Текст книги "Мятеж (СИ)"

Автор книги: Эри Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Несобранность, рассеянность и беспорядок в голове. Магия огня – это строгий самоконтроль. В ином случае тебе останется всю жизнь разве что свечки зажигать. Мало есть везунчиков, чей талант укротителя огненной стихий так велик, что позволяет им управляться с пламенем на высоком уровне без соблюдения строгой дисциплины. И ты не в их числе. Первое – ты сосредотачиваешь достаточное количество энергии, чтобы добиться необходимого жара; второе – ты увеличиваешь объем энергии ровно настолько, чтобы твое пламя не исчезло до того, как оно угодит в цель; третье – ты концентрируешься на управлении созданным огнем, заставляя его оказаться там, где ты хочешь и когда, не превратившись по пути в светящееся облако. Чтобы справиться с целью, не нужны гигантские массы из еле теплого огня. Раскаленный кинжал, пронзающий плоть и металл, – вот твое основное оружие.

Оника сидела на шероховатом камне у реки в компании Мелиссы, наблюдая за тренировкой Фьорда. Шел третий день, когда полуденный отдых доставался только девушкам: Люфир самоотверженно следовал своему обещанию учить Фьорда, не давая тому и минуты покоя, так что юноша к концу дневного перехода валился с ног, лишенный большей части накопленных запасов энергии.

Шестой каньон оказался наиболее приветливым из всех, что до этого пришлось повидать путникам: узкая зеленая долина, когда-то давно бывшая руслом полноводной реки, теперь окаймляла змеящуюся синюю ленту. И хоть лучи солнца касались подножья глубокого каньона всего пару часов в день, тепло, исходящее из недр земли, и достаток воды превратили долину в благоухающий оазис.

– Странно видеть его тренирующимся под руководством человека, о котором он и слова раньше не мог сказать без ненависти в голосе, – Мелисса следила взглядом за подлетающими в воздух деревяшками и преследующими их вспышками пламени. Девочка все никак не могла избавиться от чувства, что следующая огненная игла будет направлена в лучника.

– Я предпочитаю верить, что даже такой одержимый маг, как Фьорд, не лишен зерна рациональности. Сейчас Люфир учит его, и, я надеюсь, твоему другу достанет сообразительности и чести, не напасть после на своего учителя, – Оника положила на язык парочку синих ягод, собранных в долине. Мелиссу смутили слова девушки, а ее спокойствие и играющая на губах расслабленная улыбка, несоответствующие произносимым словам, насторожили укротительницу земли.

– Вы же с ним больше, чем друзья. Как так, когда он член Ордена Смиренных?

– Ты хочешь говорить об этом? Или тебя интересует что-то другое, что может дать ответы на вопросы, касающиеся тебя лично? – Оника аккуратно перевела тему, которую не желала затрагивать, многозначительно посмотрев на Фьорда, уже изрядно измотанного: его движения стали неаккуратны, а взгляд с трудом сосредотачивался на цели.

– Я не знаю, как разобраться в своих мыслях и чувствах. Дома все было просто, а здесь, на Поверхности…, – Мелиса смущалась и робела под невежливо пристальным взглядом Оники.

– Если ты столько кого-то терпишь, это уже что-то значит. Только не ошибись со своим выбором. Горячность юных лет может кончиться бедой.

– А тебе она совсем не свойственна. Ты всегда так спокойна и рассудительна, что мне тяжело представить, что ты вообще можешь что-то чувствовать, – Мелисса одернула себя слишком поздно. – Извини, это ужасно прозвучало, я не хотела.

– И как ты считаешь, кто из нас двоих – бесчувственная я или не скрывающий эмоций Фьорд – дольше протянет в городе полном церковников, не раскрыв себя? Когда ты маг-отступник, понятия излишней осторожности не существует. Здесь, как нигде, пригодится холодность ума.

– Время идти дальше, – Люфир подошел к девушкам, поднимая с земли оставленный у камня заплечный мешок.

– Он же еле на ногах стоит! – Мелисса с сочувствием смотрела на послушно плетущегося следом за лучником Фьорда. Непривычное опустошение запасов энергии подкосило его, не давая телу работать как прежде: дыхание было сбивчивым и неглубоким, а мир вокруг время от времени начинал вертеться и подскакивать перед глазами под ритм сердцебиения в ушах.

– Все в порядке, я полон сил, – Фьорд вымучено улыбнулся, стараясь держаться ровно во время очередного приступа головокружения. – Нужно быстрее добраться до побережья.

– В идейных людях есть свои положительные стороны, – заметил Люфир, когда путники переходили реку по очередному ледяному мосту. Мелисса с тревогой смотрела на друга, но маг огня стойко переносил усиленные тренировки, даже не задумываясь над тем, что лучник потребует от него дальше.

* * *

– Это он? Он?! Быть не может! Какой же он огромный! – Мелисса вырвалась вперед и замерла точеным силуэтом на краю поросшего высокой травой обрыва, за которым синева стекала с небосвода вниз, смешиваясь с темными водами Восточного океана. В глазах девочки, не видевшей ничего больше лесных озер, светились восторг и восхищение.

– Выглядит потрясающе, – Оника остановилась рядом с Мелиссой и втянула воздух всей грудью. Сады, отделяющие седьмой каньон Спасения от побережья отступили под напором ветров, приносящих с океана соль и крики чаек. Ветра звали Онику присоединиться к их разгульному веселью; Восточный океан, лениво ворочающий боками, искушал девушку испробовать истинное могущество водной стихии.

– Если двигаться вдоль побережья на юг, наткнемся на рыбацкую деревушку – это наша предпоследняя остановка. Дальше только обитель Небесных Кочевников, – собранные в садах орехи тихим аккомпанементом словам Люфира скрипели в заплечном мешке.

– Откуда ты знаешь дорогу? – Фьорд старался не отставать от спутников, хоть каждый день пути с тренировками вместо отдыха давался ему все сложнее.

– В этих краях прошли годы моего детства, – Люфиру не удалось рассмотреть ни одной тропки, ведущей со скалы вниз, к широкой полосе песчаного побережья, так что Мелиссе довелось озаботиться пригодным спуском.

Колючий песок вперемешку с ракушками норовил пробраться в сапоги, а иссушенные ветрами ветки низкого кустарника цеплялись за полы одежды. Широкая тень от нависшей над побережьем скалистой гряды кралась по белому пляжу; спокойные прибрежные воды приобретали пугающий окрас.

Не сдержавшись, Мелисса отделилась от группы и, подбежав к кромке воды, опустила в нее ладони. Вода отпрянула и с силой ударила в берег, намочив сапоги. Возведя себе небольшой постамент из спрессованного песка, юная укротительница опустилась на колени и, зачерпнув воды, сделала глоток. Девочка закашлялась, когда горло обожгла горькая жидкость.

– Она соленая! Соленая! – обернувшись к спутникам, прокричала Мелисса. – Вы знали?

Когда на побережье опустились звенящие сумерки, на горизонте зажглись желтоватые фонари рыбацкой деревушки. Серые дымки потянулись в сторону каменной стены, отгородившей поселение от всего мира с одной стороны, а голоса рыбаков, возвращавшихся домой с дневным уловом, пришли с другого края, в выброшенных на берег лодках.

– Ты говорил об этом месте? – Фьорд прищурился, изучая растущий из горизонта невысокий силуэт деревни.

– Да. Переночуем, а с утра найдем подходящую лодку.

– Неплохо бы послушать местные толки – вдруг подвернется что-то про Небесных Кочевников, – весь путь по побережью Оника следила за Люфиром, отмечая, как тот все больше погружается в свои мысли, а его взгляд, раз за разом, упирается то в горизонт, то в песок под ногами.

Приблизившись к селению настолько, что можно было легко разглядеть расшатанные ветрами створки на окнах крайних хижин, Люфир свернул поближе к скале, в тяжелой тени которой ютился одинокий дом, без огней жизни в окнах с разбитыми стеклами. Входная дверь накренилась на ослабших от лет петлях, а доски у порога местами превратились в труху, изъеденные солью и влагой.

– Разве хозяева не будут против? – робко произнесла Мелисса, постепенно осознавая, что дом давно не знал человеческого тепла.

Люфир остановился сразу за входной дверью и опустил взгляд вниз: за долгие годы ветер намел в хижину песка, щедро устелив ним пол.

– Это наш ночлег на сегодня. Никакой магии. В суме есть орехи и немного фруктов, – Люфир бросил у двери заплечный мешок и вышел из дома.

Оника напряженно посмотрела ему вслед и вошла в хижину. Мелисса вручную выгребала песок на улицу, тогда как Фьорд устало опустился на пол и закрыл глаза. Рядом стоял небольшой буфет, у квадратного столика в углу лежали осколки разбитой вазы и засохший стебель цветка, выглядывавший из-под песочного покрова.

В соседней комнате Оника обнаружила маленькую печь, огонь в которой не горел долгие годы, стол с толстой тяжелой столешницей и три стула, два из которых были повалены навзничь. В углу кухни девушка заметила фигурку двух птиц с расправленными крыльями, высеченную из светлого дерева. Оттерев ее от остатков песка, Оника спрятала находку в карман.

В третьей комнате стояли две кровати: двухместная и небольшая кроватка для ребенка. Открыв створки стоящего у стены высокого шкафа, покрытого, как и все в доме, толстым слоем пыли и погрязшего в песке, девушка нашла ворох одежды, изрядно поеденной вредителями. Тихо притворив дверцы, она вернулась в прихожую, где Фьорд чистил орехи, а Мелисса делила их на четыре кучки.

Ночной бриз перебирал волосы лучника, когда Оника опустилась рядом на студеный песок. Редкие волны накатывали на берег и отступали, не дотянувшись пары сантиметров до сапог Люфира.

– Как давно ты был тут?

– Командор проявил любезность и не дал мне за все годы службы в Ордене ни одного задания в этих краях. Снова оказаться здесь – довольно странно, – Люфир набрал горсть песка, и светлые водопады побежали сквозь его пальцы. – Навевает воспоминания. Прости мою неловкость, мы никогда раньше не говорили о тех временах.

– Может, сейчас самое время начать?

– Стоит попытаться, – Люфир усмехнулся и задумался. – В этом доме мы прожили всего несколько лет. Родился я далеко на севере, на небольшом островке, изнывающем, если не от высоких вод, так от быстрых ветров. До моего рождения мать с отцом скитались по Восточному океану, и мое появление мало что изменило. Я отчетливо помню крепкие руки отца, что держали меня, и спину матери, направлявшей ветер в паруса нашей лодки. Мне тогда был год или два, и, как и все, я не запомнил тех лет, но эти картины не раз приходили ко мне во снах, пахнущие горькими водорослями и прозрачной штилевой водой. Из сновидений я знаю слова отца, уговаривавшего мать пристать к материку, его попытки убедить ее, что ребенок не может расти на деревянном плоту, что ему нужна твердая почва под ногами и простор для движения. Но моя мать была одержима поиском Небесных Кочевников и не желала ничего слушать. Настойчивость отца и начавший ходить ребенок, в конце концов, убедили ее оставить жизнь в море. Мать отыскала область побережья, ближайшую, по ее расчетам, к океаническим водам, где могли находиться Небесные Кочевники. Отец построил дом и мое детство тогда, когда она дни напролет проводила в лодке, так и не оставив свои попытки отыскать племя воздушных магов. Так было до того дня, когда церковники пришли в наш дом.

Мне было пять лет. Я играл поблизости от деревни, когда увидел незнакомые фигуры, выводящие отца из дома. Он был магом воздуха, но не таким сильным, как мать, а та была бессильна против ментального мага, пришедшего с людьми церкви. Долгое время я не мог вспомнить, что произошло в тот день, пока воспоминания не посетили меня в сновидениях: я бегу к дому, увязая в горячем песке, когда из ниоткуда возникает спина Командора. Я хочу оббежать его, но он ловит меня за плечо и не пускает. Они спорят. Церковники требуют отдать им ребенка, но Командор твердо намерен увести меня с собой. После этого сна я долго смотрел на Командора зверем и забивался в любой угол, но со временем понял, что в тот день он уберег меня от ужасной для мага участи.

– И ты никогда не пытался узнать, что случилось с твоими родителями? – Оника вспомнила свою собственную маленькую мечту, робко прячущуюся в закоулках сознания: узнать хоть толику истины о своей семье.

– Их забрали церковники. Ответы, которые я мог получить, пугали меня.

– А твои сны? Когда я раньше заговаривала о них, ты отмалчивался и менял тему. В этот раз будет так же?

– Нет, не так же, – лучник улыбнулся и взъерошил волосы Оники. – В своих снах я вижу отголоски воспоминаний, а иногда истории о других людях, с которыми, пусть даже на короткий миг, пересеклась моя судьба. Так, в ночь, последовавшую за днем, когда я ранил Фьорда, я видел его в сырой пещере, с тяжелым дыханием и обожженным плечом. Видел Мелиссу, обратившуюся лисой и скрывшуюся под сенью Восходящего леса, когда мой отряд наткнулся на вас.

– Превратившуюся в лису? Как это? – Оника с удивлением посмотрела на Люфира. Мелисса так и не рассказала, как ей удалось сбежать в тот раз.

– Чего только не случается в наше время, – юношу развеселило удивление на лице подруги. – Неужто в этом мире нашлось то, что известно мне, но чего не знаешь ты?

– Ты продолжишь или тебя уже не удержать от насмешек? – Люфиру редко удавалось подшутить над Оникой, и девушка с удовольствием не лишала бы его такой возможности, если бы не любопытство.

– Продолжу, – Люфир примирительно кивнул головой. – Не знаю, откуда приходят ко мне эти сновидения, но других я не знал за все годы жизни. Я встретил всего несколько человек, которые так ни разу и не посетили меня в ночи. Странно, ведь они не были случайными встречными, тогда как даже нечаянный незнакомец, чье лицо я увидел, хотя бы раз, да придет в мои сны. Один из этих людей и самый первый – Командор. Я списывал это на то, что никогда не видел его лица, но когда ты стала вторым человеком, пришлось задуматься, что дело в чем-то другом. Я так и не нашел ответа. Но теперь я знаю, что вас связывают кровные узы. Хотя остается еще кое-кто. И это еще более удивительно, ведь этот человек – твой дедушка, Сайл Фьюриен.

– А Орлея?

– О, ее я видел куда чаще, чем мне того хотелось. Прости за эти слова, но она меня немного пугает, – Люфир неловко улыбнулся, вспомнив строгий силуэт Орлеи Фьюриен и ее пристальный взгляд.

– Не извиняйся: вся деревня приходит в священный трепет при виде Орлеи, и даже Сайл не исключение, – Оника рассмеялась, но ее веселье омрачили мысли о том, что сделает с ней бабушка за побег. Девушке еще предстояло навестить родной дом, прежде чем вернуться к отцу. И все, что стояло между ней и грозным взглядом Орлеи, – это поиски Небесных Кочевников. – Мы отыщем то, что так настойчиво искала твоя мать.

– Надеюсь, находка не принесет горечи разочарования.

– Кстати о находках, – Оника достала из кармашка обнаруженную в доме фигурку с птицами. – Знакомая вещица?

– Да, я помню, – лучник принял вырезанных из дерева птиц из рук девушки. – Мать подарила мне их, вернувшись из очередного увенчавшегося неудачей путешествия. Она выловила корягу в море и высекла из нее двух сизокрылов с помощью своей стихии.

– Похоже, она была очень искусным магом воздуха.

– И хотела, чтобы я стал таким же. Каждый год моей жизни, без пробуждения способностей стихийного мага, все больше удручал ее. Она подарила мне эту фигурку, надеясь, что это откроет силу воздуха в ее сыне. Какая глупость.

– В нашем дуэте уже есть один маг воздуха. А талантливые стрелки нынче редкость, – ободрила друга Оника, накрыв своей ладонью его.

Холодные ветра подули с востока, забираясь под одежду магов, сидящих на берегу Восточного океана. Небосвод обронил сверкающий лунный лепесток, знаменуя окончание жаркого лета и скорое начало осени.

* * *

Едва небо посветлело в ожидании затаившегося за горизонтом солнца, Люфир вместе с Оникой приблизились к рыбацкой деревушке. Лучник поручил Фьорду остаться в хижине и уделить время тренировкам, а Мелиссе – быть снаружи и смотреть в оба, чтобы к дому никто не приблизился не замеченным.

Прибой шумел в подпорках мостов, баюкая обросшие водорослями лодки, и перебирая на отмели надколотые ракушки. Старый фонарь, забрызганный остатками масла, раскачивался на столбе, провожая тоскливым скрипом первую пару лодок, вышедшую в море. Еще с десяток рыбаков укладывали у берега сети. Годы запутались в их бородах, а кожа ороговела от поцелуев соленых ветров. Паруса давно утратили свою белизну и стройность, превратившись в потрескавшиеся соляные наросты на маленьких мачтах.

Мужчины шутили и подначивали друг друга, ставя вечернюю выпивку на то, кому удастся заполнить больше бочонков, стоящих на берегу возле причала. Раз в неделю, а когда улов позволял – дважды, бочки с засоленной рыбой увозились вдоль побережья на север, а затем на запад, в Берилон, откуда телеги возвращались с мешками муки и фруктами, дозревающими в широких ящиках. Рыбная ловля была основным промыслом в деревне. Редким умельцам удавалось отыскать ценные раковины и жемчужины, из которых в столице изготовляли ожерелья и серьги.

Когда маги подошли к причалу, все разговоры утихли, а взгляды живых глаз, ютящихся под ореолом выгоревших на солнце ресниц, обратились к чужакам.

– Послушных ветров в ваши паруса да сытой рыбы в сети, – поприветствовал рыбаков Люфир. – Мы ищем доброго человека, который согласится продать свою лодку. Из крепкого дерева и с прочной парусиной, чтобы не боялась долгого плавания.

Слова лучника вызвали громкий смех среди рыбаков и приглушенные шуточки.

– Так вам нужен дурак, а не добрый человек, – сказал один из мужчин, и обвел взглядом своих товарищей. – Прости, но такого ты здесь не найдешь.

– Я не постою за ценой, – вежливо настаивал на своем лучник, положив руку на туго набитый монетами мешочек у пояса. В глазах рыбаков промелькнула жадность и чувство легкой наживы, но никто не поддался искушению.

– Обернись вокруг, парень, – продолжил все тот же мужчина. – Ты на отшибе мира и единственное, что накормит тебя в этом крае горькой воды и соленого песка – это лодка да сети. Никто не продаст тебе друга, что из года в год кормит семью.

– Бери мою, – подал голос старик, одиноко сидящий в своей лодке и поправляющий парус. По пристани, словно прокисшее молоко, разлилось неодобрительное перешептывание.

– Совсем выжил из ума старый пень. Я говорил, что соль ему выела все мозги, – до Оники донеслись ехидные слова молодого рыбака.

– Чего застыл? Или тебе уже не нужна лодка? – ворчливо бросил старик, выбираясь на берег. – Пойдем в дом. Не видать хорошего плавания, если не задобрить дух океана добрым элем.

Хижина старика стояла у самого берега, чудом не унесенная штормами в открытый океан. Ветер раскачивал простыни, развешанные на бельевых веревках у дома. Рядом со входом в лачугу стояло мудреное устройство, наполненное соленой водой. Из его купола вела трубка в кувшин с уже живительной пресной влагой.

Люфиру пришлось склониться, дабы не удариться лбом о покосившуюся от времени дверную арку. Внутри магов встретило удручающее запустение: судя по всему, хижина уже долгое время не знала женской руки. Дремавшая на подоконнике кошка с седыми ушами приоткрыла глаза, и, завидев лучника, выгнула спину и зло зашипела.

– Надо же, эта бестия помнит, как ты еще сопливым мальчишкой таскал ее за усы, – старик поставил на стол три кружки и, выудив из буфета мутную бутыль, дрожащими руками разлил эль, обронив немало капель на грязную столешницу. – Думал, я не узнаю тебя, пусть и через столько лет? Ты похож лицом на свою мать. Слишком похож, как для мужчины, – старик с неодобрением оглядел Люфира и широким жестом пригласил гостей за стол.

– Я всегда считал, что место женщины дома, у очага, рядом с горячим ужином и вымытыми детьми. А твоя родительница была дурнейшей из матерей, что я встречал, – старик не утруждал себя вежливыми фразами, выкладывая все, как было на душе. Но Люфир и не думал прерывать рыбака, как бы остры и горьки ни были его слова. – Но я не знавал ни женщины, ни мужчины, храбрее твоей матери. Как-то раз мой дурак-брат отправился в океан: тогда светило солнце и дул мягкий южный ветер, но моя нога ныла, словно по ней прошелся целый полк, а она никогда не врет, – старик постучал по полу деревяшкой, которая заменяла ему правую ногу от колена. – Я говорил ему, что надвигается шторм, но, думаешь, он слушал меня? «На небе ни облачка!» – сказал он мне тогда. А когда океан превратился в неистового зверя, волнами пытающегося достать до колошматившего его молниями неба, твоя мать без раздумий запрыгнула в свою лодку и отправилась на его поиски. Тогда она вернула мне брата живым и невредимым, а я так и не смог достойно отблагодарить ее. Моя лодка – твоя. Скоро мой братец-недотепа придет караваном из деревни южнее нашей, и я поручу ему вернуться с древесиной для новой.

– Я благодарен за этот щедрый дар, но я пришел, чтобы купить лодку, а не взять ее в благодарность за то, что сделал не я, – Люфир отстегнул с пояса мешочек и положил его на стол. Старик презрительно скривился и сделал глоток из кружки.

– Ты говоришь еще напыщеннее, чем твоя мать. Забирай свой дрянной метал и не смей оскорблять меня в моем же доме! – старик в сердцах стукнул кружкой по столу, но тут же смягчился, даже с жалостью посмотрев на Онику. – И отыскал где-то себе такую же полоумную, как и твоя мать. Одумайся, девочка, возвращайся домой и жди своего друга у окна, как и подобает достойной женщине.

– Мы уже так пробовали, – мягко улыбнувшись, ответила Оника. – Пришла пора изменений.

Оника хотела спросить мужчину, не слышал ли он чего о Небесных Кочевниках, но Люфир тронул ее за руку, останавливая.

– Нам пора отправляться, – пояснил лучник, поднимаясь из-за стола.

– В это время года нередки сильные северные ветра, – предупредил старик. Он взял оставленный на столе мешочек с монетами и грубо всучил его Люфиру. – Не оскорбляй меня, мальчишка.

Пока маги шли к пристани, Оника не спускала глаз с помрачневшего лица Люфира.

– Ты помнишь его?

– Да.

– Почему ты оставил плату за лодку? Я видела, как ты подкинул деньги в лежащий возле двери кожух. Он же не хотел их брать.

– Я пришел купить лодку и купил ее. Воспользоваться благодарностью за то, чего не было – дурной тон, – Люфир взглянул на Онику, и, вздохнув, продолжил. – Моя мать не успела отыскать его брата – океан забрал его раньше. Парень на пристани был прав – старик давно утратил остатки разума. Так что деньги ему пригодятся, когда его брат не придет в деревню.

Девушка немного отстала от лучника, проводя того тяжелым взглядом. Обернувшись, она увидела сидящего на завалинке старика, увлеченного игрой на сопели. Кошка, ранее дремавшая на подоконнике, выбралась на улицу и свернулась калачиком у ног хозяина, укутанная серебристым сиянием седой шерсти.

– В трех днях пути строго на восток при попутном ветре штормы рвут паруса и поднимают волны в несколько этажей. Даже в солнечную погоду при полном штиле те места следует обминать десятой дорогой, – услышала Оника, подходя к Люфиру, беседовавшему с мальчиком одиннадцати лет.

– Разве кто-то выходит так надолго в море? – удивилась девушка.

– Нечасто, но бывает. Когда течения меняются, косяки могут уйти в океан, и тогда нужно снаряжать лодки вдаль. Через три года я тоже смогу выйти в море вместе со старшими, и поймаю глубинного луноглаза!

Люфир переглянулись с Оникой, не понимая, о ком идет речь, но детали рыбной ловли местных жителей заботили их меньше всего.

– Это хорошая лодка. Старая, но хорошая. Легкое дерево и крепкая парусина, – важно заметил мальчик, довольный, что смог показать свои познания. – Вам повезло, что старик согласился продать ее.

На улице появилась худощавая женщина и позвала мальчишку в дом, обеспокоенная появлением чужаков в деревне.

– Три дня пути на восток – не такой уж и далекий путь. Странно, что Небесные Кочевники держатся так близко к материку, – сказала Оника.

– Вполне вероятно, что в трех днях пути мы не найдем ничего, кроме зоны ураганных ветров вполне естественного происхождения. Но этого не узнать, пока мы не доберемся туда.

– Управимся скорее, чем за три дня. Почему-то мне кажется, что лодки, на борту которых находится маг воздуха и воды, плывут быстрее остальных, – девушка усмехнулась, смерив горизонт взглядом, полным решимости взяться за еще одно испытание и с успехом пройти его.