Текст книги "Дневник черной смерти"

Автор книги: Энн Бенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 22

Ранним утром следующего дня Джеймс нашел Джейни на кухне.

– Завтрак будет готов через несколько минут, – сказала она. – Я сварила овсяную кашу.

– Замечательно, спасибо. – Он помолчал. – Как ты себя чувствуешь?

– Как-то держусь.

– Да, ты уж держись, хотя это и нелегко. По крайней мере, пока Тому не станет лучше.

– И ему будет непросто. Придется научиться жить в новых условиях.

Джеймс снова надолго замолчал.

– Хочу, чтобы ты знала, как сильно я сожалею о том, что случилось. Все произошло так быстро… Никто не мог ничего сделать…

– Знаю. Конечно, это была просто цепь злосчастных событий… Природа такое любит. – Джейни кивнула на его запястье. – Будь порез чуть глубже, природа могла бы обойтись с тобой даже хуже, знаешь ли.

Он вскинул руку и несколько мгновений разглядывал запястье.

– Рука вроде работает. Хорошо бы, чтобы все обошлось. Посмотришь потом? Рана сегодня немного побаливает.

Джейни положила ложку, которой размешивала овсянку.

– Зачем откладывать? Подожди, я сейчас приду.

Она вышла и, вернувшись, принесла с собой бутылку с этиловым спиртом домашней перегонки и маленькие ножницы.

– Давай руку.

Она сняла повязку. Шов выглядел красноватым, но в остальном чистым и явно заживал.

– Просто замечательно. Наверно, шов получился бы ровнее, не будь я так расстроена, когда накладывала его.

– Ну, не думаю, что мое будущее от этого пострадает.

Джейни улыбнулась.

– Скорее всего, нет. Сейчас будет немного больно.

Она стерла спиртом корку запекшейся крови; Джеймс вздрогнул, когда спирт проник под кожу. Она внимательно осмотрела рану.

– Никакой инфекции, слава богу. Думаю, можно снять швы.

– Хорошо, а то под ними начинает зудеть.

– Это добрый знак. Значит, исцеление идет полным ходом.

– Когда я смогу снова пользоваться рукой? В смысле, кроме того, чтобы держать ложку?

– Да хоть сейчас. Однако если тебе предстоит прилагать серьезные усилия, лучше наложить что-то вроде скобки, чтобы шов не разошелся. Заживает он отлично, но слишком большая нагрузка может разорвать его. Что ты собираешься делать?

– Хочу сходить на ветряную мельницу и посмотреть, не смогу ли я установить там один из блоков ячеек. – Джеймс помолчал. – В конце концов, именно за ними мы и ходили. Негоже бросать дело на полпути. В смысле, после того, что случилось с Томом.

Некоторое время Джейни просто смотрела на него. И потом кивнула:

– Ты прав. Негоже.

Джеймс потер шрам и снова вытянул руку.

– Тогда давай накладывай скобку.

* * *

Джейни, Эван и Алекс стояли у основания ветряной мельницы и с замиранием сердца смотрели, как Джеймс устанавливает блок ячеек. Подключив его к источнику питания ветряной мельницы, он спустился вниз, медленно и осторожно, оберегая пострадавшую руку.

Алекс стоял, прислонившись спиной к ногам матери. Она чувствовала, что он дрожит; может, заново переживает то, что случилось с Томом?

«Ему жить в этом мире, – убеждала она себя. – А здесь случаются скверные вещи. Точно так же, как они случались в мире Алехандро».

Когда Джеймс встал на твердую землю, все испустили вздох облегчения. Эван подхватил его сумку с инструментами.

– Это все? – спросил он.

– Да, сэр, – ответил Джеймс. – По крайней мере, с этой стороны. Будем надеяться, что этот блок на одной линии с тем, который установлен на краю озера. Сверху было хорошо видно, и, по-моему, он направлен точно. Однако проверить это можно будет, только когда мы установим остальные блоки.

Они вернулись по тропе обратно. Джейни нашла Лейни в главном зале; та натягивала тетиву своего лука.

– У тебя прекрасный сын, – сказала ей Джейни, садясь на скамью. – Не знаю, заметила ли ты, но, похоже, Кристина того же мнения. Сейчас это очень хорошо для нее – есть с кем поговорить.

