Текст книги "Призрачный путник"

Автор книги: Эрик Скотт де Би

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Её голос стал еще тише.

– В своем стремлении стать героем он забыл о том, что герой иногда должен жертвовать своими мечтами для того, чтобы поступить правильно. Для Дарена самопожертвование просто невозможно.

Путник был безучастен.

– Когда-то я любила его… прежде чем я полюбила Тарма… и тогда… я… ты…

И она замолкла, не в силах продолжать.

Призрак Тарма Тардейна выглядел печальным, как будто Льета ударила его. Дух, несомненно, понял, о чем она говорила.

Путник – нет.

– Какое это имеет значение? – спросил он.

Льета взглянула на него влажными глазами и через силу улыбнулась.

– Я… думаю… – она опять опустила взгляд. – Думаю, проще разрушить, чем создать.

Мгновение они молчали. Потом Путник хмыкнул.

– Да, – сказал он. – Да, так и есть.

С этими словами он подобрал меч с земли.

– Иди домой, Льета. Я запомню то, что ты сегодня сказала, и моя месть обойдет тебя стороной.

Льета потянулась обнять Путника, но он отступил.

– Я потерян для тебя, мать, – произнес он. – Я не знал правды, а сейчас слишком поздно. Прости меня за то, что я сотворил, и за то, что я должен сделать.

Призрак Тарма посмотрел на него, бросил тоскующий взгляд на Льету, которая не могла ни увидеть его, ни ощутить его любовь и заботу.

Путник оставил мать рыдать в переулке и вышел на улицу, направляясь к дому Лорда Певца Дарена Грейта.

Его встретили глаза, полные жажды убийства, боевой клич, меч и цеп.

* * *

– Ты уже вернулся… так быстро, – произнес пойманный врасплох, но быстро соображающий Грейт.

– Что, отец, не ожидал меня увидеть? – отозвался Мерис, постукивая кромсателем по дубовой столешнице. Рядом торчал топор следопыта, воткнутый в два тома «Истории Глубоководья», которые Грейт оставил на столе. – Неважно. Думаю, мы оба понимаем, зачем я здесь.

Слова Мерис глотал, как будто его язык распух или юноша был пьян.

На фоне блестящей белой кожи его одежд собственное смуглое тело Мериса казалось особенно экзотичным, и на мгновение Грейту показалось, что перед ним не его сын.

Лорд Певец неторопливо подошел к столу и взял два бокала, чтобы наполнить их остатками элверквисста из бутылки.

– Талтелиэль говорил, что ты придешь, – сказал Грейт. – Что мой сын придет убить меня, но не сможет одолеть моего мага.

– Вот как? – спросил Мерис, приподнимая призрачный меч и свой собственный топор. – Извини, он сейчас занят. Снаружи. Сражается с Рином… то есть, с Путником.

Широко раскрыв глаза, Грейт выронил бокал от неожиданности. Он едва сумел вовремя бросить свое стареющее тело в сторону, уворачиваясь от выпада Мериса.

– Предатель эльф! – воскликнул он, выхватив из ножен позолоченную рапиру и принимая фехтовальную стойку так легко, как будто это было его второй натурой. Старые мышцы запротестовали, но он обрадовался – впервые – что все это время продолжал практиковаться.

В нескольких шагах от отца Мерис засмеялся и, дразня, повел кромсателем из стороны в сторону.

– Чудесный замысел, отец, – сказал он. – Ты собрался стать героем Куэрварра – в пятый раз подряд? Боги! Сколько тебе нужно? Какая степень безоглядного поклонения тебя удовлетворит? Кого ты пытаешься убедить – их или себя?

– Ублюдок! – крикнул Грейт и бросился на Мериса.

Смуглый следопыт легко отвел его выпад.

– Так и есть, но речь не об этом, – ответил Мерис. – Речь о том, что, когда я выйду наружу, они услышат, что я убил Путника, я убил преступников-рыцарей, и я убил «безумного Лорда Певца». Я, а не ты, стану их героем. Ты всего лишь убийца, да еще и безумный.

– Подлый маленький ублюдок, – сплюнул Грейт.

– Все продолжаешь так меня называть. Звучит так, словно тебя это огорчает больше, чем меня.

Затем юноша рассмеялся.

– Как повторяется история. Это напоминает мне о событиях пятнадцатилетней давности, когда ты сам убил своего «безумного» отца.

– Ты знаешь, что произошло – ты был со мной в ту ночь, когда погиб Рин Тардейн, когда мы убили твоего деда и остальных! – возразил Грейт. – Рин – это ты убил его! Ты снял кольцо по своей детской глупости…

– Нет, отец, – сказал Мерис. – Целенаправленно. Я ненавидел его и хотел, чтобы он сдох. И сделал это. Возможно, я не осознавал этого тогда, зато осознаю сейчас – и не жалею.

Грейт был напуган. Он вспомнил ту ночь, когда загнал Рина в лес, чтобы испугать его, чтобы прогнать прочь. Чтобы забрать Льету себе, убрать все напоминания о Тарме Тардейне, жреце, которого он убил за несколько лет до того. Мерис снял кольцо прямо перед тем, как Грейт ударил, собираясь оставить шрам, и в последующей перепалке кольцо потерялось.

И сейчас… сейчас бард понял, что это не случайность. Мерис был убийцей уже тогда.

– Мерзкая тварь! – закричал он. – Да как Куэрварр сможет принять тебя, когда узнает, что ты – такое же чудовище, как и я?

Лорд Певец вновь нанес удар, но Мерис был наготове. Он отвел выпад топором и взмахнул кромсателем, оставив на левой руке отца красную полосу. Бард судорожно вздохнул и отступил, хотя его рапира по-прежнему была поднята.

– Поправка, отец, – ухмыляясь, ответил Мерис. – Я большее чудовище, чем ты мог когда-либо стать. А что до Куэрварра… кто поверит тебе, сумасшедшему?

– Поганое отродье, я – их герой! – заявил Грейт. – Они поверят мне, а если нет – моя магия заставит их поверить!

Мерис пожал плечами.

– В таком случае, мне стоит убедиться, что ты не выживешь, чтобы заморочить им головы.

С этими словами безумный охотник бросился в атаку, в безоглядной ярости вращая клинки, и Грейт напрягся, отчаянно отражая удары.

* * *

Снаружи, на куэрваррской площади, где толпа в страхе перед развернувшимся поединком рассеялась, Путник тоже сражался с противником.

Точнее даже, с противниками, потому что их было двое: бешеный варвар Бильгрен, со своим меч-цепом, клинок и шипастый шар которого крутились так, будто ничего не весили, и магом в темных одеждах, парившим далеко вверху, сплетая нити магии в смертоносные разряды огня и молнии.

Путник молился о том, чтобы Льета успела уйти и ему надо было заботиться только о себе.

Этого должно было хватить.

– Ты уже сбежал от меня один раз с помощью той мелкой лисы, – рыкнул Бильгрен, от ярости на его губах выступила пена, – но не сейчас. Сейчас ты мой! Весь мой!

– Как романтично, – прошептал Путник. С самого начала он подумал, что в подобной ситуации Арья сказала бы что-то подобное. Эта мысль повлекла за собой приступ ярости. Он должен найти её!

Путник отражал удары меч-цепа; отбивал головку цепа, как мяч, и отводил клинок в сторону, чтобы тот не коснулся его тела, и все это – уворачиваясь от стрел энергии, которые швырял в него маг.

Заревев, Бильгрен обрушил цеп на ноги Путника, но тот подпрыгнул, ударил варвара ногой в грудь и откатился, как раз вовремя, чтобы уйти от разряда молнии, вонзившегося в землю между двумя воинами.

Оглушенный на миг взрывом, Бильгрен отшатнулся, взвыв, как раненое животное.

– Талтелиэль, смотри куда бьешь, осел! – крикнул здоровяк.

Путник воспользовался этим шансом, чтобы метнуть в варвара два ножа из-за пояса. Один Бильгрен отбил эфесом своего оружия, зато второй по самую рукоять вошел ему в живот. Громадный воин бросил один лишь взгляд на коготь в своей плоти и зарычал, скорее от злости, чем от боли. На кровь, что потекла по доспехам из рофьей шкуры, он внимания не обратил.

Тем временем Талтелиэль закончил новое заклинание и послал вниз череду магических снарядов. Закрутившись, Путник скользнул вбок, но волшебные стрелы над самой землей развернулись и с ужасающей силой ударили в него. Стиснув зубы, Путник продолжал двигаться.

