Текст книги "Алтарь страха (сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Нортон растолкал его в половине восьмого утра и сердито сказал, когда Армстронг наконец открыл глаза:

– Ах ты здоровенный, уродливый, тупой болван! Задал работу восьми пожарным командам! Пол-улицы горит.

– Никто не пострадал?

– Нет. Самый большой пожар за четыре года, но на данный момент, насколько известно, никто не пострадал.

– Спасибо и на том! – Повозившись, Армстронг натянул на себя одеяло.

Сорвав его, Нортон взвыл:

– Почему же ты мне не рассказал?

– О, Бога ради! – Армстронг вырвал у него одеяло. – Так ты ничего не понял? Я же рассказывал тебе. Ты же настолько заспал мозги, что не слышал и собственного храпа. А откуда ты узнал о том, что происходит?

– Позвонил в «Геральд» и спросил.

– Самый лучший способ узнавать новости, – одобрил Армстронг. – Позвонить в газету и спросить.

– Придушил бы я кое-кого! – злобно прошипел Нортон.

– Вот и я бы – тоже. У меня даже список составлен. – Закрыв глаза, он блаженно вздохнул: – Как насчет завтрака?

Согнувшись так, что чуть ли не носом уперся в лицо Армстронга, Нортон огрызнулся:

– Завтрака ты не получишь, понял? Времени у меня не было, понял? Я проспал и уже опаздываю на работу, понял? Я всегда просыпаю, когда меня ночью вытаскивают из постели, понял?

– Вот это называется радушный хозяин, – сонно пробормотал Армстронг. – Не забудь дверь закрыть, когда уйдешь. А я тут приберу перед уходом.

Одарив его злобным взглядом, Нортон проследовал в следующую комнату, обернулся у двери, все еще с хмурым выражением на лице, и натянул шляпу на уши. Затем ушел, так и не позавтракав. Оставшись в одиночестве, Армстронг прохрапел еще два часа.

Только около полудня Армстронг наконец вышел из дому. Он помылся, побрился, убрал за собой, как и обещал, и наконец удалился, проверив предварительно, надежно ли закрылась за ним дверь.

Он быстро шагал по улице, ощущая мрачное удовольствие от положения человека, за которым охотятся. В глазах этой шайки изгнанников с Марса – кем бы они ни были на самом деле – он выглядит Врагом Номер Один, с которым надо покончить быстро и решительно. Зная о его привычках, они представляют себе, где можно на него выйти: в ресторане Папазоглу, в офисе Хансена, в хартфордской лаборатории или через Клер Мэндл. Десять к одному – они полагают, что он бросится в полицию с рассказом о случившемся, а значит, они выставили посты поблизости от полицейского участка, а также у штаб-квартиры ФБР.

Но похоже, у него не было приемлемого способа рассказать о случившемся полиции и при этом избежать ненужных расспросов. Такой рассказ, изложенный по телефону, в письменном сообщении или другим способом, неизбежно повлечет за собою требование личного его присутствия в некой точке X. А любой отказ с его стороны будет восприниматься с неудовольствием, особенно если в данный момент копы пытаются разобраться с двумя неопознанными телами. И стало быть, выбор его лежит между риском столкнуться с неприятными последствиями, отвергая сотрудничество с полицией, и необходимостью исполнить свой долг, а значит, угодить в засаду.

Если верить Нортону, то никаких тел не существует и объяснять нечего. Если это правда, то ситуация намного упрощается. Но правда ли? Или тела еще не обнаружены, или, что мало вероятно, огонь их полностью уничтожил. Или из ада пожара извлекли неустановленные личности. Существует и возможность того, что полиция обнаружила-таки эту парочку, но помалкивает до лучших времен.

Самого факта бегства с места, где прозвучали два выстрела, любому присяжному жюри из числа добропорядочных граждан хватит, чтобы составить мнение о его виновности.

Решения формулировались одно за другим. Во-первых, автомобиль придется оставить в гараже – наверняка машина под наблюдением. Во-вторых, в тот банк, куда он обычно обращается, лучше не соваться, а деньги снимать в одном из отделений. А деньги нужны, поскольку из всей его собственности у него сейчас только одежда, что на нем, да содержимое карманов.

