Текст книги "Кодекс Оборотня 2 (СИ)"

Автор книги: Эрик Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Пройти дайте!

Люди отшатывались, потирая ушибленные бока, смолкали удивленные, увидев меня.

– Ей, Руари! Ты куда, парень⁈ – недоуменно окликнул знакомый мясник, стоявший в первом ряду, и схватил меня за плечо.

– Я – домой, мистер Огастас! – громко ответил я и обернулся к толпе. Под мышкой у меня был длинный французский багет, а в руках – початый пакетик с имбирными леденцами. – Добрый вечер, миссис Ли. Мистер Грэхем. Мистер Говард…

Я назвал их всех до одного – всю сотню человек, и они, притихшие, смолкали совсем.

– Мы не знали, Руари, – негромко произнес мистер Огастас.

– Теперь знаете. Наш род живет тут много веков. Если бы кто-нибудь из моей семьи причинил вред людям, этот дом сожгли бы давным-давно еще ваши предки.

– Пойдем-ка отсюда, Маргарет, – шепнул один из клонмельцев своей супруге. И толпа стала понемногу рассасываться.

– Какого черта⁈ – начал было опомнившийся заводила. – Так ты – один из них⁈ Огастас⁈

– Мы Руари и его семью знаем давно, – мрачно обронил мясник и затушил факел. – И уважаем их.

– Вы в своем уме⁈ – завопил сосед. – Вы же были согласны, что…

Но факелы затухали один за другим. Я вдруг услышал тихий щелчок затвора, почувствовал на себе пристальный взгляд и запах пота, разбавленный окислившимся железом. Но в этот миг распахнулась дверь.

– Где тебя носит, несносный мальчишка⁈

Рассерженная Лиадан схватила меня за ухо, поволокла за собой с таким видом, словно тут кроме нас никого не было. Она затащила меня в дом под взглядами толпы, захлопнула дверь. И тут же выпустила. Я тер горящее ухо. Сердитая маска исчезла с лица матери, открыв страх, по ее щекам заскользили слезы.

– Тебя хотели убить, Руари!

– Там были обычные пули.

– В следующий раз они придут с серебряными. Так не может больше продолжаться!

Она стала звонить по телефону. Смогла дозвониться лишь через час.

– Мак, немедленно приезжай домой! – закричала она, срываясь. – Бросай все к чертовой матери!.. Я не могу успокоиться!.. А ты будешь спокоен, когда твоего сына только что чуть не убили за то, что он не человек? Как убили всех остальных! Если завтра тебя здесь не будет, я тебя никогда не прощу! Слышишь⁈ Никогда!

– Мам, дай трубку, – я забрал у нее телефон. – Па, тут такое дело…

И спокойным тоном изложил все, что произошло за последнее время.

Мак приехал вечерним поездом из Дублина. Осунувшийся и измученный. Боровшийся много лет за свои убеждения. И проигравший.

Восточный ветер треплет шерсть на загривке, пригибает травы на холме. Ветки вереска дрожат от его порывов, роняют засохшие соцветия. Сотни и сотни запахов невидимыми струями проносятся мимо.

Немного соли с берегов Ирландского моря. Молодая хвоя с ветвей и прелая под стволами от леса, ароматное разнотравье лугов, едва уловимые запахи асфальта от дороги на Кашел.

Насыщенный мускусный запах овец, их влажной от недавнего дождя шерсти, раздражающая вонь псины – от огромных волкодавов, терпкий и горький запах пастуха – смесь пота, несвежей одежды, крепкого табака и виски, запахи страха, боли и крови с небольшой бойни.

Дальше – постиранное белье хлопает большими белыми квадратами на ветру, словно старается превратиться в парус и сбежать со двора одинокого дома далеко внизу. Снова лес. Медовые ноты верещатников. Конский навоз. Масло, железо и дизель от трактора, убирающего ячмень с желтого ромба поля. Пьяные ароматы маленькой частной винокурни и огромного завода «Балмерс» перемешиваются в коктейль, сшибающий с ног – виски с сидром.

Ветер меняется. Дует от Клонмела. Теплеет. Несет запахи сотен и сотен предметов и людей, их эмоций – горе, разочарование, страх, радость, влечение, злость и нежность – все это проносится мимо невидимыми призраками.

