Текст книги "Гнев"

Автор книги: Эрик Амблер (Эмблер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

IV

Я уехал в девять. До «Реле-Флёри» было близко, но я хотел поспеть задолго до назначенного времени на случай, если Скурлети приедет раньше.

Люсия объяснила мне, где оставить машину: за заправкой есть место, которое не видно с парковки «Реле». Луна была в первой четверти, но отбрасывала глубокие тени, и мне не казалось, что я стою у всех на виду. Зато я испытывал острое чувство одиночества. Из ресторана доносились голоса и периодические взрывы хохота. Правда, кто-то надсадно кашлял, однако в целом обстановка была уютной и дружеской. Сидя в автомобиле, я жалел, что не могу зайти внутрь и попросить бойкую официантку, которая обслуживала меня пятью вечерами ранее, принести чашечку кофе.

Сейчас, в начале недели, в «Реле» было больше народу, чем в прошлый раз. На парковке стояли три огромных трейлера. На боку одного из них крупными буквами было написано «Рона», а на двух других, сделанных из нержавеющей стали или алюминия, никаких надписей не было. Я стал думать, что там у них внутри. Вполне возможно, каждый из них – «троянский конь» с людьми, которые выбегут из задних дверей, как только я появлюсь на парковке.

В девять двадцать из «Реле» вышли четверо мужчин, прощаясь через плечо с приятелями. Они забрались в кабины двух грузовиков. Дизели запыхтели, засвистели пневматические тормоза, и «троянские кони» унеслись прочь.

Через четыре минуты подъехала цистерна с бензином «Эссо». Я немного встревожился. Если он начнет сливать горючее, на заправке зажгут прожекторы, и мне придется в спешном порядке уезжать. Я так напряженно смотрел за тем, как водитель выбирается из кабины, потягивается, зевает и скрывается за дверью «Реле», что не заметил, как приехал «таунус». Его фары потухли.

Я выждал пару минут, прислушиваясь, не едет ли по дороге другая машина, затем вышел из «ситроена», тихо прикрыл дверь и двинулся через заправочную станцию к «таунусу». Мне показалось, что я шел очень долго. Вдобавок руку приходилось прижимать к бедру, чтобы пистолет не бил меня по ноге.

Я подошел к «таунусу» сзади: хотел убедиться, что за рулем действительно Скурлети и что в машине рядом с ним никого нет. Он услышал мои шаги и обернулся. Я открыл заднюю дверцу и сел позади него.

Он одарил меня своей полной зубов улыбкой и сказал:

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, мистер Скурлети.

– Рад снова вас видеть.

– Взаимно. Давайте сразу перейдем к делу?

– Прямо здесь?

– Нет. Здесь мы только обсудим, как будем действовать дальше. Вы ведь не возражаете, если я оговорю процедуру?

– Думаю, это не лишено здравого смысла.

– Ни в коем случае. Для начала я должен сказать вам, что вооружен.

– Для разговора с партнером по бизнесу? – Он повернулся на переднем сиденье, чтобы видеть мое лицо. Свет от вывески «Реле» придавал ему несколько кривобокий вид.

– А вы сами взяли с собой оружие, господин Скурлети?

– Разумеется, нет. – Похоже, такое предположение показалось ему обидным. – Мне приходится много путешествовать, и при прохождении таможни могут возникнуть сложности с оружием. В любом случае мы в «Трансмонде» сотрудничаем только с серьезными деловыми интересами. Мы стремимся избегать насилия.

– Очень приятно это слышать. Я предлагаю вам проехать метров пятьсот по направлению к Ницце. Там мы сможем остановиться, и вы ознакомитесь с документами, о которых мы говорили. Затем обсудим нашу сделку. Согласны?

– Согласен.

Он вел машину старательно, но неумело, и я порадовался, что ехать недалеко. Для встречи я выбрал небольшую ложбинку на склоне горы, куда бригады дорожных рабочих сбрасывали снятый асфальт и щебенку. Скурлети одобрительно осмотрелся, а затем выключил свет.

