Текст книги "Темноты"

Автор книги: Эрик Скотт де Би

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 29

– Ты здесь, – произнёс Кален и потянулся. Хотя он и не ожидал никакого боя, мужчина не рискнул поворачиваться к полуэльфийке спиной и проверил нож на поясе. Больше он не делал никаких поспешных движений и не позволил своим глазам отвлечься на соблазнительные изгибы под одеялом. – Целлика впустила тебя?

– Да, – Файне закусила губу, а её улыбка померкла из-за прохладного тона Калена.  – И нет. Она не помнит, что я здесь. Я заговорила комнату, – девушка кивнула на дверь, – ни один звук не услышат.

– Ты… – Кален поморщился – голова гудела из-за ззара – и почесал покрытый щетиной подбородок. – На тебе что-нибудь есть помимо одеяла?

Медленно Файне опустила его край – стала видна тонкая белая лента вокруг горла, с которой свисал чёрный драгоценный камень. Затем девушка вновь натянула одеяло до носа.

– Агх, – кашлянул Кален и постарался не смотреть на неё.

Файне закатила глаза. Она села и обмотала вокруг себя одеяло.

– Это глупо, я знаю, и я дура потому, что пришла сюда, но мне просто нужно было кое-что сказать, Кален. Ты больше никогда в жизни не увидишь меня после этого, но я должна тебе это сказать.

Кален подошёл к кровати, но остался стоять.

– Тогда скажи.

На мгновение в воздухе повисла гнетущая тишина. Они смотрели друг на друга.

Кален видел Файне почти голую в храме, но это было по-другому. В пылу битвы, когда у него кипела кровь. Сейчас мужчина видел, какая у неё гладкая и нежная кожа. Девушка была совсем беззащитна без одежды. Она выглядела моложе и меньше – такой хрупкой.

Словно Мирин.

Как будто Файне могла читать его мысли и хотела – жаждала —чтобы он обратил внимание на неё, девушка открыла рот и начала говорить.

– Я…ох, Кален, я совершила ужасную ошибку, – произнесла полуэльфийка. – Из-за меня умерла женщина – виной тому стали мои выходки. И…и я хотела сказать тебе, что мне жаль.

Кален отвёл взгляд и посмотрел на окно.

– Не надо, – только и сказал он.

В глазах Файне стояли слёзы.

– Кален, прошу. Просто позволь мне сказать это.

Девушка села прямо и придвинулась к нему. Когда Дрен шагнул в сторону, полуэльфийка осталась на постели, смотря на него снизу в верх.

– Ты был…ты был прав насчёт меня, – хлюпнула девушка носом. – Я и естьглупая девочка, которая не думает о нанесённом другим вреде. За всю свою жизнь я только и сотворила море лжи и разруху. У меня к этому талант и способности под стать, и именно так я зарабатываю деньги. Всё, что я когда-либо делала, – это выставляла в центре скандала других, когда честных граждан, когда – нет, за звонкую монету, – Файне вытерла пальцем нос.

– Порой я так поступала с дворянами и пижонами, иногда – с людьми, которые действительно что-то значили: купцы, политики, торговцы, иностранные представители. За что бы они не боролись, во что бы они не верили, мне было наплевать. Я знаю, я была редкостной сукой, но мне было наплевать.

Файне шмыгнула носом и выпрямилась, посмотрев ему прямо в глаза.

– Я…я то же самое сотворила с Лориэн и Айлирой, но я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал, – девушка потупила взор. – Ты веришь мне, да? Я не хотела…

Кален молчал, но положил ладонь на рукоять кинжала на поясе. Тот был дешёвой, грубой железкой, лишённой изящности Защитника, но способной убивать не с меньшей эффективностью. Он провёл весь день в поисках Файне, но Дрен не понимал, что причиной тому был не в меньшей степени гнев, чем беспокойство.

Кален не знал, что должен чувствовать.

– Объясни, почему я должен тебе верить.

– Зачем мне врать об этом? – спросила Файне.

– Я не знаю – но ты и такврёшь, – Кален достал из сумки скатанный в трубку «Менестрель». Он развернул его и положил на стол, а затем вытащил кинжал и вонзил точно в её псевдоним, пришпилив листок к столу. – Объясни это, – потребовал он.

Девушка обернулась вокруг себя одеяла, поднялась и босая подошла к нему.

– Ох, Кален! – Файне отпрянула от газеты, словно та была шипящей на огне кастрюлей с кипятком. – Эта…эта тварьубила мою мать. Я…я просто хотела причинить ей боль и всё. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь умер – это сделал Рас.

– Откуда мне знать, что это не ты его наняла?

– Я говорю тебе правду! – закричала Файне. – Ты видел, как он пытался убить меня. Он бы так и сделал, если бы ты не пришёл! – она всхлипнула. – Я не хотела, чтобы кто-нибудь умер.

– Я не верю тебе, – Кален положил руку на рукоять кинжала – жест одновременно указывал на газету и таил скрытую угрозу. – Зачем писать это? Ты знаешь, кто убил Лориэн.

– Я…я была расстроена, Кален! – глаза полуэльфийки были на мокром месте. – Ты не понимаешь! Я была там, когда она убила мою… Я видела, как это случилось! Я ненавижу эту женщину, Кален! Я ненавижуеё!

Файне схватила «Менестрель» со стола, порвал его о кинжал и швырнула на пол. Последовавший крик сотряс комнату.

Кален вздрогнул и оглянулся на дверь, но Файне сказала правду. Не будь комната зачарована, Целлика бы уже была здесь.

– Тогда почему не убить её? – спросил Кален. – Почему Лориэн, а не Айлиру? – он приблизился к ней: захоти, Дрен смог бы схватить её за глотку.

– Я не...мне не нравятсянекоторые, да, – ответила Файне. – Я ненавижу их. Я ненавижу каждого, особенно её…но я не ненавижу так, чтобы убить. Я не такая, и я…и я должна тебе это показать.

– Почему я так много значу?

Файне вытерла глаза и нос.

– Потому что я так не могу – только не с тобой. Я не могу лгать тебе или обманывать. Ты всегда знаешь это – всегдазнаешь, – она вновь всхлипнула. – Это сперва так раздражало, но…есть что-то между нами, Кален. И это нечто, что я не могу понять.

Кален посмотрел ей в глаза. Какими насыщенными они казались – светлые влажные озёра серых облаков на полуэльфийском лице. Какими искренними и правдивыми.

– Я должна знать, Кален, – девушка с видимым усилием успокоила себя, руками схватившись за плечи. – То…то, что есть у нас, оно реально? Могло ли такое на самом деле случиться между теми, кто встретился лишь раз? Я никогда не любила и… – она оборвала себя и потупила в пол. А потом зло, раздражённо продолжила. – Я не понимаю! Это не…это нечестно!

– Файне, – сказал Кален.

– Ты! – крикнула девушка. – Единственный мужчина, которого я не могу получить – единственный мужчина, от которого я должна бежать, но не могу покинуть. Даже сейчас, я стою голая перед тобой – тобой, порицавшим меня, отказывавшимся от меня, угрожавшим меня арестовать – и я не могу уйти. Я просто не могу забыть тебя.

Слёзы полились по её щекам, а Кален не мог заговорить, даже если бы попытался.

– Я должна знать, люблю ли я тебя по-настоящему, и любишь ли ты меня, – произнесла полуэльфийка. – Мне нужно…мне нужно что-то настоящее в жизни, полной теней и лжи. Имеет ли это хоть какой-то смысл? Ты понимаешь?

Кален отвёл взгляд и всё равно встретился с ней глазами. Мужчина взвесил её слова, попробовал прочесть язык тела на предмет лжи, но ничего не нашёл. Насколько он мог судить, всё сказанное было правдой.

Её жизнь была полная теней и лжи, подумал Кален. Как его собственная.

– Ох, Кален, – сказала Файне. – Скажи что-нибудь…что угодно, прошу.

Дрен повернулся к ней.

– Это неправда.

Файне замерла, словно один только его взгляд обратил девушку в камень.

– Что неправда?

– Что женщина умерла из-за тебя, – сказал Кален. – Ты не посылала Раса убить её.

 Файне шумно вдохнула.

