Текст книги "Гнев"

Автор книги: Эрик Амблер (Эмблер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

IV

Перед уходом Люсия ополоснула стаканы и вытряхнула пепельницу. Я пытался выведать ее планы, но она не желала говорить.

Мы выехали обратно на Корниш. Примерно в пятистах метрах от «Реле-Флёри» Люсия съехала на обочину и остановилась. Не снимая руки с ключа зажигания, повернулась ко мне:

– Вы не могли бы дойти отсюда до «Реле-Флёри» пешком?

– А как же машина? Она не моя.

– Я оставлю ее на стоянке у ресторана. Моя машина припаркована там, и мне бы не хотелось, чтобы вы запомнили номер или поехали за мной.

– А, понимаю. – Я открыл дверцу. – Если передумаете и решите связаться со мной, Адель будет знать, где меня найти. Всего доброго, мадам. Благодарю вас.

– Прощайте, месье.

Я вышел и захлопнул дверцу. Люсия отъехала. Спустя десять минут я подошел к «Реле». Уже совсем стемнело. Моя машина стояла на парковке. Я поехал в Ниццу. Сначала думал позвонить оттуда Саю, потом решил прокрутить ему запись, а из телефонной будки это неудобно. Ничего с ним не будет, если подождет лишних полчаса.

Я вернулся в Мужен немного за полночь. После десятиминутного ожидания ночной консьерж соединил меня с Парижем. Сай был уже на линии, когда я взял телефонную трубку у себя в комнате.

– Ты ее видел?

– Да.

– Отлично. Где?

– В пустом доме недалеко от Ниццы.

Я рассказал ему о подробностях нашей встречи и продолжил:

– У меня есть запись. Хочешь прослушать?

– Погоди, я сейчас переключусь. Давай.

– Первая часть у меня в машине. А потом мы пошли в дом.

– Включай.

Я проиграл запись через миниатюрный динамик диктофона, приложенного к телефонной трубке. Потом нажал на «стоп».

– Вот и все.

Какое-то время Сай молчал. Я слышал, как он обсуждает это с кем-то в редакции, судя по всему, с Эдом Чарльзом, редактором. Я не мог разобрать слов. Потом Сай заговорил снова:

– Пит?

– Да.

– Ну и что ты об этом думаешь? Она не врет? Какое твое впечатление?

– Мне кажется, относительно того, что произошло на вилле в момент убийства, она говорит правду.

– Нам тоже. А еще?

– Как вы поняли из вопросов, что я задавал, во все остальное поверить трудно.

– Возможно, она сама в это верит. Последствия шока и все такое. Невротичной молодой женщине под кроватью мерещатся убийцы.

– По-моему, она хотела, чтобы создалось такое впечатление.

– Возможно. Ладно, мы проанализируем это, когда запись расшифруют. А как насчет всего остального? Я так понял, что Адель, которая упоминается в записи, – это посредник. Как наш знакомый из Мужена ее нашел? Что там за история?

– Никакой истории. Я же говорил. Таковы условия сделки.

– Да ладно, теперь-то ты уже можешь сказать. Давай. Мы запишем.

– Извини, не могу.

Его голос стал строже.

– Послушай, Пит, не упрямься. Ты проделал большую работу. Осталось только выжать ее до капли. Выкладывай начистоту.

– Это все. Ты поручил мне найти девушку и взять у нее интервью. Я так и сделал.

Пауза. Затем Сай сказал:

– Пит, две вещи. Во-первых, ты не имел права принимать условий, не посоветовавшись со мной. Во-вторых, ты не сам нашел эту историю – тебе дали наводку. Неужели ты думаешь, шеф согласится опубликовать твою статью без подробного отчета о том, как нам удалось обставить «Пари матч», да еще на их территории? Ты с ума сошел?

Думать пришлось быстро.

– Ты ведь просил сделать так, чтобы у нас всегда была возможность связаться с этой девушкой, – парировал я. – Если я обману доверие посредников, никаких контактов больше не будет.

Сай коротко хмыкнул.

