Текст книги "Кристаллическая линия"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

«Килла, дорогая, позволь мне объяснить!» – крикнул он ей вслед.

Она колотила по кнопкам лифта, умоляя открыть дверь и вытащить ее отсюда. Ларс был моряком, а не Мастером Гильдии. Ланжецкий им был. Он всегда им был. Стабильный, безопасный и надежный стержень ее жизни в Гильдии. Дверь отъехала в сторону, и она запрыгнула в машину, стуча по панели, чтобы закрыть дверь прежде, чем Ларс сможет до нее добраться. Он собирался уговорить ее и на это, потому что всегда мог убедить ее, что его предложения сработают. Она не позволит ему заманить ее на офисную работу. Он будет держать ее подальше от Хребтов, не даст ей резать кристаллы, и она закончит как Траг – со все меньшей и меньшей защитой симбионтов. Вот что убило Трага: отсутствие защиты.

Теперь ей нужно было защитить себя от Ларса. Он уговорит ее сделать то, чего она не хотела. Гильдию не нужно было менять! Она прекрасно работала веками. Что вообще может нуждаться в изменениях? Ну, она не собиралась помогать. Лучший резак в Гильдии, да? Просто такие мягкие разговоры, которые слишком часто помогали Ларсу добиться своего! Сделать ее заменой Трага, ладно? Она не была старой трезвой Трагом, критичной, непоколебимой, связанной долгом. Она была Киллашандрой Ри. Она всегда будет такой! Дверь снова открылась, и она убежала. Сначала она не поняла, где находится; затем, когда она узнала пол ангара, она ахнула с облегчением. Она не должна была позволить Ларсу догнать ее.

Она затеряется в горах, и тогда Ларс, мастер гильдии, не сможет ее найти. Она углубится так глубоко, как только сможет, обойдя все претензии, которые они сделали вместе. Она найдет новые претензии, о существовании которых он и не подозревал. Она будет резать и резать, и покажет мастеру гильдии, что она слишком важный резак, чтобы ограничиваться кабинетом !

Она лишь краем глаза осознала, что офицер полётов пытается ей что-то сказать. Она повторила свою настойчивую просьбу о санях. Когда он, казалось, заупрямился, пытаясь повторить свое сообщение, она проскочила мимо него и побежала к стойкам, где хранились сани. Ее сани были в первом ряду, поэтому она забралась на них, открыла дверь кабины и устроилась в кресле пилота. Она проверила двигатели, надела шлем и услышала бормотание из диспетчерской.

«Мне нужно разрешение, и я не хочу никакой ерунды. Мне нужно попасть на территорию. Понятно?»

Внезапно голоса, пытавшиеся ее отговорить, стихли. Наступила долгая пауза, во время которой она увеличила обороты двигателей, сжимая и разжимая руки на штурвале, ожидая, когда ее отпустят. Она бы обошлась и без него, если бы пришлось. Она потянулась к переключателю двигателя, когда тишина закончилась.

«Киллашандра Ри, можешь идти», – произнёс тенор, ровный и лишенный эмоций. «Удачи, певица!»

Она так торопилась улететь, что не поняла, что ее отпустил не летный офицер. Она осторожно вытащила сани из стойки и направилась к открытой двери ангара. Оказавшись на безопасном расстоянии, она направила нос саней на север. Она позволила себе лишь немного отойти, прежде чем включить двигатель. Облегчение от освобождения уменьшило дискомфорт от гравитационного давления, когда сани послушно рванули вперед, глубоко вдавливая ее в амортизацию.

Первый шторм застал ее все еще в поисках возможного места. Она не вернулась в Гильдию. Она направилась дальше на север, ускользнув от шторма через море, и обосновалась на Северном континенте, чтобы переждать непогоду. Она проспала большую часть времени, затем вернулась в Хребты и продолжила свои поиски.

Нехватка припасов, особенно воды, в конце концов вынудила ее вернуться. Она оставалась на месте лишь для того, чтобы пополнить запасы, игнорируя все советы как офицеров по полетам, так и грузовых офицеров, которые отчаянно пытались ее задержать. Ланзецкий, вероятно, что-то задумал для нее, и она не хотела иметь с этим ничего общего.

«Это не Ланзеки, Килла», – настаивала Карго, и выражение ее лица было обеспокоенным. «Доналла...»

«Я не знаю никакой Доналлы». И Киллашандра проскользнула мимо женщины, скользнула в свои пополненные сани и плотно закрыла дверцу.

Пока она выезжала на санях из ангара, летный офицер яростно тыкал пальцем в свои наушники, требуя, чтобы она включила связь, но она проигнорировала его и умчалась прочь, следуя зигзагом на такой скорости, что никто не мог ее отследить.

Наконец она нашла кристально-глубокую зелень в доминантах. Она все еще срезала, когда в ее санях сработала сигнализация. Это заставило ее ненадолго остановиться и обратиться к своему чутью погоды. Впервые оно не предупредило ее заранее. Или предупредило? У нее было несколько сеансов кристального рабства в последнее время. Возможно... Но это было только первое из предупреждений. У нее было время.

Она едва не отказалась, потому что последний из зеленых элементов, массивный постамент, зачаровал ее, и только порывы штормового ветра разрушили чары, выбив ее из равновесия и транса.

Она спешила загрузить свои коробки, ведь она, очевидно, не беспокоилась об этом уже несколько дней, и работала, преодолевая самый маленький запас прочности. Удача едва держалась на плавниках ее саней, потому что столкновение произошло на самом краю шторма, достаточно близко, чтобы команда смогла спасти кристалл и ее избитое тело. Сани были списаны.

«Что я порезала? Сколько я заработала?» – были первыми внятными вопросами Киллашандры, когда она наконец очнулась от травмы, полученной в результате несчастного случая.

«Я полагаю, этого достаточно, чтобы заменить твои сани, Килла», – раздался женский голос.

Киллашандре удалось открыть глаза, хотя поднять веки было невероятно тяжело. Было трудно сосредоточиться, но постепенно она смогла различить лицо женщины.

С трудом она нашла подходящее имя. «Антона!»

"Нет, не Антона. Доналла."

«Доналла?» – Килла пристально вгляделась, яростно моргая, чтобы прочистить зрение. Она не узнала лицо. «Я тебя знаю?»

«Не очень хорошо». В тоне голоса прозвучала лёгкая нотка веселья. «Но недавно вы спасли мне жизнь».

«Я не помню, чтобы мы с кем-то резали хрусталь».

«О, я не певец. Я медик. Ты помнишь что-нибудь о том, как ты уговаривал моих родителей отпустить меня в Баллибран?»

«Нет». Когда Килла начала качать головой, чтобы подчеркнуть негатив, она испытала сильную боль. «Я мало занималась вербовкой», – сказала она сдержанно. «Я пою о хрустале. Я не склоняю людей к этому».

«Ты меня не соблазнила, Киллашандра Ри, но ты дала моим родителям неопровержимое доказательство того, что симбионт Баллибран исцеляет. Быстро».

«Это необходимо, чтобы певцы оставались на сцене, не так ли? Я ведь почти поверил в это на этот раз, не так ли?»

«Насколько близко, это неважно», – раздался мужской голос. Этот голос был ей знаком, и ее охватила паника. Она не хотела его видеть. Это она помнила. Она отвернулась от голоса – голоса Мастера Гильдии.

Рука тепло сжала ее пальцы, большой палец ласкал тыльную сторону ладони с интимностью, которую она нашла одновременно успокаивающей и коварной. Она попыталась вырваться, но у нее не было на это сил.

«Ты себя довольно сильно изуродовала, Санни. Я всегда боялась, что это случится. Если бы я была там…»

Разъярённая, она всё же сумела высвободить руку. «Тебя там не было. Ты был в кабинете. Где должен находиться Мастер Гильдии!» Она злобно процедила эти слова, и когда увидела его лицо в поле зрения, она, несмотря на боль, подняла руку, чтобы прикрыть глаза. «У тебя был шанс резать кристалл вместе со мной. Уходи». Она выбросила руку в его сторону, пытаясь ударить его.

«Думаю, тебе лучше уйти, Ларс. Твое присутствие определенно не внушает доверия. Она говорит бессвязно».