Бильгрен вновь напал, бросившись на Путника с вращающимся над головой меч-цепом. Призрачный воин тоже побежал, по направлению к расположенной на краю площади пекарне, сохраняя дистанцию между собой и варваром. На бегу он метнул два кинжала в волшебника, но эльф отмахнулся от них, как от надоедливых мошек.

Путнику не нужно было оглядываться, чтобы понять – Бильгрен почти догнал его. Изо всех сил метнувшись к стене, воин прыгнул, оттолкнулся ногами от бревен на уровне груди и перевернулся в воздухе через голову. Не попав по его ногам, цеп Бильгрена врезался в стену, обрушив на землю целый дождь из щепок. Призрачный путник перелетел над головой варвара, приземлился позади и рубанул Бильгрена по спине.

Клинок мог поглубже проникнуть в плоть, если бы не толстая рофья шкура. Оружие стражника было слишком тупым, но этого хватило, чтобы варвар еще сильнее погрузился в ярость берсерка.

Меч-цеп развернулся в губительном взмахе, как будто наделенный собственным разумом. Путник присел под мелькнувшим цепом и отбил клинок, но сила удара заставила его развернуться. На мгновение потеряв ориентацию, он сумел уклониться от хлестнувшего сзади шипастого шара, и кувыркнуться, уходя от пылающего луча, который прорезал в земле линию там, где мгновение назад была голова Путника.

Воин обернулся к Бильгрену и вынужден был уйти влево, когда клинок варвара взметнулся вверх. Следом устремился цеп, и Путник бросился вправо. Используя свое мастерство во владении столь необычным оружием, Бильгрен наклонился вперед и пронес вращающийся меч-цеп за плечами. Путник присел, чтобы не лишиться головы, и отбил цеп, когда тот ударил понизу. Цепь захлестнула его меч, и Бильгрен завыл от радости, вырывая оружие из рук Путника. Клинок лязгнул, улетев куда-то в гору ящиков.

Путник не стал медлить, когда Бильгрен обезоружил его. Выхватив из рукава кинжал, он ударил им со всей силы, вонзая тонкое лезвие в ногу варвара. Тот зарычал от боли и пнул противника в корпус, отбросив назад. Путник телом расшвырял ящики и врезался спиной в стену хранилища, чтобы безвольно скользнуть на землю.

По совпадению он оказался рядом с выбитым мечом, но не стал мешкать, благодаря богов. Мысленным приказом воин заставил тело двигаться после ужасного удара. Застонал. Встал на ноги, содрогаясь, поднял клинок и заставил ноги бежать, спасаясь от надвигающегося варвара, только что раздавившего еще один ящик.

Путник обращал на Бильгрена не так уж много внимания, уворачиваясь и отскакивая от взрывов. Его плащ был иссечен магическими снарядами, и он знал, что не сможет вечно так держаться. То и дело ему приходилось разворачиваться и парировать, контратаковать и вновь бежать. Если оба противника продолжат наступать, не позволяя Путнику нанести уверенный удар, только вопрос времени…

Головка цепа врезалась ему в плечо, когда Путник поворачивался, отправив в полет, словно куклу, которую недовольно отшвырнули в сторону.

Призрачный воин ударился о статую в фонтане посередине площади, изображавшую танцующих нимф. Он со всплеском упал в воду, и вынужден был бороться с застилающей глаза пеленой. Путник чувствовал, как вода становится тяжелее, плотнее, замерзая от магии Талтелиэля, сковывая его, пока он, оглушенный, лежит в бассейне.

– Я раскрошу твои кости и разорву мясо своими зубами! – рычал Бильгрен.

Шипастый шар заслонил солнце, опускаясь на его голову.

* * *

Грейт ушел вправо, когда кромсатель обрушился вниз, и меч разрубил книжную полку, с которой посыпались тома. Ищущий топор Мериса он отвел в другую сторону и выбросил вперед кулак, угодив юноше в грудь. Мерис отшатнулся, но ответный выпад Грейта отбил.

Пятясь вокруг стола, бард своим позолоченным клинком сдерживал натиск Мериса. Лорд Певец был более умелым фехтовальщиком, но его сын – вдвое моложе. Как быстро Грейт устанет и клинок Мериса найдет его плоть?

Топор вновь метнулся к нему, бард перехватил его и увел в сторону. Слишком поздно он понял, что это был ложный выпад; топорище зацепило и прижало лезвие его рапиры к столешнице. С другой стороны к барду метнулся кромсатель, и Грейт схватил книгу, защищаясь от клинка. Том разлетелся на части, разрубленный мечом, разбросав по воздуху иллюстрированные страницы.

– Путеводитель Воло, – Грейт ругнулся. Он бросил в лицо Мерису еще одну книгу, чтобы помешать следующему удару. – Всего лишь картинки, но стоили немало монет – за это ты тоже заплатишь!

– Не думаю, что захочу… – сказал Мерис, когда вновь сверкнул меч, который Грейт отбил, – …восстанавливать библиотеку. В конце концов, я никогда не был страстным читателем.

Грейт нахмурился, воспользовавшись полученным преимуществом. Схватив нож для вскрытия писем, без дела валявшийся на столе, он с молниеносной быстротой ударил им поверх следующего блока сына, ранив открытое предплечье Мериса. Юноша выругался и рубанул кромсателем. Грейт моргнул, когда его любимый нож разлетелся надвое.

– Как типично, – заметил бард.

Он вновь сделал выпад, но Мерис был наготове. В последний миг юноша шагнул в сторону, позволив рапире пронзить воздух между его туловищем и рукой. Затем следопыт топором зацепил ногу отца и рывком свалил того на пол, завершив атаку выпадом меча.

Но Грейт был готов и к этому. Из наруча на его правой руке выскочило лезвие, и со скрежетом бард блокировал им кромсатель. Брызнули искры; Грейт повел клинок дальше и погрузил его в живот Мериса. Юноша выдавил проклятие и согнулся, хватаясь за рану. Топор выпал из его руки, кромсатель опустился. Лорд Певец ударил сына в подбородок, отбросив его.

Затем Дарен Грейт встал, слегка прихрамывая из-за ушибленных ног и спины. Когда Мерис не пошевелился, Грейт расправил воротник и манжеты, сжав позолоченную рапиру между ног. Мерис кашлял и задыхался, опираясь на меч. С его губ струйкой стекала кровь. Грейт улыбнулся и подошел к нему, закинув руку с рапирой на плечо.

– Ну, мой мальчик, – сказал Грейт, – ты был хорошим товарищем эти двадцать с чем-то лет. Мне всегда нравилось твое стремление стать выше в моих глазах – и твоя бросающаяся в глаза внешность.

Он поднес рапиру к глазам и осмотрел кончик. Затем щелкнул по лезвию, и металл отозвался легкой вибрацией.

– Я всегда видел в тебе потенциал, но теперь понимаю, что был обречен на разочарование.

Мерис застонал, язык все еще не слушался юношу. Лезвием рапиры Грейт погладил сына по щеке.

– Как жаль, что в тебе так много от той амнийской проститутки. Бедную девушку в лесу прикончили звери. «Несчастный случай».

Грейту что-то пришло в голову и он опять улыбнулся.

– Кстати, спасибо, что напомнил, а то я совсем забыл, что с нею стало.

Единственным ответом Мериса оказался придушенный кашель. Сквозь его пальцы текла кровь.

Грейт скорчил гримасу. Так Мерис заляпает кровью весь ковер. Чтобы вывести пятна, понадобится несколько десятидневок. Нет смысла заставлять Клодира делать лишнюю работу.

Он снова поднял рапиру.

* * *

– Я раскрошу твои кости и разорву мясо своими зубами!

Слова врезались в душу Путника и, оказавшись там, сделали её жесткой и холодной, как лёд. Кипящая сила наполнила его тело, напомнив о пятнадцати годах ненависти и боли.

Путник вскочил, оттолкнулся ногой от кинжала в бедре Бильгрена, пнул второй кинжал в его животе, и подскочил над головой варвара, закрутив переднее сальто, но отлетев назад, как будто подхваченный призрачными ветрами.

Опускавшийся цеп чуть зацепил его взметнувшийся плащ и ударил по воде. В воде цеп, к огромному удивлению Бильгрена, застрял. Здоровяк зарычал и дернул оружие, но не смог его высвободить – вода превратилась в лёд и прочно сковала шар с шипами, благодаря магии Талтелиэля и удачно выбранному Путником моменту.

