Текст книги "Натюрморт из Кардингтон-кресент"

Автор книги: Энн Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Голос прозвучал у нее над самым ухом. Шарлотта кожей головы ощущала его зловонное дыхание.

– Что ты здесь забыла? Небось шпионишь за кем-то? Пришла, чтобы потом рассказывать всякие басни? Небось собралась бежать назад к папочке, чтобы все ему рассказать? Что ж, я сейчас тебе дам что-то такое, что неплохо бы ему знать…

С этими словами незнакомец резко дернул ее, и Шарлотта потеряла равновесие. Она все еще дрожала от страха, но в ней уже проснулся гнев. Она со всей силы двинула незнакомцу локтем в бок, а в следующий момент изловчилась и наступила ему на ногу, надавив при этом каблуком. Незнакомец взвыл от боли и ярости. Казалось, за этим последует что-то худшее, но тут темноту прорезал сердитый женский голос:

– Прекратите, мистер Ходжкисс, оставьте ее сию же минуту!

В следующий миг темноту прорезал яркий луч фонаря. От неожиданности Шарлотта зажмурилась. Незнакомец что-то недовольно пробормотал, вернее, рыкнул, однако отпустил ее.

– Миссис Питт! – растерянный голос принадлежал Тэсси. – Что вы здесь делаете? С вами все в порядке? Вы не пострадали? Вы такая бледная!

Объяснение было лишь одно – чистая правда. Лицо Тэсси, когда она опустила фонарь, было сама невинность, однако в глазах застыла нешуточная тревога.

– Я шла за тобой следом, – призналась Шарлотта. Какой глупой показалась ей самой эта фраза. И какой опасной. Но нет, на лице Тэсси она не заметила никакого гнева.

– В таком случае вам лучше войти, – сказала девушка и, не дожидаясь ответа, вошла в дом, оставив дверь открытой.

Шарлотта застыла в нерешительности. Какая-то часть ее «я» хотела броситься в бегство, лететь со всех ног прочь от этих тесных, зловонных переулков, от этого мрачного дома, что зиял перед ней открытой дверью, от крови и безумия, что наверняка обитали внутри его. Другая же часть знала, что никуда она не побежит, потому что не знает, где находится, а если все-таки побежит, то рискует еще дальше углубиться в лабиринт здешних трущоб.

Тянуть дальше нельзя было. Однако решение было принято благодаря не мужеству, а полному его отсутствию. Собрав волю в кулак, Шарлотта шагнула вслед за Тэсси в дом. За дверью оказался темный коридор, такой узкий, что она касалась стен локтями. Он, в свою очередь, привел к крутой лестнице, ступеньки которой жалобно скрипели под ее весом. Никакого освещения не было, если не считать подрагивающего пламени свечи впереди нее. Шарлотта двинулась вперед почти на ощупь, стараясь при этом не думать, куда идет.

Спальня оказалась самой обыкновенной: тонкие занавески на окнах, на полу вместо ковра грубая мешковина, голый деревянный стол, на нем таз и кувшин, большая двуспальная кровать, специально застеленная по такому случаю чистым бельем. В кровати лежала девушка – если не сказать, девочка, лет четырнадцати-пятнадцати, бледная, скованная страхом. Темные волосы зачесаны назад со лба, спадая ей на плечи влажными спутанными прядями. Сразу стало понятно, что у нее роды и ей ужасно больно.

По другую сторону кровати стояла другая девушка, года на два старше, однако сильно на нее похожая, из чего Шарлотта заключила, что они сестры. Рядом с ней, закатав рукава, на тот случай, если понадобится помощь, а пока держа бедняжку в постели за руку, стоял помощник викария Бимиша, шотландец Мунго Хейр.

И тогда Шарлотта поняла. Все было настолько очевидно, что любые вопросы были бы излишними. Ответ сказался прост: Тэсси помогала рожать бедным девушкам, которые не могли нанять повитуху. Не иначе как к этому виду благотворительности ее пристрастил Мунго Хейр.

Впрочем, он ли? Сама мысль о том, что такое предложение могло исходить от этого розовощекого святоши, показалась Шарлотте абсурдной.

С другой стороны, этот быстрый, искренний поцелуй говорил сам за себя. А еще он объяснял, почему Тэсси вняла увещеваниям бабушки, что ей-де следует посвятить себя благотворительности. В душе Шарлотты все пело. У нее как будто гора свалилась с плеч, и она была готова смеяться над собственными страхами.

А вот Тэсси явно было не до смеха. У лежавшей на кровати девушки начались схватки, и лицо страдалицы тотчас исказилось гримасой боли и страха. Тэсси же принялась деловито раздавать указания бледному юноше и «белой кепке». По всей видимости, это и был тот самый уличный мальчишка, который вызвал ее сюда, бросая камешки ей в окно. Командирским голосом она отправила его принести воды и побольше чистых лоскутов, не иначе как для того, чтобы выставить его за дверь. Не опасайся она за жизнь девушки, так Мунго Хейр был бы выставлен за ним следом. Все-таки роды – это женское дело.

Шарлотта хорошо помнила, с каким трудом произвела на свет двух своих детей, особенно первого. Помнится, тогда ее переполняли благоговейный трепет и гордость, которые, как только начались схватки, сменились самым примитивным, животным страхом. Казалось, эта боль никогда не отпустит ее, а если отпустит, то только в двух случаях: либо новая жизнь, либо смерть. И это при том, что она была взрослой женщиной, любящей своего мужа, и рождение ребенка явилось для нее высшим счастьем. Не говоря уже о том, что рядом с ней были мать и сестра, которые ухаживали за ней после того, как врач сделал свое дело. Лежавшая же перед ней девушка, в сущности, сама была ребенком – в ее возрасте Шарлотта еще ходила в школу. И ей было некому помочь – лишь Тэсси и этот сердобольный шотландец.

Шарлотта шагнула к кровати и, взяв девушку за руку, присела на самый краешек.

– Держись за меня, – сказала она с улыбкой. – Если ты будешь сдерживать потуги, тебе будет лишь больнее. И если хочется кричать – кричи, ты имеешь на это право. Честное слово, тебя никто не осудит. Вот увидишь, оно того стоит. – Эти слова вырвались у нее сами собой, и не успела она их произнести, как пожалела о сказанном. Слишком много младенцев появлялись на свет мертвыми; но даже если этот родится живым, сможет ли эта девочка взять на себя заботу о нем?

– Вы так добры, мисс, – прошептала девушка между схватками. – И почему вы только так добры ко мне?

– Потому что я сама родила двоих детей, – ответила Шарлотта, крепче сжимая худенькую руку, которая тотчас же напряглась в новом спазме боли. – И знаю, каково тебе сейчас. Но как только ты возьмешь на руки своего малыша, тотчас позабудешь про всякую боль.

Сказав эти слова, Шарлотта вновь отругала себя за поспешность. Что, если у несчастной нет средств, чтобы содержать ребенка? Если он будет отдан в чужую семью или, что еще хуже, в какой-нибудь убогий приходский приют, откуда он, никем не любимый и никому не нужный, попадет в работный дом?..

– Мы с сестрой, – ответила девушка на ее молчаливый вопрос. – Мы решили растить его вместе. У Энни есть работа, она убирает в домах. Работу для нее нашел мистер Хейр, – девушка посмотрела на Мунго глазами, полными такого бесконечного доверия, что Шарлотта слегка поежилась.

Тем временем схватки участились, и стало не до разговоров. Теперь за дело принялась Тэсси: в ход пошли советы и указания, полотенца и, в конечном итоге, горячая вода. Шарлотта не раздумывая взялась ей помогать. И примерно в половине четвертого утра в этой убогой, тесной комнатке произошло чудо: девушка произвела на свет живого, здорового младенца. Одетая в чистую ночную рубашку, девушка лежала в кровати и, хотя волосы ее были мокры от пота, вся светилась счастьем. Держа на руках младенца, она робко поинтересовалась у Шарлотты, не будет ли та возражать, если мальчика нарекут в честь нее – Чарли. На что Шарлотта [8]8
  Женское имя Шарлотта (англ. Charlotte) производится от мужского Чарльз (англ. Charles).


[Закрыть]совершенно искренне ответила, что сочтет это за высокую честь.

В четверть пятого, когда начало светать и небо над лабиринтом крыш, серых от грязи и копоти, приобрело нежный жемчужный оттенок, Шарлотта и Тэсси вышли на улицу и следом все за тем же уличным мальчишкой дошли до того самого бульвара, откуда было рукой подать до Кардингтон-кресент и до дома Марчей. Мунго Хейр не пошел вместе с ними, попрощавшись с Тэсси на углу бульвара. До утренней службы ему предстояло сделать еще кое-какие дела. Шарлотте хотелось петь и плясать от переполнявшей ее радости, правда, с той разницей, что ее собственные ноги почти не слушались, что не удивительно, учитывая, сколько им пришлось прошагать за сегодняшнюю ночь. Тем не менее она поймала себя на том, что напевает какой-то незатейливый, но в высшей степени веселый популярный мотивчик, а в следующую минуту к ней присоединилась и Тэсси. В предрассветной мгле они – забрызганные кровью, с растрепавшимися волосами – бодро шагали по бульвару, и разноголосые птицы в ветвях сикомора приветствовали их своим пением.

Вернувшись в Кардингтон-кресент, они обнаружили, что дверь черного хода по-прежнему не заперта, и, осторожно, на цыпочках прокравшись мимо горы овощей и рядов полок с кастрюлями, перешагнули через каменный порог и вошли в кухню. Еще полчаса, и сюда спустится первая прислуга чистить плиту, засыпать в нее уголь, разводить огонь, чтобы все было готово к тому моменту, когда сюда спустится кухарка. После этого с постелей встанут горничные – готовить к подаче завтрака столовую и делать другие дела по дому.

– И ты еще ни разу ни на кого не нарвалась? – шепотом спросила Шарлотта.

– Нет, хотя пару раз была вынуждена прятаться в наливочной. – Тэсси бросила на нее встревоженный взгляд. – Вы ведь никому не расскажете про Мунго? Прошу вас…

– Разумеется, никому, – Шарлотта пришла в ужас при одной только мысли о том, что Тэсси такое могло прийти в голову. – Какого же ты обо мне мнения, если задаешь такой вопрос… Кстати, ты собралась за него замуж?

Тэсси гордо вскинула подбородок.

– Да! Отец придет в ярость, но, если он не даст согласия, я обойдусь и без него. Я люблю Мунго, как никого другого на этом свете, за исключением разве что бабушки Веспасии и Уильяма. Но это совершенно иное.

– Вот и замечательно! – воскликнула Шарлотта, в порыве сочувствия беря ее руку в свою. – Если нужна моя помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.

– Огромное вам спасибо, – искренне поблагодарила ее Тэсси.

Но, увы, времени на разговоры у них не было. Они и так припозднились, поэтому дорога была каждая секунда. Шарлотта на цыпочках прошла вслед за ней по коридору мимо комнаты экономки и кладовой дворецкого к двери, которая открывалась в главное крыло дома. Они уже добрались до парадной лестницы, когда у них за спиной раздался щелчок – это открылась дверь утренней гостиной.

– Миссис Питт, вы позволяете себе непозволительные выходки, пророкотал им вслед голос Юстаса. – Сейчас вы немедленно соберете свои вещи и этим же утром покинете мой дом.

На какой-то миг обе женщины – и Шарлотта, и Тэсси – застыли на месте, охваченные ужасом. Затем медленно и в унисон повернулись к нему лицом. Приоткрыв дверь утренней гостиной, Юстас стоял в трех или четырех ярдах от них, держа в руке свечу, с которой стекал горячий воск. Он был в ночной сорочке, поверх которой накинул подпоясанный халат, на голове ночной колпак. За окном тем временем рассвело, однако шторы в доме были задернуты, так что свеча в руке Юстаса отнюдь не была излишней, и он поднял ее, чтобы рассмотреть их лица и забрызганные кровью юбки. Несмотря на весь ужас момента, душа Шарлотты по-прежнему была преисполнена ликованием. Ведь они только что помогли появиться на свет новой, еще безгрешной, не запятнанной пороком жизни. Впрочем, от нее не скрылось, как побледнело в желтом пламени свечи лицо Юстаса, как глаза его, широко раскрытые, в буквальном смысле полезли на лоб.

– О господи! – в ужасе воскликнул он. – Что вы делали?

– Произвели на свет ребенка, – бесхитростно ответила Тэсси с той самой улыбкой, которую Шарлотта видела на ее лице в ту первую ночь.

– Что-что? – Юстас отказывался верить услышанному.

– Произвели на свет ребенка, – повторила Тэсси.

– Но ведь это же смехотворно! Какого ребенка? Чьего ребенка? – заикаясь, уточнил Юстас. – Дочь, скажи, ты в ладах с рассудком?

– Имя матери не имеет значения, – ответила Тэсси.

– Еще как имеет! – Голос Юстаса был полон ярости. – Кто дал ей право посылать за тобой в середине ночи? Более того, кто дал ей право вообще посылать за тобой? Где ее чувство приличия? Где это видано, чтобы незамужняя девушка уходила из дома в середине ночи? Это просто возмутительно! Скажи, как после этого я могу выдать тебя замуж за приличного джентльмена? Признавайся, Анастасия, кто это? Я требую от тебя ответа. Я выскажу ей все, что думаю о ней, а заодно по-мужски поговорю с ее мужем. Это полное безобразие… – Юстас оборвал свою гневную речь, как будто ему в голову пришла новая мысль. – Но я не слышал стука кареты!

– А ее и не было, – ответила Тэсси. – Мы шли пешком. Кстати, никакого мужа тоже нет, а имя девушки – Поппи Браун, если оно что-то тебе говорит.

– Никогда о такой не слышал. И что это значит, вы шли пешком? В Кардингтон-кресент нет никаких Браунов!

– Вот как? – равнодушно уточнила Тэсси. Не осталось ничего, что можно было бы спасти за счет такта; она же слишком устала и слишком переволновалась, чтобы реагировать на унизительные намеки с его стороны.

– Представь себе, что нет, – процедил Юстас хриплым от ярости голосом. – Я знаю здесь всех, по крайней мере, понаслышке. И мое право отца – знать правду. Признавайся, Анастасия, как зовут эту женщину. Причем на этот раз я советовал бы тебе сказать правду, или же я буду вынужден применить к тебе самые строгие меры!

– Насколько мне известно, ее имя Поппи Браун, – упрямо повторила Тэсси. – И я не говорила, будто она живет в Кардингтон-кресент. Она живет примерно в трех милях отсюда, если не больше, в районе трущоб. За мной пришел ее брат. И одна я при всем желании никогда не нашла бы дорогу назад.

У Юстаса не нашлось, что на это сказать. Все трое застыли в мерцающем пламени свечи у основания лестницы подобно восковым фигурам. Затем где-то наверху послышалось какое-то движение – это забыла придержать дверь в свою комнату одна из младших горничных. Но поскольку в доме царила тишина, этот звук разнесся по нему подобно раскату грома.

– Чем раньше ты выйдешь замуж за Джека Рэдли, тем лучше, – наконец произнес Юстас. – Он женится на тебе – еще как женится, ведь ему нужны твои деньги! Вот пусть он следит за тобой! Пусть наделает тебе детей, чтобы тебе было чем заняться.

Тэсси напряглась и с силой схватилась за перила.

– Вы этого не сделаете, отец! Вдруг это он убил Джорджа? Неужели вы согласны впустить в нашу семью убийцу? Подумайте, какой может разразиться скандал!

К лицу Юстаса прилила кровь, свеча дрогнула в его руке.

– Чушь! – поспешил отмахнуться он. – Джорджа убила Эмили. Ведь даже дурак и тот увидит, что в их семье одни ненормальные, – с этими словами он бросил в сторону Шарлотты полный отвращения взгляд, затем вновь повернулся к дочери. – Ты выйдешь замуж за Джека Рэдли, как только все будет готово. А теперь марш в свою комнату!

– Если вы так поступите, люди скажут, что я лишь потому вышла за него, что жду ребенка, – возразила Тэсси. – В такой спешке будет что-то подозрительное и неприличное, – особенно если учесть репутацию Джека Рэдли.

– Ты это заслужила! – рявкнул на нее Юстас. – И лишишься даже этого, если люди узнают, где ты была сегодня ночью.

Но Тэсси была не намерена сдаваться.

– Но ведь я ваша дочь. Моя репутация неизбежно скажется и на вас. И в любом случае, даже если Джорджа убила Эмили, Джек наверняка тоже к этому причастен – по крайней мере, люди именно так и скажут.

– Люди? Какие люди? – В словах Юстаса был резон, и он это знал. – Никто не знает про его ухаживания, кроме членов нашей семьи, и в наши планы не входит кому-то про них рассказывать. А теперь будь добра, делай, что тебе сказано, – отправляйся к себе в комнату.

Но Тэсси даже не пошевелилась, если не считать дрожащей руки, которой она сжимала перила.

– А если он не захочет на мне жениться? У Эмили гораздо больше денег, нежели у меня, и сейчас все они принадлежат ей. Я же получу свои только после смерти бабушек.

– Не волнуйся, я позабочусь о твоем приданом, – возразил Юстас. – А твой муж будет обязан тебя содержать. Эмили не в счет. Ее потихоньку поместят в частную психиатрическую лечебницу, где она больше никого не сможет убить.

В ответ на эти слова Тэсси гордо вскинула предательски подрагивающий подбородок.

– И все же я выйду замуж за Мунго Хейра, даже если вы против!

На какой-то миг Юстас лишился дара речи. Затем его вновь прорвало:

– Даже не смей думать об этом! Ты выйдешь замуж за того, кого выберу я. Говорю тебе, что ты выйдешь замуж за Джека Рэдли, и если вдруг окажется, что он по какой-то причине откажется, то я в таком случае подыщу ему замену. И, разумеется, ты никогда не выйдешь замуж за человека без гроша в кармане, у которого нет ни семьи, ни дома!.. И вообще, во имя всего святого, что ты вбила себе в голову? Я не позволю, чтобы моя дочь вышла замуж за викария. Ладно бы за архидьякона, но не за викария же? Тем более что у этого никаких перспектив… Я запрещаю тебе встречаться и разговаривать с ним! Я поговорю с мистером Бимишем, пусть он позаботится, чтобы в моем доме больше не было и ноги этого Мунго! И не надейся, что сумеешь поговорить с ним в церкви! Поклянись мне, что так оно и будет, в противном случае я скажу Бимишу, что Мунго пытался делать тебе непристойные предложения, и тогда этот наглец точно лишится своего сана. Ты поняла меня?

Тэсси покачнулась, как будто вот-вот упадет в обморок.

– А теперь ступай к себе в комнату и оставайся там, пока я не разрешу тебе выйти. – После этих слов он повернулся к Шарлотте. – А вы, миссис Питт, покинете этот дом, как только соберете свои вещи, не знаю, сколько их там у вас.

– Но перед этим я хотела бы поговорить с мистером Марчем, – возразила Шарлотта, у которой в запасе оставалась одна не разыгранная карта. Причем решение она приняла без всяких колебаний. – Нам есть о чем с ним поговорить, – сказала она и пристально посмотрела Юстасу в глаза.

– Я… – Он явно не знал, чем ему на это возразить, и потому лишь поджал губы. Щеки его побагровели. Было видно, что самообладание вот-вот изменит ему. – Ступай к себе в комнату, Анастасия! – бросил он дочери.

Шарлотта с улыбкой обернулась к Тэсси.

– Не переживай, я приду к тебе через пару минут, – пообещала она.

Тэсси выждала еще секунду-другую, глядя на Шарлотту широко раскрытыми глазами. И, как будто заметив что-то в ее лице, отпустила перила, повернулась и медленно зашагала вверх по лестнице, где вскоре скрылась на верхнем этаже.

– Итак? – потребовал ответа Юстас с предательской дрожью в голосе. Воинственное выражение его лица поражало своей искусственностью.

Шарлотта на какой-то миг задумалась, как ей лучше продолжить этот разговор – прибегнуть к тонким намекам или высказать все, что называется, в лоб, чтобы Юстас Марч не заблуждался относительно ее намерений. Зная свои ограниченные возможности, она выбрала второе.

– Думаю, вам нет смысла препятствовать Тэсси заниматься благотворительностью, – произнесла Шарлотта как можно спокойнее. – Равно как препятствовать ее желанию выйти замуж за мистера Хейра. Главное, чтобы это произошло без излишней спешки, чтобы не давать пищу для разговоров.

– Это исключено, – мотнул головой Юстас. – Совершенно исключено. У него ни денег, ни родных, ни каких-либо перспектив.

Шарлотта не стала вступать с ним в спор по поводу достоинств Мунго Хейра, ибо в глазах Юстаса последние ничего не значили. Она решила нанести удар там, где он будет самым болезненным.

– Если вы этого не сделаете, – произнесла она медленно и четко, пристально глядя ему в глаза, – я приложу все усилия для того, чтобы ваша интрижка с женой собственного сына стала достоянием гласности. Пока что о ней известно только полиции, и хотя лично я нахожу эту историю омерзительной, преступлением ее тоже не назовешь. Но если о ней станет известно обществу, от вас все отвернутся. Потому что одно дело – ни к чему не обязывающие интрижки на стороне, и совсем другое – соблазнить жену собственного сына, причем не где-нибудь, а в собственном доме на Рождество! А затем продолжать силой навязывать себя ей…

– Хватит! – не выдержал Юстас. – Замолчите!

– Королева тоже будет далеко не в восторге, – продолжила Шарлотта, пропустив мимо ушей его мольбу. – Она немолодая чопорная дама строгих правил; более того, я бы сказала, что она просто помешана на благопристойности, особенно когда речь идет о семье и супружеских отношениях. Узнай она об этом, и пэрства вам не видать. Более того, ваше имя будет вымарано из всех гостевых книг Лондона.

– Ну, хорошо! – прохрипел Юстас, признавая свое поражение. В глазах его застыл немой призыв к милосердию. – Хорошо, пусть выходит замуж за своего викария, если ей так хочется. Но ради бога, не рассказывайте никому про Сибиллу. Клянусь честью, я ее не убивал, равно как и Джорджа!

– Возможно, – Шарлотта не желала идти на уступки. – Ее дневник в руках полиции, и покуда на вашей совести нет преступлений против закона, полиции нет никакого резона предавать его содержание огласке. Я даже готова попросить мужа, чтобы он уничтожил этот дневник – после того, как убийца будет найден. Но не ради вас, а ради Уильяма.

Сглотнув застрявший в горле комок, Юстас заговорил, с трудом выдавливая каждое слово:

– Я могу полагаться на ваше слово?

– Разве я неясно выразилась? А теперь прошу меня извинить, я бы хотела вернуться в постель. И заодно сообщить Тэсси радостное известие. Честное слово, она будет счастлива. Мне кажется, девочка любит мистера Хейра всей душой, и я считаю, что это прекрасный выбор. Кстати, за завтраком мы не увидимся – боюсь, что я останусь в постели. Я была бы премного вам благодарна, если бы вы распорядились подать его ко мне в комнату. Но к ленчу и ужину я непременно спущусь, обещаю вам.

Юстас издал какой-то невнятный звук, означавший, по всей видимости, согласие.

– Доброй ночи, мистер Марч.

Но тот лишь сдавленно простонал в ответ.