Текст книги "Темноты"

Автор книги: Эрик Скотт де Би

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 30

Должно быть, Целлика задремала за работой. Она очнулась за столом с иглой и нитью в руках от едва слышимых всхлипываний.

Комнаты доходного дома были небольшими – лишь центральная, служившая столовой и гостиной, достигала пяти шагов в длину, а обе спальни были и того меньше. Обитель Целлики, откуда и доносились рыдания, по меркам людей была крохотна, но её вполне хватало полурослице. А ещё там было прорублено окно – это сделал Кален, в один из немногих моментов просветления.

Мирин, дошло до девушки. Но почему?

– Кален, – пробормотала полурослица.

Целлика вскочила со стула и подошла к двери Дрена. Она заглянула в замочную скважину, так как ожидала, что Мирин должна быть…

Целлика смотрела сквозь скважину ровно до того момента, пока не разглядела спину Калена и обнявшие её руки. И тут до неё дошло. Полурослица отпрянула, а её лицо исказила яростная гримаса.

– Кален, ты дурак, идиот, кретин…

Полурослица поспешила к себе комнату. Само собой, Мирин всё ещё была одета в красное платье, только теперь оно было помято и неопрятно. Девушка сидела в углу, сжавшись в настолько маленький комок, насколько смогла, и кусала кулаки. От неё пахло жимолостью – самым любимым и единственным парфюмом Целлики.

– Ох, моя ты красотка, – произнесла полурослица. Она подошла к Мирин и обняла её. – Это не твоя вина. Ты же понимаешь это?

Мирин, громко всхлипнув, прижалась головой к груди Целлики. В том месте, где их кожа соприкоснулась, полурослица почувствовала зуд от магии.

Для полурослицы было не так сложно собрать воедино все фрагменты мозаики. Войдя в комнату, Мирин сменила гораздо более удобный наряд, купленный в «Коллекции», на красное вечернее платье, которое девушка ранее попросила Целлику привести в порядок и подлатать. Так одетая, во всеоружии – и полурослица готова была признать, что она выглядела как настоящая красавица – вкупе с парфюмом Целлики, Мирин направилась в комнату Калена.

Но Файне опередила её.

Целлика прокляла мужчину. Как он может быть настолько слепым? Мирин чуть не вешалась ему на шею с того самого утра, когда они впервые познакомились. Неудивительно, что у Калена с Арэйзрой ничего никогда не было. Целлика поражалась, что Рэйз ещё разговаривалас Каленом.

– Тише, подруга, успокойся, – Целлика гладила волосы девушки. – Кален просто идиот.

Мирин вывернулась из её рук.

– Он не такой! – крикнула она. – Ты сама знаешь, что он не такой. Замолчи!

Полурослица моргнула, ошеломлённая вспышкой ярости, и отшатнулась. Она пыталась заговорить, но внушение в голосе Мирин не позволило сделать это.

Мой голос, пронеслось в голове у Целлики. Она забрала мой голос?

Гнев девчонки обернулся рыданием.

– Он не любит меня, – произнесла Мирин. – Мне показалось, что он побежал меня спасать после бала, потому что он любит меня, но… но… – она вздохнула и вытерла щёки. – Он спас меня, потому что это был его долг, потому что он защищал меня. И всё.

– Но это не так, – попыталась вставить Целлика. – Я никогда не видела, чтобы он так смотрел…

– Уйди, – сказала Мирин. – Оставь эти ложные надежды при себе и просто уйди!

Полурослица сама не заметила, как оказалась на ногах. Её рассудок хотел остаться, но тело повиновалось без согласия.

Всему виной голос. Собственный приказ Целлики, но прозвучавший из уст Мирин. Как такое возможно?

– Иди и спи, – приказала Мирин. – Вот, – она протянула полурослице одеяло.

Целлика тихо закрыла за собой дверь, оставив Мирин в комнате одну. Засыпая на ходу, девушка миновала кухню, попав в главную комнату. Полурослица чувствовала себя столь уставшей, словно прошла сегодня пятьдесят лиг. Просто немного…

Она свалилась на пол, захрапев прежде, чем успела опустить голову.

– Мама! – выдохнула Файне и проснулась, не успело слово сорваться с её губ.

Просто кошмар, успокоила себя девушка с некоторым отвращением. Она снова уснула.

