355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эрик Амблер (Эмблер) » Гнев » Текст книги (страница 13)
Гнев
  • Текст добавлен: 18 марта 2017, 21:00

Текст книги "Гнев"


Автор книги: Эрик Амблер (Эмблер)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

II

Мы положили деньги и вторую копию документов в мой чемодан вместе с моими вещами. Затем застелили постель и прибрались в доме, чтобы скрыть наиболее очевидные следы моего присутствия. Хотя Люсию очень расстроил поступок Санже, она по-прежнему не хотела подводить его жену. Чтобы не компрометировать Адель, наши объяснения в полиции не должны были противоречить истории, которую они соорудили вдвоем, когда Адель согласилась ее спрятать. Пока мы убирались, Люсия мне ее пересказала.

Считалось, что Люсия в глаза не видела Адель Санже. Дом в Каннах она сняла еще до смерти полковника Арбиля, написав владелице письмо от имени некой мадам Берг. Они с Арбилем планировали провести здесь лето. Арендная плата была внесена авансом.

Адель Санже, если ее спросят, должна была сказать, что мадам Берг неожиданно приехала на три дня раньше. Позвонив ей по телефону, она рассказала печальную историю о пластической операции и попросила сдвинуть сроки аренды немного вперед. Мадам Санже не видела причин ей отказать. Дом все равно в это время года стоял пустой, а деньги были уже заплачены. Домработнице приказали пустить несчастную мадам Берг в дом. Мадам Санже с ней так и не увиделась.

– Это все прекрасно, – возразил я, – но как мы объясним, почему домработница не видела меня, когда я перебрался к тебе? Я знаю, что у нее плохое зрение, но даже в таком случае…

– Она приходила только по утрам. На это время ты запирался в кладовке.

– Полиция не поверит.

– Да какая разница? Никто уже ничего не докажет. Мы готовы?

Было уже за полночь.

Выключив весь свет, мы тихо вышли из дома. Люсия была одета в широкие брюки, и ей не составило труда перелезть через стену, огораживающую участок. Я поставил цветы на место, и мы двинулись вниз по склону.

Я шел впереди, но поскольку у меня в руках был чемодан, я не мог помочь Люсии. На полпути вниз она поскользнулась и упала в канаву, с нее слетел парик. Нам пришлось его искать. Потом я подвернул лодыжку. Не сильно, но это еще больше осложнило дальнейший спуск. Когда мы добрались до заградительной стенки внизу, нам пришлось отдохнуть, прежде чем выбираться на дорогу. Оказалось, что отверстия для слива, которые я использовал как ступени, когда забирался наверх, отсюда не видно. Пришлось посветить фонариком. К счастью, за то время, что мы спускались вниз, не проехало ни одной машины, однако нам пришлось изрядно понервничать.

Я запер чемодан в багажнике машины, сел на водительское сиденье, включил фары, но не стал заводить мотор.

Люсия посмотрела на меня:

– В чем дело?

– Думаю, в какую сторону ехать.

Это было правдой только отчасти.

На самом деле я размышлял, не испугал ли меня разговор со Скурлети настолько, что мне повсюду стали мерещиться люди Комитета. Несомненно, тут сыграла свою роль физическая усталость от карабканья по склону и отнюдь не воображаемая боль в лодыжке, но мне внезапно захотелось убедиться, что человек, который сидел в машине на вершине горы, все еще там. Если его там нет, значит, я вел себя как шут гороховый, да еще и Люсию втравил в этот цирк.

– Через Больё, – сказала она, – мимо Пон-Сен-Жан.

– Через Корниш будет быстрее.

– А как же агент, который следит за домом?

– Если мы просто проедем мимо, он не обратит на нас внимания. А нам, возможно, стоит разглядеть его получше.

Она состроила мне смешную рожицу.

– Хочешь убедиться, что все эти акробатические фокусы были не зря?

Отпираться было бессмысленно.

– Хочу.

– Ладно.

Я завел мотор, развернулся, на максимальной скорости вылетел из-за поворота и двинулся в гору.

До съезда к дому оставалось около пятидесяти метров, мне уже было видно потрескавшуюся каменную стену, отмечавшую его начало, когда у стоявшей рядом с дорогой машины зажглись фары.