– Если проезжающие полицейские поинтересуются, зачем мы тут остановились, всегда можно сказать, что пришлось срочно ответить на зов природы. Вы сумеете спрятаться вон за той грудой камней, да?

– Буду иметь в виду, – ответил я, – но надеюсь, мы простоим здесь недолго. На этом этапе я дам вам прочитать несколько документов.

– Я подготовился.

Он достал из бардачка массивный фонарь и маленькую лупу из кармана.

– Я дам вам их прочитать на определенных условиях, – сказал я.

– Каких? – Его губы плотно сомкнулись над зубами.

– Только один раз, не делая никаких записей.

Скурлети немного подумал.

– Это не совсем приемлемо. Мне надо внимательно осмотреть хотя бы один документ.

– Зачем?

– Правильно я понимаю, что эти документы написаны полковником Арбилем собственноручно?

– Да.

– Хорошо. Моих доверителей интересуют только оригиналы. Поэтому я должен убедиться, что это не подделка. – Он протестующе поднял руку. – Это не значит, что я вам не доверяю, господин Маас. Вы представляетесь мне весьма разумным человеком. Но в конце концов, вы всего лишь посредник. Мы оба должны защищать интересы своих доверителей, так?

– Логично.

– У меня здесь, – он похлопал себя по груди, – образец почерка полковника Арбиля. Мне необходимо, и я на этом настаиваю, сравнить образец с этим документом.

Я притворился, будто обдумываю, а потом кивнул:

– Разумно.

Он просиял:

– Видите! Наши переговоры продвигаются.

– Потому что я иду на уступки. Дальше так продолжаться не будет.

Его зубы по-прежнему блестели.

– Вы очень интересный молодой человек, господин Маас. Очень интересный. Приятно с вами работать.

– Очень любезно с вашей стороны. Но надеюсь, мы понимаем друг друга. Я разрешаю вам сравнить документ с образцом, который у вас есть. Затем один раз прочитать. Не делая пометок. Сразу же, как только прочтете, вы мне его возвращаете.

– Согласен.

Я дал ему конверт и стал смотреть, как он работает. Скурлети достал из бумажника крокодиловой кожи образец, положил его на сиденье рядом с собой и включил фонарик.

По-видимому, у него хранилось письмо, написанное на бланке гостиницы, хотя я не мог различить название. Зеленые чернила были те же самые. Он достал папку из конверта, взглянул на надпись на обложке, затем аккуратно раскрыл ее и положил образец рядом с первой страницей. Фонарь, который Скурлети пристроил на кромку переднего сиденья, когда он наклонился, скатился вниз.

– Давайте, я подержу вам свет, – предложил я.

– Премного благодарен.

Он передал мне фонарь, и я направил луч на документ, опершись рукой на спинку пассажирского сиденья. Скурлети вооружился лупой и приступил к работе. С минуту или две в машине царила мертвая тишина. Первая страница, похоже, его удовлетворила. Просмотрев остальные, он заговорил:

– Замечательно. Просто замечательно. Должен вам сказать, мистер Маас, что подделать почерк на арабском гораздо труднее, чем на европейских языках. Как учил нас Ханс Шнайкерт,[7]7
  Немецкий юрист и криминалист, преподававший в 1920-х годах в Берлинском университете.


[Закрыть] старый графологический метод сравнения не очень надежен, но с арабским шрифтом в нем совершенно нет необходимости. Здесь каждый символ как персональная роспись. Я рад сообщить вам, что бумаги, несомненно, написаны рукой полковника Арбиля.

– Ну, если на этот счет вы удовлетворены, тогда, наверное, пора переходить к следующей стадии.

Я отвел фонарь, чтобы подчеркнуть смысл сказанного.

– Да, конечно.

Он положил образец и лупу обратно в карман, собрал бумаги и углубился в чтение.

Я решил не давать ему больше двух минут на страницу, но Скурлети и не пытался тянуть время. За пять минут он прочел все до конца, сложил бумаги в папку и закрыл ее.