Файне откинулась назад, её обнажённое тело блестело от пота, а мир медленно возвращался на круги своя. Комнатка доходного дома. Простая кровать. Спящий рядом мужчина, чья голова лежала у неё на коленях. Её хвост обвился вокруг него, словно мурчащая кошка, и беспокойно вздрагивал.

Кем был этот мужчина, и почему она улыбалась при мысли о нём?

Она вспомнила сон. Эльфийка кричала и истязала себя, силясь прогнать заполонившие её разум ужасы. Златокожий певец меча с зияющей дырой на месте сердца стонал на грубом грязном полу. Родная мать Файне, тёмная, прекрасная и мёртвая, лежала с проткнутыми ногами. Холодная костяная палочка в маленькой руке Файне пронзила болью руку и душу.

И девушка – Файне видела девушку, которую поглотило синее пламя. Девушка превратилась в нечто иное после того, как магия матери Файне выжгла её изнутри.

Она опустила взгляд на мускулистого мужчину, покрытого шрамами, который обнимал её обнажённые бёдра и спал. Кален, вспомнила она.

Затем всё вновь стало прежним, и от кошмаров не осталось и следа. Файне с облегчением вздохнула.

О боги, она ненавидела спать. Это так по-варварски. Можно провести время с куда большей пользой.

Файне выскользнула из объятий Калена и оставила его на кровати одного. Женщина улыбнулась, глядя на него, и покачала головой.

– Спокойнее, девчонка, – упрекнула она себя. – Ты становишься посмешищем.

Файне вылила ночной горшок в стенной жёлоб – опять же, варварская необходимость – и ненадолго села на холодный пол, собираясь с мыслями. Затем Файне встала и потянулась.

Лунному свету, струившемуся из окна, осталось не так долго – близился рассвет, а ей следовало поскорее уходить. Файне отворила ставни и высунула нос в прохладную ночь Глубоководья, глубоко вдохнула освежающий морской бриз и сделала спокойный, приятный выдох, после чего вновь вернулась в комнату.

Она собрала одежду – простую кожаную, потёртую и немного изношенную. Файне не могла припомнить, чтобы на ней было надето это, но подобное чувство ей было не в новинку: когда большая часть наряда была иллюзией, то кому какое дело до настоящего?

Иллюзией…

До Файне дошло, и она подбежала к зеркалу Калена, которое висело над небольшим тазом. Когда Файне погрузила пальцы в воду, она показалась прохладной, но зеркало было важнее.

 Из зеркала на неё смотрела настоящая Файне.

– Боги, – прошептала девушка, проведя рукой по бледной коже. – Неужели я спала в таком виде?

Она потянулась к шраму на щеке и откинула локон розовых волос. Шрам от арбалетного болта болел, как и всегда в это время ночи.

– Так не пойдёт, – произнесла женщина. – Пойдём так – будем с тобой, подруга, детей пугать, верно?

Файне хотела достать палочку из-за пояса, но остановилась. Та нужна была для косметических перемен. Ей нужно было спрятать настоящее тело.

Файне пробудила магию изменяющего облик ритуала при помощи амулета. Плоть стала изменяться. Розовые волосы снова приобрели присущий знакомой полуэльфийке красный цвет, резкие черты лица разгладились, уши уменьшились и слегка округлились, а крылья и хвост исчезли.

– Так-то лучше, – сказала Файне.

 Поверх она наложила иллюзию, которая её устраивала. Просто потому, что Файне чувствовала себя так, она приняла облик матери: прекрасной солнечной эльфийки с глазами цвета смолы и рубиновыми губами. Прозрачное чёрное платье, появившееся из воздуха, аккуратно село на её стройные формы.

Точно такой Файне запомнилась её мать за те несколько лет, что они провели вместе, прежде, чем арбалетный болт оставил шрам на щеке девушки.

Файне подошла к двери, открыла её так тихо, как только могла, и вышла в главную комнату. Девушка услышала храп Целлики и, увидев спящее тело прямо на полу, мягко улыбнулась.

 Затем Файне услышала тихий скрип кожи по дереву и, обернувшись, увидела стремительно вынырнувшего к ней из тени Раса. Времени на разговоры уже не было.

И опять Целлику разбудило нечто, похожее на плач Мирин.

