Текст книги "Кодекс Оборотня 2 (СИ)"

Автор книги: Эрик Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Я зло скрежетнул зубами.

– В таком случае, люди в неоплатном долгу перед моим отцом. Хотите поговорить об истории и политике – поговорите с Маком, – огрызнулся я.

– Руари…

– Мне хватило общения с вашим другом.

Я снова отвернулся к окну, не желая с ним больше ничего обсуждать. Примерно через час он остановился на заправке, притащил мне еды.

– У меня аппетит пропал, – произнес я раздраженно.

– Конмэл, сегодня полнолуние, а ты со вчерашнего утра ничего не жрал, – в тон мне ответил сержант. – Давай, а то снова надену наручники.

Я скривился. Тоже, наверное, записывал об этом в своем дневнике. Натуралист хренов. Пока я ел, Фалви рассеянно пролистывал бумаги в папке.

– Что у тебя с магами, Руари? – неожиданно спросил он.

– С которыми?

– Они перестали тебе доверять? Несколько дней назад ко мне приходил О’Шэннон. Принес баллончик с жидкостью и сказал, что на тебя она подействует как слезоточивый газ.

– И?

– Ничего не хочешь рассказать о метке оборотней?

Я уставился на Фалви с таким видом, словно услышал очередной бред, проклиная про себя паранойю О’Шэннона.

– О чем?

– Он сказал, что нашел на Брайане метку и отослал его в Дублин, пока ситуация не прояснится.

– Какая ситуация? – тут я совсем уже искренне изумился.

– Конмэл, хватит врать. О’Шэннон рассказал, что нашел в какой-то книге информацию о метке оборотня и решил проверить своих членов семьи, по его словам, из академического интереса, и был неприятно удивлен, обнаружив метку на Брайане. Он, правда, стушевался и сказал, что, возможно, появление метки – случайность, ты мог Брайана случайно поцарапать…

– Вы сами в это верите? В эту чушь? – поинтересовался я.

Вместо ответа Фалви вытащил из внутреннего кармана полицейской куртки что-то похожее на фонарик-брелок, который цепляют к связке ключей.

– Это тоже О’Шэннон принес, – он щелкнул переключателем.

Загорелся слабенький свет.

– Энгус принес вам фонарик?

– Если им посветить на кожу, можно будет увидеть метку. Заговоренный луч.

Я молчал, ожидая от Фалви еще каких-нибудь сенсационных откровений.

– Руари, ты сейчас свободен в том числе и потому, что на себе я никаких меток не обнаружил.

– С чего вы взяли, что эта штука вообще работает? – спросил я. – Мне кажется, О’Шэннон кинул вам наживку, а вы проглотили, как глупый лосось. И что он от вас хотел взамен? Он же не просто так пришел?

Сержант изучал меня.

– Удивительно, но я до сих пор не могу определить, когда ты врешь, особенно так нагло. И, если бы вчера, после изнурительной беседы с Джеком, я не съездил в университет, где сейчас учится Брайан, и не видел его метку, я бы тебе поверил. Джеку я, разумеется, об этом не сказал.

Я смотрел в глаза полицейского.

– А если бы на себе нашли – сказали бы? – поинтересовался я.

– Не знаю. О’Шэннон сказал, что они бывают двух видов. Внешне различить невозможно. Только тот, кто ставит, знает, пометил он жертву или друга.

Я отвернулся. Еда больше не лезла в меня, более того – меня начинало мутить. С мыслями о том, какого черта О’Шэннон приперся к Фалви и неужели маги действительно перестали мне доверять, я вышел из машины. От запахов бензоколонки дурнота подкатилась к горлу, меня стошнило на идеально подстриженный газон. В глазах потемнело, и я словил на миг то мерзкое состояние, которое испытал в камере Фэлана Артегала.

– Руари, ты в порядке? – встревожился Фалви, высунувшись из машины.

– Я лучше посплю. Поехали уже.

Я забрался на заднее сиденье и улегся там, скрючившись и отвернувшись к спинке. Фалви вел машину, время от времени я чувствовал на себе его взгляд.

– Руари, не спишь? – спросил он еще через час пути.

– Вам-то что?

– Заеду в Кашел в кафе.

– Вы опять хотите меня покормить, что ли?

– Это нужно сделать.

Второй раз меня выворачивало уже в сортире того самого кафе, куда меня завез сержант. Фалви смотрел на меня, озадаченный. Достал мобильный и застыл в сомнении.