Я опрокидываюсь на спину. Низкие, быстро плывущие серые тучи вдруг пропарывает рыжий закатный луч, дарит им свой цвет. Облака тоже пахнут. Дождем и прохладой.

На меня падают первые капли дождя. И почти тут же раздается гудок прибывающего из Дублина поезда. Я поднимаюсь и бегу с холма вниз. Густые травы путают ноги. Но передо мной уже знакомое нагромождение камней.

Я сорвал зубами несколько репьев, вцепившихся в шерсть на предплечье, перекинулся. Приподняв камень, вытащил из тайника свою одежду, оделся, перебросил ботинки, связанные шнурками, через плечо и побежал дальше, босой, через поля к городу.

Два огромных серых пса вылетели из кустов на тропу передо мной. Я остановился, а уши резануло от ультразвукового свистка.

– Сидеть!

На тропу к псам выбрался пастух, смерил меня тяжелым взглядом.

– Ты из пэйви?

– Еще чего! – огрызнулся я.

– А чего тут крутишься? Не первый раз тебя вижу.

– Не вижу таблички с надписью, что тут гулять запрещено. Собак своих держите!

И направился мимо него. Псы глухо рычали, едва не коснулись меня носами, но все же не тронули.

– Ты не из Конмэлов? – неожиданно спросил он, когда я был уже в двадцати шагов от него.

Я резко обернулся.

– Это не твое дело, Грэг Леван.

У него от удивления вытянулось лицо. А псы зарычали громче.

– Иди-ка отсюда, парень, – его ладони скользнули по рукояти ружья. – И держись в следующий раз подальше.

– Да пошел ты!

Я сунул руки в карманы и, отвернувшись, зашагал дальше.

Я вошел в дом через две минуты после отца. Он уже обнимал Лиадан и Рианнон. Говорил им что-то, утешая. Потом он увидел меня. Я прислонился спиной к стене, держа руки в карманах. Ждал, что он скажет. Он крепче прижал к себе жену и дочь.

– Я больше не уеду. Они внесли поправку в закон. Нас больше не тронут.

Он не лгал, но и всю правду не говорил. Но у Лиадан и сестры на лицах отразилось облегчение – словно камни с души свалились.

– Но нам придется жить в новых условиях, приспосабливаться к ним, – добавил отец.

– Что это значит? – спросила Лиадан, снова встревожившись.

– Мы должны жить как люди…

Мне захотелось наговорить ему грубостей, обозвать трусом, лжецом.

– Руари, тебе будет сложнее всего, больше нельзя будет оборачиваться. Ты должен вести себя как обычный подросток…

– Это дрочить под одеялом, что ли?

– Прекрати! Все очень серьезно!

– Я это знаю гораздо лучше тебя, па.

– Тебе спать не пора?

– С чего это?

– Завтра рано утром идешь в школу! Ты сколько уже не ходил?

– Два месяца, – буркнул я.

– Живо ужинать и спать!

Грубости по поводу его распоряжений я так и не сказал, наткнувшись на взгляд матери.

– Уже иду, – проворчал я.

Отец явно не был настроен на общение со мной. Хотя обсудить нам было что, и он это прекрасно понимал.

– Вернешься завтра со школы – поговорим.

В школу я шел мрачный и не выспавшийся. Почти всю ночь думал о последних событиях. Хороших мыслей в голову не приходило, на душе было муторно. Задумавшись, я не сразу понял, что происходит в одном из переулков рядом со школой и что окликают меня. Лишь когда кто-то грубо развернул меня к себе, схватив за ворот школьного пиджака, я вынырнул из мрачной задумчивости.

– Ты глухой, что ли? Сказали же «стой!»

– Отстань! – огрызнулся я.

Но меня толкнули назад, в переулок.

– Вот этот видел! – меня пихнули к остальной компании.

– Ничего я не видел, – я нахмурился, оглядываясь и не понимая, чего ко мне прицепились.

Компания оказалась серьезная. Пять парней лет по двадцать – чужаки, не из нашего города, еще трое из старших классов моей школы.

– Ты зачем эту мелюзгу притащил⁈ – заорал один из чужаков. – Вот теперь он точно увидел.

Я еще не понимал, что к чему. Только лица трех школьников выражали ужас. Наконец я заметил пакеты с травой, порошком и чем-то еще. И до меня дошло.

– И чего с ним теперь делать?

– Припугни его.

– А если он расскажет?

– Дай ему таблетку.