– О боги, – пробормотала она, сбросив с себя остатки сна. А ведь ей тоже снились такие яркие и неприличные сны.

Первые отблески раннего рассвета пробивались сквозь окна. Но остался ещё где-то час до того момента, как солнце окончательно выглянет из-за горизонта. С улицы не доносилось ни звука.

Целлика различила звуки шагов и сдавленные рыдания из своей собственной комнаты.

Подумав о Калене, она взяла со стола арбалет. Быть может, стоит выстрелить в него для того, чтобы он перестал валять дурака и спать не с теми женщинами.

Целлика слегка помедлила перед дверью Калена прежде, чем снова прильнуть к замочной скважине. Полурослица собралась с духом, но на этот раз Кален был один и просто спал на кровати.

Слегка покраснев, Целлика на цыпочках двинулась к своей комнате. Она услышала сдавленный стон, а затем что-то с треском сломалось – вроде стул. От этого волосы на шее полурослицы встали дыбом.

Она прикоснулась к двери, слегка приоткрыла её и остановилась как вкопанная.

На кровати, залитой свечением луны, лежала брыкающаяся Мирин в длинной ночной рубахе, а две руки чем-то обматывали её голову, видимо, собираясь заткнуть ей рот. Руки, принадлежавшие дварфу в чёрных одеяниях. Тому дварфу, которого полурослица видела в комнате Лориэн Вестницы Рассвета, – Расу. Половина лица обгорела, но полурослица всё равно узнала его.

– Не двигайся, – произнесла Целлика как можно более сильным голосом.

Покрытое шрамами лицо повернулось к ней, его обладатель так и прижимал Мирин одной рукой к кровати:

– Ребёнок…

– Я не ребёнок, – Целлика нацелила арбалет ему лицо. – И если думаешь, что у меня в руках игрушка, то сильно заблуждаешься! – её руки дрожали. – Кален! – крикнула полурослица. – Кален!

Он должен услышать её. Она рассчитывала на это. Если только вдруг стены не поглотят звук или случится что-нибудь другое, неожиданное.

– Успокойся, коротышка, – произнёс дварф. – Я безоружен.

Как будто это имеет значение,пронеслось в голове у Целлики. Судя по рассказам Калена, этот тип мог убить их обеих голыми руками, если бы только смог пошевелиться. Но её голос поймал его в ловушку.

– Не называй меня так, орочье отродье, – взорвалась Целлика. – И вытащи кляп у неё изо рта.

– Не вытащу, – произнёс Рас. Так как он всё ещё не мог двинуться, дварф лишь взглянул в сторону Мирин. – Эта девушка опасна.

– Вытаскивай! – прошипела Целлика. – И где Файне? – она подняла выше арбалет. – Мерзавец, что ты сделал с Файне?

– Целлика, – раздался голос.

От угла отделилась тень, и полурослица обернулась, чтобы обнаружить… её.

Из всех кошмаров, что она могла себе представить, этого она ожидала меньше всего. Призрак из прошлого – из прошлого ещё до побега с Каленом в Западные Врата, из прошлого, когда она была рабыней демонического культа. Это единственное, о чём она никогда не рассказывала ему. Кошмар, преследовавший её долгие годы.

Золотая эльфийка с полными тьмы глазами.

– Ты, – выдавила охваченная ужасом Целлика.

Пристально взглянув на неё, женщина остановилась. Наконец, она улыбнулась:

– Я.

Блеснул кинжал, и боль пронзила живот Целлики. Ноги подкосились, и она рухнула на пол. Мир померк. И лишь издалека доносился голос Мирин, выкрикивающий её имя.

Глава 31

Кален, должно быть, сильно вымотался – и, в самом деле, он уснул чуть не на рассвете. Мужчина проснулся примерно в полдень – отдохнувший, но сходивший с ума от жажды и голода.

Дрен был несколько удивлён из-за того, что Целлика его не разбудила – лоханью воды, например, как она любила. В некотором роде Кален был даже расстроен, что девушка так не сделала – он бы схватил лохань и тут же напился бы.

Кален огляделся, но Файне уже ушла. По правде говоря, он не был удивлён. Такую женщину, как она, не удержишь в постели не просто на ночь, но ина полдня. И если бы Файне осталась, то, Кален был уверен, не преминула бы разбудить с утра.