Еще примерно минуту он молчал, раздумывая.

Наконец я сказал:

– Ну так что же, господин Скурлети?

Он обернулся ко мне:

– Вы знаете содержимое этих бумаг, господин Маас?

– Нет. Я, конечно, знаю, что это страницы, взятые наугад из различных отчетов, написанных полковником Арбилем. Я также знаю в общих чертах, о чем идет речь. Однако это все. Я не читаю по-арабски.

– Документы переводились?

– Насколько мне известно, нет.

– А фотографировались?

– Думаю, нет. Как вы и сами знаете, отчеты писались полковником Арбилем для передачи иракскому правительству. Они не попали по назначению. Со дня смерти полковника Арбиля они были в руках мисс Бернарди. Ей приходилось прятаться. Уверяю вас, у нее не было возможности сфотографировать документы.

– Филип Санже мог их сфотографировать.

– Филип Санже не знает об их существовании.

– Она ему не сказала? – Похоже, Скурлети не мог в это поверить.

Я ухмыльнулся:

– В таком случае вы бы разговаривали сейчас с ним, а не со мной. Мисс Бернарди опасалась, что услуги Санже окажутся слишком дороги. Она его знает и не доверяет ему.

– А, понимаю. – Скурлети ущипнул себя за бровь. – Что ж, господин Маас, думаю, имеет смысл продолжить наши переговоры.

– Да?

Он вернул папку в конверт и передал его мне:

– Возвращаю вам документы, как договаривались.

– Спасибо.

– Многие люди стараются приуменьшить ценность того, что хотят приобрести. Мы в «Трансмонде» не прибегаем к таким старомодным методам. Эти документы – разумеется, в полном объеме – представляют для моих доверителей существенный интерес, и они готовы заплатить за них значительную сумму. Остается только выяснить, какова ваша цена.

– Я сказал вам по телефону.

– Да, сказали, однако мои доверители считают, что упомянутая вами сумма слишком велика.

– Ну, тогда, боюсь…

Его рука протестующе поднялась вверх.

– Прошу вас, погодите. Давайте обсудим. Во-первых, вопрос о других заинтересованных сторонах, которых вы упоминали. Очевидно, первым пунктом тут стоит иракское правительство.

– Очевидно.

– Оно не заплатит и половины от того, что вы запрашиваете.

– Думаю, вы ошибаетесь. Я почти уверен, что оно заплатит даже больше. Если бы это зависело только от меня, я бы подождал. Но мисс Бернарди – другое дело. Она устала от неопределенности. Она бы хотела получить деньги и выйти из игры как можно скорее. Однако она не настолько устала, чтобы согласиться на любые условия. Если вы не заплатите и если не заплатят иракцы, возможно, документы заинтересуют турок.

Скурлети хмыкнул, и я понял, что совершил ошибку.

– Вот тут, господин Маас, вы ошибаетесь, – сказал он. – Турки не станут предлагать более высокую цену. Зачем им это? Нефть в Ираке. Проблемы тоже в Ираке. Турки получат от иракцев всю нужную им информацию даром. Если бы вы упомянули Комитет, я бы сказал «может быть». Курдские сепаратисты могут быть покупателями, если у них есть деньги или они убедят своих русских друзей им одолжить. Но я полагаю, у вас хватит здравого смысла, чтобы в вашем шатком положении не вступать с ними в переговоры. Вам нельзя действовать открыто; следовательно, вы уязвимы. Они пообещают заплатить, но в результате вы получите не деньги, а удар ножом в живот. У нас же все цивилизованно, мы люди порядочные.

– Бригадный генерал Фариси, представитель иракского правительства, тоже человек порядочный.

При упоминании этого имени улыбка исчезла с лица Скурлети.

– Понятно. Вы хорошо информированы. Но он пока не приехал.

– Приедет.

– Вы с ним еще не связывались?

– Пока нет.

Скурлети снова ущипнул бровь.

