не кажется достаточным.

Поэтому я целую ее в лоб, подтягиваю одеяло до ее подбородка и ухожу, чтобы найти остальных.

ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ЖЕНЩИНА ИЗ ЭМВЕСТА ждет, когда я выйду в коридор. Она представляется как Хайди и рассказывает мне, что раны Клиппера были обработаны, и что он и остальная часть команды еще спят. Я спрашиваю, могу ли я увидеть их, но она настаивает на том, что вначале Адам должен поговорить. Когда я настаиваю на своем, она бросает мне слова типа: «срочно» и «обязательно», так что я, скрепя сердце, следую за ней.

Мы проходим через гостиную, заваленную книгами и заставленную мягкими диванами, кухню, которая пахнет теплым хлебом и супом, и спускаемся вниз по лестнице, прежде чем, наконец, приходим в большую комнату без окон. Она заставлена компьютерами и дисплеями и другими устройствами, с которыми, я уверен, Клиппер знает как обращаться с завязанными глазами. Адам стоит в центре комнаты спиной к нам и разговаривает с женщиной, которая, как я помню, бежала к нам, встречая вертолет, прежде чем я вырубился вчера вечером. Ее волосы связаны сзади, и ее покрытые веснушками щеки раскраснелись.

– Сильвия, – говорит Хайди женщине. Это своего рода облегчение, потому что Сильвия уходит, сопровождаемая Хайди, и остаемся только мы с Адамом.

Он сидит в кресле, пьет из стакана, стоящего на столе, а потом откидывается, заложив руки за голову.

– Как нога, Грей?

– Откуда ты знаешь мое...

– Бри сказала нам. Потом начала приказывать нам, будто она владеет этим местом, убедилась, что ты и Клиппер были осмотрены, потребовала еды и питья для вашей команды. – Его брови метнулись вверх. – Вот это девушка.

Я улыбаюсь, чувствуя гордость Бри и за Бри.

– Я никогда не благодарил тебя за твою помощь, – говорю я. – Раньше, с Орденом. И здесь. Где бы это «здесь» ни было.

– Я должен поблагодарить тебя за то, что вы послали сигнал настолько же, насколько ты мне должен за ответ на него. От того, что произошло в Бурге, выиграли мы оба. Что касается состояния команды, это надо благодарить Сильвию и ее мужа. Они заправляют этим убежищем.

Я слежу за дисплеем на стене позади него. Убежище. Дом начиненный всем понемножку – медикаментами, компьютерами, дополнительными кроватями для Экспатов в случае необходимости.

– Как все обернулось в Бурге?

Лицо Адама застывает.

– Я сказал своим пилотам ликвидировать Орден любой ценой, и результаты были не очень приятными. Я не знал, что там были мирные жители, воюющие на земле или живущие под этими зданиям. Нам только удалось сохранить около половины из них.

Я не успеваю спрятать выражение ужаса на своем лице.

– Но Орден был уничтожен, и мы подчистили все, прежде чем прибыли дополнительные силы, – говорит Адам. – Плюс оставшиеся в живых жители Бурга были сопровождены на запад в убежища Экспатов. Это очко в мою пользу.

– Но все те люди. Мертвы. Потому что я позвал вас. Потому что мы…

– Человек может сойти с ума, думая об этом и о жертвах, которые он должен понести в таких боях. Кроме этого, ты считаешь, что все члены Ордена, которых мои люди убили в процессе сохранения ваших жизней, заслуживали смерти? Возможно ли, что некоторые из них были ослеплены Франком? Думая, что они вершат добро? Готовые измениться, если бы им было указано на их ошибки? Все возможно, но я отдал приказ ликвидировать их, не задавая вопросов.

Я подтягиваю стул и присоединяюсь к Адаму, потому что думаю о том, что Бург уничтожен, и о том, столько людей погибло, да и мои ноги устали.

– Люди – сложные существа, – добавляет Адам. – Мы не полностью плохие и не полностью хорошие. У нас много граней. Много, много оттенков. Тебе ли это не знать, Грей, с таким-то именем.

И я знаю. Практически все, кого я встретил за последние несколько недель, были напичканы комплексом мотивов: Джексон, Титус, Блик. Не говоря о том, что я сам большое противоречие из всех. Я убил версию собственного брата, чтобы спасти ту, кто я думал, была Эммой. Я использовал в своих интересах отношения с Бри, в надежде на восстановление отношений детства. Я смотрел на Джексона как на недочеловека, потому что я считал его опасным, и я оставил так много людей в Бурге умирать. Я отбросил сотни жизней, чтобы спасти небольшую группу, которую я знал.