Свет на мгновение ослепил меня. Я почувствовал, что Люсия инстинктивно прикрыла глаза рукой. Выбравшись из полосы света, мы почти сразу оказались на крутом повороте на вершине горы. Я не снимал ноги с педали газа. Проезжая мимо машины, я заметил, что теперь их стало двое. Второй сидел на мотоцикле с недоеденным бутербродом в руке. В зеркало заднего вида я видел, что он отбросил бутерброд в сторону и нажал ногой на стартер.

На бешеной скорости мы вылетели из-за поворота прямо на перекресток, расположенный сразу под Корнишем.

Люсия крикнула:

– Налево!

Я повернул налево. Дорога сразу же стала хуже, мы снова мчались вниз. Я резко затормозил, чтобы удержать машину на склоне. Последовала серия крутых поворотов, которые я проехал на опасной скорости, и мы оказались на окраине Вильфранша, прямо над портом.

Люсия смотрела назад.

– Наверное, они ушли вверх, на Корниш, – сказала она. – Думаю, они не заметили, что мы повернули. Остановимся, чтобы убедиться?

– Не стоит, – ответил я.

Я страшно злился на себя. Из-за моего малодушия мы оказались в опасности. Мы не только продемонстрировали, что знаем про слежку, но и что хотим от нее скрыться. Скурлети и его временным союзникам из Комитета не придется ждать до полудня, чтобы убедиться в нашем «вероломстве и враждебности». Я дал им знать заранее.

Люсия сказала:

– Ну, теперь мы знаем наверняка.

– К несчастью, они тоже. Мне бы следовало быть умнее.

– Не вини себя, милый. Они ведь все равно не видели, как ты вернулся. И значит, скоро начали бы тебя искать. Так что никакой разницы.

– Разница будет, если они нас найдут.

– Ну, надо постараться, чтобы не нашли.

Мы решили въехать в Канны со стороны Ванса и оставить машину подальше от улицы Карпоньяр. В Ницце Люсия показывала мне дорогу. Улицы были почти пусты, и мы доехали быстро. На выезде из Канн я сразу замедлил скорость, и Люсия стала искать дорогу, ведущую к ее дому.

Мы нашли ее почти без труда. Она шла к небольшой ферме и двум-трем коттеджам, а дальше тянулась по левой стороне долины, становясь все менее наезженной. Впереди был виден огород – ромбовидная полоса ровной земли, а за ним, выше по склону, – оливковая роща. Мы ехали вдоль заборов с ровными рядами стеклянных колокольчиков, а затем показались теплицы. За ними можно было разглядеть двухэтажный дом с пристройками.

Я остановился рядом с теплицами. Дорога явно вела к дому. Звук мотора разбудит собак, и они поднимут лай. Люсия решила, что мы и так слишком близко. Я как можно тише сдал задом мимо забора, к границе участка. Затем развернул машину и остановился под платаном.

Вокруг было очень тихо, но в оливковой роще царило особое молчание. Толстые изогнутые ветви старых деревьев стояли, не шевелясь, и только листья слегка трепетали под порывами ветра. Когда мы поднимались, неподалеку мелькнул черный силуэт козы, а потом звякнула цепь. Вдали смутно виднелся каменный резервуар, и был слышен звук текущей воды. Через пару минут мы вышли на тропинку.

Она привела нас к воротам сада. Отсюда мы уже видели дом. Люсия тихо сняла защелку. Пружина была тугая, а несмазанные петли громко скрипнули, когда мы открывали калитку.

Во дворе росли высокие кусты, и за ними мне не было видно ничего, кроме мощенной кирпичом дорожки с низкими ступенями. Люсия показывала дорогу. Ближе к дому кусты редели и дорожка утыкалась в площадку с большим деревянным столом под навесом от солнца. Должно быть, в теплую погоду постояльцы обедали на свежем воздухе.

Поднявшись на три ступеньки вверх, мы подошли к проходу под террасой. Дверь в кладовку была справа.

Люсия порылась у себя в сумочке.

– Одну секунду, – сказала она. – Сейчас достану ключ.

– Тебе посветить?

Я взял с собой фонарик.

– Нет, я уже нашла.

Нам очень повезло. Мы разговаривали вполголоса. Конечно, мы предполагали, что за домом наблюдают с улицы, но до забора было довольно далеко. Думаю, на нас повлияла темнота, и поэтому мы шептались.

Я включил фонарик только тогда, когда она открыла дверь, и направил луч внутрь. Мы вошли.

Бо́льшая часть помещения была завалена садовой мебелью и инвентарем. На широкой полке лежали подушки от садовых стульев. Я не видел никакого чемодана.

– За подушками, – сказала Люсия.