Желания этой женщины – этого создания…

– Росший вот так – в ненависти, вечно побитый, не ведавший любви, – произнесла Файне ночью, сверкнув серебристыми, лишёнными зрачков глазами. – Это не принесло тебе счастья, разрушив на корню возможность связи со смертными женщинами, не так ли?

– Да, – выдохнул Кален. Магия девушки обострила его чувства, а её руки обжигали огрубевшую кожу. Её губы, о боги, и зубы…

Файне усмехнулась ещё шире – стали видны острые, как иглы, клыки.

– Хорошо.

Кален поёжился от воспоминания.

Он заставил себя встать с холодной, помятой постели и потянулся. Пахло ею. Запах Файне был повсюду – сладкий, дурманящий и развратный.

В зеркале отразилась его физиономия – лицо заросло бурой щетиной. Файне хихикала, дотрагиваясь до заросшего подбородка.

Картины предыдущей ночи затмили его разум – Кален всегда подмечал детали, но вся внимательность была тут абсолютно лишней. Для него Файне представлялась как запретный, но в то же время весьма привлекательный идеал. Память об удовольствие в купе с затенённой болью.

– Ты говори, если я буду делать тебе больно, – предупредил её Дрен.

– А зачем? – только и спросила она.

Файне прошептала ему на ухо лишь одно слово, от которого всё естество Калена сотряслось в агонии. Он боролся с умопомрачением, чтобы сильнее поцеловать девушку. Его пальцы вонзались в её плоть, вырывая сдавленные вздохи с губ Файне.

– Я не могу контролировать собственную силу – я не всегда чувствую это. Ты должна сказ..

– Ты не понял, – в её улыбке не было ни тени невинности или смущения. – Зачем?

Кален ещё раз вздрогнул, и воспоминание померкло.

Да, боль была, но не физическая. Болели их сердца. Сломанные вещи, которые таковыми и должны быть.

Мужчина тряхнул головой, чтобы прояснить разум. Он поплёлся в одних только подштанниках к двери.

В большой комнате всё выглядело почти так же, как всегда. Но Дрен сразу увидел, что не горели угли под котелком, которые каждое утро подогревали рагу, а сам котелок висел пустой.

Кален нахмурился. Никто сегодня не ел что ли?

И – когда он прошёл чуть дальше – мужчина увидел красно-чёрную лужу на полу, натёкшую из-под двери второй спальни.

От сонливости не осталось и следа – Калену потребовалось мгновение, чтобы прийти в чувство. Мужчина услышал слабое, прерывистое дыхание, которое тут же узнал. Не задумываясь о возможных ловушках или опасностях, Дрен кинулся в комнату Целлики.

Полурослица лежала там. Вся одежда девушки была бурой от крови, а сама Целлика была белее мела. Кален бы счёл подругу мёртвой, если бы не едва ощутимое дыхание.

– Целлика, – Кален рухнул на колени рядом с ней. – Боги. Боги!

Глаза полурослицы открылись, и губы девушки шепнули:

– При…вет. Светлых монет?

– Целлика, – Кален нежно приподнял её голову. – Сестрёнка…

– Только посмотри на это, Кален, – дрожащей рукой полурослица показала на чёрную от крови льняную рубаху. – Убили меня, Кален. Всадили нож прямо в брюхо. Отравленный. Это не сможешь исцелить даже ты.

Кален нерешительно поднял руки. Мужчина знал, что Целлика была права. Раны были слишком глубокими, а яд уже полностью рассосался в крови. Он не мог исцелить её – не с жалкими крохами, оставшимися от былой силы паладина.

Но он должен попытаться. Он должен.

Око трёх богов, Хельм, Тир, Торм, кем бы ты ни был – услышь мою молитву.

– Нет, Кален, уже четыре часа минуло…слишком поздно.

– Замолчи, – Кален с силой сжал снятое с пальца кольцо – символ Хельма вдавился ему в кожу. Дрен поклялся, что никогда ни о чём не будет молить, но он будет умолять, если это сможет спасти его сестру…

– Не делай этого, Кален, – произнесла Целлика надломленным, слабым голосом, но всё же Кален помедлил. – Не для меня.

Дрен посмотрел ей прямо в глаза и кое-как произнёс, сглотнув ком в горле:

– Позволь мне спасти тебя.

– Ты не можешь, – покачала полурослица головой. – Прибереги это для неё. Дварф… он забрал её.

Рас, понял Кален

– Кого? – прошептал он. – Кого он забрал?

– Мир…Мирин.

Целлика прерывисто, тяжело закашлялась – такое впечатление, что ей мешало толчёное стекло, забившее глотку.

– И Файне.

– А что с ней? – Кален кое-как поборол свой кашель, чуть не скрутивший его как всегда не вовремя. – Ты её видела?

Целлика покачала головой.

– Я видела… – зрачки девушки расширились, словно от испуга. – Неважно.

– Я не понимаю, – Кален почувствовал, как внутри закипает гнев.

– Я знаю… – Целлика сильно сжала его руку. – Мне знаком этот взгляд.

– Целлика, – прервал её Кален. – Целлика, я клянусь тебе. Я найду его, а когда найду…

– Пожалуйста, не надо. Не заставляй меня умирать, слушая…такие тёмные слова, – в глазах девушки заблестели слёзы. – Если мне придётся…умереть, чтобы напомнить тебе…чтобы спасти от… – она слабо махнула рукой, словно не могла подобрать слово.

– Ты не умрёшь.

– Просто помни, кто ты, – слабо усмехнулась Целлика.

Кален сглотнул.

– Я ничто. Лишь тень мужчины – не подходящий для…

– Ш-ш-ш, – закатила глаза полурослица. Девушка потянулась и отвесила ему лёгкую пощёчину. – Идиот.

А затем изо рта у неё полилась кровь, и Целлика сделала жадный вдох. Кален крепко прижал её к себе, чувствуя, как ещё бьётся сердце сестры.

– Помни, – прошептала та.

– Я… – Кален сильнее сжал её руку. – Я буду помнить, но ты будешь рядом, чтобы напоминать мне об этом.

– Как очаровательно, – рассеянно улыбнулась Целлика. – Как всегда, это…

Свет в глазах полурослицы померк, и она так и не закончила фразу.

Глава 32

Постепенно ощущение реальности стало возвращаться – правда, мир виделся в чёрно-серых тонах.

Мирин несколько мгновений мучительно пыталась вспомнить, кто она, и гораздо больше времени ей понадобилось, чтобы понять, где она находится: в полутёмной комнате с каменным полом и стенами. Тонкий луч солнца проник через высокое окно, тускло осветив помещение. Она слышала над головой и вокруг громкие щелчки и жужжание, как будто исходящие от какого-то механизма – скрежет камня о металл.

Рядом сидела Файне, глядя на потолок и что-то тихо бормоча. Справа её лицо украшал синяк, а левая рука была повреждена – та как-то странно повисла.

– Файне? – Мирин попыталась позвать её, но во рту было нечто комковатое и мягкое.

– О, хорошо, ты очнулась, – сказала полуэльфийка. У неё кляпа не было. – Я почти... вот.

Файне резким движением дёрнула руку назад. Мирин услышала громкий хруст, и вывихнутая рука вернулась в сустав. Девушку чуть не вырвало.

Файне огляделась и придвинулась к ней.

– Теперь, – сказала она, – ты мне обещаешь не кричать и не пытаться колдовать – словом, ничего такого, что может услышать дварф?

Мирин кивнула, и Файне вытащила кляп у неё изо рта.

– Я полагаю, скоро придёт Кален, чтобы спасти тебя, – сказала полуэльфийка. – Я оставила ему записку, и не думаю, что Кален способен опустить руки, – девушка провела пальцами по волосам Мирин.

– Что происходит? Кто эта золотая женщина? – спросила Мирин, еле решившись заговорить. Она забилась, пытаясь освободиться от пут. – Почему ты не развязываешь меня?

– Не глупи – вдвоёммы сбежать не можем, – сказала Файне. – Если мы сбежим, то Рас ускользнёт – а ты же хочешь расплатиться с ним за Целлику, так ведь?

– Пожалуй, – Мирин не хотела кому-то ещё причинять страданий. – Но не накажет ли он меня, когда обнаружит твое отсутствие?

– Вряд ли, – сказала Файне. – Думаю, ему заплачено за то, чтобы он захватил нас живыми. – Она похлопала по бокам, словно что-то искала, затем сунула руку за пазуху. – Вот.

– Что это?

Мирин смотрела, как Файне вынула из корсажа стержень из серовато-белой древесины, примерно вдвое длиннее, чем кинжал. Этот предмет был ей незнаком, и Мирин понятия не имела, что это.

– Обожди, – Файне хотела было всунуть его в руку Мирин, но остановилась. – Я дам её тебе, если только ты пообещаешь быть осторожной, и используешь её лишь в нужный момент.

– Я обещаю, – сказала Мирин. – Но что это?

Файне сунула предмет в связанные руки Мирин, и та, едва коснувшись, сразу узнала его, хотя ничего о нём не помнила. Это была волшебная палочка – еёпалочка.

Файне аккуратно вложила ту в рукав ночной рубашки Мирин.

– Помни своё обещание – применишь только в том случае, если будешь уверена, что сможешь победить Раса.

Файне встала.

– Хорошо, – сказала Мирин. Ей не терпелось снова взять палочку в руки, но это могло и подождать. – Подожди…

– Да? – Файне повернулась было, чтобы уйти.

– Разве ты не останешься со мной? – спросила Мирин. – Разве мы не можем вместе сразиться с ним?

Файне снова опустилась на колени.

– Дитя…

– Не называй меня «дитём», – сказала Мирин. – Я немногим моложе тебя. Может быть, на пять или шесть зим, не больше.

– Уверена? – блеснули глаза Файне.

– Да, – солгала Мирин. Подумав, она поняла, что это было не так. – Но, что гораздо важнее, я знаю, что ты имела в виду.

– То есть? – с сомнением посмотрела на девушку Файне.

Мирин прищурила глаза.

– Ты сказала, что Кален спасет меня– и я знаю, почему ты не хочешь освободить меня и дать палочку в руки, опасаешься, что я могу использовать её против тебя. Зачем так поступать, если ты не боишься меня?

– Так тебя не убедило моё представление, а? – Файне улыбнулась, показав на снятые оковы. – Боюсь, ты права. Я из тех, кто не упускает возможностей, Мирин – и я вижу мой шанс. Ничего личного, как ты понимаешь.

– Это из-за Калена, – обвиняющим тоном сказала Мирин.

– С чего ты взяла? – Файне выглядела искренне удивлённой.

– Ты оставляешь меня здесь, – сказала Мирин, – чтобы я не могла соперничать с тобой из-за него.

– А ты бы стала? – Файне опустилась на колени перед Мирин, её руки оказались на расстоянии кинжала от пут девушки. – Стала бы сражаться со мной из-за него?

– Да, – Мирин в упор посмотрела в серые глаза.

Файне не отвела взгляда, на лице всё так же играла ироничная ухмылка.

– Зря потратишь время, – произнесла полуэльфийка. – Кален убийца – холодный, жестокий убийца. Он ни за что не полюбит такого мышонка, как ты.

– Теперь он другой, – сказала Мирин. – Он изменился.

– Люди никогда не меняются, – Файне покачала головой. – Просто носят разные маски.

От этих слов Мирин вздрогнула. Мысли лихорадочно сменяли друг друга.

– Если бороться за Калена бесполезно, – рассудила она, —то тебе следовало меня отпустить. Так почему бы этого не сделать?

– Ты умная девочка. Но я так не поступлю, —снова покачала головой Файне.

– Но почему?

– У меня есть на то причины, уверяю тебя.

– Хотелось бы узнать их.

Файне промолчала, только наклонилась, чтобы по-сестрински поцеловать Мирин в губы, но это было похоже и на насмешку. Поцелуй был долгим, губам стало горячо – Мирин ощутила, что попала в ловушку: словно её парализовало паучьим ядом.

У девушки сложилось смутное ощущение, что Файне тоже словно парализовало. Та уже пыталась оттолкнуться руками, пытаясь разорвать поцелуй, но у неё не получалось.

Это было странно. Она никогда не целовалась с женщиной – она бы такое наверняка запомнила – и ко всему еще добавились странные, щекочущие ощущения в затылке и животе. Она словно хотела больше взять от Файне – поглотить Файне, впитать её в себя.

Мирин увидела собственное отражение в расширившихся глазах Файне – по лбу девушки расползались голубые руны.

Когда их с Файне губы соприкоснулись, Мирин увидела полуэльфийку невероятно чётко – увидела её изнутри. Она бы не смогла сказать, каким образом – то же было и в случае с женщиной-личем и её магией. Мирин просто видела это и не задавала вопросов.