Однако с банком все обошлось гораздо лучше, чем ожидалось. В одном из местных отделений его чек подержали перед крошенным экраном видеофона, кассир на том конце провода подтвердил идентичность подписи и писавшего, и деньги выдали без возражений.

Обретение соответствующей суммы подняло настроение. Он угостил себя трапезой в небольшой забегаловке у Боулин-Грин, затем попытался дозвониться до офиса Хансена. Никто не отвечал. Минут через двадцать он предпринял еще одну попытку, но также без результата. И третья попытка, спустя полчаса, ничего не дала.

Армстронг задумался. Итак, у Хансена в офисе никого нет, даже Мириэм отсутствует. Стало быть, хитрый агент, придя к тем же умозаключениям, тоже решил скрыться с глаз окружающих по своим соображениям. Но если оба они залегли, то, чтобы отыскать друг друга, придется попотеть. А чтобы жилось еще веселей, копы наверняка скоро объявят об их розыске, дабы представить их окружному прокурору по делу светловолосого и его компании. А копы желчно относятся к свидетелям, внезапно уезжающим в отпуск.

К тому же оставалась и тема «Норман-клуба». Линдл и его помощники освободили его, Армстронга, и оставили в покое, будучи уверены, что он сам к ним вернется после раздумий. Но постепенно они должны понять, что он вовсе не собирается переходить на их сторону, а остается в упрямой оппозиции, несмотря на все их доводы. И как только они это поймут, то станут его искать. А когда его поймают, то обойдутся с тем самым коварством, после которого никто ничего даже и не заподозрит.

Пройдет совсем немного времени, и весь мир, не сговариваясь, бросится за ним в погоню. Наверняка Хансен и его люди уже сейчас пытаются установить с ним контакт. Шайка светловолосого жаждет с ним свидания более страстно, нежели Антоний стремился к Клеопатре. Завтра или послезавтра копы и ФБР объявят его в розыск. А спустя некоторое время охоту за тем, что еще от него останется, объявит и «Норман-клуб». Получается разношерстная свора гончих. Но он их заставит хорошенько побегать, отрабатывая свои денежки!

Заскочив в следующую телефонную будку, расположенную в нескольких кварталах от первой, он позвонил в Идлевилд и нанял двухместный самолет до Нью-Мехико. На придуманное им имя Томсон ему оформили небольшой реактивный самолет и дали опытного пилота. Затем он позвонил Клер Мэндл.

– Это я, – зачем-то объявил он.

– Я вижу. – Лицо ее четче проявилось на экране. – И к тому же такой серьезный!

– Да? – изобразил он удивление. – Должно быть, любовь проходит!

Она на мгновение сконфузилась, но взяла себя в руки и едко заметила:

– Я не думаю, чтобы ты позвонил просто поболтать. О чем хочешь проконсультироваться на этот раз?

Внимательно глядя на нее, он выпалил:

– О «Норман-клубе».

– А, об этом! – равнодушно сказала она.

Слегка удивленный, он фыркнул:

– Так ты знала о нем?

– Что ты фыркаешь на меня, как лошадь? Разумеется, знала! А кто не знал?

– Девяносто девять запятая девяносто девять процента жителей Земли, – огрызнулся он. – А что ты о нем знаешь?

– Только то, что такой клуб существует, – неопределенно ответила она. – И что его члены весьма влиятельные люди. Они даже обращались однажды к Бобу. Хотели, чтобы он тоже вступил к ним.

– И он вступил?

– Точно не знаю, но вряд ли.

– А кто за него ручался?

– Сенатор Уомерсли. – Она с любопытством посмотрела на него: – А с чего это такой внезапный интерес к этому клубу? Он что, один-единственный?

– Пожалуй, единственный, – сухо ответил он. – В этом клубе людям вышибают мозги.

Она рассмеялась:

– Вижу, они тебе здорово не нравятся.

– У меня есть на то причины! Они и меня пытались заставить присоединиться к ним, но, на мой вкус, их методы убеждения чересчур отдают диктаторством. К тому же они саботируют полеты ракет.