Она взяла у меня фонарик и указала лучом в угол полки. Я стал убирать подушки. Через секунду я заметил чемодан. Это была реликвия, сохранившаяся от того времени, когда люди путешествовали на поездах, а не на самолетах. Сделанный из металла, с рядами заклепок и уголками из толстой кожи, он стоял у самой стены, под стропилами. Мне пришлось встать на стул, чтобы до него дотянуться.

В это мгновение пол на террасе над нашей головой скрипнул. Люсия затаила дыхание и выключила фонарь. Мы оба замерли. Пол скрипнул снова. Над нами кто-то ходил. Затем послышался шум голосов, явно мужских, слов было не разобрать.

Люсия снова включила фонарь и беззвучно произнесла одно слово: «Быстрее!»

Я достал чемодан и слез со стула. Люсия не выключала фонарь, пока мы не подошли к двери.

Мы снова оказались в проходе, и Люсия повернулась, чтобы закрыть дверь, но голоса послышались с другой стороны дома. Я схватил ее за руку и потащил вниз по ступенькам, к площадке. Луч света осветил дорожку впереди нас, и я толкнул Люсию в тень кустов.

Свет снова блеснул и стал ярче – человек с фонарем вышел в проход. Он сказал что-то своему напарнику и двинулся вперед. Когда он заметил открытую дверь кладовки, у него вырвалось восклицание.

Теперь я мог их разглядеть получше. У того, что с фонариком, на голове был мотоциклетный шлем. Второй был в шляпе, похожей на мою, и в руке держал пистолет. Человек в шлеме присел на корточки, а затем бросился в кладовку.

Мы не стали дожидаться развития событий. Я крепко схватил Люсию за руку: мы помчались вниз по дорожке и спрятались за густыми кустами.

Теперь нас было не видно, но мы все еще слышали, как эти двое переговариваются. Я не понимал слов; наверное, они обсуждали ситуацию. Затем их голоса затихли.

Я держал Люсию за руку: она вся дрожала. Подхватив чемодан, я двинулся вниз, к калитке. В этот раз мы открыли и закрыли ее очень тихо.

Все время, пока мы шли к машине, Люсия молчала.

– Это те, – произнесла она наконец, когда я ставил чемодан в багажник, – кто убил Ахмеда.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Ошибки быть не может. Ты понял, о чем они говорили?

– Нет. Но мне кажется, я узнал язык. Это чешский.

Через полчаса я заехал в гараж дома Санже в Мужене. Фонарь перед входной дверью горел, но ни в одном из окон света не было. Оставалось еще пять часов до того времени, когда Мари уедет к сестре в Канны.

Гараж был устроен в переоборудованном каменном амбаре, частично расширенном и приспособленном под винный погреб. Штопора не было, но я нашел бутылку виски с отвинчивающейся пробкой.

Какое-то время мы сидели в машине и пили виски. Потом Люсия опустила голову мне на плечо и уснула.

III

Бо́льшую часть следующего дня мы проспали на широкой кровати в гостевой спальне дома Санже. Мари оставила нам записку с объяснениями, какую комнату занять и где взять еду.

Когда мы наконец собрались поесть, день уже клонился к вечеру. Убрав со стола, Люсия вдруг начала смотреть на часы и нервничать. Фариси правильно понял, что ему нужно делать? Я уверен? Уже пять часов. Интересно, он уже был у врача и получил рецепт? Скоро он должен идти в кино. Он знает, что должен говорить, когда зайдет в клинику?

Волнение Люсии объяснялось тем, что план встречи в значительной степени принадлежал ей. Она чувствовала за него ответственность. И после наших вчерашних приключений опасность вновь стала для нее зримой и осязаемой, как тогда в Цюрихе.

Я, как мог, старался ее успокоить, напустив на себя расслабленный и уверенный вид, но сделать это было нелегко. Я пытался не думать о встрече с Фариси, а тревога Люсии была заразительна.

Перед отъездом я немного выпил, но немного, самую капельку.

Мы решили, что имеет смысл подъехать к клинике на пятнадцать минут пораньше. Тогда люди, следящие за Фариси, не смогут меня заметить, и в то же время я пробуду во дворе не слишком долго и у меня будет меньше шансов быть опознанным случайным прохожим.

Я приехал ровно без четверти восемь.

