Текст книги "Алтарь страха (сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Так ты угнал его автомобиль? – Голос Эда Дрейка сорвался на визг. – А парня этого похитил? Да что же это делается?

– Спокойнее, Эд. Это сенатор Уомерсли, и он нанес нам вынужденный визит.

Дрейк аж подпрыгнул:

– Уомерсли! То-то я смотрю, эта жирная рожа кого-то мне напоминает! – Он встревоженно всплеснул руками: – Черт побери, Джон, да тебя же за это приговорят к пожизненному заключению! Что за бес тебя толкнул? И зачем ты меня в это втянул?

– Сейчас поймешь. – Армстронг ткнул ботинком в принесенный им тяжелый ящик. – Здесь у меня один из десяти существующих в мире шизофразеров. Я взял его ненадолго взаймы после горячего спора у старого профессора Шовбери из Колумбийского университета. – Он нетерпеливо махнул рукой: – Где тело?

– Наверху, в постели.

Дрейк мрачно проследовал за Армстронгом и помог перенести сенатора вниз. Не скрывая сомнений и тревоги, он наблюдал, как жертву привязывают к креслу.

Армстронг открыл коробку и вытащил компактный аппарат, напоминающий терапевтический прибор. От него на четыре ярда тянулся кабель, заканчивающийся пластиковым колпаком, по бокам которого располагались крошечная серебристая антенна и отражатель.

Надев колпак на голову Уомерсли, Армстронг начал его настраивать, стараясь при этом не причинить сенатору боль. Закончив, он удостоверился, что движения сенатора не разрушат созданную им конструкцию.

Затем подключил прибор к сети, отсоединил кабель и проверил работоспособность. Подсоединив антенны, проверил их готовность и выключил аппарат. Плюхнувшись в кресло, он уставился на бесчувственного Уомерсли.

– Теперь нам остается лишь ждать, пока этот жирный интриган придет в себя.

Дрейк неловко опустился в соседнее кресло:

– Мне бы не хотелось, чтобы ты слишком часто употреблял местоимение «мы». Это твоя затея, а не моя. – Он оглядел аппаратуру и пожевал нижнюю губу. – Что ты собираешься с ним сделать?

– Ничего опасного. Этот прибор раз в десять посильнее детектора лжи. Подсоединенная к нему персона, отвечая на вопрос, не в состоянии умолчать, соврать или исказить ту информацию, которая таится в глубинах его памяти. Когда его спрашивают, он отвечает искренне и правдиво, во всяком случае настолько правдиво, насколько он сам в это верит. – Армстронг успокаивающе махнул рукой. – Самое плохое, что может случиться с этой политической особью – это то, что хоть раз в жизни он расскажет о неприятных для себя фактах. Не так уж и ужасно, не правда ли?

– Да, но только потом он же тебя самого наизнанку вывернет. Приговорит к тысяче смертей, как только предоставится такая возможность. – Дрейк вновь принялся жевать губу, не сводя глаз с сенатора. И вдруг его глаза округлились. – Эй, он приходит в себя!

Подойдя к креслу, Армстронг мягко, но решительно похлопал Уомерсли по лицу. Сенатор фыркнул, что-то пробормотал, полуоткрыл глаза, вновь закрыл, опять открыл. Армстронг сильно потер ему ладони. Уомерсли сделал глотательное движение, зевнул, попытался шевельнуться и изобразил на лице туповатое удивление, обнаружив, что связан. Потом он сварливо выпалил:

– Где это я? Что происходит?

Включив прибор, Армстронг уставился в раскрасневшийся лик политика. Дрейк встревоженно наблюдал за обоими.

Уомерсли вывалил язык, втянул его обратно, огляделся вокруг, взгляд его постепенно начал затуманиваться. Он попытался поднять руку, но она не слушалась. Несколько секунд спустя он уже напоминал деревенского дурачка.

Громко и четко Армстронг обратился к нему:

– Кто убил Эмброуза Фозергилла?

Уомерсли помолчал, затем прохрипел:

– Мюллер. •

– А кто приказал?