На ее лице эльфа проявились недоверие и скептицизм. Если такая реакция ею и сыграна, то сыграна первоклассной актрисой.

– Ерунда, – возразила она. – Неудачи преследуют ракеты уже давно. И с их запуском связан целый мир, а не одна страна.

– По странному стечению обстоятельств «Норман-клуб» также существует давно и имеет филиалы во всех странах.

– Но тогда их надо арестовывать и сажать в тюрьмы!

– Надо, – согласился он, – если бы находящиеся у власти влиятельные члены этого клуба отдали такой приказ!

– По-моему, ты сошел с ума! – поставила она диагноз.

– Я знаю. И если бы я только мог, я не стал бы сходить с ума от этих размышлений.

– Ах ты бедняга! – вздохнула она. – Беру назад свои слова, сказанные вначале. О том, что ты чересчур серьезен.

– Согласен отдать, – сказал он. – А ты меня возьмешь обратно, когда я вернусь?

– А ты уезжаешь?

– Да. – Он пристально посмотрел на нее, ожидая, что она спросит, куда он уезжает. Для него это было важно – насколько она заинтересована в цели его путешествия. И когда она наконец спросила, он нахмурился.

– Надолго?

– Как управлюсь, – уклончиво ответил он.

Она улыбнулась:

– Позвони, когда вернешься. Вполне возможно, что я буду в настроении поболтать.

– Хорошо, – сказал он. – До свидания, Клер.

Он задумчиво смотрел, как гаснет экран. Итак, она не спросила – куда. И вела себя вполне искренне. Однако же смутные подозрения оставались. Если бы она спросила, он не знал бы, как реагировать – радостно или настороженно. Все зависело от того, проявилась ли бы в ее вопросе личная заинтересованность или интересы тех, с кем она состояла в заговоре. И с точки зрения последних соображений отсутствие любопытства с ее стороны не могло не радовать. Если, конечно, она просто на два хода не опережала его, тщательно готовя ловушку.

Такси доставило его в аэропорт, где заказанный реактивный самолетик уже был готов к взлету. Пилот, худощавый, долговязый рыжий парень, усмехнулся ему из кабины обтекаемой формы и запустил турбины, расположенные по бортам фюзеляжа. Реактивные струи ударили из-под крыльев, и в воздухе запахло керосином.

Забросив в кокпит коробку с едой, Армстронг забрался туда же и скрючился на сдвоенном сиденье слева от пилота.

– Мистер Томсон? – спросил пилот.

Армстронг кивнул.

– А я капитан Оливер Мур. Ребята зовут меня Олли. – Он оценивающе оглядел коробку с едой: – Не помешает. – Взгляд его переместился на панель управления. – Больше никого не ждем?

– Взлетаем, – сказал Армстронг.

Он встал на рассвете после бессонной ночи, проведенной в дешевой гостинице, и прибыл на ракетную площадку так рано, что пришлось подождать с полчасика, пока появится технический персонал. Охранников, пропускавших его в прошлый раз, сменили другие, у которых его документы вызвали сомнения. Агрессивно настроенные, они не разрешали ему пройти на территорию. Лишь появление и ручательство Куинна позволили Армстронгу ступить за главные ворота, подальше от угрюмых взглядов охраны.

– Итак, прибыл самый могучий карлик в мире! – радостно приветствовал его Куинн. Он повел Армстронга по территории. – Чему обязаны таким удовольствием, приятель?

– Просто приехал глянуть на то, что здесь происходит, да перехватить чуток свежей информации.

– Все еще идешь по следу, да? – Куинн стукнул Армстронга по мощному плечу. – Как насчет тех фамилий, что я раскопал для тебя? Разобрался с ними?

– Нет еще.

– Нет еще? – эхом отозвался Джордж Куинн. – И продолжаешь идти по следу? У конной полиции везде свои люди, а? – Он рассмеялся. – И много уже трупов устилает твой путь?

Армстронг извлек из кармана большую трубку и принялся сосать ее, не удосужившись набить табаком.

– Всего лишь восемь, – коротко сказал он.

Куинн схватился за сердце, зашатался и воскликнул:

– Я сражен наповал!