– Если вы хотите позвонить доктору Хэйсу или министру, то это просто отличная идея, – прокомментировал я, полоща рот и умываясь. – Мне дали какую-то дрянь, от которой хреново. Странно, что я от нее не сдох.

– Мне это не нравится, Руари.

– Знаете, Хэйс – ублюдок, но вас бы он, наверное, предупредил о побочных эффектах? Да и ваш друг тоже.

Фалви в сомнении глядел на меня. Потом все-таки убрал телефон.

– Ты как?

– Нормально. Но аппетита и в самом деле нет.

– Ладно. Поехали. Что насчет меток, Конмэл? Они есть у кого-нибудь еще?

– Нет.

Мы вернулись в Клонмел вечером. Фалви, похоже, не знал, что Мак выгнал меня, и остановился около нашего дома на Эйр-Хилл.

– Руари, как себя чувствуешь?

– Я в норме.

Сержант в сомнении смотрел на меня, и на лице его явно обозначилось желание продержать меня сутки в камере в Управлении.

– Чтобы из дома сутки не выходил.

– Ваш друг уже пообещал, что третий раз я не выпутаюсь. Спасибо, что напомнили.

– Руари, все очень серьезно.

– А когда-то было несерьезно? Правда?

– Ну все, садись обратно в машину.

Я сделал пару шагов к двери.

– Считайте, что я уже дома.

Фалви еще сомневался, но все же кивнул и уехал. Я постоял еще пару минут, втягивая прохладный влажный воздух. Сунул руки в карманы брюк. Семья была дома. И вдруг мы остро почувствовали друг друга. Мать явно была встревожена и скучала. Сестра находилась в непонятных чувствах из-за последних событий. Отец напрягся и занервничал. И, хотя в этот раз Фалви был, пожалуй, прав, я медленно развернулся и пошел прочь.

В баре «Кейт Райанз» за стойкой обнаружилась миссис Брок.

– Привет, Кара, а где Сид? – я уселся напротив нее.

– Пошел в гости к Эйфину. Он бывает у него раз в неделю. Они, кажется, крепко подружились после той победы на скачках, – Кара неодобрительно покачала головой.

– А что такого-то? – удивился я.

– Ты сюда зачем пришел? – вдруг спросила она.

– Эээ…

– Я в курсе, что ты у нас поживешь. Я о другом. Руари, ты знаешь, как я к этому отношусь, – она уперла руки в бока и притворилась строгой. – Сид вот дома не смеет, а у этого Эйфина…

– Они там пьют? – удивился я.

– Да. Удивительно, как Киар прошлый раз домой пришел.

Миг она смотрела на меня.

– Руари, если я налью тебе стаканчик, ты можешь припугнуть Эйфина? Чтобы Киар к нему больше не ходил.

– Ну… Три двойных «Феникса».

Она еще сомневалась, видимо внутренне борясь со своими принципами. Но потом кивнула. Опустошив третий стакан, я на нее долго смотрел.

– Даже не надейся, Руари! Больше ни капли!

– Да ладно тебе, Кара.

– Нет, – сказала она твердо и ушла к новому клиенту.

Я с минуту посидел на стуле. За стойкой я увидел лунный календарь, и, судя по всему, Кара просто забыла перевернуть страницу на новый месяц. Сид бы никогда не забыл. Я прислушался к себе. Зверского аппетита, какой я обычно испытывал на полнолуние, по-прежнему не было. От выпитого виски тоже не мутило, как от еды, что мне давал Фалви. И я решил, что та дрянь, которую вколол доктор Хэйс, больше не действует.

– Хорошее дело провернули, – в который уже раз повторил Сид, опрокинув очередной стакан.

– Да… – протянул согласно фермер. – Но я так ни разу и не видел твоего парня.

Оба сидели за грубо сколоченным столом на улице по соседству с конюшней. На всхолмье медленно сочились струйки тумана. Свет фонаря временами освещал все ярче, когда из-за туч проглядывала Луна.

– Только иногда все вокруг замирает. Обычно от животных шум. Лошадки фыркают, ржут, куры, овцы, собаки… И вдруг тишина, мертвенная. Словно все замерли, затаились. И жуть такая накатывает. Аж в пот бросает.

– Да? – рассеянно отозвался Сид, начиная клевать носом.

– Да. Прямо как сейчас…

Эйфин встрепенулся.

– Сид! Сид!

Но тот заснул.

– Что? Еще по одной? – спросил я, плеская виски в опустевшие стаканы. – Действительно не видел? Ну вот теперь увидел.

У Эйфина глаза полезли на лоб. Он принялся усиленно их тереть, пытаясь рассеять наваждение. Но я сидел напротив него за столом и, поднеся стакан к лицу, вдыхал алкогольные пары. Сквозь тучи вновь пробился лунный свет. Эйфин уставился на отражение полной Луны в стакане с виски, в моих глазах. Волосы у него на голове встали дыбом. Я хищно улыбнулся, сверкнув зубами, опрокинул стакан.

– Пей.

Он трясущейся рукой поднес стакан к губам выпил, зажмурившись на миг. И уставился на пустой табурет. Я исчез. Он огляделся и принялся изо всех сил трясти Сида.

– Сид! Сид!!! Он здесь! Твой парень здесь!!!

Сид, очнувшись, оглядел все мутным взором.

– Где?

– Только что тут был. Налил мне и себе. И глаза у него так сверкают… Он сожрет нас, Сид!

– Чушь не пори! Показалось тебе… После виски и не такое покажется. Пора мне, Эйфин…

Сид попытался подняться, но плюхнулся обратно на табурет.

– Показалось? – Эйфин все еще оглядывался, потряс головой. – Да, наверное…

Он покрутил в руках опустевший стакан. Сид предпринял очередную попытку подняться, на этот раз более удачную. Встал, опираясь на стол.

– Куда ты сейчас пойдешь? Я тебя на машине подвезу, – заметил фермер.

– Меня на машине? Да ты сам еле стоишь, приятель…

– Вести машину – не пешком идти.

Эйфин поднялся с не меньшим трудом и, пошатываясь, направился в сторону гаража. Не дойдя несколько шагов, споткнулся и упал в разворошенный брикет сена. И уже не поднялся.

– Сид, ты домой идешь? – поинтересовался я.

Луна снова прорвалась сквозь тучи, рассеяв сумрак, и Сид увидел меня сидящим на каменной изгороди, отделявшей двор от потянувшихся к холмам полей. Я глотнул прямо из бутылки, которую увел со стола. Лунный свет скользил по ее граням, придавал содержимому какой-то особенный цвет. Сид смотрел на отсветы, потом перевел взгляд на их источник. Прямо над головой сияла полная Луна. И он, трезвея, попятился.

Глава 13

Я соскочил с изгороди и направился к Сиду.

– Ты куда?

– Я лучше с Эйфином поеду.

– Это вряд ли.

Я указал рукой, в которой держал бутылку, на фермера. Эйфин уже вовсю храпел. Над его грудью взлетали в воздух мелкие соломинки. Сид обернулся ко мне, белый, словно услышал плач баньши.

– Руари, ты что здесь делаешь? – вместо вопроса у него вышел испуганный шепот.

– А?

– Что ты здесь делаешь, Руари? – повторил он чуть громче.

– Ничего. Идем.

Я подошел к нему вплотную.

– Руари… не надо…

– Что такое, Сид?

– Так на меня смотреть.

– Как?

– Как тогда…

– Ну, расскажи мне, как я на тебя смотрю? Расскажи мне. Мне интересно.

Я притянул его за шею к себе, обнюхивая его лицо, шею, жадно втягивая запах страха.

– Ну?

Я ждал ответа. Сид глядел на меня несколько секунд, как завороженный, сжав зубы, чтобы они не стучали.

– Черт тебя побери, Руари! – выпалил Сид. – И без тебя тут у Эйфина жуть какая-то. Не чувствуешь, что ли?

– Какая еще жуть? – опешил я от его неожиданного напора.

– Ну ты же слышал, наверное, – что он про своих животных говорил. Тишина, кони не ржут…

– А, это. Так это легко исправить можно.

Я громко и хрипло рассмеялся. Смех перешел в вой. В ответ, наполняя промозглый воздух звуками, испуганно заржали кони, откуда-то издалека донеслось отчаянное блеяние овец и тоскливый лай собак – несомненно, волкодавов Грэга.

– Так лучше? – поинтересовался я, облизнув клыки, потащил Сида за собой и заметил что-то у него в руке. – Что это у тебя?

– Новый телефон, – убитым голосом отозвался Сид, но тут же продолжил: – Хочешь посмотреть?

– Давай.

Сида выпускать я не стал, пришлось отдать ему бутылку и взять телефон.

– Не пей, – я чуть сжал пальцы на его шее, когда он поднес горлышко ко рту. – А то до дома не дойдешь.

– Спасибо за заботу, но я уже успел протрезветь.

– Зато я еще трезвый.

Я отобрал у него виски, сделал большой глоток, зло покосившись на Сида, и увидел, как по лицу его течет пот.

– Сид, я же предупреждал тебя…

– Ты бы лучше музыку включил, может, повеселее бы стало, – выдавил из себя Сид.

– Повеселее? – я взглянул на него так, словно он сказал нелепицу, и заржал.

– Вот здесь.

Сид нажал что-то на телефоне.

– Конечно, Имелда Мэй твоя любимая, кто же еще, – хмыкнул я.

Я щелкнул по телефону, добавляя в него немного магии. Глуховатый, тихий звук колонок разросся, стал объемным, словно мы находились прямо перед сценой. Воздух вибрировал, будто рядом действительно кто-то дергал струны контрабаса, рождая глубокое, бархатистое звучание. И в него вливался удивительный, страстный голос Имелды. Через миг под потрясающую смесь рокабилли и соула я уже танцевал, держа в одной руке бутылку «Бушмилса», а в другой – телефон Сида. Тот мрачно шел рядом.

– Гоооордый и скрооомный! Ооооууу!!! Еэээ! – пела Имелда.

Не подпевать было невозможно.

– Скрооомный и гоооордый! Оууууууу! – вторил я ей.

Так мы добрались до вершины холма. Снова проглянула сквозь тучи Луна, залив все белым светом. На последних аккордах я швырнул опустевшую бутылку куда-то далеко. Описав сверкающую дугу в воздухе, она вдребезги разлетелась об асфальт проходящего у холма шоссе, словно поставив звенящую точку в песне. Я развернулся к Сиду.

– Беги, Сид.

– Куда?.. Зачем?

– Вниз. Просто беги.

Я толкнул его в спину, придавая ускорение. Несколько секунд смотрел ему вслед, потом швырнул высоко в воздух его мобильный и сорвался следом. Внизу пришлось сделать здоровенный и высокий прыжок. Разворачиваясь в воздухе, я поймал мобильный. Тот жалобно пискнул у меня в руке, словно я словил птицу, а под ботинками после приземления отчаянно скрипнуло разбитое стекло. Сид, не успев затормозить, налетел на меня. Я его сгробастал за грудки и чуть приподнял в воздух, гася инерцию.

– Поймал, – я поставил на землю задыхающегося от бега приятеля, сердце которого готово было выскочить из груди, и отдал телефон.

И в этот миг ослепительно вспыхнули фары.

– Конмэл! Иди-ка сюда, – позвал знакомый голос.

– Вы что здесь делаете, Фалви? – спросил я, не двигаясь с места. – И выключите фары…

Полицейский переключил их на ближний свет, подошел к нам. Посмотрел на Сида, потом на меня, оценивая ситуацию. Достал маленький фонарик, посветил мне в лицо.

– Вы меня без глаз хотите оставить, что ли? – возмутился я.

– Не отворачивайся, смотри на свет. Я, кажется, сказал тебе сидеть дома.

Я несколько секунд смотрел на лампу, потом, не выдержав, отвернулся, когда потекли слезы.

– Он давно в таком состоянии, мистер Брок?

На лице Сида возникло растерянное непонимание, и Фалви пояснил:

– У него зрачки расширены, на свет не реагируют.

– Давно, – словно с неохотой отозвался Сид.

– Полчаса?

– Да.

– Руари… – Фалви достал наручники.

– Опять? – с недовольством пробурчал я. – Зачем?

– Давай.

Он защелкнул мне браслет на одной руке. Мы дошли до машины. Я забрался на заднее сиденье. Фалви пристегнул меня к специальной скобе, потом посмотрел на Сида.

– Могу подвезти до дома, мистер Брок. Если вы еще способны терпеть общество Руари.

Сид посмотрел на меня, но у меня уже слипались глаза, я вытянулся на сиденье. Когда он сел рядом с Фалви, я отключился. Перед этим казалось, что Фалви зовет меня, но мне было уже все равно.

Я проснулся поздним утром. Руку больше не сковывал наручник. А под головой обнаружилась подушка, кто-то заботливо укрыл меня пледом. Но даже под густым запахом кофе в салоне я учуял, что обе вещи из дома Сида. Да и стояли мы на Кашел-стрит, в тридцати футах от паба.

– Доброе утро, – произнес Фалви, обернувшись ко мне.

– Угу, – отозвался я.

– Ты почему дома вчера не сидел? На приключения после Дублина потянуло? Вчерашнего тебе мало показалось?

Я поморщился.

– Конмэл, а если бы я вчера не приехал, что бы ты с ним сделал?

– С кем?

– Не изображай идиота. Что бы ты сделал с Угрем?

– Ничего. Почему я что-то должен был с ним сделать?

– Ты вообще помнишь, что вчера произошло?

– Прекрасно, – буркнул я.

– И что же?

Я молчал, хмуро глядя на полицейского.

– Вам что, Сид что-то рассказал?

– Нет, он сделал более умную вещь. Он набрал мой номер, и я услышал часть вашего диалога на ферме Эйфина.

– И что? Вы же знаете, что я себя веду неадекватно в полнолуние, но это не повод считать… – я начинал сердиться.

– Я знаю, Руари, как ты ведешь себя в полнолуние.

– Вчера…

– Вчера ведь на тебя эта подделка, эта имитация не подействовала. Точнее, подействовала, но не так, как на тебя действует луна.

Сграбастав подушку с пледом, я выбрался из машины и зло хлопнул дверью.

– Ты куда? – Фалви выбрался из машины следом.

– Вернуть.

– Твой приятель Угорь – дурак. На его месте я бы написал на тебя заявление. А он не стал.

– Значит, он не дурак, – огрызнулся я и посмотрел на Фалви. – И что бы вы делали с этим заявлением? Повесили бы у себя в кабинете и тыкали меня постоянно туда носом?

Фалви только пожал плечами.

– И ты не лучше. Весь на взводе потащился к нему в паб.

– Я хотел расслабиться после всего, что произошло в Министерстве.

– А в итоге тебя занесло, Руари, – Фалви смотрел на меня с осуждением. – Ты ведь Сида не только как своего приятеля воспринимаешь, верно?

– Что?

Мне казалось, что Фалви сказал нелепицу, но от его слов к щекам прилила кровь.

– Ты это сам до конца не осознаешь. Вел себя с ним вчера, как кот с мышью. Жду тебя в Управлении. Работы много, да и поговорить надо. Об этом поговорить надо!

Последнюю фразу он произнес с нажимом. В его руке я заметил брелок-фонарик.

– Что, и Сида проверяли этой хренью? И как?

– Ничего. Но твое поведение…

– Я хочу, чтобы мне дали отпуск, – оборвал я его.

– Что⁈ Ты ведь недавно якобы болел! Я звонил доктору Хэйсу, узнавал. Он сказал, что оборотни вообще не болеют.

– С каких пор Гарван стал главным специалистом по оборотням? – зло процедил я сквозь зубы.

– Ты знаешь.

Я молча смотрел на него несколько секунд.

– Я устал. Мне нужно отдохнуть.

Фалви внимательно всмотрелся в меня.

– Приходи – поговорим.

Я зашел в «Кейт Райанз». Сид, явно не выспавшийся, сидел за барной стойкой, хотя было раннее утро и паб для посетителей еще не открылся.

– Привет, Сид, – я сел на барное кресло, положил на стойку подушку с пледом.

Сид молча продолжал на меня смотреть, словно ждал, что я что-то ему скажу. Вероятно, ждал извинений. Пока я соображал и тоже молчал, появилась миссис Брок.

– Как ты себя чувствуешь, Руари? – спросила она заботливо.

Ее ладонь скользнула по волосам. От взгляда Кары, полного благодарности, меня внутри словно огонь обжег. Я понял, что краснею и что в жизни не испытывал такого стыда, как сейчас. Бедная миссис Брок заблуждалась насчет причины, по которой ее муж пришел домой трезвым.

– Все в порядке, Кара. Спасибо за плед, – выдавил я. – Мне идти надо…

Я соскользнул со стула и ретировался из бара. Вышел на улицу, где начал накрапывать дождь, сунул руки в карманы и понял, что идти некуда.

Я перешел по каменному мосту через реку. Шур что-то сонно пела с утра, но я не стал разговаривать с духом реки. Ноги унесли меня в холмы, в предгорья Комерагских гор, выше, туда, где среди скал отцветал вереск. Я сбросил одежду, спрятал под камень. Произнес три слова оборотничества. Все, чего мне сейчас хотелось, это не жить среди людей и не быть человеком.

Шесть лет назад поезд привез нас на крошечную станцию. Я выскочил из дверей первым, следом прыгнула Рианнон. Мать, вышедшая последней, удержала нас обоих за плечи. Отца я не видел несколько лет. Он уехал в Дублин, когда мне было около трех. В течение года он приезжал домой раз в месяц, а потом перестал, уйдя с головой в дела политики, связанные с магией и отстаиванием прав оборотней. С тех самых пор я почти перестал видеть улыбку на лице матери.

Сейчас он стоял на перроне, встречал нас, добравшись сюда на более ранней электричке. Поезд закрыл двери за нашими спинами, плавно тронулся и исчез среди зеленых холмов. А Лиадан все так же стояла, положив нам с Рианнон руки на плечи и смотрела на Мака. Отец тоже изучал нас. Наверное, он ожидал другой реакции. Готовая появиться улыбка так и не отразилась на его лице. Он нахмурился.

Я задрал голову, посмотрел на напряженное лицо матери, больно сдавившей мне плечо. На нем не было ничего, кроме упрека. Рианнон не выдержала, вырвалась, в один прыжок оказалась около отца и, заскочив ему на руки, прижалась лицом к щеке, обхватив руками его шею.

– Как выросли! Не узнать! – в голос его прорвались волнение и радость.

Лиадан, опомнившись, выпустила меня, но я не сделал к отцу ни шага.

– Привет, па, – негромко произнес я, когда он, расцеловав Рианнон, посмотрел на меня.

– Руари… – он протянул руку, но я так и не подошел, лишь опустил голову, посмотрел на него исподлобья.

– Ты потом опять уедешь? – озвучил я то, о чем мать только думала.

– Все очень сложно, Руари. Но поговорим об этом потом. Сначала в гостиницу, завезти вещи и…

Он осекся, с недоумением взглянул на Лиадан. Никакой поклажи рядом с нами не обнаружилось.

– Ты смеешься, Мак? – заговорила Лиадан. – Дети слишком быстро растут. Или ты считаешь, что правительство платит достаточно, чтобы мы смогли возить с собой чемодан?

Она прошла мимо него в простом, невзрачном сером платье, гордая, спустилась с платформы и замерла, осматриваясь. Отец взглянул на нас почти беспомощно.

– Мы покупаем вещи в секонд-хенд, па, – произнес я. – Мне нравится.

Я перелетел через все ступени, спрыгнув с перрона и приземлившись рядом с матерью.

– Все наладится, – отец подошел к нам, опустил на землю Рианнон. – Лиадан, пожалуйста…

Он обнял ее, притянул к себе. Мы почти физически ощутили ее смертельную обиду.

– Как ты мог? Как ты мог оставить семью на столько лет? – произнесла она едва слышно.

А я мстительно дернул Рианнон за густые темно-рыжие волосы. Сестра взвыла и, не оставшись в долгу, расцарапала мне щеку.

– Дети, прекратите! – Мак растащил нас за миг, но тут же выпустил меня, когда я укусил его за руку.

Отец застыл, застигнутый врасплох, зажав ладонь, с которой текла кровь. В синих глазах стал разгораться огонь, что потух там давно. Но, опередив бурю, готовую выплеснуться наружу, я мчался прочь.

– Руари! – взбешенный крик отца несся вслед, но я знал, что мать не позволит догонять меня, – Лиадан слишком хорошо знала, когда меня трогать не следовало.

Я пришел в гостиницу через час, нашлявшись по городу и изучив его улицы и окраины. Мак мрачно посмотрел на меня, жующего сэндвич.

– Я думал, у вас нет денег… Ах вот оно что? Мой сын, оказывается, еще и вор.

– Еще и?

– Ведешь себя…

– Как кто?

Он поднялся, наполняясь гневом.

– Хочешь наказать меня? – поинтересовался я. – Попробуй. Но только так, как это положено по нашим обычаям, а не так, как принято у людей.

– Ты читал Кодекс? Разве я не запретил?..

– С той стороны телефонной трубки? Ага. Я много чего прочел, па.

Но отец задавил гнев, упорно не желая говорить на больную тему.

– Мы купили тебе и Рианнон новые вещи, – сдержанно произнес он. – Думал взять вас к О’Лири. Но теперь вы останетесь в номере.

– Я-то почему⁈ – возмутилась Рианнон.

– Приглядишь за своим младшим братом.

Глаза у Рианнон стали дикими. Она посмотрела в растерянности на отца, на меня, на мать. Лиадан бросила на меня короткий взгляд. Конечно, за этот час родители так и не поговорили.

– Пойдем, Риа, покажу кое-что интересное, – произнес я. – Я пригляжу за сестрой, па…

Я вытолкал сестру из номера, замер на миг на пороге.

– И извини за руку.

Мое извинение удивило его, но я захлопнул дверь.

Мы обошли городишко несколько раз. Рианнон ныла, что тут тоска зеленая. Наконец, измаявшись от безделья, мы просто плюхнулись на скамейку на крошечной центральной площади, я протянул ей купленные на последнюю мелочь имбирные леденцы. Мы сгрызли их за пять минут, глядя на редких прохожих. Потом долго сидели молча.

– Откуда у отца деньги? – спросила наконец Рианнон.

– Ниоткуда.

– Он одет хорошо и нам одежду купил…

Я промолчал.

– Ты действительно думаешь, что он опять уедет? Когда же вернется? – продолжала спрашивать Рианнон.

– Скоро, – задумчиво произнес я.

– Мы будем тут долго сидеть?

– Долго.

– Почему?

– Дура!

Я вскочил со скамейки раньше, чем она успела вцепиться мне в лицо. Рианнон зло смотрела на меня.

– Есть хочешь? – спросил я примирительно.

– Отец будет ругать…

– Не тебя же.

Она понуро кивнула. Через пятнадцать минут я вернулся с пакетом еды. Мы поели. Мимо нас второй раз прошелся полицейский. Пока поглядывал в нашу сторону, но не подходил. Я направился к нему сам.

– Сэр, не подскажите, сколько время?

– Пять часов, сэр, – вежливо отозвался он.

– Спасибо. Значит, скоро вернуться родители – встречаются со старыми приятелями, – я изобразил радость.

Полицейский в ответ смягчился.

– Вы не местные, ребятки?

– Мы из Клонмела.

– И как там у вас?

– Хорошо, если не считать, что Шур каждый ноябрь затапливает набережную и первые линии домов. Приезжайте, сами увидите. Добровольцам и волонтерам всегда рады. Главное, запастись виски, дождевиками и болотными сапогами.

– Если буду свободен, обязательно, парень, но дел и тут полно, увы, – он улыбнулся и быстро направился прочь.

Я вернулся на скамейку. Рианнон чуть встревоженно прислушивалась к нашему диалогу.

– Ловко ты его отвадил, – заметила она.

Я поморщился.

– Скажи, если отец дружит с семьей О’Лири, почему мы никогда с ними не встречались?

– Риа, ты же знаешь, что обстановка давно уже непростая, – отозвался я.

– Сейчас тоже? Отец же был готов нас взять с собой, если бы не твоя выходка!

– Может быть, он всего лишь нашел удобный повод нас не брать? Спроси лучше у него сама.

Сестра помрачнела. Я знал, что мог спокойно обходиться без общения со сверстниками. А вот Рианнон общения не хватало. С одноклассниками общий язык она не нашла. После школы всегда приходила домой. Сидела оставшийся день в своей комнате с книжками или помогала по дому матери. На улицу она практически не выходила. Сейчас, похоже, будет обвинять меня, что нас не взяли на встречу. Такой шанс был. Ведь у О’Лири – огромная многодетная семья. Однако Рианнон промолчала.

Погрузившись в невеселый мысли, мы просидели с ней еще три часа.

Глава 14

– Рианнон, Руари, – позвали нас.

Над нами стояли родители. Рианнон, протирая глаза, подняла голову с моего плеча. Отец улыбался.

– А Лиадан рассказывала, что вы терпеть друг друга не можете и постоянно деретесь.

Мы недоуменно переглянулись с сестрой. Я нахмурился.

– Ага, делать мне больше нечего – тратить на девчонку столько времени.

– Пойдемте, поужинаем. Проголодались?

Мы одновременно кивнули. Я взглянул на мать. Она уже выглядела не так отстраненно, как раньше, и все же в глазах ее была все та же тоска. Я понял, что разговор особо ничего не изменил, что отец опять уедет. Но ничего не сказал.

Отец привел нас в паб. Здесь было слишком многолюдно, из-за чего мать чувствовала себя не в своей тарелке. В итоге ужинали молча, пялясь на шумную толпу. Поев, я отошел в уборную.

– Эй, парень, смотри куда идешь, – сказал мне официант, в которого я едва не врезался.

– Простите, – отозвался я, хитро огибая его и незаметно уводя с подноса стакан с «Килкенни».

Нырнул в толпу около бара, зарываясь губами и носом в холодную пену, и столкнулся с отцом. Мак молча забрал у меня стакан, из которого я уже успел выхлебать две трети, и поставил на барную стойку. Я утер ладонью рот.

– Пойдем, поговорим, Руари.

Мы вышли из паба. Я сунул руки в карманы, посмотрел на отца, ожидая обещанного разговора. Начать ему оказалась трудно.

– Знаю, что ты опять уедешь, – произнес я. – Если хотел сказать это, считай, что сказал.

Мак посмотрел на меня в хмуром удивлении.

– Не только. Не думай, что Лиадан жаловалась, но… Говорила, что ты часто оборачиваешься, хотя это запрещено, часто пропадаешь в лесу. Что в школе у тебя все очень плохо.

Я пожал плечами.

– И ты ничего не хочешь сказать?

– Нет.

– Ты мне пообещаешь, что…

– Ничего не буду делать, пока ты живешь в другом городе.

Мак криво улыбнулся, поняв, куда я клоню.

– Начитался Кодекса?

– Да. Выучил назубок. Главный в доме – мужчина. Даже моя мать не может указывать мне. И так будет, пока ты не вернешься. Пока не станешь тем, кто ты есть, и будешь вести себя не как человек…

– Мой десятилетний сын – маленький деспот, ставит мне условия.

– Кто?

– Знаешь, оставим разговор на завтра. У нас все-таки важная встреча с О’Лири.

– Значит, мы едем с вами?

– Нет. И не думай, что я не накажу тебя. Накажу. Если нарушишь запрет еще раз!

В лицо ударил солнечный зайчик. Я открыл глаза и тут же зажмурился. Рианнон же со смехом продолжала направлять на меня маленькое зеркальце. Ее волосы блестели на солнце, темно-медовым водопадом спадая по спине.

– Мам! – возмущенно заорал я и спрятал лицо в подушке.

– Родители уже ушли, – произнесла сестра.

– Все-таки без нас⁈ – соскочив с кровати, я подлетел к подоконнику, на котором она сидела, подтянулся на руках и выглянул в окно.

– Я просила отца, но он не передумал. Еще он сказал, чтобы мы сидели здесь и никуда не выходили. Обед нам принесут.

– Здесь⁈ Весь день? Ты серьезно?

– Руари! Ты должен меня слушаться! – без особой надежды воскликнула Рианнон.

– Ничего я тебе не должен! – я больно щелкнул ее по носу.

Ее пальцы впились мне в ухо. Но я вырвался.

– Пойдем лучше на улицу. Или к О’Лири. Сами.

– Даже не думай!

Я пошел умываться. Выйдя из ванной, огляделся, ища одежду. Но вместо нее обнаружил новый костюм, рубашку и ботинки.

– Это что?

– Твоя новая одежда. Старую отец выбросил.

Рианнон покрутилась передо мной в новом платье. Недовольно бурча, я оделся.

– Еще причешешься, и будет не узнать, – заметила Рианнон.

Я скривился. И тут же, нырнув под разведенными в стороны руками Рианнон, вылетел из номера.

– Руари, вернись!

Но я уже слетел по лестнице со второго этажа, выбежал из отеля и помчался по переулку. След я путать умел, и Рианнон очень скоро меня потеряла, заплутав среди узких переулков городишки.

Я же вернулся туда, где ощущался легкий родительский запах, и пошел по дороге, идущей через лесистые холмы, пока не начался спуск в небольшую уютную долину. В центре среди бурно разросшейся зелени садов пряталось фермерское хозяйство. Дальше уже можно было не идти по дороге, а срезать.

Я пошел через лес и вдруг вышел на поляну, на которой расселась полукругом дюжина детей. Пять мальчиков и семь девочек. Я застыл от неожиданности, а они все обернулись ко мне. И мы изумленно пялились друг на друга с минуту.

– Ты кто такой? – спросил старший из них.

– Мои родители сейчас у вас…

– Ты из Конмэлов? Городской пижон? – сказал второй подросток.

Они засмеялись.

– Еще чего! – возмутился я.

– А чего так вырядился?

Я густо покраснел.

– И как тебя зовут?

– Руари!

– Конмэл из Клонмела, Руари из Типперэри! – пропела одна из старших девочек, и они снова засмеялись. – Удобно представляться!

Я нахмурился.

– Ладно, не сердись, иди уже к нам! – сказал старший. – Это…

– Я знаю, как вас зовут.

Под их удивленными взглядами я перемахнул через ручей и оказался среди них. Незнакомые запахи тревожили. Они поднялись, невольно подались ко мне, ощущая примерно то же, что и я. Мы почти касались щеками, сталкивались носами. А я называл имена. Внутри же нарастало какое-то новое, непривычное чувство. И такое испытывал не только я.