– Учти, приятель, посредник ничего не узнает до тех пор, пока не прочтет статью в журнале. Это дает нам еще четыре дня на то, чтобы договориться о встрече. А после того как все всё узнают, будет не важно, что она о тебе думает. Поэтому хватит ходить вокруг да около, приступай к делу.

– Я подумаю над твоими словами.

Последовало долгое молчание. Сай зажал рукой телефонную трубку, чтобы я не слышал, но я мог себе представить, что он там говорит.

– Хорошо, Пит, подумай. У нас есть несколько часов, мы можем пока предупредить Нью-Йорк, что у нас материал. Тебе, наверное, надо поспать?

– Да.

– Хорошо. Тогда слушай. Нам понадобится еще послесловие, поэтому, я полагаю, придется прислать тебе подмогу. Я договорюсь, чтобы меня посадили на рейс для прессы из Орли. А ты поспи часика три и в семь встречай меня в Ницце, в аэропорту. Договорились?

– Хорошо, конечно.

– Тогда до завтра.

Сай повесил трубку.

Он был прав – я очень устал. Однако ложиться не собирался.

Я собрал вещи, а потом спустился вниз и отыскал ночного консьержа.

– Прошу прощения, – сказал я ему, – мне надо срочно вылетать в Париж. Вы не могли бы узнать, сколько стоил мой последний телефонный разговор, и включить его в счет? Я отлучусь на полчаса. Хорошо бы к моему возвращению счет был готов.

Консьерж начал возражать, объясняя, что единственный человек, который мог бы составить счет, уже спит, однако двадцать пять франков убедили его, что дело не терпит отлагательств. Я оставил консьержа за пультом и поехал на виллу «Суризетт».

Я бы предпочел предварительно позвонить, но боялся, что консьерж запомнит номер. Если не считать фонарей перед входной дверью, света в доме не было. Собака услышала шум подъезжающей машины и начала лаять еще до того, как я позвонил в звонок. Через какое-то время горничная приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке.

Месье и мадам уже легли, и она не станет их будить. Я спорил, собака лаяла, и наконец Санже спустился по лестнице.

– Кто там? В чем дело?

– Маас. Мне нужно вас видеть.

Собаку и горничную отпустили. Санже снял цепочку и открыл дверь. На нем был шелковый халат поверх пижамы.

– Уже час ночи, – сказал он, тяжело вздохнув. – Нельзя подождать до утра?

– Нет, дело важное. Важное для вас, не для меня. Можно мне войти?

– Входите.

Он провел меня в гостиную.

– Ваша жена еще не спит? – спросил я.

– Сомневаюсь. У нее был трудный день, – добавил он немного расстроенно. – Она приняла снотворное.

– Тогда, я думаю, вам лучше сварить ей кофе, чтобы она проснулась.

Его глаза сузились.

– Вы хотели встретиться с Люсией – встретились. Она нам потом звонила. Чего еще вам надо?

– Она вам сказала, что я отдал ей фотографии?

– Да. Так в чем дело?

– Я старался сдержать обещание, данное вашей жене, но, боюсь, мой редактор не захочет с этим считаться. Ему нужна вся история, целиком.

– И вы ему все рассказали?

– Нет.

– Как так?

– Я отказался. Поэтому я и приехал. Он вылетел из Парижа и будет в Ницце завтра в семь. Другой сотрудник приезжает из Рима. Они направляются прямо в Мужен.

Он начал ходить взад и вперед по комнате.

– Послушайте меня, мсье Санже. Они не знают, что я вышел на Люсию через вашу жену, я сознательно солгал редактору, когда он задал мне этот вопрос. Но он знает про вас и про Патрика Чейза. На то, чтобы получить ваш адрес, у меня ушло двадцать минут. Они, вероятно, справятся за десять.

– Я могу отказаться с ними разговаривать.

– От них не так легко отделаться, как от меня, месье Санже. Если вы не хотите пускать их в дом, вам надо будет позвать на помощь полицию. Я пришел сказать вам, чтобы вы уезжали, пока не поздно.

Ему это показалось подозрительным.