– Я не вижу причин, которые мешали бы нам продолжить переговоры, господин Маас, – сказал он наконец.

– Я тоже. Если, конечно, вы готовы предложить мне что-то конкретное.

– Вы сказали, в районе двухсот тысяч, мистер Маас. Что значит «в районе»? Эта сумма может быть уменьшена в ходе переговоров?

И тут вдруг у меня возникла уверенность. Я покачал головой:

– Нет, я имел в виду именно эту конкретную сумму. Если вы собираетесь платить во французских франках, то цена будет такая. Если вы предпочитаете твердую валюту – скажем, американские доллары или швейцарские франки, – я готов принять эквивалент ста семидесяти пяти тысяч франков. Деньги должны быть выплачены наличными, и сделка завершена до завтрашнего вечера.

Скурлети вздохнул и воздел руки к небу.

– У меня нет полномочий принимать такие решения. И такое количество долларов или швейцарских франков невозможно раздобыть до завтра. Придется улаживать множество формальностей. Я должен посоветоваться с доверителями.

– Вы можете посоветоваться с ними сегодня?

– Да.

– Вы доберетесь до Антиба примерно в десять сорок пять. Если я позвоню вам в одиннадцать тридцать, вы уже будете знать ответ?

– Надеюсь.

Он завел мотор и включил фары.

– Одну минуту. – Я открыл дверцу. – Моя машина осталась рядом с кафе. Я дойду пешком, здесь недалеко.

Он промолчал, и я выбрался наружу.

Проводив его взглядом, я повернулся и двинулся в обратную сторону.

V

Люсия ждала меня в темном внутреннем дворике – видимо, вышла на шум подъехавшей машины.

– Пьер?

– Да.

– Ну как?

– Нормально.

Внезапно она подняла руки, и мы на мгновение обнялись. Затем вошли в дом. Люсия не спрашивала ни о деньгах, ни о чем-либо еще. Вместо этого она налила мне бренди и стояла, глядя на меня.

Я сделал большой глоток, потом избавился от шляпы, плаща, револьвера и конверта. Затем подошел к огню. Наверное, она сходила с ума от нетерпения, но, видимо, у меня в голове что-то заклинило, и я никак не мог придумать, с чего начать.

Наконец я сказал:

– Мы узнаем через час.

– Купят они или нет?

– Сколько они заплатят. Двести тысяч французских франков или эквивалент ста семидесяти пяти тысяч в американских долларах или швейцарских франках. Или так, или так. Доставят к завтрашнему вечеру.

Она пристально посмотрела на меня, а потом вдруг резко села. Я снова наполнил свой бокал и налил ей тоже. Затем начал рассказывать, как все прошло.

– Должно быть, они… – Люсия не закончила предложения.

Я сделал это за нее:

– Должно быть, они очень заинтересованы в документах. Даже для нефтяного консорциума это большие деньги. Есть еще одна деталь. Скурлети настаивал, чтобы не было других копий или фотографий. Я заверил его, что ничего такого нет.

– Он тебе поверил?

– Полагаю, да. Поскольку насчет фотографий я говорил правду, думаю, это прозвучало убедительно. Даже если у него нет полной уверенности, проверить он никак не сможет.

Тут я ошибался.

Телефонный номер мотеля «Кот д'Азур» нашелся в телефонном справочнике. Я позвонил ровно в одиннадцать тридцать. Ночной консьерж сказал, что месье Костас сейчас разговаривает по телефону. Я подождал пять минут и позвонил снова. На сей раз меня с ним соединили.

– Месье Костас?

– Я слушаю. – Он узнал мой голос. – Решено выплатить деньги во французских франках. По-другому не получится.

– То есть двести тысяч.

– Да. Каковы ваши пожелания относительно завтрашней встречи?

– Я дам вам знать завтра. Вас устроит, если я позвоню вам в шесть часов?

– Вечера?

– Да.

– Удобно. Есть еще один важный вопрос.

Он замолчал.

– Ну?

– Мне поручено вам передать, что представители Комитета сегодня вечером вылетели из Женевы. Они направляются в Ниццу.