– Эй ты, слышишь? У тебя деньги есть? Мы дадим тебе классную таблетку. Будешь такие покупать у него.

И мне указали на одного из школьников.

– У него же отец – коп! – удивился я невольно.

– Мы это и без тебя знаем, умник! Ты что, не понимаешь? Рот открывай.

Мне протянули белую пластинку. Она мерзко пахла мятным ароматизатором, бензином, спермой и прочей дрянью, впитав запахи с рук.

– Да пошел ты! Будешь так говорить своей матери-шлюхе!

– Что ты сказал? – в меня уже летел кулак.

Я отпихнул обидчика и тот кубарем полетел по пыльному асфальту, сдирая кожу с коленей и локтей. На меня кинулись остальные. Я расшвырял их прочь.

– Интересных друзей ты себе завел, Макс, – сказал я одному из школьников.

– Как ты это сделал, Руари? – на меня смотрели во все глаза.

– У меня черный пояс по карате. А что, вы не знали?

– Это не похоже на карате.

– Да? – удивился я.

Забросил рюкзак на спину и направился к школе. Они сорвались следом.

– Они же убьют нас теперь, Руари! – едва не рыдая, запричитал Макс.

– У тебя папаша – полицейский! И не просто полицейский – капитан Гарды. Какого черта?

– Я должен им денег, я…

Взглянув на его испуганную, по-нездоровому бледную физиономию, я разозлился:

– Редкостный кретин! Звони отцу.

– Он меня убьет!

– Наверное лучше он, чем эти? – я кивнул за свою спину. – Нет? Отвалите.

Они отстали. В школе я наслушался от учителей о своих пропусках, поведении и прочем. Негатив я старался пропускать через себя, он словно падал в глубокий колодец, в черную беспросветную дыру… И все же он достигал дна, устилал его тонкими слоями, копился.

Домой я возвращался в еще более скверном настроением.

После школы меня ждали. Семь громил. Макс с расплывшимся на скуле синяком показал на меня пальцем. Один из чужаков между тем двинулся ко мне. Я подумал, не удрать ли мне от них? Но тут сзади дорогу преградили еще трое. В них я опознал трех знакомых из пэйви.

– Привет, шустряк. Это ты выбил Карлу зуб?

– Тоже хочешь? – поинтересовался я в ответ.

Громила, прифигев от моей наглости, обернулся на миг к своим, рассмеялся.

– Сейчас ты свои будешь с земли собирать.

– Уже обделался от страха. Отвалите, придурки, у меня очень плохое настроение.

– Парень, да ты совсем иди…

Его челюсть встретилась с моим кулаком, неожиданно взлетевшего снизу. Чужак пролетел футов десять и упал на землю. И на меня бросились одновременно все. У кого-то в руках были биты…

Макс бежал со всех ног. Но я нагнал его, схватил за шкирку и затащил в переулок.

– Руари, я не хотел рассказывать! Меня заставили!

Он плакал, растирая слезы по испачканному лицу. Но мне было плевать. Хватило несильного удара, чтобы Макс упал на землю. Он сжался в комок. Я отпинал его ногами.

– И да – расскажи об этом своему отцу, копу!

Я вышел из проулка, тяжело дыша, слизнул с расцарапанной щеки кровь, огляделся. Ярость не уходила. Позади меня стонал и плакал Макс. Я обернулся, сплюнул на землю, с проклятьем достал мобильный и набрал номер.

– Добрый вечер, мистер Хили.

– Привет, Руари. Ты с хорошими новостями или не очень?

– Не очень. Можете скорую прислать? Тут… парня одного побили. Пара ребер сломана, наверное.

– Адрес говори. Кто побил, видел?

Я помолчал, кусая губы в раздумье.

– Я побил…

Мой знакомый хирург-кардиолог из окружного госпиталя молчал, озадачившись.

– Ты сам в порядке? – наконец спросил он.

– В порядке. Имя запишите – Макс Мёрфи. Его отец – Барри Мёрфи.

– Глава Гарды? Руари, черт тебя побери!

– Парень получил за дело. Честно.

– Ладно, верю, – отозвался Хили, новости мои его явно не порадовали. – Зная Барри – он к тебе домой заглянет непременно.

– Скажите, что я сам к нему загляну.

– Не лучший вариант. Свяжись со своим куратором лучше. Пусть Мурр с ним разговаривает.

– Угу.

