355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энтони Бивор » Вторая мировая война » Текст книги (страница 7)
Вторая мировая война
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 01:16

Текст книги "Вторая мировая война"


Автор книги: Энтони Бивор


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Коллективный дух в рядах японской Императорской армии, насаждаемый еще во время прохождения курса молодого бойца посредством коллективного наказания, также привел к неофициальной иерархии, разделяющей солдат на старослужащих и новобранцев. Старослужащие организовывали из своих рядов целые банды, чтобы насиловать женщин, – до тридцати человек на одну. Закончив насиловать, женщину обычно убивали. Так вот, новобранцев в такие банды не брали. И только после того, как они становились частью касты старослужащих, их «приглашали» присоединиться к этим зверствам.

Новобранцам также не позволяли посещать «женщин для утешения» в военных борделях. Это были китайские девушки и молодые замужние женщины, которых часто хватали прямо на улице или которых выдавал деревенский староста по строго фиксированной квоте, полученной им от японской военной полиции кэмпэйтай, вызывавшей всеобщий страх. После нанкинской резни японские военные власти потребовали предоставить им еще 3 тыс. женщин «для нужд армии». Более 2 тыс. женщин уже были схвачены в одном только городе Сучжоу, после его взятия японскими войсками в ноябре. Кроме китаянок, захваченных против их воли, японская армия импортировала также большое количество молодых женщин из своей колонии – Кореи. Командир батальона 37-й дивизии даже возил при своем штабе трех китайских женщин в качестве сексуальных рабынь для личного пользования. Чтобы скрыть их присутствие в штабе, головы женщин были обриты наголо, чтобы они походили на мужчин.

Военное командование делало все это с целью уменьшить количество венерических заболеваний среди солдат и сократить количество изнасилований, совершаемых японскими солдатами на глазах местного населения, что могло спровоцировать китайцев на массовое сопротивление. Они предпочитали, чтобы сексуальных рабынь постоянно насиловали в тиши «домов утешения». Но их предположение, что появление «женщин для утешений» в какой-то степени прекратит беспорядочные изнасилования, совершаемые японскими солдатами среди мирного населения, оказалось абсолютно ошибочным. Солдаты явно предпочитали время от времени изнасиловать какую-нибудь китайскую женщину, чем стоять в очереди в «домах утешения», а их офицеры полагали, что изнасилования поддерживают в солдатах боевой дух.

В тех редких случаях, когда японцы были вынуждены оставить город, они убивали всех «женщин для утешения», чтобы отомстить китайцам. К примеру, когда город Сюньчен, расположенный неподалеку от Нанкина, был на время освобожден от японских захватчиков, китайские солдаты обнаружили «здание, в котором лежали обнаженные тела десятков китаянок, убитых японцами, перед тем как их выбили из города. Вывеска над входной дверью в здание гласила: “Дом утешения великой Императорской армии”».

На севере Китая японцы потерпели ряд неудач в боях с войсками националистов. Подразделения коммунистов из состава Восьмой армии, заявлявшие, что их солдаты могут пройти маршем 100 км в день, по приказу Мао старались не ввязываться в бои с японской армией. К концу года части Квантунской армии уже контролировали все города в провинциях Чахар и Суйюань, а также на севере провинции Шаньси. К югу от Пекина японские войска с легкостью овладели провинцией Шаньдун и ее столицей, правда, в основном вследствие трусости местного командующего генерала Хань Фучу.

Генерал Хань, прихватив с собой все содержимое местной казны и серебряный гроб, бежал из города на самолете, но был арестован националистами и приговорен к смертной казни. Его заставили встать на колени, после чего другой генерал, его сослуживец, выстрелил ему в голову. Это было суровым предупреждением командирам китайской армии, вызвавшим широкое одобрение всех политических сил страны и послужившим укреплению единства китайского народа. Японцы все с большей тревогой следили за тем, с каким упорством китайцы продолжали сопротивление, даже потеряв свою столицу и практически всю авиацию. Их бесило, что китайцы умудрялись после сражения за Шанхай избегать решительной битвы, которая могла бы окончательно уничтожить их армию.

