Текст книги "Призрачный путник"
Автор книги: Эрик Скотт де Би
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Юноша потянулся, шагая по тоннелю. Обнаженную кожу холодили капли пота, а земля вокруг издавала сырой, почти металлический запах. Аромат крови здесь никогда не исчезал.
Хороший запах к окончанию хорошей ночи, а ночь действительно была неплохой: о гонце позаботился, схватил рыцарей, прикончил Путника… Чего еще мог желать Мерис?
Ответ пришел к нему, когда в своих покоях юноша обнаружил ожидавшего его Грейта. Лорд Певец даже не глядел на дверь – он ждал, пока Мерис выйдет из комнаты прислуги.
– Ну как, плодотворное утро? – спросил Грейт.
Мерис выругался про себя. Конечно же, о третьем тоннеле знал не только он.
– Да, – ответил парень. – Я убил Путника… эх, забыл его голову. Он похоронен где-то в Лунолесье. Зато принес тебе три других подарка; они ждут внизу.
Лорд Певец был обрадован, но Мерис вряд ли это заметил.
– А мне, – произнес он, – пора принять ванну.
Медную ванну наполнили, как он приказывал, и из нее шел пар. Мерис снял штаны, не смущаясь наготы, и взял с вешалки полотенце.
– Боюсь, только не такую, – сказал Грейт.
– Что, отец? Я не расслышал, – отмахнулся Мерис, пробуя воду пальцем. В самый раз, горячая.
– Я бы не делал этого, – повторил Грейт, качая головой.
– Что именно? – юноша схватился за края ванны и опустился в воду.
Или, точнее, вылетел из воды с возгласом боли и схватился руками за пострадавшее место. Там, где его кожа коснулась воды, она была ледяной; вода превратилась в лед.
– Впечатляюще, отец, – буркнул Мерис, хватая полотенце, чтобы завернуться.
– Ты не можешь безнаказанно меня игнорировать, – сказал Грейт таким же ледяным голосом.
– Никогда не думал, что ты так хорош в магии, – ответил Мерис. – Видимо, ты предпочел Искусство мальчишки мечу мужчины.
– Как мало ты знаешь, – произнес Грейт. – Фактически, ванна – не моих рук дело.
Мерис приподнял бровь, заинтересованный.
– Этого я тебе пока не показывал – до сих пор, во всяком случае – но у меня кончается время, так что возникла необходимость. Талтелиэль!
Закутанная в плащ фигура в низко надвинутом капюшоне возникла из воздуха позади Грейта. Мерис вскрикнул и потянулся к кромсателю, который прежде отложил в сторону; но, коснувшись рукояти, он обнаружил, что та обжигающе горяча. С проклятьем юноша оставил оружие на месте и повернулся к своему отцу и его магу.
– Успокойся, Странник, – сказала фигура в плаще. Талтелиэль был высоким и худым, даже для лунного эльфа. – Время насилия пока не пришло.
– Тайный волшебник, отец? – спросил Мерис с насмешливым одобрением в голосе. – Я бы никогда не догадался.
Про себя он подумал обо всех тех секретах, которые получили объяснение.
– У тебя свои тайны, у меня свои, – ответил Грейт. – А сейчас позволь поделиться еще одной, на этот раз не нашей. Из Дубового Дома отправили второго посыльного. Она выехала не так давно и не должна уйти далеко. Я так и знал, что друидам нельзя доверять.
Он выругался себе под нос.
– В этот раз сообщение отправил Анддрет, но не беспокойся – я отправил Бильгрена и шестерых моих лучших людей, чтобы утихомирить капитана.
– И какое отношение все это имеет ко мне? – спросил Мерис, хотя уже знал ответ.
– Талтелиэль с помощью магии переместит тебя на окраину леса, где ты перехватишь гонца, чего бы это не стоило, – ответил Грейт. – Мои шпионы доложили, что при ней – документ, в котором меня называют виновником всех убийств и бедствий.
– Но это же неправда? – не удержался Мерис.
Лорд Певец зарычал.
– Конечно нет, но есть другие дела, и я не хочу, чтобы Стонар или другие жители Серебряных Пустошей о них узнали, ясно?
Мерис пожал плечами.
– Делай свою грязную работу сам, старик, – сказал он и потер глаза. – Я день и ночь бегал по твоим поручениям и устал. Отправь кого-то другого.
– Никому больше нельзя доверить… это, – произнес Грейт.
Он что-то скрывал, и Мерис насторожился.
– Так отправь своего ручного волшебника, – фыркнул юноша. Он ожидал, что Талтелиэлю предложение не понравится, но на лице эльфа увидел только невозмутимость.
– Я… не могу, – ответил Грейт, бросая взгляд на провидца.
– Почему? – не отступал Мерис.
Долгий миг Грейт изучал его, возможно, борясь с желанием взорваться бранью, возможно, беспокоясь. Неужели Мерис нащупал болевую точку? Смуглый следопыт отложил в памяти эту эмоциональную реакцию отца, чтобы использовать в будущем.
– Тогда иди сам, – сказал Мерис. – Или Дарен Грейт, великий-и-прославленный-герой, Лорд Певец Куэрварра, должен беречь свои яртинговые пальцы от крови?
Грейт шагнул к сыну, будто собираясь ударить, но остановился, видимо, что-то сообразив. За секунду Лорд Певец взял себя в руки, а после наградил Мериса убийственным взглядом.
– Ты мой щенок. Ты делаешь то, что я прикажу, – рявкнул он. – Скоро отправляешься. Приготовься.
Он взмахнул рукой, и Талтелиэль исчез. Грейт открыл дверь из комнаты, собираясь уходить.
– А сейчас я пойду открывать подарки, которые ты принес.
– Не открывай их слишком сильно, – сказал Мерис тоном, от которого Грейт вздрогнул. – Оставь и мне что-нибудь поразвлечься.
* * *
Первым её чувством был леденящий мороз. Было темно и мучительно холодно, и оказалось, она слишком слаба даже для того, чтобы свернуться калачиком. Кандалы сдавили лодыжки, другие сковали руки за спиной. Горло пересохло. Она видела только тьму. В отдалении раздавался звук падающих капель. Она надеялась, что это просто вода.
Арья обнаружила, что тюремщики сняли с нее доспехи и оставили в одной нижней рубахе и штанах. К счастью, она не пострадала от грубого обращения, и за это девушка возблагодарила Торма и Тимору. Пальцами ног она провела по стенам и получила приблизительное представление о месте, где её заточили. Маленькое и тесное, помещение обладало лишь одним выходом: решеткой с толстыми прутьями.
Подземная камера, значит.
Не обращая внимания на сырость скользкого каменного пола, девушка села и стала ждать.
Наконец, по прошествии немалого времени – она не видела солнца, но по ощущениям прошло полдня – Арья услышала, как с протяжным ржавым скрежетом открывается дверь. Через мгновение дверь со стуком захлопнулась. От громкого звука Арья поморщилась, а её голова взорвалась острой болью. С губ сорвался невольный вздох.
В темноте раздались шаги, и она заметила крошечное пятнышко света, медленно приближавшееся, видимо, вдоль длинного коридора. У Арьи не было другого выбора, кроме как просто лежать и постараться обойтись без лишней боли до тех пор, пока источник света не окажется рядом.
Когда же это наконец произошло, она подняла взгляд и увидела тусклый фонарь в руках у худого человека в ливрее Грейтов. Сердце девушки замерло, когда тот чуть отвел фонарь в сторону и осветил еще одно знакомое лицо с жестокой усмешкой.
– Ах, моя дорогая племянница, – сказал Грейт. Он повернулся к слуге с фонарем. – Здесь, Клодир.
Бард взял фонарь и взмахом руки отослал дворецкого. Клодир ушел. Если возвращение по неосвещенным тоннелям и представляло для него некоторое затруднение, дворецкий ничем этого не показал.
Арья отползла от решетчатой двери, когда Грейт открыл её. Она забилась в самый дальний угол помещения, не обращая внимания на влагу и липкость стены за спиной. Девушка хотела закричать, чтобы он оставил её в покое, но язык высох и прилип к нёбу. Тогда она вытянула ноги, пытаясь удержать его на расстоянии, хоть и понимала, что в своем ослабленном состоянии не сможет причинить мужчине никакого вреда.