Я нашел на дороге свой рюкзак, забросил на спину. Напавшие на меня понемногу приходили в себя, но им неотложку я вызывать не собирался. С гор задул пронизывающий ветер, я поежился и поднял воротник пиджака.

Домой идти не хотелось совершенно. От предстоящего разговора с отцом мне становилось еще более муторно. Я побрел по улице.

Через три минуты за моей спиной раздались сирены. Я ускорил шаг, нырнул в узкий проулок и затаился среди разросшихся можжевельников. Мимо проулка промчалась машина Гарды.

Отличный выдался денек, нечего сказать. Я направился дальше и вышел к клубу, возле которого толпилась подростки. За спиной вновь завыла сирена. Проклиная все на свете, я нырнул в толпу, незаметно пробрался через фейс-контроль.

Глава 17

Внутри клуба было шумно, запахи алкоголя смешивались с запахами пота, разгоряченных танцами тел. От громкой музыки у меня заболели уши, а мечущиеся яркие огни казались прожекторами, отыскивающих виновного в толпе. Я спешно направился в самый темный угол зала.

– Эй, ты не слишком маленький, чтобы быть тут? – спросила какая-то сильно надушенная девчонка, на которую я случайно налетел.

А я вспомнил, что ее звали Сью Морриган.

– Побежишь к охраннику, Сью? – поинтересовался я.

Она присмотрелась ко мне повнимательнее.

– Эй, я тебя тоже знаю! Ты же Руари Конмэл! – Я покривился, поняв, к чему она, а она улыбнулась. – Ладно, не сердись. Конечно, я никуда не побегу. Но как ты у охранника перед носом проскользнул? Этот урод меня три года не пускал сюда!

– Да ну? – удивился я.

– Пить будешь? – она дала мне коктейль.

Я выпил его залпом вместе с кусками льда. Глаза у девчонки полезли на лоб, потом она засмеялась. Через пару минут она уже знакомила меня со своими подружками. Пять девчонок уставились на меня с недоумением.

– Классно, Сью, ты нашла себе малолетку! – прыснули они. – Из какого он класса? Из третьего?

– Шестого. Это Руари Конмэл, – представила меня Сью.

– Конмэл? Тот самый, который спас кошку мэра?

– Ага.

– И вытащил женщину из тонувшей машины?

– Точно, выдели твое фото в газете. Только ты выглядел там постарше… – они снова со насмешкой глянули на Сью. – И как ты смог? Ты же маленький…

Я пожал плечами.

– Зато сильный.

– Да? Тогда, может, проучишь одного зануду? – спросила одна из подруг Сью.

Девчонка показала куда-то за мою спину. Я обернулся и увидел Грэга Галахира из двенадцатого класса. Капитана команды по хёрлингу, высокого и накачанного, которого старались не задевать и который не давал прохода ни одной юбке. Половина девчонок из старших классов по нему сохла, вторая половина его молча ненавидела.

– Он что – приставал к тебе? – поинтересовался я.

– Да.

Я прекрасно понял, что она врала. А еще, если судить по смеси запахов, желания у нее были несколько противоречивые. С одной стороны, видимо хотела отомстить своему, не слишком верному дружку. С другой стороны, увидеть, как ее парень в очередной раз подтвердит, что она самый крутой в школе. Второе желание явно перевешивало. Наверное, она уже представляла меня лежащим на полу побитого и рядом рыдающую Сью. Подруги такие подруги…

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

– Если ты такой смелый и сильный, можешь к нему подойти и сказать, чтобы больше не смел трогать меня?

– Да без проблем, – откликнулся я с готовностью. – Надеюсь, его физиономии тебе будет не жалко.

И повернувшись направился к компании парней.

– Руари, не надо! – испуганно крикнула Сью, но подружки ее удержали.

Я подошел к Грэгу. Хлопнул его по плечу так, что он пролил коктейль себе на накрахмаленную рубашку. Он обернулся ко мне с озверевшим лицом.

– Дис сказала, чтобы ты ее больше не трогал!

– Что⁈ Да от тебя сейчас мокрое место останется!

Я опередил его на секунду. Грэг, получив хук в челюсть, упал на руки своих двух приятелей. Предотвращая дальнейшую драку, я просто положил руки парням на плечи, придавливая и заставляя склониться к себе.

– Тише, парни, тише.