В январе 1938 г. японцы начали наступление на север, вдоль железной дороги Нанкин—Сюйчжоу, с целью захватить этот город, являвшийся крупным транспортным узлом и имевшим особо важное стратегическое значение. Это было вызвано тем, что отсюда имелся выход к порту на восточном побережье, и существовала возможность контролировать железную дорогу, идущую на запад страны. Если бы Сюйчжоу пал, то нависла бы угроза над такими крупными промышленными центрами, как Ухань и Ханькоу. Так же как и во время гражданской войны в России, железные дороги в Китае имели огромное значение для перемещения войск и их снабжения. Чан Кайши, понимая, что Сюйчжоу является главной целью японского наступления, сосредоточил в этом районе группировку приблизительно в 400 тыс. человек – как из дивизий националистов, так и из подразделений союзных с ними полевых командиров.

Генералиссимус очень хорошо понимал важность приближающегося сражения. Война в Китае привлекла внимание многих иностранных журналистов и ее считали азиатским аналогом Гражданской войны в Испании. Некоторые из известных писателей, фотографов и кинематографистов, которые уже побывали в Испании, такие как Роберт Капа, Йорис Ивенс, У. Х. Оден и Кристофер Ишервуд, прибыли в Китай для того, чтобы стать свидетелями и летописцами героического сопротивления китайского народа японскому вторжению. Надвигающуюся битву за Ухань сравнивали с обороной республиканцами Мадрида от Африканской армии Франко осенью 1936 г. Врачи, лечившие раненых республиканцев в Испании, вскоре стали прибывать в Китай, чтобы помочь вооруженным силам националистов и коммунистов. Самый известный из них – канадский хирург Норман Бетьюн – умер в Китае от заражения крови.

Сталин также видел определенные параллели с Гражданской войной в Испании, но представитель Чан Кайши в Москве ввел китайское руководство в заблуждение, слишком оптимистично полагая, что Советский Союз вступит в войну против Японии. В то время как боевые действия шли полным ходом, Чан Кайши начал вести переговоры с японцами через немецкого посла, частично для того, чтобы подтолкнуть Сталина к более решительным действиям. Условия, выдвинутые японцами, были слишком тяжелыми, и Сталин, хорошо проинформированный своей разведкой, знал, что националисты не смогут их принять.

В феврале дивизии японской Второй армии, наступавшие с севера, пересекли реку Хуанхэ, намереваясь окружить китайские части. В конце марта японцы ворвались в Сюйчжоу, в городе начались ожесточенные бои. У китайцев практически не было средств для борьбы с японскими танками, но в этот момент начало поступать оружие из Советского Союза. Одновременно с этим китайские войска начали контрнаступление у города Тайерчжуан, расположенного в шестидесяти километрах к востоку от Сюйчжоу, и добились заметных успехов. Японцы спешно подтянули подкрепления из Японии и Маньчжурии. К 17 мая они были абсолютно уверены, что завершили окружение главных сил китайской армии, но более 200 тыс. солдат Чан Кайши смогли мелкими группами прорваться из окружения. 21 мая Сюйчжоу все же был захвачен японскими войсками. В плен попали 30 тыс. китайских солдат и офицеров.

В июле у озера Хасан произошло первое крупное пограничное столкновение между японскими войсками и частями Красной Армии. У националистов вновь появилась надежда на то, что Советский Союз все же вступит в войну, но их надеждам не суждено было сбыться. Сталин молчаливо признал контроль Японии над Маньчжурией. Зная о планах Гитлера в отношении Чехословакии, Сталин был в то время гораздо больше озабочен немецкой угрозой на западе. Все же он принял решение направить в Китай военных советников. Первые советники начали прибывать в страну в июне, как раз перед отъездом из Китая генерала фон Фалькенхаузена и его группы военных советников, получивших приказ Геринга вернуться в Германию.