– Большие жертвы, вероятно, будут принесены в процессе, но все можно исправить, убрав Франка от власти – это деяние, которое должно произойти, – говорит Адам. – Как насчет того, чтобы мне связаться с вашим лидером на востоке?

Даже со всем оборудование, наполнявшим комнату, я знаю только один способ связаться с Долиной Расселин.

– Я не могу этого сделать. Но, возможно, Клиппер может.

– Я думал, что дело может быть в этом.

Сразу после появляется Хайди с Клиппером на буксире. Его раненая рука висит на перевязи, плечо забинтовано. Он медленно заходит в комнату, прежде глядя на оборудование чем, наконец, находя зрительный контакт со мной.

– Что происходит?

– Ты свяжешь нас с Райдером, – говорю я.

Он улыбается, тянет стул к одному из компьютеров, и попадает в свою стихию.

Видеть лицо Райдера, появившееся на дисплее, понимая, что Долина Расселин все еще существует – это огромное облегчение.

Я даю Райдеру короткую сводку о текущем состоянии нашей команды. Несмотря на предательство Эммы, Райдер замечает, что не было замечено увеличения активности Ордена в лесу, как и ее уменьшения, все было как обычно. Большинство электронного оборудования Долины Расселин могло порождать магнитные поля, создающие помехи отслеживающему маячку Эммы, и Райдер подтвердил, что Харви установил некоторые приборы, глушащие сигнал на расстоянии – недалеко от центра допросов – как дополнительные меры безопасности. Я улыбаюсь, вспоминая, как однажды Бри говорила мне что-то насчет того, что Повстанцы имеют защиту, даже если ее нельзя увидеть.

– Я хочу поговорить с Адамом, – говорит Райдер. – Наедине.

Я понимаю, что спор будет бесполезным, так что я выхожу в коридор.

– Что там происходит? – спрашивает Клиппер.

Я съезжаю на пол напротив него, оперевшись спиной на стенку.

– Хотел бы я знать. Как твоя рука?

Он пожимает плечами.

– Сильвия говорит, что часть металла останется во мне на всю жизнь, но я буду в порядке.

Я хочу сказать ему, что то, что он сделал это хорошо и я горжусь им, но это все звучит так неубедительно в моей голове.

– Я думал о той Копии Эммы, – говорит он. – Она так искренне заботилась об Эйдене. Расти, казалось бы, никогда не подозревал ее, как Джексона или Блейна. Она даже боялась тех двоих, точно так же как мы, и когда она раскрыла их, она промолчала об этом. Она сдала их только тогда, когда это было для нее наиболее выгодно. Это как будто бы она была на другом уровне. Как будто она была одной из тех более новых моделей… как твоя Копия.

– Она и была. Она сказала мне это прямо перед тем, как застрелила Ксавье. Я замолкаю на мгновение, уставившись на свои ноги. – Это пугает меня, насколько убедительными были эти более новые модели. И что с ними нельзя договориться. Это все меняет, не так ли?

– Да, – говорит Клиппер. – И нет. Мы просто станем более бдительными. Будем доверять нашим инстинктам. Работать вместе. Это то, что бы сделал Харви.

– Так сколько тебе лет, скажи еще раз?

Он расплывается в широкой улыбке, в которой обнажаются его зубы – непослушной и гордой – он на самом деле выглядит на свой возраст. Внезапно улыбка исчезает, замененная выражением ужаса.

– Харви тестировал всех, кто входил в Долину Расселин, но Эмма была первой, кто прибыл после его смерти и я только вытащил жучок, – говорит он. – В определенном смысле, это все моя ошибка.

– Ты не можешь так считать. Это ничья ошибка. Я привел ее назад, в конце концов.

Он смотрит на лестничную клетку, выглядя не убежденным.

– Зови меня, если им понадобится что-нибудь еще, о’кей? Я устал.

Я киваю и он уходит, забирая свою вину с собой. Приглушенные голоса все еще продолжают беседу из-за двери. А я просто сижу здесь. Жду. Неосведомленный.

Как мог Райдер вот так вышвырнуть меня с совещания? Быть столь сфокусированным на делах и союзах? Он даже не вздрогнул, когда я упомянул что мой отец, Бо, Ксавье умерли. Я внезапно задаюсь вопросом, а что если Райдер оцепенел от шока. Он и Бо были лучшими друзьями – практически братьями.