«Напротив, Доналла очень последовательна».

«Пожалуйста, Ларс, не воспринимай её всерьёз. Не сейчас. Она испытывает сильную боль, несмотря на симбионта».

«Она выживет?»

«О, конечно. Рваные раны заживают быстро, и кости ног почти полностью срослись. Растяжение сухожилий и растяжение мышц требуют немного больше времени для заживления».

«Дай мне знать, когда она… снова придёт в себя, Доналла? И предложи…»

«Я буду держать тебя в курсе, Ларс, и не буду сейчас ничего предлагать. Это было бы совершенно неуместно».

Киллашандра беспокойно двигалась, подсознательно возмущаясь дружелюбием обмена репликами, тонким намеком на отношения между двумя говорящими: этой Доналлой и мужчиной, которого она вообще не хотела признавать.

«Я дам тебе кое-что, чтобы ты отключилась на некоторое время, Киллашандра», – сказала женщина, и Килла почувствовала холодный спрей на шее. «Тебе будет лучше, когда ты проснешься».

«Ничто не может быть лучше, когда ты просыпаешься».

Когда она проснулась в следующий раз, было уже утро, или так ей сообщил цифровой дисплей на стене. День, месяц и год никогда не были функцией хранителей времени Гептитов. И поскольку Лазарет находился глубоко в недрах Гильдии, защищенный от разрушительного воздействия пасхальных штормов, голограмма на стене отражала внешнюю погоду. Почему-то яркое ясное утро показалось Киллашандре кощунственным. Она застонала. Но датчики кровати уже уловили изменение в ее режиме сна, и дверь открылась, и из-за нее выглянуло сияющее лицо.

"Голодный?"

«Прожорливая», – простонала Килла. Голод тоже показался ей извращением, и она уткнулась лицом в подушки.

"Возвращайся сразу же."

Еда действительно приводила в порядок непосредственные потребности. То, что она садилась, чтобы поесть, также подчеркивало ее выздоровление. Ей не было больно, хотя конечности казались очень онемевшими. Она осмотрела свои руки и ноги и с удивлением провела пальцами по белеющим шрамам, которые показывали, насколько ужасными были ее раны. Неизбежно это напомнило ей, что она разбила сани. Она пока не могла полностью признать это, поэтому с трудом выбралась из кровати и пошла в ванную, чтобы набрать полную ванну горячей воды, полной ароматизаторов, чтобы облегчить затянувшуюся скованность. Наконец, освежившись и обретя большую гибкость, она села за терминал в номере и набрала свой личный код. Игнорируя строку, предлагающую ей обновить данные памяти, она вошла в систему, чтобы узнать свой баланс кредитов. На мгновение ее настроение упало. Денег не хватало, чтобы заменить сани.

Погоди-ка. Денег на замену разбитых саней не хватало, но те были двухместными. Дуэтом она больше не пела. Денег хватало на одиночные, может, и не самые лучшие, но на возвращение в Хребты, и, если покупать только основные продукты, то на месяц. Она набрала запрос о своём катере. Если она сломала катер, у неё будут большие долги. Ненадолго, уверяла она себя. Ненадолго. Она снова сократит чёрных и покажет ему! Она набрала номер катера, но никто не ответил. Она не могла вспомнить имя нынешнего и терзалась из-за этого. Она позвонила администратору, чтобы узнать, кто это: «Кларенд наб Ост» не прозвучало, и, очевидно, на звонки в его или её каюту не отвечал. К счастью, девушка пришла с обедом, чтобы отвлечь растущее чувство разочарования.

К тому времени, как она закончила вторую сытную трапезу, ей также удалось связаться с Кларендом Набом Остом, который сказал несколько отборных слов о человеке, который оставил свой резак незакрепленным, разбился, а затем ожидал, что инструмент будет готов к использованию. Она горячо настаивала на том, что всегда заправляет свой резак

«Так как же он застрял в двери грузового люка?» – ехидно спросил он.

Это заставило ее замолчать. Она была гораздо больше потрясена этой оплошностью, чем тем, что разбила сани или получила собственные травмы. Поэтому она горячо извинилась, и Кларенд наконец закончил свою тираду против беспечных, беспутных, распутных, пресыщенных, слабоумных, безмозглых певцов и их грехов, ошибок и позора. Затем он сказал ей менее резким тоном, что не совсем закончил ремонт и не может ручаться за его дальнейшую эффективность, если она будет злоупотреблять им в следующий раз на Хребтах, и ей чертовски повезло, что у нее есть резак, несмотря на то, как она с ним обращалась.

Как ни странно, этот эпизод заставил ее почувствовать себя немного лучше: все было нормально, когда техник как следует выговаривал за вопиющую безответственность. Она позвонила в Ангар и спросила, сколько ей придется ждать замены сингла.

«У меня достаточно кредитов, если только вы снова не подняли цену», – сказала она офицеру по снабжению.

«Сама мысль о том, что мы извлечем пользу из твоего несчастья! Ты хочешь быть одиноким? Я думал...»

«Ты не следишь за сплетнями, Ритвили», – сказала она так сердито, что наступило долгое молчание. «Достань один со склада, закажи и снабди провизией. Основные пайки на месяц. Мне скоро придётся уйти отсюда».

«Не совсем «скоро»», – сказал медик, подслушавший конец ее разговора.

Килла нахмурилась: женщина показалась ей знакомой… и в то же время незнакомой. Киллашандра пожала плечами, не в силах вспомнить.

«Если вы забыли, я Доналла Фиске-Уласс, планетарианка с Фуэрте», – сказала женщина, подходя к кровати. В её голосе появились вопросительные нотки.

Килла вздохнула и покачала головой. «Я не помню. Не ждите от меня этого».

«О, конечно. Думаю, женщина, спасшая мне жизнь, должна помнить об этом», – вежливо сказала Доналла, засовывая руки в карманы своего медицинского халата. Она была очень привлекательной женщиной, стройной, но не худой, хотя мысль о худобе тронула память Килашандры. Её короткие вьющиеся волосы обрамляли тонкое, умное лицо. У неё были красивые глаза, и от неё веяло властностью и компетентностью. «Особенно когда я считаю себя обязанной вам».

«В Гильдии нет никаких обязательств», – напомнила ей Киллашандра.

«Среди певцов – да, потому что вы все, и должны быть, конкурентоспособны, преданы своему делу и ужасно целеустремлённы». Доналла снова усмехнулась. «Так что вы позволите мне исполнить свой долг перед вами».

«Я сказал, что не признаю, что такой существует».

«Ты могла бы, если бы помнила об этом», – настаивала Доналла, и что-то в ее почти вкрадчивом тоне заставило Киллашандру насторожиться.

«Я избегаю людей, которые пытаются сделать мне добро», – сказала она ровным и, как она надеялась, обескураживающим голосом.

Доналла присела на край кровати и на мгновение взглянула на Киллашандру. «Это потому, что ты не услышала самого интересного».

«А я должна это сделать?»Килла покорно вздохнула.

«Да, потому что мастер гильдии попросил меня обратиться к каждому певцу по этому вопросу».

«О, да». Килла немедленно воспротивился этой идее.

Доналла тихонько рассмеялась, словно предвидела такую реакцию и ожидала её. «Хм, да, ну. Довольно много певцов приняли моё предложение».

«Хватит веселиться. Расскажи мне словами, состоящими из одного слога».

«Не будь грубиянкой, Киллашандра Ри». В голосе Доналлы послышался язвительный тон, заставивший Киллашандру с удивлением взглянуть на неё. «С тех пор, как я поправилась здесь, я пыталась найти способ обойти самый главный недостаток, с которым сталкиваются все певцы».

«Как мило с вашей стороны!» – Киллашандра высокомерно фыркнула.

«Доброта тут не при чём. Главное – эффективное использование времени и энергии певцов. Певцы теряют память каждый раз, когда отправляются в горы. Они теряют важные детали о точном местоположении ценных мест».

«Возможно, это детали, но не тот резонанс, который приведет вас к обоснованному заявлению», – сказала Киллашандра, качая головой, чтобы отмести ошибочную логику Доналлы.

«Только если вы вернётесь обратно в горы. Насколько удобнее было бы вспомнить точные места, точно запомнив соответствующие ориентиры».

«И оставить такую информацию доступной другим певцам? Ни в коем случае! Попробуйте ещё раз на мне».

«Я ничего на вас не пытаюсь навязать . Я уже добился заметного успеха в получении доступа к памяти в хрустальном лабиринте разумов певцов».

«Что у тебя есть?» – Киллашандра села, чувствуя, как в ней нарастает ярость от такого вторжения. Кем эта женщина себя возомнила?

«У меня были полномочия Гильдмастера, и это...»

«Убирайтесь отсюда. Я не хочу участвовать в подобной афере. Ваш мастер гильдии, должно быть, спятил, раз допускает подобные издевательства. Это худший пример вмешательства в личную жизнь, о котором я когда-либо слышал».

«Но так много информации можно восстановить», – настойчиво сказала Доналла, наклоняясь к Киллашандре в попытке расположить её к себе. «Столько потерянной памяти можно восстановить».

«Я ничего не потеряла из того, что хотела бы вернуть». Киллашандра была в одном децибеле от крика. «Иди, впаривай свою чушь кому-нибудь другому, Доналла. Оставь меня в покое!»

«Но я хочу помочь тебе, Киллашандра», – сказала Доналла, меняя тактику.

«Мне не нужна такая помощь. А теперь иди, или мне придётся тебя выгнать? Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы сделать это, ты же знаешь». И она приподнялась со стула.

Доналла оттолкнулась от края кровати и отступила назад, смущённо: «Знаешь, ты ещё и Ларсу Далю поможешь. Не говоря уже о твоей Гильдии».

«Избавь меня от сентиментального скрипичного пассажа, Доналла. Верность – ещё один товар, которого певцам не хватает и который им не нужен!» Киллашандра одним плавным движением завершила подъём, радуясь, что её тело так легко поддаётся. Она схватила Доналлу за руку, повернула к двери и силой вытолкнула из комнаты. «И не возвращайся».

«Если бы ты только послушала…» – начала Доналла, но Килла захлопнула дверь перед ее мольбой.

«Регрессия – это не больно!» – Женщина была невероятна, крича на неё через закрытую дверь. Одним поворотом регулятора громкости Килла включила на полную громкость ту программу, которая была на системе развлечений в номере, заглушив голос Доналлы. Затем она заперла дверь на замок.

Долгое время она кипела от нетерпения, позволяя музыке, своего рода барочному хору, накатывать на нее. Песня была ей знакома. Она подхватила партию сопрано, удивленная и обрадованная тем, что может добавлять слова к нотам. Она перестала петь, когда даже для нее самой ее голос показался резким и пронзительным.

Ну разве не так? Когда её преследовала глупая стерва, которая приняла единоличное решение о том, что «нужно» Киллашандре Ри? Только Киллашандра Ри могла принимать такие решения. Она заслужила это право, чёрт возьми! Нелепая женщина! Абсурдная идея – возродить бесполезный багаж воспоминаний. И Мастер Гильдии согласился?

Килла с отвращением выдохнула, вспоминая слова Доналлы. Возможно, её память подводит, но она годами читала голоса. Она снова фыркнула, вспоминая интонации и интонации, которые сказали ей больше, чем Доналла, возможно, имела в виду. Женщина произнесла имя Ларса тоном, который выдавал не просто поверхностное знакомство, а нечто большее, чем просто деловые отношения. Они были прекрасной парой! Отлично подходили друг другу! Если бы она знала, что эта женщина так себя поведёт, как совесть, она бы позволила ей умереть в комнате для рекрутов.

«Вот и я могу вспомнить – когда захочу!» – пробормотала Килла себе под нос. Затем она рассмеялась, услышав детскую капризность в своём голосе. Она помнила важные вещи, например, как управлять санями, как находить заявки, как огранять – и, самое главное, она вообще помнила, что именно нужно огранять, чтобы получить максимальную рыночную стоимость своего кристалла. Что ещё ей нужно было помнить? Мелочи повседневной жизни? Мелочи, которые засоряли мозг и мешали: инциденты, которые унижали или приводили в ярость, чушь, вздор, ерунда, случавшиеся во время путешествий, вещи, не имеющие значения, когда человек посещает мир всего один раз?

А как насчет воспоминаний о новом мире?

«Если это было стоящим, интересным или захватывающим, я это запомню», – сказала она себе.

Вы будете?

Я смогу, если захочу! Я смогу!

Она проспала весь день и проснулась, услышав осторожный стук в дверь. Это была маленькая сообразительная санитарка из лазарета, которая хотела подать ей ужин. Она ела с удовольствием, стараясь не обращать внимания на то, что кто-то потрудился заказать набор ее любимых блюд. Это увеличило бы расходы на ее пребывание в лазарете. Ну что ж. Она всегда платила за экзотику, и пиво «Ярран» пришлось ей по вкусу!

В течение следующих трех дней она не видела надоедливую Доналлу, но прошла несколько сеансов с терапевтами, которые работали над тем, чтобы помочь ей восстановить полный мышечный тонус. Она забрала свой резак у Кларенда, который снова предупредил ее, чтобы она запомнила – запомнила – что она не может снова злоупотреблять своим резаком, иначе ей придется его заменить. Она забрала себе сверкающие, совершенно новые санки.

«Я не скажу тебе, сколько ты их напортачила за эти годы, Килла», – кисло сказал ей Ритвили, протягивая ей на подпись заказ на покупку. «И на его пополнение ушли все твои остатки кредита. Ты сейчас в убытке, так что действуй!»

Она остановилась достаточно надолго, чтобы связаться с Клодин и узнать, какой кристалл ей следует искать.

«Кто-то жаждет этих насыщенных аметистов и, конечно же, любого чёрного, который вам попадётся», – с усмешкой сказала Клодин. «У вас и так к ним природная тяга, а чёрные всегда нужны».

"Да." Килла была не очень довольна своей близостью. Ей нравились деньги, которые она получала от чернокожих, но она не хотела брать их в одиночку. Они были склонны к рабству легче, чем люди других рас." "Я запомню это."

Она была не единственной певицей, покидавшей ангар Гильдии в тот день: к выходу готовились еще пятнадцать певиц, и каждая из них была полна решимости выйти последней и таким образом не только увидеть направление, в котором движется каждая другая певица, но и скрыть свой конечный пункт назначения.

Испытывая отвращение, Киллашандра перестала ждать. При таком раскладе она бы стемнела прежде, чем смогла бы хоть как-то продвинуться вглубь Хребта. Заметив следы времени и неправильной эксплуатации на большинстве других транспортных средств, она поняла, что со своими новыми санями она легко обгонит любые из них. Она запросила и получила разрешение, а также сердечную благодарность от офицера по полетам, который уже начал терять терпение из-за медлительности певцов.

«Все они чертовы параноики», – пробормотал он, забыв замкнуть цепь.

«Поверьте мне», – со смехом сказала Килла и провела свою новую машину через огромные внешние двери ангара.

После этого разговора у Киллашандры появилось хорошее настроение, которое еще больше улучшилось, когда она услышала, как пять других певцов внезапно потребовали разрешения. Ну что ж, она им покажет!

Она капризно рванула с места на скорости, несоответствующей ее близости к Ангару, смеясь над гневным выговором офицера по управлению самолетом. Пролетая на безрассудно малой высоте над неровной местностью предгорий, она разгоняла сани до максимальной мощности так быстро, как только могла.

«Попробуйте последовать за мной, придурки! Разобьётесь об холмы, пытаясь!»

Она издала музыкальное «Ура», когда земля проносилась мимо нее. Слова арии покинули ее, но она продолжала петь, используя гласные и распевая во все легкие, наслаждаясь своей вновь обретенной свободой.

Глава 7

Киллашандра приехала с гор Майлкей с грузом призм и цилиндров из голубого кварца в строе ля-диез и выше. Она всегда хорошо исполняла сольные партии в верхних регистрах, что давало ей явное преимущество перед большинством певиц, использующих кристаллы.

Она добралась до ангара, подгоняемая порывами надвигающегося шторма. Снова добралась без проблем, но усмехнулась, что добралась без вреда для себя и своих саней. Только это и имело значение: вернуться в том же состоянии духа и тела, в котором вышла. И все же в глубине души она позволила себе почувствовать облегчение от того, что ее безрассудство не повлекло за собой никаких последствий.

Так как она вошла одной из последних, ей пришлось ждать, пока Клодин освободится, чтобы опробовать свой кристалл. Ожидание было долгим, особенно учитывая, что каждый нерв в ее теле жаждал лучистой жидкости, которая уменьшила бы резонанс до легкого дискомфорта. Буря снаружи, казалось, обдавала ее тело до предела. Она время от времени вздрагивала, но ей удавалось пережить ожидание.

Когда Клодин сообщила ей, что она достигла вершины рынка, она почувствовала физическое облегчение, несмотря на вопль бури.

«Мне улыбнулась удача», – сказала она, морщась при воспоминании о последней неделе на Хребте. Солнце палило шрамы от её порезов, почти ослепляя её, а визг кристалла пронзал её разум, когда она делала надрез. Но она отчаянно хотела перехватить достаточно груза, чтобы хоть на время покинуть этот мир – подальше от кристальной песни, подальше, чтобы её разум смог исцелиться. «Сколько?»

Клодин взглянула на нее из-за пульта управления, и легкая ухмылка изогнула левый уголок ее рта. «Ты мне больше не доверяешь, Килла?»

«Сейчас я бы не доверяла даже собственной матери, если бы помнила, кто она», – ответила Килла. Она выдавила из себя улыбку Клодин на своих грязных губах и попыталась расслабиться. Клодин была её подругой. Она бы знала, как сильно Килле нужно было сбежать от Баллибрана и кристального нытья. «Достаточно ли этого?»

Клодин изменила свои улучшенные глаза и посмотрела на Киллашандру почти по-матерински. «Ты достаточно долго пела, Килла, чтобы знать, когда ты огранила достаточно кристаллов».

«Скажи мне!» С совершенно иррациональной яростью Киллашандра обрушила оба кулака на стойку, задев кристалл и заставив Клодин вздрогнуть и заморгать. Она тут же смягчилась. «Прости, Клодин. Мне не следовало кричать на свою единственную подругу. Но…»

«С тебя хватит», – мягко сказала Клодин. Она потянулась, чтобы ободряюще схватить Киллу за руку, но отдернула пальцы, словно обожглась. Выражение лица Сортировщика стало печальным. Затем она перевела взгляд на кого-то через плечо.

Киллашандра слегка дернула головой в сторону, чтобы посмотреть, кто к ним присоединился. Это был Мастер Гильдии. Она оглянулась на Клодин, игнорируя мужчину, как делала уже долгое время.

«Килла», – сказал он, и его тенор зазвучал с тревогой. «Это слишком мало. Тебе не стоит какое-то время работать соло. Любой певец в Гильдии составил бы тебе пару партий».

«Я буду работать, как захочу», – сказала она, заставляя свое ужасно уставшее тело принять прямую и упрямую линию. «Я не настолько древняя, чтобы не уметь карабкаться, когда это необходимо».

Мастер Гильдии указал на погоду, отображаемую на задней стене Сортировочного Сарая, и Киллашандра вопреки своей воле последовала за его пальцем. Она сохраняла видимость безразличия, но холодный страх пробежал по ее телу. Она не осознавала, что шторм был настолько сильным: ветер в двенадцать Маха? Неужели ее чутье подвело? Потеряло остроту? Нет, но она зашла глубже в Хребты, чем думала, когда отправилась в путь. Ее вполне могли поймать из-за кристалла. Но этого не произошло. И она благополучно принесла достаточно кристалла, чтобы снова покинуть планету.

«Хороший удар», – сказала она, оборонительно пожав плечами и криво скривив губы, – «но он разнесет все мои претензии в пух и прах».

Мастер Гильдии слегка коснулся её плеча; он не отстранился от неё, как Клодин. «Только не возвращайся одна, Килла». Она выскользнула из-под его руки. Он продолжил: «Ты уже долгое время поёшь о кристалле. Ты приплыла сюда прямо перед штормом в двенадцать Маха, и однажды ты останешься здесь на мгновение дольше, чем нужно, и – бах!» Он вскинул руки, широко расставив пальцы. «Мозги спутаны».

«Вот тогда, мастер гильдии, – сказала она, по-прежнему стоя к нему спиной, – я получу свою долю».

Она увидела жалость и беспокойство в глазах Клодин.

«С разорванными ушами и раздутым разумом? Конечно, Килла. Конечно. Слушай, есть полдюжины хороших резчиков, которые убьют тебя, стоит тебе только пальцем пошевелить. Или ты не помнишь , – и голос Мастера Гильдии стал тише, – сколько ты заработал, поя дуэтом…»

«С Ларсом Далем!» – Киллашандра постаралась говорить ровно и отказалась оглядываться.

«Мы хорошо поработали вместе, Килла». Его голос все еще был тихим.

«Как мило с вашей стороны, что вы помните, Мастер Гильдии».

Она отвернулась от стойки, но он встал перед ней.

«Я ошибался, Киллашандра. Тебе уже поздно прекращать отношения. Кристалл в твоей душе». Он вышел из сарая, оставив ее стоять там.

Она попыталась посмеяться над обвинением, но в его устах оно резануло, как кристалл. Как будто ей снова захотелось петь дуэтом. Особенно с Ларсом Далем. Она мысленно вернулась назад, пытаясь припомнить некоторые детали тех безмятежных дней. Ничего не пришло. Должно быть, это случилось очень, очень давно: много бурь, много Пасх, много сокращений в прошлом.

«Килла?»

При звуке голоса Клодин Киллашандра резко вернулась в настоящее: сумка появилась на экране, и новости были хорошими. Даже с учетом десятины Гильдии у нее было достаточно денег, чтобы держаться подальше от Хребтов почти год. Может быть, этого будет достаточно, чтобы вырвать кристалл из ее души.

Мастер гильдии, должно быть, ошибается! Он должен был ошибаться! Она поблагодарила Клодин, которая, казалось, испытала облегчение от того, что настроение ее подруги изменилось.

Она остановилась в Зале достаточно долго, чтобы набрать свое имя и получить локатор, подключенный к ее покоям. Ее давно перестало раздражать то, что она не могла вспомнить, где живет в огромном кубе Гильдии Гептитов. Она просто позволила локатору вести ее. Маха-ветры, казалось, следовали за ней, эхом отдаваясь через лифт и коридор. Ключ завибрировал в ее руке сильнее, и она поспешила. Чем скорее она погрузится в сияющую ванну, тем скорее избавится от гневной пульсации кристалла в своей крови.

Нет, это не было у нее в крови. Пока нет.

Значит, были мужчины, желающие с ней совокупиться, да? Ну, Мастер Гильдии, а что, если это не любой мужчина, который мне подходит ? Дверь в ее покои распахнулась, когда она приблизилась, и она побежала рысью. Потребовалось бы так много времени, чтобы наполнить сияющую ванну. Должен же быть способ вызвать эту приятность издалека, особенно для таких кристально чистых певиц, как она. Однажды кто-то – как его звали? – кто-то оказал ей такую любезность, и она всегда возвращалась в свою комнату и находила ванну полной.

Когда она свернула за угол в туалет, то с удивлением увидела, как из крана течет вязкая жидкость в почти полной ванне. Но этот кто-то – она напрягла память, одновременно стягивая с себя грязный комбинезон – давно умер. Она была бесконечно благодарна тому, кто наполнил ванну. Мастер гильдии? Вряд ли. Как звали того другого мужчину?

Она больше не могла терзать свой разум бессмысленными попытками вспомнить. С огромным вздохом облегчения она окунулась в жидкость, чувствуя, как она слегка тяжелеет на ее коже, заполняя ее поры. Ее плоть с благодарностью впитала обезболивающее, и она опустила голову в углубление, просунув ноги и руки в удерживающие ремни. Она заставила расслабиться одну за другой усталые мышцы, желая, чтобы резонанс перестал отдаваться эхом в ее костях.