Как и опасался Чан Кайши, после захвата Сюйчжоу японское командование начало готовить наступление на Ухань. Японцы также приняли решение создать свое собственное китайское марионеточное правительство. Чтобы задержать японское наступление на Ухань, Чан Кайши отдал приказ взорвать плотины на реке Хуанхэ, чтобы, как выразилось командование китайской армии, «использовать воду вместо солдат». Это решение затопить все вокруг задержало продвижение японских войск на пять месяцев, но разрушения и количество жертв среди мирного населения на территории, превышающей 70 тыс. кв. км, были ужасающими. На всей этой территории не осталось ни единого островка земли, на котором хоть как-то могли бы приютиться люди. Официальное количество утонувших, умерших от голода и болезней достигло 800 тыс. человек, а более шести миллионов человек стали беженцами.

Но как только уровень воды упал, японцы возобновили наступление на Ухань. Императорские военно-морские силы уверенно продвигались по реке Янцзы, а части Одиннадцатой армии наступали вслед за ними по обоим берегам. Река, будучи практически недоступной для партизанских вылазок, стала основной линией снабжения японских войск.

Националисты к этому времени получили около 500 советских самолетов и около 150 «добровольцев» – пилотов Красной Армии. Но служили они только по три месяца и сменялись, как только получали необходимый боевой опыт. Одновременно в китайских частях находилось по 150–200 пилотов, а в целом более 2 тыс. советских летчиков воевали в небе Китая. Советские летчики нанесли серьезные потери японцам 29 апреля 1938 г., правильно угадав, что те устроят в этот день большой налет на Ухань в честь дня рождения императора Хирохито. Однако летчики ВМС Японии все же смогли завоевать господство в воздухе над Центральным и Южным Китаем. А китайские пилоты отличались тем, что совершали фантастические атаки на японские военные корабли на абсолютно не пригодных для этой цели самолетах, что приводило их к неизбежным потерям.

В июле японцы бомбили речной порт Цзюцзян, почти наверняка применив химическое оружие, которое они цинично назвали «специальным дымом». 26 июля после взятия города японской армией подразделение спецназа «Намита» учинило в городе ужасную резню среди мирного населения. И все же продвижение японской Одиннадцатой армии замедлилось. Это произошло из-за наступившей жары и ожесточенного сопротивления китайских войск. Большое количество японских солдат умерло от малярии и холеры, эпидемия которых разразилась из-за невероятной жары. Эта задержка дала китайцам время на то, чтобы демонтировать большую часть заводов и отправить оборудование вверх по течению реки Хуанхэ в город Чунцин. 21 октября японская Двадцать первая армия смогла в результате десантной операции захватить крупнейший морской порт Кантон (Гуанчжоу), расположенный на южном побережье Китая. Через четыре дня 6-я дивизия Одиннадцатой армии вступила в Ухань, после того как китайские части оставили город.

Чан Кайши был вне себя от ошибок в работе своего штаба, службы связи и разведки. Штабы дивизий постоянно пытались уклониться от выполнения полученных приказов атаковать противника. Командование никак не могло выстроить глубокую оборону, создавая только одну линию окопов, которую японцы с легкостью прорывали. Штабы все время дислоцировали резервы не там, где эти резервы требовались. Но следующая катастрофа стала во многом результатом ошибки самого Чан Кайши.

После падения Уханя на острие японского наступления оказался город Чанша. 8 ноября японская авиация совершила налет на город. На следующий день Чан Кайши отдал приказ подготовить город к уничтожению – сжечь, если японские войска смогут прорвать китайскую оборону. Он привел в пример то, как русские сожгли Москву в 1812 г. Через три дня по городу распространились слухи, позднее оказавшиеся абсолютно необоснованными, о том, что японская армия прорвала китайскую оборону и что японцы вот-вот войдут в город. Ранним утром 13 ноября, потеряв самообладание, местное командование подожгло город, исполнив, таким образом, приказ Чан Кайши. Чанша горел три дня. Две трети города, включая склады, полные риса и другого зерна, были полностью уничтожены. 20 тыс. человек погибли, включая всех раненых солдат. 200 тыс. человек остались без крова.

Несмотря на все свои победы, японская императорская армия не почивала на лаврах. Ее командование отдавало себе отчет в том, что им не удалось полностью разгромить китайцев. Линии снабжения японских войск стали слишком растянутыми и уязвимыми. Японцы, которые потеряли уже немало своих самолетов в боях с летчиками Красной Армии, также опасались советской военной помощи националистам. Полные мрачных предчувствий, они пытались разгадать планы Сталина в регионе. Все эти опасения вынудили их в ноябре сделать Чан Кайши предложение: Япония полностью отведет свои войска на север, за Великую китайскую стену – при условии, что националисты произведут смену своего правительства, уступят японцам Маньчжурию, позволят им добывать в Китае необходимые природные ресурсы и пойдут на создание единого фронта против коммунистов. Соперник Чан Кайши в правительстве националистов Ван Цзинвэй отправился в декабре в Индокитай, а оттуда в Шанхай, где вступил в контакт с японскими властями. Он полагал, что, являясь лидером фракции мира в правительстве Гоминьдана, станет естественным кандидатом на пост главы правительства вместо Чан Кайши. Но мало кто из китайских политиков последовал за ним после того, как он перешел на сторону врага. Пламенный призыв Чан Кайши к народу объединиться в борьбе с врагом одержал вверх.

После неудачных попыток заключить перемирие японцы перешли от стратегии мощных наступлений с целью быстрейшего разгрома врага к более осторожным действиям. С приближением войны в Европе они подозревали, что вскоре будут вынуждены перебросить часть своих огромных сил, сосредоточенных в Китае, на другие фронты. Они также продолжали довольно упорно верить в то, что смогут привлечь китайское население на свою сторону – и это после всех тех зверств по отношению к мирному населению, которые они совершили. Хоть войска националистов и мирное население Китая и продолжали нести огромные потери – около двадцати миллионов китайцев погибнут до окончания войны в 1945 г. – японская армия в Китае перешла к мелким операциям, направленным в основном на борьбу с партизанами в своем тылу.

Тем временем коммунисты набрали в свои партизанские отряды большое количество местных крестьян – например, в центральной части долины реки Янцзы они сформировали Новую Четвертую армию. Многие из партизан были вооружены только вилами, косами или в лучшем случае бамбуковыми кольями. Но после пленума Центрального комитета партии в октябре 1938 г. Мао дал строжайшую директиву: вступать в бой с японцами только в случае их нападения на подразделения коммунистов. Коммунистам необходимо было беречь свои силы для захвата территорий, находившихся под контролем националистов. Мао Цзэдун дал всем четко понять, что главным противником коммунистов, их «врагом номер один» является Чан Кайши.

Рейды японских войск в сельскую местность сопровождались массовыми убийствами и изнасилованиями, целью которых было запугать местное население. Японцы прежде всего убивали всех молодых мужчин в селе. «Они связывали их веревками, а затем рубили головы самурайскими мечами». После этого они обращали свое внимание на женщин. Капрал Накамура описал в своем дневнике в сентябре 1938 г. налет на деревню Лугочэнь к югу от Нанкина: «Мы захватили деревню и обыскали каждый дом. Девушек старались хватать самых красивых. Охота длилась почти два часа. Ниура застрелил одну из девушек, потому что у нее это было в первый раз, она была некрасива, и остальные солдаты ею побрезговали». Резня в Нанкине, а также бесчисленные зверства японцев в других районах страны вызвали возмущение крестьян и пробудили в них патриотизм. Такое невозможно было себе представить перед началом войны, поскольку крестьяне мало что знали о японцах, да и Китай как единую страну воспринимали с трудом.

Следующее крупное сражение произошло только в марте 1939 г., когда японцы перебросили крупные силы в провинцию Цзянси, чтобы захватить ее столицу Наньчан. Китайцы оказали ожесточенное сопротивление, несмотря на то, что японцы вновь применили отравляющий газ. 27 марта, после ожесточенных уличных боев, город пал. Сотни тысяч новых беженцев отправились в долгий путь на запад, согнувшись под тяжестью узлов, толкая перед собой деревянные тачки, наполненные доверху жалким скарбом – стегаными одеялами, различными инструментами, посудой. Волосы женщин посерели от пыли. Рядом с более молодыми ковыляли старики, с трудом передвигая скрюченные от боли ноги.

Генералиссимус отдал приказ о контрнаступлении с целью отбить Наньчан. Это стало полной неожиданностью для японской армии, и войска националистов в конце апреля даже смогли с боями ворваться в город, но их сил все же не хватило. Несмотря на то, что еще за несколько дней до контрнаступления Чан Кайши угрожал своим командирам расстрелом, если те не возьмут город, он все же был вынужден теперь отступить.

В мае, вскоре после начала советско-японских столкновений на Халхин-Голе, что заставило Сталина направить на должность командующего советскими войсками в Монголии Жукова, главный советский военный советник при штабе Чан Кайши стал склонять генералиссимуса к тому, чтобы начать мощное контрнаступление и отбить у японцев город Ухань. Сталин пытался ввести Чан Кайши в заблуждение относительно своей готовности заключить союз с Великобританией, тогда как в действительности он в это время уже был близок к заключению соглашения с нацистской Германией. Чан Кайши, правильно угадав, что Сталину просто нужно ослабить японское давление на советские приграничные районы, не пошел на решительные действия. К тому же националистов стала тревожить растущая поддержка Сталиным китайских коммунистов. Однако Чан Кайши резонно считал, что поскольку главной целью Сталина все же было удержать режим Гоминьдана в состоянии войны с Японией, то он будет сдерживать и вылазки китайских коммунистов против сил националистов.

Хотя Чанша и был наполовину разрушен катастрофическим пожаром, японцы все же были настроены захватить город из-за его стратегического положения. Заключалось оно в том, что через город проходила железная дорога между Кантоном и Уханем, которые уже были захвачены японскими войсками. Захват Чанша привел бы к окружению сил националистов в их последнем оплоте – провинции Сычуань. Японская армия начала наступление в августе, именно в это время их товарищи из Квантунской армии вели ожесточенные бои с войсками генерала Жукова далеко на севере.

13 сентября, когда немецкие войска уже глубоко продвинулись на территорию Польши, японцы начали наступление на Чанша силами шести дивизий общей численностью до 120 тыс. солдат и офицеров. У националистов вначале был план медленно отходить с боями, затем дать японцам возможность прорваться и наступать на город, а потом нанести неожиданный контрудар по флангам наступающих. Чан Кайши уже заметил тенденцию японцев слишком сильно растягивать свои силы. Соперничающие друг с другом японские генералы в поисках славы рвались вперед, не обращая внимания на положение соседних частей. Программа Чан Кайши по подготовке китайских вооруженных сил с момента потери города Ухань возымела положительный эффект и китайская ловушка сработала. По утверждению китайцев, японские потери составили 40 тыс. человек только убитыми.

Первоочередной задачей Сталина в августе, когда Жуков победно завершал бои на Халхин-Голе, было избежать расширения конфликта с Японией в момент начала секретных переговоров с Германией. Объявление о подписании советско-германского пакта глубоко потрясло японских руководителей. Они не могли поверить в то, что их немецкий союзник пришел к соглашению с коммунистическим дьяволом. Одновременно с этим отказ Сталина от продолжения военных действий против японцев после такой убедительной победы Жукова стал огромным ударом для китайских националистов. Соглашение о прекращении огня на границах с Монголией и Сибирью позволило японцам сконцентрироваться на борьбе с китайцами, не оглядываясь больше через плечо на север, где маячил Советский Союз.

Чан Кайши стал опасаться, что Советский Союз и Япония могут заключить секретный договор по разделу Китая, подобный заключенному в сентябре с Германией, по которому была разделена Польша. Мао Цзэдун, с другой стороны, приветствовал подписание пакта, так как это сильно увеличивало его влияние за счет националистов. Чан Кайши также сильно встревожился после того, как Сталин значительно сократил военные поставки Гоминьдану. Одновременно с этим начало войны в Европе в сентябре означало, что уменьшились шансы получить помощь от Великобритании и Франции.

Для националистов перебои в получении помощи извне стали особенно чувствительными, поскольку они потеряли все свои основные промышленные районы, а также источники налоговых поступлений. Японское вторжение не только представляло собой серьезную военную угрозу – одновременно уничтожались на корню урожай за урожаем и накопленные запасы продовольствия, в стране процветал бандитизм, поскольку многочисленные дезертиры и отставшие от частей солдаты сбивались в вооруженные банды, бродившие по стране. Десятки миллионов беженцев шли на запад, подальше от наступающих японских войск, стремясь хотя бы спасти своих жен и дочерей от жестокости японских солдат. Антисанитарные условия в переполненных беженцами городах привели к вспышкам холеры. В тех районах, где происходила массовая миграция населения, начала распространяться малярия. Но самое главное – это тиф. Он стал царить среди завшивленных толп отступающих войск и бегущих от войны мирных жителей. Врачей было так мало, что несмотря на огромные усилия, предпринятые для улучшения китайской медицины – как гражданской, так и военной – они просто не в состоянии были помочь огромной массе беженцев, страдающих от стригущего лишая, чесотки, трахомы и всех прочих ужасов невероятной нищеты, усугубленных крайним голодом.

Несмотря на все это, вдохновленные своим успехом в битве за Чанша, националисты начали целую серию контрнаступлений по всему центру страны, получивших общее название «зимнего наступления». Они намеревались перерезать линии снабжения оказавшихся в изоляции японских гарнизонов, нарушив движение по реке Янцзы и уничтожив железнодорожные пути. Но как только националисты начали свое наступление, японцы в ноябре высадили морской десант в юго-западной провинции Гуанси. 24 ноября они захватили город Нанинг и угрожали захватом железной дороги, ведущей во Французский Индокитай. Для немногих воинских частей националистов, находившихся в этом районе, десант оказался полной неожиданностью, и они быстро отступили. Чан Кайши тут же прислал подкрепление, и начались ожесточенные бои, длившиеся почти два месяца. По утверждению японцев, только в одном бою китайцы потеряли убитыми 25 тыс. человек. Наступления, предпринятые японцами в ряде районов на севере страны, лишили правительство Гоминьдана крайне важных для него областей, где оно набирало войска и откуда поступало большое количество продовольствия. Японская армия создала в Китае довольно внушительное соединение бомбардировочной авиации, чтобы совершать налеты на глубокий тыл националистов, а также бомбить их новую столицу Чунцин. Коммунисты тем временем тайно пришли к соглашению с японцами в центральном Китае и обязались не нападать на железные дороги, по которым японцы снабжали свои войска, а те взамен обязались не вести боевых действий против Новой Четвертой армии коммунистов.

Международная обстановка на тот момент была крайне неблагоприятной для националистов, поскольку Сталин, оказавшись в союзе с Германией, предупредил Чан Кайши о нежелательности каких-либо договоренностей с Англией и Францией. Советский лидер опасался того, что англичане, как, кстати, и китайские националисты, намереваются втянуть его в войну с Японией. В декабре 1939 г., после начала войны с Финляндией, за что Советский Союз был исключен из Лиги Наций, правительство националистов столкнулось с ужасной дилеммой. С одной стороны, они не хотели раздражать Сталина, но с другой стороны, не могли использовать свое право вето, чтобы не допустить исключения СССР, не накликав на себя гнев стран Запада. Поэтому представитель Китая просто воздержался в ходе голосования. Это все же возмутило Москву, в то же время не удовлетворив ни англичан, ни французов. После этих событий поставки советские военные поставки в Китай значительно сократились и не доходили до прежнего уровня на протяжении почти целого года. Чтобы оказать давление на Сталина с целью добиться возобновления поставок в полном объеме, Чан Кайши сделал вид, что пытается начать мирные переговоры с японцами.

Однако теперь главные надежды на помощь извне националисты все больше возлагали на Соединенные Штаты, которые начали осуждать японскую агрессию и укреплять свои военные базы на Тихом океане. Но к этому времени Чан Кайши столкнулся еще с двумя внутренними проблемами. Коммунистическая партия Китая под руководством Мао Цзэдуна крепла и увеличивала свое влияние на территориях за линией фронта с японцами. Она заявляла, что разгромит силы Гоминьдана по окончании японо-китайской войны. А 30 марта 1940 г. японцы объявили о создании в Нанкине «национального правительства» под руководством Ван Цзинвэя. Вошедшие в него политики именовали себя «реформированным Гоминьданом». Настоящие националисты называли Вана просто «бандитом и изменником», но они опасались, что этот режим могут признать не только Германия и Италия, единственные европейские союзники Японии, но и другие европейские государства.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю