Текст книги "Призрачный путник"

25 Тарсах

День начался c грозы, нависшей над землей то усиливающимся, то стихающим ливнем. Погода, казалось, не могла решить: обрушиться яростной стихией или, сдержавшись, выпустить на волю лишь небольшой дождь.

Зато перед Дареном Грейтом такой дилеммы не стояло: утро выдалось не из приятных.

Переменчивая погода сводила на нет любые шансы хорошо поохотиться. К тому же, разыгравшаяся головная боль даже простое бодрствование сделала тяжелым испытанием. Мериса нигде не могли найти. И, в довершение всего, к Лорду Певцу явился человек, которого во всех Серебряных Пустошах Грейт не любил больше всего.

– Представитель ¹⁹! Какой приятный сюрприз! – поприветствовал он толстяка в своей гостиной. Затем пробормотал себе под нос с нескрываемым сарказмом:

– Я как раз с самого утра надеялся встретить какую-нибудь деревенщину.

Представитель Гет Стонар пригладил толстой рукой свои роскошные усы.

– Я тоже рад вас видеть, – с ноткой усталости в голосе произнес он.

– Присаживайтесь. Могу я предложить вам красного кормирского? У меня есть бутыль вина фей, но его я храню для особых случаев.

По выражению лица было заметно, что простоватый Лорд Представитель не заметил колкости.

Грейт вздохнул. Неудивительно.

Гостиная была просторной и богато обставленной, как и весь особняк Грейта. В каждом здании города жило по меньшей мере пятеро, а чаще – восемь постояльцев, но в дорогом особняке, где можно было бы с удобством разместить тридцать или сорок жителей, обитал Дарен Грейт и еще трое. Это был дом в поселении, расположившемся посреди дикой природы, и Грейт украсил его соответствующе – гобеленами, изображавшими величественные сражения, чудовищ и легендарные деяния. По его собственному утверждению, подобный стиль был популярен среди высшего общества Глубоководья. По всему особняку были разбросаны диковинки и сокровища, якобы найденные в приключениях и странствиях. В большинстве своем это были всего лишь дешевые подделки, но глаза юных ребят, затуманенные фантазиями и грёзами, редко это замечали. Прогулка по дому Грейта походила на путешествие по замкам былых времен или визит в пещеру дракона.

– Как только вы просмотрите эти бумаги и документы, я отправлю их Аластриэль ²⁰в Серебристую Луну ²¹, – без лишних церемоний начал Стонар. – В этом месяце она собирает совет лиги, и перед тем, как предоставить ей отчет, я должен уладить несколько вопросов.

– Например, заставить охотников прекратить разговоры о мифическом серебряном фазане? – спросил Грейт. – Или, быть может, сделать перестановку в «Свистящем Олене»? Поистине, эти вещи заслуживают самого пристального внимания Аластриэль.

И тихонько добавил:

– Ведьмы.

Стонар нахмурился.

– Конечно же, нет, – возразил он. – Вопросы первостепенной важности, вопросы, которые затрагивают выживание нашего города!

Чуть не закатив глаза, Грейт искоса взглянул на Представителя. На том была надета зеленая портупея со вставшим на дыбы оленем – символом Куэрварра – перетягивающая жирную грудь. Грейт находил это зрелище отвратительным.

Строго говоря, толстым Стонар не был, он обладал мощным телосложением – не в последнюю очередь благодаря работе в кузнице. Грейт полагал, что последние несколько лет, проведенные на высоком посту, второй по величине дом в Куэрварре и новое меню, в котором картофель и рофье мясо преобладали над корнеплодами и олениной, тоже этому способствовали. Стонар был недалеким человеком без всяких способностей к политике, полагавшимся скорее на руки, чем на голову. Естественно, такой руководитель имел немалое влияние в нецивилизованных захолустных городках вроде Куэрварра.

– И какие же это вопросы? – спросил Грейт. Он рассеянно провел по струнам яртинга, откинувшись на позолоченную спинку кресла. – В опасности, конечно же, находимся здесь все мы. Как будто в Куэрварре есть важные проблемы.

Случайная рифма вызвала на его лице улыбку, на сей раз неподдельную.

– Например, прекратить споры охотников и следопытов про правила и участки охоты. Они все получают плату в «Олене», вот только там останавливается не так уж много путешественников, а следопытов в окрестностях ошивается более чем достаточно! А еще великаны, которых Ревнир видел пару дней назад, и банда орков, пойманная твоим сыном. В это время года в Лунолесье не должно быть столько чудовищ! Зима ещё не кончилась, а мы уже заметили их передвижения. С тех пор как вымерли люди Черной Крови…

– Ревнир почти слепой, и не потому, что потерял один глаз тридцать лет назад, – резко ответил Грейт. – Он не может заполучить бабу, которую хотел еще до того, как у него борода выросла, и поэтому пытается показать себя героем.

– Грейт, Ревнир немногим старше вас, – парировал Стонар.

– А вы когда-нибудь видели, чтобы я пытался корчить из себя следопыта?

Стонар хмыкнул, соглашаясь.

– Что же до Мериса, не было там никакой банды, – продолжил Грейт. – Четыре заблудившихся орка, петлявших по лесу. Он просто оказался в нужное время в нужном месте.

– Вашему мальчику нравится бродить в лесу. Прямо как следопыту.

– Мерис – моя гордость. И моя единственная радость, – равнодушно ответил Грейт. На самом деле он и вправду гордился тем, что Мерис в одиночку прикончил четверых орков, хоть и сделал это из засады, а не напал в открытую. Бард улыбнулся. По крайней мере, мальчишка был не настолько глуп.

– Что касается следопытов – что мы а состоянии сделать, чтобы уменьшить их ссоры и соревнования за высокую плату? – спросил Стонар. – Хвала Торму ²², что кровь пока не пролилась, но это выходит из-под…

– Не каждый парень или девчонка в этом городке, взявшие в руки меч или лук, годятся в следопыты, – перебил Грейт. – Вы можете, например, поговорить и понаблюдать. Слабых проигнорировать, сильных поощрять, – очередная рифма Грейта была насмешливой.

– Говорите за себя, Грейт! – прорычал в ответ Стонар. – И говорите как мужчина, а не этой вашей поэзией. Они берут пример с вас. С вас и с ваших историй и песен о героях. Даже с той, про Дриззита, или как там его? Тёмный эльф – следопыт? Полная чушь!

– Дриззт До’Урден, герой Долины Ледяного Ветра? В одиночку сражавшийся с армией орков? Не это ли имя вы имеете в виду? – Грейт оставил поэзию. С людьми вроде Стонара возвышенный слог только пропадает зря.

Стонар взглянул на Грейта так, будто в ответ хотел бросить ему проклятие. Певец покачал головой. Как ни наряжай собаку, а та всё рычит да скулит.

– А еще пропадают гонцы! – продолжил Стонар. – Уже несколько посыльных не добрались до Серебристой Луны, их лошади вернулись без всадников. Чьих рук делом это может быть?

Лорд Певец вздохнул.

– Почему вы надоедаете именно мне всеми этими делами? – спросил Грейт. – Вы – Представитель. Желаете разобраться с проблемами – вызовите Анддрета. В конце концов, это работа стражи. От меня-то чего вы хотите? Я бард, я пою.

– Вы же герой Куэрварра, – скептически заметил Стонар, – Дарен Грейт Быстровдо… эм… Быстрорукий, мастер клинка и струн. Каждый юноша мечтает быть похожим на вас, а каждая девушка – занять место Льеты.

При упоминании Льеты Грейт улыбнулся. Самая красивая женщина города была его женой уже пятнадцать лет, намного дольше, чем кто-либо прежде. У них не было детей, но это его не волновало. Ему вполне хватало последнего отпрыска от предыдущей супруги, Мериса, и то, что остальные дети вскоре после рождения умерли, было даже к лучшему.

Улыбка барда увяла, стоило только Стонару упомянуть совсем не лестное прозвище Быстровдовий, обыгрывающее его злую судьбу в личной жизни перед браком с Льетой.

– Вы слишком многое себе позволяете, Представитель, – сказал Грейт, лениво перелистывая бумаги. В них излагалось то же, о чем рассказывал Стонар, только более длинным и многословным образом. Такое бывает, когда лордом становится кузнец. Косноязычие. Или просто неотесанность. Совсем не та элегантность, с которой возвысился сам Грейт.

– Смотрите на вещи более оптимистично. По крайней мере, Джертон не появлялся после того, как те авантюристы разобрались с культом Чёрной Крови. За полгода не было ни одного убийства, а стража ни разу не докладывала о замеченных маларитах. Возможно, Джертон наконец получил то, чего заслуживал.

– Может быть, он сбежал, столкнувшись с Призрачной Леди, – согласился Стонар.

Лицо Грейта застыло, прежде чем Лорд Певец озадаченно улыбнулся Стонару, на нем мелькнула досада.

– Стон… Лорд Представитель. Прошу вас. Призрачная Леди? Это сказки, не более того, – он пригубил вино. – Я исходил всё Лунолесье из конца в конец и ни разу не сталкивался с этим «золотым духом». Вы говорите такие же глупости, как и все те простаки, что здесь живут.

Стонар казался обеспокоенным, но все равно рассмеялся.

– Они, может, и простаки, Грейт, но пока вы – их герой, они в хороших руках.

С этими словами он встал, расправляя плащ.

– В мое отсутствие я оставляю Куэрварр на вас. Надеюсь, вы позаботитесь о людях, пока я буду в Серебристой Луне. Вернусь, думаю, до дня Зеленой Травы, через семь дней.

«Твой отъезд ничего не изменит» – произнес про себя Грейт. Собеседнику же он продемонстрировал обаятельную улыбку.

– Разумеется, милорд, – вздохнул он. – Считайте, что они в безопасности.

Когда Лорд Представитель открыл дверь, собираясь уходить, Грейт остановил его негромким откликом:

– Стонар?

– Айе?

– Что об этом подумают Анддрет и Амра Чистоводная?

– Да ничего, – ответил Стонар. – Я был выбран представлять этих людей. Я и принимаю решения. Анддрету я доверяю. Он всегда справлялся со своими обязанностями. Что же до Амры… Сильваниты заняты приготовлениями к празднику, и я очень удивлюсь, если она вообще попадется вам на глаза.

С этими словами Лорд Представитель Гет Стонар покинул гостиную.

Улыбаясь, Грейт кивнул сам себе. Новые полномочия свалились как снег на голову. Но доверие, которое проявил Стонар, порадовало его. В особенности потому, что ситуацию можно было использовать, чтобы подорвать авторитет Представителя. Похоже, пришло время претворить в жизнь планы, которые он давно вынашивал.

Грейт посмотрел в окно и увидел, что дождь прекратился. В конце концов, утро оказалось не столь уж плохим. Пусть и не получилось поохотиться, остальное было не так печально. Звук слабеющего дождя, мелкими каплями стучавшего по крыше, был приятен.

Он начал напевать про себя сказание о Тедаксе Сером Волке, грозном военачальнике севера и своем предке, одновременно размышляя, что бы такое приказать слугам приготовить для позднего завтрака.

* * *

Куэрварр был простым пограничным городком в глубине южной части дикого Лунолесья. Простая стена из брёвен окружала не больше пятидесяти строений. Вымощенная булыжником главная улица – главная артерия Куэрварра – вела от единственных ворот прямиком к площади. Боковые улочки были узкими и извилистыми, напоминая большой город, но вымостили их лишь кое-где, в отличие от Серебристой Луны и Эверлунда, и деревенская атмосфера сохранялась. На южных окраинах Лунолесья жили лунные эльфы, находившиеся с человеческим поселением в состоянии доброжелательной нейтральности, что позволяло городку существовать в качестве символа мира и взаимопомощи между двумя расами.

В недавнем прошлом Куэрварр был укреплённым фортом, которому досаждали отродья Чёрной Крови, но искатели приключений и солдаты Серебряного Легиона ²³прогнали культистов прочь. Теперь путешественники всегда могли рассчитывать на гостеприимную улыбку, теплую постель и кружку прохладного крепкого эля в знаменитой на все земли окрест таверне «Свистящий Олень».

Так или иначе, из-за стремительно приближавшегося дня Зеленой Травы свободные комнаты были на вес золота. Конец зимы и расцветающая весна требовали праздника. В воздухе витало радостное предвкушение. Сотни мужчин и женщин суетились, готовясь к празднованию.

Трое Рыцарей в Серебре ²⁴знали про это столпотворение в обычно тихом городке, но их предводительница всё-таки надеялась занять свободные комнаты.

Рыцари, выделяющиеся в толпе, притягивали к себе улыбки и возгласы детей, пытавшихся подольше пробежать вровень с лошадьми. Рыцарь впереди, стройного телосложения, с улыбкой, скрытой забралом инструктированного серебром шлема, глядел на ребят. Копье выступало позади седла, а рядом крепился длинный меч превосходной эверлундской работы. На рыцарском плече висел щит со звездой и соловьем. Двое других, державшихся в седле не так изящно, обменивались задумчивыми взглядами. Они, как обычно, были заняты негромким обменом колкостями.

– По мне, Барс, это не очень-то благоразумно, – говорил товарищу один из них, худой мужчина в кольчуге. Богато изукрашенный меч свисал с задней стороны седла, однако рыцарь выглядел слишком низкорослым, чтобы эффективно пользоваться таким большим клинком.

– А? – переспросил его спутник, крупный мужчина в латах. У него был глубокий бас.

– Стража у ворот, – пояснил худой. – Они впустили нас, даже не расспросив. Что, если бы мы были изменившими внешность чудовищами, или бандитами, или маларитами, или жентами, или оборотнями, или, того хуже, сембийцами?

Его передёрнуло.

– Так они легко могут впустить в город кого-нибудь весьма опасного. Ты лучше помалкивай, а то тебя точно примут за вер-медведя.

– Дерст, – прорычал крупный рыцарь. По бокам его седла свисали два лёгких шестопёра. Рука покоилась на одном из них. – Следи за выражениями. В здравом уме тебя никто не перепутает с вер-медведем, но для вер-крысы твоя фигура подходит идеально.

– Умоляю вас, объясните, какое же отношение это имеет к моим словам, сир Гартвайн? – спросил Дерст.

– Они были весьма легкомысленны, сир Золотогрёб, а только глупец может быть легкомысленней, и только веркрыса может быть достаточно глупа, чтобы расхаживать по Куэрварру, переодевшись в Рыцаря в Серебре, – сказал Барс. – Поскольку вы легкомысленны, вы определенно глупец, а следовательно, веркрыса.

– Ааа! Но разве я не могу быть вором, переодетым в Рыцаря в Серебре? – спросил Дерст. – Как ты часто напоминаешь мне, брат паладин, я на самом деле тот еще пройдоха. А кроме того, ты используешь слишком много слов, которые использовать не должен – например, «логику». В конце концов, что, если какой-нибудь подозрительный местный житель нечаянно услышит тебя и начнет расспрашивать, или сдаст страже за «мышление»? Мне придется потратить немало времени, объясняя всю эту шерсть, которую ты, кажется, отращиваешь…

– Когда это мы потеряли право рассуждать логично? – спросил Барс. Он свирепо взглянул на Дерста. – И оставь в покое мои волосы!

За серебристым забралом Дерст усмехнулся.

– А когда это мы потеряли право быть легкомысленными? – спросил он. – Моя жизнь стала бы просто пустым сотрясанием воздуха, если бы не это право. В смысле, я бы не смог говорить вообще…

– И слава Латандеру ²⁵! – рявкнул крупный рыцарь. – Пускай так оно и будет!