– Профессор Боб Мэндл, Кларк Маршалл и полдюжины членов некой безумной шайки, – спокойно продолжал Армстронг, шумно посасывая трубку. – Я должен быть девятым. А некий малый, по фамилии Хансен, – десятым. Если только нас поймают!

– И кто же это вас должен поймать? – вытаращил глаза Куинн.

– Я бы и сам хотел это узнать.

– Знаешь, что я тебе скажу: смерть – штука вовсе не смешная. Лично мне тоже не смешно. И если уж разговор зашел о ней…

Выхватив трубку изо рта, Армстронг сообщил:

– Я тебе рассказал о восьми погибших. Но может быть, погибли и еще дюжины тех, о ком я просто не знаю. И еще многим предстоит умереть, включая и меня самого! И мне в общем наплевать, веришь ты мне или нет. – Он воткнул трубку в зубы, искривив рот. – И желательно как можно дольше держаться подальше от этой мясорубки.

Они остановились, подойдя к высокой металлической башне – недостроенной ракете, возвышавшейся темным цилиндрическим монументом. Встающее солнце окрасило один ее бок в розовый цвет. С того времени как Армстронг видел ракету в последний раз, она выросла едва ли на десять футов.

– Сделано мало, – без энтузиазма заметил Куинн. – Как видишь, установили последнее уплотнительное кольцо. Еще четыре таких кольца предстоит установить на носу. Внутри провели небольшие сварочные работы. Половину внутренностей тоже установили.

– Такими темпами она будет готова к стендовым испытаниям лишь после Рождества.

– Я и сам так думаю. Не понимаю, что происходит в Вашингтоне? Они то подгоняют нас, то вяжут по рукам и ногам. Сначала все делалось в лихорадочной спешке, затем работы свернули, оставив нас в подвешенном состоянии. Затем вновь пришпорили, теперь опять свернули. Судя по всему, они сами не знают, нужна им Венера или нет. – Он посмотрел на приятеля, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжил: – Иногда мне приходит в голову, что среди политических шаек в Вашингтоне идет настоящее сражение «за» и «против» ракет. И у тех и у других хватает власти и влияния, и те и другие пускают в ход все доступные им средства. И здесь, в Нью-Мехико, вдали от центра событий, мы спешим или медлим в зависимости от того, какая сторона в данный момент одерживает верх.

– Ракеты сжирают кучу денег, – успокаивающе произнес Армстронг. – В этом деле они просто чемпионы. А мне еще не приходилось слышать, чтобы какой-нибудь дорогостоящий проект обходился без политической свары. – Он бросил на будущую ракету прощальный взгляд: – Ну, пошли дальше.

Фозергилл оказался в своем кабинете. Лоснящиеся волосы исполнительного директора выглядели так, словно он уложил их месяц назад и больше не трогал. Как обычно, на углу стола красовалась ваза с цветами.

Изобразив радость от встречи, Фозергилл проворковал:

– Опять приехал?

– Я приезжаю и уезжаю. У тебя есть возражения?

– Мне нет дела до твоих перемещений!

– Я рад, что тебе нет до них дела, – сухо высказался Армстронг. – Потому что слишком многих последнее время заботит мою деятельность. И я не испытываю от этого никакого удовольствия.

Фозергилл приоткрыл было рот, но передумал и, ничего не сказав, угрюмо уставился на цветы.

– Я хотел бы тебя кое о чем спросить, – сказал Армстронг.

– Только Бога ради, не начинай с того, на чем мы остановились в прошлый твой приезд. Задержки в строительстве ракеты происходят по тем же самым причинам, о которых я тебе уже говорил. Больше мне добавить нечего, и, если честно признаться, эта тема мне обрыдла.

– Значит, поговорим о другом. – Армстронг устремил на Фозергилла пристальный взгляд: – Можешь что-нибудь рассказать о ракетах номер девятнадцать и двадцать?

Фозергилл скривился и с невинным видом спросил:

– А кто их строит?

– Именно это я и хотел узнать у тебя. – Посмотрев на свои большие башмаки, Армстронг на минуту задумался, затем спросил: – Хили все еще работает здесь?

– Да.

– А Мюллер, Сентрильо и Жак?