Бильгрен потрясенно взглянул на меч-цеп, затем перевел взгляд на Путника, заскочившего на верхушку фонтана. Плащ призрачного воина колыхался на ветру.

– Ах ты крыса! Я убью тебя! – выругался варвар.

– Я буду тебя вспоминать, – пообещал Путник, приложив руку к груди. В его голосе была сталь, а во взгляде – такая холодная твердость, что Бильгрен невольно поежился.

Когда варвар напрягся, чтобы вырвать оружие из ледяной хватки, Путник прыгнул, перевернувшись, мелькнул плащ. Цепь лопнула, варвар покачнулся, развернулся и опустил меч на приземлившегося Путника.

Путник парировал и отбросил Бильгрена назад, как будто тот был не сильнее ребенка. Затем чуть отошел и жестом предложил варвару нападать. Бильгрен опять рубанул, и опять Путник парировал, отведя вражеский клинок вверх и в сторону, обнажив брешь в защите противника, чтобы вонзить туда третий кинжал.

Бильгрен сощурился, его трясло от ярости берсерка, и зарычал еще громче. Схватив рукоять оружия обеими руками, он обрушил его на Путника, как будто это был двуручный меч, но тот парировал и уворачивался, не пропустив ни одного удара, в ответ там и тут нанося варвару раны, изматывая его. Чем больше крови терял Бильгрен, тем сильнее становилась его ярость. Но, сколько бы энергии не получал он от бушующего адреналина, Путник всегда ускользал, как змея, за пределы досягаемости, отбрасывал сломанный меч-цеп в сторону, не получив ничего опасней царапины на одежде.

Наконец, когда Бильгрен уже исходил пеной и погрузился в царство безумия, Путник споткнулся о камень, чуть не упав. Варвар заревел, посчитав, что триумф уже близок, и обрушил меч вниз, один раз, дважды, трижды, выбив оружие из рук призрачного воина, заставив клинок улететь в сторону, а самого Путника дернуться вправо.

Бильгрен высоко поднял свой меч, истекая слюной от предвкушения грядущей смерти…

И недоуменно моргнул, когда другой клинок пронзил его ребра. Отвернувшись, якобы отброшенный силой удара противника, Путник достал второй меч из-под плаща и ударил им в обратном развороте. У Бильгрена не было никакого шанса защититься.

Варвар все равно попытался опустить свой меч, но руки не подчинялись приказам. Он обмяк и мучительно медленно упал.

– Покойся с миром, как трава на лугу, мой убийца, – прошептал Путник через плечо, вырывая меч из груди противника. Он также выдернул и свои метательные ножи, вытер их о кожу бильгреновских доспехов и вновь вложил в ножны.

Остался лишь один убийца – последнее лицо, преследовавшее его в кошмарных снах, последний клинок, с которым предстоит сразиться, последнее сердце, которое перестанет стучать.

Вдруг вокруг него затрещала сфера холодной энергии, и Путник застыл.

Закутанный в черное Талтелиэль опустился в поле зрения Путника и улыбнулся ему. Воспоминания о боли и ненависти покинули призрачного воина, сменившись злостью на то, что его захватили врасплох. Воин понял, что совсем не обязательно его прикончит один из кровных врагов.

– Вот мы и встретились, Дух Отмщения, – сказал лунный эльф. – В первый и в последний раз.

Глава 21

30 Тарсах

Путник рубанул позаимствованным у стражи мечом по силовому пузырю – удар мог бы разрубить Талтелиэлю голову – но барьер выстоял. Метательный нож, который он прятал в руке, упал, отскочил от потрескивающей сферы и скользнул к ногам призрачного воина по внутренней поверхности шара.

Перед лицом этого мага в черных одеждах сверхъестественная аура Путника рассеялась, и он почувствовал, как силы и выносливость покидают его. Маг не был одним из его кровных врагов, и потому Путник попал в весьма невыгодное положение. Он вновь и вновь колол и рубил пузырь, но всякий раз меч отскакивал от силового поля, вибрируя в руке с такой силой, что конечность могла онеметь. Снаружи пузыря Путник видел призрак Тарма Тардейна, но знал, что если он позовет духа, ничего хорошего не выйдет.

– Не утруждай себя, Рин Тардейн, – донесся голос снаружи. – Моя магия непроницаема.