Мгновение Дерст сердито глядел на него, но оживился, когда они въехали на куэрваррскую площадь.

– Ах, «Свистящий Олень»! – произнес он, когда они приблизились к таверне. – По крайней мере, я так полагаю, судя по вывеске, разительно похожей на флаг Куэрварра.

«Свистящий Олень» был простым, но крепким строением из ели и сосны, большой охотничий домик, ставший местом встречи для путешественников и местных жителей. За окнами раздавались смех, шутки и грохот кружек. Определенно, это место подходило для хорошего времяпровождения.

Они спешились и Барс обратился к третьему члену их группы.

– Сир Венкир, не будете ли вы так добры пойти со мной и снять комнаты, пока сир Золотогрёб отведет наших благородных скакунов в конюшни?

– Лошадей? – перебил Дерст с неприязненным видом. – Почему я?

– Меньше возможностей надуть хозяина, – объяснил Барс.

Дерст открыл было рот, чтобы возразить, но остановился и кивнул.

Крупный рыцарь повернулся к их молчаливому компаньону.

– Пожалуйста, позвольте мне поторговаться с хозяином. Вы, должно быть, устали после долгого путешествия. Помолитесь и отдохните. Особа вашего…

Рыцарь рассмеялся высоким, музыкальным смехом и потянулся распустить ремешки шлема.

– Прости? – донесся мелодичный голос. – Благородное происхождение еще не делает меня беспомощной.

Шлем был снят, и рыцарь встряхнул длинной копной рыжих волос. Серые глаза сияли над улыбающимися губами, на гладком, чуть смуглом лице танцевал солнечный свет. Арья Венкир была певчей птицей в стальном оперении.

– Как и то, что я леди.

– Конечно, нет, де… то есть леди сир Арья, – запнулся Барс. – Я не имел в виду ничего подобного.

– Тогда ты, наверное, собирался что-то такое сказать? – уперев руки в бока, она повела рыжей бровью. У девушки был горячий темперамент – хорошо известное всему Эверлунду свободоволие, и это была еще одна причина, по которой она оказалась здесь, в рыцарских латах, а не дома в зале для занятий, в саду, или в комнате для рисования.

Проклиная про себя правила рыцарства, Барс почувствовал, как его лицо начинает пылать.

– Вы можете делать всё, что посчитаете нужным, леди сир, – наконец выдавил он, прочистив горло.

– Я просила не называть меня так, – Арья закатила глаза, выдавая своё раздражение.

– Да, леди сир! – Барс вздрогнул, невольно вновь назвав титул.

Арья вздохнула. Она погладила свою гнедую кобылу по кличке Быстринка.

– Ну раз вы так любезно предложили, – сказала Арья, с таким выражением лица, как будто забавлялась, – я не буду отказываться. Ведите, сир Гартвайн, если вы того желали. И доставайте кошелёк. Сир Золотогрёб? Лошади.

– За Соловья! – без промедления отозвались оба мужчины. Это был их боевой клич, происходивший от герба Арьи. Такая синхронность заставила девушку рассмеяться.

Ворча и скрывая улыбку, Барс проводил Арью внутрь. Ворча и хмурясь, Дерст проводил трех лошадей в конюшни.

Внутри постоялого двора оказалось неожиданно просторно. Обычной для таверн удушливой атмосферы и неприятного дыма не наблюдалось. Наоборот, благодаря распахнутым окнам, дышалось легко и свободно. В общей зале Арье понравилось почти всё, не считая разве что нескольких голов, повернувшихся в их сторону, когда рыцари зашли внутрь.

Между столами и длинными скамьями, вырезанными из брёвен тенистого дерева, хватало места, чтобы два человека могли пройти. Помещение украшали головы животных, оружие орков и гоблинов, копья, топоры и сломанные стрелы. На северной стене висел великолепный гобелен, изображавший эльфийскую охоту на оленя. По залу носились служанки, протирая столешницы и расставляя кружки эля с подносов. В таверне было полно клиентов и гуляк, собравшихся обсудить приближение весны.

Арья протолкалась к стойке рядом с горластым мужчиной, который заплетающимся языком хвастался своими любовными похождениями.

– Извините, – сказала девушка-рыцарь трактирщику, плотному мужчине, которого звали Гарионом, как она расслышала в общем гомоне. – Нам нужны комнаты на одну или две десятидневки, и стойла в конюшне для лошадей.

– Конюшни открыты, – ответил Гарион, протирая кружку. – Но приближается день Зеленой Травы, и у нас всё забито. Я бы хотел вам помочь, леди рыцарь, но свободных комнат у нас нет.

– Что-о-о? – донеслось слева.

Хрюкнувший – это точно не было членораздельной речью – мужчина похотливо ухмыльнулся, заметив Арью. Его русые волосы достигали плеч, и он носил небольшую, козлиную, как их называли в Глубоководье, бородку.

Одет пьяница был изысканно – шляпа с длинным пером, рапира и дага на поясе. Определенно, он считал себя франтом, и так же определенно он был пьян.

– Можешь остановиться в моей комнате, девочка, – нечленораздельно выговорил пьянчуга. – Кровать не шибко широка, но это нам не помешает…

– Как романтично, – прошептала Арья.

– Заткнись, Морган, – сказал Гарион. – Обычно он нормальный парень, но в его теперешнем состоянии…

– Кто тебя спрашивает, Гарион? – огрызнулся Морган. – Я тут пытаюсь поболтать с этой хорошенькой девчонкой…

– Спасибо, – Арья вежливо улыбнулась. – Но нет.

Затем она снова повернулась к трактирщику.

– Вы уверены? Нет ли других свободных комнат в этом городе?

– Эээ! – Морган дернулся, потянувшись к Арье. – Я к тебе обращаюсь, девка!

В деревянную стойку на волосок от пальцев Моргана вонзился кинжал.

– Прости, прости, – кашлянул Дерст. – Выскользнул из рук.

– Ты чуть не попал в меня! – завопил Морган. Последовавшая за этим череда проклятий и ругательств заставила Арью и даже трактирщика покраснеть.

– Слушай, Барс, – сказал Дерст позади Арьи. – Неплохо для такого дурака.

– И правда, – согласился массивный рыцарь. – И правда дурак, раз так себя ведёт в присутствии дамы. Боюсь, мне придется его заткнуть.

Арья искоса взглянула на них, закатила глаза и тихонько ускользнула с пути. Рыцари подступили к Моргану, Барс слева, Дерст справа.

– У тебя проблемы, жирный орк? – осведомился пьяница.

Лицо Барса от гнева налилось кровью. Он сжал кулаки. Морган рассмеялся, глядя на это зрелище, и отхлебнул их кружки.

– Ой, он оскорбил человека-гору, – прокомментировал Дерст. – А это позволено только мне.

– Барс, Дерст, оставьте его! – предупредила Арья.

– Слишком поздно! – рыкнул Барс, схватившись за парные шестопёры на поясе.

– Он слишком чувствителен насчет его Бешабой ²⁶проклятой фигуры, – услужливо разъяснил Дерст. – Вам не стоило этого говорить, сир Пьянчуга.

Морган отпихнул стул и влил в себя остатки эля.

– Я не буду больше слушать твои оскорбления, шелудивый гоблин! – крикнул он, доставая рапиру из ножен.

Арья увидела, как Дерст подмигнул ей и покачал головой.

– Этого ему тоже говорить не следовало, – поделилась она с Гарионом.

Тот кивнул.

– Я бы попробовал их остановить, но думаю, так будет только хуже.

Арья молча кивнула.

– Получай! – прокричал Морган, делая выпад клинком. Шестопёры Барса сверкнули, покинув свои места на поясе; он увел лезвие рапиры далеко вправо, к стойке. Пьяница выровнял клинок и ударил снова, на этот раз целясь в Дерста. Острый на язык рыцарь уже достал свое странное оружие – кинжал с цепью длиной в ногу, свисавшей с рукояти. Ею он и парировал, как раз тайком намотав цепь на руку. В глазах Моргана отразилось замешательство. Когда рапира скользнула мимо, Дерст выбросил цепь вперед, с глухим стуком ударив противника в челюсть.

Тот опрокинулся, схватившись за бороду. Тонкая струйка крови просочилась между пальцев. Барс держал свои легкие булавы перед собой крест-накрест – одну сверху, другую снизу. Сбоку от него, Дерст задумчиво разматывал и снова накручивал цепь на руку легкими движениями запястья.

Глаза Моргана заволокло дымкой ярости и алкоголя. Закричав, он сделал новый выпад левой рукой с дагой. Его движения были неуклюжи, зато подкреплялись первобытной свирепостью, рождённой чистым гневом.

В последний миг Дерст отбил удар и, хлестнув цепью, обмотал клинок рапиры. Рывком запястья он вырвал оружие из рук Моргана и швырнул его на пол вместе со своим кинжалом-цепью. Морган, однако, не стал колебаться и попробовал снова ударить Дерста дагой, посчитав того безоружным и беспомощным.

Вспышкой молнии мелькнул шестопёр, обрушившись на руку Моргана. Дага цокнула о пол как раз в тот миг, когда вторая булава ударила пьяницу по затылку. Даже не успев осознать, что случилось, парень кулем осел на пол.

Барс наклонился и взвалил бесчувственное тело на плечо. Он смотал цепь с рапиры и вернул оружие Дерсту. Тот с улыбкой взял свой кинжал и намотал цепь на запястье, как браслет. Затем повернулся к Гариону.

– Думаю, с него хватит, – сказал рыцарь. – Сколько парень должен?

Гарион удивлённо взглянул на худого рыцаря и ответил:

– Четыре серебряных и пять медяков.

Дерст нахмурился, услышав цену, но тем не менее кивнул. Он снял с пояса кошель и начал отсчитывать монеты.

Гарион искоса взглянул на него.

– Очень любезно, учитывая что вы только что проломили ему череп.

– Что ж, рыцари всегда любезны, – ответил Дерст и хлопнул Моргана по заду, когда Барс прошел мимо с телом.

– Сильно ты его ударил? – спросила Арья, пока Барс нес пьяницу к двери.

– Достаточно сильно, – не колеблясь, ответил тот.

– Не беспокойся, он ещё дышит, кажется, – обнадежил её Дерст. Арья изогнула бровь. – Я почти уверен.

Бровь взлетела ещё выше. Дерст пожал плечами.

– Может быть.

Гарион снова посмотрел на Дерста.

– Что ж, мне не нравятся задиры под моей крышей, но начал он, а не вы. Отличный бросок, между прочим, – он указал на торчащий из стойки кинжал.

– Благодарю, – ответил Дерст, не без усилий вытащив клинок. – Ох, и простите за ущерб…

Он снова потянулся за кошелём, но Гарион знаком дал понять, что компенсации не требуется.

Выбросив Моргана наружу, вернулся Барс.

– Вы трое можете занять его комнату, – предложил Гарион. Он протянул ключ. – Лисья комната, вверх по лестнице, вторая справа, смотрите на гравировку на двери. Таз и медная ванна. Я отправлю туда горячей воды. Правда, кровать всего одна.

– Это не проблема, – сказала Арья. – Эти шерстоголовые будут спать на полу.

Барст и Дерст покосились на неё, но Арья лишь мило улыбнулась и потянулась, разминая усталые мышцы.

– Ванна. Не могу больше ждать.

С этими словами она удалилась, что-то про себя напевая.

Барс и Дерст переглянулись, сначала между собой, затем с трактирщиком.

– Женщины! – сказал Дерст Гариону. – Постоянно оказываются в беде, постоянно остаются неблагодарны.

Барс расхохотался.

Глава 3