– Ну, ну, – произнес Грейт. – Ты принимаешь меня за чудовище? В конце концов, ты же моя племянница.
Он полез в складки своей мантии, и Арья шире раскрыла глаза. Бард, к её огромному облегчению, извлек мех для воды и откупорил его. Затем протянул ей.
Арья подозрительно посмотрела на него, но мужчина только улыбнулся. Колеблясь, она придвинулась ближе, не отводя взгляда от его лица. Когда же Грейт не пошевелился, девушка пересела на колени и подняла голову. Он наклонил бурдюк, и Арье в рот хлынула вода. Девушка стала жадно глотать. Пересохшему горлу жидкость показалась нектаром богов. Всю воду она выпить не смогла, и жидкость расплескалась по грязному лицу и одежде.
– Я так рад, что ты вновь к нам присоединилась, маленький Соловей, – сказал Грейт, убирая бурдюк. – Тебе и мне многое нужно обсудить.
– Чего ты от меня хочешь? – холодно поинтересовалась она.
– Всего лишь объясниться, – ответил Дарен Грейт. – И, видимо, сказать тебе о твоем поражении. Путник мёртв. Амра и Анддрет пропали. Стонар в отъезде. Я победил, маленький рыцарь.
Арья взглянула вверх, на него.
– Хочешь позлорадствовать? – спросила она. – Прибереги слова, Лорд Певец. Я – Рыцарь в Серебре. Более того, на моей стороне справедливость.
Её губы сжались в кривую, горькую линию.
– И более того, я упрямая, своенравная дочка. Думаешь, отец смог бы сломать меня, уже не говоря о тебе? Ты не победишь меня, пока я не испущу последний вздох.
Грейт улыбнулся её шутке.
– Юмор перед лицом смерти? Уважаю подобную храбрость, – сказал он. – Пока не испустишь последний вздох, да? Можно устроить прямо здесь…
Он потянулся к кинжалу на поясе.
Даже скованная и беспомощная перед ним, девушка не дрогнула. С таким же выражением в глазах она могла бы стоять над его телом с занесенным мечом.
– Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь.
– Да ну? – фыркнул бард. Он наклонился, лицо мужчины оказалось на расстоянии меньше ладони от её лица. Грейт прижал кинжал к её щеке. – Ты так хорошо меня знаешь, девка? Тогда должна знать, что я герой…
– Не герой, – прервала она.
– Тогда злодей! – рявкнул Грейт в лицо девушке. – Погибель всех, кто дышит! Смерть и боль!
– Нет, – Арья приготовила разум и тело. – Ты трус. Ты всего лишь трус.
Как она и ожидала, лицо Грейта перекосилось от гнева. Она замахнулся ножом…
– Прочь от нее! – раздался возглас снаружи камеры.
Грейт вздрогнул, на мгновение растерявшись. Но этого мига Арье хватило для атаки единственным оставшимся у нее оружием – тем, что на плечах. Со всей силы она ударила лбом Грейту в лицо, и Лорд Певец отшатнулся. Его нос расплющился.
Перед глазами все вращалось, но Арья различила чье-то большое тело в камере напротив. Мужчина огромными ладонями сжимал прутья решетки.
Прутья… 59
– Барс! – крикнула она.
– И я, – раздался слабый голос Дерста. Он встал рядом с товарищем и крикнул Лорду Певцу:
– Не трожь её, Грейт! Нападаешь на беспомощных, связываешь женщин – ну и герой же ты, Быстровдовец!
Бард крутанулся на каблуках, услышав насмешливое прозвище. С разбитым носом, растрепанными седеющими волосами и пылавшими глазами он больше был похож на чудовище, чем на человека.
– Герой? – огрызнулся он. – Герой?
Он сгреб Арью за волосы и швырнул её, как мешок муки. Рыцарь ударилась о стену и застыла без движения.
– Героев не бывает!
Арья как раз смогла поднять голову, когда Грейт снова схватил её и взглянул в лицо. Она приготовилась к новому удару, но на этот раз он просто встряхнул её и воскликнул:
– Как ты можешь верить в героизм? – кричал Грейт. – Почему ты веришь в него, когда герои, которыми ты восхищаешься, на самом деле убийцы – такие как твой Путник, люди, для которых месть важнее правосудия, насилие важнее мира, смерть важнее жизни?
