Текст книги "Дневник черной смерти"
Автор книги: Энн Бенсон
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
– На каких?
– На латыни, потому что это был язык, на котором люди учились, а ты всю жизнь стремился к знаниям. И на иврите, потому что на этом языке говорили твои родители. Ты говорил и по-английски – в те времена, когда этот язык только становился популярным. Это не совсем наш язык, но, в принципе, тот же самый.
– Что значит «не совсем наш»?
– Ну, языки изменяются со временем.
– Почему?
«О господи, действительно, почему?»
– Ну, давай я покажу тебе это на примере. Где диск с записями классической литературы?
Алекс встал на кресло, порылся на полке над компьютером и в конце концов достал нужный диск. Джейни поставила его и нашла «Кентерберийские рассказы».
– Посмотри вот на это, – сказала она.
Алекс с трудом попытался прочесть вслух незнакомые слова.
– Это английский времен Алехандро. Писатель говорит здесь о докторе, «рассказывающем историю о рыцаре, который предпочел убить свою дочь, чем видеть ее женой человека, который сломил бы ее дух…» – продолжала Джейни «переводить» со старинного языка на современный.
– Звучит как-то не похоже на английский.
– Так оно и есть. Языки развиваются со временем. И знаешь что еще? Ты знал человека, написавшего эти слова. Его звали Джеффри Чосер.
– Не может быть!
– Правда-правда.
Алекс надолго погрузился в себя, переваривая сказанное матерью. Когда он заговорил снова, тон был более мрачный.
– Почему я ничего не помню об этом?
– Честно говоря, не знаю, Алекс. Ты еще очень юн.
Мелькнула мысль о Кристине, тоже не сохранившей воспоминаний о своей прошлой жизни.
Однако мальчика этот расплывчатый ответ, казалось, вполне удовлетворил. Его лицо снова просияло.
– Вот это да! Я уже жил прежде!
* * *
Перед отбытием в Ориндж они как следует напоили лошадей и рассчитывали проделать весь путь без остановки. Однако день для весны был очень теплый, и когда через два часа после выхода они оказались у ручья, Конфетка устремилась прямиком к нему.
– Давайте задержимся ненадолго, – предложила Джейни. – Мне, кстати, нужно в кустики.
Джеймс и Эван повели коней к воде; Джейни и Кристина двинулись в противоположном направлении, в сторону кустов.
Найдя уединенное местечко, Джейни внимательно огляделась. Расстегивая брюки, она подумала: «Какая ты все-таки идиотка, Кроув. Можно подумать, кому-то интересно смотреть, как ты облегчаешься». Она спустила трусы и присела.
Делая свое дело, она услышала, как хрустнула ветка; звук послышался откуда-то слева, кони и остальные были справа. Она замерла со спущенными штанами. По спине пробежал озноб страха, но она не двигалась. Однако спустя минуту заболели ноги, и она встала.
Звук застегиваемой молнии прозвучал очень громко; только-только она покончила с этим, как снова услышала треск, уже ближе и по-прежнему слева. Она повернулась в том направлении и присела на корточки, вглядываясь сквозь заросли. «Чем меньше цель, тем труднее нанести удар», – говаривал когда-то Майкл. Потом медленно, осторожно она приподняла штанину и дрожащей рукой сжала рукоятку ножа.
Она услышала шипение и понадеялась, что остальные тоже слышат его, хотя понимала, что они, скорее всего, слишком далеко. С ножом в руке она встала, нарочно затянув этот процесс на несколько секунд.
«Теперь поворачивайся, медленно уходи отсюда, а потом беги…»
Но было уже слишком поздно. Она находилась здесь одна, из дурацкой стыдливости отделившись от «стада». Пума взвыла и прыгнула на Джейни, выпустив когти и оскалившись. Джейни замерла, потрясенная тем, с какой скоростью дикая кошка летела по воздуху. В первое мгновение она съежилась, но потом инстинкты возобладали, и она выбросила руку с ножом как можно дальше и тверже. Нож вонзился в горло пумы; от дикой боли та издала булькающий звук, но по инерции продолжала лететь вперед и обрушилась на грудь Джейни, разорвав когтями куртку, рубашку и даже кожу плеча. Какой-то древний, глубинный инстинкт подсказал Джейни, что она ранена, хотя, скорее всего, несерьезно. Под тяжестью кошки она рухнула на землю и боковым зрением увидела Эвана и Кристину, продирающихся к ней сквозь заросли. У Эвана в руке что-то было, хотя она не могла разглядеть что. Послышался резкий, громкий выстрел, и пума окончательно обмякла.