– Ты кто такой⁈ – они тщетно пытались высвободиться.

– Руари Конмэл. Из группы шесть-А.

– Ты знаешь, что Грэг с тобой сделает?

– Кажется, он уже ничего не сделает. А если захочет, отделается не так легко, как сейчас. И вы тоже. Ну пока.

Я еще раз шарахнул им по плечам, да так, что оба рухнули около Грэга на колени. Я вернулся к девушкам. Кажется, от случившегося они протрезвели.

Дис, опомнившись, метнулась к бесчувственному приятелю. Грэга привели в чувство. Он поднялся, попытался броситься ко мне, но его удержали друзья. В этот момент Грэг встретился со мной взглядом. Застыл. Ярость исчезла с лица, уступив место растерянности. Я оскалился в усмешке, чуть мотнул головой, мол, хочешь еще? Он удивительно быстро сообразил, что со мной связываться не стоит. Наорав на свою девушку, он ушел вместе с друзьями. Дис, всхлипывая, убежала вслед за ними.

– Вот это да… – протянула изумленная Сью. – Угостишь меня, новая звезда школы?

– Эээ…

– Понятно. Погоди минутку.

Она ушла в сторону бара и вскоре вернулась с двумя коктейлями. Протянула мне один и улыбнулась.

– Не думала, что мальчик с первых страниц газет – забияка.

– Это случайность.

– Что именно? Газеты?

Я кивнул, выпил коктейль.

– Это же не виски, Руари. Погоди… Хочешь напиться? Почему?

– Не знаю. Настроение паршивое…

Сью неодобрительно покачала головой. В этот момент она напомнила мне старшую сестру. Потом что-то шепнула подружкам. Одна на несколько минут исчезла, потом вернулась с бутылкой и одноразовыми стаканчиками, и Сью потащила всю компанию в более темное место.

Виски обожгло рот и горло. Девчонки кашляли, делая крошечные глотки. Мы стояли и смотрели на живое человеческое море, прыгающее под музыку в мечущихся лучах света.

Мы продолжали пить и сами не заметили, как оказались среди танцующих. Ощущения были странные, словно меня бросили в банку с орешками, которую встряхивали в такт музыке. Внутри возникало короткое чувство невесомости. Такое, какое бывало в самый пик полнолуния. Только до полнолуния было еще две недели.

Голова кружилась от выпитого и беспорядочных огней. Ко мне вдруг прижались влажные губы Сью. Язык пробрался в рот, принеся вкус ментоловой жвачки. Я отпрянул.

– Не надо…

На ее лице обозначилось удивление.

– Почему? У тебя есть кто-то?

– Да.

– Почему ты тогда пришел не с ней?

– Она в другом городе, – соврал я.

Сью пожала плечами.

– Как хочешь… А у тебя уже был секс?

– Не твое дело.

Внутри вновь вспыхнула старая боль. Сью, словно позабыв обо мне, вновь запрыгала рядом орешком. Я обнаружил у себя в руке бутылку «Бушмилса». На дне оставалось немного. Я допил прямо из горлышка. А потом, подобрав валявшийся у стены рюкзак и пробравшись через толпу, вышел на улицу. И здесь меня кто-то схватил за ворот рубашки и потащил в сторону.

– Здравствуй, Руари.

Это был капитан Гарды Мёрфи. Я это понял по запаху прежде, чем взгляд успел сфокусироваться на лице полицейского. Он хмуро всматривался в меня.

– Да ты обдолбан…

– Чего? Да пошли вы! Пустите!

Капитан поморщился, когда я на него дохнул парами алкоголя.

– Эй, отпусти парня и вали!

Из темноты к нам вышел какой-то тип. Я воспользовался короткой заминкой, вырвался, отошел на пару шагов.

– Это папаша Макса, – сказал еще один голос из темноты. – Мальчишка растрепал, похоже. Кончай и его тоже.

Первый поднял пистолет, целясь в Мёрфи.

– Парни, какого черта? Я полицейский!

Никакого сомнения у этих двоих не было. Что-то замкнуло в голове, и я прыгнул обратно к полицейскому, загородив его собой в грохоте выстрелов. Словил обе пули и опрокинулся вместе с главой Гарды на землю. В глазах потемнело, а от боли я заскулил.

– О господи… Святой Патрик! – заговорил ошарашенный Мёрфи. – Парень… Держись, парень!