Путник опустил занесенный меч и посмотрел Талтелиэлю в глаза.

– Интересно, – сказал провидец, как будто сейчас он нечто заметил и хотел узнать, заметил ли это и Путник. – Что ж, это не так важно.

Предсказатель пожал плечами и продолжил, отмечая про себя все, что казалось ему достойным внимания:

– Я сожалею, что прервал твою борьбу, Дух Мщения. Ты храбро сражался, как и подобает человеку твоей подготовки и навыков, но твой бой против Лорда Певца окончен.

– Твой хозяин заслуживает смерти, – ответил Путник. – Отпусти меня.

– Прошу тебя… Лорд Певец не мой хозяин, – на лице провидца мелькнула едва заметная тень раздражения, но речь Талтелиэля оставалась ровной и спокойной. Путник ощутил небольшой холодок – он редко встречал существ, способных столь сильно подавлять свои эмоции. – Ты, к сожалению, прав. Но сейчас я должен выполнять его приказы, и эти приказы включают твое поражение.

– Тогда ты взял меня, – произнес Путник. – Моя борьба подошла к концу.

Он опустил голову:

– Раз ты служишь этому злодею – убей меня.

Талтелиэль не моргнул и глазом.

– На самом деле, у меня другие планы касательно тебя.

Удивленный взгляд Путника встретился с глазами эльфа.

Тот пожал плечами.

– Все происходит так, как я предвидел. Я одолжу несколько мгновений твоего утекающего времени, а затем мы вместе сбежим из когтей Лорда Певца, хоть никогда более и не встретимся в этом мире.

Путник нахмурил брови, но согласился, не до конца понимая. Он интуитивно почувствовал, хоть и не знал точно, что предсказатель не желает ему зла, даже одобряет его борьбу.

В нем вспыхнула искорка надежды, но это была не надежда победить Грейта. Скорее, это значило, что он вновь сможет увидеть Арью…

Путник сел, подобрал под себя ноги и закрыл глаза.

– Не хочешь ли ты, чтобы в последующие минуты я рассказал о твоей прошлой жизни? То, что я видел, и чего ты не помнишь? – спросил Талтелиэль. – Это может оказаться твоим единственным шансом.

Спустя долгий миг Путник покачал головой.

– Рин Тардейн погиб пятнадцать лет назад, – ответил он. – Что бы ты не рассказал мне о прошлом, сейчас это не будет иметь для меня никакого значения.

Тателиэль кивнул.

– Только одно, – произнес он.

Путник склонил голову к плечу.

– Твой голос был прекрасен, – сказал эльф. – Для человека.

Путник почти улыбнулся.

* * *

Грейт ударил, но Мерис внезапно выпрямился, взмахнул кромсателем справа налево, и разрубил позолоченную рапиру точно посередине.

Бард оцепенел, глядя, как Мерис продолжает свое движение разворотом, заставляя клинок очертить полукруг и войти Лорду Певцу между ребер.

Грейт смотрел на сына, а тот выплюнул куриное сердце и небольшую порцию крови. Вот почему его голос казался странным. Оружие Грейта не задело никаких жизненно важных органов, только мякоть.

– Я перенял у тебя много странных привычек, – сказал Мерис. – Но злорадство не в их числе.

Сопротивляясь боли, Дарен Грейт попытался ударить юношу лезвием в наруче, но тот легко отвел клинок топором. Затем провернул меч, вызвав у отца судорожный вздох. Кромсатель показался наружу из спины Дарена Грейта.

Тот упал на колени, насквозь пронзенный мечом, боль пылала во всем его теле. С губ сорвались слова и капли крови.

– Мерис, пожалуйста, – прохрипел он. – Льета…скажи ей… мне жаль. Я убил Тарма и мальчишку Рина… уже так давно. Только я. Скажи ей – мне жаль.

Мерис засмеялся над ним.

– Лжешь до последнего, да, отец? – спросил он. – Что ж, думаю, это достаточно близко к правде – достаточно, чтобы поддержать мой статус куэрваррского героя.

Он улыбнулся.

Дарен Грейт закашлялся, затем вновь попытался заговорить.

– Талтелиэль… ты солгал мне… ты сказал, ты сразишься… и победишь… моего сына… солгал…

Трясущейся рукой он схватил висевший на шее янтарный амулет.

И на эту руку наступил сапог; Мерис прижал её к земле. Смуглый юноша улыбнулся страшной улыбкой. Наступило время последнего акта мести.

– Нет, отец, он не лгал, – засмеялся Мерис. – Он сдержал обещание. Сразился с твоим сыном и победил.

Затем Мерис уперся ногой, вырвал клинок из тела отца, и Лорд Певец рухнул на пол.

Лицо купавшегося в океане боли Грейта исказилось агонией и непониманием. Затем пришло осознание, и его взгляд смягчился.

– Льета… почему ты… почему ты не сказала? – он в последний раз втянул воздух. – Любимая… прости… что я не догадался…

Комната погрузилась во тьму, ему показалось, что он видит перед глазами смеющееся лицо. Это был юный Рин – его Рин – ослепительные синие глаза, так похожие на глаза его прекрасной Льеты, сиявшие свете ламп…

Он слышал, как Рин бежит к нему, но мальчик был так далеко… Грейт знал, что ему никогда не успеть. Рин и Льета никогда не были с ним, и он причинил им столько боли, что был почти рад тому, что уже никогда и не будут.

– Мы встретимся снова, – прошептал он почти нежно. – В мире, свободном… от ненависти и боли.

В первый и последний раз в жизни Грейт чувствовал раскаянье.

А потом он не чувствовал ничего.

* * *

Уголки губ Талтелиэля чуть изогнулись вверх.

– А, – вот и все, что он сказал. И исчез.

Когда провидец ушел, сияющая сфера, окружавшая Путника, пропала. Тарм, его отец, был рядом, как всегда – безмолвный, побуждая его не останавливаться.

И Путник не стал.

Он бросился к особняку Грейтов. Над головой сверкнула молния, обещая новый ливень, но дождь не начался.

Во дворе только начинали цвести привезенные с далекого юга вишни, расцвечивая все вокруг белым и розовым. Вымощенная дорожка от ворот ко входу в дом казалась невероятно длинной, и Путник мчался изо всех сил. Его изорванный плащ черной кляксой парил за спиной на фоне моря красоты.

Оказавшись внутри, он перешел на шаг, вглядываясь в каждую тень в поисках угрозы. Он скользил по залам, которых не знал, но, каким-то образом, помнил – как будто однажды уже ходил здесь; воспоминания, смытые его собственной кровью пятнадцать лет назад.

После встречи со Льетой его память медленно возвращалась, словно расколотый мозг вновь собрался воедино. Сейчас он жалел о том, что отвернулся от матери и отказался выслушать то, что она хотела сказать. Гнев ослепил его, но теперь Путнику стало интересно.

В конце концов, эти возвращавшиеся воспоминания о доме Грейта откуда-то взялись…

Что-то в этом здании, которое он старательно обходил стороной последние пятнадцать лет, чтобы не поддаться жажде мести, казалось пугающе знакомым. Эта стена… тот столик… расположение коридоров, узор на ковре… Путник мог поклясться, что он знает, куда ведет каждая дверь, как будто…

Шагая по комнатам обители своего главного врага, Путник испытал мучительное чувство возвращения домой.

– Пуст, как темнота, – неслышно произнес он, очищая разум от воспоминаний. С этими словами Путник вытолкнул болезненное, сладостно-горькое чувство из своего сознания, как человек, игнорирующий приступ де жа вю. Это было сложно, но он справился.

Затем Путник услышал впереди жестокий смех и понял, откуда тот доносится: кабинет Грейта.

* * *

Пригладив ладонью темные волосы, Мерис стал протирать меч платком из кармана. Затем он вложил кромсатель в ножны и бросил окровавленный платок на труп отца. Рассеяно смахивая капли крови с белой кожи доспехов, он задержался, чтобы оглядеть покойника. На лице Грейта застыло почти мирное, но в то же время и печальное выражение – двойственные чувства.

По контрасту Мерис не чувствовал ничего.

И только это заставило его улыбнуться.

Улыбка угасла, когда рядом с телом Грейта из воздуха возник худощавый Талтелиэль. Мерис схватился за оружие.

Провидец в черном полностью его проигнорировал. Талтелиэль присел на колени перед трупом.

– Я полагаю, с Путником покончено? – хмыкнул Мерис. – Ты прикончил беднягу? Где Бильгрен?

– Да, нет, мёртв, – отсутствующим тоном ответил Талтелиэль.

– Что? Выражайся яснее, эльф! – крикнул Мерис. – Ты был рабом моего отца, а теперь он мертв, так что ты принадлежишь мне! Говори!

Талтелиэль взглянул на него с выражением, которое Мерису показалось веселым. Он вытащил янтарный амулет из мёртвых рук Грейта и поднес его к глазам.

– Я никому не принадлежу, – ответил эльф. – Только владельцу вот этого.

Мерис непонимающе посмотрел на янтарь. Ему показалось, он заметил слабое сияние.

– И что же это такое? Твоя жизненная сила? Твоя душа, или что там у вас, крысомордых эльфов, вместо нее?

– Моя дочь, – произнес Талтелиэль. Он встал, и Мерис увидел, как амулет исчезает в складках его одежд. – Отвечая на твой вопрос – Дух Отмщения был побежден, но я не убил его. Прямо сейчас он идет за тобой, и мне не нужно смотреть в будущее, чтобы знать, насколько он будет жесток.

– Ах ты чешуйчатый ублюдочный эльфийский древолюб! – зарычал Мерис. – Ты вернулся сюда и…

Талтелиэль исчез, как будто его никогда не существовало.

Мерис нахмурился сильнее. Путник? Идет сюда?

И это оказалось очевидным. Дурак пытается спасти Арью. Мерис сможет застать его врасплох и избавиться наконец от призрака – кромсатель сделает свою работу.

Но сперва главное.

– Стража! – позвал он.

Дверь приоткрылась, внутрь заглянул один из грейтовых охотников. Судя по выражению лица, труп его не удивил.

– Нужно многое сделать, – сказал Мерис. – Проследи, чтобы с этой девкой Арьей и остальными в темнице произошел несчастный случай. Немедленно. Когда они будут мертвы, поставь туда шестерых бойцов. Я хочу, чтобы любой, кто придет за рыцарями, был немедленно убит, кто бы это ни был.

Охотник кивнул, и Мерис продолжил:

– И собери остальных во дворе. Я скоро выйду.

– Как прикажете, лорд Грейт Странник, – пробормотал охотник и исчез за дверью. Мерис услышал, как оба часовых покинули зал.

– Лорд Грейт Странник, – прошептал юноша. Ему понравилось, как это звучит.

Через мгновение Мерис склонился над телом отца и поднял его левую руку. Золотое кольцо с фамильным знаком сверкнуло на четвертом пальце. Мерис стянул его, позволил руке покойника с приятным стуком упасть, и попытался надеть кольцо. Оно оказалось немного велико.

– Когда-то я мог бы все отдать, чтобы получить твое имя, – произнес Мерис, обхватив голову отца руками. – Я сделал бы все, чтобы быть достойным – все, чтобы ты полюбил меня.

Он отпустил голову и встал, отступив от тела. Юноша снял кольцо и стал его рассматривать.

– Но, оказалось, чтобы получить твое имя, – продолжил юноша, – нужно всего-навсего убить тебя.

Он развернулся и пошел к двери.

И остановился, заметив в кольце кое-что новое, чего не замечал прежде. Мерис чуть прищурился, чтобы рассмотреть находку. На внутренней стороне изящными эльфийскими буквами была выгравирована крохотная надпись.

– Проще уничтожить, чем сотворить, – прочел он вслух и потёр свой небритый подбородок, будто задумавшись. – Глупые сантименты. Зачем создавать, когда за тебя это могут делать другие?

С ехидным смешком, эхом разнесшимся по помещениям особняка, Мерис отошел от тела отца к двери из кабинета. Он открыл дверь и надел кольцо на палец, затем вышел.

Из тени вырвался клинок, пронзил кожаные доспехи и вошел юноше в живот.

* * *

В темноте своей камеры Арья заметила приближавшийся по коридору темницы свет и почувствовала недоброе. Итак, великий и могучий лорд Грейт наконец-то приказал её убить. Девушку почти радовала перспектива смерти, которая освободит её от боли воспоминаний об убийстве Путнике, от знания, что она обрекла на смерть своих лучших друзей, от того, что тот злобный безумец, каким является Грейт, вскоре станет самым почитаемым героем в этих краях.

Назад к карточке книги "Призрачный путник"