Сквозь вызванный шоком туман в голове она услышала, как Кристина спрашивает:
– Джейни, с тобой все в порядке?
Эван, голос которого она также с трудом различала, выкрикивал ругательства в адрес мертвой пумы. Вдалеке нервно ржали кони, и Джеймс пытался успокоить их. Джейни вспомнила о необходимости дышать и почувствовала, что дрожит. Дружеские руки помогли ей встать.
Как будто в полузабытьи она пошла через лес; Эван и Кристина поддерживали ее с обеих сторон. Не дойдя трех шагов до испуганной Конфетки, она согнулась пополам, и ее вырвало.
– Это хорошо, – сказала Кристина, круговыми движениями растирая спину Джейни. – Теперь тебе станет лучше.
Эван протянул ей открытую фляжку.
– На, выпей.
Она напилась и сплюнула обволакивающий рот горький вкус ужаса. Стянула рубашку и осмотрела следы когтей.
– Ничего страшного, – сказала она, дотронувшись до красных полосок на коже и не почувствовав сильной боли; вот что будет позже – это другой вопрос. – По крайней мере, мне так кажется. – Она бросила взгляд в сторону леса. – Давайте убираться отсюда.
Оказавшись на спине Конфетки, она снова осмотрела раненое плечо. Из царапин сочилась кровь; Джейни открыла аптечку и достала оттуда бутылку со спиртом. Смочила им край рубашки и продезинфицировала царапины, вздрагивая, когда холодный спирт проникал в порезы.
Заметив устремленные на нее обеспокоенные взгляды Кристины и Эвана, она сказала:
– Жить буду. А вот из этого, – она кивнула на труп, притороченный к седлу Эвана сзади, – сделаю себе шапку.
– Большая кошка, – заметила Кристина. – Бог мой, Джейни, она ведь могла искалечить тебя.
– Или что-нибудь еще того хуже.
Джейни пригляделась повнимательней; это была самка с набрякшими сосками. Где-то в лесу ее котята теперь будут голодать, но таков естественный порядок вещей.
«Не будь у меня ножа, – подумала она, – пошла бы я кошке на обед».
– Может, просто оставить ее здесь.
– Тебе решать, – ответил Эван, – но, что ни говори, это прекрасный мех. Я освежую ее для тебя.
Джейни взяла в руки поводья и вздрогнула от боли, которую причинило это движение.
– Я и сама могла бы, но ладно, можешь освежевать.
Они поскакали дальше, на этот раз гораздо быстрее.
* * *
Днем, пока Джейни занималась своей раной, Кристина взяла у всех в Ориндже анализы крови.
Когда Джейни нашла ее, она укладывала маленькие пузырьки в кожаную сумку.
– Дома у тебя будет полно работы в лаборатории.
«При условии, что ты вернешься домой вместе со мной», – подумала Джейни, провожая взглядом Кристину, отправившуюся на поиски Эвана.
И в который раз задалась вопросом, что обо всем этом думает Том. Они мало разговаривали до отъезда; сказывалось тягостное ощущение от недавнего жаркого обмена мнениями. Но и разговаривая, они ни словом не обмолвились об Эване.
– Ты справишься с этим, – прошептала она. – И со всем прочим тоже.
– Что?
В дверном проеме стояла Лейни.
– Ох, я просто разговаривала сама с собой.
– С тобой тоже такое случается?
– Это возрастное, – ответила Джейни женщине, которая хоть и была младше ее, но ненамного. – Подожди, тебя тоже это ждет.
Они дружески поболтали о том о сем, пока их мирную беседу не прервали дети.
– Там почта пришла, – сообщил маленький мальчик.
– Наверно, от Алекса. Мы договорились, что он будет писать мне, пока я здесь.
Однако, добравшись до компьютера, Джейни увидела незнакомый обратный адрес.