– Для Эвана тоже хорошо. – Лейни издала смешок. – Может, нужно просто готовиться к свадьбе.

– Вот так вот просто? Знаю, ты шутишь, но в наше время все происходит быстро. По-моему, ее отец не будет возражать.

Лейни опустила лук и посмотрела на Джейни.

– Кстати… Эван сказал, что прошлым вечером у них был серьезный разговор.

– Да? О чем конкретно?

– О том, как ее… ну… «удочерили», – спокойным, ровным голосом ответила Лейни.

Каким-то чудом Джейни сумела сохранить самообладание.

– Ах! Ну да. Удочерили.

– Вот именно. Странная история. По правде говоря, не очень в нее верится.

– В самом деле? – Джейни вздохнула. – Но все так и есть.

– Помнишь, отсылая ее за полосками для теста на сахар, ты повторила свою просьбу дважды. Зачем? Чтобы она не забыла?

– Да.

– Значит, существуют какие-то… отклонения, связанные с этим процессом.

Джейни задумалась; ей хотелось дать Лейни как можно более точный ответ.

– Возможно, но точно мы этого не знаем. Одно несомненно: если у оригинала существовала какая-то генетическая проблема, то у копии она тоже будет. У ее оригинала еще с детства была аневризма, и девочка умерла во время хирургической операции. Тот же дефект кровеносного сосуда обнаружился и у Кристины. Чтобы он и у нее не превратился в проблему, ей сделали операцию. Именно эта операция – а не сам процесс создания Кристины – стала причиной ее проблем. Значит, хотя отклонения возможны, пока мы их не выявили.

– Хм… Она рассказала ему и об Алексе.

Джейни застыла. Волна гнева на Кристину захлестнула ее, но тут же схлынула, когда она подумала, каково это – ощущать себя «не такой», как все. Эван, а теперь и Лейни были первыми людьми за пределами «семьи», которые узнали правду.

– Ты уже была беременна, когда приехала сюда? – спросила Лейни.

– Нет.

– Значит, весь процесс проходил здесь?

– Да. Но, пожалуйста, никому больше не рассказывай. Алекс пока ничего не знает.

Лейни вскинула брови с таким выражением, словно хотела спросить: «Тебе не кажется, что давно пора рассказать ему?»

– Иметь возможность сделать такое… – Она прислонила готовый лук к столу. – Это восхищает, но одновременно пугает. Огромная ответственность. И огромные перспективы. К примеру, почему вы не клонировали одну из переживших чуму коров?

– Мы обсуждали это, но, знаешь, процесс настолько сложен, что с животными… пусть уж они воспроизводятся естественным путем.

– Слишком хлопотно? – почти ехидно спросила Лейни.

Некоторое время Джейни пристально смотрела на нее, а потом сказала:

– Мы стараемся не злоупотреблять этим.

Ответный взгляд говорил: «О, неужели?»

Слова прозвучали менее осуждающе.

– Я никому не расскажу. Да никто и не поверит, так мне кажется.

– Ты же веришь.

– Да. Но лишь потому, что не могу представить, зачем кому-то выдумывать такое.

* * *

Вечером перед тем, как они собирались вернуться в Ориндж, Эван нашел свою мать в сарае, где она проверяла копыта одного из коней.

Лейни мгновенно расшифровала выражение его лица.

– Хочешь о чем-то поговорить?

– Да. Только пообещай, что не будешь расстраиваться.

– Не могу обещать, пока не услышу то, что ты хочешь сказать.

– Ну, по крайней мере, постарайся.

– Переходи к делу, Эван.

– Ладно. Думаю, мне нужно тут остаться на время. – Увидев, как вспыхнул ее взгляд, он добавил: – Знаешь, чтобы помочь им, пока они привыкнут к ситуации с Томом.

Лейни отпустила ногу коня.

– Это достойно восхищения.

– Вы же какое-то время обойдетесь без меня в Ориндже, правда?

– Конечно обойдемся, но твои обязанности лягут на плечи остальных. И я буду скучать по тебе. Как долго ты думаешь здесь оставаться?

– Не знаю. Смотря как пойдут дела.

– Может уйти уйма времени, пока все встанет на свои места, сын. Скорее всего, так, как прежде, здесь не будет уже никогда. – Лейни положила молоточек, которым выстукивала копыта, и повернулась лицом к сыну, скрестив на груди руки. – Это из-за Кристины, да?