– Я понял. Спасибо.

– Это всего лишь жест доброй воли. Мои доверители заинтересованы в том, чтобы мы – вы и я – предприняли все необходимые меры предосторожности. Могу я предложить вам один совет?

– Я слушаю.

– Условия нашей прошлой встречи были просты, и они хорошо сработали. Они сработают снова. Вы можете их изменить, если хотите, но не думайте, что вам надо опасаться подвоха с моей стороны. Мы серьезные люди, а не бандиты. Вы понимаете?

– Конечно. Благодарю вас. Я позвоню завтра в шесть.

Мы говорили по-английски, и Люсия почти ничего не понимала. И все равно она прижималась головой к трубке, пытаясь вникнуть в смысл.

– Так что? Заплатят? – спросила она, задыхаясь, когда я повесил трубку.

– Да. Двести тысяч.

Она обхватила меня руками за шею и поцеловала.

Я поцеловал ее в ответ.

Потом она спросила:

– Что еще он говорил?

– Насчет нашей завтрашней встречи. Я должен позвонить ему завтра в шесть.

Больше она ни о чем не спрашивала. Мы вдруг потеряли интерес к Скурлети и даже, как мне кажется, к двумстам тысячам франков. У наших тел появилась более насущная потребность.

Через час или около того, в большой двуспальной кровати, я почувствовал, что Люсия уходит от меня. Открыв глаза, я увидел, что она одевается.

Я хотел встать, но она меня остановила:

– Не надо, ты не одет, замерзнешь. Не волнуйся за меня. Я позвоню сразу, как только уйдет домработница.

Несмотря на ее протесты, я накинул на плечи одеяло и спустился вниз. Мне очень не хотелось отпускать ее в Канны одну, но тут я ничего не мог поделать.

Ее, похоже, это растрогало. Она прижала ладони к моим щекам и улыбнулась:

– Ты уже достаточно доказал за эту ночь, милый.

Глава VII

I

За завтраком я слушал новости по «Радио Монако». По словам диктора, вчера меня видели в Сен-Рафаэле за рулем «симки этуаль» в компании молодой женщины, соответствующей описанию Люсии Бернарди.

После завтрака я стал обдумывать детали встречи, которая должна была состояться сегодня.

Скурлети убеждал меня, что ему можно доверять. Я тоже так думал, но только в известных пределах. Меня не привлекала перспектива идти пешком к оставленному у «Реле» «ситроену» с двумястами тысячами франков в кармане. С другой стороны, если я останусь в машине и предложу пройтись ему, он наверняка запомнит номер. Даже если принять во внимание, что к тому моменту все наши дела будут закончены и Скурлети утратит интерес ко мне и Люсии, мне не хотелось, чтобы он знал о нас больше, чем нужно. Мало ли что.

И тут меня осенило. Он сказал, что наши прежние договоренности «были просты и сработали хорошо». Можно сделать их еще проще и в то же время обеспечить мне дополнительную страховку. Можно закрыть на время номера «ситроена», когда машина будет не на дороге.

Я взял ключи, которые оставила мне Люсия, спустился в гараж и отпер замок. Внутри валялся всякий хлам: сломанный зонтик, старая автомобильная камера, банки с высохшей краской. Я искал какую-нибудь смазку, желательно темную и липкую. Ее можно была размазать по номеру, а потом довольно легко стереть.

Смазки не было. Зато я нашел парочку старых туристических номеров. Срок их действия истек почти год назад, но для моих целей они вполне годились. Даже если Скурлети заметит, что они уже недействительны, ему это ничего не даст.

Еще там нашелся моток проволоки вроде той, что используют для подвязывания растений. Я взял номера и проволоку и вернулся в дом.

Люсия позвонила в пятнадцать минут первого.

– Как тебе спалось?

– Нормально.

– Без люминала?

– Да. А тебе?

Она хмыкнула.

– Я до сих пор в постели. Хочешь послушать, что пишут в газетах?

– Что-нибудь интересное?

– Там говорят, что ты «таинственный».

– Значит, у них нет ничего нового. Насчет сегодняшнего вечера. Какого примерно объема сверток ты собираешься привезти?

– Там еще пятьдесят страниц, таких же, как те, что у тебя. Надо только вложить образец на место, и все будет полностью. Я привезу и вторую копию.

– Хорошо. Думаю, сегодня вечером можно начинать обзванивать гостиницы. Наш второй покупатель уже должен был приехать.

– Я посмотрела в телефонном справочнике. Там очень много гостиниц со швейцарскими номерами. Я вчера составила список. Разделим его между собой для экономии времени.

Она дала мне список, в котором было восемнадцать названий и телефонов, в том числе несколько пансионов. Я решил оставить пансионы напоследок. Бригадный генерал Фариси скорее выберет гостиницу из тех, что перечислены в популярных путеводителях, таких, например, как «Мишлен» или «Юроп Туринг», и даже если выбор определяется названием, стандарты комфорта скорее всего останутся прежними. Маловероятно, что за отелем «Швейцерхоф» в Цюрихе последует пансион «Эдельвейс» в Ницце.

Люсия согласилась, что для начала надо сосредоточиться на гостиницах.

В три часа дня мы сверили результаты. Никто ничего не нашел. Люсия уже не была так уверена в своей идее насчет швейцарского названия.

– Пока еще рано что-то утверждать наверняка, – сказал я. – Он ведь не бронировал номер заранее. Он только что въехал. Надо набраться терпения и продолжать звонить.

– Все равно я могла ошибиться. Возможно, у него другая логика. Надо подумать.

Она была так уверена, что Фариси откликнется на публикацию интервью, что я автоматически принял ее точку зрения. Теперь у меня появились сомнения. Да, Скурлети тоже ожидал прибытия генерала Фариси. Но что, если они оба ошибались и иракское правительство решило разобраться с этой проблемой по-другому, на более высоком уровне, через дипломатические каналы во французском правительстве или, скажем, попросило Каир поговорить с русскими?

Я продолжал звонить, хотя в глубине души уже мало верил в успех затеи и раздумывал, когда лучше поделиться своими соображениями с Люсией: наверное, завтра, когда она получит деньги от Скурлети и сможет смотреть на вещи философски.

Через сорок минут Люсия позвонила снова.

– Он здесь, – сказала она, задыхаясь от волнения.

У меня хватило ума не спрашивать, кого она имеет в виду, и изменить вопрос на «Где?».

– Я тебе все расскажу. Я постаралась поставить себя на его место. «Швейцерхоф» означает замок или большой дом. Поэтому я стала искать отели, которые могут вызывать те же ассоциации. Я нашла отель «Виндзор». Ведь в Англии есть замок «Виндзор»? Тогда я позвонила в отель «Виндзор».

– Он там?

– Нет. Я очень расстроилась и снова стала думать.

– И? Я изнемогаю от нетерпения.

Она засмеялась:

– Мне пришло в голову, что он может мыслить буквально. Полное название отеля в Цюрихе – «Гранд-отель Швейцерхоф». Какие гранд-отели есть у нас здесь?

– «Рюль»? «Негреско»?

– Нет, про них говорят просто: отель «Рюль», отель «Негреско». В Ницце только один гранд-отель – «Гранд-отель де ла Пэ». Забавно. Похоже, ему очень важно слово «гранд». Он там.

– Ты с ним беседовала?

– Конечно, нет. Я повесила трубку сразу, как только меня соединили.

– Позвонишь мне, когда поговоришь с ним?

– Сразу же. Ты просто умница.

– Согласна.

В голосе, ответившем на мой звонок в номере Фариси, слышалась одновременно подозрительность и злость. По-французски он говорил с сильным акцентом и взвизгивающей интонацией.

– Месье Фариси сейчас занят. Кто ему звонит?

– Давайте обойдемся без имен. Я полагаю, месье Фариси прибыл в Ниццу, чтобы обсудить с подругой своего бывшего коллеги одно важное деловое предложение. Я говорю от ее имени.

– Я передам ему ваше сообщение.

– Я бы предпочел поговорить с ним самим.

– Это невозможно.

– А когда будет возможно? Я позвоню еще раз.

– Месье Фариси не говорит по-французски.

– Я говорю по-английски не хуже, чем он.

– Одну минуту.

Последовало глухое молчание: мой собеседник прикрыл телефонную трубку рукой. Затем снова раздался тот же голос:

– Вы хотите договориться о встрече между этой дамой и месье Фариси?

– Нет, не хочу. Я представляю интересы этой дамы.

– Одну минуту.

Снова последовало неслышное обсуждение, и голос сказал:

– Не могли бы вы прийти в отель сегодня вечером?

Я начал терять терпение.

– Нет, не могу.

– Почему? Если вы представляете лицо, имеющее отношение…

Я не дал ему договорить.

– Как давно вы приехали в Ниццу?

– А почему вы хотите это узнать?

– Возьмите утреннюю местную газету, хотя бы за сегодняшний день. Прочтите ее внимательно и все поймете. Я позвоню генералу Фариси через полчаса.

– Кто говорит?

Я повесил трубку и позвонил Люсии. Мой рассказ, похоже, ее не удивил.

– Если уж присылают переводчика, могли бы выбрать кого-нибудь поумнее, – пожаловался я.

– Военные, – сказала она безнадежно, – только и знают что кричать и топать ногами.

Когда я перезвонил, крика и топота стало поменьше.

– Значит, вы говорите по-английски? – переспросил переводчик.

– Да.

– Одну минуту.

Полковник Фариси не источал доброжелательства, однако говорил спокойно и по делу. Мне пришлось снова объяснять, что ему придется общаться с Люсией не напрямую, а через мое посредничество, но когда он это осознал, дело пошло на лад. Похоже, он испытал облегчение.

– Хорошо. Давайте обсудим практическую часть. Я так понимаю, вы не хотите привлекать внимание полиции. Тогда проще всего, чтобы я пришел к вам. Скажите, где вы, и я выеду немедленно.

– Боюсь, что все не так просто, генерал. Если вы прибыли в Ниццу сегодня, а я думаю, что это так, то почти наверняка за вами уже установлено наблюдение.

– Полицией? Но зачем?

– Нет, не полицией. Комитетом, людьми, заинтересованными в успехе операции «Даг».

– Верится с трудом. Как они меня найдут?

– Я нашел вас легко. Думаю, им было даже легче. Вероятно, они ждали вас в аэропорту. В любом случае мы должны действовать, исходя из этого.

– Они не могли успеть так быстро, – в его тоне слышалось презрение.

– Неужели? У меня есть достоверная информация, что три члена Комитета вчера вечером вылетели из Женевы в Ниццу. У них было достаточно времени. Они все про вас знают. В Цюрихе они добрались до вашего друга раньше, чем вы. Здесь они попробуют сделать то же самое.

– Вы сказали, они вылетели вчера. Откуда у вас эта информация?

Он хоть не дурак.

– Я получил ее от представителя итальянского нефтяного консорциума, который, как и вы, заинтересован в материалах, касающихся операции «Даг». Он также прибыл вчера.

Фариси выругался. Ну по крайней мере мне так показалось. Хотя, возможно, он просто воззвал к Аллаху.

По-английски он сказал:

– Вы, конечно же, отвергли его предложение?

– Напротив, мы обсудили условия возможного соглашения. Речь шла о значительной сумме.

– Эти документы принадлежат правительству моей страны, – резко заявил Фариси. – Я приехал, чтобы их забрать. В случае необходимости я обращусь к французским властям.

– В таком случае, генерал, вы их не увидите. Завтра документы уже будут в Италии.

Фариси сердито фыркнул.

– Более того, – продолжил я, – они не принадлежат иракскому правительству. Они принадлежали вашему другу в Швейцарии. Ваше правительство собиралось купить их у него. Теперь они перешли в другие руки. Ваше правительство по-прежнему может их купить. Согласитесь, генерал, ведь в этом и заключается цель вашего приезда – купить. Не так ли?

Он глубоко вздохнул.

– Я уполномочен заплатить компенсацию лицу, которое вы представляете. За трудности и неудобства, которые ему пришлось испытать, чтобы не позволить врагам государства завладеть ценными документами.

– Совершенно верно. Но я должен вам напомнить, что трудности и неудобства были очень значительными. Кроме того, этому лицу угрожала, и до сих пор угрожает, большая опасность. Очевидно, что компенсация должна быть значительной.

Последовало молчание, а затем Фариси спросил:

– Насколько значительной?

– Итальянцы для начала предложили двести пятьдесят тысяч.

– Итальянских лир?

– Новых французских франков.

Он пошептался с переводчиком, чтобы выяснить, сколько это будет в иракских динарах. Оказалось, что почти восемнадцать тысяч.

Когда они закончили подсчеты, раздались насмешливые возгласы. Я быстро продолжил:

– Разумеется, это только начальное предложение; думаю, они с радостью заплатят вдвое больше.

– Глупости! Для итальянцев это не представляет такой ценности.

– У меня сложилось другое впечатление. Однако на сегодня у меня намечена встреча с их представителем.

– Сегодня?

– С каждым часом опасность увеличивается. В конце концов, мы будем вынуждены обратиться в полицию. Нам так и так придется идти в полицию, но леди хотела бы сначала избавиться от документов, получив за них столько, сколько сможет. В противном случае документы будут просто конфискованы властями. Полагаю, французские нефтяники тоже ими интересуются.

– Повторяю, я готов встретиться с вами сегодня вечером. – Он начинал волноваться.

– Генерал, я не хочу, чтобы меня убили, и вы, я думаю, тоже не хотите умереть. Поэтому нашу встречу надо тщательно спланировать. И все равно опасность останется. Если у вас нет серьезных намерений, я бы не хотел рисковать понапрасну. Зачем?

– Я же сказал, что готов заплатить.

– Итальянцы готовы заплатить больше.

– Я заплачу двадцать пять тысяч динаров. Погодите минуту. – Он пересчитал для меня. – Это около трехсот пятидесяти тысяч франков по четырнадцать франков за динар.

– Итальянцы все равно заплатят больше. Однако, генерал, я могу предложить вам компромиссный вариант.

– Компромиссный вариант? – Он произнес это так, словно я предложил ему хинина.

– Должен честно сказать: леди хотела бы передать документы вам.

– А!

– Из сентиментальных соображений, как вы понимаете. Поскольку ваш общий друг был патриотом, и поскольку ей бы хотелось отомстить за его смерть. Я ее понимаю.

– Есть другие компенсации, не только денежные.

Похоже, он готов был развивать эту тему. Пора было вернуть его на землю.

– Поэтому, – продолжил я, – мы отложим решение на несколько часов. После того как я сегодня встречусь с итальянским представителем, я вам позвоню, чтобы рассказать о результате наших переговоров. Если вы решите вмешаться, мы можем договориться встретиться завтра.

– Под «вмешаться» вы понимаете?..

– Увеличить ваше предложение, разумеется.

– Ясно. – Он лихорадочно соображал. Ему важно было не потерять со мной связи. – Хорошо, я готов увеличить предложение до тридцати тысяч динаров.

– Это очень соблазнительно, генерал, и все же я думаю, что не следует сразу отказывать итальянцам. Я должен послушать, что они скажут.

– Хорошо, если вы не будете принимать окончательных решений до нашей встречи. Это очень важно.

– Я позвоню вам сегодня вечером.

– Во сколько?

– В восемь часов или чуть позже.

– Как зовут этого итальянского агента?

– По-моему, я не должен вам этого говорить, генерал.

– Хорошо. – Он снова успокоился. – Буду ждать вашего звонка.

– Договорились.