Когда я осматривал двор в воскресенье, там стояло всего две машины, теперь их было три и еще мотороллер. Я ухитрился втиснуть «ситроен» на свободное место, но задачка оказалась непростой, и я весь взмок, пока с ней управился. Я закурил и постарался успокоиться. На встрече с бригадным генералом Фариси мне хотелось бы выглядеть спокойным и невозмутимым.

Без пяти восемь случилось непредвиденное. Во двор въехала машина и остановилась прямо перед моей, светя фарами мне в лицо.

Из нее вылез крупный краснолицый мужчина в кепке и галстуке-бабочке и двинулся ко мне, размахивая руками.

– Что вы здесь делаете? – заорал он. – Это мое место.

Я включил фары, чтобы ему было труднее рассмотреть меня, и сказал, что уже уезжаю.

Но это не возымело никакого действия, он продолжал разоряться.

– Третий раз за неделю, – ревел он. – Это уже слишком! Это частная стоянка! – Он указал на знак. – Вы что, читать не умеете?

Я завел мотор и снова прокричал, что уезжаю.

– Я должен поставить в известность консьержа!

Он двинулся в сторону офиса. Его машина закрывала мне выезд. Я не мог ничего придумать, кроме как перегородить ему путь своим «ситроеном». Одновременно я наклонился к стеклу и прорычал:

– Я врач, меня сюда срочно вызвали к пациенту, а теперь мне надо вернуться в больницу.

Он колебался.

– Так что? – не сдавался я. – Так и будете загораживать проход или отодвинете машину, чтобы мы могли разъехаться?

Сердитый мужчина смотрел мне прямо в лицо. Оставалось только надеяться, что он не читает газет или у него плохое зрение.

Внезапно он воздел руки к небу, негодующе фыркнул и снова залез в свою машину. Когда он сдал задом на улицу, я выехал за ним. Его фары снова осветили мое лицо. Я рванул вниз по улице, при первой же возможности повернул направо и только потом остановился. Убедившись, что он не узнал меня в последний момент и не бросился следом, я нашел свободное место на парковке магазина, который уже закрылся, и пошел обратно к клинике. Торопиться не имело смысла, я не хотел появляться во дворе раньше, чем скандалист закончит парковать машину. В любом случае ноги отказывались идти быстро – разве что в противоположном направлении.

Было ровно восемь.

Когда я вошел во двор, у меня кружилась голова и сводило живот. Я двинулся прямиком к двери клиники. Там никого не было, поэтому я ждал, размышляя, удастся ли мне сойти за сотрудника и как быть с генералом Фариси, если он придет. Вести его обратно в машину или лучше проделать все необходимые действия во дворе с помощью фонарика.

Неожиданно дверь открылась (от этого звука сердце у меня подпрыгнуло), из нее вышел высокий изможденный мужчина. Извинившись, он протиснулся мимо меня и поспешил прочь быстрой подпрыгивающей походкой.

Он напугал меня, зато подсказал мне мысль. Когда дверь открылась, я увидел внутри хорошо освещенную лестницу с небольшим холлом внизу. Если генерал согласится разговаривать шепотом, то мы вполне можем провести наше совещание там. По крайней мере в холле он без труда сможет прочесть образец. Вряд ли уходящие пациенты станут проявлять любопытство или захотят задержаться: тут это не принято. Я немного приоткрыл дверь, чтобы еще раз осмотреть холл, и услышал, как кто-то спускается по ступенькам. Я открыл дверь пошире и взглянул наверх.

Люсия говорила, что он невысокий и полный, а человек, спускавшийся по ступенькам, был скорее коренастым, но я сразу понял, что это генерал Фариси. Он выглядел неуверенно и скованно, как это часто бывает с военными, непривычными к гражданской одежде. На нем был хороший костюм – сшитый, вероятно, в Риме, – однако он застегнулся на все пуговицы и выбрал излишне яркий галстук. У генерала была смуглая гладкая кожа, коротко постриженные волосы, высокомерный нос и маленькие черные усы, подернутые сединой. Темные глаза смотрели настороженно.

Увидев меня, он остановился.

– Генерал Фариси? – спросил я.

Он двинулся вниз.

– Мистер Маас?

– Да. Генерал, у нас возникли осложнения. Во дворе нет места для моей машины.

Темные глаза оценивающе осмотрели меня с ног до головы.

– Так что вы предлагаете? Должен сказать, что за мной идут почти по пятам.

– Вы не возражаете, если мы останемся здесь?

Он задумался на минуту и внимательно огляделся:

– Тут нам могут помешать.

– Если мы будем говорить вполголоса, тут будет безопаснее всего.