Арья хотела ответить, но Грейт придушил её. Потом он отпустил девушку, и она, задыхаясь, упала.
Грейт не обращал никакого внимания, замерев над её содрогавшимся телом и крича в ответ Барсу и Дерсту:
– Ближе всего к званию героя человек, которого я послал убить этого гонца! – его голос притих. – Мерис, мой сын.
Тишина была пугающей.
– Грейт, – из последних сил спросила Арья. – Зачем ты делаешь это? Ты изображаешь героя для этих людей – почему бы тебе просто не стать им вместо этого?
Показная сдержанность Грейта лопнула и он с размаху ударил девушку тыльной стороной ладони.
– Я? Герой? – заревел он. – Уж если эти дураки верят в это, несмотря на то, что я с ней сделал, кто я такой, чтобы лишать их иллюзий?
– Ней? – пробормотал Дерст вполголоса. – С кем – «с ней»?
Арья, содрогаясь, ничего не могла произнести.
Грейту пришлось потратить несколько мгновений, восстанавливая самоконтроль, прежде чем он вновь обратил внимание на девушку. Бард потер свое золотое кольцо, затем поднял подбородок Арьи, изучая её.
– Знаешь, я могу освободить тебя. Ты и я…
– Я никогда к тебе не прикоснусь, – глядя в его глаза, сказала Арья. – Разве что мечом.
Грейт улыбнулся. Он отпустил голову девушки, позволив ей безвольно упасть, и отвернулся. В проеме он остановился.
– Как хочешь, – сказал он. – Захотела отказать, теперь придется станцевать… на виселице.
Глава 17
30 Тарсах
Под тучами, что заслонили утреннее солнце и постепенно становились все темнее и гуще, по дороге на Серебристую Луну мчался одинокий всадник. Низко надвинув свой капюшон, он подгонял коня с помощью тайного языка друидов. Лесной зеленый плащ развевался на ветру, будто крылья грифона в полете невысоко над землей. Ударила молния, но всадник даже не заметил этого, все пришпоривая и пришпоривая коня.
Мерис, невидимый, спрятавшись в одном из своих укрытий – в конце концов, не беспричинно он заявлял, что чувствует себя в Лунолесье как дома – ехидно оскалился под накидкой, нацеливая арбалет.
Этот гонец станет последней жертвой «Призрачного Убийцы».
Когда всадник появился в прицеле, Мерис почти лениво спустил курок.
Болт попал друиду в лицо, застрял в правой глазнице. Всадник еще успел схватиться за древко, а потом обмяк. Конь заржал, загарцевал, и всадник соскользнул. Видя, что наездник не двигается, лошадь запаниковала и бросилась дальше по дороге в направлении Серебристой Луны.
Мерис вздохнул. Как жаль. Его выстрел был слишком точен. Он-то надеялся причинить немного старых-добрых ужаса и боли.
Что ж, теперь нужно спуститься к дороге и убедиться, что гонец мёртв.
Он соскользнул с тенистого дерева, ловко приземлившись на ноги. Прицепив арбалет к поясу, взял свой привычный топор. Старый меч остался в лесу, но его заменил доставшийся от Путника кромсатель. Великолепный клинок – законный трофей, по его мнению – следопыт нес с собой, на поясе. Чтобы справиться с уже мёртвым друидом, оба оружия ему не понадобятся.
Друид лежал на земле, будто выброшенная кукла, нелепо раскинув ноги. Торчавший из лица болт указывал прямо в небо. Вздохнув, сожалея о собственном точном выстреле, Мерис занес топор и наклонился, чтобы отдернуть капюшон.
Сделав это, он обнаружил вполне живые глаза Амры Чистоводной, глядевшие прямо на него. Она держала болт у лица, а сейчас отшвырнула прочь и улыбнулась ему.
– Здравствуй, Мерис Странник, – произнесла Амра, подмигнув.
– Бэйнова кровь! – воскликнул юноша.
Он обрушил на эту улыбку топор, но Амра перехватила оружие. Топорище не оставило на ладони женщины даже мельчайшей царапины, Мерису показалось, будто он ударил камень. Более того, из руки Амры хлынул поток алого магического свечения и заструился по топору. Мерис, парализованный страхом, смотрел, как честная сталь ржавеет, трескается и, наконец, рассыпается в прах прямо у него в руках.