Он опустил взгляд и кивнул.

– Я правда люблю ее, мама. Не хочу расставаться с ней. У меня ведь никогда не было настоящей любимой девушки.

– А как она относится к тебе?

– Так же, по-моему.

Лейни в упор смотрела на сына. «Мужчина», – внезапно осознала она.

– Знаешь что? До того, как мы перебрались в Ориндж, я всегда беспокоилась из-за девушек. Они, казалось, все умирали по тебе – такому интересному, умному, милому. Я очень боялась, что какая-нибудь из них соблазнит тебя и я прежде времени стану бабушкой. Но с тех пор, как мы перебрались сюда… Я стала бояться, что ты вообще никого не найдешь, просто потому, что… ну, никого поблизости нет. Думаю, это замечательно, что вы любите друг друга.

Он просиял.

– Рядом с ней мне так легко!

– Чудесно. Так это и должно начинаться.

Лейни подхватила сына под руку и вывела его в звездную ночь.

– Однако я должна сказать тебе кое-что, прежде чем ты слишком увлечешься. Не торопись, ради вас обоих. В том, прежнем мире, было гораздо легче и устанавливать взаимоотношения, и прекращать их. Мы не в той мере, как сейчас, зависели от прочности своих связей. Тогда ситуация была гораздо более изменчивой. Если человек уходил из твоей жизни, какое-то время было больно, но в долговременном плане это особого значения не имело – вокруг было множество других людей и, значит, других перспектив развития романтических отношений. Только задумайся на минутку, как сильно все живущие здесь зависят от Тома. Его травма серьезно осложнила их существование. Если у вас с Кристиной возникнут серьезные взаимоотношения и в конце концов семья, вы будете очень зависимы друг от друга. Это большая ответственность, в особенности в свете того, что ей недавно пришлось пережить.

– Понимаю.

– Я просто хочу сказать, не делай ничего… ну, не подумав.

Он остановился и повернулся к ней.

– Мама, я никогда больше не буду ничего делать, не подумав как следует.

Грустно было слышать от сына такое, и Лейни решила, что ничего больше говорить не стоит.

* * *

На следующее утро все собрались в главном зале за завтраком из яиц, бекона и хлеба.

– Ну и визит! – сказал Майкл. – Вряд ли вы ожидали такого, когда соглашались на обмен.

– По правде говоря, мы понятия не имели, чего ожидать, – ответила Лейни. – Но от всей души надеемся, что, когда вы приедете к нам, все пройдет гораздо спокойнее.

– Да будет так. – Джейни обхватила Алекса за плечи, притянула к себе и посмотрела на Лейни. – Я очень признательна тебе за заботу о Томе.

– Жаль, что я не смогла сделать больше.

– Никто не смог бы.

На некоторое время над столом повисла тягостная тишина. Молчание прервал Джеймс.

– Ну, когда можно ожидать тебя?

Джейни задумалась.

– Через две недели или около того, – ответила она наконец. – Нужно все здесь так перестроить, чтобы Том мог обходиться без меня. – Она посмотрела на Эвана. – Твоя помощь будет неоценима.

– Ну, что же, разумно, – согласился Джеймс. – Это даст мне время добраться до другой вышки сотовой связи на краю озера. Я постараюсь подкорректировать ее расположение и создать маленькую сеть, охватывающую нас, вас и эту вышку.

– Будь осторожен, – посоветовала ему Джейни.

– Обещаю. Дальше. Не хочу ни у кого пробуждать лишних надежд, но, думаю, вам следует наладить свой компьютер и держать его все время включенным. У нас есть старый сервер, я настрою его как orangecommunity.net. А какой вы хотите адрес электронной почты?

Джейни на мгновение задумалась.

– Как насчет такого?

Она вывела на клочке бумаги: «[email protected]».

– Прекрасно. Настройте свою почту на этот адрес и автоматический прием сообщений. И постоянно проверяйте, нет ли чего-нибудь.

– Я подключу звуковую сигнализацию.

– Отлично.

– Как думаешь, может получиться?

Джеймс улыбнулся.

– Посылайте нам свои оптимистические вибрации. Может, ничего больше и не потребуется. – Он отодвинулся от стола и встал. – Ну, нам пора.

– Я сейчас подойду, – сказала Лейни.

Все деликатно вышли из зала, оставив ее наедине с Джейни.

– Вряд ли у вас случайно есть презервативы, – сказала Лейни.

– Чего нет, того нет.

– Черт!

– Я, наверно, могла бы собрать что-то вроде диафрагмы, но не знаю, насколько эффективна она окажется. В свое время я занималась головами, не нижними частями. Но я поговорю с Кристиной, чтобы она мерила температуру и, по крайней мере, имела представление, когда может забеременеть.

Женщины помолчали; у каждой были собственные тревоги.

«Кристина даже не моя дочь. Но она дочь Тома, а я его жена», – думала Джейни.

В свое время она дала священный обет, который никогда по доброй воле не нарушит.

Алехандро взял на себя заботу о неродной дочери и прекрасно воспитал ее во времена столь же враждебные, если не больше.

Джейни подняла взгляд на Лейни.

– Кто знает? Может, мы вообще станем родственниками.

Лейни улыбнулась.

– Почему бы и нет? – Она встала и совершенно неожиданно обняла Джейни. – Позаботься о моем сыне, хорошо?

– Не сомневайся.

Днем Джейни настроила почту, хотя и не очень верила в успех.

«Мечтать не вредно», – с грустью думала она.

* * *

Прошло четыре ночи, прежде чем Эван оказался в постели Кристины. Ложась в тот день спать, Джейни спрашивала себя, как к этому событию отнесся бы ее муж. Она старалась не думать о том, что, не пострадай он, Эвана вообще сейчас здесь не было бы и проблемы молодого человека в постели дочери у Тома не возникло бы. Гости из Оринджа и Эван среди них давным-давно уехали бы и теперь ожидали бы ответного визита Джейни и Кристины. Однако все сложилось совсем иначе.

Как и все последнее время, Джейни спала на маленькой раскладушке и чувствовала себя там не очень уютно. Ее муж вел себя угрюмо и замкнуто, но этого следовало ожидать. Тем не менее их физическое отдаление по-прежнему разрывало ей сердце; спать с ним в одной постели – это создавало ощущение безопасности, казавшееся теперь таким позабытым. Его место заняла холодная пустота, дразнящее напоминание о том, что было прежде. В состоянии полудремы, полуяви она увидела сон: орел, парящий в поднебесье, темный силуэт гнезда на фоне мрачного грозового неба. Что, если бы Том вовремя повернулся, увидел летящего к нему орла и успел спуститься хотя бы на несколько футов, где птица уже не воспринимала бы его как серьезную угрозу…

«Что, если… что, если… что, если…»

Из состояния полудремы ее вывел звуковой сигнал компьютера.

Кому: [email protected]

От кого: [email protected]

Проверка. Привет от жителей республики Ориндж. Увидишь моего прекрасного сына, скажи, что мама любит его.

Джейни обернулась и увидела, что все обитатели лагеря собрались у двери в лабораторию, разбуженные долгожданным звуком электронного сигнала, которого им так недоставало. Она улыбнулась и посмотрела на Эвана:

– Мама любит тебя.

Майкл первый подошел к компьютеру, встал за спиной Джейни и недоверчиво уставился на экран.

– Черт побери! Самое настоящее электронное сообщение?

– Если все мы не видим один и тот же сон, – ответила Джейни.

Ей ужасно хотелось разбудить Тома и сказать: «Видишь? Это дело твоих рук».

– А мы им можем послать? – спросила Кэролайн.

– Почему же нет? В этом вся соль, – сказала Джейни.

Она открыла окно для нового сообщения и напечатала адрес.

– Здорово! Очень приятное чувство… я уж и забыла, что это такое. И что мы им напишем?

Какое-то время все молчали, а потом Алекс предложил:

– Напиши, что мы ждем не дождемся, когда поедем к ним.

Джейни так и сделала.

– Еще что-нибудь?

– Спроси, нельзя ли взять у них на время книгу о сыре, о которой рассказывал Майкл, – попросила Кэролайн.

Джейни застучала по клавишам.

– Готово.

– Напиши маме, что я тоже ее люблю.

Каждый внес свой вклад, и в результате текст оказался не так уж мал. Джейни оформила сообщение и кликнула «отправить». Сообщение мгновенно исчезло, на экране открылось маленькое окно с надписью:

Ваше сообщение успешно отправлено.