Сквозь боль я чувствовал, как он, совершенно не понимающий, почему я это сделал, растерянно прижимает меня к себе, как гладит по голове. Так, словно чувствует себя виноватым, словно ничего не может уже сделать. Только обещать, что все будет хорошо.

А я знал, что хорошо не будет. Потому что тип с пистолетом подошел к нам и навел оружие на полицейского. Стиснув зубы, я вскочил, бросился на ублюдка, опрокинул на землю, схватил за волосы и припечатал головой об асфальт.

– Дик! Что за черт⁈ Что с ним делать⁈

– Убить!

Больше выстрелить никто не успел. Еще трое нападавших улеглись на дороге. Последним я вырубил главаря, выбив пистолет. Легкие жгло от боли, на губах чувствовался вкус крови. Но раны уже затянулись и продолжали заживать. Я обернулся к Мёрфи. Он стоял, подобрав пистолет, направленный в землю, и смотрел на все ошарашенными глазами.

– Кто ты, Руари? – спросил он тихо.

– А сами что думаете? – хрипло поинтересовался я. – Вот дерьмо!

Я оглядывал свою лучшую, теперь испорченную рубашку. Потом подобрал порвавшийся рюкзак, и разлетевшиеся по земле книги. Откуда-то послышались сирены. Я подумал, что самое время убираться отсюда, и попятился.

– Руари, постой.

Я воззрился на капитана. Он все еще пытался осознать произошедшее.

– Ты мне жизнь спас…

– Бывает. Мне домой пора.

– Да, точно же… – полицейский, наверное, вспомнил статьи обо мне, а потом его осенило. – Ты из волшебного народа? Оборотень⁈

– Ага.

– Нам поговорить надо.

– Прямо сейчас?

– Мне необходимо понять, что происходит, – он кивнул на застонавшего типа.

– А вам Макс ничего не рассказал? Кроме того, что я навешал ему?

Он покачал головой.

– Ваш сын – наркоман. Продавал в школе товар этих типов. Я случайно увидел. Меня тоже хотели подсадить, но не сложилось. У следующих, которым Макс указал на меня, тоже не сложилось. И у этих не сложилось. Это если коротко.

Капитан стоял и хмурился.

– И, если мои родители ничего не узнают, будем считать, что вы меня отблагодарили.

– Хорошо. Только мне нужны подробности. Приди ко мне завтра в участок после школы.

Я кивнул.

Около полуночи я осторожно скользнул в темный дом, прокрался в свою комнату и застыл на пороге. Отец сидел в кресле и ждал.

– Ну и где ты был? – поинтересовался он.

Потом принюхался.

– Ты это назло мне? – спросил он, учуяв запах алкоголя.

– Нет, так получилось.

– Получилось? – он встал, сделал шаг ко мне и застыл, разобрав еще один запах.

Я втянул голову в плечи, пытаясь незаметно запахнуть пиджак плотнее, хотя понимал, что скрывать бесполезно. Отец оказался рядом. Его рука сдернула с меня пиджак, скользнула по пропитавшейся кровью рубашке. Палец обнаружил одну дыру от пули в ткани, затем другую.

– В тебя стреляли? Вчерашние?

– Нет. Другие.

– Что случилось?

Я чуть помялся, но все-таки рассказал о своих злоключениях с самого утра. Выслушав, Мак принялся хохотать. Я смотрел на него, насупившись, с недоверием, не понимая, что могло его рассмешить.

– Прости, Руари, – произнес он. – Патрик Мурр, конечно, иногда писал про тебя, но я не думал, что все так плохо.

– Мистер Мурр тебе писал? Что это значит?

– Мне тоже есть о чем тебе рассказать. Пару лет назад, когда снова начались настроения против нас, я придумал, как мне казалось, беспроигрышный шаг – приставить к каждой семье оборотней куратора, чтобы тот приглядывал за семьей и писал отчеты, что все в порядке. Люди – ужасные бюрократы, надо заметить. И бумажки с хорошими отчетами действовали в министерстве почти магически.

– Что⁈ Так это тебе мы обязаны надзором? – возмутился я.

– Это сработало. По крайней мере, два года действовало почти безотказно. Я постарался отобрать в кураторы лояльных к нам людей.

– То есть мистер Мурр…

– Много лет боролся за наши права. Он мой очень хороший знакомый, Руари, почти друг. И то, что ты вел себя с ним первое время, мягко говоря, невежливо…

– Он что же, обо всем тебе писал?