– Хорошо.

Я протянул ему папку с бумагами.

Он достал очки и принялся изучать документы. Две минуты прошли в полной тишине.

Затем мы услышали голоса. Еще один пациент выходил из клиники. С верхней площадки донеслось тяжелое дыхание, и начался медленный спуск.

Генерал вопросительно взглянул на меня.

– Наверное, нам стоит ненадолго выйти, – сказал я.

Он кивнул и захлопнул папку. Мы вышли во двор.

Через несколько мгновений дверь отворилась и оттуда показался приземистый широкоплечий мужчина: он пыхтел и болезненно горбился, опираясь на обтянутую кожей трость. За ним тянулся тяжелый запах мочи.

Мы с генералом Фариси вернулись в холл.

Больше нам никто не мешал. Закончив читать, генерал кивнул:

– Пока меня все устраивает. Когда я смогу получить документ целиком?

– Завтра, генерал.

– И где?

– Я позвоню вам сегодня вечером.

– А нельзя ли сказать сейчас?

– Потом.

– Нам надо действовать очень осторожно. – Его темные глаза снова оглядели меня оценивающе. В самом деле, заслуживал ли я доверия?

– Не сомневайтесь, – сказал я твердо. – Деньги будут во французских франках?

– Да. Я так понимаю, что, получив деньги, вы и эта женщина уедете из страны?

– Нет, мы сдадимся полиции.

– Изложив им свою версию?

– Совершенно верно. Разумеется, в этой версии не будет упоминания о нашей сделке. Мы передадим им личные бумаги полковника Арбиля.

– Что за бумаги?

– Насколько я понимаю, незаконченная рукопись его книги по истории курдского народа.

Фариси, по-видимому, это устроило.

– Мне пора, – сказал он. – Я буду в отеле ждать вашего звонка.

Кивнув, он повернулся и пошел вверх по лестнице.

Я подождал, пока он не скрылся из виду, и вышел во двор. Все выглядело как раньше. Я двинулся под арку, чувствуя огромное облегчение. Потом остановился.

Прямо перед воротами стоял мужчина в мотоциклетном шлеме. Я увидел его, когда он откатывал свой мотоцикл назад, чтобы поставить на стоянку. Потом он зашел в арку и, оглядываясь по сторонам, направился во двор. Очевидно, они надолго потеряли генерала из виду и поэтому послали своего человека проверить черный ход.

Я стоял в тени. У меня мелькнула мысль пройти между припаркованными машинами, а потом выскочить наружу, но я быстро понял, что это бессмысленно. Даже если я окажусь на улице раньше, чем он, мне все равно надо добраться до машины, а у него пистолет, да еще мотоцикл в придачу. Единственное, что я мог сделать, – вернуться в клинику, пока он не зашел во двор и не заметил луч света из открывшейся двери.

Зайдя в холл, я сразу же осмотрел замок. Это оказался обычный цилиндрический замок с рычажком, который не позволял ему автоматически защелкиваться, когда дверь закрывалась. Там была еще и задвижка, но я подумал, что не стоит с ней возиться, и просто освободил рычажок. Теперь пациенты по-прежнему могли свободно выходить, но если человек в мотоциклетном шлеме решит открыть дверь с той стороны, ему это не удастся.

Впрочем, это давало мне лишь краткосрочное преимущество. Я не мог оставаться здесь долго. Было уже двадцать минут девятого, скоро уйдут последние пациенты, а за ними и персонал клиники начнет расходиться по домам. Стоять тут совершенно бессмысленно. Если меня заметят, обязательно начнут задавать вопросы и в конце концов неизбежно опознают. Надо уходить.

У меня не было другого пути, кроме как наверх.

С верхней площадки лестницы я попал в узкий короткий проход, ведущий в коридор. Пока я раздумывал, в какую сторону идти, по коридору пошел мужчина в белом халате – врач или медбрат.

Останавливаться было нельзя: я, сжав зубы, уверенно вышел в коридор и повернул налево.

Моя догадка оказалась верной: этот путь вел к выходу в аптеку. Рядом со стойкой регистратуры я заметил две комнаты для ожидания, разделенные стеклянными перегородками, и дверь – явно входную. Увы, за стойкой сидела высокая угловатая женщина в белом халате. Она энергично разбрызгивала вокруг себя какую-то дезинфицирующую жидкость из ручного пульверизатора.