– Я верю тебе, – произнёс мужчина. – Твоя игра была бездумна и лишена принципов. Именно поэтому Лориэн застали врасплох, но всё же, это не твоя вина…

Файне обвила рукой его шею и со страстью поцеловала его. Кален от неожиданности сделал шаг назад. Мужчина мог ощущать силу поцелуя и мог чувствовать вкус её губ на своих даже сквозь онемение. В ушах зашумела кровь, и Кален мог чувствовать, как стук сердца эхом раздаётся у него в голове.

– Нет, – отстранилась Файне. – Нет. Мне жаль. Я просто…я должна была. Прости.

– Что это?

Файне пошла к своей одежде, оставленной на кровати.

– Ты любишь её, – сказала девушка.

– Ха, – тряхнул головой Кален.

– «Ха»? – горько засмеялась Файне. – Эта девочка вмешивается практически во всё, во что может, когда вы вместе – во всё. Она восхищается тобой – твоим видом, мыслями о тебе. Она тебя любит, ты, кретин. А ты, – глаза полуэльфийки сощурились, – ты любишь её тоже.

Дрен покачал головой.

– Нет.

Файне остановилась и с осторожным любопытством посмотрела на него.

– Ты уверен?

Девушка шагнула к нему, и Кален почувствовал, как внутри него разгорается пламя – он хотел её, он хотел сражения. С ней всегда будет именно так,подумал он.

– Что же тогда ты чувствуешь? – спросила она. – Что ты чувствуешь прямо сейчас?

Ему в голову пришло идеально подходящее слово. Кален грустно улыбнулся.

– Жалость.

Чего бы Файне не ожидала, это её удивило.

– Жалость к ней? – её голос внезапно охладел. – Жалость ко мне?

– К себе, – покачал головой Кален. – Она заставляет меня желать стать лучшим человеком.

Файне отпрянула, словно он влепил ей пощёчину.

– По мне, это похоже на любовь.

Девушка решила было отвернуться, но мужчина поймал её за запястье.

– Нет, – произнёс он.

– Нет?

Он покачал головой.

– Что ж, спасибо Деве Неудачи, – сказала Файне, с гордостью подняв голову. – Мне начало казаться, что я тебе больше не нравлюсь.

Чистая, невозмутимая уверенность в её глазах – глумливое озорство и едкие слова, бесстыдная игривость – всё это вызвало у Калена улыбку. Бравада этой женщины изумляла его.

Файне не была скромной и задумчивой, как Мирин, а, наоборот, самодовольной, непоколебимо уверенной в своём очарование. Кален восхищался её заносчивостью. Девушка была неизменна, незыблема, совершеннав своём несовершенстве.

Он сказал ей то, что не сказал Мирин – что никогда бы не посмел сказать ей. Кален хотел остановиться, но не смог.

– Я болен, Файне.

Та уставилась на него, словно стараясь понять, правду ли говорит он. Наконец, девушка кивнула.

Кален продолжил.

– Ещё в детстве я слабее других чувствовал боль. Мои пальцы покрыты шрамами от собственных зубов, – Дрен показал ей руки, – равно как и мои губы, – мужчина их облизнул и выпятил, чтобы было лучше видно. – Я просто…я просто этого не чувствовал.

Файне кивнула, а её серые глаза стали чуть больше.

– Я бы умер, но один негодяй принял и взрастил меня вместе с остальными сиротами, – сказал Кален. – Он научил меня, как наносить боль, которую я не мог почувствовать – как использовать моё «благословение» к собственной выгоде. Или, например, его.

– Звучит похоже на моего отца, – сказала Файне. Когда Кален остановился, она махнула рукой. – Но это твоя история – прошу, продолжай.

– Я, наконец, научился чувствовать, но это было спустя долгое время, когда моя кожа уже огрубела. В шесть лет я лишь вздрагивал от ударов, от которых взрослый мужчина скулил бы от боли на полу.

Кален видел, как глаза Файне осматривают шрамы на рёбрах и груди, некоторые из которых были очень старыми. Каждый из них Дрен помнил очень хорошо.

– Я убил своего хозяина, когда сам был всего лишь ребёнком, – сказал Кален. – Он был жестоким стариком, и я не испытывал к нему жалости. Мне было жаль взрослых сирот, которым за долгие годы он причинил столько боли… но, пойми, меня в большей степени беспокоил только я сам.

Файне кивнула. Она поняла.

– Я был вором, гнусным вором, – продолжил Дрен. – Со мной творили разное – ужасные вещи – а видел я гораздо худшее. Так что, когда я причинял боль остальным – убивал порой – я ни о чём при этом не думал. Я использовал собственный клинок, чтобы добыть деньги – или еду. Или просто потому, что нужно было выместить гнев, как это зачастую бывало. При рождении я уже был закалён сильнее стали, а со временем становился всё жёстче.

Кален почти хотел, чтобы Файне сказала, что ей жаль – словно та могла принять на себя часть вины за весь мир и даровать искупление. Но девушка лишь смотрела на него, внимательно слушая.

– Оставшись без хозяина, мне пришлось просить милостыню на улицах – предлагать собственные услуги за еду или кров. Вскоре после этого я повстречал Целлику, и она стала мне как сестра. Тем не менее, старания предыдущего хозяина не оказались напрасными – я стал камнем не только снаружи, но и внутри.

– Целлика тоже выросла в Лускане? – Файне кинула взгляд на дверь. – Она выглядит слишком мягкой.

– Она была узницей, – пожал плечами Кален. – Спаслась из хватки одного демонического культа.

– Культа? – Файне выглядела обеспокоенно. – Какого рода культа?

Кален снова пожал плечами.

– Целлика не распространялась сильно об этом, а я не спрашивал, – ответил он. – Я случайно её встретил, и она вылечила мне сломанную руку. Исцеляющее наложение рук.

– Ммм, – кивнула Файне. – Она была хорошей подругой?

– Я поначалу её тоже ненавидел, – сказал Кален. – Как только моя рука исцелилась, я ударил её, но только раз, – мужчина грустно усмехнулся. – Она положила меня быстрее, чем ты бы могла сказать собственное имя.

Файне хихикнула.

– Подобного и не подумаешь, глядя на неё.

– Крепкая маленькая девчушка, – произнёс Кален, и они с Файне вместе улыбнулись.

Затем Дрен остановился, не желая рассказывать ей историю о Гедрине или обретении Защитника, что, по сути, не имело значение. Это бы придало ненужный элемент благородства в его историю, а этого он как раз и хотел избежать. Не было места благородству в те времена.

– Когда мне было восемь, я…я совершил ошибку. Я сделал нечто ужасное, и мой магический шрам проявился с полной силой. Я не мог двигаться в принципе.

Он попытался отвернуться, но девушка сильнее сжала руку и посмотрела ему прямо в глаза. Кален стиснул зубы.

– Я был парализован, заперт в собственном мёртвом теле, не чувствовавшим ничего, но видевшим и слышавшим всё. Это было сродни моей детской болезни, но усиленной в стократ. Взрослый человек сошёл бы с ума, и, возможно, я тоже – я не знал, смогу ли когда-нибудь в принципе пошевелиться. Я даже не мог убить себя – только лежать и ждать смерти.

Дрен сжал кулаки так сильно, что смог почувствовать впивавшиеся в кожу собственные ногти – скорее всего, выступила кровь. Файне была рядом и смотрела прямо на него, жадно хватая каждое слово.

– Я молился – кому-то или чему-то, что могло услышать, – произнёс Кален. – Я молился каждое мгновение о настоящей смерти, но боги не слышали меня. Они покинули Лускан и каждого его жителя.

– Ты был верующим? – переспросила Файне. Голос девушки был почтительно тих, почти благоговеен. – Странный выбор для попрошайки.

Мужчина пожал плечами.

– Целлика тоже не верила в богов – исцеление даровали ей нужда, необходимость и потребность в спасение. Но она верила в правое дело, и определённо верила во зло. И хотя мне казалось, что дать мне умереть было бы милосерднее, каждый день она убеждала меня, что будет помогать, несмотря ни на что. Она любила меня, как я потом понял, но на тот момент мне этого было не понять.

Целлика не давала мне оголодать. Она заботилась обо мне, когда любой другой бросил бы меня умирать. Я её ненавидел за это – за то, что она не позволяла мне сдохнуть – но в то же время, и любил. Она кормила меня, мыла и читала порой. – а порой просто сидела рядом, разговаривая или просто молча. Просто была со мной, когда у меня не было ничего.

И, в конечном счёте, я начал молить о жизни. Просто о крохах жизни – лишь бы дотронуться до её щеки, обнять, поблагодарить. А затем бы смог отдохнуть, – Кален провёл рукой по щеке Файне. – Ты понимаешь?

Файне серьёзно кивнула.

– Что случилось?

– Ничего, – ответил Дрен. – Никакой бог не спустился с небес, чтобы спасти меня – никакие мольбы не вернули жизнь в моё тело. Я был одинок, и только Целлика была рядом, которая не могла сражаться за меня. Я должен был бороться сам.

Файне промолчала.

– Я перестал молиться, – сказал Кален. – Я перестал просить. Однажды… – он оборвал себя.

Мужчина сделал глубокий вдох и начал заново.

– После того, как я спасся от хозяина, но перед моей ошибкой – когда я был мальчишкой-попрошайкой восьми зим. Кое-кто сказал мне никогда не молить ни о чём. Великий рыцарь по имени Гедрин Тенеубийца.

Что-то, похожее на узнавание, мелькнуло в глазах Файне – имя, решил Кален.

Дрен продолжил.

– Он не спрашивал, почему я прошу милостыню – ничего о моём прошлом или о том, кем я был. Ему было всё равно. Он лишь сказал мне, не сказав никаких условий, чтобы я никогда ни о чём не молил. Затем рыцарь меня ударил – отвесил оплеуху, чтобы я запомнил.

– Как он мог! – Файне прикрыла рукой усмешку, а глаза блеснули весельем.

Кален хмыкнул.

– Это было последнее, что мне кто-то говорил прежде, чем меня парализовало, – произнёс мужчина. – И когда я лежал недвижимо, едва способный дышать или жить, я понял, что он был прав. Я перестал молить кого-нибудь спасти меня и начал бороться за собственное спасение сам. Не позволить себе умереть. Не сейчас – я знал, что умру, но не сейчас, – Кален разжал кулаки. – Затем, медленно – боги, как же это было медленно, – всё вернулось. Ощущение. Движение. Жизнь. Я мог снова разговаривать с Целликой. Я сказал ей, чего хотел – умереть – и она расплакалась. Попроси я её, и Целлика сделала бы это, но я не стал. Она убедила меня подождать – десять дней, посмотреть, станет ли лучше.

Рыцарь закрыл глаза и выдохнул.

– Стало. Очень медленно, но я поправился: Целлика помогала мне учиться заново двигаться и поддерживала, – проговорил Кален. – Но я знал, что всё временно. Когда у нас появились деньги на найм жреца, тот сказал, что во мне до сих пор живёт отголосок Магической Чумы – магический шрам, пожирающий меня изнутри. Возможно, он у меня с рождения.

Он размял пальцы.

– У некоторых это затрагивает дух, разум или сердце – мой влияет на тело. Онемение вернётся – возвращается – сильнее, с течением времени. И вместе с этим моё тело понемногу умирает, – Кален пожал плечами. – Я слабее ощущаю боль – и не только её. И хотя это делает меня сильнее, быстрее, даёт способность вынести больше, чем остальные, но, в конечном счёте, оно же убьёт меня.

Дрен посмотрел в окно: за стеклом барабанил дождь.

– У меня был выбор, – продолжил гвардеец. – Я мог провести собственную жизнь в страхе перед шрамом, или же я мог принять его. Я пошёл по пути, что лежал передо мной. Я принял наследие Хельма и последовал Оку Правосудия.

Словно его голос вогнал девушку в транс, Файне мигнула и задумчиво надула губы.

– Хельм? Это не бог стражей? Мёртвыйбог стражей?

Кален промолчал.

– Я не знаю, знаешь ли ты собственную историю, но Хельм умер почти сотню лет назад, – сказала Файне. – Твои силы не могут исходит от мёртвого бога – в таком случае, какой бог их дарует?