Все разразились радостными криками. На протяжении следующих нескольких дней шутки и рецепты путешествовали вокруг горы туда и обратно, как будто перерыва в работе электронной почты никогда не было. Люди, испытывающие недомогание, описывали его симптомы, чтобы Джейни могла подготовиться к приему пациентов. Жизнь потекла в новом, убыстренном ритме.

Время от времени приходили сообщения от неизвестных адресатов. Джейни не сразу решилась открыть их, но, сделав это, обнаружила, что все они содержали ту или иную версию текста:

Есть тут кто-нибудь? Мы друзья.

Никаких сомнений: человечество начинало организовываться заново после ужасной эпидемии. Посланные наугад сообщения от якобы друзей стали предметом жарких дебатов за обеденным столом. Майкл горел желанием выйти наружу, чтобы исследовать мир. Кэролайн предпочитала затаиться в безопасности их убежища. Терри и Элейн жаждали узнать, нет ли у кого лекарства от болезни Альцгеймера, терзавшей мать Элейн, поэтому они были за выход.

Однако Джейни все еще не была готова ни к чему, помимо Оринджа, – пока Том не поднимется и не начнет более или менее нормально функционировать снова. Майкл соорудил для него костыли, и Том хорошо управлялся с ними, но пройдет еще очень много времени, прежде чем Джейни сможет спокойно оставить его больше чем на несколько дней.

Поэтому она с головой окунулась в обучение Алекса медицине – примерно как Алехандро погрузился в перевод алхимической рукописи, когда судьба впервые разлучила его с Кэт. Время проводилось весьма продуктивно, а день отъезда в Ориндж между тем приближался. Как-то вечером, когда они с Алексом повторяли главу о скелете в «Анатомии» Грея, снова зазвучал сигнал компьютера.

– Можно мне открыть письмо, мама? – взволнованно спросил Алекс.

– Давай.

Он выбежал, улыбаясь, но очень быстро вернулся.

– Это от Лейни, – сообщил он. – Очень длинное.

Джейни встала и пошла в лабораторию.

Если у тебя перед отъездом сюда возникнут вопросы, пожалуйста, заранее сообщи нам. Ты знаешь, какими лекарствами мы располагаем…

Остальной текст касался всяких административных мелочей – если не считать последней строчки:

И, Джейни, не забудь рассказать Алексу, какой он необыкновенный!

Достаточно невинная фраза; даже Алекс мог прочесть ее, не поняв истинного смысла.

Джейни откинулась в кресле, размышляя над тем, что предстояло сделать.

Том всегда настаивал, что Алексу следует подрасти, прежде чем они расскажут ему, как он появился на свет. Это в лучшем случае будет удивительный разговор и, возможно, очень и очень нелегкий, в зависимости от реакции Алекса.

Теперь время пришло. Вскоре она отправится в Ориндж, Алекс же останется здесь. Том поправляется, но угроза инфекции в культе сохраняется, и, может, так будет всегда. Если во время этой поездки с Джейни что-то случится, рассказывать правду Алексу придется Тому. И если по какой-то причине он не сделает этого и произойдет худшее…

Алекс почувствовал, что ей сейчас не до занятий.

– Мама? Мы уже закончили?

– Да, на сегодня хватит.

И он убежал играть.

* * *

Том был на кухне, стаскивал ботинок с левой ноги после прогулки по двору.

– Как самочувствие?

Он вздохнул.

– Культя? Прекрасно. Но нога, которую ты отняла, чертовски сильно болит.

«Нога, которую ты отняла». Хотелось бы ей, чтобы он выражался как-то… иначе.

– Фантомные боли, – сказала она. – Обычное последствие ампутации. Мне очень жаль.

– Это не твоя вина, – с горечью ответил Том.

Скорее всего, он думал, что это все-таки отчасти ее вина, но Джейни его прощала. Во взаимоотношениях с ним ей теперь ежедневно приходилось тренировать свое умение прощать – точно так же, как Тому кругами ходить по двору.

– Ты справишься, пока я буду в Ориндже?

– Думаю, да.

– У тебя правда хорошо идут дела, Том. Меня восхищает, какие усилия ты для этого прикладываешь.

– А что, у меня есть выбор?