– Да. А в чем дело?

– Если кто-то и собирается подстроить взрыв ракеты, то, скорее всего, именно эти ребята.

– С чего ты взял? – усомнился Фозергилл.

– Тебе приходилось слышать о «Норман-клубе»? – не обращая внимания на вопрос, поинтересовался Армстронг.

– Никогда. А должен был?

– Не обязательно. Как и признаваться в том, что слышал. Мне важна твоя реакция, а не сам ответ.

Вспыхнув, Фозергилл сказал:

– Каждый раз, как ты сюда приезжаешь, ты начинаешь изводить меня какими-то инсинуациями. А ведь я вовсе не обязан отвечать на твои вопросы, ни ложно, ни правдиво. Ты для меня никто.

– Никто, – согласился Армстронг. – И я не собираюсь обращаться за помощью к властям, пока в состоянии управиться сам. – Он улыбнулся, увидев неловкость, отразившуюся на лице чиновника. Поднявшись с кресла, Армстронг двинулся к двери в сопровождении Куинна. – Тем не менее большое спасибо, что уделил мне столько внимания.

Когда они отошли подальше от административного здания, Куинн не выдержал:

– Послушай, что это за ерунда относительно еще двух ракет? Нас опередили? Кто? Русские? Англичане или французы? Кто?

– Дело обстоит так, Джордж, – серьезно заговорил Армстронг. – Кто-то здорово интересуется ракетами номер девятнадцать и двадцать. И получается так, что я вроде бы больше всех должен знать об этих ракетах. И что бы я ни утверждал, убедить людей в обратном мне не удается. Тем не менее я даже не знаю, существуют ли эти ракеты вообще, не говоря уж о том, кто их строит.

– Если они и существуют, то в Европе, – высказал свое мнение Куинн.

– Ну а ко мне-то зачем пристают?

– Понятия не имею. Впрочем, мир – большой сумасшедший дом, ты же знаешь.

– Меня достали – и не только меня, но, скорее всего, и других, неизвестных мне людей – из-за того, что имеются все основания считать эти ракеты американскими!

Проглотив комок в горле, Куинн визгливым голосом возразил:

– Ерунда! Невозможно строить еще две ракеты, чтобы при этом даже слуха не разнеслось. Кроме того, к чему три ракеты? Одну строить здесь и две еще где-то?

– Вот об этом, моя маленькая невинность, кто-то и должен знать. Наверняка Фозергилл!

– Но он отрицает.

– Да. И я наблюдал за ним, когда он отрицал. Рот его ничего не сказал, а вот лицо поведало многое. И теперь я готов поставить жизнь на кон, утверждая, что две ракеты действительно где-то строятся и они – американские!

По пути к воротам они проходили мимо корпуса недостроенной восемнадцатой. Куинн молитвенно сложил руки, глядя на ракету.

– Святая Лулу, – взмолился он, – позволь мне опередить всех соперников! Их становится слишком много!

– Что тебе сделала Венера, коли ты хочешь, чтобы на ее поверхность высадилась целая шайка психов?

– Как сказала одна сучка, у которой была течка, – огрызнулся Куинн, – что я могу поделать, если за мной бежит эта стая?

Остановившись у ворот, он задумчиво наблюдал за уходящим Армстронгом, пока тот не скрылся из виду.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Вернувшись в Нью-Йорк, Армстронг позвонил в «Геральд», Биллу Нортону.

Появившись на экране, газетчик приветствовал его насмешливым взглядом:

– Итак, пропал на пару дней, а потом совесть заговорила, и ты решил объявиться.

– О чем это ты?

– Тебя разыскивают, – с удовольствием сообщил Нортон. – А я предоставлял свою постель беглецу от закона и, стало быть, виновен в укрывании преступника. Этого я тебе не забуду. Еще другом считался!

– Если бы ты не находился на том конце провода, – радостно закричал Армстронг, – я бы свернул тебе твою немытую шею. А ну-ка выкладывай все новости, и по возможности простым языком.