Вдруг оказавшись без оружия, он отшатнулся и потянулся за кромсателем. Слишком медленно – Амра протянула к нему руку, и с небес под ноги Мерису ударила молния, швырнув юношу на землю. Сотрясаемый электрическими разрядами Мерис хотел закричать, но в легких не оказалось воздуха. Зато ноги все еще подчинялись ему, и следопыт воспользовался всей силой своих конечностей, чтобы оказаться подальше от друида.
Когда он побежал, Амра воспарила над землей, вознесенная ветром и бушующими молниями.
– Ты заплатишь за Пелетару, ублюдок! – прокричала она.
– Все меня так зовут, – пробормотал Мерис, швыряя в друидку кинжал.
Сверкнувший нож казался ничтожным в сравнении с подвластными противнику силами природы. И неудивительно, что клинок отскочил от её плеча.
Выпалив проклятие, Мерис бросился под прикрытие деревьев и сорвал с пояса арбалет. По-прежнему трясущимися руками он попытался наложить стрелу.
– Тебе не убежать! – крикнула Амра. – Тебе не скрыться!
Когда друид начала заклятье, с её губ, как неудержимый поток дождя, хлынули слова силы. Поначалу ничего не произошло. Затем дерево, за которым укрылся Мерис, согнулось и наклонилось, протягивая к нему сучковатые ветви. Ругаясь, следопыт увернулся, прежде чем дерево успело его схватить.
– Звериного лорда вонь! – прорычал он, шаря рукой в поясной сумке.
Как раз на такой случай у него был редкий – и ценный – предмет: последнее средство против бросающегося заклятьями противника. В обычной ситуации Мерис никогда не израсходовал бы его ради целей Грейта, скорее просто сбежал бы и оставил задание невыполненным. Только как он мог сбежать от женщины, по приказу которой сгибались деревья, которой служила сама погода? Выбирать приходилось между богатством и выживанием, а Мерис предпочитал выжить.
В тот момент, когда Амра, с искрящимися молнией глазами, пролетела между колыхавшимися, движущимися деревьями, Мерис выхватил из сумки дымчато-серый камень. Это был простой, без всяких украшений – такой мог бы валятся в любой реке – гладкий кошачий глаз, на вид не стоивший и медяка. Тем не менее, внутри билась искра антимагии – силы, в которой Мерис сейчас отчаянно нуждался.
Отскочив в сторону, еле увернувшись от разряда молнии, он разломил камень надвое и швырнул половинки через плечо. Не разбирая дороги, следопыт споткнулся о скользкий древесный корень. Падая, юноша развернулся к врагу, проследив за полетом половинок камня.
Аура пульсировавшей красными искрами золотистой энергии возникла вокруг камня и, как взрывная волна, ударила Амру. Женщина содрогнулась и рухнула на колени, когда божественная сила Сильвануса внезапно покинула её, и вся магическая защита в мгновение ока исчезла. Потрясенным, неверящим взглядом она посмотрела на Мериса…
Прямо поверх ложа заряженного арбалета.
Оттолкнувшись и падая на спину, Мерис выстрелил, и друид рванулась в сторону. Болт скользнул по виску Амры, на рубаху плеснула кровь. Застонав, женщина упала. В тот же миг Мерис с оглушающей силой врезался в почву, и вспышка боли пронзила его правую ногу.
После нескольких бесконечных, полных боли мгновений следопыт встал. Ноги не были сломаны, но необходимость двигаться их явно не обрадовала. Прикусив губу, чтобы не думать о боли, он захромал к Амре. Поле антимагии уже исчезло – камень развеивал магию лишь на доли секунды – но дело было сделано. Амра скорчилась и тяжело дышала, схватившись за голову там, куда ударил болт.
Может быть, её еще защищало заклинание каменной кожи, но Мерис сомневался, что эта магия остановит кромсатель. А если и остановит, всегда остается удушье.