И затем в моей груди вспыхивает осознание того, что если Адам разговаривает с Райдером, находящимся в Долине Расселин, то я могу поговорить с Блейном. Все остальное становится неважным. Я вскакиваю на ноги. Дверь распахивается перед тем как я до нее добираюсь и Адам выходит в коридор.

– Он снова хочет поговорить с тобой.

Я проскальзываю мимо него. Райдер все еще на дисплее, трет свои глаза, как будто он отчаянно нуждается во сне. Я не заморачиваюсь с приветствиями.

– Блейн там? Могу я с ним поговорить?

Райдер поднимает взгляд и вздыхает.

– Это не самое важное сейчас.

– Не важное? – перебиваю я.

– Грей…

– Нет. Не смей мне указывать, что важно когда я прошел пешком через эту чертову страну только чтобы потерять половину людей, которых я люблю. Мой отец мертв, Райдер. Он мертв! Бо и Ксавье тоже. О, и Эмма? Я даже не представляю, жива ли она, и это даже хуже чем альтернатива. Так что извини меня за желание поговорить с моим братом. Я так сожалею, что я не сфокусирован на правильных вещах после этой глупой, провальной миссии!

Я хочу, чтобы он заорал в ответ, накричал на меня, но у него хватает нервов, чтобы спокойно положить руки на стол и сказать:

– Мы можем поговорить насчет твоего брата позже. Прямо сейчас, нам надо обсудить новый союз.

– Черт тебя побери, Райдер. Я просто хочу увидеть Блейна. Я... – Все кажется разрушенным. Так много людей умерло, и я здесь, отделенный от Блейна, чувствую себя потерянным, болезненным. – Как это произошло? – бормочу я. – Этого не должно было случиться со мной.

– А ты думаешь, что я хотел, чтобы это стало моей жизнью? – Теперь он решил заорать. Не тогда, когда я хотел этого, а сейчас. – Я не обходился без охраны с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать! Мои лучшие друзья теперь мертвы. Я потерял одного из лучших капитанов, которого я имел под своим командованием. Это ужасно? Да. Это больно? Хуже, чем я даже смог бы описать. Но я распрямляю плечи, держу голову высоко, и двигаюсь дальше. Двигаться вперед единственный вариант.

Теперь я уставился на него, потому что я не могу отбросить чувства в сторону, как он мне предлагает. Я не действую таким образом. Я не знаю, как существовать, если я не чувствую.

– Вот что ты собираешься делать, – продолжает он. – Ты собираешься потерять время, чтобы оплакать тех, кого ты потерял, и после этого ты поймешь, что эта миссия была ненапрасной. Посмотри, чего ты добился. Ты спас Блика от жизни под землей и люди Адама освободили половину его народа. Ты встретил Копию, которая боролась против своего программирования – гнула свою волю, чтобы помочь вам! Прежде всего, ты дал нам лучшее преимущество за годы: союзника. Адам заверил меня, что Экспаты будут посрамлены нашим числом, и что вместе мы будем непобедимы.

Я вижу логику в его словах, но расплата за процесс обретения этих активов, кажется несправедливо высокой.

– Теперь что касается этого союза, – продолжает Райдер, – я посылаю капитана, чтобы он помог присмотреть за делами, происходящими на Западе. Элия встретится с Адамом на нейтральной территории – примерно в трех часах к северу от Долины Расселин – и он должен прибыть к тебе край завтра вечером.

– И Блейн, – говорю я. – Отправь и Блейна тоже.

– Это не было частью нашего соглашения.

Я ударяю руками по столу.

– Мне все равно, Райдер. Просто отправь его!

Как по команде, слышится звук открывания двери за Райдером, и появляется Блейн, выступающий извне поля зрения.

– Это правда? Я слышал, ты связался с ними! – А потом он спотыкается, толкая Райдера, который пытается его удержать. – Грей!

Он руками проводит по волосам, словно он не может поверить в то, что видит, и я не знаю, как я раньше ошибочно принимал Копию за него. Это Блейн, такой реальный и живой, я чувствую это, хотя он только на экране. Райдер указывает в сторону двери, прося Блейна выйти, но Блейн придвигает стул.

– Ты выглядишь ужасно, – говорит он, усаживаясь.