– Похоже, у тебя опять разлилась желчь. Ну ладно. – Нортон устало потер лоб. – Полиция разыскивает тебя и Хансена, чтобы официально оформить дело с четырьмя трупами. Они не могут сделать этого без ваших заявлений. ФБР желает узнать, почему это вы оба пропали именно сейчас. Они не могу понять, грозит вам что-то или нет. Вполне возможно, что вскоре они начнут искать тебя в Ист-ривер. Некий тип по имени Карсон связался со мной вчера и расспрашивал относительно твоего возможного местонахождения.

– Карсон? – задумался Армстронг. – Не знаю такого.

– Он сообщил, что является адъютантом Ирвина Линдла или что-то в этом роде. И по тому, как он вел себя, можно было подумать, что Линдл оценивает твое тело в миллион долларов. Разумеется, я ничего не мог сказать. Правда, высказал предположение, что если тебе повезло, то ты должен находиться в крематории. – Перестав тереть лоб, он принялся лохматить волосы. – Немного позже позвонил Эд Дрейк и спросил, не знаю ли я, где ты. Он сообщил, что некий малый, похожий на свихнувшегося вивисекциониста, пытался извлечь из него информацию. Эд понял по-своему: он решил, что ты ступил на тропу Кларка Маршалла.

– Возможно, так оно и есть, – спокойно сказал Армстронг. – И в следующий раз я выйду на связь, находясь где-нибудь в Африке.

– Ну как бы там ни было, – продолжил Нортон, – я решил: шерше ля фам. И позвонил твоей зазнобе.

– Клер?

– Ага. Судя по всему, она считает, что за тобой гоняется большая часть жителей Нью-Йорка. И еще сказала, что за этот день я уже седьмой к ней обращаюсь. Шестеро предыдущих задавали те же вопросы.

– Что еще она рассказала?

Нортон полез в карман и извлек полоску бумаги.

– Вот и еше кое-что. Четвертой из звонивших оказалась модно одетая блондинка. Она оставила номер, по которому ты можешь позвонить. – Он продиктовал Армстронгу цифры и зловеще добавил: – Очаровательная Клер нелестно отозвалась о всяких блондиночках, подбрасывающих тебе свои номера.

– Сожги эту бумажку. Вскоре я тебе позвоню. – И Армстронг отключил связь, не вступая в пререкания с Нортоном.

Добравшись до жилых кварталов, он вошел в телефонную будку и набрал продиктованный номер. На экране действительно появилась блондинка. Мириэм.

Судя по всему, она и сама не знала, как воспринимать тот факт, что он еше жив и бродит по земле: то ли радоваться, то ли горевать в предвкушении новых неприятностей.

– Добрейшее утро, Златовласка! – поприветствовал он ее.

Она презрительно фыркнула:

– Можете позвонить по номеру Лексингтон, пять-ноль один-семнадцать в два часа или в половине пятого. Если звонить в другое время – никто не подойдет. Это все. – И без дальнейших комментариев она отключила связь.

Коротко и ясно. Судя по всему, ей не нравятся большие и крепкие мужики. Или, вернее, те события, которые наступают вслед за появлением таких мужиков.

Пообедав, ровно в два часа он позвонил по номеру, который дала ему Клер. На экране появилась маленькая опрятная операторша, как на рекламе зубной пасты, и по его просьбе соединила с Хансеном.

– Вот уже два дня пытаюсь выйти на связь с тобой. Надеюсь, ты в курсе, что половина твоей улицы сгорела? – спросил Хансен.

– Я там был, когда пожар только начинался.

– Обойдемся без болтовни, – сказал агент. – В наши дни ведь не знаешь, кто еще тебя слушает. Помнишь, где мы встречались после того, как ты попросил спеть тебе колыбельную?

– Да, помню.

– На том же месте через час. Идет?

– Конечно! Я тебя встречу.

Экран погас. Видимо, в свете последних событий Хансен перестал доверять и собственной матери. Приходилось на ходу овладевать искусством заметать следы.

Жаль только, что в этот ранний час в «Лонгчампс» было мало посетителей. Прибыв точно на исходе шестидесятой минуты, Хансен увидел Армстронга, сидящего в полупустом зале. Вместе с Хансеном прибыл и некий франтоватый тип со стеклянными глазами зомби и бледным лицом.