От кого: [email protected]
Кому: [email protected]
– Как он… они… кто бы там ни был… узнал этот адрес?
Эван только что вошел вместе с Кристиной.
– Разослали электронных шпионов, – объяснил он, – которые буквально выдергивают адреса из радиоволн. У нас беспроводная связь, поэтому любой, способный перехватывать сигнал, может прочесть наш текст, если он не зашифрован.
– Может, не стоит читать, – сказала Кристина. – Если мы просто проигнорируем…
– А по-моему, нужно прочесть, – заявила Лейни. – «Врага нужно знать в лицо» – эта поговорка по-прежнему не утратила своей силы. Хотя мне почему-то кажется, что это не враги. Ну…
Она кликнула мышью по сообщению, и оно открылось. Лейни наклонилась, вчитываясь; все замерли, втайне опасаясь, что перед ними электронный вариант ящика Пандоры.
– Странно, – сказала Лейни, закончив чтение. – Нас приглашают на встречу «дубль-дельт», что бы это ни значило. – Она провела взглядом по лицам. – Кто-нибудь знает, что это за «дубль-дельты» такие?
Последовала пауза, потом Кристина ответила:
– Я.
Все взгляды в ожидании обратились на нее.
– Думаю, нам лучше присесть.
Глава 23
Проигнорировав своего растяпу мужа, принца Лайонела, Элизабет Ольстерская бросилась прямиком к свекру с сообщением о только что увиденном. Король вежливо извинился, покинул зал и удалился в свои личные апартаменты, где разразился злобной речью. Его гнев был направлен на сэра Джона Шандоса, который сообщил о том, что случилось с Бенуа и как возмущается по этому поводу де Куси, а теперь стоял на коленях перед своим властелином.
– Вы не можете представить, в каких выражениях он угрожал вашей дочери, сир.
– Он просто сформулировал словами то, что я и сам чувствую! – взревел король. – Найди их!
Он стукнул кулаком по столу так, что задребезжали окна. Сэр Джон встал.
– Угодья вокруг замка мы уже обыскали, мой лорд. Вашей дочери здесь нет.
Неуместное напоминание о том, что теперь он стал законным отцом Кэт, заставило короля бросить на сэра Джона сердитый взгляд.
– Твое мнение?
– Полагаю, она где-то за пределами замка вместе с этим евреем. Она хорошо знает страну и слишком умна, чтобы оставаться здесь.
Не произнеся ни слова, король схватил резную фигурку и швырнул в окно. Стекло со звоном посыпалось на землю, а король прогрохотал:
– Нельзя давать де Куси повод разорвать наше соглашение! Союзника с такими земельными владениями необходимо удержать любой ценой!
– С его стороны было бы глупо повести себя таким образом, – спокойно ответил сэр Джон. – Отказываться от королевства из-за мелкой неприятности с родственником – к тому же отвратительным, подлым родственником – просто неразумно. Он, однако, может использовать этот инцидент, чтобы добиться от вас увеличения приданого. Не исключено даже, что он сам организовал все эти прискорбные события с целью…
– Он получил такое приданое, которое стоит двенадцати невест! И у него не хватит ума разработать такой хитрый план. Нет, это все она постаралась, а потому ее необходимо найти и доставить обратно. А потом я отдам ее не Бенуа, а де Куси – пусть послужит посудомойкой для своей сестры. Иди и без нее не возвращайся.
– Сегодня ночью мы ее не найдем, сэр. Утром соберем внушительный отряд и…
– Привлеки лучших следопытов королевства. Собаки могут взять след и ночью!
– Но как нам в темноте не отстать от них, не имея такого острого нюха? Вот завтра утром – другое дело.
– Может, ее видели участники майских праздников… обратитесь к ним за помощью. Идите по деревням и расспрашивайте всех, кто сегодня веселится. Пообещайте им большие неприятности, если они откажутся помочь.
– Прошу прощения, сир, но я считаю своим долгом вывести вас из заблуждения: не все участники майских праздников готовы стать вашими союзниками.
Король вперил в него свирепый взгляд.
– Все англичане мои союзники – если хотят преуспевать.
– Это да, сир, но уверен, вы понимаете, что среди ваших нынешних гостей есть определенное количество лордов – все они твердят об искренней преданности вам, этого нельзя отрицать, – которые тем не менее предпочли бы сегодня оказаться за пределами вашего замка. Если бы не необходимость присутствовать на празднике в честь вашей дочери, они с радостью потрудились бы на благо человеческого рода, ложась с любой девицей, которую сумели бы заполучить. – Сэр Джон криво улыбнулся. – Вот их жены – дело другое. Они всегда ваши союзники в том, чтобы помешать своим мужьям слишком усердствовать на благо короны, и потому от них больше толку.
Король грязно выругался себе под нос.
– Хорошо, отправляйтесь с первым светом. Возьмите с собой де Куси и Бенуа. Не хочу, чтобы они болтались здесь, пока проблема не будет решена. Хотя я понятия не имею, почему де Куси так ненавидит мою дочь, может, приняв участие в охоте, он почувствует некоторое удовлетворение.
И король взмахом руки отпустил рыцаря.
Сэр Джон поклонился и вышел. Он и сам не раз задавался вопросом, почему де Куси так ненавидит молодую женщину. Впрочем, это не имеет значения, решил он и отправился будить егермейстера, отвечающего за гончих.
* * *
– На север, – сказала Кэт. – Они рассчитывают, что мы поскачем на юг.
Отец и дочь со всей возможной скоростью мчались сквозь тьму. Вдоль дороги здесь и там виднелись майские костры, вокруг которых шумно пировали язычники; беглецы скакали мимо и в конце концов остановились в лесу, около маленького ручья, где конь мог напиться и отдохнуть. Алехандро спрыгнул на землю первым и помог слезть Кэт. И только сейчас, когда непосредственная угроза пленения на время отступила, они смогли свободно обнять друг друга.
Наконец Алехандро заставил себя отпустить дочь.
– Он не ранил тебя?
Сейчас было не время вдаваться в подробности того, что именно сделал с ней Бенуа; это можно будет рассказать позже.
– Моя душа была ранена, но ты исцелил ее. – На глазах Кэт выступили слезы. – Я все еще не могу поверить, что ты настоящий. Неужели разлука позади и мы снова вместе?
Алехандро рассмеялся.
– Я самый что ни на есть настоящий и разлука действительно позади. Она была действительно очень долгой. Завтра ты сама убедишься в этом, увидев седину в моих волосах.
– Уверена, ты все тот же.
– А ты стала прелестной женщиной.
Он поднял ее и завертел вокруг себя, смеясь от радости, пока у обоих не закружилась голова.
Когда он опустил ее на землю, младшая дочь Эдуарда Плантагенета посмотрела в глаза человеку, любовно вырастившему ее как собственное дитя.
– Семь лет, – сказала она.
– Почти восемь!
– И теперь, когда мы снова вместе, у меня такое чувство, будто я рассталась с тобой только вчера и никакой долгой разлуки не было! Как такое может быть?
Алехандро снова обнял ее, на этот раз со страстью, граничащей с отчаянием.
– Мне больно думать о каждом дне, когда мы были не вместе. Приди я за тобой раньше…
Она плотнее прижалась к нему.
– Знаю, ты пришел бы раньше, если бы обстоятельства позволили. – Она слегка отодвинулась. – Я боюсь спрашивать, но… как там мой сын? Он здоров?
– О, да! И не только здоров – я просто не в состоянии описать, насколько он хорош. Я радуюсь за него и горжусь им. Он смышленый, вежливый, красивый, прямо как ты, и…
Алехандро резко оборвал себя. Кэт закончила за него:
– И как Гильом Каль?
– Да, – еле слышно ответил Алехандро. – Как его отец, имя которого он носит. Думаю, оно ему подходит.
Они постояли, вспоминая славного человека, оставившего такой глубокий след в их жизни. Потом Кэт подняла взгляд к небу.
– Скоро рассвет. Пора снова в путь. Будет время поговорить о моем сыне позже, когда мы окажемся в безопасности.
Они взобрались на коня и поскакали дальше. На этот раз Алехандро направился на восток, но Кэт остановила его.
– Père, я уже говорила, это неразумно – ехать сейчас на юг или восток.
– Но нам же необходимо добраться до Кале.
– Этого они от нас и будут ждать. Безусловно, в конце концов мы должны там оказаться, однако сейчас лучше вести себя непредсказуемо. Им не придет в голову искать нас на севере.
– Почему?
– Потому что у нас нет причин скакать туда. И потому что на севере чума, и Шандос знает, что мне это известно.
– Шандос…
– Король никому не доверяет так, как Шандосу. Уверена, именно его пошлют за нами. – Она увидела огорчение на лице Алехандро, поняла, чем оно вызвано, и мягко добавила: – Он не станет вкладывать в это сердце, père. И все же он преданный рыцарь и будет делать то, что ему приказано.
– А твой брат? Он тоже примет участие в погоне?
– Может быть. Не потому, что его заботит, найдут меня или нет, – его мало волнуют дела государства. Однако он воин, хотя и растолстел в последнее время. Если он и поедет с ними, то лишь для того, чтобы почувствовать возбуждение от самой охоты. – Кэт помолчала. – Вот де Куси… это совсем другое дело. Он захочет отомстить за унижение Бенуа, к тому же наверняка не может забыть прикосновение моего ножа. Он захочет наказать меня, просто чтобы потешить свою гордость.
– Пусть приходит! – с вызовом ответил Алехандро. – Я снесу ему голову, как он Гильому Калю.
Перед глазами обоих возник образ: катящаяся по земле голова Каля в шлеме и обезглавленное тело верхом на лошади. Потом Алехандро сказал:
– Придет время, и мы сравняем счет. Сейчас нужно убираться отсюда.
* * *
Они долго и трудно скакали лесом, а потом свернули на широкую дорогу и вскоре наткнулись на указательный столб с треснувшей доской, на которой нельзя было различить ни одной буквы.
С нее свисал выцветший, превратившийся в лохмотья флаг. Алехандро потянул его на себя и расправил; в глубине складок, там, куда не попадал солнечный свет, материя была темно-серой, почти черной.
Оба знали, что означает такой флаг.
– Продолжим путь? – спросил Алехандро.
– Да.
Вскоре им попалась деревушка, покинутая жителями.
– Вряд ли все ушли на праздник, – с горечью сказала Кэт.
– Ты права, дочь. Думаю, что нет.
На деревенской площади Алехандро спешился, повел коня за собой и остановился перед маленьким домом; дверь была широко распахнута, но внутри никого не оказалось.
Он быстро осмотрел дом и вышел наружу.
– Такие уединенные места всегда вызывают ощущение покоя, но не это. Сердце вздрагивает при мысли о том, что случилось с жившими здесь людьми.
– У меня такое чувство, будто мы вторгаемся, куда не следует, – ответила Кэт. – Поскакали дальше, père. Мне здесь не нравится.
Они помчались по той же дороге, которая становилась все более запущенной. Примерно спустя полчаса перед ними возник небольшой особняк.
Алехандро снова слез с коня и привязал его к ветке дерева.
– Если особняк тоже покинут, можно остановиться в нем. Здесь легче спрятаться, чем в маленьком доме. И уж точно, спать удобнее, чем в лесу. Пойду взгляну. Оставайся здесь.
На полпути к особняку он обернулся и посмотрел на Кэт, как будто опасаясь оставлять ее одну. Она разгадала выражение его лица и сказала:
– Иди. Но возвращайся как можно скорее.
На обитой деревянными планками двери висел колокольчик; Алехандро позвонил и замер в нервном ожидании. Потом позвонил снова, но, как и прежде, никто не вышел, чтобы впустить его. Он толкнул дверь, и, к его удивлению, она легко открылась.
Мебели внутри оказалось мало, и выглядела она хуже, чем он ожидал найти в таком особняке. Быстро пройдя через несколько комнат, Алехандро не обнаружил никаких признаков обитания. Здесь была маленькая комнатка с камином, открывающаяся в другую, дверь из которой выходила в сад позади здания. Окно узкое, но коня можно было привязать так, чтобы он все время оставался на виду. В дальней части сада протекал ручей, так что они смогут напиться.
– Подойдет, – сказал Алехандро, вернувшись к Кэт и с тоской оглядываясь. – Этот дом напомнил мне тот, который я получил в дар, когда первый раз покидал Виндзор. Слишком большой для простого человека вроде меня.
Дочь нежно положила руку ему на плечо, понимая, какие горькие и одновременно сладкие воспоминания связаны для него с тем местом.
– В свете утра дом наверняка покажется не таким уж большим, и ты будешь думать только о том, как нам сбежать во Францию.
– Это точно, – согласился он. – Однако прежде чем лечь спать, нужно сделать все, чтобы сбить с толку преследователей.
Они поскакали обратно в покинутую деревню, и Алехандро все расширяющимися кругами поводил коня по деревенской площади; тот, казалось, не понимал, зачем это нужно, но слушался хозяина. Пропитав землю конским запахом, они поскакали на восток, зная, что утром продолжат путь на север. В лесу Алехандро срезал большую ветку, которую Кэт тащила за собой, пока они не вошли в ручей. Алехандро долго вел коня по извилистому ручью, и наконец они добрели до сада позади покинутого особняка.
Привязав коня, они вошли внутрь. Оказавшись в маленькой комнате, Кэт начала озираться по сторонам – словно вновь стала той любопытной девочкой, какой была в детстве. Улыбаясь, Алехандро протянул ей руку.
– Не возражаете, миледи?
Она продела свою руку под его локоть.
– Почему бы и нет, сэр?
Он повел ее по комнатам. Конечно, напряжение бегства все еще не отпустило обоих, но то, что они снова вместе, разгоняло страхи, пусть и временно. Оказавшись в зале, Алехандро поднял взгляд и задумчиво произнес:
– Какие призраки сторожат этот дом? Конечно, они должны быть здесь.
– Будем надеяться, что сегодня ночью у них хватит собственных дел.
Они поднялись по каменной лестнице. Одна комната явно использовалась для шитья и вышивания; здесь стояла большая деревянная рама, на которую, по-видимому, когда-то натягивали ткань. В другой комнате обнаружилось множество полок. Алехандро провел пальцем по осевшей на них пыли.
– Может, здесь была библиотека. – Его голос прозвучал гулко в пустоте комнаты. Он оглянулся. – Увы. Ни одной книги не осталось.
Они перешли в другую часть особняка; здесь тоже было несколько комнат, выглядевших как спальни. В одной из них Кэт опустилась на колени и вытащила из-под постели единственный маленький башмачок с развязанным шнурком. Его мог носить ребенок лет шести-семи. Она медленно поднялась и посмотрела на отца.
Он увидел слезы в ее глазах и поразился тому, как ей удавалось так долго сдерживаться.
В конюшне они нашли солому, и Кэт набила ею два матраца, хотя и не слишком плотно.
– Это далеко не пуховая перина… Боюсь, я обленилась, père. Даже самый непослушный королевский ребенок живет в роскошных условиях. – Она с улыбкой посмотрела в глаза Алехандро. – Но как бы я ни скучала по удобствам, свобода лучше.
Прежде чем лечь под тонкое одеяло, она стянула ботинки, но поставила их рядом с постелью – на случай, если придется быстро одеться и снова спасаться бегством. Потом она повернулась на бок и посмотрела на Алехандро.
– А теперь, пока мы отдыхаем, расскажи мне о сыне.
– О нем можно рассказывать часами, – начал Алехандро. – Он сильно похож на тебя, хотя, по-моему, больше все же напоминает отца, насколько я его помню. Высокий для своего возраста – по крайней мере, кажется таким среди евреев в Авиньоне – и сильный, конечно, на свой детский лад. Волосы золотистые, как у тебя, и глаза голубые. – Он улыбнулся. – Он называет меня дедушкой.
Это, казалось, доставило Кэт удовольствие; она тоже улыбнулась.
– Он правда смышленый?
– Просто на редкость! Он уже читает по-латыни и потихоньку осваивает греческий. И он любит быть рядом, когда я работаю. Часто подражает тому, что я делаю, и это глубоко меня трогает. У него очень умелые руки – он обожает вырезать из дерева. Есть что-то волшебное в его владении ножом, как если бы тот был продолжением его руки. Гильом вырезает чудесные маленькие вещи.
Алехандро продолжал и дальше расписывать Кэт достоинства ее сына. В конце концов она сказала:
– Да благословит тебя Бог, père, за заботу о нем. Неужели я и вправду увижу его? Пока это кажется мечтой. – Она на мгновение закрыла глаза. – Я никогда не чувствовала такой усталости, как сейчас. Как я тоскую по тем дням, когда буду ложиться спать без страха, а просыпаясь, увижу, что сын улыбается мне!
– Эти дни настанут скорее, чем ты думаешь. – Алехандро протянул руку и заправил прядь волос ей за ухо. – А теперь спи, дочь. Я покараулю.
– Прямо как прежде, когда я была ребенком.
– В моем сердце ты всегда будешь ребенком. Постарайся уснуть.
– Пообещай разбудить меня, когда устанешь, père. Я сменю тебя.
Алехандро кивнул, хотя на самом деле намеревался оставшуюся часть ночи лежать на соседней постели и смотреть на свою обожаемую Кэт, которую никто и никогда больше у него не отнимет.
* * *
Кэт проснулась, как только рассвело. Алехандро стоял у окна, глядя в сад. На нем была та же простая одежда, в какой он отправился в путь из Парижа; темные волосы связаны позади хвостом. Услышав, что дочь зашевелилась, он пожелал ей доброго утра.
– Этот сад… наверно, когда-то он был очень красив.
Кэт приподнялась на локте.
– Нам пора в путь.
Она пригладила смявшуюся во время сна одежду, надела ботинки и снова спрятала свои удивительные волосы под шляпу.
Это напомнило Алехандро о Филомене. Он взял сумку, и они вышли в сад. Конь, казалось, обрадовался ему, как всегда; правда, может быть, в немалой степени из-за того, что к этому времени он сжевал всю траву, до которой смог дотянуться. Алехандро одним быстрым движением взлетел в седло, подтянул и усадил за спину Кэт. Солнце еще только начало пробиваться сквозь листву, когда они углубились в лес.
* * *
Для погони за евреем-лекарем и молодой женщиной сэр Джон Шандос отобрал среди своих людей десять лучших, особо отличающихся преданностью и храбростью. Все, полностью вооруженные, собрались в меньшей башне около ворот. Прекрасные гончие нетерпеливо натягивали кожаные поводки. Люди в последний раз проверяли свое снаряжение, когда по вымощенному булыжником двору пробежала молодая женщина, держа в вытянутых руках скомканную ткань. Тяжело дыша, она подошла к сэру Джону, низко присела и вручила ему свою ношу.
– Ее ночная рубашка, мой лорд.
Понюхав рубашку, даже он различил благоуханный аромат тела Кэт.
– Отлично. Спасибо.
Девушка снова присела и молниеносно исчезла. Сэр Джон окликнул своих людей, и они собрались вокруг старого воина. Он оглядел их не без гордости, несмотря на все отвращение, которое испытывал к предстоящей операции.
– Король поручил нам почетную задачу – мы отправляемся на поиски его дочери. Ее выкрал тот самый еврей, который много лет назад, когда она была ребенком, однажды уже сделал это. Наша принцесса Изабелла безутешно скорбит о пропаже сестры.
Услышав стук копыт, он замолчал, повернул голову на звук и увидел приближающихся де Куси и Бенуа.
– Гляньте-ка, вот и женихи, – без всякого энтузиазма произнес он.
Повисла тишина; Шандос понимал, почему его люди неожиданно смолкли. Все они знали молодую женщину, о которой шла речь, и издалека восхищались ею. Ни для кого не являлось секретом, что она должна была пойти к алтарю не по своей воле. Эта зрелая, привлекательная женщина могла бы вертеть мужчиной высочайших достоинств, если бы ее жизнь не сложилась столь диким, причудливым образом. Во время рыцарских поединков Бенуа неоднократно проявлял себя как последний осел, и никого не радовало, что нынешний турнирный сезон, который был не за горами, пройдет при его участии. Его унижение во время маскарада не огорчило никого, кроме него самого и де Куси.
Шандос сожалел, что король возложил на него задачу поймать еврея и Кэт, но слишком хорошо понимал – если охоту возглавит кто-нибудь другой, обращение с пойманными беглецами будет гораздо менее снисходительным, чем то, которое обеспечит им он.
Де Куси остановил коня рядом с Шандосом и оглядел солдат, проверяя их готовность.
– Ну, выглядят они прекрасно, – сказал он Шандосу. – Остается надеяться, что их охотничьи навыки не уступают внешнему виду.
– Время покажет, – ответил сэр Джон и повернулся к своим людям. – Построиться!
Они выстроились в линию.
– Те, кого мы преследуем, будут рваться во Францию, а потому двинутся на восток или на юг, чтобы переправиться через море.
Копыта загрохотали по настилу – отряд с гончими впереди и развевающимся над головами штандартом короля Эдуарда отправился в путь. Оказавшись за воротами, собаки опустили головы, жадно принюхиваясь и дергаясь из стороны в сторону в поисках запаха, подобного тому, который исходил от ночной рубашки Кэт.
– Вперед! – приказал сэр Джон. – Мы должны привезти обратно дочь короля.
«И еврея, захватившего ее в плен».
Эти слова несли в себе немалую толику откровенной лжи, и Шандос почувствовал укол стыда. Он знал Алехандро как человека чести и большого мужества, для которого истина превыше почти всего в мире. Но… какое это имеет значение? Шандос поклялся верно служить своему властелину до тех пор, пока надобность в его служении не отпадет.
«Дай бог, – про себя взмолился он, – чтобы такой день никогда не настал».
– Сэр Джон, собаки взяли след, – объявил егермейстер. – Он ведет на север.
– Не на восток?
– Нет, сэр. На север.
Кэт заманивала их, понял Шандос, подталкивая в направлении, в котором не было никакой логики. Он много раз играл с ней в шахматы; она была блестящим игроком, и теперь им предстоял едва ли не самый яркий поединок. Независимо от результата, подумал Шандос, эта охота надолго сохранится в памяти.
Все внутри протестовало против такого решения, но он приказал:
– Что же, значит, на север. И да поможет нам Бог, если мы ошибаемся.
* * *
Солнце стояло прямо над головой, когда Алехандро и Кэт остановились у ручья, чтобы отдохнуть и перекусить. Алехандро привязал коня к дереву и обтер его куском замши, а Кэт отправилась на ближайшее поле в поисках каких-нибудь овощей и корешков. Она вернулась, наполнив загнутый край рубашки всякими съедобными корнеплодами – однако все они были незрелые и грязные. Наклонившись над ручьем, она высыпала их в воду и принялась мыть.
– Тут есть марь белая, – сказала она. – Плохо, что мы не можем сварить их.
– Придется съесть сырыми, а потом терпеть, когда животы заболят.
Они поели в тени деревьев, пятна солнечного света играли на земле вокруг. Прислонившись к дереву, Кэт смотрела, как ее обожаемый père незаметно для себя задремал. Потом она встала и отошла в сторону, не выпуская его, однако, из поля зрения. Поискала среди деревьев, нашла подходящую ветку, срезала ее ножом и вернулась к Алехандро.
Сдирая кору с ветки, она заметила, что он время от времени вздрагивает.
«Какие сны ему снятся? – спрашивала она себя. – Может, какая-нибудь женщина?»
Надо будет задать ему этот вопрос, выбрав подходящий момент, решила она. Ей самой часто снился Гильом Каль, его нежные прикосновения к ее коже. Он не был простым работягой, в юности вел счета у хозяина, хитрость и лживость которого в конечном счете и подтолкнули Каля к мятежу, стоившему ему жизни. Он являлся Кэт во сне и осыпал ее поцелуями – такими нежными, такими теплыми, что и не описать. Гильом был обычным человеком, но обладал таким множеством необычных качеств и такой редкой проницательностью, что его товарищам оставалось только удивляться его талантам. «Черная смерть» изменила не только жизнь всех, на чьих глазах она буйствовала, но и сам ход истории; крепостные, никогда прежде не осмеливавшиеся подняться против своих хозяев, осознали собственную ценность и силу, которая из нее проистекает. Без их труда не было бы ни земледелия, ни торговли, ни путешествий. Впервые им пришло в голову потребовать заработка, на который можно прилично жить. Гильом Каль понял это и собрал их в боеспособную армию, под его руководством сделавшую первые шаги к свободе. Увы, его план потерпел неудачу. Кэт нередко задавалась вопросом: сколько времени пройдет, прежде чем народ Франции и Британии снова поднимется против своих поработителей?