На это она не стала ничего отвечать. Собралась с силами и сообщила:

– Я хочу до отъезда рассказать Алексу.

Объяснять, что именно она хочет рассказать, не требовалось. Джейни подобралась, готовя себя к тому, что муж начнет возражать, и была очень удивлена, услышав:

– Ладно. Но давай сама. Не думаю, что сейчас это мне по силам.

– Хорошо.

Она подошла к сидящему в кресле Тому и поцеловала его в лоб. Никакой реакции. Джейни отступила и посмотрела на мужа.

– Пожалуйста, не отталкивай меня. Я твой лучший друг, а ты мой. Мы нужны друг другу.

Том отвел взгляд.

– Я нужен тебе не больше, чем мертвому ослу уши, – сказал он. – Я совершенно бесполезен.

– Только пока не выздоровеешь.

– Ага. А потом я буду наполовину бесполезен.

– Прекрати.

Теперь он поднял на нее взгляд.

– Прекратить что? Думать о том, какой обузой я всю оставшуюся жизнь буду для тебя и остальных?

– Том, не надо…

Он в упор посмотрел на нее.

– Жаль, что у меня не было шанса сказать тебе то же самое раньше.

Это заявление сбило ее с толку.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Жаль, что я не мог сказать тебе «не надо», прежде чем ты отняла мне ногу.

На мгновение Джейни утратила дар речи.

– Ты умер бы, не сделай я этого.

– Я сам должен был решать.

– Ох, ради всего святого…

– Следовало оставить все в руках Божьих, как тому и надлежит быть. – Он кивнул на культю. – Посмотри на меня. Я не могу ходить, не могу ничего носить. Даже помочиться не могу аккуратно, потому что мне трудно сохранять равновесие.

– И ты обвиняешь меня во всем этом?

– Я просто что хочу сказать? Может, нога зажила бы.

– Ты не понимаешь, о чем ведешь речь. Здесь я доктор…

– И индейский вождь – судя по тому, каким образом ты принимаешь решения. А я всего лишь адвокат.

Ей было так больно, что она едва могла говорить. И не сумела сдержать гнев.

– Да. И сейчас ты ведешь себя именно как адвокат. Отстаиваешь совершенно нелепое дело, заведомо зная, что все твои доводы – чушь собачья. Но ты будешь повторять их снова и снова, потому что привык так действовать.

– Это не чушь собачья. И ты заставила моего сына помогать тебе резать. Это-то зачем понадобилось?

– Он и мой сын тоже, и я не заставляла его, я позволила ему, потому что он сам просил об этом. И это хорошо, потому что таким образом он внес свой вклад в твое выздоровление. Точно так же, как и я. – Джейни зашагала к двери, но, прежде чем уйти, обернулась. – Сейчас ты – единственный, кто не делает этого.

* * *

Стараясь ни с кем не встретиться, Джейни выскочила из дома, юркнула в сарай и встала между двух коров, положив руки на их холки, глядя, как они мирно жуют свою жвачку, и надеясь, что исходящее от них ощущение мира хотя бы отчасти успокоит ее разгулявшиеся нервы. Действительно, спустя некоторое время запах соломы и тепло коровьих тел сотворили маленькое чудо, и она снова смогла сосредоточиться на том, что ей предстояло. Самое важное, что нужно сделать до отъезда в Ориндж – сейчас поездка туда воспринималась как отдых в раю, – это поговорить с Алексом.

Несколько минут спустя она нашла его за компьютером; раз в неделю ему дозволялось играть в игру под названием «Цивилизация». Он бросил на мать любопытный взгляд; очевидно, следы огорчения все еще были заметны на ее лице.

Джейни постаралась избавиться от них.

– Где Кристина?

– Не знаю, но, скорее всего, с Эваном.

– А-а… Понятно.

– Она любит его.

Это так прозаически прозвучавшее заявление отчасти позабавило Джейни, что сейчас было ей на руку.

– Тебе так кажется?

– Да. С тех пор как он здесь, она старается все время проводить с ним.

Джейни уселась рядом с Алексом.

– Вы с Сарой привыкли, что она всегда в вашем распоряжении. Может, тебя огорчает присутствие Эвана?

Алекс задумался.

– Вообще-то нет.

– Уверен? Если хочешь, я могу поговорить с ней об этом.