Усевшись, агент представил компаньона:

– Познакомься с Джейком, одним из моих парней. – Армстронг дружелюбно кивнул, а Джейк ответил холодным взглядом рыбки, заключенной в аквариум. Хансен продолжил: – Из офиса пришлось смыться. Вот уже третью ночь сплю в разных постелях. Иначе придется спать в гробу. С такими делами мой бизнес пойдет прахом. Как клиенты смогут найти меня, если я сам не знаю, где я?

– Зато тебя не найдут те, другие, кто платит не наличными! – возразил Армстронг. – Полицейские тоже нас ищут, и, чем дольше мы пропадаем, тем более желанная мы для них добыча.

– Меня не ищут.

– Почему ты так думаешь?

– Им нужно официальное подтверждение случившегося. Я послал им заверенное письмо.

– И этого достаточно? – Армстронг удивленно поднял брови.

– В данном случае – да. Помимо нас существуют и полицейские-свидетели, не так ли? Так что от меня требуется лишь соблюдение формальностей. По крайней мере я избавлю себя от обвинения в попытке воспрепятствовать ходу следствия.

– Тут ты меня обыграл. Я бы до такого не додумался. Надо полагать, мне тоже следует послать заверенное письмо?

Хансен нетерпеливо отмахнулся и перевел разговор на другую тему:

– Пита помнишь?

– Конечно.

– Прошлой ночью он сыграл в ящик.

– Сыграл в ящик? Ты хочешь сказать… – Отложив кисет с табаком, Армстронг посмотрел на свои руки. Они не дрожали. И недрогнувшим голосом он спросил: – Как это случилось?

– Он сидел дома за ужином и болтал с женой. Внезапно замолчал. И уставился на нее так, словно видит впервые в жизни. А затем сполз под стол. Когда приехали врачи, он уже пребывал на том свете.

– А с ним до этого было все в порядке? Никаких давних заболеваний?

– Насколько я знаю, с ним все было в порядке. Он выглядел как племенной бык. – Подошел официант и поставил на стол наполненные стаканы. Хансен не обратил на них внимания. – Возможно, это совпадение. А может быть, и нет. Подождем результатов вскрытия.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Я – тоже. Кто следующий?

Армстронг скорбно кивнул:

– Ты или я. Товарищи по смертному часу.

Хансен отхлебнул, не ощущая вкуса:

– Ведь это ты приговорил нас. Так что думай, как нам выкрутиться.

Положив на стол между ними монетку, Армстронг сказал:

– Есть одно решение.

– Какое?

– Пока мы от них бегаем, не давая себя поймать, мы не можем поймать их. Я ведь двоих из них одурачил простым способом – изобразив из себя мишень. И готов еще раз подбросить монетку. – Он подвинул ее ближе к Хансену. – Один из нас расположится там, где его быстрее всего можно найти. При этом другой, с ребятами наготове, затаится неподалеку. Так устраивается ловушка для охотников. Теперь бросай ты.

– И это все, что ты придумал? – с отвращением сказал Хансен.

– Нет, но это как раз та активная деятельность, о которой ты так мечтал.

Хансен задумчиво произнес:

– В общем я не возражаю против роли привязанного ягненка у логова льва. Но только в качестве последнего средства. Еще что-нибудь можешь предложить?

– Обычную рутинную работу. Обратиться к Клер Мэндл, взять у нее список тех людей, которые расспрашивали ее обо мне, выяснить, что о них известно. После этого можно установить контакт с неким малым по имени Карсон из «Норман-клуба» и узнать, насколько страстно он желает меня видеть и зачем. Сказать ему, что я улетел в Никарагуа, но ты можешь связаться со мной сразу же, как я вернусь. Скорее всего, он отмолчится. Если же окажется разговорчивым, что мало вероятно, попробуй выудить из него максимум информации о той банде, что гоняется за нами.

– А почему в Никарагуа? – поинтересовался Хансен.

– А потому, скажи ему, что именно там строится ракета номер девятнадцать.

У Хансена отвисла челюсть.

– Как ты узнал об этом?

– Ничего я не узнавал. Я придумал. А на самом деле она может строиться в Пуне, Пекине или Пугхипси. Да где угодно. А для Карсона сойдет и Никарагуа, если спросит.

Хансен пожал плечами:

– Хорошо. Лишь бы делом заниматься. Теперь скажи, чем ты намерен пока заниматься и как нам поддерживать связь?

– Дело вот в чем. – Армстронг понизил голос. – Линдл и Уомерсли составили сенаторскую оппозицию против дальнейших запусков ракет. Десять к одному, что большинство их политических последователей принадлежат к «Норман-клубу». Тем не менее на финансирование строительства продолжают поступать большие суммы. Почему?

– Объясни.

– Потому что партия сторонников строительства ракет в данный момент сильнее оппозиции. То есть они идут моим путем! И сейчас представляют собой мощную политическую силу. А значит, могут стать нашими могущественными союзниками, если только…

– …если только не встанут на сторону тех сумасшедших, что стремятся добыть наши шкуры, – закончил за него Хансен. – А в таком случае попытка начать с ними переговоры будет равносильна попытке положить голову на плаху.

– Вот этим шансом я и хочу воспользоваться. Я отправляюсь в Вашингтон и позвоню Мириэм в субботу в пять часов. А ты оставляй ей для меня послания.

– Без толку. Мириэм ведет себя как испуганная кенгуру.

– Проклятье! – Армстронг на минуту задумался. – Когда я вернусь, то оставлю номер телефона у Нортона, того, что из «Геральд». Спросишь у него.

– Хотелось бы верить. – Поднявшись с места, Хансен бросил Джейку: – Вперед, парень, мы все-таки на работе.

– Вот и хорошо. Надоело тут сидеть. – Допив остатки из своего бокала, Джейк устремил на Армстронга взгляд стеклянных глаз: – Приятно было познакомиться.

Парочка удалилась – Хансен впереди, Джейк следом. Армстронг из осторожности просидел еще минут пять. Затем оглядел зал и только после этого направился к выходу.

Исчерпывающий отчет о дебатах относительно расходовании на ракетную программу содержался в файлах библиотеки «Вашингтон рекорд». Из него следовало, что споры велись гораздо более длительные и ожесточенные, нежели о них сообщалось в прессе. И все же по непонятным причинам накал дебатов постарались приуменьшить.

Линдл, Уомерсли и их грозные соратники уже почти одержали победу, урезав ассигнования, что надолго откладывало завершение строительства, но неожиданно сторонники продолжения работ одержали победу, давшуюся им немалой ценой. Шел настоящий бой на рапирах, с искусными туше и отскоками.

Армстронг внимательно просмотрел отчет, стараясь не упустить и малейших деталей. Вот тут-то ему и пригодились в полной мере знания по психологии. Анализируя речи тех, кто, по его мнению, придерживался схожих с ним взглядов, он пытался отыскать за их словами реальные мотивы. Каждую такую речь он рассматривал на предмет проявления в проракетных настроениях марсианских ноток. Хотя одному Богу было известно, что же на самом деле таилось в мозгах выступающих, но тем не менее Армстронг пытался в них проникнуть.

Просматривая последние выпуски «Рекорд», он вдруг широко раскрыл глаза, вглядевшись в утренний выпуск двухдневной давности. Харви Дж. Андерсон возглавлял партию сторонников завоевания Венеры. Андерсон препятствовал деятельности объединения Линдл – Уомерсли. И вот он мертв! Как явствовало из «Рекорд»: «Он ушел неожиданно, но в мире, в возрасте шестидесяти семи лет».

Выйдя из библиотеки, Армстронг позвонил в редакцию «Рекорд».

– Я только что узнал о смерти Харви Андерсона. Не сообщите ли вы мне причину?

Девушка на том конце провода исчезла с экрана, а вскоре ее место занял некий молодой человек, подозрительно уставившийся на вопрошавшего.

– Вы друг Андерсона?

– У покойников нет друзей.

– Согласен с вами. – Молодой человек глубоко задумался. – Он умер от сердечного приступа.

– А нельзя ли поконкретнее?

Молодой человек с легким раздражением в голосе ответил:

– Порок сердечных клапанов. Он страдал этим заболеванием давно и мог умереть в любой момент.