Текст книги "Мятеж (СИ)"

Автор книги: Эри Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Оника передала ключ Фьорду и уступила тому дорогу. За указанной дверью их ждала чистая комната с тумбочкой и кроватью. У стены лежали два матраса, сложенных стопкой. Единственное окно выходило на улицу, упираясь стеклами в ветви тощего деревца.

– Разве ты не собиралась заняться своими делами, как только мы доберемся до Этварка? – Фьорд следил за девушкой, разглядывающей мир за окном.

– А я и занимаюсь. Это вы ходите за мной как привязанные. Но я не против. Пока вы ищете своего человека, можете оставаться здесь. У вас все равно нет денег на другое жилье, – Оника отошла от окна, оставив на подоконнике сверток с купленными сладостями. – Советовала бы вам осмотреться и разузнать, что да как в городе. Вдруг повезет, и ваш Дэрк окажется всем известным политическим деятелем.

Спускаясь вниз, она услышала поднявшийся на улице гул. Фьорд с Мелиссой последовали следом, понимая, что их спутница чувствует себя на новом месте куда увереннее, чем они.

– Что случилось? – спросила Оника у хозяина постоялого двора, с сосредоточенным видом листающего гроссбух.

– Вы про этот гам? Настоятельница церкви сегодня держит речь. Почти каждый вечер она дает наставления горожанам. Жаль, у меня не так много свободного времени, чтобы посещать собрания. Собор стоит на главной площади. Идите за толпой и она приведет вас.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – Мелисса поймала Фьорда за рукав, когда тот вышел из дома вслед за Оникой. – Там должны быть десятки церковников.

– А мы будем вести себя тихо.

Со всех концов города стекались жители, заполняя большую круглую площадь, окруженную богатыми зданиями. Наиболее выдающимся был собор, набросивший на черепичные плечи шаль из закатных лучей. Две угловые башни возносили к небу горящее в их ладонях пламя, а открытые центральные двери готовы были проглотить весь город целиком. Перед собором стоял помост с тонкой и твердой, словно высеченной из камня фигурой. За спиной Настоятельницы, чуть поодаль, замер почетный караул. Церковники в полном облачении стояли и перед помостом, готовые в любой момент преградить путь охваченной возбуждением толпе. Сквозь ближние ряды нельзя было протиснуться, и троица замерла среди задних, только подошедших горожан. Несмотря на поселившийся на площади ропот, голос Настоятельницы, звонкий и острый, добирался даже до зевак, сидящих на лавочках под домами.

– Покорность дарует сердцам наших братьев покой и тишину. Обратите же свой взор к Всевидящей Матери и присягните ей на верность, приняв, а не отвергнув ее горячий поцелуй, и умиротворение придет в ваш дом и ваше сердце, – ровный голос лился с помоста.

В толпе горожан Фьорд замечал все больше магов с печатью Проклятых, с лицами, переполненными благодати, слушающих Настоятельницу. Злость одолевала юношу. Мелисса крепко сжимала его руку, напоминая, что нужно вести себя тихо.

– Ты куда? – Фьорд одернул Онику, когда та сдвинулась с места, чтобы подобраться ближе. Девушка только шикнула на него и, выскользнув из хватки мага, скрылась среди широкоплечих мужчин.

– Отриньте скверные мысли о благодарении Проклятого за причастие к греховному дару, но вознесите его на алтарь службы обществу, – Оника ловко проскальзывала между горожан, подходя к помосту. Она не смотрела на лица вокруг. Все ее внимание было отдано Настоятельнице.

Темно синее платье женщины спускалось в пол, обнимая благородную осанку, плавный изгиб талии и бедер. Оника уже раньше видела крупные черные кудри, теперь собранные в высокий узел, ровный широкий лоб, с горящим на нем шрамом печати Проклятого. Она узнала в настоятельнице девушку с лукошком груш у колодца, пусть годы и придали ее чертам остроту и холодность.

– Искупление – есть высшая цель и следование ей – достойнейший из способов прожить век, – Оника смотрела, не отрывая взгляда, укрывшись за полями соломенной шляпы впереди стоящего так, что Настоятельница не смогла бы ее увидеть. Чета Фьюриен не скрывала от Оники, что их дочь живет в Этварке, но больше девушка не могла вытянуть из них ни слова. Не могло быть такого, что они не знали о том, что ее мать стала Настоятельницей собора.

– Какой позор, и где такое видано, – прижимая щеку ладонью и качая головой, сказала дородная женщина, стоящая слева. – Мага – и во главу церкви.

– Замолчи, старая, и как ты не устала за столько лет причитать? – ответил ей мужчина преклонных лет, почесывая голову с редкими волосами. – Бедная девочка старается искупить свой грех и верно служит городу, а тебе лишь бы пересуды судить.

– Такой стыд, такой стыд, – сокрушалась старуха. – А ведь родилась же, окаянная, в благородной семье…

– А что произошло-то? – Оника решила, что лучшего объекта для расспросов ей не найти, и не ошиблась.

– Ох, молодежь живет и ничего кроме себя не замечает, – старуха с жалостью посмотрела на Онику. – Семнадцать лет назад…

– Девятнадцать это годков было. Или восемнадцать, – вставил мужчина, на что старуха только отмахнулась.

– Так вот, семнадцать лет назад это было. Жило в почитаемой семье прекрасное дитя, помню, как она бегала за яблоками в соседний сад, всегда вежливая и внимательная. Да только спуталась она с магом-отступником. Хуже того! Мятежником! Ох, темные времена тогда были. Обрюхатил он ее, а когда срок подошел, родила она в полночь не человека, а чудовище!

– Полно басни сочинять, сын у нее родился. Или дочь, – мужчина заработал затрещину и, насупившись, умолк.

– Родилось чудовище, с четырьмя лапами вместо рук, хвостом и тремя рогами. А как родилось, так и дух испустило сразу же. Сожгли его, а пепел по ветру развеяли.

– А мятежник что? – Оника старалась не засмеяться, дивясь абсурдности, до которой доходят городские сплетни.

– Тот, из чьего семени чудовище родилось? Так сбежал он и больше его никто не видел. Говорят, умер он от страшного недуга.

– Видели, видели, и не раз! – мужчина потряс в воздухе пальцем. Супруга попыталась было его унять, но увидев, что Оника проявила к нему неподдельный интерес, отважился продолжить. – В пещерах за западной стеной. Время от времени его издалека видят фермеры, а вот никак иначе, как сегодня утром и мне довелось его заметить. Ходить среди камней и ждет, что его любовь выйдет к нему.

– Тебя послушать, так по Этварку с утра до вечера отступники бегают. Очередной пьяница зашатался в пещерах, а вы и рады раздуть из этого событие, пустоголовые.

– Совсем из ума выжила! – мужчина покраснел, зло сжимая кулаки. – Да к тем пещерам никто в жизни не подойдет, всем известно, что они кишат хассами. Только безумный мятежник осмеливается гулять в тех местах. Или его призрак. В любом случае, держись от них подальше, девочка.

– С чего вы вообще взяли, что это именно тот мятежник?

– А кто еще? Еще тогда он встречался со своей возлюбленной в тех пещерах.

– Что верно, то верно. Одарил ребенком и бросил, а бедняжка совсем с лица спала, ночами уснуть не могла, пока Церковь не приняла ее и не очистила душу. Но все равно негоже магов в настоятели ставить, тем паче выносивших чудовище.

– Да заладила ты со своим чудищем!

Супруги еще долго ругались, но Оника уже пробиралась сквозь толпу к краю площади. Пусть все услышанное лишь городские слухи, но они прорастают только на сдобренной почве. Если ей удастся найти хоть одну ниточку в пещерах, способную рассказать ей историю ее отца, – проделанный путь был не напрасен. Она не могла ждать до утра, боясь упустить свой шанс.

Чета Фьюриен никогда не говорили об отце Оники, пресекая всяческие расспросы. Даже уступчивый Сайл сохранял поразительную для него непреклонность, не сказав внучке ни слова о человеке, полюбившем их дочь. Девушка даже не знала, было ли это глубокое чувство или попытка достичь каких-либо своих целей магом-мятежником. Вероятнее всего, бабка с дедом отказывались говорить об отце Оники из-за того, что он совершил. Или же они и сами толком ничего не знали.

Ноги принесли Онику к западным воротам, где стража дала ей маленькую пластинку с выбитой на ней датой, по которой девушка могла войти в город до наступления нового дня без уплаты пошлины.

Солнце лениво клонилось к горизонту, разгоняя фермеров с мотыгами наперевес по домам. Загорелые мужчины с жилистыми руками в рубахах без рукавов посмеивались и, хлопая друг друга по спинам, договаривались встретиться в «Счастливом гусе». Вдалеке топорщились края обескровленной раны каньона. Солнце подсвечивало единственную россыпь камней за полями, в которой виднелся вход в подземелья. Мужчина на площади не выдумывал: с полей хорошо был виден черный зев пещеры, и входящий или выходящий из нее не остался бы незамеченным.

Парочка ребят-земледельцев посвистывали вслед Онике, но девушка слышала только ветер, выводящий свою печальную песнь в недрах пещеры. Ей слышалось, как он рассказывает историю давно минувших дней о тайной любви мятежника к девушке из семьи отступников и встречах украдкой под симфонию звезд. Это было всего лишь игрой воображения, забавой для возбужденного сознания, охваченного феерией близости к тайнам, при свете луны терзавшим сердце Оники.

Россыпь мелких камешков зашептала под сапогами девушки. Придерживаясь за холодный камень брюха пещеры, Оника начала спускаться по склону, круто уходившему вниз. Десяток шагов и девушка погрузилась в мохнатую темноту, с единственным окошком света – входом наверху. Если в этой пещере когда-то встречались ее родители, возможно спустившись глубже, она отыщет залы, подобные тем, в которых жила Мелисса.

Оника оступилась на непрочно стоящем камне, вынырнувшем из-под ее стопы и, едва удержавшись на ногах, остановилась, чтобы перевести дыхание. Сердце билось непривычно быстро в ямке между ключиц, а дыхание было резким.

Опершись ладонью на стену, Оника склонила голову, опустив веки и стараясь успокоить разбушевавшиеся внутри чувства и эмоции. Девушка не ожидала, что близость к семейным секретам настолько вскружит ей голову.

Мрак вокруг разорвало вспыхнувшее за спиной Оники пламя. Она резко открыла глаза, расширившиеся зрачки пристально смотрели на ее собственную тень, дрожащую на стене.

– Горожане боятся посещать это место. Почему же не боишься ты? – пещеру наполнил размеренный мужской голос. Он упирался ей в спину теплом от пламени, гнездящимся на ладони мага. – Юной девушке не следует спускаться в такие места в одиночку.

– Я слышала, что здесь растут цветы небывалой красоты, не встречающиеся нигде более. Я хотела собрать букет для матери.

Оника медленно обернулась и замерла в онемении. Спускаясь вниз по осыпающимся камням, девушка перебирала в голове десятки вариантов, что или кого она найдет внизу. Но ни один из них не оказался приближенным к действительности.

Пламя, мирно дремлющее на ладони мужчины, проявляло всю свою суть в безумном танце бликов и теней в преломлениях граней зеленого сапфира, из которого была высечена маска. Фьорд не скупился на детали, описывая ее, так что у Оники не осталось сомнений, что перед ней не кто иной, как Командор Ордена Смиренных.

Хотела бы Оника видеть лицо человека, чтобы прочесть по нему мысли, но камень был непроницаем, а единственную прорезь затянула тень от маски.

Напряженную тишину разорвал скрежет камня под каблуками Командора. Пламя в его руке погасло, и в следующее мгновение ладонь мужчины встретилась с плечом Оники, отталкивая ее в сторону. Воздух вспорол свист, а затем звук разрываемой ткани и плоти. Командор выпустил облако огня во тьму из уцелевшей руки, но яд хасса уже ломал сопротивление энергии внутри мага, лишая того возможности укрощать стихию.

Пламя успело обжечь зверю чуткий нос, и тот скрылся в боковом ходе пещеры. Хассы охотятся парами, и Командор пытался найти во мраке девушку, чтобы сбежать, пока не поздно, но пространство вокруг было пустым и безгранично далеким.

Очередной свист выброшенного из пасти длинного языка был прерван визгом раненного зверя. Поток воздуха, перерезавший плоть оставил на своде пещеры неглубокую засечку. Часть отрезанного воздушным клинком языка, лихорадочно извиваясь, упала под ноги Оники. После нападения первого зверя она была готова встретить его напарника. Девушка читала о хассах, обитающих в туннелях под землей. Разовой дозы их яда достаточно, чтобы парализовать обычного человека, маг же продержится не более трех прикосновений сочащихся ядом наростов на тонком подвижном языке. Обычно, хватало двух отравленных ран, так как первая полностью лишала укротителя его силы.

Обезумевший от боли зверь бросился наугад, ударившись закованным в пластины боком о подточенной ветром и водой сталагнат. Камень не выдержал и обрушился, заваливая проход, ведущий на поверхность.

Командор закашлялся, вдохнув едкой пыли. Оника мотнула головой, и порыв ветра разметал каменную крошку по стенам, а что полегче – унес в глубь пещеры. Мужчина потратил несколько минут, чтобы в молчании проверить, не осталось ли зазора в обвале.

– Здесь больше хода нет. Пойдем, – только и сказал он, и, таки наткнувшись на девушку, взял ту за предплечье и повел в кромешной темноте. Он хорошо знал эти туннели. Правая рука горела, а рукав стал липким и тяжелым от горячей крови.

Идя рука об руку с Сапфировой Маской в неизвестность, Оника пыталась разложить все по полочкам и решить, как вести себя дальше. Девушка вспоминала все, что когда-либо слышала или читала о Командоре, чтобы найти опровержение или подтверждение своим мыслям. Орден Смиренных был создан восемнадцать лет назад, в то же время, когда она родилась, и с первых дней его возглавлял человек, чье лицо было скрыто сапфировой маской.

За очередным поворотом их ждала пещера, в которой уместилась пара плоских камней, растущее возле них дерево и небольшой ручей, пронизывающий зал насквозь. На ветвях дерева, под камнями и на своде сидели светлячки, наполняя воздух мягким желтым светом сотен ночников.

Командор отпустил предплечье девушки и подошел к дорожной суме, оставленной ним под деревом. Опустившись на камень, он откупорил выуженный из недр сумы бурдюк. Не нарушая тишины Оника села на камень.

Командор оторвал окровавленный рукав и, небрежно отбросив его в сторону, поднес бурдюк к глубокой рваной ране, пересекающей руку. Сапфировая Маска поднял на Онику взгляд, прежде чем промыть порез. Девушка застыла с приоткрытыми губами, собираясь что-то сказать.

– Я могу попробовать помочь, – ответ пришел к ней сразу при виде истекающего кровью предплечья Командора. Он и так понял, что второго хасса прогнала она, и знал, как именно она это сделала. Глупо было отрицать наличие магического дара. Если не дающая ей покоя мысль верна, ради этого стоило рискнуть. Если же нет – ей не представит труда сбежать от человека, лишенного силы мага.

– Да ладно, – ответил Командор, но все же отложил бурдюк.

Оника обернулась к ручью и, протянув к нему руку, поманила к себе. Шар чистой прозрачной воды отделился от поверхности и, лениво ворочаясь, подплыл к девушке. Держа водяной сгусток над левой ладонью, правой Оника высвободила из ножен кинжал и, зажав рукоять коленям, неглубоко оцарапала ладонь.

Вода наполнилась красными клубами, жадно высасывая кровь из пореза на руке девушки. Командор наблюдал за происходящим, сохраняя молчание.

Несколько лет назад, Оника разбила вазу и порезала об осколки стопы. Промывая раны, а заодно и отчитывая внучку, Орлея обнаружила, что порезы затягиваются сами собой и сразу же позвала Сайла. Старик рассказал, что несколько поколений назад, один из его предков, маг воды, мог исцелять с помощью своей крови и магии воды. Он стал бы выдающимся лекарем, если бы эта сила излечивала ранения не только человека родственной крови.

Когда водяное облако стало равномерно алым, девушка опустилась на колени перед Командором, растягивая алый шар в толстую длинную полосу. Плавными движениями пальцев, Оника опустила водяной бинт на кровоточащую рану. Закусив губу, она наполняла воду под руками энергией и медленно перемещала ее течение.

От пристального взгляда Командора не укрылось то, как едва дрогнули пальцы девушки, и мышцы на лице, когда она приоткрыла край раны.

Его кожа заживала не так, как ее собственная, но в разы быстрее, чем раны Сайла и Орлеи. У Оники не осталось сомнений, и теперь она едва скрывала дрожь ресниц. Человек, о котором она не знала ничего и даже не мечтала встретить, сидел перед ней и был так же реален, как она сама. Онику переполняли противоречивые чувства: в один день перед ней раскрылись тайны двух людей – Сапфировой Маски и ее отца, – которые на деле оказались не двумя, а всего одним человеком. Осталось только понять, почему мятежник стал главой охотников за магами-отступниками. Неудивительно, что он сошелся с женщиной-магом, в итоге занявшей пост Настоятельницы церкви Этварка.

– Вот и все, – напоследок Оника погрузила оцарапанную ладонь в красную от смешавшейся крови воду, а извлекла уже целой, с остатками отшелушившейся кожи. Командор поднял перед собой руку, чтобы лучше рассмотреть светлую полоску молодой кожи на месте раны.

– Маг воздуха. Воды. И еще это. Такое не каждый день встретишь, – Командор пристально посмотрел в разномастные глаза Оники, стараясь заглянуть в самую душу и встретился с таким же пронзительным взглядом. – Твои родители должны быть талантливыми магами.

– Да. Наверное. Сегодня я впервые увидела мать. С отцом как-то тоже не сложилось. Но, поговаривают, что он был магом-отступником, мятежником, – и хоть маска была лишена эмоций, Оника изо всех сил старалась не потерять единственную не скрытую от нее частичку. Кажется, у Командора были темно-коричневые глаза. Один уж точно.

– Она живет в Этварке?

– Да. Она, – Оника запнулась, размышляя, как лучше сказать, – она служит церкви. А вас сюда привели дела Ордена?

– Нет, Этварк – территория церковников, а Орден старается не вмешиваться в их дела. Я здесь с личным визитом.

– Старые знакомые?

– Старые знакомые места. Здесь мягкий климат.

– И не очень мягкие соседи, – Оника указала взглядом на оборванный рукав плаща.

– Временное неудобство. Кровь очистится через сутки, может раньше или позже. Ты ведь впервые в городе? – Оника едва сощурила глаза, пытаясь понять, догадался ли Командор о связывающих их узах крови.

– Впервые. Я выросла на юге. В семье родителей матери. Очень славные люди.

– Не сомневаюсь, – голос Сапфировой маски приобрел металлические нотки. Командор поднялся и посмотрел на Онику сверху вниз. – Тебе не стоит задерживаться. Второй выход куда дальше от города, следует поспешить, чтобы вернуться до темноты. Дни сейчас долгие, но, увы, они не тянутся вечно. Я проведу. Сюда.

Прежде чем скрыться в проходе, Командор достал из сумы маленькую бутыль из прозрачного стекла и поймал в нее десяток светлячков.

Они шли в молчании, каждый поглощенный своими мыслями, от которых в голове становилось тесно, а виски болели. Светлячки взлетали со стенок бутыли, часто трепеща крыльями. Командор шел первым по узкому проходу, Оника за ним. Он был куда выше ее, с широкими плечами под дорожным плащом. Иногда проход сужался настолько, что Сапфировой Маске приходилось идти боком.

Просторы встретили их будоражащими кожу и душу прикосновениями ночного ветра. Краюшка солнца лежала перевернутой вниз на горизонте.

Командор пропустил Онику вперед, сам остался стоять под сводом прохода.

– Спасибо, что не дали хассу задеть меня.

– Ты быстро вернула долг. И, – Командор осмотрел землю вокруг, – ты забыла про цветы. Если честно, никогда не видел в этих местах чего-то особенного.

– Понятное дело. Я солгала, – Оника улыбнулась Командору, медленно отступая к россыпи каменных глыб, разбросанных вокруг выхода из пещеры, словно когда-то давно гигантские землеройки прорубили в породе ходы, вывернув камни наружу. – Я думала найти в этих пещерах хоть что-то, способное привести меня к отцу. Знаете, эти вечные метания детей, росших без родителей, – Оника театрально закатила глаза, словно ее саму раздражало то, о чем она говорила. – Без этого, наверное, никак. И, похоже, я таки нашла то, зачем пришла. Доброй ночи!

Оника взмахнула рукой, подняв стену пыли, полностью скрывшую ее от взора Сапфировой Маски. Когда серое облако развеялось, Командор остался наедине со светлячками, не находящими себе покоя в тесной бутыли.