Вновь последовало молчание. Видно было, какое отчаянное сражение происходит внутри Уомерсли. Разум уступил инстинкту. Мигая, он уставился на вопрошающего, но не видел его.

– Я, – сказал он. – Я… я!

– Боже милостивый! – выдохнул Дрейк. Армстронг сурово продолжал:

– Почему же тогда Джордж Куинн скрывается? Его подставили? Он знает, что его подставили?

Уомерсли не отвечал.

Изменив подход, Армстронг вопросил:

– Вы отдавали приказы, касающиеся Куинна?

– Да.

– Какие?

– Его надо было убрать.

– Кто должен был убрать? Мюллер?

– Мюллер, Хили и Жак.

– Почему вы приказали им убрать Куинна?

– Тогда бы получилось, что он как бы сбежал, а значит, и виноват. Тем самым и от него избавлялись.

– А зачем надо было избавляться от Куинна?

– Он был официально назначенным пилотом.

– Куда его дели?

Ответа не последовало.

– Вы не знаете?

– Нет.

Сделав глубокий вдох, Армстронг попробовал иначе:

– Кто его увез?

– Синглтон.

– Кто такой Синглтон?

– Директор «Норман-клуба» в Канзас-Сити, – пробормотал Уомерсли. Голова его безвольно опустилась, потом вяло поднялась.

– Вы знаете, где его спрятал Синглтон?

– Нет.

– Вы знаете, жив он или мертв?

– Нет.

– Почему вы приказали убить Фозергилла?

– Он был одним из нас – нор-маном. Нормальным. Но ему не хватало мужества. Он подвел нас.

– И что же?

Уомерсли ничего не сказал. Казалось, он погрузился в полудрему.

Сжав зубы, Армстронг сказал:

– Ну хватит об этом. Перейдем к другой теме. – Повысив голос, он спросил: – Где Клер Мэндл?

– Не знаю.

Скрыв удивление, Армстронг продолжил:

– Если бы ваша нью-йоркская шайка захватила ее, вас бы проинформировали?

– Не обязательно.

– Глава государства входит в «Норман-клуб»?

– Нет.

– Кто босс «Норман-клуба» в Вашингтоне?

– Я.

– А в Нью-Йорке?

– Линдл.

– А Синглтон – в Канзас-Сити?

– Да.

– А в Чикаго?

– Не знаю.

– Не знает, – заметил Армстронг, обращаясь к Дрейку. – Понимаешь, что это означает? Организация состоит из отдельных ячеек. Босс каждой ячейки вступает в рабочие контакты только с двумя или тремя шефами других ячеек, а остальных он не знает. И никто не может выдать всю организацию. Разве что своих ближайших приятелей да пару ячеек. У остальных остается возможность для мести. – Он принялся расхаживать по комнате. – А это означает, что в других местах «Норман-клубы» действуют не под вывесками «Норман-клубов», а маскируются, рядясь в другие одежды. Например, представляясь сектами йогов или еще Бог знает кем. Мы имеем дело с армией, Эд, настоящей армией! К тому же еще и интернациональной!

– Похоже, ты откусил больше, чем сможешь прожевать.

– Да, но я зашел так далеко, что уже при всем желании не могу отступить.

– А я не могу понять почему. – Дрейк покосился на обмякшего сенатора, затем на шизофразер, а потом на часы. Подавив зевок, он сказал: – Если уж ты так любишь скандалить, то просто взял бы да и женился.

– Это не смешно, Эд. Это так же не смешно, как управляемая роботом ракета или атомная бомба. Это так же не смешно, как биологические средства ведения войны, голод, чума и конец света. – Армстронг помолчал, глядя горящими глазами на слегка обалдевшего слушателя. – Если не веришь, послушай. – Повернувшись к сенатору, он резко сказал: – Уомерсли, ответьте. Международное влияние «Норман-клубов» в мире ведет к глобальной войне?

– Да, – машинально и бесстрастно отозвался сенатор.

– Зачем?

– Чтобы не дать… чтобы не Дать им запустить ракеты. Маньяки… заблудившиеся в космосе… прирожденные маньяки… тянутся к звездам… если только мы не заставим их… поубивать друг друга. – Сенатор захрипел и уронил голову.

Армстронг рванулся вперед и выключил шизофразер.

– Мозговая перегрузка, – пояснил он встревоженному Дрейку. – Это было слишком большое искусственное напряжение, и мозг ищет убежища в бессознательности. Ничего, переживет. – Сняв колпак с головы жертвы, он положил прибор на пол и подложил сенатору под голову подушку. – Он выходит из состояния наркотического опьянения, но нейронные импульсы возвращают его обратно. Он немного поспит и придет в себя. – Он с досадой посмотрел на выключенный аппарат. – Проклятье, я бы выжал из него в десять раз больше, если бы не мозговое напряжение.

– А все-таки, что это за болтовня относительно «Норман-клуба»? – поинтересовался Дрейк.

Армстронг быстро и сжато изложил ему всю историю и закончил словами:

– Ты должен все знать, Эд, потому что мне понадобится твоя помощь.

– Какая?

– Я должен выдавить из этого старого политикана все, что он знает, даже если он загнется десять раз во время этой процедуры. А мне надо установить контакт с моими друзьями, затаившимися в Нью-Йорке. Еще мне надо выяснить, что произошло с Клер Мэндл, вычислить, как добраться до Джорджа Куинна. И это не все, а только половина; надо не попасться в лапы полиции и ФБР. Наконец, если получится, я должен как можно быстрее прикончить «Норман-клуб» во всем мире, пока он не прикончил весь мир!

– Три четверти из того, что ты сказал, сделать попросту невозможно, – решительно заявил Дрейк. – И тебе остается махнуть рукой и предоставить событиям возможность развиваться своим путем.

– Ну нет, не позволю, пока меня ноги носят! – Армстронг посмотрел на неожиданно захрапевшего Уомерсли: – Ну вот, он приходит в себя. Я хочу, Эд, чтобы ты вместо меня вцепился в него и любой ценой извлек информацию. Держи его за горло двадцать четыре часа в сутки. И не дай ему сбежать. Лучше башку ему разбей!

– Ты опять уходишь?

– Отправляюсь за подкреплением. Дашь мне твой автомобиль?

– У черного хода стоит «линкольн». – Дрейк мрачно посмотрел на спящего узника: – Вот она, судьба! Пожалуй, надо обыскать его, пока он не выкинул какой-нибудь фортель.

– Я уже обыскал. У него ничего с собой не было. Если он придет в себя и начнет разглагольствовать о своем могуществе, дай ему по башке!

Выйдя через черный ход, он нашел «линкольн» и быстро рванул с места. Часы на панели управления показывали три часа сорок минут утра, луна стояла высоко. Армстронг ехал к мосту Джорджа Вашингтона. «Три четверти… невозможно» – вот как решил Дрейк. Как человек, пострадавший при первых неудачных запусках ракет, Дрейк проявлял склонность к пессимизму. Однако существовала и еще одна точка зрения, старая, проверенная и надежная – ничего невозможного нет. Все возможно.

Даже побег из этой космической тюрьмы!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Установить контакт можно было или с Нортоном, или с Мириэм. Если Хансен еще не связался с Нортоном, а перепуганная Мириэм вышла из игры, то выбора вообще может не быть. О третьей возможности даже думать не хотелось, предварительно не попытавшись отыскать Хансена.

Для первой попытки надо выбрать Мириэм, решил он. Остановив «линкольн» у телефонной будки, он набрал номер, полученный от нее в прошлый раз. На том конце провода автоматический зуммер долго не прекращал свое жужжание. Армстронг, ерзая от нетерпения, оглядывал пустую улицу.

Наконец послышался резкий щелчок, экран осветился, и появилась Мириэм. Волосы у нее были всклокочены; в этот час, когда рассвет едва забрезжил на востоке, от ее дневного шарма не осталось и следа.

– Доброе утро, дорогая, – весело сказал он.

– Что тебе надо? – резко спросила она. В голосе ее слышались страх и раздражение. – Разве нельзя было позвонить позже?

– Ну, ну! Будь поласковей! Я всего лишь хочу знать, где отыскать нашего общего друга, а потом ты вернешься в свою кроватку.

Она выпалила какой-то адрес и торопливо добавила:

– Но только до середины завтрашнего дня. Потом он переедет в другое место.

– Благодарю.

Он переехал через мост в Триборо, существенно снизив скорость, дабы не привлекать внимание полицейских, патрулировавших оба конца. Его пропустили, одарив небрежным взглядом. Отъехав от моста, он набрал скорость и устремился на Лонг-Айленд, где вскоре отыскал полуразвалившийся дом из песчаника, временное тайное убежище Хансена.

Хансен приоткрыл дверь и настороженно выглянул наружу. Над босыми ногами болтались подтяжки, свисавшие с торопливо натянутых брюк.

– Адрес тебе Мириэм дала? – Он быстро захлопнул за гостем дверь.

– Да. Приветливой я ее не смог бы назвать, но адрес она дала.

– Тебе повезло. Еще день, и мы бы находили друг друга по свистку. Она завтра переезжает. И я – тоже. – Он закинул подтяжки на плечи, – У тебя мешки под глазами.

– Знаю. Я всю ночь на ногах.

– Скверная привычка. До добра не доводит. – Хансен протопал по коридору, направляясь в заднюю комнату. – Пристраивайся где-нибудь, пока я нацеплю остальную одежду, – Он вскоре вернулся, небрежно неся одежду под мышкой. Одеваясь, он спросил: – Какова наша следующая ступенька, ведущая на плаху?

– Я тебе сейчас все вкратце расскажу, – торопливо сказал Армстронг. – Где Клер Мэндл?

– Будь я проклят, если знаю. Она оторвалась от всех хвостов и куда-то скрылась.

– Оторвалась от хвостов?

– Ага. ФБР ходило за ней по пятам как ревнивый отец. Они занимались этим уже не первую неделю, ты знаешь об этом. Она послала им нежный прощальный поцелуй.

– А ты откуда узнал?

Хансен сунул ноги в башмаки и ловко зашнуровал их.

– А оттуда, что я сам ей помогал.

Нахмурившись, Армстронг проворчал:

– И ты способен так спокойно об этом говорить, видя, что я вот-вот взорвусь?

– В общем, я отправился к ней забрать список, как ты и распорядился. Она сказала, что могла бы оказать тебе более существенную помощь, если бы была в состоянии хотя бы перейти через дорогу, не имея за спиной некоего господина. Она думала, что за ней следят парни из ФБР, я же в этом не совсем был уверен. Поэтому я направил к ней двух моих ребят, чтобы они сопровождали ее, когда она выходит в город. Просто так, на всякий случай.

– И что дальше?

– Она оказалась смышленой женщиной. Она стравила этих ребят с преследователями и, когда затеялся жаркий спор, испарилась. – На лице Хансена появилось восхищение. – Такой блестящей работы мне еще не доводилось видеть.

– Газеты сообщили, что она исчезла, намекая, что с ней что-то произошло.

– Газеты! – Хансен презрительно взмахнул рукой. – Когда это газеты интересовали проверенные факты? – Он стал натягивать пиджак. – А в газетах сообщалось, что двух моих парней задержали?

– Нет.

– Вот видишь!

Армстронг задумался, потом спросил:

– А к той линдловской марионетке ты не обращался?

– К Карсону? Нет, но собирался сегодня.

– Забудь о нем. Сейчас не до него. Ситуация проясняется, и выглядит она весьма скверно.

– Скверно! – эхом отозвался Хансен. – Что ты хочешь сказать? Вернее, лучше поведай, что ты еще натворил?

– Я похитил сенатора.

Хансен, взявшийся было завязывать галстук, застыл подобно статуе. Наконец, заложив один конец галстука за другой, он открыл рот:

– Повтори, я не расслышал.

– Меня разыскивают за похищение сенатора, – сказал Армстронг. – Уомерсли.

– Итак, мы имели на руках убийство, поджог, шпионаж и саботаж в широких масштабах, – заметил Хансен, молитвенно глядя в потолок. – Теперь сюда добавилось и похищение. – Он наконец затянул узел галстука. – Где ты его спрятал?

– У Эда Дрейка, в Нью-Джерси. Я хочу, чтобы ты немедленно выехал туда со всеми твоими надежными ребятами. Сколько их у тебя?

– Пит мертв, двух задержало ФБР. Остается четверо кадровых и пятеро временных. Положиться можно только на кадровых.

– Четверо плюс ты, я и Эд. Итого семеро. А если спасем Куинна, то нас станет восемь.

– А разве Куинн нуждается в помощи? Он что, приземлился на айсберг?

– Нор-маны из Канзас-Сити держат его взаперти, дабы на него навесили убийство Эмброуза Фозергилла. Я думаю, что они не решатся зайти с ним очень далеко. Тем более сейчас. У них Куинн, но зато у нас – Уомерсли!

– Что ж, хорошо. – Хансен взялся за шляпу. – В тот день, когда ты стал моим клиентом, я сунул шею в ярмо. Более глупого поступка я в жизни не совершал! Рано или поздно мне придется расплачиваться за эту глупость лучшими годами моей жизни. – Он нахлобучил шляпу. – Ладно, развлекаться так развлекаться.

– Корень любого зла таится в деньгах, – заметил Армстронг. – Что бы ни случилось, но пострадаешь ты из-за собственной алчности. Пусть это послужит тебе уроком.

Когда Армстронг вернулся, Дрейк пребывал в состоянии, близком к панике. Захлопнув за гостем дверь, он сердито замахал руками:

– Это какая-то дьявольская затея! Этот тип наверху три часа бушевал, после того как ты уехал. Он много чего наговорил насчет власти и угроз. Мне пришлось с ним повозиться, пока я привязывал его к постели. А затем появился утренний выпуск – ты уже видел его?

– Слишком был занят. Ты записал его?

Дрейк кивнул, подошел к телевизору и включил его. На экране появилась первая полоса газеты.

ЕВРОПА РАСКРЫВАЕТ КАРТЫ

ЛИНДЛ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ

Требуется дополнительное финансирование национальной обороны в размере 1000000000000 долларов.

Армстронг не стал читать все подряд, перескакивая от фразы к фразе.

Кризис приближается… мы должны платить и платить, если не хотим погибнуть… не забывать ужасных уроков прошлого… На сером и мрачном горизонте маячат тучи войны… Если нам предстоит нести на своих плечах столь тяжкую ношу, все необязательные расходы должны быть сокращены… Нет большей глупости, чем расходовать людские, материальные и денежные ресурсы на строительство ракет для полетов на Венеру, и это в то время, как…

В соседней колонке появилась небольшая статья. Армстронг скользнул по ней взглядом и тут же закусил губу, перечитывая:

ВРАГ ОБЩЕСТВА НОМЕР ОДИН

Вашингтон, округ Колумбия. Разворачивается общенациональная охота на Джона Дж. Армстронга, тридцатичетырехлетнего изобретателя-любителя из Нью-Йорка. Армстронг, имеющий рост шесть футов три дюйма и вес без одежды двести тридцать фунтов, разыскивается за деятельность в пользу иностранных государств, а также за несколько убийств и одно похищение. Есть основания полагать, что он скрывается в районе Нью-Йорка и при этом вооружен.

И ни слова об Уомерсли.

Выключив аппарат, Армстронг бесстрастно прокомментировал:

– Похоже, «кадиллак» отыскался. – И равнодушно пожал плечами. Глаза у него покраснели и припухли. На подбородке выступила жесткая щетина. – Ты бы прилег на часик, Эд. Тебе надо поспать.

Дрейк рухнул на софу, потер глаза и зевнул. Затем прикрыл рот и прислушался.

– Кто-то приехал.

Перед входом взвизгнул, останавливаясь, автомобиль. Дрейк, как завороженный, уставился на дверь. Потом медленно встал, опустив безвольно руки, и стал ждать.

Армстронг мрачно улыбнулся, открыл дверь и впустил Хансена. За агентом вошли три мускулистых типа, замыкала шествие Мириэм. Армстронг представил их Дрейку.

Когда все расселись, Хансен объявил:

– Нас уже на одного меньше. Прошлой ночью взяли Джейка. Если бы за его домом установили наблюдение, то сегодня утром сцапали бы и меня, когда я заходил за ним. – Он презрительно фыркнул. – Джейк был пьян как сапожник. Сам не понимаю, что я в нем нашел. – Он повернулся к Армстронгу: – Я привел Мириэм. Пришлось.

– Понятно. Нельзя же было ее оставлять. Мы провозгласим ее ангелом, если она приготовит нам сандвичи и кофе. – Армстронг посмотрел ей вслед, когда она направилась в кухню, и сказал Дрейку: – Хорошо бы и узника накормить. Нельзя же морить его голодом.

– Он уже поел. Я сначала накостылял ему, а потом задал корму. Аппетита он не потерял – жрал как свинья.

– Отлично! Значит, созрел для еще одной дозы шизофразера. – Армстронг тяжело поднялся по лестнице и вскоре спустился вниз, неся связанного сенатора на руках. Затем, особо не церемонясь, бросил его в кресло.

Свирепо оглядевшись, Уомерсли заговорил величественным тоном оскорбленного важного лица:

– Не думайте, мерзавцы, что вам так просто сойдет это с рук. – Он каждого по очереди наградил пылающим взором. – Я запомню каждого из вас и заставлю вас помучиться, жизни не пожалею!

Хансен холодно спросил:

– Вы считаете, что еще долго проживете?

– Заткнись. Оставь его в покое. – Армстронг надел колпак на голову разъяренного Уомерсли и аккуратно пристегнул. Затем включил аппаратуру.

Тяжело дыша, Уомерсли выкрикнул:

– Армстронг, если ты… – Голос его прервался. Гнев стерся с лица, принявшего туповатое выражение.

– Домашний адрес Синглтона?

Покачивая головой, Уомерсли автоматически выдал информацию. Хансен достал блокнот и записал адрес.

– Но вы не знаете, там ли находится Куинн?

– Нет.

– Только Синглтон знает, где его прячут?

– Да.

Потерев заросший подбородок, Армстронг оглядел полуобморочного политикана и безжалостно продолжил:

– Уомерсли, вы знаете, что строительство ракет номер девятнадцать и двадцать уже осуществляется?

– Да.

– Кто их строит?

– Мы.

– О-о! – воскликнул Дрейк.

– Где они строятся?

– В Йеллоунайфе.

– Обе?

– Да.

– Йеллоунайф… Это в Канаде, в диких местах, – задумчиво сказал Армстронг. – Этот трюк осуществляется в сотрудничестве с канадским правительством?

– Разумеется.

– Строительство почти закончено?

– Да.

– Насколько оно близко к завершению?

Уомерсли заморгал, словно ощущая тревогу, но все же выдал:

– Девятнадцатая готова к пробному запуску. Двадцатая будет готова максимум через два дня.

– И как только обе пройдут испытания, тут же полетят к Венере?

– Да.

Армстронг вполголоса проговорил:

– Фью! Все осуществилось гораздо быстрее, чем я полагал. – Затем вновь обратился к Уомерсли: – Но ни одна из них до Венеры не доберется?

– Нет.

Подойдя вплотную к сенатору, он спросил:

– Почему же они не долетят?

– В одном из витков горючего изменен химический состав.

– Вы хотите сказать, что горючее подается в двигатель в виде проволоки, сматывающейся с бобины, и что в одном месте вдоль этой проволоки изменен химический состав горючего?

– Да.

– Кто поставлял это горючее?

– Корпорация «Радиометаллы».

– Они сторонники «Норман-клуба»?

– Нет.

– Кто-то из сотрудников корпорации является сторонником клуба?

– Да.

– Техники и инспектора?

– Да.

– Их имена.

– Я не знаю.

– На какое время установлен взрыв? В начале, середине или в конце полета?

– Как можно дальше, – пробормотал Уомерсли.

– Вы имеете в виду – в конце, когда корабли приблизятся к Венере?

– Да.

– Стало быть, пилоты не принадлежат к числу сторонников «Норман-клуба»?

– Нет.

– И стало быть, вы понимаете, что они оба вместе с ракетами взорвутся?

– Да.

Армстронг быстро повернулся и успел оттолкнуть в сторону Дрейка, шагнувшего вперед. Затем продолжил допрос: – Зачем затевать мировую войну, если можно таким вот образом, который вы описали, взрывать ракеты?

– Наши психокарты показывают, что состояние мира приводит к безумной ракетной экспансии, несмотря на все неудачи запусков.

– И что из этого следует?

– Уже запланирован запуск одновременно двух ракет. На следующий год – четырех, через год – десяти. И мы не в состоянии успешно бороться с таким количеством. Только война может изменить нынешний психологический настрой.

Фыркнув от отвращения, Армстронг сменил тему разговора:

– Я поведал вам историю о высланном марсианине, который предложил мне чертежи разведывательного корабля. Вы поверили в эту историю. В состоянии ли вы определять местонахождение таких сосланных?

– Нет.

– Почему?

– Нам сообщают о них, но они сразу по прибытии немедленно рассеиваются по планете, и мы не можем их выследить. Может быть, они и сумасшедшие, но все же они марсиане – а стало быть, ума им не занимать.

– Вы боитесь их?

– Они считают нас врагами.

– Их много?

– Нет. Мало.

– Известно ли вам что-либо о том оружии, похожем на фонарик, которым они пользуются?

– Это собранная на Земле модель вибрационного коагулятора.

– Обладает ли «Норман-клуб» таким оружием?

– Нет. Мы не знаем, как его производить. Кроме того, оно под запретом.

Армстронг удивленно поднял брови:

– Под запретом? И кто же его запретил?

– Находящийся с нами в контакте нормальный марсианин.

– На этой планете?

– Да.

– Этого еще не хватало! – Армстронг оглядел собравшихся тоскливым взглядом. – Еше одна шайка – на этот раз нормальных марсиан! – Он вновь переключился на одурманенного Уомерсли: – А этих много?

– Очень мало.

– Они ваши союзники?

– Не совсем.

– Что вы имеете в виду?

– Они нам мало помогают. Они против военных действий. Они придерживаются той политики, что в земные дела надо вмешиваться лишь в случае необходимости.

– Назовите хотя бы одного из них, – потребовал Армстронг.

– Горовитц.

– Вы уверены, что он уроженец Марса?

– Да.

– Почему вы так думаете?

– Он сообщил об этом, получив наше приглашение присоединиться к нам. В доказательство он снабдил нас психотроном и обучил некоторых членов клуба работать на нем.

– Ничего себе доказательство! – фыркнул Армстронг. – Вцепились в Горовитца, напели ему сентиментальную песенку, а он быстренько их на этом и поймал. А он, между прочим, известный физик, у которого мозгов больше, чем у них всех, вместе взятых, к тому же он начисто лишен угрызений совести. И как только возможность представилась, он уж ее не упустил! Сообразив, что они все помешаны на этой марсианщине, он говорит: «Берегитесь, я марсианин!», и они покупаются на это, как сосунки.

– Ну уж это мало вероятно, – усомнился Дрейк.

– А в этой безумной истории все мало вероятно. А кроме того, у некоторых нор-манов хватило проницательности сообразить, что любая религия для укрепления веры нуждается в святом, а то и в парочке, для чего и был избран Горовитц. – Армстронг нахмурился: – Ох, доберусь я до этого святого, дайте только выбраться из этого болота.

– Грозилась синица море поджечь, – похоронным тоном сказал Дрейк. – Да только мы уже в этом болоте по уши. И если тебе удастся из него выбраться, то, парень, тебе сам черт не брат!

Армстронг задумчиво обратился к Уомерсли:

– А если бы нормальные марсиане приказали «Норман-клубу» прекратить свою деятельность или самораспуститься, он бы подчинился?

– Да.

– Почему?

– Они наши владыки, и мы храним им верность.

– Но они не отдавали такого приказа?

– Нет.

– Ничего себе миссионеры! – мрачно прокомментировал Армстронг. – Если верить Линдлу, то время от времени они вмешиваются в дела этого мира. Вы не знаете, почему сейчас они отказываются от вмешательства?

– Этот случай не похож на другие. Он является одним из ключевых, судьбоносных, и они чувствуют, что именно на этот раз земляне, нормальные и ненормальные, должны… сами найти свой путь… к спасению. – Сенатор закашлялся и обмяк в кресле.

– Хватит с него. – Армстронг отключил прибор и снял колпак с поникшей головы Уомерсли. – Отнесите его наверх и положите на постель. Перед следующей процедурой он должен поспать несколько часов.

Дрейк и двое парней Хансена утащили недвижное тело сенатора. Ожидая их возвращения, Армстронг расхаживал по комнате, как беспокойный медведь в клетке. Когда все вновь собрались, он, продолжая расхаживать, обратился к ним с речью, а они следили за ним, поворачивая головы то вправо то влево, как на теннисном матче.

– Давайте по-иному взглянем на сложившуюся ситуацию. Нас разыскивают. Всех нас разыскивают, в том смысле что если не сегодня, так завтра или послезавтра кого-то все равно объявят в розыск как соучастника или недоносителя. Суть обвинений роли не играет – в чем надо, в том и обвинят. За наши скальпы дали бы много, будь то копы, ФБР, «Норман-клуб», марсианские туманы, а также, насколько мне известно, разведка и военно-морские силы. – Армстронг внимательно посмотрел на каждого по очереди. – И что бы мы ни выкинули, глубже нам уже не увязнуть, потому что глубже некуда.

– За похищение грозит смертный приговор, – заметил Дрейк. – Так что глубже, чем на девять футов веревки, не опустишься.

Не обращая внимания на эти слова, Армстронг продолжил:

– Нам понадобится любая помощь, которую мы только в состоянии получить, а получить мы можем чертовски мало! Помимо присутствующих существуют еще лишь четверо, на которых я могу положиться, а именно: генерал Грегори, Билл Нортон, Клер Мэндл и Джордж Куинн. Попытка выйти на контакт с генералом много не даст – меня могут сразу же сцапать. Что касается Клер Мэндл, то она вне пределов досягаемости. За нее я не переживаю, поскольку она исчезла по собственной воле. Билл Нортон тоже не помощник – сам того не желая, он может лишь навредить нам. В минуты волнения он поднимает крик, а крикуны нам ни к чему. Остается лишь Куинн.

– И мы знаем, кто его удерживает, – сказал Хансен с заблестевшими глазами.

– Мы знаем, кто его удерживает, – подтвердил Армстронг. – Поэтому следующий наш шаг – освобождение Куинна, и любой ценой. – Он помолчал. – Есть предложения?

Дрейк задумчиво потер подбородок:

– Не сочтите за критику, если я спрошу: зачем нам Куинн? Нас семеро, считая и Мириэм. Семь крыс, спасающихся бегством! Что изменится, если нас станет восемь?

– Мы станем сильнее на одного человека. Кроме того, Куинну известно кое-что из того, чего мы не знаем. Кое-что весьма ценное, – объяснил Армстронг, – Он знает, когда, как и откуда подует ветер.

Дрейк поморщился, глядя на него, затем махнул рукой и хмуро сказал:

– Ладно, не обращайте на меня внимания. Видимо, я настолько опустился, что даже простого английского понять не могу.

Армстронг глянул на часы:

– Мы уже потеряли слишком много времени. У нас два автомобиля – Хансена и Дрейка. Ехать нам далеко, так что выезжаем сразу же, как будем готовы, – Он указал на аппаратуру: – Если найдется место, то надо взять с собой и эту штуковину. Может пригодиться, если какая-нибудь канарейка не захочет щебетать.

– Встречай нас, Канзас-Сити! – Хансен поднялся, за ним и его люди. – Лишь бы по дороге нас не сцапали!