– Сперва да, потом уже меньше, когда вы наконец нашли общий язык.

– Ну спасибо.

– Так что, несмотря на то что меня не было рядом, я более-менее понимал, что происходит в семье.

– Но, если бы мама вчера тебе не позвонила, ты бы не приехал.

– Приехал бы, – он опустил взгляд. – Как я уже говорил, нам надо поговорить. Я не сказал женщинам, но ты должен знать. Мне больше некого защищать, Руари. Кроме нашей семьи и семьи Ноланов из Дерри.

Смысл сказанного до меня не доходил, не представлялся возможным. Не при таких обстоятельствах. Не сейчас…

– Что? Па…

– Месяц назад Фэлан Артегал со своими сторонниками прорвался в Министерство. Их остановили. За этим последовал приказ.

– Но почему всех? Почему⁈

– Они пошли с ним – все главы кланов. Даже старик Туал. Или Фэлан убедил их, или лучшего выхода они не видели. Они перестали мне верить, Руари…

Отец снова опустился в кресло. Я вдруг понял, что его недавний хохот – всего лишь нервная разрядка.

– У тебя, случайно, выпивки не осталось? – поинтересовался отец.

– Нет, – я хмуро смотрел на него, осознавая, какой неподъемной тяжести вина давит на него. – Почему нас оставили в живых?

– Мурр приезжал с речью, и многие другие кураторы тоже… Свалили все на Артегала, что он взбаламутил всех, запугал и повел на верную гибель.

– А его куратор что сказал?

– Ничего. Артегал его убил…

– А ты что сказал?

– Про произошедшее – ничего. Мурр посоветовал придерживаться версии, что мы не знали о происходящем, что Артегал подговорил всех, но к нам он соваться не стал, так как знал, что у меня друзья в Министерстве. В итоге издали приказ, который защищает нас как последних представителей вида оборотней.

– Нас теперь что, типа охраняют, как зверей в заповеднике?

– Что-то вроде того, – отец криво и совсем невесело усмехнулся.

Я помолчал.

– Тебе нужно было предать его.

– Что?

– Забыть свою чертову гордость и честность, предать одного ублюдка правосудию, чтобы сохранить жизнь остальным.

Мак подскочил в кресле с изменившимся лицом. В следующий миг я оказался прижат к стене.

– Не смей мне говорить, что я должен был делать! Ты не понимаешь…

– Согласно Кодексу запятнавший себя людоедством изгонялся из семьи. Его презирали все рода… Почему…

– Ты давно читал Кодекс? – спросил отец.

– Давно, года три назад, но я прекрасно помню каждое слово, записанное в нем.

– Открой страницы с древами родов, – мрачно посоветовал отец.

Он выпустил меня, и мы пошли с ним в библиотеку. В центре зала я прочел три слова открытия тайника. В полу дощечки потертого наборного паркета ступеньками разложились во все стороны, превратив узор листа шэмрока в объемный. В открывшейся нише в полу осталась лежать древняя книга. Я наклонился и, не вынимая книгу из ниши, перевернул титульный лист, а следом еще с сотню желтых, как Луна, страниц. Здесь начинались родовые древа.

– Открой семью О’Лири.

Я удивленно глянул на отца, долистал до рода отцовского друга. Имя последнего главы рода – имя Лира – было перечеркнуто. Я уставился на отца. Он горько усмехнулся.

– Мы очень давно дружили. Сколько я помню, Лир всегда был едва ли не таким же тихим, как те ягнята на его ферме. Но, когда у него захотели отобрать землю, он сорвался… Я не верил, хотел с ним увидеться, переговорить, посмотреть, как его семья. Поэтому мы тогда поехали к ним.

Я не понял, чему он не верил. В голове уже возникли страшные и абсурдные мысли, что мой отец имеет отношение к приказу, по которому семью О’Лири должны были уничтожить. Я продолжал смотреть на отца, и у меня был только один вопрос. Отец без труда прочел его в моих глазах.