– С чего вдруг? Вам-то какая разница?

– Пытаюсь сдержать обещание. Теоретически я должен встретить редактора в аэропорту в семь, но меня там не будет. Я съезжаю из гостиницы и перебираюсь в Ниццу. Сейчас мне готовят счет.

– Хотите обмануть свою газету? Вас уволят.

– Это было бы неплохо, но я сомневаюсь. По крайней мере сразу меня не уволят. Если они не поговорят с вами лично, то не смогут напечатать ничего, что связывало бы вас с этой историей. Когда у них не получится связаться с вами, они постараются найти меня и надавить на мою профессиональную гордость и здравый смысл.

– У них есть шансы?

– В этом вопросе у меня нет никакой профессиональной гордости, а представления о здравом смысле у нас несколько разнятся. Я буду защищать вас, насколько это будет возможно. Но есть одно условие.

Он вздохнул:

– Я так и думал.

– У меня должна быть возможность связаться с Люсией Бернарди. И напрямую, а не через посредника.

– А, вот вы о чем… – Санже вздохнул с облегчением. – Тогда мне лучше разбудить Адель.

Он уже поднялся, чтобы идти, и вдруг засомневался:

– Я не совсем понимаю, зачем вы это делаете. Только потому, что хотите сдержать обещание? Я, конечно, вам благодарен. Но так ли все просто? Вы отказались от тридцати тысяч долларов и теперь говорите, что у вас нет профессиональной гордости. Похоже, ваша работа вам очень важна, и в то же время вы говорите, что было бы неплохо, если бы вас уволили. Что с вами, Маас? Это ваше прежнее саморазрушение или какая-то новая злость?

Хороший вопрос. Я не знал, как на него ответить.

– Может, и новая, – сказал я. – Когда-нибудь потом мы это обсудим. А сейчас, мне кажется, вам надо торопиться.

Санже пожал плечами:

– Да, конечно.

Он направился к лестнице.

– Наливайте себе.

Я плеснул в стакан виски и постарался мысленно сосредоточиться на том, какие предосторожности следует предпринять. Взять, к примеру, горничную. Она должна говорить, что я приезжал сюда только один раз. Значит, Санже просто дал мне другой источник информации. И надо ее предупредить, чтобы она ни в коем случае не говорила, что мадам Санже зовут Адель.

Через некоторое время Санже спустился уже одетый. В руках у него был небольшой «дипломат», куда он сложил бумаги из сейфа, установленного в алькове. Я посоветовал ему, как проинструктировать горничную.

– Я ей уже объяснил про Адель, – кивнул он. – Мари привыкла держать язык за зубами, пока нас нет дома. Она скажет, что вы поехали в Пьера-Кава. Так оно и было. Вполне возможно, что официант вас даже запомнил, если они начнут наводить справки.

– Как мне связаться с Люсией?

– Адель вам расскажет. – Он на минуту задумался. – Они ведь будут вас искать?

– Думаю, да. Но не представляю, как им удастся меня найти.

– У вас прокатная машина?

– Да.

– Знаете, что бы я сделал на их месте?

– Что?

– Я бы проверил все большие компании, сдающие машины напрокат – их совсем не много, – и узнал бы номер вашей машины. Потом пошел бы в полицию и попросил бы остановить вас за какое-нибудь нарушение, мелкую кражу, к примеру, а потом, когда вас найдут, извинился бы, признавшись в ошибке. Если не хотите, чтобы до вас добрались, мой вам совет – смените машину.

– Куда вы поедете? – спросил я.

Он окинул меня оценивающим взглядом:

– Вам лучше этого не знать. Смешанные мотивы – вещь ненадежная. Вдруг передумаете.

Я заметил, что в его «дипломате» рядом с бумагами было два французских паспорта.

– Собираетесь за границу?

– Только в самом крайнем случае. Надеюсь, это не понадобится.

Адель Санже прошла к нам через гостиную. Для человека, разбуженного после приема снотворного, она выглядела на редкость собранной.

– Мари варит кофе, – сказала она, а затем повернулась ко мне. – Полагаю, мой муж уже поблагодарил вас за заботу, месье.

– Не стоит меня благодарить. Мне жаль, что я доставил вам столько неудобств.

– Альтернатива была бы гораздо хуже.

Ее тон стал деловым.

– Я позвонила Люсии и постаралась ее уговорить. Конечно, ее это не радует. Она разрешила дать вам номер ее телефона, но не адрес. – Адель протянула мне листок из блокнота. – Держите. Она также предупредила, что может переехать, но в таком случае поставит вас в известность. Она почти уверена, что так и сделает. И я должна ей перезвонить, чтобы сказать, где вас можно найти.

– Я пока еще не знаю.

Санже подошел к книжной полке и бросил мне мишленовский путеводитель.

– Вы сказали, что собираетесь найти другую гостиницу. Вам лучше сделать выбор прямо сейчас.

– Хорошо.

Теперь мне нужно было считать деньги. Большую часть командировочных я уже потратил, а рассчитывать на чеки от «Уорлд репортер» больше не приходилось. Я выбрал дешевую гостиницу без ресторана и сказал Адели название.

– Отлично, – сказала она, записывая. – В это время года там должно быть много свободных номеров. Если по какой-то причине вам не удастся там остановиться, идите в следующую гостиницу в мишленовском списке. В любом случае если будете переезжать, выбирайте следующую гостиницу из списка. Я скажу Люсии об этой нашей договоренности.

– Понятно.

Адель вздохнула:

– Теперь я так и не узнаю, что ее так испугало.

– Скоро вы узнаете об этом столько же, сколько знаю я, мадам. Статья будет в журнале на следующей неделе. Они используют мой материал. И не уверен, что «испугало» – правильное слово.

– А что она вам сообщила?

– В ее словах не много правды, мадам, по большей части это ложь, как мне кажется. – Я бросил быстрый взгляд на Санже, который закрывал сейф. – Вы спрашивали о моих мотивах. Смешанными их можно назвать с большой натяжкой. Мне нечего терять, кроме работы, которой я не дорожу, и очень хочется удовлетворить свое любопытство. Разве этого не достаточно?

Его мои слова, похоже, позабавили.

– Теперь картина прояснилась. Хотя я бы сформулировал по-другому.

– Да?

– Вы увлеклись Люсией. Она вас так интересует, что вы готовы обманывать своего босса и расследовать дело самостоятельно. Это новое чувство. Адель понимает, о чем я. Правда, дорогая? Почему, как вам кажется, мы пригласили Люсию для поездок в Мюнхен и Санкт-Мориц? Она как раз та девушка, которая нам нужна. Их трудно найти, а она – одна из лучших. И дело не только во внешности. И не в том, что она очень умна. Мужчины от нее совершенно теряют голову. Даже опытные донжуаны. Я видел своими глазами. Взять хотя бы Арбиля. Он вел себя как мальчишка.

– С немолодыми мужчинами такое случается, – произнес я многозначительно.

– Ах, вот в чем дело, – хмыкнул Санже. В отличие от меня он не смутился.

Я повернулся к его жене:

– Мадам, вы сказали, что она испугалась. Как по-вашему, она похожа на невротичку, которая боится вымышленной угрозы?

– Разумеется, нет.

– Но может она притвориться испуганной?

– Зачем ей притворяться со мной? – Она посмотрела на мужа. – Я пойду собирать вещи.

– Хорошо, дорогая.

Он протянул мне руку:

– Было очень неприятно с вами познакомиться, Маас. Надеюсь, мы больше не увидимся. Ничего личного, вы понимаете.

– Понимаю.

Его рукопожатие было кратким и вялым.

Он уже кричал жене, чтобы она не забыла его белье, и я удалился.

Мой счет был готов. Перед уходом я зарезервировал номера для Сая и Боба Парсонса и оставил записку Саю.

Привет, Сай!

Извини, но я по-прежнему не хочу об этом писать. Я заключил сделку, чтобы получить запись, и должен придерживаться договоренностей. Очевидно, подобное предательство означает конец моей карьеры в «Уорлд репортер». Я при первой же возможности верну прокатную машину и вышлю тебе по почте подробный отчет о моих командировочных расходах – счета за гостиницу и т. п. Журнал может не оплачивать их целиком, но мы обсудим это позднее, когда все утрясется и ты вернешься в Париж. А пока я ухожу в неоплачиваемый отпуск, о котором ты мне говорил.

Кстати, как мне поступать, если во время моего отпуска у меня появятся дополнительные материалы по делу Арбиля? Я должен буду отдать их тебе или могу распоряжаться ими по собственному усмотрению? Я не помню, что написано в контракте, поэтому буду действовать по обстоятельствам.

С наилучшими пожеланиями,

П.М.

P.S. Пленку с записью интервью я вложил в твою папку. Чтобы ты не терял понапрасну время, сразу скажу, что вилла, где живет Санже, называется «Суризетт». Тебе ее каждый покажет. Однако его самого сейчас там нет, и я не знаю, когда он вернется.

Глава IV

I

Гостиница, где я решил поселиться, была расположена рядом с вокзалом, и консьерж привык, что постояльцы приезжают среди ночи. Я назвался Пьером Матисом. Мне удалось проспать четыре часа без всяких таблеток.

Как выяснилось, у конторы, у которой я арендовал машину в Марселе, имелся филиал в Ницце, и первое, что я сделал сразу, как позавтракал, – вернул им «симку». У меня была квитанция о выплате залога, и этой суммы хватило, чтобы почти полностью покрыть плату за дополнительный пробег. Потом я зашел в магазин, где купил диктофон, и вернул его хозяину со скидкой. Соседний магазин фототоваров купил у меня «Роллефлекс» по нормальной цене. Теперь можно было подумать о том, чтобы взять напрокат машину подешевле. В конце концов я ее нашел. Мне предложили древний маленький «рено». Клерк лишь мельком взглянул на мои права. Я представился как Пьер Матис, он так и записал в анкете, даже не удосужившись заглянуть в мой паспорт.

Я поехал в магистратуру.

Судя по номеру телефона, дом, в котором жила Люсия, был расположен к западу от Ниццы, скорее всего в Кань-сюр-Мер. Однако Адель Санже говорила, что Люсия может переехать, и мне хотелось быть готовым к этому заранее. Агент в Сете упоминал лишь Канны, Мужен и Рокебрюн, но дом, в котором я брал у нее интервью, был около Больё. Отсюда я заключил, что у Санже могут быть и другие дома на побережье.

В Монпелье у меня уже был опыт работы в архивах регистрации сделок с недвижимым имуществом, и я сумел найти нужные мне документы, не задавая лишних вопросов. Нельзя сказать, что работа в архиве кипела, но до обеда люди постоянно приходили. Среди посетителей было несколько женщин. Здороваясь, старший архивист называл их по именам, и я решил, что это преимущественно клерки из адвокатских и землемерных контор и кредитных отделов банков.

Но был один мужчина, которому, как мне в Монпелье, приходилось объяснять, как найти нужные сведения. Он говорил по-французски с сильным иностранным акцентом, с трудом подбирая слова, и это также выделяло его из общего ряда. Занятый своими делами, я сначала не обратил на него внимания и только краем уха услышал, что он, похоже, ругается с архивистом. Лишь позже я понял, в чем причина происходящего.

Тома с архивными записями выдавали по одному. Если том был у кого-то на руках, его требовалось вернуть на место, сделать соответствующую запись и только потом выдавать снова. Полагаю, такая система существовала для того, чтобы облегчить служителям архива проверку квитанций. У мужчины был список томов, которые он хотел посмотреть, и ему приходилось очень долго ждать, ну или по крайней мере ему так казалось. Возможно, архивист сумел бы доходчивей объяснить причины задержки, если бы иностранец не вывел его из себя. Плохое знание французского еще больше затрудняло дело. Невольно прислушавшись, я вдруг понял, что происходит. Список томов у мужчины в точности совпадал с моим собственным. Задержка объяснялась тем, что я начал раньше его.

Длинная стойка, за которой работали посетители архива, имела наклонную поверхность, чтобы можно было просматривать объемистые тома, не перегибая корешки. Тонкие перегородки разделяли стойку на несколько кабинок, так что ты не мог видеть тех, кто работает по соседству. Однако в другом конце комнаты, у входа, стоял стол клерка, где оплачивали сбор и выдавали квитанции.

Закончив с областью Ла Тюрби (никакой недвижимости, зарегистрированной на имя Санже, там не обнаружилось), я запросил том по Эзу, подошел к столу и оплатил следующую квитанцию. Оттуда я мог видеть кабинку, где был тот мужчина.

Он стоял ко мне спиной. Я видел только высокую сухопарую фигуру и седой пух, покрывающий лысину. Он носил очки и был одет в темно-серый костюм явно не французского производства. Я затруднился приписать ему какую-то конкретную национальность.

Было уже около полудня, а значит, муниципалитет скоро закрывался на обед. На другом конце стойки архивисту удалось добиться понимания с трудным клиентом, и в комнате наступила тишина. Я гадал, кто этот мужчина. Будь он местным, я бы решил, что Сай срочно послал его на розыски, а так оставалось только предположить, что это еще один иностранный журналист, который каким-то образом обнаружил тот же путь, которым воспользовался я.

Когда служащий вернулся с томом по Эзу, я заметил его вопросительный взгляд через мое плечо. Я обернулся. Мужчина стоял рядом со мной.

Он улыбнулся, обнажив ряд длинных желтых зубов на морщинистом землистом лице. Из-за стекол очков на меня смотрели карие глаза, под которыми свисали складками большие мешки. Его улыбку, очевидно, задуманную как дружескую, очень портили зубы – они придавали ей хищный вид.

Он произнес на очень странном французском:

– Прошу прощения, месье, мне сказали, что наши изыскания следуют одним и тем же или параллельными курсами. Наши конечные цели, несомненно, различны, но пока наши пути не разошлись, мы можем прибегнуть к взаимовыгодному сотрудничеству.

Закончив речь, он снова продемонстрировал зубы и вопросительно поднял брови.

Он застал меня врасплох, и я выглядел глупо, но пока я не сообразил, что ответить, мне это было только на руку. Я тупо уставился на него. Клерк, стоявший рядом со стойкой, тоже на него вытаращился.

В конце концов я пожал плечами:

– Как хотите…

Тонкие губы сошлись.

– Отлично, у нас есть основа для соглашения. Можем продолжить переговоры за бокалом вина, если не возражаете.

Я решил, что даже полезно будет узнать, кто он и что ему надо, и, кивнув, сказал:

– Согласен.

– Моя фамилия Скурлети.

– Матис, – представился я.

Он поклонился.

– Тогда идемте, месье Матис?

– Хорошо.

Я собрал свои записи и положил их во внутренний карман.

Чтобы выйти из муниципалитета, надо было миновать несколько дверей, и Скурлети оказался одним из тех чрезвычайно вежливых или опасающихся нападения со спины людей, которые никогда не проходят вперед своего спутника, даже если им это гораздо удобнее. Наш выход на улицу напоминал дурацкий «нет-только-после-вас» менуэт, отчего у меня сложилось впечатление, будто меня выводят из здания под охраной.

Муниципалитет Ниццы расположен лишь в нескольких ярдах от площади Массена, и мы зашли в ближайшее кафе на углу.

– Полагаю, следует обменяться верительными грамотами?

– Да, наверное.

Он достал большой бумажник крокодиловой кожи и протянул мне визитку с рельефным тиснением. На ней было написано:

Господин Костас Политис-Скурлети

Полномочный агент

Член международной ассоциации детективов

Информационное агентство «Трансмонд»

Почтовый ящик 1065, Муски-роад, Каир, ОАР

– Вы, наверное, слышали о «Трансмонде», – сказал он.

– Боюсь, что нет.

Господин Скурлети, похоже, удивился.

– Это одно из самых больших и уважаемых международных сыскных агентств.

Появился официант с аперитивами, и, прежде чем ответить, я подождал, пока он удалится.

– К сожалению, у меня нет визитки, но моя работа тоже секретна. Я провожу кредитное исследование для финансовой организации. Мне бы не хотелось ее называть. О таких вещах, как вы понимаете, лучше не распространяться.

– Понимаю. У нас тоже есть отдел, который занимается подобными делами – на международном уровне, конечно. Но моя собственная работа по большей части связана с переговорами. Я говорю о секретных переговорах, в которых сторонам по разным причинам удобнее действовать через партнеров.

– Понимаю.

– Добавлю, – продолжал он, – что в настоящий момент я стремлюсь установить некий контакт, и мне представляется, что лицо, чью кредитоспособность вы проверяете, и лица, с которыми я намерен установить контакт, с определенной долей вероятности могут быть связаны между собой.

В его улыбке появился некий оттенок выжидания, как будто он только что рассказал анекдот и ожидает, что я начну смеяться.

Я постарался изобразить скептицизм:

– Вам не кажется, что вероятность этого не слишком велика?

– Этого человека зовут Филип Санже, и он владеет множеством домов на побережье. Я угадал? Да, я сам вижу, что не ошибся. Ну что же вы! Вы мне рассказали про ваши цели. Между нами нет конфликта интересов. А поскольку мы в каком-то смысле коллеги, можем мы быть друг с другом откровенны? Я без особого труда получу нужную мне информацию, но на это уйдет время, а в данном случае оно очень важно для клиентов. Чтобы сэкономить время, я готов заплатить.

– За домашний адрес месье Санже?

– У месье Санже нет одного домашнего адреса. У него их много. Они нужны мне все и сразу.

– Вы говорите, что у нас с вами нет конфликта интересов? Как я могу быть в этом уверен? Кто ваши клиенты и что им нужно?

Он протестующе поднял руки:

– Ну нет, этого я вам сказать не могу. Некая группа бизнесменов срочно хочет вступить в переговоры. Но брать в долг или, наоборот, ссуживать деньги они не собираются, поверьте.

Скурлети заявил, что хочет установить контакт с «лицами», во множественном числе, однако упомянул только одно имя – Санже. Если бы он знал или подозревал, что Санже – это Патрик Чейз, его история выглядела бы очень правдоподобно. Я полагаю, на свете немало людей, которые хотели бы срочно уладить кое-какие деловые вопросы с Филипом Санже, он же Патрик Чейз, и готовы нанять для этого частных детективов. Вполне вероятно, что предметом таких переговоров должно стать возвращение денег, а вовсе не выдача кредита. Но знает ли Скурлети о Чейзе? Или он имеет в виду кого-то другого? Адель Санже? Люсию Бернарди? Сказал ли Скурлети правду о своем задании, или мы оба лгали?

Я тянул время.

– Сколько?

– Тысяча франков новыми, – быстро ответил он.

– У меня на это ушла куча времени, и работа еще не закончена.

– Я дам вам тысячу за неполный список и еще пятьсот за остальное.

Я сделал вид, будто обдумываю его предложение. Он снова достал бумажник и начал отсчитывать сотенные бумажки. Я протестующе замахал руками:

– Погодите, погодите, у меня нет с собой списка. Да и в любом случае…

– У вас есть список, который вы составили сегодня утром. Это для начала.

– Сегодня утром я ничего не нашел. День выдался неудачный. В любом случае я должен все тщательно обдумать.

– Две тысячи франков.

Я поколебался, затем покачал головой:

– Я дам вам знать позднее.

– Когда? Время дорого. Давайте сегодня поработаем в муниципалитете вместе.

– К сожалению, на вечер у меня другие планы. Я могу снова встретиться с вами сегодня здесь в четыре часа.

– Со списком?

Допив стакан, я твердо поставил его на стол, как будто пришел к какому-то решению, и посмотрел ему прямо в глаза.

– Две тысячи пятьсот, – произнес я с вызовом.

Он улыбнулся. Такой разговор был ему понятен.