– Ну, шлюха-полукровка… – процедил следопыт. Кромсатель вышел из ножен, и Мерис порадовался сиянию мифрилового клинка. – Ты причинила мне кучу хлопот, и пора…
Слишком поздно он увидел её глаза. Обычно светло-голубые, сейчас они были цвета грозы; Мерису показалось, он различил в них едва заметные искорки молний.
Слишком поздно он понял их значение. Слишком поздно услышал над головой гром.
Слишком поздно догадался, что антимагическое поле только подавило её связь с бурей, а не разорвало насовсем.
Амра выкрикнула слово на эльфийском и указала рукой на него. В ответ на этот зов разряд молнии ударил Мериса прямо в грудь.
Вопль вырвался наружу из его легких, смуглого юношу, парализованного и бесчувственного, подбросило в воздух с раскинутыми в стороны конечностями, и с хрустом ломающихся костей он врезался в тенистое дерево. Безвольно скользнул на землю. По телу прокатился разряд молнии, конечности содрогнулись, и больше Мерис не двигался. С бесчувственного тела поднимались клубы дыма. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда. Из онемевшей руки выскользнул кромсатель.
На мгновение мир превратился в клокочущую агонию, а затем на него снизошла милосердная тьма.
* * *
Задыхающаяся Амра не сразу смогла подняться. Задевший висок выстрел свалил женщину с ног. Оглушенное тело отказывалось подчиняться приказам. За всю жизнь она никогда не получала таких травм. Попади стрела под другим углом… Амра возблагодарила Сильвануса, Майликки, Тимору и любых других богов, которые могли иметь какое-то отношение к тому, что этого не случилось.
Наконец, она собрала в кулак всю свою храбрость и силы, и села на колени, сжимая рукоять висевшего за поясом кинжала. Это было опасно – сейчас друид не могла сконцентрироваться для заклинания, и если бы Мерис ждал с арбалетом наготове, с женщиной было бы покончено. К счастью, стрела-смерть не пришла. Быстро оценив ситуацию, Амра решила, что немедленная опасность ей не угрожает.
Мерис все еще лежал под деревом, там, куда швырнула его молния, и не двигался. Сначала её испугали его распахнутые глаза, и Амра выхватила кинжал, вознося молитву Сильванусу. Но Мерис не пошевелился, и Амре показалось, что присесть рядом с юношей будет безопасно. Используя умения, в совершенстве освоенные за многие годы практики в качестве главного целителя и повитухи в Куэрварре, она обследовала юношу. Дыхание было поверхностным, а сердцебиение слабым. Даже с ожогами на спине и груди он не погиб. Но и в сознание не приходил.
Амра колебалась, прижав кинжал к его горлу. Ей никогда не приходилось убивать вот так хладнокровно, но следопыт определенно заслужил смерть за убийство Пелетары и других посланников. Кроме того, Амра подозревала, что заносчивый и жестокий юноша был виновен и в других преступлениях, которых она даже представить себе не могла. Немногих его смерть опечалит, – Лорда Певца Дарена Грейта, например – но он такой же высокомерный и жестокий человек, как и его сын, не заслуживает милосердия Амры.
Все это пронеслось в её голове – и, что важнее, в сердце – и друид поняла, что не сможет осуществить акт подобного правосудия. Позволив собственной неприязни к Мерису направить руку с ножом, она станет такой же, как жестокий следопыт.
Тогда, убеждая себя, что Мерис без сознания, она прочитала строчки несложного заклинания. Вокруг юноши из-под земли выросли вьющиеся стебли и оплели его стройное тело. Поскольку парень не мог сопротивляться, стебли создали превосходные оковы, не слишком тугие и безвредные для него. Спеленутый таким способом, Мерис не сможет двигаться, когда очнется. Друид даже сотворила заклинание исцеления, чтобы стабилизировать его состояние, пока она не вернется. Исцеление отогнало смерть, но, видимо, ходить Мерис не сможет уже никогда – только не после того, как его спина сломалась о дерево.
Амра решила, что это лучшее наказание за его грехи.
Она попыталась встать и чуть не упала снова. Из-за ранения закружилась голова, её затошнило. Пытаясь не оставить свой завтрак в кустах долгошипника, друид прислонилась к ближайшему древесному стволу. Лес бешено вращался перед глазами, цвета поблекли.