Кален задавал этот вопрос самому себе бесчисленное число раз.

– А имеет ли это значение?

– Нет, – улыбнулась Файне и прижалась ближе к нему. – Нет, не имеет.

Она дотронулась до его уха губами, затем зубами. Кален мог это чувствовать – достаточно, для того, чтобы понимать, что полуэльфийка делает – а это значит, что она, должно быть, сделала ему больно. Мужчине было всё равно.

Файне спустилась чуть ниже и укусила за скулу. Она прижалась к нему щекой, тёплым дыханием взволновав волосы на шее.

Несмотря на всё это, Кален стоял, как статуя.

– Я знаю, что ты можешь чувствовать это, – в глаза Файне играли бесовские огоньки. – Интересно, что ещё я могу заставить тебя почувствовать? То, о чём маленькая девочка не может даже и мечтать…то, что твоя начальница Арэйзра даже не знает.

Кален сдержанно улыбнулся.

– Только, – сказал он, – если ты мне кое-что дашь.

– И что, – спросила полуэльфийка, целуя немые губы, – же это?

– Скажи мне своё имя, – произнёс Кален.

Файне отступила на шаг и смерила мужчину холодным взором.

– Ты не доверяешь мне даже сейчас?

Он пожал плечами.

– Хорошо. Действительно, не могу тебя винить, – согласилась Файне. – Риен. Это моё настоящее…

Кален тряхнул головой.

– Нет. Не оно.

– Боги! – Файне положила голову ему на плечо и тесно прижалась к обнажённому торсу, ещё раз поцеловав шею. Кален почувствовал острые зубы девушки – наверное, выступила кровь. Файне облизнула губы прежде, чем отступила в сторону, так что он не мог сказать наверняка. – Риен моё истинное имя, данное мне матерью перед смертью.

– И это значит обманна эльфийском, – сказал Кален. – Не нужно обманывать меня.

Девушка тихо выругалась, не переставая улыбаться. Затем она надкусила его мочку и обдала горячим дыханием в ухо. Дрен знал, что бесчувственная кожа покраснела, но он не мог чувствовать.

– Ты можешь перестать лгать, – вздохнул Кален.

– Эм? – Файне поцеловала его в губы достаточно сильно, чтобы он почувствовал – достаточно сильно, чтобы на них выступила кровь.

– Тебе не нужно притворяться, что любишь меня, – сказал Кален.

С последним, нарочито длинным поцелуем в край губы Файне отодвинулась и прямо посмотрела на него. Глаза девушки сверкнули в свете свечи.

– Как смеешь ты, – произнесла та наполовину шутя, наполовину серьёзно.

– Всё это, – сказал Кален. – Всё это всего лишь игра. Не так ли?

Лицо Файне исказилось злобой и холодом – от шутки не осталось и следа.

– Как смеешьты.

Файне занесла руку, чтобы отвесить пощёчину, но Кален перехватил её.

– В этот раз, – сказал мужчина, – твой гнев выдал правду.

Файне молчала довольно долго. Кален положил руку ей на локоть и понадеялся, что сжал недостаточно сильно.

– Это всё из-за той девчонки, да? – высказала Файне. Девушка подняла палец и ткнула в него. – Из-за той маленькой голубовласой девки, от чьих татуировок ты сходишь с ума, так?

Она сняла костяную палочку с пояса и провела ей вокруг головы. Полуэльфийка наложила на себя иллюзию – та накрыла её каскадом искр, подсветивших всю фигуру, которая медленно преобразилась. Перед ним стояла Мирин в красном шёлковом платье.

– Это то, чего ты хочешь? – раздался мягкий необычный голос. Файне в обличии Мирин опустилась на колени и сложила руки. – Прошу, Кален – прошу, трахни меня! О боги! – она дотронулась до себя и застонала. – Я не могу ждать, Кален! Ох, прошу! Ох, возьми меня сейчас!

– Это низко даже для тебя, – пожал плечами Кален.

– Даже для меня? Ты и понятия не имеешь, насколько сильно я могу пасть, – произнесла Файне голосом Мирин. – Тебе это понравится, Кален? Смотреть, как твоя дорогая возлюбленная ведёт себя настолько испорченно, как только я могу?

– Она сильно хороша для меня, – сказал Дрен. – Для любого из нас.

– А я тогда что – идеальная замена? – Файне показала ему язык. – Ты мне отвратителен.

– Нет, – произнёс Кален. – Не отвратителен.

– О? – Файне скрестила руки – принадлежавшие Мирин – и восхитительно надула губы.

Девушка ещё раз достала палочку и развеяла иллюзию. Снова появилась внешность полуэльфийки, на мгновение затмившая нечто более тёмное. Всего лишь краткий миг, но это заставило его задуматься…

– Почему, о мудрый рыцарь теней, – вопросила девушка. – Почему я не ненавижу тебя?

– Потому что ты, как я, – сказал Кален. – Любимица тьмы.

Файне просто смотрела на него некоторое время, в глазах у неё стояли гнев и вызов. Каждая частица горела – жаждала прыгнуть вперёд и схватить, сорвать одеяло с её тела, забыть о паладинстве и дать волю негодяю из Лускана, живущему в сердце.

– Я должна идти, – произнесла девушка наконец. – Ты и я… она предназначена для тебя, Кален, а не я. Она лучше для тебя, – Файне хотела уйти, но Кален остановил её. На этот раз его хватка была уверенней.

– Я знаю лучше, что мне нужно, – проговорил Кален. – И я хочу тебя, а не её.

Файне беззвучно мигнула, глядя на него.

– Покажи мне, – Кален провёл пальцами по щеке девушки. – Я хочу увидеть твоё истинное лицо.

Дрен увидел, как она дёрнулась, чуть ли не почувствовал, как каждый её волосок стал дыбом – так могла встать дыбом шерсть у льва, готового к прыжку.

– Но ты и так видишь моё лицо, – опасным тоном проговорила девушка. – Я стою перед тобой без всяких иллюзий.

– Это ложь, – произнёс Кален. – Я снял свою маску ради тебя – сними и ты свою ради меня.

Он до сих пор держал её за запястье. Показалось ли Калену, что у неё участился пульс, или оно так и было? Дрен чуть ослабил хватку.

– Беги, – сказал Кален, – или сними маску. Выбирай.

– Кален, ты не… – ответила девушка. – Пожалуйста. Мне страшно.

Возможно я жесток,подумал Кален. Но Гедрин показал ему цену боли той оплеухой. Боль показывает, кто мы на самом деле.

– Ты хочешь, чтобы всё было по-настоящему, тогда выбирай, – он покачал головой. – Я больше не буду просить.

Дрожа, Файне смотрела на него и сделала три глубоких вздоха. Он был уверен – абсолютно уверен – что девушка сбежит. Но затем она достала палочку недрогнувшей рукой. Кален увидел, как она напряглась, почти почувствовал, как всё внутри Файне бушевало и трепетало, словно лодка в сердце шторма, но девушка осталась спокойна.

Словно такой же вор, каким он когда-то был.

– Хорошо, – только и сказала Файне.

Она выставила перед собой палочку, и фальшивая Файне медленно исчезла, словно тяжёлые одежды, оставившие её нагой. Проступил настоящий облик – лицо, кожа, волосы и само тело. Всё поддельное исчезло, и появилась настоящая она. Несмотря на форму, она была всего лишь женщиной, стоявшей перед мужчиной.

Кален ничего не сказал, лишь смотрел на неё.

Наконец, Файне отвела взор.

– Неужели я… – голос дрогнул. – Неужели я действительно так противна?

Она попыталась уйти, но Дрен поймал её за руку ещё раз.

– Твоё имя, – сказал Кален. – Я хочу твоё имя.

Глаза Файне наполнились слезами, но решимости в них не убавилось.

– Эллин, – сказала она. – Эллин, к сожалению, – девушка сжала кулаки. – Это моё имя, будь ты проклят.

– Нет, – Кален посмотрел на неё. – Нет, это не так.

У Файне подогнулись колени.

– Да, это…

Затем он поцеловал её, заткнув рот.

Кален поцеловал ещё страстнее.

Одеяло соскользнула на пол, и новое разгорячённое тело прижалось к нему.