Она оказалась в помещении где-то под землей, так она поняла, наполненной дымом от факелов и запахом горелой плоти. Девушка видела не более чем на полдюжины шагов вокруг.

В паре метров от неё стояла эльфийка в кожаной броне. Она показалась знакомой, и Мирин узнала её: леди Айлира, только моложе. Моложе настолько, что Мирин смогла заметить разницу: а это для эльфов семь или восемь десятилетий – может, десять. Эльфийка держала арбалет, направленный на Мирин – нет, на Файне.

Мирин поняла, что смотрит на всё глазами Файне.

– Где она, Цитара? – голос Айлиры ожег ей уши. – Где ребёнок?

Мирин почувствовала, как сильные руки схватили её за плечи.

– Какой ребёнок? – раздался сзади бархатный женский голос. – Только лишь моя собственная дочь. А что – потеряла кого-то из своих?

Мирин увидела, что Айлиру трясло от ярости.

– Во имя Селдарина – не стреляй! – крикнул стоявший за Айлирой мужчина. – Ты попадёшь в её ребёнка!

Мирин рассмотрела его: высокий, красивый эльф с золотистой кожей, одетый в сверкающую броню, со сверкающим в свете факелов мечом. Тот пульсировал, должно быть, из-за наполнявшей его магии, и Мирин почувствовала знакомое покалывание – от эльфа исходила убийственная магическая энергия из-за произнесённого им заклинания. Певец меча, подумала девушка, хотя и понятия не имела, что это слово могло значить.

Она понимала, что эльф имел в виду её, Файне. У Мирин было такое ощущение, будто она ребёнок. Если Айлира здесь моложе почти на сто лет, то какого возраста была Файне? Кембыла Файне?

Мирин посмотрела вверх глазами Файне на обнявшую её женщину. Мать, поняла она: эльфийка с золотистой кожей, слегка прикрытая чёрной пропитавшейся потом мантией. Она могла бы быть близнецом певца меча, если бы не жестокость её прекрасных черт. В глазах женщины танцевали тени.

– Убей меня, если хочешь, шлюха, только пусть моя дочь останется жива, – с жестокой улыбкой сказала Айлире мать Файне. – Видишь ли, ясмогла родить ребенка, а ты бесплодна, сколько бы мой брат не трахал тебя. Я довольна этим фактом и умру с улыбкой на устах.

Айлира издала сдавленный стон и выстрелила бы, но певец меча шагнул вперёд.

– Сумерка, пожалуйста! – взмолился знатный эльф. – Пожалуйста, она моя сестра, и она…

– Это неребёнок, Йлдар, – сказала Айлира. – Это демон. Демон!

Мирин почувствовала, как на неё нахлынула волна жгучей ненависти к Айлире, и знала, что это ненависть, испытываемая Файне. Это давило на неё, и она не могла пошевелиться.

Певец меча выставил руки.

– Тебе придется убить меня. Я не отойду.

Айлира схватила его за руку, чтобы оттащить в сторону, и Мирин-Файне увидела дым в том месте на коже, к которому эльфийка прикоснулась. Плоть Йлдара горела, но он стоял неподвижно. Их обоих, казалось, поразило то, что сделала Айлира, и эльфийка тут же разжала хватку.

– Как ты можешь защищать её? – крикнула Айлира. – Она убила твою невесту!

– Это был несчастный случай, – заявил мужчина. – Она хотела убить…

– Разве ты не видишь? – всхлипнула Айлира. – Она тебя контролирует! Она контролирует тебя с самого детства. Она управляет тобой и теперь, хоть ты и отказываешься это видеть. Она… Йлдар!

Певец меча упал на колени, схватившись за грудь. Айлира потянулась к нему, но отдернула руку, не смея прикоснуться.

Она посмотрела на мать Файне.

– Прекрати!

Мирин подняла голову и увидела в руке матери кровавую массу. Это было сердце, поняла Мирин – сердце Йлдара. Она догадалась, что, пока внимание Йлдара было отвлечено, действие его магии ослабло.

– Беги, – произнесла её мать. – Или он умрёт.

– Не делай этого, Цитара, – сказала Айлира. – Он твой брат. Ты видела, как он…

– Только то, что он стоял между нами, – сказала мать Файне. – Теперь ты обязана ему жизнью – не разменивай свою на его. Беги.

Мирин услышала повеление – магический приказ, вложенный в слово, но Айлира сумела его перебороть, оставшись на месте. Мирин заметила некое движение в тени за ней – ей показалось, что она увидела там лицо – но лишь на короткий миг.

– Беги, – Цитара сжала сердце в руке, и не перестававший стонать Йлдар громко и протяжно вскрикнул. – Я больше не буду повторять.

Айлира, по лицу которой струились слёзы, собралась уйти.

– Ты победила, Цит, – эльфийка отвернулась.

Мирин почувствовала, как мать Файне улыбается.

Затем она услышала щелчок и почувствовала резкий удар, скользнувший по щеке. Она закричала голосом юной Файне и рухнула на пол. Когда Файне упала, Цитара, опустив глаза, увидела арбалетную стрелу, вонзившуюся между грудей. Мирин поняла, что Айлира выстрелила, повернувшись спиной и прикрывшись плащом.

Кровь – ярко-красная кровь – потекла из уголка рта женщины, и Цитара упала.

Мирин кто-то схватил: Айлира появилась, казалось, из тени. Их кожа соприкоснулась, и кожу Мирин защипало, но та не вспыхнула, как это было с Йлдаром. Она хотела заговорить – Файне хотела заговорить – но эльфийка отпустила её и подбежала к певцу меча, который кашлял и пытался сесть.

Мирин посмотрела на труп Цитары. Кровь растеклась вокруг горячей, липкой жидкостью, которая застывала, превращаясь в вязкую массу. Глаза были открыты. Сердце Йлдара исчезло, и она лежала, походя на сломанную, измятую куклу. Потерпевшая поражение, униженная и отброшенная прочь.

Мирин почувствовала жар глубоко внутри – Файне, испепеляемая гневом, подползла к телу матери.

– Остановись, дитя,– прозвучал голос в голове. – Ты не можешь.

Но она не послушалась. Она выхватила палочку Цитары – костяной стержень – из безжизненной руки матери и направила ту в спину Айлире. Женщина возилась с Йлдаром и не заметила нападения.

Остановись, Эллин, скомандовал было голос, но его словно что-то отвлекло. Где-то продолжалась битва между говорившим и сокрытым тенями врагом. Она слишком сильна для тебя.

Мирин подняла палочку и сказала фразу на языке, который знать не могла. Но, к своему ужасу, она поняла, что это был язык демонов.

– Твой наихудший страх, – она произнесла эти чёрные слова. – Твой наихудший страх станет твоим концом!

Её охватила жгучая боль, сжигая каждый сантиметр тела. Она упала на колени и закричала, когда ужасная сила вырвалась из неё и нанесла удар женщине, которую она так ненавидела.

И Айлира выпрямилась и повернулась к ней – её спина напряглась, словно натянутая струна. Она не видела Мирин, лишь что-то между ними. Её рот широко открылся в испуганном « О!».

– Нет! – закричала она. – Нет, я в тебе не нуждаюсь! Я в тебе не нуждаюсь!

По её лицу потекла кровь; Мирин-Файне-Эллин – кем она ни была – смеялась.

А затем она заметила нечто ещё позади них – девушку, объятую голубым пламенем.

Мирин.

Себя.

Видение закончилось, Файне удалось оторваться от Мирин. Вздрагивающая полуэльфийка лежала на полу, схватившись за голову.

– Леди Айлира, – пробормотала Мирин. – Леди Айлира убила твою мать. Вот почему ты хотела причинить ей боль. Вот почему…

– Что? – тряхнула головой Файне. – Что ты несёшь?

– Я была там – видела, как тебя ранили. Вот сюда, – Мирин пристально посмотрела на щеку Файне: рубец медленно появился на гладкой коже.

Файне молча подняла руку к шраму. Её губы задрожали. Она испугалась.

Мирин поняла, чего хотела Файне. Более того, она поняла, кембыла Файне. Она увидела суть её игры – увидела тьму в её сердце.

– Что с тобой произошло?

Файне покачала головой. Она вытащила из пояса костяной стержень – палочку Цитары из видения – и провела ей по щеке. Шрам разгладился и исчез.

– Что бы ты ни видела, это не имеет значения, – сказала Файне – Это тебя не касается.