Амра проверила в поясной сумке свиток, написанный собственной рукой – под диктовку Анддрета – подписанный и запечатанный капитаном стражи, свиток, который она доставит Гету Стонару или, если не получится вручить ему, тогда самой госпоже Аластриэль.
Женщина из последних сил окликнула свою лошадь. Благородное животное в ответ заржало – звук донесся со стороны дороги, где её ждал конь.
Послание содержало крайне срочные новости: Анддрет и его солдаты не могут в одиночку справиться с людьми Грейта, им необходима помощь.
Сейчас капитан мог оказаться мёртв или попасть в плен к Лорду Певцу, и Амра молилась, что хотя бы её подчиненные из Дубового Дома спасутся от длинных рук Грейта. Она надеялась, что друиды смогут защитить себя до её возвращения.
Коснувшись рукой шеи своего скакуна, Амра ощутила нечто иное, нечто, причиной чему не являлось её состояние.
Женщина задрожала от непонятного страха, и в тот же миг почувствовала, как вокруг становится холодно и пусто. Будто сама жизнь, которую она почитала священной, медленно покидала лес. Казалось, что папоротники начали вянуть и умирать, деревья гнить и каменеть изнутри. Быстрый взгляд по сторонам показал, что ни одно из растений неподалеку не изменилось – нападению подверглась её связь с окружающей природой. Власть Сильвануса слабела и погибала, как будто сама природа задыхалась в тесноте.
– Помоги мне, Отец Дубов, – пробормотала Амра. Молитва сорвалась с губ облачком тумана. Конь заржал, замотал головой от страха и завращал глазами.
Обманщица, —раздался внутри призрачный голос. – Слабачка. Позорище.
Амра развернулась вокруг своей оси, но никого не увидела. Она отшатнулась от лошади, и та, без хозяйки, запаниковала и бросилась галопом. Когда лошадь сбежала, стал заметен серый туман, струившийся с того места, где только что стояло животное. В этом тумане золото и багрянец сплелись в пару огненных глаз, и те впились в душу Амры.
– К-кто ты? – спросила полуэльфийка. Она попыталась схватиться за кинжал, но руки дрожали слишком сильно.
Та, что ведает силу, в поисках которой проходит твоя ничтожная жизнь, – без слов сказал туман. – Та, что знает тебя, карающий бич, тебя и твою человеческую кровь. Та, что знает твое сердце и скрытую в нем ложь, ложь природе, которой ты якобы служишь.
– Прочь от меня, – выдавила Амра. Она споткнулась и стала отползать, прикованная взглядом к этим жгучим глазам.
Я твоя власть и твое очищение, твоя судьба и твое искупление, твоя тьма и твой дух.
Туман стал ближе. Тонкие струйки ветра вцепились в волосы Амры и потянули её к пылающим глазам.
Я твой враг и твоя надежда.
И тогда пришло понимание.
– Боги… Но Орден… они же изгнали тебя столетие назад! Они тебя уничтожили!
Призрачный шепот превратился в чудовищный смех, который заставил Амру беззвучно закричать, напрасно прижимая ладони к ушам. Её мозг чувствовал себя так, будто исходил кровью.
Я сила природы, – сказала Гилтер’йель в сознании Амры. – Меня нельзя уничтожить, пока я не избавлю весь мир от грязи вашего людского рода.
Амра почувствовала, как её поглощает холодная земля; но это было непохоже на те друидические заклинания, действие которых ей доводилось ощущать, скорее, это была сила самой призрачности, сила, таким же образом относившаяся не-жизни, как сила Амры принадлежала жизни. Женщина не нашла способа сражаться с этим, лишь закричала напрасно, призывая своего бога, Сильвануса Отца Дубов.
А затем её взяла оборвавшая крик тьма.
* * *
Гилтер’йель потянулась, вызвав прокатившуюся по эфирному плану рябь. Тени деревьев склонялись в её присутствии, духи в ужасе бежали прочь. Перед ней билось тёплое, желто-оранжевое сияние жизни, принадлежавшее полукровке, которую она только что победила и заточила в плен.