– Я не имею к приказу никакого отношения. Наш визит к их семье и облава – всего лишь трагическое совпадение. У Лира хотели отобрать землю. А у него было двенадцать детей, Руари. Он сглупил, написал угрозы правительству, что поубивает всех, кто ступит на его землю. Я приехал, чтобы уговорить его, успокоить. Но было поздно. Приказ насчет его семьи, как я узнал после, был уже подписан, угроз оказалось достаточно. А сам Лир… сдержал накануне свое слово насчет угроз. Но это тоже еще не все. Полистай…

Я просмотрел еще несколько родов. Нашел еще два десятка перечеркнутых имен. Три года назад этого не было. Я действительно давно не заглядывал в книгу.

– Откуда ты узнал?

– Просил Лиадан следить… Мне очень жаль, Руари…

– Мне тоже, па.

Черный колодец в душе был почти полон. Я вдруг понял, что от злости к горлу подступили слезы, прикусил губу до боли – и так уже ревел сегодня, когда словил пули. Старая боль плескалась на самой поверхности колодца.

– Наша семья получила выигрышный лотерейный билет, – негромко произнес Мак. – Но как долго он будет действителен?

Глава 18

После нашего разговора отец начал пить и практически перестал меня контролировать. А я, несмотря на его запрет, продолжал оборачиваться и часто пропадал в лесу или среди вересковых пустошей.

В один из таких дней, прогуляв школу и до самого вечера проторчав в холмах, я возвращался домой.

Пустоши закончились, уступив место полям. Нырнув в кусты, я оказался на лугу и с лёта врезался в овцу, отбившуюся от стада. Она издала звук, больше всего похожий на изумленное хрюканье, в панике засучила передними ногами, осев на задние. Но развернуться и убежать не успела.

Мой инстинкт сработал быстрее. Я вцепился ей в горло и сжал челюсти. В нёбо забил горячий фонтан крови. Я глотал ее, прикрыв глаза, а внутри расползалось приятное успокоительное тепло. Жертва еще пару раз слабо дернулась, так и не успев осознать своей гибели.

Где-то совсем недалеко залаяли собаки. Уши ощутили неприятную вибрацию от ультразвукового свистка. Ко мне неслись два огромных серых пса. За ними бежал пастух.

Я выпустил овцу, стоял над ней и ждал. Волкодавы футов за сто резко сбавили прыть, смутились, яростный лай сменился поскуливанием. Они оглядывались назад, поджимая хвосты, ждали хозяина.

Пастух тоже сбавил ход, остановился около своих псов. Он поглаживал ружье, но так и не снял с плеча. Я, слизнув кровь с носа, смотрел на пастуха.

– Ты из Конмэлов? – спросил пастух. – Не молчи, я знаю, что волков Ирландии давно уже нет.

– Тебе-то что, Грэг Леван? – спросил я. – За овцу твою заплачу, случайно вышло.

– Коли так, тогда я ее разделаю, как положено, и могу завезти в твой дом.

– Идет. Завтра занесу деньги, – я собрался уходить.

– Могу угостить тебя грогом, – торопливо произнес он.

Я остановился, изучая запах. За сильным волнением угадывалась смесь неприязни и любопытства. Любопытство пересиливало. Я засмеялся. Пастух вздрогнул, псы его припали к земле. Лишь через несколько секунд до него дошло, что я не рычу, а смеюсь.

– Хорошо, – произнес я.

Грэг осторожно подошел. Взял овцу, закинул на плечи.

– Не первый раз сбегает, – сказал он. – Ну теперь добегалась.

Пастух направился чуть выше по холму, где стоял небольшой деревянный сарай – там он забивал животных. Я шел рядом. Псы, поджав хвосты, следовали за нами на приличном расстоянии.

– Не понимаю, почему они тебя боятся.

– Потому что я не волк.

– Выглядишь вполне как волк, – возразил пастух.

– Это для тебя. А они знают, что я сильнее и порву обоих, как слепых щенят. Они не трусы и не дураки. Так что не наказывай их, если вдруг собираешься.

– Ты еще и мысли читаешь? – пробурчал Грэг.

– Запахи. Они выдают не только настроение, но и желания.

В сарае пахло смертью и кровью, давно не стиранным бельем и старыми шкурами. Грэг подвесил овцу на балке над ведром, спуская ей кровь. Достал из заплечного мешка термос, из ящика полуразвалившегося кухонного комода – пару не слишком чистых стаканов, разлил в них напиток.

Потом, миг подумав, снова полез в шкаф, извлек оттуда бутылку и плеснул еще алкоголя. И посмотрел на меня. На лице пастуха явно был написан вопрос, как я собираюсь пить угощение.