Он защелкал по клавишам и ответил рассеянно, как бы не очень вслушиваясь в ее слова:

– Не нужно. Все в порядке.

На экране неожиданно возникло лицо.

Отслеживать компьютерные игры Алекса всегда было обязанностью Тома; пока он не в форме, этим придется заниматься Джейни.

– Кто это? – спросила она.

– Мой военный советник.

Джейни пригляделась; персонаж в плотно прилегающем серебристом шлеме явился сюда, казалось, прямо из Средневековья. Когда он заговорил, в его речи чувствовался британский акцент.

– Франция сейчас относится к тебе настороженно.

– Ох, надо же! – огорчился Алекс. – Несколько минут назад они были настроены дружелюбно.

– Советник докладывает тебе каждый раз, когда меняется отношение? – спросила Джейни.

– Да. Они могут быть любезны, насторожены, раздражены и в ярости.

Алекс кликнул по изображению советника; голова съежилась и исчезла.

– Что заставляет их менять к тебе отношение?

– Я не знаю, что именно каждый раз. Может, мой боевой корабль неожиданно наткнулся на их подводную лодку. Тогда я не могу их видеть, а они меня видят, вот и выходят из себя.

«От Дефкон-два к Дефкон-три,<sup>[7]7
  Дефкон («Defcon») – симулятор глобальной войны между США и потенциальным противником. Сам термин Дефкон с обязательной цифрой от одного до пяти обозначает степень боеготовности американской армии. Изначально значение DEFCON равно пяти, но по ходу накала страстей оно понижается. Вооруженное нападение возможно уже при четверке, однако фактически оно происходит при наступлении тройки. Ядерное оружие разрешено применять только при единице.


[Закрыть]</sup> – подумала Джейни. – В прежние времена никто не знал, когда и почему происходят эти колебания, но они постоянно имели место. По крайней мере, в игре дается хоть какой-то намек».

– У тебя есть шпионы, которые сообщают, что происходит?

– Да, если я плачу им. Шпионы стоят очень дорого. Ничего удивительного.

– Какого рода информацию они для тебя собирают?

– Ну, – Алекс снова защелкал клавишами, – типа сколько солдат у противника, где они, какого рода у них оружие…

– Ничего себе! Все и не упомнишь.

– Да, часто я забываю, что у них есть, вот тогда и начинаются неприятности. Неплохо бы записать все это.

Он нетерпеливо глянул на свою меловую доску.

– Через пару дней мы отбываем в Ориндж, – сказала Джейни.

Алекс отвернулся от экрана.

– Можно мне с вами? Ну, пожалуйста!

– Нет.

– Тогда я останусь без своих медицинских уроков.

– Когда я вернусь, мы будем вдвое больше заниматься. И я оставлю тебе что-то вроде домашнего задания, а по электронной почте буду следить за твоим прогрессом. Я хочу, чтобы ты остался здесь, в полной безопасности.

– А ты будешь там в безопасности? – спросил он.

Внезапно его голос зазвучал так по-детски! И лицо вытянулось от испуга. Та ночь, когда он бежал через лес, оставила царапины в его душе, но они успешно затягивались, и Джейни надеялась, что шрамов не будет.

По крайней мере снаружи.

Она обняла его за плечи.

– Да. Этот поход будет протекать совсем не так, как в тот раз, когда вы отправились за ячейками. Все время по дороге, не через лес. Гораздо безопаснее. Доберемся меньше чем за день.

«А теперь, – подумала она, – самое время рассказать ему, какой он необыкновенный».

Она отпустила его.

– Есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой; это касается тебя и может быть названо… искусной работой.

Он мгновенно навострил уши.

– Что это?

Куда подевались все заранее подготовленные фразы? Попросту исчезли. На протяжении семи лет, думая об этом моменте, Джейни перебрала сотни психологически точных эвфемизмов для слова «клон», но сейчас, глядя в глаза мальчику, так страстно жаждущему узнать и понять, позабыла их все.

Она проглотила ком в горле и сказала:

– Ты живешь уже не в первый раз.

* * *

Алекс сохранил свою компьютерную игру, моментально забыл о компьютере и залез к Джейни на колени.

– Я уже жил прежде?

Она сделала глубокий вдох и без оглядки нырнула в предательские воды истины.

– Да. Жил. Ты был перенесен в этот мир средствами ядерного перемещения. Это означает, что ядро клетки твоего первого тела – содержащее весь генетический материал, который и делает человека тем, кто он есть, – было внедрено в мою яйцеклетку, а из нее предварительно удалили уже имевшееся там ядро. Потом видоизмененная яйцеклетка была имплантирована в мое тело, чтобы я могла стать твоей матерью, потому что я хотела ею быть.

Алекс замер, обдумывая услышанное. Джейни прикусила нижнюю губу. «Пусть сам задает вопросы», – напомнила она себе. Можно не сомневаться, их будет множество.

– Сколько лет прошло… ну, с тех пор, как я жил… прежде?

– Почти семьсот.

Он не воскликнул: «Вот это да!», или «Круто!», или «Неужели?» – просто присвистнул и спросил:

– Сколько мне было лет?

Ответить на этот вопрос было потруднее. Что его интересовало? Из какого момента предыдущей жизни он возник? Или сколько вообще прожил? Она не хотела сообщать двойнику, в каком возрасте и каким образом умер его оригинал.

– Ну… сначала ты был маленьким мальчиком, как и положено, потом стал подростком, хотя, думаю, быть подростком в те времена означало нечто иное по сравнению с тем, что сейчас. А потом ты вырос и стал мужчиной. Очень хорошим человеком.

И надо же! Этот уклончивый ответ удовлетворил его.

– В каком смысле я был хорошим?

– В таком же, в каком и сейчас. Добрым, великодушным, храбрым, умным и… ну, ты был просто очень, очень славным.

Его лицо просияло, и Джейни почувствовала, как ее опасения начинают рассеиваться.

– Ты родился где-то около тысяча триста двадцать пятого года в Испании, – продолжала она, – в маленьком городке под названием Сервера. Тебя звали Алехандро Санчес.

– Алехандро Санчес, – благоговейно прошептал он. – Поэтому меня назвали Алексом?

– Твоего отца звали Авраам. Мать… Не знаю, – призналась Джейни. – Ты никогда… В смысле, в том, что я читала, о ней не было ни слова.

Алекс открыл рот, как бы собираясь с ходу задать следующий вопрос, но внезапно запнулся.

– Где ты обо мне читала?

Джейни понимала: полностью правдиво она ответить не может; он сам захочет прочесть дневник. А между тем он был еще слишком мал, чтобы узнать о своей прошлой жизни в деталях – о своих невзгодах и потерях, о долгих разлуках с любимыми, об ужасных преступлениях, которые совершил, защищая себя и тех, кого любил. Поэтому она просто сказала:

– В одной старой книге. Думаю, ты был замечательным человеком. Женщине, которую я знала прежде, попали в руки несколько твоих волосков и кусочков кожи. Она отдала их мне, а я использовала их для получения материала, требующегося для ядерного перемещения.

Его лицо просияло.

– Что я делал, когда вырос?

– Ты был доктором.

Он захлопал в ладоши.

– Надо же! И снова хочу стать им.

– Да. – Его бурная реакция обрадовала ее. – Однако медицина тогда была совсем не такая, как сейчас. Ты окончил медицинский университет во Франции, в городе под названием Монпелье. У тебя было немало известных учителей, одного из них звали Ги де Шальяк. Он служил доктором у двух пап и жил в Авиньоне, как и ты какое-то время. В конце концов он стал твоим лучшим другом… вот как сейчас Сара.

«Жил». Это слово ударило Джейни – но не Алекса; он, без всяких сомнений, воспринимал свое существование как непрерывное.

– Я тоже был знаком с этими папами?

– По-моему, нет.

Она чуть было не сказала: «Ты ничего не писал о том, что лично встречался с ними», но удержалась.

Алекс соскочил с ее колен и ринулся к компьютеру, вызвал на экран карту мира и, более укрупненно, Европу.

– Как пишется Сервера?

Джейни ответила, и Алекс ввел название.

– Вот она! – Несколько мгновений они молча изучали карту. – А как называется тот, другой город?

– Авиньон, – по буквам произнесла она и кончиком пальца провела линию между этими городами. – Из Серверы в Авиньон ты путешествовал вот по этой дороге.

– Это во Франции.

– Да. Ты говорил по-французски, но не только. Ты говорил на многих других языках.