Призрачный друид сощурилась. Только две вещи она ненавидела сильнее представителей человеческой расы: их преступления против природы и тех людишек, кто изображал поклонение естественному порядку. Амра Чистоводная, с эльфийскими предками и своей верой, представляла из себя и то, и другое. И все равно Гилтер’йель колебалась перед её убийством. Она не желала марать свои руки кровью людей, даже такой полукровки – получеловека – как Амра.
Гилтер’йель решила оставить женщину в живых на время. Возможно, она найдет для Амры более подходящее применение в будущем.
Затем она вспомнила о другой, более слабой жизни, пульсировавшей неподалеку под древесным силуэтом.
Гилтер’йель полностью перешла на материальный план. Цвета стали насыщенными, тени исчезли. От ярких оттенков она сощурилась, но лишь на мгновение. Вернулись запахи и звуки птичьих трелей, но на это Гилтер’йель не обратила внимания. Она прошла по мягкой лесной почве к неверному биению жизни.
– Мой бедный маленький Странник. Ты странствуешь слишком далеко, – улыбнулась она.
Мерис, окутанный лозами, представлял собой беспомощную цель. Его тело не двигалось, но Призрачная Леди знала, что юноша все еще жив. Ей стало интересно, изменится ли такое положение, если она зачерпнет чуть-чуть призрачной силы и наполнит лозы теневым огнем.
Гилтер’йель протянула тонкую, обманчиво изящную руку, чтобы влить свою силу в опутавшие грудь Мериса стебли…
Только призрачный друид собралась сделать это, как ей пришло в голову, что лучше будет сжечь мальчишку живьем. Тогда она поднялась и напрягла острое ухо. Что-то привлекло её внимание, Гилтер’йель отвернулась от Мериса, широкий серый плащ взметнулся вокруг тонкого тела, и она превратилась в призрачного ворона. Птица взмыла в воздух и полетела прямо в сторону собиравшейся бури.
Будь Мерис в сознании, он услышал бы вой одинокого волка.
Глава 18
30 Тарсах
Сверкнула молния, хлынул ливень, превращая поросшую травой землю в гибельную трясину. Был полдень, но это могла быть и полночь – вся сокрытая сила солнца не могла пробиться сквозь толстый слой туч. В роще Путника стояла одинокая, безымянная могила. Кровь, наконец, перестала смешиваться с потоками воды, но лужицы остались алыми, и следы клинков, и отпечатки ног устилали землю, превращая мирную поляну в поле боя. Три тела – одно раздробленное и еще два других, из ран которых извлекли ножи, лежали, скрючившись, и смотрели в пустоту.
Пугающая тишина снизошла на рощу. Олениху и оленят, которые часто посещали спокойную поляну, нигде не было видно. Затихли даже птицы и сверчки. Иногда раскаты грома разрывали смертельную тишину, но не было слышно ни звука жизни.
Только одинокий дух, Тарм Тардейн, присутствовал в роще. Он, как всегда молча, обходил могилу – и занимался этим вот уже полдня. Наконец, дух поднял глаза к небу, будто услышав свыше призрачный голос. Тогда он опустился на колени, широко раскинул руки, и обратил вверх лицо, позволив дождю пронзать его нематериальное тело.
Может быть, он молился богу правосудия, которому служил при жизни. Может быть, застыл в моменте тишины, погрузившись в размышления.
Или, может быть, он просто ждал.
Улыбка, редкий гость, осветила его лицо, принадлежавшее человеку среднего возраста, и дух прошептал слова благодарности. Тарм приложил руку к земле, как будто пытаясь помочь кому-то.
Лишь один звук ответил ему: вой одинокого волка, звук отчаяния, гнева, потери, и…
Мести.
* * *
Левая рука вырвалась из земли, пальцы, смахивающие на когти, были покрыты смесью крови и глины. Грязь заляпала даже серебряное кольцо на безымянном пальце, но не единственный сапфир на нем, ярко сверкавший во вспышках грозы. Рука встретилась с протянутой рукой Тарма и на мгновение остановилась, словно почувствовав призрачную плоть.
Затем, пройдя сквозь эту плоть, рука стала царапать поверхность почвы. Наконец вцепилась в грунт. Мускулы, как веревки, вытащили из рыхлой земли облаченное в стальной наруч предплечье. Затем вторая рука присоединилась к первой, и второе плечо тоже. Вместе руки напряглись и вытащили все тело.