* * *

Фьорд прекратил забрасывать Онику гневными расспросами только после того, как Мелисса с силой оттащила его в другую часть комнаты, поняв, что девушка не скажет сегодня ни слова даже под пытками.

Оника сидела на подоконнике, раскачивая свесившейся ногой. Со стороны показалось бы, что взгляд девушки пытается пронзить сизое небо насквозь, но он был устремлен в самую глубь сознания Оники, ее желаний и устремлений, опыта прошлого и возможных вариантов будущего.

Встреча с отцом, путь недолгая, дала Онике куда больше информации для размышлений, чем та рассчитывала. Теперь, в относительной тишине, она имела возможность поразмыслить обо всем не спеша.

Мысль о скором возвращении домой была отметена сразу. Увидев мать и отца, занимающих не самые последние места в обществе, Оника знала, что не сможет вернуться домой и жить, как прежде. И пусть с матерью ей все было понятно, как с женщиной, которой сообщили о том, что ее новорожденный младенец не выжил, и которая сама посадила себя в клетку и посвятила жизнь Церкви во имя искупления грехов, то цели и поступки Сапфировой Маски оставались для нее загадкой – сокрытой в языках пламени тайной, искушающей всем своим естеством, и зовущей разгадать ее.

Оника размышляла над тем, чтобы остаться вместе с Фьордом и Мелиссой, и посмотреть, куда приведут их поиски. Девушка осознала, что не верит в побег Фьорда из лап Ордена. Не в то, что магу удалось сбежать, а в то, был ли побег таким уж побегом? Она видела, как он сражался с пещерными пауками, самозабвенно, но нерасчетливо, импровизируя на каждом шагу. Такой импровизации было бы явно недостаточно, чтобы сбежать из-под присмотра тренированных магов. Если, конечно, не удачное стечение обстоятельств. Но насколько случайным оно было?

«Фьорд славный парень, но опрометчивый и слишком прямолинейный для мага-отступника», – говорила она сама себе. И если ее отец когда-то верил в то же, во что и он, возможно, ей следует присмотреться к юноше. Да и в любой момент ему может понадобиться кто-то посильнее Мелиссы, способный оказать на него большее влияние, чтобы уберечь от глупостей.

Отыскать Дэрка не будет трудной задачей, тем более у Оники, понаблюдавшей всего ничего за жителями города, сам собой родился план поисков. А там можно и послушать, что им скажут.

Мысли Оники забрели в просторный неф сознания, где жили Сайл и Орлея, целиком посвятившие себя наследнице. Потеряв для себя дочь, они обрели смысл жизни в воспитании и обучении внучки, передавая ей свои знания и умения укротителей стихий.

Сайл, заботливо держа за руку, провел Онику в мир магов воздуха, вольных, как ветер. День за днем, не жалея сил, он помогал постигать девочке азы укрощения ветра, не переставая удивляться, насколько легко ей все дается. Оника скользила на крыльях свободного ветра с младенческих лет, полнящаяся дыханием свободы и неукротимого порыва. Взрослея, она осознала, что воздух – не только мчащийся вдаль неудержимый конь, но и изощренный убийца, способный перетирать горы в пыль на протяжении долгих лет или изрубить их вдоль и поперек в мимолетной прихоти. За ее плечами остались сотни спаррингов с Сайлом, в которых она оттачивала свои умения мага воздуха.

Дар водной магии в девочке раскрылся в возрасте десяти лет, обрушившись на головы четы Фьюриен ледяным потоком. Тогда уже Орлея взялась за обучение Оники, посвящая ее в тайны изменчивой и хитрой стихии, требуя от внучки высшей степени старания. Магия воды привнесла свои собственные уроки в жизнь девушки, делая ту изворотливой.

Сполна познав время штиля, скрывавшего ото всех неудержимую мощь водной толщи и буйство распутного ветра, она была готова прикоснуться к иному воплощение двух стихий – спущенного с цепей самоконтроля тайфуна, крушащего корабли и сеющего первобытный ужас в души случайных наблюдателей.

Оставив свои размышления, Оника посмотрела на дремлющих спутников. Рано или поздно, жизнь приведет Фьорда к новой встрече с Сапфировой Маской. И она будет рядом, чтобы задать накопившиеся вопросы.