Пол в коридоре был покрыт резиновыми ковриками, и она не замечала меня, пока я с ней не поравнялся. Я прошел через облако водяной пыли, пробормотав что-то вроде «доброй ночи», и направился к двери.

Уже взявшись за ручку, я услышал:

– Месье, эта дверь закрыта! Вам нужно…

Я не стал дожидаться конца фразы. Дверь действительно была закрыта, но ключ оставался в замке, и я отпер ее за одну секунду. Не успела она за мной захлопнуться, как я уже пересек лестничную площадку и сбежал вниз. К счастью, на следующей двери, ведущей в аптеку, не было замка, а только доводчик.

Через небольшой стеклянный кружок с названием клиники можно было рассмотреть часть зала и входную дверь.

Три минуты, прошедшие с тех пор, как я убрался со двора, не показались мне часами, но я решил, что уже прошло десять-пятнадцать минут. Мне думалось, что генерал Фариси давно ушел и его преследователи уехали вместе с ним. Я проскользнул в аптеку, двинулся к выходу и был в десяти футах от двери, когда увидел, что генерал еще здесь.

Он стоял у прилавка, где делают лекарства по рецептам, и по-прежнему ждал, пока ему изготовят снотворное, которое он якобы собирался купить. Рядом с ним стоял мертвенно-бледный мужчина с отвислой верхней губой и недоуменными, как у потерявшей след гончей, глазами – вне всякого сомнения, майор Давали, переводчик.

Меня охватил ужас, но в следующую секунду я отвернулся от двери и отошел в противоположный конец магазина. Там я углубился в изучение ближайшего прилавка, который должен был скрыть меня от наблюдения с улицы.

Это оказался прилавок с туалетной бумагой по сниженным ценам. Я не мог бесконечно на него пялиться, не вызывая подозрений, поэтому украдкой изучал другие возможности. Рядом располагался прилавок с духами, но там стояла продавщица. Я сместился к витрине под названием «ГИГИЕНА», где были выложены пластиковые мыльницы, подставки для зубных щеток, резиновые уточки и шапочки для душа. Женщина рядом со мной разглядывала мыльницы, и я старался притвориться ее скучающим мужем. Когда она наконец сделала выбор, я развернулся в противоположную сторону и уставился в витрину с бандажами и эластичными чулками «от расширения вен».

Отсюда я мог видеть Фариси. Он наконец получил свои порошки и теперь с помощью майора Давали расплачивался за них.

Лампы горели очень ярко: в их свете все казалось белым и сияющим, даже пол. У меня по лицу струился пот. В любую минуту кто-нибудь мог посмотреть мне в лицо, отвернуться, а потом повернуться снова и начать указывать на меня соседу. Но пока Фариси не ушел, путь на улицу был отрезан. Вернуться в клинику я тоже не мог, дверь наверняка уже снова закрыли.

Фариси забрал свое снотворное и в сопровождении Давали двинулся к двери. Даже теперь он не торопился. Он давал представление для слежки. Остановившись перед прилавком с витаминами, генерал обменялся парой реплик с майором Давали. Потом его внимание привлек прилавок, где было выложено мыло. Наконец он вышел, нарочито прижимая к груди коробочку с порошками.

Но я все равно не мог уйти. Мне надо было дождаться, пока они уедут. Сместившись в сторону спринцовок, я мог видеть, что творится на улице. Они стояли на краю тротуара, и Давали яростно махал руками, очевидно, подзывая такси. Сердце у меня упало. В такое время найти свободное такси в Ницце почти невозможно. И все же каким-то чудом им это удалось. Когда они отъехали, я начал медленно смещаться в сторону двери, считая про себя: я хотел дать им по меньшей мере минуту, чтобы они успели убраться.

На улице я низко опустил голову и сразу повернул направо, подальше от переулка и двора. Сначала я шел медленно, затем постепенно ускорил шаг. На улице было много народу, и трудно было понять, идут за мной следом или нет. Да к тому же по-прежнему существовал риск быть узнанным: от фонарей на улице было светло, как днем. Оставалось надеяться на лучшее. Десять минут спустя я добрался до машины.

Мне хотелось посидеть и собраться с мыслями, но я не стал искушать судьбу. Вместо этого я вытер вспотевшие трясущиеся руки носовым платком и поехал обратно в Мужен.

В окнах виллы «Суризетт» горели огни, и, заехав в гараж, я понял почему. На месте для второй машины стояла «лянча гран туризмо».

Встретить героя с войны вместе с Люсией вышел Филип Санже.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю